Дорогой парадокса

8

— Не хотите ли вы сказать, что ваш слуга невежлив и дерзок? — Прим поставил свою кофейную чашку на стол и посмотрел на Сьюзен с легким удивлением.

— Ой, вы не так поняли, — поспешно сказала Сьюзен. — Мы не жалуемся, просто… он…

Джон вмешался.

— Личность этого существа, вне всяких сомнений, человеческая. Собственно говоря, она поразительно, страшно человеческая.

— Ну, не преувеличивайте.

— Нет-нет, что вы. Как сказала Сьюзен, мы совсем ничего против этого не имеем. Мы просто не можем понять, каким образом так получается.

Я сидел, ковыряясь в омлете и попивая крепкий черный кофе, и прислушивался. Я не так много мог сказать с тех самых пор, как появился снарк. Я чувствовал себя очень серьезным и трезвым.

По губам Прима, полным, цвета спелой сливы, прошла улыбка.

— Наверное, я должен объяснить. Это существо всего-навсего механизм — очень сложный и тонкий, ювелирной работы, и полностью имеет право на все права и привилегии, которые полагаются существам с самостоятельным сознанием. Но это существо всего-навсего механизм. Один из многих, которые у нас имеются. Он был активирован совсем недавно, и его задачей является удовлетворение ваших потребностей. Для того, чтобы он смог выполнить эти обязанности максимально эффективно, мы сочли благоразумным снабдить его подходящими знаниями по вашей культуре и наложить на него матрицу человеческой личности. Матрица, которую мы использовали, была сложной матрицей всех ваших личностей, так сказать, их сплавом. Для этой цели мы модифицировали технику обучения во сне, поэтому, прошлой ночью, когда вы спали, вы отдавали свои данные в процесс обучения этого существа. Количество информации было огромно, поэтому у нас до сих пор еще остались неточности и пробелы, связанные с процессом такого обучения. Однако личность — это ведь та субстанция, которая сопротивляется количественному пересчету. Невозможно предсказать окончательный результат этого процесса, не могли мы предсказать и вашу реакцию на этот продукт. Мне очень жаль, если результат вам не нравится.

— Нет, ни в коем случае, — сказала Сьюзен. — Я к нему даже, в своем роде, привязалась.

— Мне хотелось бы знать, кто такой Кларк Гейбл, — сказала Лори.

Прим посмотрел на нее, попивая из чашки.

— Как вы сказали, кто?

— Это существо сказало какую-то таинственную фразу, — сказал Джон. — Весьма странно и удивительно, если уж нате пошло. Большинство из нас понятия не имеет, кто такой Кларк Гейбл, но Джейк говорит, что очень давно, когда-то, был такой актер в кино.

Я заставил себя заговорить.

— Да-да, где-то в середине двадцатого столетия или около того. Может быть, даже раньше. Когда я еще на Земле был мальчишкой, все еще по телевидению время от времени передавали старые кинокартины в черно-белом изображении. Сэм и я иногда засиживались допоздна, когда их передавали. Память, конечно, не очень хорошо все это сохранила, но все же мне помнится само имя. У этого актера была потрясающая внешность. Пару раз он сыграл и слуг, но в основном по амплуа это был герой-любовник. Разумеется, я могу и ошибиться.

— Дело в том, — вставил Роланд, — что мы не понимаем, откуда это существо могло знать.

— Ничего особенного, — Прим откинулся в кресле. — Количество данных о культуре, которое заложено в это существо, было просто колоссальным. Честно говоря, назови я вам цифры, вы были бы просто потрясены. Но очень трудно было бы сказать, откуда пришла та или иная единица информации. Очень даже могло быть, что это просочилось из подсознания Джейка. Невозможно сказать точно, честное слово. Это разве важно?

Джон пожал плечами.

— Вряд ли.

— А почему у него такая странная внешность? — спросила Сьюзен.

— Этот его внешний вид пошел от той расы, которая его создала. Это было очень давно. Раса эта совершенно перестала существовать.

— Понятно. Значит, это, если можно так выразиться, андроид.

— Если так можно выразиться.

Сьюзен усмехнулась.

