Душа машины

Глава 16

Со стороны осаждающих крепость порядков донеслась череда упругих хлопков, и одно из ядер, басовито прогудев у Голстейна над головой, пробило очередную брешь в изрешеченной стене дворца. Атакующие, почувствовав близость победы, уже не утруждали себя прицельной стрельбой, придвинув орудия почти вплотную и осыпая укрепления противника хаотическим градом снарядов. Они даже не стремились нанести защитникам какой-то осязаемый ущерб, поскольку для окончательного сокрушения воли обороняющихся этого и не требовалось. Несколько суток непрерывных обстрелов способны любого превратить в трясущийся от страха и отчаяния кисель.

Весь опыт, все мастерство и вся харизма Голстейна оказывались тут совершенно бессильны. Сколько бы он ни хорохорился и не пытался излучать уверенность и решимость, исход битвы представлялся вполне очевидным. Генерал и сам не спал уже почти трое суток, а у его подчиненных от изнеможения банально подкашивались ноги, и оружие выпадало из рук. В таких условиях никакой полководческий талант уже не мог ничего изменить. До окончательного падения обороны оставались буквально считанные часы, и прибывшей на выручку армии Императора останется только похоронить павших.

– Мой генерал, – Голстейн резко обернулся, услышав за спиной мягкий женский голос, – насколько я понимаю, ситуация близка к критической?

– Моя Королева! – он отрывисто поклонился. – Вам не следует здесь находиться! Противник ведет непрерывный обстрел, и вам лучше укрыться внутри!

– Я только что оттуда, – стоявшая перед ним высокая темноволосая женщина демонстративно смахнула с плеча крошки штукатурки, – там ничуть не лучше и нисколько не безопасней. Если уж смерть неизбежна, то ее следует встречать лицом к лицу!

– Но ваши дети! – Голстейн похолодел, увидев, как следом за ней из дверей на гребень крепостной стены боязливо вышли два мальчугана – один темноволосый, как и мать, а другой – светло-русый, в отца. За их спинами виднелась бледная как мел монашка, присматривавшая за наследниками.

– В их жилах течет королевская кровь! – отрезала женщина. – И им не пристало трусливо прятаться от любой опасности, точно мышь в норе!

– Прошу прощения, Ваше Величество! – генерал был вынужден отступить перед ее напором. Он выпрямился и вновь посмотрел вниз на панораму битвы, исход которой с каждой минутой представлялся все более очевидным.

– Вы полагаете, что у нас не осталось ни единого шанса? – императрица подошла ближе и встала с ним рядом.

– Какой-то шанс есть всегда, Ваше Величество, – Голстейн покосился на ее горделивый профиль с взметнувшимися крыльями черных бровей и плотно сжатыми четко очерченным губами.

– Даже сейчас? – женщина повернулась к нему, пристально изучая его лицо, хотя прекрасно знала, что генерал никогда не позволял себе подобные неуместные шутки.

– Видите? – он вытянул руку, указывая на копошащихся вдалеке вражеских солдат, – герсейцы настолько уверены в своей победе, что уже утратили бдительность и начали вести себя откровенно расслабленно. Они придвинули свои артиллерийские позиции настолько близко к нашим стенам, что уже не смогут надежно защитить их в случае внезапной контратаки. Если предпринять дерзкую вылазку и ударить по ним, то мы могли бы одним ударом уничтожить значительную их часть.

– Думаете, это их остановит?

– Нет, не сразу. Однако тут куда важней моральный аспект. Подобная акция здорово их деморализует, и, одновременно, поднимет боевой дух наших солдат. А в такой ситуации становится вполне возможным переломить ход всей битвы. Впрочем…

– Что же вас останавливает, генерал? – его собеседница недоуменно нахмурилась, глядя на поникшего Голстейна.

– У нас попросту нет сил на такую операцию, – сокрушенно покачал головой тот. – Бойцы настолько измотаны, что даже смерть воспримут как избавление. Мои люди совершенно опустошены и уже полностью лишились всякой надежды.

– Если шанс есть, то его надо использовать! – женские пальцы скользнули по его плечу. – А надежду… ее я ее людям дам. Действуйте!

Каблуки ее сапог застучали по камням кладки, и Голстейн похолодел, увидев, как императрица направляется к выступу стены, нависающему над внутренним забитым войсками двором, точно скальный утес над бушующим штормовым морем. Она спокойно и уверенно поднялась на ограждение, словно многие метры не отделяли ее от булыжной мостовой внизу, раскинула руки в стороны и запела…

Чистый и громкий женский голос звенящей волной окатил бушующее внизу людское море, гулким эхом заметавшись в узких колодцах улиц, и заставил всех на мгновение замереть и поднять взгляды на дворцовую стену, где простершим крылья черным вороном на фоне темнеющего грозового неба стояла их Госпожа.

В час суровый сомкнем мы плотнее ряды!..

