Душа машины

Глава 20

Несмотря на кажущуюся безвольность и мягкотелость, в некоторых вопросах Моккейли неожиданно начинал демонстрировать буквально баранье упорство, вступая в ожесточенную перепалку даже с самим Голстейном. Генерал пожелал выделить для Матери Свейне полноценные апартаменты с собственной уборной и отдельной каморкой для служанки, но губернатор, услышав такое, немедленно взвился на дыбы.

– С какой стати мы должны ублажать эту еретичку?! – вспыхнул толстячок праведным гневом. – Ее место в камере и под замком, а не на пышной перине с красивым видом из окна!

– Не волнуйтесь вы так, казна не обеднеет, в конце концов! – Голстейн, не ожидавший столь бурной реакции, удивленно приподнял бровь. – Если хотите, я вообще могу оплатить все издержки из собственного кармана.

– Да не в деньгах дело!

– Но в чем же тогда?

– В обеспечении безопасности! Неужели вы сами не понимаете?! – Моккейли в отчаянии всплеснул пухлыми ручками. – Такого важного узника должна охранять целая рота караульных, не меньше!

– Вы всерьез опасаетесь, что наша пленница попытается сбежать? Но куда? Она ведь даже не знает, где именно сейчас находится! – генерал раздраженно тряхнул головой. – Так что не беспокойтесь, губернатор, штатного полицейского наряда более чем достаточно.

– Вы представляете себе, сколько вокруг нас найдется людей, чьи сердца вспыхнут воодушевлением при известии, что Мать Свейне жива и находится в нашем городе?!

– Я вполне отдаю себе отчет в том, какие настроения царят вокруг. Но вот нашей узнице-то это неведомо. Она понятия не имеет, с каким отношением столкнется за порогом ратуши. За те годы, что она провела в заточении, мир здорово изменился, и она не может этого не понимать. Она уверена, что многие уже давно позабыли о ее существовании, и вряд ли Ее Святейшество рассчитывает, что встретит широкую поддержку среди населения, – Голстейн вздохнул. – Тюрьма еще не до конца сломила Мать Свейне, но вот былого огня в ней уже нет. Так что нет, она не сбежит.

– Да, но если люди узнают, – продолжал упорствовать Моккейли, – то они могут сами организовать ей побег, не дожидаясь инициативы с ее стороны! И убежище предоставят! Ищи ее потом! И как буду выглядеть после этого перед Братьями я?!

Ах, вон оно что! На самом деле губернатор не столько пекся о безопасности и сохранности их заключенной, сколько стремился максимально уберечь свой зад от возможных неприятностей. У него, как и у любого другого профессионального чиновника, давно выработался своего рода инстинкт, безошибочно подсказывающий, когда ситуация может грозить серьезными проблемами для его карьеры, благополучия, а то и для самой жизни.

И тот факт, что теперь под одной с ним крышей теперь находилась одна из самых охраняемых преступниц Империи, буквально вопил о том, что беды не избежать. А крайним как всегда окажется губернатор, который не уследил, не уберег, не справился…

Что ж, это затруднение вполне разрешимо.

– Отдуваться вам не придется, не переживайте так, – Голстейн успокаивающе положил ему руку на плечо. – Всю ответственность за дальнейшие последствия я беру на себя. Если хотите, то могу даже бумагу соответствующую подписать. Уже не первую, кстати.

– Да я не то, чтобы… – замялся Моккейли, хотя по его просиявшему лицу было очевидно, что такой вариант его вполне устраивает, – но если вас не затруднит, господин Инспектор…

– Тогда подготовьте соответствующий рапорт, и я немедленно его подпишу. А сейчас позаботьтесь, чтобы Мать Свейне, до сих пор томящаяся в полицейской повозке, могла бы как можно скорее разместиться и хоть немного передохнуть после долгой дороги.

Впрочем, особо долго наслаждаться покоем леди Свейне не довелось. Не успела прислуга убрать оставшуюся после обеда грязную посуду, как в дверь ее покоев постучал Голстейн.

– Ваше Св… госпожа Свейне! – донесся его приглушенный голос. – Не желаете ли чуть-чуть прогуляться?

– Правильно ли я понимаю, генерал, что ваш вопрос – чисто риторический? И мне придется отправиться с вами вне зависимости от моего желания или нежелания?

– Боюсь, что так, – Голстейн толкнул дверь и вошел в комнату, остановившись посередине устилавшего пол большого пышного ковра. – Ситуация не терпит отлагательства.

