Двенадцать подвигов дурностая

Глава 9. Пони в повозке старушки Сью

После завтрака я лежал в своей спун-корзинке, думаю о вечном, в этот раз об обеде. Анойя же сидела и проверяла наши бумаги. Что может быть скучнее в этой жизни, даже не знаю.

В дверь постучали и к нам вошел Генрих с корзинкой в руках. Мой нюх сразу же определил, что в ней было что-то вкусненькое. А значит ответ на мой вопрос Вселенной пришел. Вот так материализуются наши светлые и чистые мысли об еде.

— Доброго дня, Генрих, — богиня с радостью оторвалась от скучных бумаг.

— Доброго, и тебе привет Вермик, — поздоровался гость.

— Приветики, — поздоровался я, вы же помните, что Генрих был в курсе моих разговорных способностей. И при нем я мог дать воля своим риторическим способностям.

— Вы нас балуете, — Анойя улыбнулась, — сейчас конечно не время обеда, но я накрою стол.

— Время обеда наступает тогда, когда на столе есть еда, — глубокомысленно заметил я, покидая корзинку. Надежды на то что тебе принесут все это на тарелочке с каемочкой не было, надо было занимать место за столом самостоятельно. Да еще если задержишься, то все сметут без тебя.

— Я сегодня к вам не только с разносолами, но и по делам, — Генрих поставил корзинку на стол и снял с нее полотенце, предоставив мне возможность не только наслаждаться запахом вкусняшек, но и видеть их воочию. Были задействованы сразу два вида рецепторов.

— Что-то случилось, — поинтересовалась божественная, с пачкой бумаг в руках, которую она хотела переместить на подоконник.

— Да, дела с бизнесом садятся на мель, — покачал головой Генрих.

— Не волнуйтесь, мы с моим компаньоном всегда будем ходить к вам, — Анойя уже убрала бумаги и теперь расставляла приборы на столе, — так что у вас случилось?

— Не сомневаюсь в вас и вашей поддержке. Но боюсь данного ветра будет недостаточно для парусов моего корабля. Ладно не будем о грустном, давайте в начале перекусим, а уже потом поговорим о делах, — Генрих сделал останавливающий жест рукой.

— Не проблема, — встрял в разговор я, — ведь дела подождут, а вот то мясо со специями явно может остыть. Мой нюх, а потом и глаз точно определили, что находится в корзинке.

За эту фразу я тут же получил подзатыльник от справедливейшей. Но я же писал, что она справедливейшая, от стола меня не отлучили. В дело пошли ножи, вилки и челюсти. Через двадцать минут Анойя аккуратно отодвинула тарелку, аккуратно сложив на ней приборы. Еще минут через пять Генрих промокнул губы салфеткой и откинулся на стуле. Я же в борьбе с калориями был самым упорным и стойким, я закончил есть только через пятнадцать минут после нашего гостя. Отодвигать тарелки и промокать губы салфеткой я не стал, а просто плюхнулся на бок, чуть прикрывшись хвостом. Все это время на меня смотрели с некоторым осуждением. Но у дурностаев нервы, что стальные канаты. Они никак не реагируют на столь укоризненные взгляды, особенно если в этот момент они предаются дегустации изысканных блюд.

— Так что же у вас случилось, — Анойя взялась за дело сразу, не два даже перевариться пище. Ну, ничего эти двуногие не понимают в правильном питании.

— Вы слышали что-нибудь о группе трактиров под общим названием «Повозка тетушки Сью»? — спросил Генрих, задумчиво вертя в руках нож.

— Честно говоря нет, — ответила Анойя. — ваша кухня столь прекрасна, что не стоит и желать другого.

— Генрих, дружище, мы честно говоря кроме тебя ни к кому и не ходим, — ответствовал я, поддержав умнейшую. И право дело от добра добра не ищут, особенно если ты питаешься со скидкой.

— Понятно, так вот эта сеть пришла в город и становится все более и более популярной. На ее вывески изображена пожилая женщина с повозкой, нагруженной продуктами, в повозку впряжены два симпатичных пони.

— Понятно, что дальше, — Анойя слушала очень внимательно.