Голстейн пошатнулся и едва не упал, настолько мощным оказался удар ее голоса и заключенных в нем интонаций. Он почувствовал, как в его груди словно вспыхнул огонь, от которого по всем венам помчался обжигающий жар, наполняющий тело энергией и решимостью.

Кровь пролитая чертит дорогу Судьбы…

Он всегда знал, что Леди Кроанна обладает исключительным талантом к музыке и поэзии, но даже не подозревал, сколь огромная сила может быть сосредоточена в сочетании нот и текста! От охватившего его воодушевления по щекам генерала покатились слезы.

Мы врастаем корнями в землю предков своих…

Темное платье всколыхнулось, когда очередное ядро просвистело мимо, ударив Голстейна упругой волной сгустившегося воздуха и щедро осыпав кирпичной крошкой, но мощный голос императрицы даже не дрогнул, до краев заполняя собой притихший дворцовый двор.

Ветер гнева сметет тлен и плесень с полей…

Генерал, пошатываясь, поднял к глазам свою правую руку и, глядя на нее, словно на нечто чуждое, медленно сжал в кулак. Он нисколько не сомневался, что здесь и сейчас он мог сокрушить им любую армию мира, столь велика сила наполняла его в данный момент.

Воссияет победа звездой в небесах…

Очнувшись, Голстейн шагнул вперед и, перевесившись через парапет, закричал:

– Стрелки – на позиции! Огонь по готовности! Штурмовые группы – построиться в боевой порядок! Копейщики – во фронт! Открыть ворота! – он сделал паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха и рявкнул: – Вломите им там, ребята!!!

В ответ ему снизу взлетел дружный рев его воинов, готовых сейчас кого угодно разорвать хоть голыми руками. Измочаленные таранными атаками крепостные ворота не столько открылись, сколько просто вывалились наружу, и из них на опешившего противника хлынул ощерившийся сталью вал живой ярости.

В одно мгновение атакующие порядки герсейцев были смяты, и их ряды охватила паника. Нацеленные на высокие крепостные стены орудия оказались совершенно бесполезны против атакующей пехоты, очень скоро превратившись в трофеи. Длившаяся почти две недели осада всего за несколько секунд обернулась хаотическим и бесславным бегством.

Песнь закончилась, и Императрица, поникнув, отступила назад, пошатываясь от изнеможения. Этот короткий, но столь яркий выброс энергии высосал из нее последние силы.

– Ваше Величество! – Голстейн, опомнившись, бросился ей на помощь. – Вам нехорошо?

– Все в порядке, мой генерал, – устало отмахнулась она, – вы лучше за войсками следите…

И в этот миг с неба на них обрушился столп ослепительного белоснежного света, настолько яркого, что он растворил в себе всю окружающую действительность, оставив только зыбкие контуры людей, стен, каменной кладки…

– Какого черта! – Голстейн вскинул руку, закрываясь от слепящего сияния и шагнул к Кроанне, но тут же был отброшен назад мощным упругим толчком.

Перекатившись по брусчатке, он снова вскочил на ноги, полный решимости дать отпор невидимому противнику, но свет вдруг точно так же внезапно погас, оставив в его глазах плавающие разноцветные разводы.

– Моя королева?! – крикнул он, подслеповато щурясь и обшаривая руками пространство вокруг себя. – Вы в порядке?!

Но лишь пронизанная свистом ветра тишина была ему ответом. Откуда-то снизу еще доносились звуки уже затихающей битвы, сзади слышался плач двух испуганных принцев и шепот утешающей их монашки и только.

– Ваше Величество! – снова окликнул Голстейн. – Леди Кроанна! Где вы?!

Завеса перед его глазами более-менее рассеялась, и он увидел, что парапет перед ним пуст. Опасаясь самого страшного, генерал бросился вперед и, рискуя свалиться, перегнулся через ограждение и заглянул в темноту переулка… но нет, распростертого на брусчатке безжизненного тела в темном платье он там не обнаружил.

Тогда, движимый нехорошим предчувствием, он запрокинул голову назад, всматриваясь в клубящиеся низкие облака, почти задевающие шпили дворцовых башен…

И прямо над собой он увидел огромный туманный водоворот, который изнутри освещался яркими сполохами. Словно тучи всосали в себя нечто, и теперь пытались переварить. Свечение постепенно слабело, и уже через минуту все стихло. На лицо Голстейна, точно чьи-то слезы, упали первые капли начинающегося дождя.

– Будьте вы прокляты!!! – выкрикнул он, грозя небесам вскинутым вверх кулаком. – Я найду вас! Я всех вас найду, и вы обязательно за все заплатите!!! Слышите, вы, твари небесные?! За все!!!

Отчаяние буквально подкосило Голстейна, и он, обессилев, рухнул на колени. Дождь зарядил в полную силу, и уже нельзя было разобрать, это просто его капли сбегают по щекам, или же прошедший множество битв закаленный боевой генерал и в самом деле плачет.

