Другой

"Мы не можем ждать милостей от природы..."

Гермиона сердилась.

Рон был таким искренним и непосредственным, что на него трудно было сердиться подолгу – но тем не менее совсем на него не сердиться было невозможно. Подлечив ему разбитую челюсть, Гермиона выспросила у него подробности безобразной драки и была возмущена до глубины души.

– Рон, ну как ты мог?! – восклицала она не хуже мамы Молли, пока они шли к выходу из Министерства. – Он же ничего тебе не сделал, он просто шёл мимо!

– А чего он шёл с этой змеёй? – бурчал Рон. – И вообще он был весь из себя такой...

– Какой – такой?

– А такой! Что в морду ему дать надо, вот какой! Весь тёмный и Пожиратель, сама же говорила, что его надо выводить на чистую воду!

– Рон, но я не говорила, что надо лезть на него с кулаками! Это делается не так, Рон! Сначала нужно собрать факты и получить доказательства – ведь если он сбился с правильного пути, они обязательно будут!

– Ну хватит уже зудеть! "Факты"... "доказательства"... – передразнил её он. – А до тех пор он будет расхаживать небитый, словно так и надо, да?

– Рон, ты грубишь! – что и говорить, её славный, любимый Рон нередко бывал невыносимым. Если посмотреть правде в глаза, гораздо чаще, чем хотелось бы, но это ничего, скоро они поженятся, и тогда она за него возьмётся. И не успокоится, пока он не станет таким, каким надо. – Ты уже взрослый, ты герой войны, на тебя смотрят, с тебя берут пример, а ты не можешь не лезть в драку? Что подумают люди, Рон? Что твои родители не сумели воспитать тебя?

– Ты моих родителей не трожь, нормально они меня воспитали! – чуть ли не прорычал Рон, заводясь от её слов. – С врагами разговор короткий, увидел – и в морду! Мой отец так и делал, тебя не спрашивал!

Гермиона, может, и смолчала бы, если бы не была переполнена чувством собственной правоты, говорившим ей, что так нельзя и что Рон нарочно её не слушается.

– Сейчас придём домой, и я всё скажу твоей маме, Рон! Вот увидишь, что она скажет!

– Ябеда! И всегда была ябедой!

– Рон, как ты смеешь! Я же права!

– Засунь эту правду себе в задницу!!!

Гермиона оскорблённо замолчала. Не глядя друг на друга, они с Роном дошли до транспортного камина и переправились в Нору. Артур и Джинни уже сидели за столом на кухне и доканчивали ужин. В этой семье кушали споро.

Молли Уизли не кушала, она дожидалась Рона с Гермионой и, увидев их в коридоре, наполнила их тарелки горячим и ароматным мясным рагу. Они вошли в кухню и подсели к тарелкам.

– Что-то вы там задержались, дети, – недовольная интонация мамы Молли ясно говорила, что ей очень хотелось бы услышать от них, почему они отстали от семьи. Почтенная мать семейства была весьма и весьма не в духе после того, как два часа подряд созерцала на сцене эту разнаряженную вертихвостку Лили Теперь-Уже-Снейп с её толстым Гарриком, и невольно вспоминала оскорбления, которыми наглая грязнокровка осыпала её и её семью.

– Там Рон устроил драку, – сообщила Гермиона, мстительно посмотрев на своего жениха.

– Как – драку?! – Молли поставила на плиту миску с остатками рагу и грозно уставилась на сына.

– Мам, там тот самый парень был, бывший Поттер, – демонстративный гнев матери нисколько не напугал Рона, давно изучившего все её приёмы. – И он был такой, что ему надо было дать в морду! Мам, и вот с этим уродом я дружил!

– Рональд Биллиус Уизли, с чего ты взял, что это тот самый парень?! Никто в Ордене не знает, как он выглядит, а ты знаешь?

– Мне Гермиона сказала, а она всё знает.

И действительно, в ордене Феникса еще долго не знали бы, как выглядит Арктур Трэверс, если бы не настойчивость Гермионы. Молли перевела вопрошающий взгляд на неё.

– Да, я сказала Рону, – подтвердила Гермиона, потупившись в тарелку. – Профессор Дамблдор давал мне поручение поговорить с бывшим Гарри, и я разговаривала с ним. Я узнала, что сейчас он Трэверс-Блэк и живёт в доме Блэков на Гриммо. Он стал ужасно заносчивым и знать не хочет никого из нас, хоть я и предлагала ему дружбу.