— Так вот, эти трактирчики стали появляться то тут, то там по городу. И с течением времени все окрестные жители забрасывали старые, привычные заведения и становились регулярными посетителями тетушки. Старые владельцы постепенно разорялись и закрывали свои заведения…

— Так может они просто плохо готовили, старина тебе не страшна никакая тетушка, поверь моему чувству прекрасного, — вмешался в разговор я. Уж в чем-чем, но в продуктах питания я знаю толк и вкус.

— Не думаю, что все так уж просто. Да в кабачках у нас готовят по-разному, но чтобы потерять полностью всю клиентуру… такого быть не может. Всегда найдется тот, кто будет в курсе от твоей стряпни. Нет, я не хочу критиковать коллег, но на каждое пережаренное и переперченное блюдо найдется свой любитель. Найдется да еще будет расхваливать всем окружающим.

— Так в чем же вопрос, — в глазах Анойи появился охотничий блеск, который свидетельствовал о том, что ее заинтересовала проблема. Меня честно говоря тоже, все то что касается вопросов правильного питания меня интересует очень сильно, можно сказать у меня пунктик по этому поводу.

— Так вот три дня назад в тройке кварталов от меня появился новый кабачок, под эгидой тетушки. И знаете я уже почувствовал то, что у меня стало чуть меньше посетителей. Пока вопрос не критичен, но тем не менее, тенденция такова, что я попал в шлиль и паруса начинают обвисать.

— Генрих, чего же вы хотите от наc? Все что в наших силах, мы сделаем, — решительно ответила божественная. Мне стало чуть неприятно, я конечно всегда выступаю за помощь друзьям, но предпочитаю более активное участие в процессе обсуждения.

— Мне бы хотелось, чтобы вы разобрались в чем тут фокус, почему люди идут ест к этой розовощекой тетушке и ее поням. Стоит им только один раз попробовать их еду, и все старые, добрые кабачки становятся забыты. Все спешат к новому месту.

— Хорошо, но нам придется посетить заведение этой тетушки, но это уже завтра, переедать вредно, — Анойя доброжелательно улыбнулась. — Надеюсь, что вы простите нам эту измену?

— Ничуть не обижусь. Тут главное решить проблему, нутром чую, что что-то тут не чисто.

— Старина не волнуйся, никакая тетушка не сможет приготовить ребрышки на гриле как это делаешь ты, клянусь своим хвостом. Мы посетим ее заведение, сделаем пробную закупку, а потом напишем им претензию, ибо это есть будет совершенно невозможно, — добавил я. — У нас есть и подводки в местных газетах. Мы забабахаем такую рецензию, что эта тетушка будет улепетывать из города на своих понях так что подковы будут сверкать. А сами пони двигаться с такой скоростью, что не догнать и самому резвому рысаку с допингом в виде скипидара под хвостом на кубке Лорда.

Как же я ошибался, все оказалось не столь радостно и просто. Да на следующий день мы посетили заведение тетушки. Надо признать, что заведение меня впечатлило. Все выполнено в простом деревенском стиле. Плетни, фигурки птиц, животных, где-то в фоне кричит петух, живой не живой, вот в чем вопрос. Меня тут сразу заинтересовал вопрос он постоянный сотрудник кабака или временный, то есть при заказе курятины приходится в последующем менять и солиста. Увы лтвета на вопрос я не получил, мне только мило улыбнулись и протянули объемистое меню.

Официантки и официанты были в деревенских костюмах, такой пасторально-игрушечный стиль. Но, то есть в тех костюмах, в которых по мнению художников ходят поселяне и поселянки, а не те в которых они ходят на самом деле. Они еще и разговаривали в таком театральном стиле, как будто находились ни в кабачке, а на сцене. Все было несколько вычурно и переиграно, но выбирать не приходилось. Мы же были на задании, поэтому сразу взялись за дело. Анойя решила особо не шиковать, а заказать только салатик и мясо. Не стоит давать конкурентам нашего приятеля лишнюю денежку. Мы на задании, а не на банкете.

Я попробовал и обалдел. Вкус был такой… не описать словами. Нет, конечно Генрих готовит очень хорошо, ну тут была просто песня, поэмы. Я было подумал о том, что решение ни ходить в этот кабачок было несколько поспешным и свои слова стоит взять назад. Первое слово конечно дороже второго, но его таки съела корова. Придется нам разделять свои устремления день к Генриху, день к тетушке. Вот главное, чтобы Генрих не узнал о том, что мы ходим на сторону. Да и вдруг божественной не понравится кухня. От этой мысли я побледнел и похолодел. Нет!!! Этого просто не может быть, потому что такого не может быть никогда!!!