– Не стоит гневить небеса! – послышался над его ухом негромкий голос подошедшей монашки. – Нам неведомы Их пути и Их цели. Все, что Они делают, Они, так или иначе, делают ради нашего же блага!

– Ради нашего блага?! – в порыве гнева генерал вскочил на ноги, нависнув над хрупкой бледной женщиной. – Они отбирают у нас самых лучших, самых достойных, и делают это ради нашего блага?!

Лицо Голстейна покрылось красными пятнами, пряди намокших волос упали на лицо, облепив лоб и щеки, его глаза пылали яростью. Тем не менее, худенькая монашка не испугалась и не отступила. Ее бледные черты обострились, губы вытянулись в тонкую бесцветную нить, но она даже взгляда не отвела, продолжая уверенно и прямо смотреть на возвышающегося над ней генерала. Свиллейн и Фреггейл подошли ближе и встали от нее по бокам, как будто поддерживая хрупкую девушку в этом молчаливом противостоянии.

– Не нам с вами судить о деяниях Пастырей! – решительно заявила она.

– Не смейте мне указывать! – Голстейн наставил на нее подрагивающий указательный палец. – Не забывайтесь! Знайте свое место!

– Так же, как и вы, генерал, – парировала монашка, и по ее тонким губам скользнула короткая усмешка. Она явно целенаправленно спровоцировала его на эти слова. – Не вам Их обвинять, и не вам проклинать Их! Ваша злоба все равно до них не достанет.

– Ах так?! – Голстейн аж задохнулся от подобной дерзости. – Зато она достанет до вас!

Он размахнулся, но в тот же миг Фреггейл метнулся вперед, подпрыгнув и повиснув на его руке.

– Нет! – крикнул он. – Не смей!

Свиллейн же в это время ухватил монашку за рукав и оттащил назад, подальше от обезумевшего в горе Голстейна.

Генерал пошатнулся, и с его глаз словно спала багровая пелена, застилавшая взор. Он растерянно заморгал и осторожно опустил на землю клещом вцепившегося в него принца. Фреггейл тут же отбежал к девушке, встав между ней и Голстейном, полный решимости снова защитить ее, если потребуется.

– Я… я… – замотал головой генерал, – я не хотел… простите.

– Пойдемте отсюда, тетя Свейне! – снова потянул ее за рукав Свиллейн. – Дядя Ирви сейчас немного не в духе.

– Ради всего святого, простите меня! – взмолился Голстейн, протягивая им вслед руки, но вся троица продолжала пятиться от него.

Еще секунда – и монашка в сопровождении двух братьев отступила в темноту коридора. Глухо лязгнула закрывшаяся дверь…

Проснувшись, Голстейн долго смотрел в потолок, дожидаясь, когда в ушах перестанет звучать та памятная песнь Императрицы, и переваривая свое видение. Хотя, строго говоря, то было не столько сном, сколько воспоминанием, горьким и болезненным. За прошедшие годы оно то и дело возвращалось к нему, наполняя душу сожалением и раскаянием. Отдельные детали от раза к разу варьировались и мутировали, но драматическая суть событий оставалась неизменной.

Именно тогда, после исчезновения Леди Кроанны, глухая неприязнь к Пастырям, всегда тлевшая в душе Голстейна, трансформировалась в полноценную жгучую ненависть.

У него ушло немало времени и сил, чтобы привить ее Свиллейну и Фреггейлу, переманив их симпатии от Матери Свейне на свою сторону. Их незримая схватка обошлась ему едва ли не дороже, чем все прошлые сражения вместе взятые. Но оно того стоило! Только когда культ Пастырей был в значительной степени разгромлен, и ему на смену пришло поклонение Божественным Братьям, единая как никогда прежде Империя смогла развернуть свою масштабную экспансию.

В конце концов, бог должен быть только один, иначе никакого даже маломальского порядка навести не получится.

Да, увлекшись, Братья сами едва не отправили Мать Свейне на эшафот, и только вмешательство Голстейна уберегло ее от верной смерти, но мало какое по-настоящему большое дело обходится без случайных ошибок и досадных перегибов.

И вот теперь, спустя столько лет, судьба вновь свела их вместе, усадив в одну лодку. И от них обоих требовалась немалая ловкость и изворотливость, чтобы их утлое суденышко, несомое бурным потоком событий, не отправилось ко дну. Осталось только донести понимание данного факта до Ее Святейшества, что обещает стать не самой простой задачкой.

Генерал вздохнул и, откинув одеяло, спустил ноги с кровати. Пора отправляться на вокзал. Если он все рассчитал верно, то караван из Кверенса должен прибыть уже скоро. А с ним и пассажирка, которую он не видел уже несколько лет, но чье лицо оказалось невозможно забыть…