Другой

Сын двух отцов

Арктур усиленно изучал книги по этикету и традициям. Нужно сказать, он узнал много нового для себя. Например, что рукопожатие произошло от демонстрации мирных намерений между малознакомыми мужчинами, в знак которых они протягивали друг другу безоружную правую руку, поэтому предложить рукопожатие женщине было нешуточным оскорблением. Женщина же должна была предлагать руку только для поцелуя, в противном случае следовало обойтись поклоном или словесным приветствием.

Смахивать пепел с сигары джентльмену не полагалось, это было признаком отсутствия воспитания. Атласные лацканы смокингов были предназначены именно для того, чтобы с них легко осыпался свободно падающий пепел. Впрочем, курение табака было исключительно магловской привычкой – для магов оно было гораздо вреднее пьянства, потому что разрушало не физическое, а магическое тело мага. Курящий маг был без пяти минут сквибом, и Арктур, действительно, не помнил, чтобы здесь при нём кто-нибудь курил.

Арктур штудировал этикет – и вспоминал Дафну. Изящную, культурную, обходительную, легко и непринуждённо поддерживающую разговор на светские темы. Внутренне содрогнувшись, он дословно припомнил их общение с первой минуты до последней и облегчённо вздохнул. Он не позволил себе ничего неподобающего, не на чем было, да и Дафна не дала ему повода. Повезло.

Гриффиндорки были не такими. Самой воспитанной из них была Гермиона, первой протягивавшая руку для рукопожатия. И это было еще ничего, потому что у Анжелины Джонсон была незабываемая привычка в знак приветствия со всего маху хлопать парней по плечу. На тощих плечах тогдашнего Гарри не успевали сходить синяки, потому что Анжелина относилась к нему прекрасно и приветствовала его с особым энтузиазмом. Лаванда всё время жеманилась и хихикала, Парвати, глядя на неё – тоже. Кэти Бэлл имела обыкновение показывать всем язык по поводу и без повода – согласно современному трактату об этикете, изначально это было сексуальной атакой обезьяньих самок и сохранилось в женских инстинктах. Луна, похоже, вообще не догадывалась, что при встрече полагается обмениваться приветствиями.

С остальными ученицами Арктур почти не общался, поэтому набраться приличий ему было негде и не от кого. Теперь он прилежно заучивал стандартные фразы и действия при встрече и расставании, осознав наконец, что эти нехитрые правила облегчают общение в своём кругу – а его круг общения обязательно изменится и гриффиндорские замашки там будут абсолютно неприемлемыми.

Да, он собирался продолжить знакомство с Дафной, тем более она сама дала понять, что согласна познакомиться поближе, сказав на прощание свою фамилию и адрес совиной почты. Теперь ему было кому писать, значит, новая сова всё-таки была нужна.

И Арктур снова отправился в Косой переулок за покупками. Пока он шёл от «Дырявого котла» до лавки «Волшебные животные», его нагнала крупная и очень злая сипуха, к лапе которой было привязано письмо. Арктур прямо на улице сорвал со свитка печать и прочитал послание, написанное на пергаменте со штемпелем Гринготса.

«Уважаемый мистер Трэверс-Блэк, банк Гринготс приглашает вас для обсуждения ваших финансовых дел в любое удобное для вас время. Ваш финансовый поверенный Голдграббер.»

Время прямо сейчас было ничем не хуже любого другого, поэтому Арктур отложил покупку совы и направился в Гринготс. Если бы гоблины хотели сдать его властям за ограбление, они попытались бы сделать это раньше, значит, его приглашали именно за тем, что было сказано в письме. Даже если вызов был из-за ограбления, прятаться было бесполезно, чтобы не ухудшить дело.

В банке его встретили если не вежливо, то нейтрально. Видимо, делом об ограблении занимались специальные гоблины, а остальные в это не вмешивались. Гоблин-рецепционист принял письмо, кивнул самому себе и проводил Арктура в кабинет для приёма посетителей. Так он предложил Арктуру кресло, а затем вышел и немного спустя вернулся с другим гоблином.

– Здравствуйте, мистер Трэверс-Блэк, – гоблин не знал Арктура в лицо, фамилию посетителя ему назвал рецепционист. – Я Голдграббер, ваш финансовый поверенный.

– Здравствуйте, мистер Голдграббер. Я получил ваше письмо, и вот я здесь.

– Очень приятно, что вы так скоро выбрали время навестить наш банк.

– Сова нашла меня, когда я был в Косом переулке, а я всё равно не был занят ничем важным, – пояснил Арктур. Гоблин покивал, принимая его объяснение.

– Мистер Трэверс-Блэк, нам предстоит длительный разговор. Если вы куда-то спешите, лучше отложить его на потом. Такие дела не обсуждаются в спешке.

– Я никуда не спешу, мистер Голдграббер, и готов внимательно выслушать вас. – Кикимер уже успел разъяснить Арктуру, что в общении с гринготскими гоблинами не следует высовываться, а особенно говорить лишнее. Что надо, они сами скажут.

