Другой

Мёртвые оживают

В первые дни после победы над Волдемортом, пока главного героя битвы за Хогвартс держали сонным под зельями в особняке Блэков, в Британии царила анархия. Одно правительство было свергнуто, другое еще не пришло к власти, поэтому всем заправлял Кингсли Бруствер, один из опытнейших авроров и активный член ордена Феникса. Он пересажал в Азкабан всех пойманных сторонников Вольдеморта и организовал охоту за сбежавшими, проследил за поддержанием работы остатков Министерства и за наведением порядка на поле сражения. Мёртвые были опознаны и по решению военного комитета, возглавляемого Бруствером, торжественно похоронены в мемориальной братской могиле в честь решающей битвы.

Гарри Поттера хватились, но Артур Уизли объявил, что во время битвы в героя угодило опасное проклятие и теперь он находится в надёжном месте на длительном излечении. Последние события вознесли семейство предателей крови на вершину народной славы, поэтому никто не поставил под сомнение слова пожилого рыжего чудика и тем более не потребовал подробностей. Главный символ победы Света жив – и слава Мерлину.

Несколько дней спустя, когда всеобщий беспорядок схлынул и авральные работы в основном завершились, в магической Британии встал вопрос о новом Министре, и им естественным образом стал Кингсли Бруствер, так много сделавший в эти дни для востановления порядка. Первой общественно-политической акцией нового Министра была посвящённая победе пресс-конференция с награждением особо отличившихся.

На сцену перед залом вышли герои битвы при Хогвартсе. Семья Уизли, включая Флёр и Фреда, Гермиона Почти-Что-Уизли, однокурсники Мальчика-Который-Выжил-И-Победил и несколько отличившихся в битве авроров. Когда героям вручили ордена Мерлина различных степеней, на них накинулись журналисты.

– Миссис Уизли, как вам удалось победить такую опасную Пожирательницу смерти, как Беллатрикс Лестрейндж?

Миссис Уизли, в яркой цветастой мантии, смакнула заношенным носовым платком с глаз слёзы волнения и счастья.

– Эта ужасная женщина чуть не убила мою единственную доченьку! – не признаваться же, что Белла не посчитала её за противницу и глупо подставилась сама.

– Мистер Фред Уизли, ваше имя публиковалось в списках погибших. Чем была вызвана эта ошибка?

– Когда меня придавило куском стены, я потерял сознание и меня приняли за мёртвого. Но мадам Помфри распознала ошибку спасателей и вылечила меня.

– Мистер Невилл Лонгботтом, что вы чувствовали, когда убивали любимую змею Волдеморта? – теперь, когда Тёмного Лорда уже не было на свете, обыватели привыкали звать злодея по имени.

– Э-э… Гарри сказал, что её надо убить, и я убил её, – промямлил раскрасневшийся от смущения Невилл.

– То есть, вами руководило чувство долга перед Британией?

– Ага, – с облегчением подтвердил он.

– Мисс Лавгуд, вы проявили исключительное бесстрашие в битве за Хогвартс. Как вам это удалось?

Луну подтолкнули в бок, и она рассеянно протянула, глядя поверх публики:

– Мозгошмыги тогда сказали, что сегодня мне еще не пора.

– Как это удивительно, мисс Лавгуд! Хотелось бы мне иметь таких же мозгошмыгов!

– У вас они есть, – тем же отрешённым тоном сообщила Луна. – Послушайте их, и они вам скажут.

– Мисс Грейнджер, в трудные годы борьбы с Волдемортом вы были рядом с Избранным. Вы всячески поддерживали, ободряли и наставляли его, ваш вклад в победу неоценим. Вы уже выбрали, чем вы станете заниматься в мирное время?

– Да, выбрала. Я буду бороться за права волшебных меньшинств – маглорожденных колдунов, домовых эльфов, оборотней, вейл, вампиров и других разумных магических существ. Каждое разумное существо заслуживает равных прав с остальными.