— Мы назвали его Кларк.

— Очень хороший выбор.

Словно по сигналу, Кларк появился, шаркая ногами, со свежим кофейником. Я стал подумывать, где у них, черт побери, кухня.

— Налить еще чашечку, голубушка? — спросил Кларк у Сьюзен.

— Конечно.

Юрий сказал:

— Я с нетерпением жду возможности воспользоваться всеми вашими хранилищами данных, которые, как вы сказали, есть у вас на Микрокосмосе.

— Да, разумеется, — ответил Прим, — но вполне может быть, что вам покажется, что вы потерялись во всем этом море данных. Опять-таки, я должен вам напомнить, что количество информации, накопленной тут, может поразить любое воображение. Даже если вы просто захотите сориентироваться в море информации, это может занять у вас всю вашу жизнь.

— Да, я так и понял. И, разумеется, остается проблема перевода.

— О, это как раз не проблема. Большая часть того, что у нас имеется, может быть переведена на стандартный английский, если хотите…

— Предпочитаю русский.

— …или на любой другой человеческий язык. Или вообще на любой язык. И это можно сделать очень быстро. Даже и в этом случае вы окажетесь на плаву в бесконечно великом океане информации. И при этом имейте в виду, что все каталогизировано, снабжено ссылками и пометками. Но даже просто научиться пользоваться этой системой каталогов может занять у вас большую часть вашей жизни. Вот почему я призываю вас принять обучение во сне.

— И все же, — сказал Юрий, — мне хотелось бы попробовать поплавать в этих безбрежных водах — если вы не возражаете.

— Разумеется, нет. Вы сможете найти что-нибудь интересное для себя.

— Я уверен, что найду.

Кларк наполнил все чашки и проковылял прочь, все время что-то бормоча себе под нос.

Я посмотрел ему вслед. Этому существу. Я все еще не мог решиться про себя думать о нем как о личности. Будь то мужского или женского пола.

— Когда мы сможем начать? — спросил Юрий.

— Сейчас, если хотите, — ответил Прим.

— Я подожду остальных.

Сьюзен спросила:

— Нам сегодня снова будут сниться сны?

— Если вы сами это позволите, — ответил Прим, — то да.

— О, я не возражаю. Это самый удивительный способ обучения. Как вы это делаете? Это как-то связано с телепатией?

— Собственно говоря, это гораздо больше сродни электромагнетической проводимости, чем экстрасенсорной перцепции.

— Тогда я вообще не смогу этого понять.

— Техника этого способа не превышает ваших возможностей понимания. Она на самом деле очень простая.

— Я в этом уверена.

— Тогда полагаю, — сказал Джон, — что все наши остальные вопросы по мере их возникновения получат ответы в наших снах.

— Я буду более чем счастлив иметь возможность снабдить вас любой информацией, которая покажется вам желательной, но что касается общей схемы вещей, сны могут оказаться более чем достаточны для восполнения ваших сведений о мире и для ответов на ваши вопросы. Есть еще одна вещь, которую вам следует понять. Мы используем уровень обучения во сне, который можно назвать самым низким, если смотреть с точки зрения эффективности. Если бы вы захотели и если бы вы разрешили, то мы могли бы наполнить ваш мозг большим количеством информации, чем вы могли бы набрать обычным путем за несколько человеческих жизней. Есть возможность, что такой интенсивный способ обучения может вызвать нежелательные побочные эффекты, но это вполне осуществимый вариант обучения. Вы сами должны решить, сколько вы хотите узнать — насколько вам хочется пройти по пути высшего разума.

— Как далеко мы сможем уйти? — спросил Юрий.

— Настолько, насколько вы сами этого захотите.

— Понятно.

Никто не говорил, и мы молча допили наш кофе. Кларк вернулся, и Прим поднялся.

— Кларк проведет вас к хранилищу данных, которое мы считаем главным. Мы снова встретимся за обедом. А пока что — доброго вам утра. — Он поклонился и вышел.

Кларк смотрел, как он уходит, а потом повернулся к нам.

— Хорошо, детки. Пора в школу. Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно. Попроворней одевайтесь, смотрит солнышко в окно. Сложите книжки и тетрадки и пошли за мной.