Он настоял, чтобы Матери Свейне выделили самые лучшие из имевшихся в ратуше апартаментов, и Моккейли, заполучивший к тому моменту заветную бумажку с подписью генерала, не стал возражать. Строго говоря, в таких покоях было бы не зазорно поселиться даже самим Братьям, пожелай они посетить Цигбел, для высоких гостей у губернатора всегда имелось, что предложить.

Высокие лепные потолки, широкие светлые окна, обрамленные тяжелыми портьерами, дверь в спальню по левую руку и еще одна дверь напротив, ведущая в комнату прислуги – на какой-то миг в душе Голстейна промелькнула досада, что он отказался от предложения Моккейли и предпочел номер в обычной гостинице. Толстячок наверняка бы поселил его именно здесь, в покоях для самых важных персон. С другой стороны, куда бы они тогда разместили леди Свейне?..

Ее Святейшество отложила в сторону гребень, которым расчесывала свои длинные волосы, и повернулась к вошедшему генералу. Она скинула пропыленную дорожную одежду, и сейчас на ее плечах был накинут простой домашний халат, превращавший Мать Свейне в почти обыкновенного человека.

– Дело настолько срочное? – поинтересовалась она.

– Поймите меня правильно, госпожа, – Голстейн сложил руки за спиной, как будто делая доклад перед командованием. – Я бы не посмел тревожить ваш покой, если бы не крайне тревожная ситуация. Путь нам предстоит неблизкий, придется пройти довольно большое расстояние через лес, так что позаботьтесь о подходящей обуви, и, что самое главное, хотелось бы управиться до наступления темноты. Нам ведь потом еще и обратно выбираться.

– Вы выглядите и в самом деле обеспокоенным, генерал, – Мать Свейне чуть наклонила голову, внимательно его рассматривая. – Должно было произойти что-то по-настоящему серьезное, чтобы настолько выбить вас из колеи. Настолько, что вы готовы смиренно сносить мои откровенные издевки, покуда это позволяет добиться моего содействия. Что ж, вы меня убедили. Я выйду к вам через пять минут.

– Благодарю, – Голстейн сдержанно поклонился. – Я буду ждать вас на крыльце. Экипаж уже готов.

– Итак, генерал, – карета тронулась с места, едва захлопнулась дверь, и Мать Свейне откинула с головы глубокий капюшон плаща, – я буду вам крайне признательна, если вы посвятите меня хотя бы в некоторые подробности происходящих здесь событий… И, кстати, «здесь» – это где?

– Один из множества захолустных городков, лежащих по ту сторону пустыни от Кверенса, – Голстейн предпочел уклониться от прямого ответа. Он не хотел давать в руки своей оппонентки ни единого ключика. Ее острый ум вполне мог по одной-единственной зацепке восстановить полную картину, а генерал предпочел бы сохранить своего рода повязку на ее глазах. Так безопасней.

– Ясно, – тонкие плечи едва заметно приподнялись. – Так что случилось-то?

– Должен предупредить, что вся информация, которую я вам сообщу, является строго конфиденциальной и не предназначена для посторонних ушей.

– Вы смеетесь?! – фыркнула его спутница. – Кому я могу тут хоть что-то разболтать?! Своему табурету?! Рассказывайте уже!

Голстейн на несколько секунд прикрыл глаза, сосредотачиваясь и выстраивая свой ответ. Требовалось максимально сжато донести до Ее Святейшества все ключевые моменты истории, избегая ненужных, а то и вредных подробностей, что представлялось не самой тривиальной задачей. Слишком уж много насилия и крови сочилось тут из всех щелей.

– В числе прочих задач, которые я решал тут в качестве имперского Инспектора, – начал он, – стояло и искоренение остаточного культа поклонения Пастырям.

– Вы до сих пор их боитесь?

– Надеюсь, вы понимаете, что глупо ждать от меня какого-то пиетета перед Ними после того, как они похитили леди Кроанну? – голос Голстейна зазвенел льдом. – После того, как они оставили Братьев круглыми сиротами?

– Нам, простым смертным, неведомы Их мотивы. Мы не можем разгадать Их замыслов во всей их полноте.

– Мое незнание не мешает мне их ненавидеть, – генерал взмахнул рукой, отметая пустую и бесполезную дискуссию. – Так вот, в числе прочего, я должен был по возможности найти и изъять имеющиеся у населения на руках Пастырские Амулеты. Один из них, в соответствии с полученной информацией, хранился в доме кузнеца одного из соседних поселков.

