Два в одном

Глава 13

Я едва сдержал вырывающееся из груди рычание: к нам неспешной походкой приближался И Су Йен собственной персоной под руку с симпатичной шатенкой, а немного сзади него как собачка следовал парень из его «свиты», участвовавший в той памятной стычке в аудитории. Я попытался изменить направление движения, но кореец двинулся явно наперехват, и мне ничего не оставалось как остановиться, нацепив маску вселенского равнодушия.

Ангелика, от которой не ускользнули мои потуги пристально на меня глянула и вполголоса,с явной ироничной издевкой поинтересовалась:

— У тебя какие-то проблемы, мой герой? Нежелательные знакомцы?

Я прикрыл глаза, стараясь успокоиться, и ответил спокойно:

— Именно так. Какого хрена он тут забыл, интересно…

Лика повернулась ко мне и вдруг прижалась всем телом, положив голову мне на плечо, тихо прошептав в ушко:

— Ну вот, первая же неприятность, и малыш дракон готов спрятать голову в песок… Хочешь покажу, как капризная принцесса спасает милашку дракончика от коварной корейской угрозы?

Я не успел удивиться странной перемене в поведении девушки, как почувствовал в своей собственной душе что-то необычное. Странно… Словно прилив сил. Будто бы где-то неподалеку открылся источник самоуверенности и какой-то внутренней силы. И мой первичный страх и сомнения словно ослабли, поблекли и отошли на второй план.

«Малисса?»

Но ответа не последовало. Странно.

— Справлюсь, ответил я не очень уверенно.

Между тем И Су Йен приблизился на достаточное для диалога расстояние, остановился, разглядывая нас, и что-то вполголоса на чужом языке бросил своему прихвостню, после чего широко оскалился изображая улыбку:

— Лика, привет, дорогая, — помахал рукой мой недруг, и моя спутница с легкой усмешкой кивнула ему, словно знакомому гаишнику, который вроде и раздражает, а в открытую не пошлешь. А они, оказывается, знакомы…

— Ликусик, — сопровождавшая корейца незнакомка потянулась и поцеловалась с Ликой в щечку как до этого с Юлией. — Рада тебя увидеть, пропажа! Сколько времени прошло, никак полгода, нет?

Девушки принялись щебетать о своем, а мой недруг с каким-то садистским прищуром приблизился, положив руки в карманы.

— Яромир Харт, — проговорил он глухо, сверля меня колючим взглядом темных глаз с характерным прищуром. — Какая неожиданность встретить тебя среди гостей, учитывая то, что ты строго говоря всего лишь сын домработницы хозяина вечера.

— Здравствуй, И Су Йен, — легко кивнул я, отзеркалив его позу и сунув в карман левую руку. — Ты не поверишь, но я рад тебя сегодня здесь встретить…

— Оу? — кореец приподнял брови, тем самым проявив удивление.

— Да, — подтвердил я кивнув. — Я хотел искать тебя завтра, чтобы обсудить один деликатный вопрос, но здесь и сейчас даже лучше.

— Если честно, у меня тоже к тебе разговор имеется, — его ответ меня слегка удивил. Немного больше чем сам факт его тут присутствия. — Как у вас говорят — на ловца и зверь бежит. Отойдем.

Мы неспешной походкой направились в сторону от толпы, к краю бассейна, в котором никто не купался, зато была включена динамичная подсветка, переливаясь и создавая причудливые цветовые узоры.

Лика глянула через плечо спутницы И Су Йена и вопросительно нахмурилась, всем своим видом показывая «и что за нафиг, ты куда?». А я жестом показал цифру два, и прошептал одними губами «дай пару минут пожалуйста».

— Я хотел спросить… — заговорил было я, и одновременно с этим подал голос И Су Йен:

— Есть интересное предложение…

Мы оба замолкли, кореец хмыкнул, и словно делая одолжение, разрешил:

— Давай ты первый.

Я прикусил язык, коря себя за торопливость. Нужно был сначала узнать, чего ему надо, а потом уж закидывать удочку, но делать нечего. Собрался с мыслями и начал издалека:

— Ты наверняка в курсе, что у меня возник… возникли разногласия с Никеасом Мазанакисом. Тогда в аудитории у меня с руки сорвался рюкзак… потом он меня прессанул, а у меня перед этим были чертовски плохи два дня. И я слегка переборщил с реакцией…

Я сделал паузу, глядя на И Су Йена, но тот никак не реагировал, всем своим видом показывая, что ждет, когда я подведу к сути своего вопроса.