– Скажите, какой цаца, – скривилась мама Молли, вспомнив всё своё радушие к маленькому оборванцу, всё свои пироги и свитера, которые она передарила ему, пока он учился в Хогвартсе. – Присвоил дом Блэков и уже знать нас не хочет. Рон, надеюсь, он получил за дело?

– Конечно, мам. А Гермиона всё равно сказала, что вы с папой плохо меня воспитали. – Рон посмотрел на Гермиону точно таким же мстительным взглядом – пусть почувствует на себе, каково это, когда на тебя доносят.

Понятно, что некоторые вещи всегда неуместны. И тем не менее бывают стечения обстоятельств, когда они особенно некстати. В другое время обида Молли Уизли осталась бы на уровне лёгкой досады или вообще не вспыхнула бы – но не сейчас, когда ей в красках вспоминалось, как Лили называла её грязнулей, не умеющей воспитывать детей.

Взгляд мамы Молли застыл на Гермионе, легко краснеющее лицо рыжей женщины побагровело от ярости. За столом наступила гробовая тишина – члены семьи срочно решали, досмотреть им шоу или сразу убраться от греха подальше.

– Так, мисс Грейнджер... – прошипела миссис Уизли после затяжной и очень выразительной паузы. – Значит, вам не нравится, как воспитаны мои дети?!

Никто из семейства не посмел бы и рта раскрыть перед такой мамой Молли, но Гермиона, если она чувствовала себя правой, не боялась пререкаться даже со Снейпом. Чувство справедливости всегда было очень сильно в ней, а особенно сегодня. Ей следовало бы сказать, что она не имела в виду ничего такого, но она не могла и не хотела кривить душой.

– Но, мама Молли, вы же не можете отрицать, что Рон очень вспыльчив и не умеет вести себя за столом, – она искренне считала, что любые возражения бессильны перед такой очевидностью.

– Что же вы, мисс Грейнджер, делаете в моей семье, если вы вся такая воспитанная?! – Молли от ярости забыла, что перед ней невеста её сына, а если и помнила, то как несущественную мелочь. Сейчас она видела перед собой только такую же наглую и дотошную выскочку, такую же успешную конкурентку чистокровным ведьмам, какой была Лили Эванс. Всё, что предназначалось Лили, обрушилось на Гермиону.

– Но...

– Что же вы тут забыли, если вы вся такая умная, прилежная и чистоплотная?! Может, с вами, такой хорошей, больше никто не хочет знаться, мисс Грейнджер?!

– Но я же люблю Рона... – пролепетала перепуганная Гермиона.

– Любишь?! Видела я сегодня эту вашу грязнокровкину любовь! Двадцать лет эта рыжая сука любила Джеймса, пока у него были здоровье и деньги, а сейчас он нищий и в Мунго – и она сразу же разлюбила? Ну а ка-ак же, ведь сердцу не прика-ажешь... – издевательски протянула Молли.

– Может, она и вправду разлюбила, – дрожащим голосом выговорила Гермиона, защищая попранную справедливость. – У нас равноправие, у нас женщина равна мужчине и она имеет право поменять мужа, если разлюбила его и полюбила другого.

Молли была житейски умудрённой, она прекрасно понимала, что её сын звёзд с неба не хватает и что такой способной девушке, как Гермиона, очень легко разочароваться в нём, когда любовный угар пройдёт.

– Значит, имеет право?! Поменять?! Вот что, девонька, с таким отношением к браку ты за моего сына не пойдёшь!!! Я не хочу, чтобы ты выбросила его, как ненужную тряпку, когда приживёшься среди нас и совсем обнаглеешь! Может, у маглов это нормально – чуть что, и бросать мужа, а у нас так делают только распоследние шалавы! Немедленно убирайтесь из моего дома, мисс Грейнджер!!!

Гермиона, полностью ошеломлённая последними словами миссис Уизли, застыла на табуретке, беззвучно открывая и закрывая рот.

– Я сказала что-то непонятное?! – мама Молли подступила к ней вплотную. – Пошла вон из моего дома!!! Встала и пошла!!!

Миссис Уизли подкрепила свои слова соответствующим жестом в сторону кухонной двери. Гермиона посмотрела по направлению пальца хозяйки дома, затем на остальных членов семейства, притихших за кухонным столом. Ни отец Рона, ни её лучшая подруга Джинни даже и не думали заступаться за неё. Когда она встретилась глазами с Роном, тот не отвёл взгляда, в котором читалось скрытое злорадство.

