Другой

Ради ребёнка

Джеймс Поттер так и не полюбил читать газеты, несмотря на то, что их чтение было единственным развлечением в больнице. Но сегодня он дожидался прессы с нетерпением – в газетах должен был появиться министерский указ об амнистии Бродяги. Наконец медсестра принесла в палату свежий номер «Пророка» и вручила ему. Джеймс прочитал заголовок на первой полосе – «Сириус Блэк амнистирован» – и, улыбаясь, откинулся на подушки. Наконец-то у Блэка жизнь наладится.

Имевший привычку подолгу спать с утра, Сириус ежедневно навещал друга после обеда и вечером. Сегодня он вместо дневного визита прислал записку, что ему нужно закончить вчерашнюю уборку, зайти в парикмахерскую и побывать в Гринготсе, поэтому он сможет прийти только в конце дня. Вчера вечером Бродяга сказал, что возьмётся за ум, лишь бы Бруствер сдержал обещание, и теперь, похоже, начал новую жизнь с места в карьер.

Не успел Джеймс заскучать в ожидании вечера, как в палату снова заглянула медсестра и сообщила, что к нему пришли. Он никого не ждал и с некоторой долей настороженности согласился на встречу, потому что после ссоры с семьёй Уизли кроме Сириуса к нему мог заглянуть только Дамблдор.

Но это оказалась Лили. В первые дни она навещала мужа, но когда стало очевидно, что его болезнь затянулась, перестала приходить под предлогом, что теперь Гаррик вдвойне нуждается в заботе и она не может оставлять его одного. Лили была утомительной даже в небольших дозах, поэтому Джеймс предпочёл не обижаться, а наслаждаться её отсутствием – равно как и Сириус, сказавший на это, что в любой неприятности всегда найдётся хоть что-то хорошее. Теперь супруга желала встречи, а она никогда ничего не делала просто так.

Она вошла в палату, бодрая, оживлённая и такая же хорошенькая, как в семнадцать лет. Лили следила за собой, годы нисколько не испортили её – напротив, зрелость придала ей новое очарование.

– Привет, Джейми, как у тебя дела? – она не чмокнула мужа в щёку, как обычно, перед тем как подтянуть стул к его кровати.

– Без изменений, дорогая.

– Что говорят лекари?

– А что они могут сказать? «Наблюдаем», «ищем»… – Джеймс досадливо поморщился. Ему не нравилось целеустремлённое настроение жены – согласно его опыту семейной жизни, оно не предвещало ничего хорошего. – Как там наш Гарри?

Оживление на лице Лили сменилось неподдельным расстройством.

– Джеймс, – сказала она трагическим тоном. – Гаррик захотел новую куртку, а я не могла купить ему её. Эти куртки из драконьей кожи такие дорогие!

– У него этих курток – как грязи, я в его годы в одной ходил и мне хватало. А чем они его не устраивают?

– Джеймс! Гаррик в таком возрасте, когда ему нужно одеваться! Кроме того, он растёт, поэтому прежние куртки ему малы.

– Он уже два года как не растёт, – проворчал Джеймс. – И принимает зелья для похудения, с чего бы ему вырастать из курток…

– Джеймс! Он у нас не кто-нибудь, а Избранный и надежда всей Британии! Ребёнок должен одеваться! И есть! Я не могу морить сына голодом, что бы там не говорил Дамблдор!

– И как ты собираешься предъявлять его Британии?

– Вы с Дамблдором как сговорились, совершенно не думаете о ребёнке! Если Гаррик не сбросил вес, может, для него это норма. Со дня победы прошло полтора месяца, ребёнок мог за это время поправиться, и Дамблдор со мной согласился. Через четыре дня состоится конференция с участием Гаррика, а у ребёнка нет новой куртки. Джеймс! – в голосе Лили прозвучали трагические нотки. – Я не могла сказать Гаррику, что у нас на счетах осталось меньше денег, чем стоит эта куртка! С этим нужно что-то делать!

– Ну если ты настаиваешь… Приведи его сюда, я сам с ним поговорю.

– Сколько раз тебе говорить, что ребёнок будет травмирован твоим видом, и я не могу этого допустить! Я говорю тебе о том, что Гаррик не должен жить в бедности.

– Но что я могу сделать, дорогая… Ты же сама видишь, в каком я состоянии.

– Это не ответ, Джеймс. Хороший отец должен в первую очередь думать о ребёнке.

– Ты можешь что-то предложить? – догадался он.

– Да. Извини, Джеймс, но если родной отец не может обеспечить сыну достойное существование, такой отец не заслуживает права воспитывать сына. Особенно если есть другой мужчина, способный обеспечивать Гаррика.

– Что?! – Джеймс приподнялся на локте. – Какой еще другой мужчина?!

– Северус будет счастлив воспитывать Гаррика, и я уверена, что из него получится прекрасный второй отец для моего сыночки.

Джеймс не поверил своим ушам. У Лили хватало недостатков, но она всегда была верной женой и хорошей хозяйкой.

– Лили, с тобой всё в порядке? Ты бредишь… ты и Нюниус – это даже не смешно.

– А я и не смешу тебя, я говорю серьёзно. Сев – надёжный и деловой мужчина, он состоявшийся специалист, у него хорошие связи. С ним Гаррик сможет спокойно глядеть в будущее – в отличие от тебя, Джеймс.