— В общем, он выставил счет за ущерб в размере тридцати тысяч. Я принес денег и извинился. Он денег взял, но этого ему показалось мало, и он потребовал еще пятьдесят. Причем, если в первый раз я действительно перегнул, то уже дальше, как по мне, его претензии притянуты за уши…

Я замолчал, ожидая его ответа, но в ответ получил лишь короткое пожатие плечами.

— И?

Его лицо ничего не выражало, и я продолжил.

— Ну… допустим я принесу и эти пятьдесят тоже, но как я понимаю, на этом все не закончится…

— Правильно понимаешь, — хмыкнул кореец, доставая электронную сигарету и делая затяжку. Мне в лицо ударило облако противно пахнущего дыма, и я еле сдержался чтобы не выругаться. Отрава.

— Тут уже не в деньгах вопрос. Ты проявил серьезное неуважение, это попало в интернет. А потом ты стал этим хвастаться, как же, дал отпор Никеасу, с девочками стал фотографироваться, хайпить на этом…

— Да ни на чем я не хайпил, — выдохнул я. — Девчонки подошли, поздоровались попросили сфоткаться, да и все. Я же не хвастался этим…

— Ну, они повыкладывали фото в сеть с тегами и комментариями… Никеасу теперь это все как мозоль на жопе, ему нужно тратить силы чтобы восстановить репутацию. Поэтому теперь он будет прессовать тебя до тех пор, пока всем не станет ясно, что это был дешевый вброс…

— Понятно. Я хотел спросить, не мог бы ты с ним поговорить? Просто спросить открыто — есть ли вариант урегулировать ситуацию окончательно…

И Су Йен пожевал губами, вдохнул очередную порцию дыма, и произнес безразлично:

— Мог бы. Только зачем?

— Ну… — я замялся, сбитый с толку.

— Уточню свой вопрос: мне это зачем?

Ага, вот мы, похоже, подходим к сути. Видимо, здесь и кроется суть «интересного предложения», которое он хотел сделать.

— Тогда давай откровенно. Что я могу предложить, чтобы заинтересовать тебя уладить это досадную проблему?

Кореец поджал губы, кивнул и ответил:

— Вот теперь ты говоришь как серьезный человек. Но давай об этом немного позже. У меня самого есть к тебе предложение. Дело в том, что у меня недавно соскочил с темы парнишка, который выполнял для меня определенную работу. Работа к слову сказать не пыльная, без лишних напряжений и затрат. По сути — работа курьера. Выполняешь мелкие поручения по доставке посылочек нужным людям раз или два в день. И самое главное — эта работенка очень неплохо оплачивается. Скажу без преувеличений, что за пару дней ты поднимешь достаточно денег чтобы рассчитаться с Никеасом, а дальше — живи в свое удовольствие, главное не косячить больше…

Недавно соскочил парнишка курьер? Непыльная работенка? Я быстро сложил два плюс два, и результат мне не понравился. Видимо тот странный новичок в аудитории точно так же попался в поле их интересов, и его прессовали. А когда поняли, что бесполезно, переключились на меня. Поставили на счетчик, озадачили проблемами, и предложили самый простой вариант решения.

— Даже больше скажу: если согласишься, то я улажу все твои проблемы с Никеасом. Просто так, по доброте душевной…

Вот эту последняя фразу он сказал зря: у меня тут же возникла ассоциация и пролегла параллель с Малиссой. Она тоже помогала, как говорит, по доброте душевной, но от ее этой доброты…

— Что скажешь? — напомнил о себе И Су Йен, и я тряхнул головой, отвлекаясь от своих мыслей и возвращаясь к диалогу.

— К сожалению этот вариант мне не подходит. Я… чуть позже объясню почему. Может быть есть альтернатива? Как-то по-другому заинтересовать тебя в данном вопросе?