Гермиона сорвалась с места и побежала в комнату, которую она делила с Джинни. Там она наспех посовала свои вещи в безразмерную сумку и кинулась к камину, отправившись через него в "Дырявый Котёл" – первое, что пришло ей в голову.

Молли Уизли торжествующе оглядела опустевшее поле брани и глубоко вздохнула, успокаиваясь. За столом никто не смел шевельнуться, и только когда торопливые шаги Гермионы пронеслись по коридору к камину, Джинни потрясённо спросила:

– Мама, ты её насовсем выгнала?

– Да, дочь, насовсем. Я не хочу своему сыну такой же судьбы, как Джеймсу. Я уверена, эта девица сделает карьеру, создаст себе положение – и найдёт себе мужа почище и покультурнее. Не удивлюсь, если она выскочит за кого-нибудь вроде Малфоя, а Рон останется ни с чем. Скажет, разлюбила, у грязнокровок это запросто. Нет уж, не надо нам такого счастья!

– Мам, а как же Рон?

Взгляды всей семьи устремились на Рона, который не выглядел сколько-нибудь огорчённым. Рон был не против Гермионы, она нравилась ему. Ему было приятно её очевидное неравнодушие и льстила её ревность. Он считал её подходящей, но отнюдь не единственной. В его большом мужском сердце хватало места не только для Гермионы, но и для Лаванды Браун. Хватило бы и для кого-то ещё, если бы эта "кто-то ещё" вдруг обратила на него внимание. А сейчас он был зол на Гермиону и воспринял выходку матери где-то даже с облегчением.

– Рон?! – требовательно спросила мама Молли. – Ты же понимаешь, что это только ради тебя? Возьми за себя скромную и домовитую девушку, которая не станет попрекать тебя воспитанием и не отвернётся от тебя, потому что у неё равноправие!

– Мам, я тебе когда еще говорил, что Лаванда лучше, – напомнил Рон. – А ты мне что?

Гермиона сняла комнату в "Дырявом Котле" и прорыдала там всю ночь. К утру ей удалось убедить себя, что произошло чудовищное недоразумение, что скоро всё прояснится и Рон обязательно придёт к ней просить прощения. Сначала она не хотела прощать его, но в конце концов решила, что всё-таки простит, хотя заставит поунижаться и непременно даст понять, что он был кругом неправ.

Но пока ей нужно было где-то и на что-то жить. В предыдущие годы Гермиону с избытком обеспечивали родители, а теперь взятые у них год назад деньги были на исходе. Родительский дом и счета были опечатаны полицией, а она не умела жить у маглов и не знала, на кого напустить обливиэйторов, чтобы вывести родительское имущество из-под полицейского надзора. С этим волей-неволей приходилось повременить, пока она не разберётся в устройстве магловского социума, а деньги были нужны сейчас. Значит, нужно было срочно выходить на работу.

Гермиона устроилась работать в Министерство еще месяц назад. Как отличница учёбы и героиня войны, она могла выбирать почти любую должность, но на руководство отделом регулирования магических популяций её всё-таки не взяли. Очень извинялись, но сказали, что у неё слишком мало опыта работы, и специально под неё создали должность заместителя начальника отдела. Перед выходом на работу ей позволили уладить личные дела, дав неоплачиваемый отпуск на неопределённый срок.

Умственная нагрузка всегда отвлекала её от житейских неурядиц. Так было с учёбой, а теперь Гермиона надеялась, что так же будет и с работой, поэтому пришла в Министерство за полчаса до начала рабочего дня. Её рабочий стол был девственно чист, и она с нетерпением дожидалась начальства. Руководила отделом миссис Фоссет – сухопарая пожилая дама, чистокровная, с виду чопорная и педантичная. Завидев начальницу, Гермиона устремилась к ней и получила для ознакомления папку с описанием подразделений отдела.

Ознакомлялась она недолго, минут пять. Одна минута, чтобы прочитать перечень подразделений, и четыре, чтобы вникнуть в написанное. Вникнув, Гермиона ужаснулась тому, сколько справедливости было попрано на какой-то жалкой половинке страницы. Брови Гермионы решительно сдвинулись к переносице, и она теми же ногами понеслась к начальнице.

– Мне срочно нужны разъяснения! – стала настаивать она, пропустив мимо ушей слова миссис Фоссет, что та сейчас занята.

– Ну что у вас там, мисс Грейнджер? – вздохнула начальница, не рискнув призвать привилегированную сотрудницу к трудовой дисциплине.

– Почему у вас кентавры проходят не по подразделению существ, а по подразделению тварей?! – возмущённо спросила Гермиона.