– Куда мы и направляемся, если я правильно понимаю?

Вместо ответа Голстейн только молча пожевал губами. Способность его спутницы извлекать крохи ценной информации буквально из ничего откровенно его бесила. Городок – соседний поселок – кузнец – амулет… в дальнейшем эта цепочка вполне могла вывести на конкретную точку на карте, чего ему совершенно не хотелось бы, но теперь сожалеть о совершенной оплошности было уже поздно. Он вздохнул и продолжил:

– Я нашел и забрал Амулет, но пасынок кузнеца успел улизнуть и скрыться в лесу. Мне пришлось отправить за ним небольшую команду из числа знакомых с местностью окрестных жителей.

– Вы никогда не оставляете в живых свидетелей своих преступлений, не так ли, генерал?

– Если передо мной ставится задача выкорчевать сорняк, то делать это надлежит со всем возможным тщанием! – Голстейн подался вперед, оказавшись почти нос к носу с леди Свейне. – Вплоть до самых корней! Иначе, стоит только отвернуться, порча снова захватит землю, которую ты считал очищенной.

– И кровь – самый лучший очиститель, да? – его собеседница прекрасно понимала, что ходит по очень тонкому льду, но ее внутренний бунтарь никак не хотел угомониться.

– Я. Никогда. Не убиваю. Без веской на то причины, – Голстейну понадобилось несколько секунд на то, чтобы успокоиться и восстановить сбитое приступом гнева дыхание. – Или вы думаете, что чужая смерть доставляет мне удовольствие? Я, как боевой офицер, слишком хорошо знаю цену человеческой жизни, просто иногда у нас не остается иного выбора.

– Что ж, я вас услышала, генерал, – заговорила Мать Свейне, когда он вновь сел прямо. – И хватит пока об этом. Лучше расскажите, что обнаружил ваш поисковый отряд.

– Они не вернулись. Ни один из них, – голос генерала обрел привычную уверенность и жесткость. – И мне пришлось отправиться по их следам.

– Что же вы такого нашли, что привело бывалого боевого офицера в столь сильное замешательство? – несмотря на внешнюю браваду, женщина откровенно нервничала, что выдавали ее тонкие пальцы, теребящие полы плаща.

– Мы почти на месте, – Голстейн выглянул в окно. – Уже скоро вы все увидите своими собственными глазами.

Выбравшись из экипажа, Мать Свейне обнаружила стоящую неподалеку еще одну полицейскую карету с дежурящим рядом с ней патрульным. В этом месте дорогу со всех сторон окружал густой лес, и присутствие здесь охраны выглядело несколько странно.

– Мы стараемся максимально оградить место трагедии от посторонних глаз, – пояснил Голстейн, помогая ей спуститься с подножки. – Места тут, конечно, глухие, почти нехоженые, но привлеченные слухами местные жители то и дело норовят пробраться через наши кордоны. Каждый день кого-нибудь не в меру любопытного отлавливаем.

– Что же за слухи бродят по округе? – Ее Святейшество покосилась на генерала из под низко опущенного на лицо капюшона. – И, что самое интересное, кто именно их распространяет?

– Полицейские тоже люди, – развел руками тот, пригласив леди Свейне следовать за собой, – у всех имеются друзья, родственники, с которыми нет-нет, да и поделишься крупицей секретной информации. Такого рода новости неизбежно просачиваются наружу, с этим ничего не поделать. Думаю, уже очень скоро весь Цигбел будет в курсе и насчет вашего приезда тоже.

– Возможного бунта не боитесь? – даже не оборачиваясь, Голстейн почувствовал, как его спутница усмехнулась.

– А вы бы желали, чтобы люди проливали чужую кровь и гибли сами с вашим именем на устах?

– Все, чего я желаю – это восстановить справедливость, но только не такой ценой. Правда все равно рано или поздно, но пробьется к свету. Время все расставит на свои места. Я подожду.

– Я рад, что мы понимаем друг друга, – удовлетворенно кивнул генерал, подав Матери Свейне руку, чтобы помочь ей перебраться через толстое поваленное дерево. – Для подавляющего большинства обывателей вы уже давно превратились в миф, в легенду. Но, если все же найдутся отдельные упертые фанатики, я надеюсь, что вы сумеете подобрать верные слова, чтобы их урезонить. Лишнее кровопролитие мне тоже ни к чему.