– Нюнчик, значит… – лицо Джеймса исказилось от гнева и обиды. – Ну… раз ты сама выбрала… пусть попользуется. Сам он что говорит?

– Сев еще ничего не знает, но я уверена, что он будет счастлив. Он с самого детства был влюблён в меня по уши.

– Ну раз так… – Джеймс рывком перевёл себя в сидячее положение и привалился к стене, вплотную к которой стояла его кровать. – Я, Джеймс Чарльз Поттер, отказываюсь от своей жены, Лили Поттер, в связи с её нарушением супружеской клятвы. И пусть мои слова подтвердит магия.

Лёгкая волна незримой силы на мгновение захлестнула их обоих и исчезла.

– Свободна, – процедил Джеймс сквозь зубы. – А теперь проваливай.

– Что?! Как ты со мной разговариваешь?! – возмутилась она его грубостью.

– Пошла вон, говорю. Проваливай к Снейпу.

Лили резко встала и с демонстративно вздёрнутым подбородком покинула палату, не забыв на прощание громко хлопнуть дверью.

Джеймс остался один. Он опустился на подушки, с трудом повернул непослушное тело на бок и улёгся лицом к стене. В таком положении его и застал вечером Сириус.

– Эй, Сохатый! – окликнул он. – Заканчивай дрыхнуть, посмотри на меня!

Помешкав, Джеймс завозился и развернулся к другу. Сегодня Сириус пришёл в своём настоящем обличье, чисто вымытый, модно подстриженый, опрятно одетый. Небольшая аккуратная бородка придавала ему щегольской вид.

– Что случилось? – встревожился он, увидев серое, закаменевшее лицо друга. – Тебе плохо, Сохатый? Нянечку позвать?

– Не надо, – бесцветным голосом отозвался тот. – Никаких нянечек, всё в порядке.

– Кому говоришь… Давай выкладывай, что у тебя случилось.

– Лили ушла. К Нюнчику.

Сириус недоверчиво уставился на друга.

– Правда, что ли? Ну так ему и надо. Джеймс, ну не поверю я, что эта стерва была так дорога тебе. Да тебе сейчас радоваться, танцевать надо!

– Ага, танцевать…

– Ох, я не то сказал, – спохватился Сириус. – Но ты еще потанцуешь, статус преступника меня уже не связывает, и я сам за это возьмусь. А Лили, вот увидишь, побегает-побегает и к тебе вернётся. Где она ещё такого шикарного парня найдёт?

– Не вернётся. Я магически отрёкся от неё.

– Так, стоп. – Сириус мгновенно посерьёзнел. – Ты стал из-за неё сквибом?

– Не знаю.

Сириус взял палочку друга, лежавшую рядом на тумбочке, и сунул ему в руку.

– Давай колдуй. Хоть что-нибудь, хоть Люмос, – когда на конце палочки засветился огонёк Люмоса, он облегчённо вздохнул. – Всё в порядке, вина на ней, а не на тебе. Ты по какой формулировке отрёкся?

– По нарушению супружеской клятвы. Ну ты помнишь – «в горе и в радости, в богатстве и в нищете, в здоровье и в болезни». С Нюниусом у неё ничего не было, я уверен. Она мне столько раз говорила, что от его рожи её тошнит.

– Тогда зачем она ушла к нему?

– Из-за Гарри. Нюня, говорит, сможет содержать его, а я нет.

– Забей, не будь оленем. Считай, что тебе повезло.

– Всё-таки я любил её, Бродяга.

– Да когда это было…

– А потом привык. Теперь мне как-то не по себе одному.

– Это всё равно не хуже Азкабана. Вот увидишь, всё наладится и мы еще себе таких красавиц найдём!

Слова Сириуса об Азкабане напомнили Джеймсу, что он еще не самый несчастный человек на свете. Бывает и хуже.

– Да уж, здесь всего лишь Мунго… – согласился он, оживляясь. – А у тебя как дела?

– Всё отличненько. С утра я получил газету, удостоверился, что Бруствер сдержал обещание и я могу без опаски разгуливать где угодно. Привёл себя в достойный вид, зашёл в Гринготс поговорить с поверенным. Да, поздравь меня, я устроился на работу, и мы с тобой теперь не пропадём, Сохатый! С уборкой я не успел, вечером повожусь.

– Тебя взяли в аврорат без рекомендации министра?

– Я к гоблинам в охрану устроился. – Блэк с довольным видом усмехнулся. – Платят у них даже лучше, чем в аврорате, да и не моё это – быть аврором. Знаешь, Сохатый, я никогда не любил, когда мне указывают, что думать, что любить и что ненавидеть, а чем эти выкормыши Дамблдора лучше моих предков? Те же яйца, только в профиль, зато гоблины ничего мне не указывают. Они платят деньги за работу, остальное их не интересует.

– Бруствер будет недоволен, он на тебя рассчитывал.

– Да пошёл он… к Дамблдору. Я не Снейп, чтобы всю жизнь болтаться у них на крючке за амнистию. В гробе я видел такую свободу!

– Ты всё-таки… поосторожнее.

– Не бойся, я уже не маленький. А они еще будут должны мне, вот увидишь. Блэки традиционно сильны в тёмной магии, и если эта ваша болезнь темномагическая, я найду, как с ней справиться. Сам я мало в этом разбираюсь, но у меня есть кузина.

– Нарцисса Малфой? – вспомнил Джеймс.

– Она самая. Думаю, я сумею поладить с Нарциссой, всё-таки мы не чужие друг другу.