– Начнём с того, что мы знаем, кто вы такой. Точнее, кем вы были совсем недавно. – Голдграббер замолчал, давая Арктуру время осознать сообщение. Сам он внимательно наблюдал за реакцией клиента.

Арктур понял намёк гоблина и насторожился. Памятуя советы Кикимера, он воздержался от восклицаний наподобие «значит, вы знаете, что все эти годы я был Гарри Поттером?!»

– Не могли бы вы высказаться конкретнее? – сказал он вместо этого.

Голдграббер слегка оскалился, что означало у него одобрительную улыбку.

– У нас свои методы отслеживания клиентов, и весьма надёжные, иначе мы не могли бы обеспечить гарантии, декларируемые в банковских договорах. Допустим, некий клиент считается умершим, но тем не менее продолжает пользоваться нашим банком. Разумеется, у нас должен быть способ проверить, тот ли это клиент.

– То есть, вы знаете, кто из ваших клиентов жив, а кто мёртв, – заключил Арктур.

– Именно.

– А разве вы не обязаны сообщать об этом в отдел правопорядка?

– Мистер Трэверс-Блэк, мы не британские подданные. Мы – независимый народ, мы платим Британии за лицензию на ведение филиала банка. Пока не затронуты наши внутренние интересы, ваши дела нас не касаются. Гоблины не играют в людские игры, они хранят людские деньги и зарабатывают на этом.

– Понятно, – пробормотал Арктур. – Одни люди морочат головы другим, но вас это совершенно не касается.

– А почему это должно нас касаться? Деньги для всех одинаковы. Мы с самого начала знали, что в возрасте полутора лет настоящего Гарри Поттера подменили на вас. Кто из вас Мальчик-Который-Выжил, для большинства британцев не имеет никакого значения. Некоторые люди всего лишь обстряпывают свои мелкие тёмные делишки, хотя в мировом масштабе это буря в стакане воды.

Арктур подтверждающе наклонил голову в ответ своим мыслям. Десять лет его мучений у Дурслей, охота Волдеморта на него, ежегодные опасности, в которые его умело втравливал Дамблдор с подручными, и наконец их грандиозное предательство – в мировом масштабе это было меньше чем бурей в капле воды. Это была целиком и полностью его личная болячка.

– Хорошо. Вы знаете, что я был Гарри Поттером. Вы знаете, что был жив Дамблдор, Сириус, мои фальшивые родители со своим сыном. Вы зовёте меня Трэверсом-Блэком – значит, вы что-то знаете и о моих настоящих родителях, так?

– Только то, что имеет отношение к финансам, наследованию и титулованию. Личные подробности – где и как это получилось – нам неизвестны, да и не нужны.

– Можете вы рассказать мне то, что известно?

– Да, я пригласил вас сюда в том числе и для этого. В прошлом году вы стали совершеннолетним и получили наше извещение о том, что вы унаследовали титул и состояние рода Блэков…

– Я ничего не получал, – поспешил сказать Арктур. – Мне об этом рассказал Дамблдор. Он сказал, что я унаследовал состояние Блэков по завещанию крёстного.

– Вот, значит, как… Мистер Трэверс-Блэк, ваш так называемый крёстный был отлучён от рода и потому не мог завещать вам то, что ему не принадлежит. Вы вступили в наследие Блэков по праву крови и магии. Если бы не было вас, наследие приняла бы Беллатрикс Лестрейндж, но родовая магия выбрала вас, потому что миссис Лестрейндж перешла в другой род. На самом деле вы – внебрачный сын Сириуса Блэка.

– Как?! – в бесконечном изумлении пробормотал Арктур.

– Мы не знаем, как именно, но с тех пор, как с вас сняли личину, наши гобелены показывают именно эту родственную связь. Можете посмотреть это на своём родовом гобелене, он у вас наверняка есть.

– Вы и это знали, когда мне было полтора года?

– Нет, мы узнали это на днях. До того, как юного Поттера заменили на вас, у нас не было никаких причин интересоваться вами, а подмена скрыла эту связь, заменив её на родословную Поттеров. До недавнего времени мы знали только то, что вы чей-то другой ребёнок. Не знаю, как это получилось, но вы родились в один день с настоящим Гарри Поттером.

Арктур вспомнил подслушанный разговор и догадался, как это могло получиться. С гоблином он, разумеется, своей догадкой не поделился.

– Тогда почему я ещё и Трэверс?

– Джошуа Трэверс женился на вашей матери и усыновил вас. Вы его приёмный сын и имеете право на его фамилию.

– Скажите, он еще жив?

– Да. А ваша мать, к сожалению, давно мертва, – гоблин сказал «к сожалению» равнодушным тоном, не особо скрывая, что всего лишь использует общепринятую формулировку. - Поэтому сейчас вы являетесь главой рода Блэков и наследником рода Трэверсов. Если у вашего приёмного отца появятся кровные дети, они будут иметь преимущество перед вами в наследовании.