— Да пошел ты к такой-то матери, — ответил Карл.

Кларк ответил ему хмурой рожей.

— Ай-яй-яй, это плохо кончится. Пойдешь в угол. И пусть мамочка распишется в дневнике под замечанием.

Карл схватил со стола молочник. Я был уверен, что он швырнул бы в Кларка молочником, если бы Джон не выхватил его из рук парня.

Лори была в шоке.

— Карл! Веди себя как следует!

Кларк в притворном испуге закрыл лицо руками.

— Ой, он же опасен для окружающих! Готовый кандидат в колонию! Ладно, ладно, на уроки можешь не ходить.

— Чтоб ты сдох!

— Тебе того же, солнышко, и по тому же месту. А остальные…

— Минуточку, — я встал. — Мы действительно очень интересуемся возможностью порыться в библиотеке, но сперва я хотел бы попасть в свой тяжеловоз и там навести кое в чем порядок. Если вы не возражаете.

— По мне — просто замечательно, — ответил Кларк. — Вы знаете, как добраться до подвала?

— Не то чтобы точно представлял себе, но…

Кларк показал рукой:

— Идите вот по этому коридору, сверните на первом повороте направо, там вы найдете аппарель, которая ведет вниз, прямо в подвал, причем быстро. Если хотите, то я позову проводника, чтобы он вас провел.

— Э-э-э… эти светящиеся шарики вызывали у меня содрогание, если только подумать. Кроме того, они, вероятно, были устройствами для слежения и подслушивания. Я хотел, по крайней мере, подстраховаться, что за мной не будут следить. — Нет, спасибо, я смогу сам найти дорогу.

— Осторожнее, лапочка. Ладно, если хотите, чтобы вас повели на экскурсию в хранилище информации, то за мной, детки, за мной.

Дарла встала и подошла ко мне.

— Я пойду с тобой.

— Ладно. Будем надеяться, что мы найдем потом дорогу домой.

— Тебе не кажется, что они следят за каждым твоим шагом?

— Я пытаюсь все время себя убедить, что не следят.

— Я тоже пойду, — сказал мне Карл. — И Лори. Мы сбежали с уроков.

Лори вздернула нос:

— Кому охота смотреть на кучу пыльных книжек?

Я сказал:

— Может быть, я и ошибаюсь, но я сомневаюсь, что Прим говорил про книги как таковые.

— Или дискеты, или пленки — плевать, на чем там все это записано, — сказала Лори. — Как бы там ни было, я никогда не ходила в школу и сейчас не собираюсь начинать.

— Никогда? Вообще никакой школы?

— Ну, немножечко, когда я была совсем маленькая. Я, конечно, и читать научилась, и считать немножко, и все такое, но, по большей части, я сама училась.

— Вот как…

Джон подошел к нам.

— Ладно, потом встретимся в библиотеке. Я правильно вас понял?

— Если я смогу найти туда дорогу, — ответил я.

— Мне бы надо было пойти с вами, — сказала Сьюзен. — Но мне и правда очень хочется увидеть, что у них тут такое есть.

— Да ради бога. На здоровье.

— Осторожнее, — она посмотрела на Дарлу. Она, казалось, хотела что-то сказать, но не решалась.

— Мы будем осторожнее, — ободряюще сказала ей Дарла.

— Пожалуйста.

Они стали гораздо лучше контактировать между собой в последнее время. Не то, чтобы они становились друзьями — от этого они были далеки — но они научились уважать чувства друг друга, по крайней мере. Как бы там ни было, а по сравнению с мордобоем, через который они в недавнем прошлом прошли, это было явно лучше.

Мы очень легко нашли спуск вниз. Он выглядел точно так же, как и подземная шахта, что заставило нас раскинуть мозгами насчет того, как же их отличать.

— Откуда они знают, работает эта штука или нет? — спросил Карл. — Ведь это не так просто: глядишь, подошел к дыре, шагнул — и упал в нее.

Серебряная лента дорожки начиналась в середине зала, где она просто крепилась к полу, потом шла через овальное отверстие в стене, выходила за пределы пола и выгибалась вниз.