– Потому что согласно ныне действующему определению от тысяча восемьсот одиннадцатого года магическим существом считается любое создание, имеющее достаточный интеллект, чтобы понять законы волшебного мира и нести ответственность за их соблюдение. Кентавры не желают понимать законы волшебного мира и не хотят нести ответственность за их соблюдение, поэтому они относятся к тварям.

– Но они же разумные существа!

– Если вы, мисс Грейнджер, сумеете уговорить кентавров следовать нашим законам, мы переведём их в подразделение существ.

Магловской шариковой ручкой в магловский же блокнот, захваченные с собой специально для этого, Гермиона записала первую несправедливость, которую ей предстояло исправить.

– У вас всё, мисс Грейнджер? – поинтересовалась начальница.

– Что вы, я только начала! А оборотни у вас почему в подразделении тварей?

– По той же причине, что и кентавры. Они отказываются признавать наше законодательство и следовать ему.

– Но по вашему законодательству...

– По "нашему" законодательству, – перебила её миссис Фоссет.

– Ну да, по нашему. Оно дискриминационное, вот они и отказываются.

– Ликантропия, мисс Грейнджер – это чрезвычайно опасная неизлечимая болезнь. Маглы, к примеру, тоже изолируют больных проказой.

– Но если оборотни – больные, значит, общество обязано заботиться о них. Они же не виноваты, что они больные!

– В подразделении существ есть управление поддержки оборотней, вы можете ознакомиться с его работой. Введено недавно, во время правления Волдеморта.

– Да, вижу... – Гермиона углубилась в перечень. – Как – Волдеморта?!

– Он обещал им поддержку и выполнил обещание. На днях меня уведомили, что на следующем заседании Визенгамота будет рассматриваться отмена нововведений предыдущего правительства, в том числе и этого пункта.

– Но это же недопустимо! Оборотням нужны подразделения реабилитации, им нужен контроль за соблюдением их прав при трудоустройстве! Кроме того, государство обязано обеспечить их достаточным количеством аконитового зелья.

– Мисс Грейнджер, в аконитовое зелье входят редкие и дорогостоящие ингредиенты, оно сложно в изготовлении и хранится не более полусуток. У государства нет таких возможностей, чтобы обеспечить им всех оборотней.

– Нужно обеспечить. – Гермиона записала ещё один пункт в свой блокнот. – А почему здесь совсем не упоминаются домовые эльфы?

– Они не являются магической народностью, мисс Грейнджер. Домовый эльф принадлежит роду, который призвал его на службу.

– Как это – не являются?! Это же разумные существа! Это же рабство и рабский труд! Всех домовых эльфов нужно немедленно освободить и позволить им свободное трудоустройство. С зарплатой, выходными, отпусками и трудовым распорядком – и обязательно проследить, чтобы им хорошо платили.

– Мисс Грейнджер, домовым эльфам не нужны деньги.

– Как это – не нужны? Деньги всем нужны.

– Это магические сущности, они всё получают от магии. Их труд, который вы называете рабским, им не в тягость, а в развлечение.

– Так не бывает, – упрямо сказала Гермиона, словно это не её было невозможно оторвать от учебников. – Домовые эльфы должны отдыхать.

– Домовые эльфы не устают, потому что тратят на бытовое колдовство заёмную магию. Они же ничего не делают руками, а с помощью колдовства они справляются со своей работой очень быстро, а потом целыми днями скучают.

Гермиона подозрительно посмотрела на начальницу.

– Миссис Фоссет, вы так говорите, потому что не хотите расстаться со своими домовыми эльфами?

– У меня их нет, мисс Грейнджер. Мой род недостаточно силён для этого.

Гермиона снова взялась за блокнот и начала строчить, затем обратилась к начальнице:

– Я считаю, что нужно провести рейды по домам чистокровных, переписать всех домовых эльфов и расспросить их, как с ними обращаются. Кроме того, нужно организовать для них просветительские лекции о благах и преимуществах свободной жизни. Как и где это можно организовать?

– Если вы настаиваете на рейдах, обратитесь в аврорат, – холодно ответила миссис Фоссет.

Гермиона добавила еще одну запись в блокнот и заглянула в перечень.

– Здесь нет ни слова ни о вейлах, ни о вампирах. Почему?

– В Британии нет вейл. Все они живут в континентальной Европе.

– Как это нет? Билл Уизли женат на полувейле!

– Хорошо, в Британии есть одна полувейла, – терпеливо сказала начальница. – Можете разработать для неё законы и представить на рассмотрение в Визенгамот.