— Для тебя приемлемых вариантов практически нет, — его тон похолодел и из безразличного приобрел оттенок угрожающего. — На самом деле, если ты согласишься, будешь делать все что тебе говорят, то своими действиями покажешь, что все понял и осознал. Тогда для тебя все проблемы разом закончатся…

— Тот парнишка, который как ты говоришь соскочил… тот новичок с аудитории? Это же его рюкзак стал моим проводником в мир неприятностей, так? Давай просто переведем меня в ту же категорию…

— Его вариант тебе не понравится, — как-то мерзко выплюнул И Су Йен. — Он в реанимации сейчас. Несчастный стучай, под машину попал и с моста улетел, бедняга… Поэтому, можно сказать что он соскочил — так как теперь он бесполезен.

Я прикусил губу. Вот же срань. Он уже не уговаривает или намекает — а прямо угрожает.

Тогда предлагаю третий вариант: вы озвучите цену решения проблемы, единоразово, я плачу, и мы закроем этот вопрос. Скажем за сотню…

— Чего? — ты надеешься соскочить за сто рублей?

— За сотню тысяч, — поправился я. — Для меня это будет проблемой, но я найду. Займу, попрошу у кого… придумаю что-то.

— Так и я про сотку, — ухмыльнулся кореец. Не пойдет. Двести тысяч, — бросил он, убирая электронку в карман.

Я задумался. Конечно, для меня это баснословная сумма, и взять ее мне буквально негде. Ну, точнее для прежнего меня. Но сейчас в моем доступе есть один загашничек, я бы даже сказал кубышка, куда я так и так планирую наведаться ближайшее время.

— Хорошо, — я спокойно кивнул. — Дай мне два дня…

В первый раз И Су Йен показал признаки удивления, его брови поползли вверх а глаза стали почти как у европейца. Но он быстро взял себя в руки.

— Ты так легко найдешь двести штук?

— Ну, не легко конечно, но найду. Спасибо, предложение принято…

— Отлично. Двести штук до послезавтра, и через пять дней еще двести, — нагло ухмыляясь задвинул этот хмырь, и во мне проснулась злость.

Понятно. Теперь все становилось на свои места. Тут уже не важно, какую сумму я соглашусь заплатить… Им нужен был наркокурьер, или закладчик, или еще бог весть кто на грязную работенку, а весь этот цирк с репутацией обидами и прочим — всего лишь удавка, которую они на меня набросили, в ожидании когда же я сдамся и соглашусь на поставленные условия. А это в свою очередь значит, что соглашаться нельзя ни при каких условиях. Пока что я действовал в рамках установленного ими шаблона, все происходящее идет по их плану. Трепыхаясь, я потихоньку затягиваю удавку на своей шее, а второй ее конец этот урод держит в своих жадных ручонках. Значит будем рвать шаблоны, и обламывать как ожидания так и эти самые ручонки. Как там говорила Малисса? Пора пощупать его жадность и его страх? Только это остается, ведь пути договориться по-хорошему больше нет. Осталось только понять, чего он жаждет больше всего, и чего боится достаточно сильно.

Я полуприкрыл глаза, сделал глубокий вдох, еще один. Ну же, где там обещанная Малиссой власть над разумом? Мне нужно что-то… идея… какой-то триггер, толчок, озарение…

— Ты уяснил? — повторил свой вопрос И Су Йен. — Если ты не принесешь четыреста штук, тогда…

Я сделал еще глубокий вдох. Посмотрел в сторону гостей, мило общающихся девушек, которые хихикают, сплетничают о чем-то своем. Перевел взгляд правее, увидел Лизу, которая что-то втолковывала официантке, а еще правее от нее стояла навытяжку одинокая фигура в костюме и с наушником переговорника в ухе. Виктор… Виктор?

Неожиданно сработал знакомый щелчок. Всем телом почувствовал, как пространство вокруг становиться липкий и тягучим. В голове быстро пронесся поток мыслей.

Виктор. Охранник. Наблюдение. Камеры. И в моей голове одним махом выстроилась цепочка. Вот оно, решение.

— И что тогда? — спросил я отстраненно, словно ситуация совершенно перестала меня волновать, и стала не серьезной неразрешимой проблемой, а всего лишь досадной помехой.

— Тогда все будет очень печально, — притворно грустно вздохнул кореец.

— Тогда давай проясним, — я решил подвести его к откровенному разговору, хватит ходить вокруг да около. — Я плачу вас четыреста штук, и вы от меня отстаете, так?

