Дорога войны

20

— Русский маскировочный костюм, — насмешливо сказал боец, вроде как ни к кому не обращаясь. — «Хамелеон», да? Хороший костюм, лучше наших. Русская рация. Русский нож. И личного номера не знает. А мы ее отпустили. Даже не посмотрели, что в рюкзаке и карманах. Интересно, что у нее там?

Майор недовольно нахмурил брови. Молодой боец нагло улыбался и смотрел в сторону. И ведь по стойке смирно не поставить! Сын очень уважаемых родителей, начальство попросило пристроить паренька, как отказать? А он старших не уважает. Думает, самый умный. Майор к его наблюдениям мог бы и свои добавить, посерьезнее. Подумаешь, «хамелеон» и рация. Скажет, трофейное, для работы требуется, и всё. А вот манера гогоны ходить, направляя носочки точно по движению — это уже серьезно. Так делают те, кто много ходят в лесу — чтоб трава за ноги не цеплялась. Или ее согласие прогуляться до Мамаадамии пешком — тоже очень серьезно. Не переводчица она. Или не только переводчица. Переводчица два километра пешком не пойдет, машину попросит. А вот диверсанту два километра не расстояние, даже обрадуется, что пешком, рассмотреть всё хорошенько будет время… И много чего еще приметил майор. Профессия у него такая — примечать. Только… девочка назвала фамилию. Очень важную фамилию, и назвала верно. И еще она — своя, это сердцем чувствуется. Так что правильно поступил майор, взвешенно. А молодого надо по носу щелкнуть. Вежливо, чтоб не сильно обиделся. Но щелкнуть. Старших надо уважать, пока своей мудрости в голове не завелось.

— Гоги, — ласково сказал майор. — Видишь вот эту девочку? Нет, ты не видишь. Ты внимательно посмотри и запомни. Она — «Мхедриони»! Ты хочешь залезть в дела «Мхедриони»? Или, может, твой дядя, уважаемый Нодар Мдимарадзе, хочет? Так я его сейчас спрошу!

— Не надо, — сказал неохотно боец.

— Не, я все же позвоню! — усмехнулся майор. — Давно с Нодаром не разговаривал, а он о тебе всегда интересуется, беспокоится!

— Я же сказал — не надо!

— Мы девочку не отпустили, — серьезно сказал майор. — Мы ей обеспечили охрану. И передадим с рук на руки в «Мхедриони». Пусть разбираются, чья она разведчица и куда направляется. Это их работа. А ваша работа — обеспечивать движение по трассе. Важная, нужная работа. Без вас тут все встанет. Вот куда лезут бульдозеры, куда? Понятно, что разгребать битую технику, но без сопровождения разве их пропустят, уступят дорогу? Так что, Гоги, давай быстро в машину и вперед, очищай бульдозерам путь! И из-за брони не высовывайся лишний раз, понятно? Там стреляют!

Городок выглядел стандартно для горной Грузии: панельные дешевенькие трехэтажки по окраинам и солидные, богатые особняки, окруженные садами, в центре. Только в этом везде — военная техника. Стоит, не может двигаться к перевалу. Вот и пусть стоит, только под Краснодаром их и не хватало. Но ситуация, к сожалению, скоро изменится. Она заметила, как поползла вверх по трассе дорожная техника. Доползут, сбросят с дороги горелую технику, заровняют ямы и воронки, потушат разлитое топливо, и двинется военная сила нескончаемым потоком через перевал, на просторы Ставрополья и дальше… И остановить их Сашке больше нечем. Отстрелялись спартаковцы в ноль. Что-то еще осталось к «птичкам», но малокалиберной снайперкой трассу не остановить. Пулю из «птички» даже блиндер держит. Хрипит Димитриади, ругается страшно и отводит спартаковцев от трассы, больше ничего ему не остается…

— «Хамелеон», да? — уважительно спросил идущий рядом боец. — Хорошая маскировка, очень хорошая!

— «Хамелеон», — согласилась она. — Выдали для сопровождения «морских котиков».

Боец помолчал, искоса поглядывая на нее.

— Рация — русская? — последовал очередной уважительный вопрос.

— Русская, слушала их переговоры, — коротко ответила она.

