Драконова Академия. Книга 4

Глава 11

Лена

Не знаю, каким бы было первое утро после свадьбы Сони в моем мире, но в Даррании оно началось с объятий Валентайна. Этот дракон настолько собственнически притянул меня к себе, что вывернуться из его рук не представлялось никакой возможности.

— Ва… — произнесла я, когда первая попытка расцепить его пальцы закончилась только более тесными объятиями. Я не договорила, потому что меня укусили за шею. Чувствительно так укусили, не больно, но до мурашек.

— Ты дракон или вампир? — поинтересовалась я, когда пришла в себя.

— Это тот, кто пьет кровь невинных жертв? — интимно поинтересовался Валентайн. — Помню, ты рассказывала.

— Ай! — я дернулась, когда меня укусили снова. При этом вжимаясь бедрами в мои ягодицы, однозначно демонстрируя, что у драконов, как и у вампиров, как и у прочих представителей мужского пола, утренняя реакция на желанных женщин одинаковая.

Я даже додумать не успела, как меня уже снова присвоили. Одним движением. И это оказалось настолько резко и настолько контрастно, что у меня с губ сорвался совершенно непристойный глубокий стон. Который однозначно понравился Валентайну, потому что на него он отозвался хриплым:

— Уверена, что ты невинная, Лена?

Я бы сказала все, что по этому поводу думаю, но мне было не до того. Тем более что его ладонь уже накрыла мою грудь, лаская и сжимая, и наше утро продолжилось сладкими, томительными движениями. Сбивающимся дыханием, стонами удовольствия и дрожью предвкушения нарастающего наслаждения, раскрывшегося ослепительно-ярко. Вот именно после этого самого наслаждения, когда Валентайн расслабился, я и сбежала в ванную. Коварно вывернулась из его рук и отправилась по делам насущным и чистить зубы, потому что романтика романтикой, но физиологию и гигиену никто не отменял.

— М-м-м… прекрасно выглядишь, — сообщили мне, когда я, завернувшись в халатик, стояла у глубокой раковины с медными ручками и таким же узорчатым красивым краном. Валентайн обнял меня со спины, и я посмотрела на него через зеркало.

— Ты хочешь, чтобы я не смогла ходить? В принципе?

— Я могу носить тебя на руках.

— Заманчиво, но я предпочитаю передвигаться самостоятельно, — я выскользнула из объятий и развернулась к нему лицом. — Представляешь?

— Представляю, что в твоем мире, Лена, совершенно невыносимые женщины.

— Это ты меня назвал невыносимой? — наигранно возмутилась я, упираясь ладонями ему в грудь. Поскольку одеться Валентайн так и не потрудился, это прикосновение грозило мне повторением близости, а еще кожу что-то царапнуло. — Ой!

Я отняла руку и увидела крохотную пластинку чешуйки, проступившую у него на груди. От нее расходился еще островок чешуи, но он как бы располагался под кожей и был мягким, а эта вот… вылупилась. Валентайн посмотрел поверх моего плеча — сейчас чешуя серебрилась и у него на скулах, и вот такими мягкими островками на ключицах. Его взгляд стал холодным, и я поспешила поинтересоваться:

— Магия становится сильнее?

— Да, — произнес он.

— Это хорошо или плохо?

— Чем сильнее во мне магия, тем сложнее мне будет контролировать ее силу. — Валентайн отпустил меня. — Но я справлюсь.

Меня это определенно радовало. Хотя бы тот факт, что он больше не говорит, что на него может напасть эта черная страсть (хотя судя по Сезару, эта черная страсть — та еще напасть). Что он должен меня уберечь, и поэтому нам не стоит видеться — тоже. Пусть мы с ним все обговорили и обсудили, каждый раз, когда речь заходила о его темной сути, он становился далеким и холодным, и словно отрезал себя от меня и от наших чувств. Я этого совершенно не хотела, поэтому поднялась на носочки, коснулась губами его губ.

— Уступаю ванную тебе. А потом можем наконец поговорить с Ленор. Мы и так слишком долго откладывали.

Сработало: Валентайн перестал смотреть на себя в зеркало, как на врага, и снова посмотрел на меня.

— Точно уступаешь? Или все-таки останешься? Моя невинная Лена.