И Су Йен посмотрел на меня пристально, оценивающе, и огорошил:

— Нет, что ты. Ты платишь четыреста штук за отсрочку. После этого — я скажу тебе сколько и когда ты должен заплатить в следующий раз, — он самодовольно ухмыльнулся.

— То есть, платить бессмысленно, через какое-то время мы все равно вернемся к тому, чтобы я таскал для вас наркоту, или еще какую запрещённую дрянь?

— Тихо ты, — с бешеными глазами зашикал на меня кореец. — Я же сказал, соскочить только два варианта: или регулярно платить неустойку, или окажешься на соседней койке с беднягой Гошей.

— Какую еще неустойку?

— Как это какую? Пока бизнес из за тебя простаивает, мы терпим убытки. Поэтому, или работать и делать что тебе говорят, или платить… тем или иным способом… — он замолчал, глядя на то, как я улыбаюсь все шире и шире, буквально во все тридцать два.

— Я сказал что-то смешное?

Мне осталось только изобразить еще большую ухмылку, буквально перерастающую в оскал.

— Нет, — я вытянул губы в линию, и притворно тяжко вздохнул. — Ты только что сказал очень много грустных и плохих вещей, и тем самым сам себя закопал. За что я тебе благодарен.

Выражение полного недоумения на лице моего оппонента меня уже забавляло. А сейчас будет еще забавнее.

— Смотри сюда, кретин, — зло выплюнул я и повернулся к стоявшему в отдалении Виктору.

— Эй, Витек! — позвал я, привлекая внимание охранника.

Тот повернул голову вопросительно. Я сделал глубокий вдох. Сейчас все зависит от того, насколько же и правда у него оказались крепкие яйца.

— Ну как оно? Все путем? Все получилось? — спросил я, и сделал жест правой рукой виде телефонной трубки, которую приложил к своему уху.

Охранник растянул губы в довольной улыбке, одну руку приложил к уху в таком же жесте, а второй оттопырил большой палец, и показал мне — мол все круто.

Йес. Я повернулся к застывшему в непонимании корейцу, и азартным голосом процедил:

— Ну вот и все, мой бедный Йен. Ты проиграл.

— Что? Что ты несешь, отброс? — наверное его тоном можно было заморозить океан.

— Неужели ты и правда такой тупой? Тут вокруг камеры. Везде, даже на деревьях. Посмотри сам и убедишься — я ткнул пальцем вверх, даже не поднимая головы, целиком доверившись словам Виктора, услышанным накануне.

И Су Йен и его прихлебала завертели бошками по сторонам, оглядывая деревья. Взгляд корейца застыл направленный куда-то над моей головой, по его лицу пробежала тень.

— Все современные камеры пишут звук, уверен, ты понимаешь и сам. Весь наш разговор попал на запись системы наблюдения. По моей просьбе начальник охраны Петра Петровича в этот самый момент приказал выгрузить запись в облако и переслать на мой личный аккаунт, — я кивнул в сторону Виктора, который все это время поглядывал в нашу сторону, явно что-то подозревая со стороны этих неприятных гостей.

— Ну как, прониклись? — ухмыльнулся я.

Кореец выдохнул, издав странный звук вроде «Т-т-с-с-с-щ-щ-щ» и сплюнул на пол.

— Чего ты хочешь?

— Да ты погоди, не торопись, я еще не закончил, — я подмигнул ему как смазливой девчонке. — Сейчас будет самое вкусное… — я приблизился почти вплотную к корейцу, и стал на него наступать. — Знаешь, Йен, открою тебе одну истину. Любая угроза — отличный инструмент контроля и доминирования над слабым. Н только лишь до того момента, пока она остается угрозой. В тот самый момент, когда ты решился выполнить свою угрозу — она перестает быть страшной. Именно потому, что переходит из потенциальной неприятности — в неизбежную. А значит — бояться уже нечего, все самое худшее уже случилось. Остается только разгребать последствия, и принимать ответные меры… Понимаешь к чему я?

— Ты о чем? — не понял кореец, еще больше сузив и без того узкие глаза.