В конце обеда к нам подбежал управляющий, высокий человек средних лет с живым цветочком в петлице.

— Как ваше впечатление? — искренне поинтересовался он и чуть склонил голову.

— Это было очень отменно, вкус восхитительный, — Анойя присоединилась к моим восторгам. Значит есть шанс, что мы будем сюда захаживать.

— Я рад, что вам понравилось. Всегда рады вам! — управляющий был в восторге от того что мы в восторге, а мы были в восторге от кухни.

— Скажите я могу отблагодарить вашего повара и пожать его руку. Сотворить такое это просто волшебство, то магия какая-то, — продолжала разговор божественная.

— Да, конечно, сейчас позову, — управляющий исчез для того чтобы через минуту появиться с робким молодым человеком.

— Божественно, смело можно сказать это, — Анойя продолжала расхваливать ресторан, — простите, а где вы учились готовить, это шедевр.

— Ну тут не только я, но и качество продуктов. Знаете, до прихода в этот кабачок я готовил, но мне никогда не удавалось приготовить так, как я готовлю сейчас, — юноша ответил нам чуть заикаясь.

— Да, да, — подтвердил управляющий его слова, — вы знаете мы сами выращиваем многие продукты и всегда следим за качеством. Качество и еще раз качество — наш повседневный девиз.

— Прекрасно, а можно мне с собой забрать кусочек филе индейки с гарниром, мне придется много работать ночью хотелось бы быть в полной готовности, — Анойя обворожительно улыбнулась.

— Вы можете прийти к нам и ночью, — управляющий широко улыбался, поймав очередного клиента.

— Да, но работа такова, что выти из дома, будет проблематично, — Анойя развела руками, — и боюсь, что если я приду к вам ночью, то уже не выйду отсюда до утра. А работа сама себя не сделает.

Нет, я бы мог вступить в дискуссию по этому поводу. Вот к прbмеру я мог бы и сам сбегать сюда в ночь и просидеть до утра. К чему ограничивать мои передвижения. Дурнастаи — животные свободные!

— Хорошо, но вам придется немного подождать, — сказал мужчина с искренним сожалением.

— Не проблема. А пока бокал вина и десерт. Я правда собиралась сесть на диету, но разве тут устоишь? — Анойя лукаво улыбнулась и подмигнула мужчине. Тот зарделся, не все же божественная может очаровывать окружающих и без божественных. а чисто женскими чарами.

Управляющий понимающе кивнул головой и исчез отдавать распоряжения. Надо сказать, что при словах божественной о ночной работе я несколько опечалился, но потом повеселел. Ведь не могла она так явно демонстрировать предпочтение Сью кухне Германа. Как говорится Герман нам друг, а истина дороже.

Нам принесли заказ, и мы отправились неспешно домой, салатик и жаркое не позволяли развить соответствующую скорость.

Спал я плохо, всю ночь мне снились изыски с кухни тетушки, правда съесть мне их не удалось, кто-то в черном все время уносил их у меня из-под носа. Так бы и укусил этого гада. Неудивительно, что моим первым моим вопрос после пробуждения был следующий:

— Ты же еще не съела наш заказ? А то я проголодался и жутко хочу есть. Прикинь, даже больше чем обычно. Ты же оставила мне кусочек, или даже два? — я взглянул в глаза Анойи просящим и мимишным взглядом голодного, в этот раз без дураков, дурностая.

И чтобы вы думали вместо завтрака мне показали кулак, ну как кулак — кулачок, маленький такой, но очень увесистый.

— Так я не понял, ты что все съела одна, да я сейчас, — при этих словах я выгнул спину и поднял хвост трубой, готовясь ринуться в битву из-за потерянного завтрака, потерянного удовольствия.

— Сейчас, принесу, — быстро сдалась она, даже не став спорить.