– Давайте политические вопросы обсудим как-нибудь в другой раз. Сейчас, насколько я понимаю, у нас на повестке дня иные проблемы.

– Согласен, – Голстейн указал рукой вперед. – Осталось уже недалеко, мы почти пришли.

Они зашагали дальше, петляя между деревьев. Несмотря на то, что окружающий лес, действительно, выглядел совершенно диким, там, где они шли, отчетливо виднелась тропинка, ведущая прямиком к пункту их назначения. Скорей всего, ее протоптали патрули, которые генерал направлял сюда для организации оцепления. Но все равно, местность была очень далека от мощеных городских мостовых, и крепкие дорожные сапоги Матери Свейне оказались как нельзя кстати.

Впереди меж стволов уже замелькали просветы, когда перед ними словно из-под земли возник полицейский, преградивший им дорогу.

– Стой! – грозно рыкнул он. – Проход закрыт!

По всей видимости, ему доставляло удовольствие шугать таким образом забредших куда не следует местных, но сегодня он налетел явно не на того человека.

– Отставить, лейтенант! – резко осадил полицейского Голстейн. – Вы явно переигрываете, Сайхел, умерьте пыл.

– О! Да… Так точно, генерал! – полицейский вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. – Виноват!

– Как ситуация?

– Все тихо. После того, как мы с утра задержали одного пьяненького грибника, больше никаких новостей.

– Хорошо. Мы тут осмотримся немного, а вы продолжайте караулить, – Голстейн кивнул на безмолвно ожидавшую за его спиной женскую фигуру в плотном сером плаще. – Это со мной.

Полицейский послушно отступил в сторону, и генерал со своей спутницей прошли еще немного, оказавшись вскоре на краю широкой, спускающейся вниз по склону просеки. Голстейн пропустил Мать Свейне вперед, дав ей некоторое время, чтобы осмотреть место и самостоятельно сделать первые выводы.

– Вы же говорили мне, что места здесь глухие, – она обернулась, бросив на Голстейна недоуменный взгляд. – Кто же тогда все здесь порубил? И зачем?

– Хороший вопрос, – кивнул генерал, – и я пригласил вас сюда, госпожа, чтобы с вашей помощью попытаться найти на него ответ.

Он обвел рукой панораму поваленного леса.

– Пройдитесь немного, присмотритесь к деталям. Вдруг мысли какие-нибудь дельные в голову придут.

Осторожно перешагивая через стволы, Мать Свейне двинулась вперед, внимательно изучая попадающиеся на ее пути пеньки. Пару раз она присела, сопоставляя направление их срезов, и ее лоб прочертила озабоченная складка. Очень скоро она, по всей видимости, пришла к тому же выводу, что и сам Голстейн, и направилась вверх по склону, чтобы осмотреть вспоровшую его осыпь.

Мать Свейне остановилась перед провалом, на стенах которого уже начинала пробиваться трава, и, обернувшись, окинула взглядом всю просеку. Сомнений не оставалось – удар был нанесен именно отсюда.

Она уже открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут ей на глаза попалась еще какая-то интересная деталь, заставившая Ее Святейшество обеспокоенно нахмуриться. Женщина прошла чуть вперед и опустилась на корточки, отодвинув в сторону сосновую ветку с уже начинающей желтеть хвоей.

– Генерал! – окликнула она. – Вы мне не поможете?

Подойдя к ней, генерал ухватился за мешавший сук и резким рывком отломал его и отбросил в сторону.

– Что интересного вы здесь нашли? – он достал из кармана платок и вытер руки.

– Вот, взгляните сами, – голос Матери Свейне звучал неожиданно хрипло, и в нем чувствовалась уже не обеспокоенность, а самый настоящий страх.

Присев с ней рядом, Голстейн обнаружил, что в этом месте из земли выступал довольно крупный камень, верхушка которого оказалась срезана точно так же, как и окружающие его деревья. В результате получилась ровная и гладкая, словно отполированная поверхность, по краям которой свисали темные застывшие капли. На первый взгляд они напоминали смолу, но, безуспешно попробовав отковырнуть одну из них, генерал сообразил, что они сформировались из расплавленного камня.

– Вот ведь! – только и смог сказать он. – Как же мои парни такую интересную деталь-то прозевали?

– Быть может, вы все же объясните мне, генерал, что именно здесь произошло? – Мать Свейне поднялась на ноги и, скрестив руки на груди, всем своим видом ясно давала понять, что не двинется с места, пока не получит ответов на свои вопросы.