— О том, что вы со своими тупыми корешами загнали меня в угол. Либо я таскаю для вас наркоту, и рано или поздно попаду за решётку, либо отказываюсь и становлюсь калекой… куда не глянь — везде жопа. Это только таким как ты пи***м нравится чтобы со всех сторон была жопа, я же пойду на все, чтобы выпутаться. И тут мы подошли к еще одному моменту… Знаешь к какому?

Йен отрицательно мотнул головой

— Помнишь, чуть раньше я тебе говорил, что позднее объясню причину отказа. Так вот… — я сделал вдох, собираясь с мыслями. — Недавно по телику в криминальной хронике рассказали забавный случай. Мужик вломился в дом к насильнику своей дочери, которого не посадили благодаря связям. Перестрелял всех, поджег дом спалил себя вместе с трупами…

— При чем тут это?

— При том, что мне сейчас абсолютно насрать на вас и ваши угрозы. Мне осталось жить около месяца, Йен. Так уж сложилось, и поменять ничего не получится. Как и тому мужику, мне настолько похер на вас всех и ваши клоунские выходки и пустые угрозы… Чем ты меня можешь напугать а? Я итак на грани… настолько, что могу вскрыть тебе горло прямо здесь, Йен. Или могу завтра пронести в школу ствол, и всех вас положить, а потом застрелиться. Мне нечего терять…

— Ты… — кореец сглотнул, а его прихвостень услышав наш разговор подскочил, и вытащил откуда-то из рукава что-то тонкое и черное, похожее на скрытое лезвие, приставив его к моей шее.

— Отойди!

А я усмехнулся прямо в лицо Йену, даже не глядя на направленное на меня лезвие.

— Давай! — безумным смехом расхохотался, аж мелкие капли слюны полетели на лицо корейцу. — Ну же! Режь, иначе я заберу у тебя эту зубочистку, и всажу тебе в жопу!

Дружок Йена скривился в бешенстве, а сам кореец сплюнул.

— Гонишь, силенок не хватит!

— Да ну? Veritas abscondit, lux tace…

Последние слова я произнес скороговоркой очень тихо. Четыре заветных слова, одновременно с произнесением последнего выбросил левую руку вперед в направлении лба прихвостня. И его глаза остекленели. Не теряя ни секунды, я перехватил запястье, удерживавшее нож, закрывая собой обзор гостям аккуратно вывернул кисть, вытряхнул миниатюрный кинжальчик, крутнул его в руке.

— Любите же вы, азиаты, прятать всякую колюще-режущую гадость на одежде и в прическах…

И Су Йен растерялся, а я подошел к нему, дружески похлопал по плечу, как старого приятеля, потом так же фамильярно приобнял его, все так же заслоняя обзор, и приставил кинжальчик к его боку.

— Ну и что теперь скажешь, собачатник? Хочешь, вскрою тебя прямо здесь?

По виску Йена побежала капля пота, но он все еще пытался храбриться.

— Ты не рискнешь… здесь куча свидетелей…

— Ты плохо меня слушал, или с памятью проблемы? Мне похер! Я могу прямо сейчас тебя вскрыть, дорезать твоего дружка и самовыпилиться! Потому, что у меня все равно нет будущего! Я согласился вам заплатить, надеясь что проживу сколько мне осталось спокойно и комфортно. Погуляю в свое удовольствие, оттянусь, потрахаю девочек напоследок. А вы вместо этого затравили меня как крысу. Поэтому, я подготовился, написал завещание, договорился с охраной чтобы все устроить… Сейчас вскрою вас и сдамся полиции. Завтра видеозапись с камер ляжет на стол начальнику Имперской Безопасности, и меня, возможно, даже оправдают. Как же: страшный кореец со страшными же угрозами, в состоянии аффекта у парня случился приступ паники… Как тебе смягчающие обстоятельства? Думаешь не поверят? А нет — так и пофиг.

Руки И Су Йена затряслись, он сжал их в кулаки, но дрожь не прекратилась.

— К…

— Что?– я демонстративно повернулся к нему ухом, не выпуская из второй руки кинжала, приставленного к его боку.

— К-камеры. Ты говорил тут везде камеры…

— И что? Ты имеешь в виду что мои угрозы тоже попали на запись? Ну так это дом моего… считай почти крестного. Он ко мне как к племяннику относится. Записи подчистят, оставят только то, что нужно.