– А вампиры? – напомнила Гермиона, сделав ещё одну запись.

– Вампиры вне закона, они подлежат уничтожению. Специально за ними не охотятся, это слишком опасно, но за убийство вампира полагается награда.

– Но это же разумные существа! Как можно убивать их?!

– Эти разумные существа питаются кровью других разумных существ. Мы для них – еда и только еда, мисс Грейнджер.

– Они же не виноваты, что питаются кровью. Мы должны организовать донорские пункты и обеспечить вампиров питанием, тогда они будут безопасны. С ними просто никто никогда не пытался договориться по-доброму – а ведь доброе отношение понимает любое разумное существо. Я считаю, что нужно устроить с ними переговоры и донести до них наши мирные предложения. Я уверена, вампиры откликнутся на нашу инициативу.

Миссис Фоссет посмотрела на неё, как на сумасшедшую.

– Людям пока еще дорога своя жизнь, мисс Грейнджер. Никто не согласится отправиться на переговоры к вампирам.

– Это в вас говорит предвзятость, миссис Фоссет, – сказала рассерженная Гермиона. – А ведь это ваша обязанность – организовывать переговоры с магическими существами. Вы просто пренебрегаете своими обязанностями, мэм!

Её начальница на мгновение потеряла дар речи, но она была взрослой, пожившей волшебницей, у которой за плечами были десятилетия общения с самыми хитровывернутыми на голову существами.

– Мисс Грейнджер, вы мой заместитель и тоже обладаете полномочиями вести такие переговоры. У меня сейчас хватает дел, которые я не могу отложить ради этого, а вы только что приступили к работе и на вас не висит ничего неотложного. Почему бы вам не заняться этим самой?

– И займусь! – взгляд Гермионы загорелся праведным энтузиазмом. – Где живут эти вампиры?

– Это наверняка знают в аврорате, там же и охрану закажете, – сухо сообщила начальница.

– Брать с собой охрану на мирные переговоры – это знак недоверия, – наставительно сказала Гермиона. – Вот поэтому все переговоры с вампирами и заканчивались неудачей.

Миссис Фоссет не стала уточнять, что такие переговоры не велись никогда. Ей не хотелось вызывать новый приступ возмущения у инициативной маглокровки.

– Поступайте, как знаете, это вы у нас героиня войны. Кто я такая, чтобы учить вас уму-разуму...

Гермиона не дослушала её, она уже знала, что делать. Она спешила к камину, чтобы перенестись в аврорат. Начальница посмотрела ей вслед и покачала головой – хорошо еще, что эта девчонка не вспомнила о правах дементоров.

В это самое время Рон спешил к Лаванде Браун, чтобы сделать ей предложение. Он торопился, пока мама Молли не передумала.

В аврорате Гермиону и слушать не хотели. Её там всячески пытались убедить, что природа вампиров такова, что они никогда не пойдут на сотрудничество с людьми, пока она не напомнила руководству аврората, что она – героиня ордена Мерлина первой степени, правая рука Избранного, невеста того самого Рона Уизли и находится в прекрасных отношениях с самим Министром Магии Кингсли Бруствером. Разумеется, Гермиона была очень скромной девушкой и охотно обошлась бы без такого напоминания, но по-другому у неё не получалось надавить на авроров, а дело было важнее всего. Только тогда они смирились с тем, что она от них не отвяжется, и наконец зашевелились.

Ей показали на выбор несколько предполагаемых мест проживания вампиров, предупредили, что не гарантируют наличия там кровососов, и дали пять человек охраны. Гермиона была вынуждена согласиться на сопровождающих, потому что сама не могла аппарировать в незнакомое место, но когда все они оказались в пункте назначения, в категорической форме потребовала, чтобы охрана ни в коем случае не ходила за ней и не срывала ей переговоры.

Местность была сильно пересечённой – лесистой и овражистой – поэтому авроры не сразу добрались до Гермионы, когда до них донёсся её отчаянный крик. Её сумели отбить у вампиров ценой жизни двоих охранников, уже в беспамятстве, всю израненную и искусанную. Сначала подумали, что Гермиона мертва, но она еще дышала, и один из уцелевших авроров перенёсся с ней экстренным портключом прямо в Мунго. Лучшие лекари клиники сделали всё, чтобы спасти героиню войны, но добились только стабилизации её состояния. Теперь вся их надежда была на её крепкий организм и на её магию, каким-то чудом всё еще поддерживавшую в ней жизнь.