– Мои люди преследовали того парня, – Голстейн говорил медленно, тщательно подбирая слова и стараясь максимально сгладить острые углы, – у чьих родителей я изъял Пастырский Амулет. Мне хотелось задать ему несколько вопросов по данному поводу.

– Жизни его родителей вы также… изъяли, не так ли?

– Когда на вас бросается с кулаками здоровенный кузнец, то тут уж не до сантиментов, не обессудьте.

– Ладно, допустим. И чем закончилась та погоня?

– Она закончилась здесь, – Голстейн тоже поднялся и, зябко поежившись, сунул руки в карманы. – Тот взмах адской косы вместе с изрядным куском леса срезал и четверых человек, останки которых мы, разумеется, уже забрали и похоронили. Из моей команды тогда назад не вернулся никто. Лейтенант полиции, проводник из местных и двое подростков – все они погибли.

– Двое подростков?! – глаза Матери Свейне потрясенно распахнулись. – Пастыри вообще убивают крайне редко, они могут покалечить или оглушить, а если кто и погибает, то это происходит как правило случайно и неумышленно. Но вот дети всегда были для них неприкосновенны!

– И тем не менее.

– Вы можете относиться к моим словам как угодно, но в случившемся здесь я чувствую изрядную долю гнева. Такое мог сотворить некто, охваченный крайне сильным желанием поквитаться, отомстить, покарать. Но Пастыри никогда не позволяли эмоциям застилать их разум!

– И тем не менее, – повторил генерал.

Ее Святейшество задумалась, поджав губы и нервно теребя рукав плаща. У нее не имелось ни малейших сомнений, что Голстейн говорит ей чистейшую правду. Слишком уж многое было поставлено на карту, чтобы в итоге свести все к дешевому мухлежу. Да и его беспокойство выглядело абсолютно искренним.

Генерал мог быть коварным, жестоким и беспощадным, но вот в его верности Империи и Братьям сомневаться не приходилось. В произошедших тут, в лесной чаще, событиях он видел вполне реальную угрозу их благополучию и безопасности. А все привычные объяснения и проверенные решения здесь не работали. И тот факт, что для решения возникшей проблемы он даже вытащил ее из застенков Кверенса, выглядел самым настоящим хватанием утопающего за соломинку.

Мать Свейне сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться и сосредоточиться на конкретике.

– Что случилось с тем беглецом? Он смог улизнуть, насколько я понимаю?

– Скорей всего, – Голстейн виновато развел руками. – Его останков мы здесь не нашли, и никакой дополнительной информации о его судьбе у нас, увы, нет.

– Хорошенькое дело, ничего не скажешь! – мысль о том, что где-то сейчас разгуливает мальчишка, в распоряжении которого имеется сила, способная резать камни как раскаленный нож сливочное масло, заставила Мать Свейне нервно рассмеяться.

– Я вновь обращаюсь к вам, как к главному специалисту по Пастырям, – Голстейн подступил к ней почти вплотную, опустившись до доверительного шепота. – Нам жизненно необходимо разобраться в этой непростой ситуации. Окрестности и так уже полны слухов, число которых множится день ото дня. Завтра я пришлю сюда бригаду, которая уничтожит все улики, начиная от пеньков и заканчивая этим камнем.

Генерал в сердцах пнул злосчастный булыжник, словно тот был повинен во всех его бедах.

– Но самой проблемы это, разумеется, не решит. И я, честно говоря, даже не знаю, как к ней подступиться. А потому мне требуется ваша помощь.

– Я всю жизнь изучаю Пастырей, – заговорила Мать Свейне после задумчивой паузы. – Мне неоднократно доводилось с ними пересекаться. И все мои знания, весь мой опыт буквально вопят, что здесь мы, действительно, столкнулись не с Ними, а с кем-то другим. С кем-то столь же могущественным, но, в отличие от Темных Владык, не обремененным нормами этики или морали.

Она указала на оставшийся после осыпи провал.

– Пастыри, буде призваны, всегда сходили с небес и возвращались на них, исполнив свою миссию. Но то, с чем мы здесь столкнулись, насколько я могу судить, вышло из-под земли и обратно потом не закопалось, да и на небеса не вознеслось. А значит…

– А значит оно все еще где-то здесь, рядом с нами, – с тяжелым вздохом закончил за нее Голстейн.