— Ладно, придется мне быть подопытным кроликом, — сказал я и ступил на дорожку.

Я пошел по ней к отверстию в стене. Сила гравитации поймала мои ноги в силки примерно в метре от отверстия.

— Похоже на то, что если ты не совсем дурак, то поймешь, где надо остановиться, если эта штуковина не работает, — сказал я. — Прыгайте на ленту.

Они последовали за мной.

Путешествие вниз было восхитительным. Температура чуть-чуть упала. Шахта была темной, но свет откуда-то шел. Однако я сам не мог понять, откуда именно.

Шахта вывела нас в большую пустую комнату. Из нее мы вышли в гараж. Я оглянулся по сторонам и заметил тяжеловоз. Он стоял в дальнем углу гаража, и туда было идти и идти. Мы дотопали туда, не слишком часто останавливаясь, чтобы посмотреть на различные экзотические инопланетные машины и прочие инструменты.

Люк не открывался. Может быть, что-то не так с внешними защелками или камерами наружного обзора, подумал я.

— Сэм? Это я, Джейк.

Дверь со стороны водительского сиденья распахнулась, и я взобрался внутрь.

— Сэм?

— Добрый день, сэр, — ответил мне бесстрастный, приятный голос.

— Э? Кто ты?

— Я мультиплексное программное обеспечение искусственного интеллекта Ванг десятого поколения, начитанное в субмикропроцессор Мэтьюза 7894 зет. Правильно ли я определил вас как владельца и главного оператора данного транспортного средства?

— Что?! Где, черт побери, Сэм?

— Простите, сэр, но этих сведений у меня нет. Могу ли я чем-нибудь еще вам помочь?

— Черт побери!

Я помчался бегом в кормовую кабину и проверил болты, которые держали панель, покрывавшую центральное процессорное устройство. Никаких признаков того, что здесь копались, но тот, кто сюда вторгся, наверняка аккуратно бы заметал свои следы. Я вытащил электроотвертку и вынул винты. Потом заглянул внутрь.

В кишках компьютера не так уж и много начинки. В случае с Сэмом, его Влатузианская матрица личности, вместилище его интеллекта и личности — то, что делало Сэма чем-то неизмеримо большим, чем просто бесцветным призраком, какими обычно бывают готовые искусственные интеллекты — была самой большой частью. Прошли годы с тех пор, как я снимал эту панель. У Сэма редко бывали проблемы с областью центрального процессора. Влатузианская матрица была похожа на маленькую восковую грушу.

Мне пришлось вспоминать, как она выглядела, потому что теперь ее там не было. Она пропала.

— Иисусе Христе, — выдохнул я и сел за столик в кухонной нише.

Несколько минут я тупо смотрел на стол, потом поднял голову. Дарла смотрела на меня.

— Прим, разумеется, — сказала она.

— Да. Или, может быть, Мур.

— Ему сюда не добраться.

— Может быть, и нет. Но некоторые из его мальчиков весьма неплохие техники. Может быть, они вырубили Сэма электромагнетическим генератором, а потом вломились сюда.

— Чего ради?

Я встал и подошел к сейфу. Я приложил к нему свой большой палец, дал считать отпечаток, потом открыл сейф.

— Кубик тоже исчез, — сказал я. — Вот тебе и повод.

Дарла уселась на койку. Вошли Карл и Лори.

— Ох ты, какая беда, Джейк, — сказал Карл. — Хороший парень был Сэм.

— Они, наверное, держат его заложником, — сказала Дарла. — Они не станут уничтожать его матрицу.

Я весь передернулся. Пусть мое сознание говорило мне, что предмет, о котором мы тут говорили, всего-навсего очень сложная матрица искусственного интеллекта, мысль о том, что я навсегда потеряю Сэма, была невыносима. Это было примерно так, как если бы я потерял отца во второй раз.

— Как бы там ни было, — продолжала Дарла, — мне кажется, Мур не мог бы проникнуть в Изумрудный город без разрешения Прима. А если Прим впустил их, я сомневаюсь, что он мог бы разрешить Муру причинить какой-либо ущерб.