Последнее, произнесенное низким драконьим полурыком, прозвучало так, что желание остаться чуть было не пересилило здравый смысл. Правда, потом я вспомнила, что пора бы уже и честь знать: вопросом Ленор однозначно стоит заняться, потому что это как плесень под кафелем. То, что она прикрыта плиткой, еще не значит, что ее нет, и что в следующий момент она не расползется по всему дому. Поэтому я хитро улыбнулась, покачала головой и выскользнула за дверь.

Направляясь к себе в спальню, в ту комнату, с которой начиналось мое пребывание в этом доме, я подхватила виритту, которой придумала имя Лавиль, с тумбочки.

— Не вздумай опять что-нибудь выкинуть, — предупредила я Ленор, усаживаясь на застеленную кровать. С тех пор, как я перестала пользоваться спальней, комната выглядела как в музее или как в фотостудии: ее содержали в идеальной чистоте, убирались, здесь и правда можно было стилизованные фотосессии устраивать.

Подумав о фотосессиях, я подумала о Соне. Хотела ей написать, но решила что не стоит: уж точно не в первое утро после свадьбы. Насколько я знала, они с Сезаром не собирались в свадебное путешествие: здесь не было таких традиций, а Соня не особо хотела путешествовать. Поэтому напишу позже, а пока займусь тем, а точнее, той, кем давно стоило бы заняться.

Прикрыв глаза, я сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, представила комнату Ленор в городском особняке Ларо и почти мгновенно оказалась там. Так легко, будто просто шагнула из этой реальности в свое сознание.

Она сидела на кровати. Сидела и смотрела на меня по-прежнему с ненавистью, но теперь еще и со страхом. Что-то внутри тонко кольнуло совестью, но я от нее отмахнулась. Я не просилась в это тело. Я вообще не просилась в этот мир, так что моей вины в том, что она оказалась в этом положении — ноль целых, ноль десятых.

— Готова нормально разговаривать? — поинтересовалась я. — Если ты все слушаешь и слышишь, то ты в курсе, что мы с Валентайном тоже не в восторге ото всей этой ситуации. Он хочет найти выход, но для этого ему надо с тобой поговорить. Почувствовать тебя с помощью магии.

Ленор усмехнулась. Ну как усмехнулась: уголок губ дернулся вверх, потом опустился вниз. К нему присоединился второй.

— Ты называешь меня плесенью, Лена, — сказала она. — Но плесень — это ты. Ты заняла мое тело и отняла мою жизнь, мою…

— С твоим ко мне отношением мы уже разобрались, — перебила я. — С моим к тебе тоже, у нас взаимно заплесневелая недружба. Теперь к делу: ты хочешь решить этот вопрос? Или хочешь продолжать сидеть здесь и смотреть на все, как сторонний наблюдатель?

— Решить вопрос? — Ленор снова зло улыбнулась. — Ну да. Всенепременно. А как ты его решишь? Как его решит он? Ты сама говорила, что нам не хватает одного лишнего тела, чтобы все жили долго и счастливо. Как по мне, это уравнение не решается ни в одну сторону, Лена. Кроме разве что единственного варианта: твой Валентайн не хочет со мной разговаривать. Он хочет выжечь меня из тебя.

— Что? — переспросила я.

— Что? — передразнила Ленор, явно наслаждаясь моей растерянностью. — Ты правда думала, что он со мной разговоры вести собирается? Изучать? Ему проще сразу избавиться от меня, чтобы тебя освободить.

Какой бред!

Я этого не сказала, но поскольку Ленор транслировалось абсолютно все, что я думаю, она усмехнулась.

— Ну да. Чего еще можно ожидать от той, которая отжала мое тело и которой пофиг, что я вижу все, чем вы занимаетесь.

Лексикон Ленор из моих мыслей пополняла с завидной регулярностью, это я уже поняла. А еще поняла, что действительно не думала о том, что она в общем-то видит каждое наше с Валентайном… в общем, видит все. Нет, я об этом знала, но не думала. До настоящего момента просто этим не заморачивалась. Мне что, правда было все равно? Или… мне и сейчас все равно?