– Кхм… и вампиров?

– Разумеется.

– А как быть… э-э… с их правом на питание?

– Это решаемо. По всей Британии мы организуем сеть донорских пунктов, куда каждый волшебник будет обязан регулярно сдавать кровь для питания вампиров. Это наш долг – оказывать помощь всем разумным существам, живущим бок о бок с людьми.

– Мисс Джинни Уизли, что вдохновляло вас на борьбу с Пожирателями?

– Моё место всегда рядом с любимым, – прочувствованно сказала Джинни, одетая во всё новое. – С моим Гарри.

– Мистер Рональд Уизли, как известно, вы – лучший друг Гарри Поттера с момента его поступления в Хогвартс. Что вы можете сказать британскому обществу о национальном герое?

– Э-э, про Гарри? Ну-у… он такой же, как я. А ещё он здорово играет в квиддич.

– Как замечательно, что у Избранного есть друг, на которого он всегда может положиться в трудную минуту! У вас бывали случаи, когда Гарри особенно нуждался в поддержке?

– Ага, я всегда говорил ему, чтобы он не водился с этими подлыми слизнями. Они запросто могли бы втереться к нему в доверие, если бы не я! Гарри, он такой простой, ему надо говорить, кто нам друг, а кто нет.

– И ещё один вопрос. Вы теперь известны на всю Британию, вы с мисс Грейнджер получили по ордену Мерлина первой степени – не поделитесь ли вы своими планами на будущее? Чем вы собираетесь заниматься дальше?

– В квиддич пойду, теперь меня везде возьмут, – не подумав, выпалил Рон.

Отведённое для вопросов время истекло, и на сцену конференц-зала вышел Кингсли Бруствер. Он только вчера узнал, что Дамблдор не погиб на Астрономической башне, но уже свыкся с радостной новостью и готов был сообщить миру, что Великий Светлый Маг вводил врага в заблуждение своей мнимой смертью и тайно руководил сопротивлением, а теперь вернулся из укрытия.

Бруствер обрадовал зал сенсационным сообщением о выходе Дамблдора из подполья и зааплодировал, глядя за кулисы. Оттуда величественно выплыл высокий белобородый старец в остроконечной фиолетовой шляпе с золотыми звёздами и в такой же звёздно-фиолетовой мантии. Старец поклонился бешено аплодирующему залу, а затем обнял за плечи Рона и Гермиону, подошёл с ними к переднему краю сцены и ещё раз поклонился. Журналисты безостановочно щёлкали колдоаппаратами, дамы в возрасте вытирали с глаз слезу умиления.

– Дорогие мои! – заговорил Дамблдор. – Сейчас враг повержен, и я могу быть откровенен с вами. В годы выпавших на нашу долю испытаний не только я один скрывался, чтобы разрушить замыслы врага! Наконец-то и вы сможете узнать, что есть и другие борцы со злом, которых вы считали мёртвыми и которые все эти годы тайно противостояли врагу. Я счастлив сообщить вам, что родители Гарри Поттера живы!

Под оглушительные аплодисменты зала на сцену вышли Лили и Джеймс Поттеры. Приняли их очень тепло, восторгов и всенародной любви им обломилось наравне с Дамблдором.

Сириусу Блэку не обломилось. Он еще не был оправдан судом, и Дамблдор уговорил его подождать с возвращением в мир живых.

Снейпу не обломилось. Дамблдор ласково объяснил ему, что сейчас еще рано воскрешать и отмывать такую одиозную фигуру, как бывший Пожиратель смерти. Нужно выждать время.

Люпину, может, и обломилось бы, но чтобы воскресить его, требовался живой Люпин. Когда Дамблдор снова разыскал оборотня на задворках Британии в маленькой общине собратьев по ликантропии, Люпин послал бывшего директора далеко и надолго. Дамблдор не настаивал.

Слава портит людей. Это война не обошлась бы без Люпина, а всенародный праздник обойдётся.