Получается, рано она обрадовалась. Вовсе не поверил ей майор-полицейский, и идет она сейчас под арестом. Ну да, при оружии, но толку с него, когда весь городок забит войсками? Убить сопровождающих не проблема, потом-то что делать? Тут у каждого «шагай-болтай» под подбородком. Объявят тревогу, передадут приметы, далеко не убежишь. Она прикинула, куда ее могут вести. Получалось, что только к офицеру «Мхедриони». Ну, не самый худший вариант.

Несмотря на обилие техники и военных, городок жил своей обычной мирной жизнью. Она с завистью посмотрела на открытое кафе и сглотнула слюну. Да, от голода пока что не шатает, но сухпай есть сухпай, нормальную пищу не заменит.

— Можем зайти! — с готовностью предложил боец.

Еще одна проверка. У переводчицы при «морских котиках» должны быть местные деньги или их аналог. А у нее? Она опустила руку в карман. С убитой двойки снайперов она забрала всё необходимое, еще тогда понимала, куда идет. Но кто бы ей рассказал о местных ценах?!

Сопровождающие бойцы заметно напряглись, когда она полезла в карман. Дети. Если б она решила их убить, они б движения не заметили.

— Европейская карта! — откровенно позавидовал боец. — Нам такие не дают!

Она резко остановилась. С начала улицы открывался прекрасный вид на мост. Защищенный с боков щитами, он выглядел, как тоннель над бездной. И по нему неторопливо ползли и ползли машины. Да, если стрелять, то только отсюда. Улица имеет легкий наклон к мосту, обзор прекрасный, а вот с других точек прицельной стрельбе помешают щиты…

— Сила! — с удовольствием сказал боец.

— Мужчины, что ж вы допустили, что по родной земле идут чужие солдаты? — невольно вырвалось у нее. — Еще и радуетесь!

— А что нам делать? — возмутились бойцы хором. — С Россией в одиночку воевать?! У России в одной области больше людей, чем во всей Картли!

— Лучше, если турки здесь останутся? — едко осведомилась она. — А турки, если пришли, останутся навсегда!

— Это забота руководства страны, — хмуро сказал боец. — Или, может быть, «Мхедриони». А мы за порядком на трассе следим. Идемте, госпожа офицер. К хорошей хозяйке вас поселим, не пожалеете.

Она вежливо улыбнулась. Наведенное восхищение страной постепенно проходило. Теперь она вполне сможет убить этих солдат, ничто не дрогнет. В очередной раз мелькнула мысль, насколько многому научил ее Давид. Вроде бы преподавая языки, а на самом деле? Чтоб говорить, как грузинка, нужно прежде всего себя убедить, поверить, что родилась на этой жаркой земле. И тогда тебе поверят слушатели-грузины, но ведь также и контрразведчики, не так ли? Там, на посту, она искренне любила Грузию, и майор это почувствовал. И, да, поверил. Ну, как контрразведчик поверил, с подстраховкой. Так чему ее учил Давид, к чему готовил?

Перед уходом она еще раз оглянулась на мост. И чем его заткнуть, кто бы подсказал? А ведь достаточно одной тактической ракеты… ну, пусть не одной, средства ПВО здесь наверняка серьезные, но достаточно одного хорошего удара, чтоб от моста остались одни воспоминания! Но не только мост — всю трассу берегут. Для чего?

Она представила, как рвутся по трассе вглубь страны огневые платформы абсолютной проходимости, и неверяще покачала головой. Фронт трещит и разваливается, воздух полностью потерян — какое еще наступление, тем более по дорогам?! И тем не менее — это единственное разумное объяснение.

«Хорошая хозяйка» жила совсем недалеко от главной трассы. В узеньком переулочке под сенью деревьев прятался добротный особняк. Капитальный забор отделял его от уличных шумов и нескромных взглядов. Боец позвонил, помахал ладошкой перед видеокамерой, коротко переговорил с выглянувшей женщиной, и Зите предложили жестом пройти внутрь.

— Майор сообщил, Давид скоро подъедет! — щедро улыбнулся ей боец. — Мы его тут подождем, передадим вас в сохранности! Готовьтесь, госпожа, к приезду жениха! Софико вам поможет привести себя в порядок!