— А это уже только тебе решать. — Ленор так и не сдвинулась с места, продолжала сидеть на кровати. — Знаешь, я даже рада, что ты не видела нас с Люцианом. Потому что мы тогда были только вдвоем. Тебя там точно не было…

— Заткнись, — прошипела я. — Заткнись, или до Валентайна ты не доживешь!

Ленор приподняла брови.

— Ну вот тебе и ответ. Знаешь, как ты меня бесила, когда я только-только приходила в себя после той дуэли? Но тогда ты была совершенно другой. Ты меняешься. Становишься как твой Валентайн. Тебе наплевать на других, если они стоят у тебя на пути…

Я почувствовала, как внутри потянуло холодом, и глубоко вздохнула. Я не позволю этому повториться! Не позволю этой овце вывести меня из себя!

— В твоих же интересах сотрудничать, — сухо сказала я. — Чтобы найти выход, надо действовать сообща, а не строить интриги и не делать пакости исподтишка. Без твоих нравоучений я как-нибудь обойдусь, а вот насчет разделения с тобой тела — я тоже не в восторге, можешь мне поверить. Так что с тебя — нормальное общение с Валентайном.

— А с тебя что? — Ленор заглянула мне в глаза. — Сотрудничество — оно, знаешь ли, Лена, на две стороны работает. Что я от этого получу?

— Не умрешь? — предположила я. — Получишь возможность избавиться от меня?

— Если он объяснит тебе как, я с удовольствием, — хмыкнула Ленор. — Подставляться под его темную магию просто потому, что ты ему безоговорочно веришь, я не хочу. И не стану.

— Значит, будешь сидеть тут до скончания века? Моего.

— Нет. Не буду. Я найду способ получить контроль над телом и все рассказать. Не Валентайну. Тем, кто действительно будет готов помочьмне.

— Это кому? — поинтересовалась я.

— Например, Максу. Ему ты тоже лжешь. Ладно, когда меня не было, точнее, когда ты не знала, что я есть, но сейчас… Ха. Да ты всем лжешь, Лена! Даже себе. Ты лжешь себе каждый раз, когда ложишься в постель с Валентайном. Тебе он не нужен. Вы с ним как две черные дыры, затягиваете, затягиваете, затягиваете — и уничтожаете. Ты и Люциана почти уничтожила, к счастью, у него хватило сил к тебе больше не лезть…

Я сама не поняла, как оказалась рядом с ней, а еще — как моя ладонь сомкнулась на ее шее. Мы же были в моем сознании. В моем! В нашем… но я сдавила ее горло, как на самом деле, и осознание этого повергло меня в такой глубокий шок, что я разжала пальцы и отступила. Отшатнулась.

Что со мной рядом с ней происходит?!

Во что я вообще превращаюсь?

— Я тут ни при чем! — выкрикнула Ленор, вскакивая с постели. — Это ты, Лена! Это твое! Ты меняешься! Твоя темная магия тебя меняет. Ты хочешь сотрудничать — ну так вот тебе мои условия! Я хочу занимать свое тело наравне с тобой. Я хочу, чтобы за каждый новый день в моем теле один день был моим! Я хочу жить эту жизнь пусть даже наполовину! На меньшее я не соглашусь, можешь не сомневаться. И я буду бороться, потому что мне терять нечего! А вот ты можешь потерять все!

Я прикрыла глаза, а распахнула их резко, уже в реальности.

Оглушенная, сидела на кровати и думала обо всем, что только что произошло. О требованиях Ленор. О том, что я чувствовала внутри нашего общего сознания. О том, что со мной происходит, и о том, почему внутри меня так часто возникает эта черная дыра безразличия. Неужели я правда становлюсь темной? Неужели это правда воздействие темной магии?

В таком состоянии меня и застал Валентайн, заглянувший в спальню.

— Ну и почему ты сюда сбежала? — поинтересовался он.

— Надо было поговорить. С Ленор.

— Опять? — он нахмурился. — Без меня?

— На мне браслеты, — напомнила я. — Разметать здесь все темной магией мне не грозило. И, Валентайн, скажи мне одну вещь: ты хочешь поговорить с Ленор, чтобы прощупать ее, или ты хочешь выкинуть ее из моего сознания? Уничтожить?

Валентайн нахмурился. Прошел в комнату, опустился рядом со мной на кровать.

— Это она тебе сказала?