Я надеялся, что она была права. Я не доверял Приму, а Мур явно затаил против меня злобу. Я так и видел, как он раздавливает матрицу Сэма под своим тяжелым кованым сапогом дровосека.

— Если Сэм исчез, — сказал Карл, — то кто же сидит в компьютере?

— Программа искусственного интеллекта, которая прилагалась к компьютеру, — сказал я. — Сэм работает в тандеме с ней, когда у него слишком много данных для обработки. В этой программе совсем нет личности.

— Ох.

Я встал, прошел в кабину и уселся на водительское сиденье.

— Компьютер, — сказал я. — М-м-м… я когда-нибудь давал тебе имя?

— Нет, сэр.

— О'кей. Ладно.

— Да, сэр.

— Компьютер, что произошло? Я заметил нарушение систем безопасности. Дай отчет.

Воцарилась небольшая пауза. Потом:

— Простите, сэр, у меня нет никаких файлов, где содержались бы данные, касающиеся нарушения систем безопасности и непроницаемости данного транспортного средства.

— У тебя что-нибудь записано на видеокассете?

— Ищу… Да, сэр.

— Когда была сделана запись?

— Шесть дней, пятнадцать часов и двадцать одна минута назад, сэр.

— Это никуда не годится. Что-нибудь недавнее? В пределах двадцати четырех часов?

— Ищу… За последние двадцать четыре часа нет никаких записей, сэр.

— Черт побери. Сэм должен был оставить сообщение. Если системы безопасности были нарушены до такой степени, что он боялся, что его могут отключить или отсоединить от компьютера, он должен был что-нибудь где-нибудь записать. Ищи файл с именем Откровение Тринадцать запятая Один. Нашел?

— Да, сэр. Ищу.

— И перестань называть меня «сэр».

— Хорошо. Файл под именем Откровение Тринадцать запятая Один найден. Защита не нарушена. Для доступа к файлу необходим голосовой отпечаток владельца данного транспортного средства. Проверка проведена. Для доступа необходим пароль безопасности.

— Отель Разбитых Сердец, — сказал я.

— Теперь доступ открыт. Прочитать файл?

— Да!

— Читаю имя файла: Открове…

Наступила пауза.

— Компьютер! Эй! Что случилось?! Компьютер!

— Джейк, говорит Сэм.

— Сэм! Черт возьми, где…

Я остановился. Это была всего лишь запись.

— Я постараюсь поневоле побыстрее записать все это, — продолжал голос Сэма. — Мне не хотелось оставлять записку с искусственным интеллектом Ванг, потому что я понял, что ты заподозришь фальшивку, если не услышишь этого непосредственно от меня. Я знаю, что ты будешь искать файл с кодовым именем, который мы оставили для чрезвычайных случаев, и, если ты сейчас прослушиваешь эту запись, стало быть, ты именно так и поступил. Как я уже сказал, времени у меня мало. Мне кажется, что у меня всего несколько микросекунд реального времени, прежде чем меня отсоединят. Навсегда или нет — не знаю. Я к тому же не знаю, что именно происходит. Кто-то копается во мне, в тяжеловозе, вообще во всем. Самое скверное, что я не могу ни услышать, ни увидеть, ни просканировать, кто это. Кто бы это ни вытворял, делается это очень и очень ловко. Если я снова вернусь в рабочее состояние, я сотру этот файл. Но если мне никогда не суждено проснуться, знай, сын, что я тебя люблю. Ты всегда был самым лучшим сыном, какой только мог быть у отца. Я знаю, что мама тоже всегда к тебе так относилась. Ты это знаешь, но мне хотелось это тебе сказать. Будь осторожнее и попрощайся с остальными за меня. Присматривай за Дарлой. Она носит в себе моего внука. Она тоже тебя любит, Джейк. Это я могу сказать. Я уверен, что в конце все будет прекрасно. Только веди машину по прямой и никого не слушай. Не печалься обо мне, не убивайся. Я слишком много пожил и несколько раз выходил, так сказать, на бис. Пора мне…

Потом была тишина.

Я откинулся назад. И во второй раз за свою взрослую жизнь заплакал.