Она кивнула. Ну да, Давид, а как же. Делать ему нечего, как проверять звонки с поста военной полиции. Да и где он сейчас, ее верный друг? Наверняка еще проверку не прошел. Нет, офицер из «Мхедриони» будет точно, но это просто означает, что зажился офицер…

Она повернулась к женщине — и уставилась поверх голов сопровождающих. Из подъехавшей машины легко выбрался офицер в парадной форме. В левой руке — металлический, особо защищенный кейс для секретных документов. Спецкурьер генштаба, первейшая цель любого диверсанта. Давид.

Офицер сделал пару шагов, неотрывно глядя на нее. За его спиной тут же встали два автоматчика очень внушительного вида. Она машинально тоже сделала пару шагов. И остановилась. Давид. Ее друг, учитель, защитник. Но — кто он теперь, этот лощеный офицер? Разведчик из «Мхедриони», вернувшийся с опасного задания? Или — российский разведчик под прикрытием «Мхедриони»? Или кто-то третий, ей неизвестный? Как он воспримет появление на узкой улочке грузинского городка непрошеной гостьи? Если она ломает его планы — обязан застрелить…

Давид сделал еще два шага, автоматчики следом за ним. Краем сознания она отметила юмор ситуации: они оба — под охраной. Встреча двух любящих сердец, подкрепленная автоматами, блин…

Давид замер и четко вскинул ладонь к фуражке. Не оглядываясь, она точно знала, что у ее охранников раскрылись рты. Ну, судя по аналогичной реакции бугаев за спиной Давида. Еще бы, курьер генштаба, а приветствует как старшую по званию непонятную грязную девчонку в диверсантском «хамелеоне»!

Она замерла, лихорадочно соображая, выбирая линию поведения. А потом внезапно поняла: это знак! Знак того, что Давид — прежде всего спартаковец! Был и остался им! Ведь она же — его командир, всегда была, и он ее старшинство признавал безоговорочно, несмотря на возраст и подготовку разведчика. Чуял южной своей душой, что не все так просто с командиром «Спартака», что она гораздо старше и штурмовиков, и его самого… а через мгновение она уже уткнулась лицом в его надежное плечо, стараясь сдержать слезы.

— Что ж ты личный номер забываешь? — еле слышно прошипел он ей в ухо. И тихо, но четко продиктовал ряд цифр. Она закрыла глаза и счастливо улыбнулась. Надеялся, что она придет к нему, надеялся и готовился! Даже подготовил легализацию!

— Это наш номер, — так же тихо сообщил Давид. — Закрыт грифом, пользуйся.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала парня.

— Фу, замарашка! — последовал ожидаемый комментарий.

И тогда она рассмеялась, легко и свободно. Давид снова рядом, что еще нужно для счастья?!

Кажется, он занес ее во внутренний сад на руках, она толком не поняла. Они стояли под айвой, целовались и шептались. Хозяева дома вместе с ребятишками молча ушли из беседки, бросая на нее любопытные взгляды. Ну да, сейчас вся Грузия узнает, как выглядит избранница их Давити!

Она коротко изложила Давиду задачу «Спартака». Парень мучительно поморщился, а потом взгляд его принял нехорошее, отчаянное выражение. Как будто он в мыслях уже стоял рядом с ней с «реактивкой» в руках.

— Нет, — яростно сказал он после молчания. — Не могу! Задание… очень важное! Для всех важное! Зита, я хочу, но не могу! На меня слишком многое завязано!

— Лейтенант Матевосян! — зло прошептала она. — Возьми себя в руки! И не ори!

— Ты не понимаешь! — жарко возразил Давид. — Ничего не понимаешь! Остановить трассу — действительно важно! Это — часть плана! И моя миссия здесь — часть плана! Сейчас решается, пойдут наши государства дальше вместе или нет! А я стою здесь и не могу разорваться! Твоя цель — мост, да? И как ты его закроешь с одной снайперкой? А я даже оружие тебе дать не могу, по оружию нас сразу вычислят!

— Тебя по встрече со мной вычислят, — хмуро заметила она. — Ты зачем примчался сам?

— Э, нет! — усмехнулся Давид. — Такое дело заместителю не поручишь! Зита, когда все кончится, будешь моей женой? Обещаешь?

Он смотрел на нее с безумной надеждой. Понимал, насколько мал шанс получить утвердительный ответ.