Вот так устрашающий взгляд дурностая повергает в прах даже богинь. Но моим мыслям о приятном, об бараньих ребрышках, было не суждено длится долго. Вместо вкусного завтрака я получил на голову ведро холодной колодезной воды. Вид у меня стал сразу же не столь воинственным и грозным. А коварнейшая подняла за шкварник и грубо поднесла к своим глазам:

— Ты пришел в себя, мой вечно голодный друг? — глоза грознейшей сверкали ярким светом.

Я кивнул головой, слов от возмущения у меня не было, я мог объясняться только жестом и мимикой.

— Прекрасно теперь я опущу тебя на пол и дам тебе понюхать вчерашнюю еду, только понюхать. Но если ты попытаешься ее съесть, то у тебя будут серьезные проблемы. Ты меня понял? Я не шучу.

Я опять кивнул головой.

— Словами, пожалуйста. Подтверди. Что меня понял и не накинешься на еду. Все объясню несколько позже. Клянусь своей божественностью, я не желаю тебе зла, — богиня медленно выговаривала каждое слово, встряхивая меня. Очень дурацкая ситуация.

— Понял, понял, — недовольно поворчал я, думая какбы отомстить божественной при случае.

Анойя вышла с тарелкой и поставила ее на пол.

— Так, ты обещал не прикасаться к пище. Еще ты хвастался, что нос у тебя великолепен и ты дашь сто очков форы любой ищейке.

— Двести, — решил поправить ее я, люблю во всем точность.

— Не важно. Значит так ты нюхаешь это мясо и говоришь мне состав специй. Если в голове появятся странные мысли, то сразу говоришь мне. И не вздумай прикоснуться к этой еде.

Я подошел к тарелке и принюхался. Пахло обалденно. Анойя к вящему моему неудовольствию разогрела мясо, так что аромат плыл по комнате, обволакивая и туманя мой мозг. Я было подумал о том, что слово данное под нажимом честным словом не является и можно урвать кусочек, два, три.

Но внешний вид Анойи не внушал надежды на то, что я смогу выпутаться из этой истории без вреда для собственной шкуры. Благоразумие и осторожность, характерные черты каждого дурностая, победили. Я принюхался еще раз и выдал весь состав специй, как какой-либо анализатор в самой крутой лаборатории. Там были гвоздика, шафран, парочка очень редких травок и что-то еще. То что я не мог уловить и четко определить. Мой обаятельный обонятельный анализатор дал сбой, пожалуй, первый раз в жизни. О чем я и доложил божественной с некоторым удивлением.

— Прекрасно, что-то подобное я и предполагала. Ты заслужил награду, — ничуть не расстроилась она.

— То есть мне можно доесть мясо, — с надеждой в голосе спросил я. — И раз ты не в настроении его есть, то я совершу подвиг, съем его полностью.

— Увы нет, — в этом то вся проблема, мой друг, — сказала хитрейшая забирая тарелку.

— Какая проблема? Я ее не вижу. Ну почему оголодавший, умирающий от голода дурностай не может спастись, отведав маленький, малюсенький, кусочек этого мяса.

— Эта травка и делает для вас еду столь вкусной и желанной для всех. Я почувствовала посторонний вкус, но не могла понять в чем дело.

— То есть…

— Видишь ли мой хвостатый и вечно голодный друг. Я все же богиня и хоть несколько ограничена сейчас в своих возможностях, но некоторые вещи все равно воспринимаю совсем по-другому. Открою страшную тайну вкус я воспринимаю не целиком, а как ряд отдельных составляющих.

— Какой ужас, — искренне посочувствовал я богине. Ну что это такое превратить кулинарию в алгебру. Она же не съедобна ничуть. Жить без радости еды, что может быть хуже.

— Я привыкла, — печально, как мне показалось, ответила богиня. — Вот вчера и почувствовала в еде что-то лишнее, какой-то странный ингредиент. А сама еде была приготовлена очень посредственно, между прочим. Весь ажиотаж с этой тетушкой только из-за этой странной специи. Она то и заставляет людей ходить в эти кабачки, забыв про все остальное. Раз попробовав будешь есть еще и еще…

Я с недоверием посмотрел на нее:

— А я, почему меня разом переклинило.