— Ты не рискнешь! — вдруг достаточно громко выдал он, оглядываясь по сторонам, словно надеясь на помощь извне хоть от кого-нибудь.

— Хочешь проверить? — я максимально восстановил по памяти интонацию, тембр голоса и предвкушающий тон, каким это говорила Малисса. — Пойдем-ка с тобой, прогуляемся во-о-н в ту рощицу. Отказа я не приму…

Я повлек его вперед, а кореец попытался затормозить, слабо упираясь. И тут он сломался.

— Стой! Ладно, я понял, понял! Давай договоримся…

— О чем? Что ты мне можешь предложить? Решить вопросы с Мазанакисом? Оставь это предложение себе, мне насрать на этого ущерба. Я успею до него добраться раньше, чем полиция смекнет что к чему…

— Не надо… я заплачу! Все что захочешь и скажешь — будет твоим! Только пожалуйста не надо! — кореец заплакал как ребенок и бухнулся на колени. — Прости пожалуйста!

Я постоял около минуты с безразличным лицом, делая вид что меня все происходящее не касается, а потом вздохнул и проговорил скучно:

— С этим своим рыжим бойфрендом объясняйся как хочешь, но если он еще хотя бы посмотрит в мою сторону — вам обоим конец. Лучше убейте меня сразу, пристрелите из-за угла чем-нибудь огнестрельным. Потому что если вы попробуете, или хоть как-то меня зацепите, или даже просто перейдете мне дорогу, я вас как щенков выпотрошу, и сварю из вас похлебку. Это после того, как отправлю записи камер в СИБ. Даже если я до вас не доберусь — они точно вас передушат. Уебывай отсюда.

Наблюдать за улепётывающим И Су Йеном было по меньшей мере забавно. Он припустил со скоростью раненой косули, оттолкнув зависшего товарища, распихивая попадающихся на дороге гостей и петляя как подстреленный заяц.

Девушка спутница Йена с удивленным взглядом и открытым ртом проследила, как тот бежал без оглядки, после чего быстро махнула Лике рукой, и быстрым шагом направилась за ним:

— Йен, ты куда? Что случилось? Подожди меня!

Я быстро огляделся по сторонам, но не придумав ничего лучше — сунул тонкий нож в карман, и как ни в чем не бывало медленной походкой направился к оставшейся в одиночестве Ангелике, насвистывая мелодию. На душе впервые стало так легко и спокойно, что захотелось растянуться прямо тут на травке и умиротворенно закрыть глаза, наслаждаясь природой ранней осени.

— Почему ты так долго? — раздался поблизости женский голос, и пальчики уже привычно коснулись моего локтя. — И что у вас произошло? Что за переполох? Чего это он вдруг пулей вылетел?

У меня не было никакого желания посвящать во все подробности навязанную мне на вечер девушку, поэтому я лишь пожал плечами и ответил с кривой ухмылкой:

— В сортир наверное. Его, похоже, придавило не по детски…

Лика подавила смешок, как-то подозрительно на меня посмотрела, но я был сама невозмутимость.

— Ты вообще что про него знаешь? — уточнила она по ходу движения, но я лишь отмахнулся.

— Знаю достаточно, чтобы держаться подальше. Большего мне и не нужно.

Мы пересекли всю территорию, огороженную для мероприятия, Лика несколько раз подолгу задерживалась, общаясь с незнакомыми мне гостями, а я размышлял, прокручивая в голове произошедшее и прикидывая как будут дальше развиваться события. С одной стороны, я наконец вывел их на чистую воду, понял, чего все-таки от меня хотели. С другой — Петр Петрович просил меня сгладить разногласия с нашим маленьким корейским дружком. Признаться, я сильно удивился, увидев его сегодня среди приглашенных гостей. Возможно Градов специально его пригласил, чтобы урегулировать конфликт, а я ему все карты спутал… но уже поздно сожалеть, да и будем честны — я не верю, что это сработало бы. Слишком уж они нацелились меня проучить, а значит все было бесполезно. Сейчас же есть вполне реальные шансы что меня оставят в покое. Я перебрал все возможные дальнейшие варианты развития событий, и пришел к выводу что усугублять конфликт семья И Су не будет. В конце концов, Йен абсолютно уверен, что у меня на него бронебойный компромат и поделать с этим он ничего не может.