— Да. Я не поверила. Но я хочу услышать это от тебя.

Он вздохнул. Как-то так, что я сразу поняла, что Ленор была права. Господи, Ленор была права! Он действительно хотел ее уничтожить! А я…

— Ты не считаешь, что об этом как минимум стоило сказать мне? — поинтересовалась я, глядя на него в упор. — Потому что это касается меня напрямую! Не просто сказать, спросить моего мнения. Как ты вообще себе это представлял, Валентайн? То есть я открываюсь тебе, якобы для того, чтобы вы пообщались, прихожу в себя, и ты мне говоришь: упс — с Ленор произошел несчастный случай, ее больше нет?

— Ты все не так поняла, Лена.

— Да? А как это надо было понять? — последнее я прошептала, потому что сердце бешено колотилось, и я проглотила несколько звуков вместе с дыханием. — Объясни мне. Расскажи. Потому что я ровным счетом ничего не понимаю!

— Два сознания в одном теле все равно не смогут уживаться, — он посмотрел мне в глаза. — По крайней мере, на постоянной основе. Даже если благодаря каким-то экспериментам и магической науке Эвиль вы сейчас здесь вдвоем, чем это чревато, не знает никто. Да, я хотел поговорить с Ленор и попытаться с помощью магии прочувствовать, что она такое. Насколько глубоко она в тебе сидит, и смогу ли я ее удалить без вреда для тебя.

Я хотела что-то сказать, но во мне временно кончились слова. Поэтому подозреваю, что со стороны я выглядела как рыбка, которую океанская волна отправила позагорать: открывала и закрывала рот.

— И да, Лена, я не стану за это оправдываться. Если выбирать между тобой и Ленор, мой выбор будет очевиден. На самом деле, когда дело касается тебя, мой выбор будет очевиден всегда. Я не готов тобой рисковать и проверять, что натворила твоя мать в прошлом.

— То есть говорить с Эвиль ты изначально не собирался? — поинтересовалась я, обретя дар речи. — Все это было для того, чтобы я согласилась на твой разговор с Ленор?

Слово «разговор» я выделила особенно, но Валентайн остался совершенно невозмутим.

— Собирался. Если ты не согласишься. Я никогда ничего не сделаю против твоей воли, если только это не будет угрожать твоей жизни. Можешь думать, что хочешь, но на самом деле для меня это даже не выбор. Это единственно верное решение, откладывая которое, я ставлю тебя под угрозу. Можешь себе представить, что я из-за этого чувствую?

— Валентайн, но она живая! — воскликнула я. — Нельзя просто так взять и убить кого-то, просто потому что он потенциально угрожает мне!

Его лицо стало каменным. Жестким. Во взгляд вернулось знакомое по первым нашим встречам архимаговское серебро и отчуждение.

— Пообещай мне, — сдавленно прошептала я. — Пообещай, что ничего ей не сделаешь, что мы будем вместе искать выход… другой выход. Пожалуйста, Валентайн.

Он промолчал, и я поняла, что не могу даже сделать вдох. Мне словно сердце сдавили ледяной рукой, а следом за ним и легкие.

— Тогда уходи, — попросила я. — Просто уходи. Я не могу сейчас с тобой разговаривать.

Я не могу с тобой разговаривать. Это было настолько остро, что мне снова стало нечем дышать, повторно, но уже по другой причине. Я понимала, что готова наговорить ему кучу всего, и не хотела этого — и вместе с тем хотела. Все это внутри меня смешалось в такой гремучий коктейль, что, казалось, сейчас рванет, и осколки шейкера полетят по всей комнате. Больно было так, что даже слезы застыли обжигающим колючим песком внутри.

Валентайн поднялся, и в этот момент раздался негромкий стук в дверь.

— Войдите, — сухо произнес он.

В спальню впорхнула горничная, которая тут же сделала книксен и произнесла:

— Прошу прощения, архимаг, но вам сообщение. Срочное.

— Говори.

— Слушание по делу Ленор Ларо отменяется. Все семьи, которые выдвинули обвинения, от них отказались, а учитывая новые показания Люциана Драгона, дело совместным решением драконов и людей принято закрыть. — Она посмотрела на меня и с улыбкой добавила: — Поздравляю.