— Все дело в твоей массе. Чем ты меньше весишь, тем сильнее специя бьет по мозгам, — констатировала богиня, — поэтому эффект был стремителен и неумолим, как падающий с неба какмень. Вот наконец то она признала то, что я легок и строен. Не прошло и года…

— Ладно раз ты не смог определить травку, придется отправиться в Незримый университет и обратиться к сугубо научным методам. Помнится, декан алхимического факультета был моим верным почитателем одно время, а тебе я рекомендую отправиться к штаб-квартире этой старушки, порыскать вокруг поспрашивать местную фауну что, где когда, почему. Сомневаюсь, что они добавляют травку в каждом кабаке отдельно.

— Кстати о почему это он твой преданный поклонник?

— Ну, когда он был молод, то был ходоком.

— Ээээ

— Ну пользовался определенным интересом у женской половины города и его окрестностей. Так однажды в момент экстренного покидания им спальни одной женушки купца обнаружилось, что купец не может достать свой пистолет из ящика стола. Это и спасло студенту жизнь и привело будущего ректора в стан моих преданных адептов. А купец тот был жутким скрягой, между прочим. Ни одной жертвы, ни одного самого завалящего пирожка.

— Ты настолько меркантильна?

— Нет, я просто справедлива к своим поклонникам и не поклонникам.

Она помахала мне ручкой, и мы разошлись каждый в свою сторону. Я с сожалением проводил аппетитный кусок мясо, которое будет подвержено опытам, ну там усушке, утруске, перегонке… Я не силен в алхимии, но думаю, что с ним сделают что-то страшное.

Вечером мы собрались поделиться результатами работы.

Анойю помнили, декан, увидев ее, сразу засуетился, лично разжег перегонный куб, лично провел все анализы. И как результат таинственная специя определилась. Это была травка рода DummusKopfus, обладающая специфическим вкусом и вызывающая резкое привыкание. Так скот не рекомендовалось кормить данной травой по причине того, что после такого рациона он резко терял в весе если не мог получить привычную травку. Декан выразил крайнюю озабоченность происшедшим и попросил обращаться к нему сразу же как мы узнаем дальнейшие подробности этого дела.

Я тоже провел время не даром. Моя тусовка среди крыс, котов, собак обогатила нас ценными сведениями о том, что все продукты в заведения тетушки Сью поступали с некой загородной фабрике, где и формировались полуфабрикаты из которых и производился конечный продукт. Все животные были в восторге от ассортимента и качества продуктов этой Сью. Но я-то был уже в курсе дела и только многозначительно кривил пасть, когда слышал эти пустые похвалы. Верный слову не рассказывать посторонним ничего я не стал разубеждать четырехногую ьратву в пагубности такого питания.

— Что будем делать божественная, — поинтересовался я.

— Ну, думаю, что это дело не совсем нам по зубам и я бы обратилась в Ночную стражу. Парни там надежные, хоть и склонные к приему алкогольных напитков. Подозреваю, что самим нам с этим делом не справится. Так что я сейчас отправлю записку декану.

— А мы же спокойно посидим тут, подождем результатов арестов, — с надеждой в голоске спросил я. Тащится куда-то на ночь глядя мне совсем не хотелось. Раз еды тетушки брать в рот не стоит. Мотнемся к Генриху, закажем что-нить на зубок?

— На зубок ли?

— Хорошо, хорошо, проницательнейшая, на все зубки.

— Нет, мы проконтролируем процесс, давненько у нас е было в практике ничего по-настоящему опасного.

— Э э э. А стоит ли рисковать своей шкурой. Дурностаи ее очень ценят и любят.

— И да, Генрих со мной полностью согласен, он тоже хочет выйти проветриться, взбодриться.

Двое против одного, и мне пришлось подчиниться. В ожидании Генриха я даже сочинил балладу о нашей тяжкой стезе на ниве охраны правопорядка. От этой песни польются слезы даже у самого черствого человека:

Пусть град и морозы

Метели и пурга

Туман над рекою

И служба трудна.

Стоим мы на страже

И ночью и днем

А вы все идете

Привычным путем.

Мы в голод и холод

Все бдим и следим

Пусть город в покое

Для нас он один.

Да мы детективы

Все в наших руках.

Вы дремлете сладко

Ведь мы на ногах.

Все кончилось тем, что часов в одиннадцать мы приблизились к фабрике. Похоже о нашем визите кто то уже прознал. Полно кротов в силовых структурах у преступного мира. Фигура в черном плаще оттдавала приказания громким голосом:

— Всем все сжечь и уходите в город.