В какой-то момент на середину открытой терассы вышел Петрович с микрофоном в руках, привлек внимание гостей постукиванием ложкой по бокалу, и начал делать объявление:

— Уважаемые господа! Мы все собрались сегодня в этот теплый осенний вечер чтобы стать свидетелями начала…

Градов толкнул речь аж на пять минут, под конец на пару с каким-то неизвестным лысым мужиком во фраке они свели вместе плотного молодого человека в зеленовато-сером костюме и бликовавшую как новогодняя елка Илону, заставив их взяться за руки. После этого он толкнул еще и тост, и все присутствующие одновременно с женихом и невестой выпили из своих бокалов.

Немного померкло освещение, раздался треск, посыпались искрами заготовленные фейерверки. Новоиспеченные жених с невестой станцевали медляк под аккомпонемент приглашенных музыкантов, после чего гости вновь разбрелись и перемешались между собой.

Я увидел как Илона, болтавшая в кругу из нескольких девушек заметила нас, извинилась и направилась точно в нашу сторону.

— Ну что, как у вам сегодняшний вечер, — поинтересовалась она, слегка приобнимая нас обоих.

— На удивление, пока не плохо, — Лика тряхнула своей косой и поправила корсет.

Я лишь пожал плечами, показывая, что не могу дать подходящей оценки. Илона дала знак нам обоим приблизиться, заставив меня наклониться немного.

— Попозже, после двенадцати, когда будет закончена официальная часть, предлагаю собраться в гостевом домике, — тихонько сообщила девушка, оглядываясь по сторонам. — Устроим своего рода прощальный девичник, будет только мой близкий круг, никого лишнего…

— Заметано, белочка, — улыбнулась Лика и чмокнула подругу в щеку. Я проследил этот двусмысленный жест, и мне стало до нестерпимого интересно — неужели Денис не шутил, а всерьез говорил, что его сестра и эта подружка… скажем так гуляют по розовой стороне улицы. Но вслух я спросил другое:

— Я извиняюсь, дамы, возможно я что-то неправильно расслышал… вы сказали у вас будет девичник только для своих? Ну то есть, мне точно тоже стоит…

— Да! — один голос ответили девушки, и одновременно рассмеялись.

— Девичник — не означает, что там будут только девушки. Только то, что праздник предназначен для девушек, — как-то запутано пояснила Илона, бросив на меня странноватый взгляд.

— Эм, все равно совсем понимаю разницу…

— Тебе и не обязательно, — подмигнула хозяйка торжества. — На месте увидишь…

Она попрощалась и двинулась дальше, а мы остались посреди террасы, предоставленные сами себе, оглядываясь по сторонам в нерешительности куда бы приткнуться.

— Принеси мне чего-нибудь выпить, — попросила девушка, и я отправился к навесу с пуншем.

На обратном же пути застал девушку уже в небольшой компании. Высокого темноволосый хлыщ слегка арабской внешности, стоял вразвалку обнимая за талию фигурную брюнетку с весьма выдающимися формами. Немного левее стояло еще двое мужчин, один курил, второй копался в телефоне, поддерживая разговор вполуха. ПО крайней мере так мне показалось.

И по лицу Лики я понял, что в этой компании присутствует тот самый нежелательный элемент, ради избавления от которого меня, собственно и припрягли. Двинувшись по касательной, зашел незнакомцам со спины, прислушиваясь к разговору.

— … интересно, почему ты сегодня не в черном, а Лика? Ведь у тебя сегодня как ни крути — траур. Твоя любимая подружка выходит замуж и бросает тебя наедине с вибратором и домашним котом. Тебе стоило надеть черное и траурную ленточку повязать, хе-хе, — довольный своей шуткой хлыщ обвел глазами присутствующих и те как по отрепетированному засмеялись, поддерживая его шутку.

— Даже не буду на это отвечать, Ник. Ты словно таракан, сколько не трави, откуда-нибудь да вылезешь. Ну и моя реакция на тебя вполне адекватна: сначала ощущение мерзости, потом желание задавить.