– И кто же я тогда, Блэк или Трэверс?

– Вы можете представляться любой из этих фамилий, а также двойной. В документах вы должны именоваться двойной фамилией, в родовых ритуалах – фамилией того рода, с которым связан ритуал. А теперь, когда мы разобрались с вашим происхождением, давайте перейдем к вашим финансам.

Голдграббер с удовольствием произнёс последнее слово и выжидающе посмотрел на Арктура.

– Я вас слушаю, – сказал тот.

– Разумеется, мы в равной мере соблюдаем интересы всех своих клиентов, – продолжил гоблин, словно и не ожидал ничего другого. – Но сверх этой равной меры мы разделяем клиентов на бесперспективных и перспективных. Вас, мистер Трэверс-Блэк, мы еще не записали в бесперспективные клиенты и надеемся записать в перспективные.

Голдграббер снова выжидающе посмотрел на Арктура, и тот понял, что теперь общей фразой не отделаешься.

– И чего вы от меня ожидаете, чтобы я стал вашим перспективным клиентом?

– Пока вы удовлетворяете начальным требованиям, мистер Трэверс-Блэк. Вы обладаете достаточным капиталом и проявляете достаточное благоразумие во время нашего собеседования.

Арктур только усмехнулся про себя. По его нынешнему суждению, он слишком долго был неблагоразумным и это плохо для него кончилось. Или он еще не опоздал изменить всё к лучшему?

– Раз вы упомянули о начальных требованиях, есть и дополнительные? – видно, так и придётся отдать эту компенсацию за вторжение в банк.

– Да, разумеется. Идеальный клиент для нас – тот, который тоже стремится сберечь и приумножить своё богатство. Мы не требуем, чтобы он разбирался в банковском деле – это наша работа, а от клиента достаточно, если он не будет мешать нам. От него нам нужно доверие к нашей работе и разрешение вкладывать его деньги в оборот на наше усмотрение. Мы работаем за процент от прибыли клиента и кровно заинтересованы в том, чтобы его капитал приносил её.

– Понятно. Не транжирить, не совершать финансовых глупостей, не лезть в ваши дела, в которых я не разбираюсь, и предоставить вам полное управление моими финансами. В ответ вы будете заботиться о том, чтобы мои финансы приносили наибольшую прибыль. Мне и, соответственно, вам. Я правильно вас понял?

– Абсолютно. Нам гораздо легче работать, если клиент не вмешивается в наши финансовые решения. К сожалению, у нас достаточно клиентов, которые сначала лучше знают, как распорядиться деньгами, а потом предъявляют нам претензии за убытки.

– Я понятия не имею, как обращаться с большими деньгами, поэтому полностью доверяю вашему профессиональному опыту. Расходы у меня будут, но сорить деньгами я не собираюсь.

– Прекрасно, тогда мы составим соответствующий договор. В знак нашей доброй воли вы можете не беспокоиться о том небольшом инциденте, из-за которого пострадал наш банк.

– Но мне не хотелось бы, чтобы вы понесли из-за меня убытки…

– Мы не остались в убытке, мистер Трэверс-Блэк. Вы еще слишком молоды, чтобы отвечать за свой поступок в одиночку, поэтому за него заплатили люди, поставившие вас перед его необходимостью. Что касается ваших вкладов, то вы располагаете не только капиталом рода Блэк, но и фондом победителя Волдеморта, учреждённым Министерством еще по окончании Первой Магической войны. Это огромные деньги, мистер Трэверс-Блэк.

– Я даже не знал об этом фонде.

– Не сомневаюсь, что его собирались поделить без вас, но гоблины соблюдают интересы своих клиентов. Это у нас настояли, чтобы счёт был открыт на имя победителя Волдеморта, а не Гарри Поттера и не Мальчика-Который-Выжил. Министр был не в курсе махинации и согласился на это. А теперь давайте составим договор и оговорим свободную сумму, которую мы будем держать для ваших расходов. Купите у нас, кстати, кошелёк, который привязан к клиенту и позволяет не таскать с собой монеты.

Еще через полчаса договор был составлен, а кошелёк куплен. После Гринготса Арктур отправился в лавку волшебных животных и купил там почтовую сову. Это оказался совец… или совун… в общем, самец неясыти, которого Арктур назвал Геродотом. Кто такой Геродот, он не помнил и взял себе на заметку поскорее это выяснить на случай, если спросит Дафна.

Дома он долго думал, как обратиться к ней в письме. «Милая» или «дорогая» было слишком интимно, «уважаемая», напротив, слишком официально. Он всё-таки остановился на последнем варианте и написал:

«Уважаемая Дафна, буду рад услышать от вас, когда и где намечается хорошая погода. Искренне ваш, Арктур».