— А ну стоять на месте и бояться. Вы арестованы. Сейчас сюда прибудут повозки, запряженные тяжеловозами и отвезут вас в местную тюрьму, — из кустов поднялся Генрих.

Нет конечно, это был очень смелый поступок, но на мой взгляд несколько поспешный следовало дождаться подкрепления. К чему рисковать, когда можно просто подождать. Но нас заметили, фигура в плаще отдала очередной противозаконный приказ, ликвидировать ненужную помеху (это о нас если кто не понял намёка), а сама скрылась в ночи. Нас окружала толпа вооруженных, и судя во всему настроенных не очень дружелюбно настроенных, личностей. Вечер перестал быть томным. В руках у преступных элементов появилось холодное оружие.

О, что тут было делать среди нас молодая и хрупкая женщина, старик — калека. Вы же помните тот факт, что Генрих постоянно ходил с палочкой. Оставались только мои когти и клыки. Я был уже готов погибнуть в неравной схватке, как неожиданно Генрих подбросил свою тросточку вверх, направил ее в сторону нападавших и видимо нажал какую то кнопку. Трость, точнее футляр прилетал кому-то в лоб, а в руках у нашего знакомого оказался клинок, которым он тут же уколол стоявшего слишком близко бандита. Тот ойкнул и упал на землю. Судя по его дальнейшему молчанию клинок вошел куда надо. Все было проделано настолько молниеносно, что никто ничего не понял.

Анойя перед тем как обнажить свою шпагу запустила в нападавших две мешочка, в воздухе поплыл запах жгучего перца, а двое мужчин присели на корточки, тщательно протирая глаза. На время они не будут мешать нам, хоть возможно и будут излишне раздражены. Я тоже был не промах в этой схватке. Ловко подпрыгнув, я вцепился в правую руку одного из нападавших и сильно сжал челюсти. Оставалось надеяться на две вещи, что он следует правилам гигиены, не хотелось бы получить пищевое отравление и то что он правша, было бы глупо рисковать зазря. Ведь зубы дурностаев это страшная вещь, смертельно опасная при умелом применении.

Нападавшие остановились, встреченные нашим внезапным напором и только один, видимо на остатках адреналина, бросился вперед с обнаженным клинком. Но его встретил Генрих и после короткой стычки нахал остался лежать на земле, а в левой руке у Генриха появился трофейный кинжал. В умных книгах его называют дагой. Стало ясно что он основная наша боевая сила, а ведь на первый взгляд было не сказать, что он такой… Крутой, одним словом.

Нападавшие окружили нас, несколько спасало ситуацию то. Что позади нас были густые кусты, через которые было не прорваться. Но тка-то ситуация была не в нашу пользу, численный перевес был за нашими врагами. Те видимо понимали это и тихонько совещались о том, что они сделают с нами, когда победят. Слушать это было не очень приятно. Когда окружающие советуются как лучше освежевать тебя, то это вызывает некоторое отвращение. А в своей победе они не сомневались.

Возможно читатель никогда бы не прочел этих слов, если бы позади нас не послышался громкий топот и прозвучал строгий окрик «Всем стоять. Не двигаться. Ночная стража». Помощь прибыла так раз вовремя, мы были спасены. Нападавшие на нас неожиданно стали оборонявшимися и от греха подальше побросали оружие. Самое основное: они не успели сжечь здание фабрики. Когда этих мерзких личностей увели прочь, я поинтересовался между делом:

— Генрих, а где вы так ловко научились владеть шпагой? Прямо заглядение!

— Я пиратствовал пять лет в местных морях. А теперь, вот решил выйти на покой, — сказал он, возвращая клинок в импровизированные ножны и снова превращаясь в степенного и благообразного старичка — владельца популярного городского кабачка. Получились почти стихи.

— Кстати, будут еще подобного рода приключения, приглашайте, приятно немного разогреть кровь, вспомнить былые времена — добавил Генрих.

— А…, - мне захотелось узнать подробности бурной молодости нашего знакомца.

— А это совсем другая история, ответил он и медленно направился по направлению к городу, чуть раскачиваясь при ходьбе, как моряк на палубе.