— Ну и ну, все та же стерва и язва. Кто бы не подошёл поздороваться — ты с шипением вздуваешь капюшон и плюешься ядом…

Можно было еще понаблюдать, чтобы определить свою модель поведения, но думаю, что увидел и услышал достаточно. Обошел обидчиков Лики, протягивая ей бокал с принесенным напитком.

— Прости, что задержался, — вклинился я, не дав закончить очередную колкость. — Добрый вечер, господа. Извините если помешал, но нам пора. Надеюсь, никого не прервал…

Я взял девушку под руку, и она неожиданно прильнула всем телом, положив голову на плечо. Я почувствовал, как она с силой сжала мою руку. Ого, да она в бешенстве.

— И тебе доброго вечера, коль не шутишь, — ответил щеголь и неожиданно протянул руку. — Ник.

— Яромир, — представился я, слегка пожав его кисть, и с осторожно наблюдая за его движениями.

— Вы ведь не встречаетесь? Думаю, Лика, как всегда, зацепила случайного парнишку и попросила составить компанию на вечер… она так последние полгода делает. Поэтому, позволь дать тебе дружеский совет, Яромир. На правах старшего товарища, имевшего богатый опыт отношений с нашей язвой: не трать с ней свое время и нервы. У нее врожденная ненависть к мужской части человечества, и комфортно чувствует она себя только в одиночестве в комнате с зеркалами, чтобы легче было удовлетворять свой нарциссизм.

Понятно. Тоже шутник значит. А ведь они с Ликой друг друга стоят, подумалось мне. Очень похожая манера общения с окружающими — полное пренебрежение, ядовитые фразочки… Наверное на первых парах эти двое спелись именно на схожести характеров, небось вдвоем стебались над окружающими. Надо будет поинтересоваться при случае… Я сделал вдох, подтянулся, слегка наклонил голову и ответил с невозмутимостью английского дворецкого:

— Благодарю за совет. Обязательно напечатаю его на плотной бумаге, вставлю в рамочку и поставлю на самом видном месте на выставке бесполезных вещей и дерьмовых советов. Ближе к сортиру. У вас все, надеюсь? Если вы закончили делиться своим несомненно ценным и авторитетным мнением, позвольте откланяться, мы спешим.

Один из мужчин одобрительно хмыкнул, а Ник пренебрежительно фыркнул, и решил сменить тактику.

— Кто это, Лили? Твой новый будущий бывший? — он картинно вскинул бровь. — Ну тогда вы нашли друг друга: ты, обожающая злословить всем подряд, и молоденький каблук, который все это проглатывает, надеясь на похвалу от фригидной лесбы….

Его друзья опять заржали, особенно девушка, которую он приобнимал, явно наслаждаясь Ликиным недовольством. Меня же этот упырь начал, мягко говоря, подбешивать. Поэтому я повернулся к «своей» девушке, подмигнул и развернувшись к нему обратно поинтересовался таким тоном, словно уточнял который сейчас час:

— Прости, а ты случайно не подскажешь, в каком возрасте ты потерял анальную девственность? Есть тут у меня любопытная теория…

— Подсказать… — начал было Ник, и вдруг запнулся, осознав до конца, что именно я у него спросил. — Что… в смысле, какого хера?

Вся шумная компания грохнула хохотом, брюнетка слегка нахмурилась, а Ник сжал челюсти, стараясь держать покер фейс.

— Что прости? — я изобразил глухоту, приложив свободную руку к уху. — От какого хера? Ну, это тебе лучше знать, от какого хера ты ее потерял. Я свечку не держал, а логика и дедукция перед такой задачей пасуют.

Лика уже еле сдерживалась, чтоб не орать в голосину, девушка, стоящая рядом с Ником покраснела, и сложила руки на груди, глядя в сторону, остальные едва сдерживали смешки.

Ник пару раз моргнул, хекнул тихим угрожающим тоном уточнил:

— Слышь, малой, у тебя здоровья много? Или зубы лишние? Бесстрашный молодняк пошел…

Сейчас он меня ударит, понял я, и упреждающе сложил большой, безымянный пальцы с мизинцем щепотью.

— На здоровье не жалуюсь, спасибо. Надеюсь и у тебя с такой специфической личной жизнью ничего нигде не болит, хотя похоже свербит…

Я краем глаза увидел как сжимается его кулак, и тихонько прошептал:

«Tenebrae dolosa, Fortuna ruens!»