— Да, — тихо сказала она.

Он мягко обнял ее. Склонился к уху и еле слышно проговорил:

— Я посредник между Заполярным особым округом и Картли. Не спецкурьер генштаба. Разовая фигура, понимаешь? Закончу переговоры — меня попробуют убить, чтоб не болтал. Если кто скажет, что погиб — не верь, а сделай вот что…

Он проговорил ей краткие инструкции. Потом сжал так, что ребра затрещали, отшагнул, развернулся и быстро ушел. Она осторожно вздохнула. Кажется, ничего не поломал, повезло. Правильно ли она поступила, дав обещание? Себя не обманешь — в ее сердце нет любви. Ее любовь давно расстреляли из танка. Но для Давида ее «да» важнее жизни. Значит, «да».

Она тоскливо поглядела на особняк. Там, за мощными кирпичными стенами, ее ожидали ванная с горячей водой, щедрый грузинский стол и отдых. Давида здесь явно уважали, а в Грузии уважение дороже денег. Только в лесах возле трассы сейчас убивают спартаковцев… Она поправила снайперку, машинальным движением проверила, на месте ли финка, и решительно вышла на улицу.

Ее охранники, на их счастье, ушли. Ну да, сдали подозрительную девочку офицеру «Мхедриони», дальше пусть разбирается разведка.

Улочка вывела ее кривым путем на приметное место. Мост снова предстал перед ней великолепной мишенью. Только — чем стрелять? И как потом уйти? В инструкциях Давид проявил абсолютную уверенность в том, что мост она заткнет и уйдет беспрепятственно. Значит, видел какой-то вариант. Только ей забыл сообщить! Она зло посмотрела на ползущий по мосту блиндер, автоматчиков возле блокпоста и задумалась. Тут же подошел патруль, она машинально назвала личный номер, бойцы проверили по ридеру, уважительно откозыряли и ушли от греха подальше. Стоит сотрудница «Мхедриони», смотрит нехорошо на мост — значит, именно здесь ей и требуется стоять, и желательно, чтоб патрули не мешали, как-то так.

Внезапно требовательно защелкала рация. Это было невозможно, связь с Димитриади прервалась еще на подходах к городку, но…

— Здесь Зита!

— Здесь Ящер! — хрипло отозвалась рация. — Зита, воду сможешь передать? Еще чуть-чуть, и сдохну от жажды.

Ящер. Жилистый, маленький спартаковец, один из лучших скалолазов отряда, снайпер, дополнительная специализация — оператор огневых платформ… Как он попал сюда?!

— Ты где? — уточнила она, быстро, но незаметно оглядывая улицу.

— Вниз по движению, справа козырек над входом, я на нем.

Она нашла козырек и пошла к нему, стараясь не спешить. Если Ящер сказал, что помирает, значит, так оно и есть… Но до чего наглый тип! Лежит над входом в прокуратуру, прикрыт лишь виноградным плетением да «хамелеоном», а под ним патруль пристраивается в тенечке!

Патрульные при ее приближении на всякий случай ушли. А побаиваются здесь «Мхедриони», что просто здорово! Она остановилась, прикинула расстояние, стрельнула глазами по сторонам, выбрала момент и мягко отправила вверх фляжку. Руку спартаковца она не заметила, но фляжка пропала без звука.

— Ф-фух! — донеслось через пару секунд. — Хреново солнце! А я уж решился идти на захват, когда тебя увидел! Сознание начал терять, тут без вариантов.

— Ты как сюда попал? — прошептала она.

— По реке, — лаконично отозвался спартаковец.

По реке. Ну да. Она вспомнила, какие у реки скалы, и содрогнулась. Наверняка ведь по вертикалке шел, ночью, чтоб сигналки не зацепить. На такое только Ящер способен.

— Ты же плавать не умеешь! — спохватилась она.

Плаванье для «Спартака» было слабым местом. Дети подкупольника, этим все сказано. Из всех спартаковцев, пожалуй, только она и умела плавать.

— Не умею, — мрачно отозвался Ящер. — Наглотался воды, думал, на всю жизнь напился. А полежал денек на солнышке — еще бы столько же выпил.

— Что у тебя с оружием?

— Траншейный пистолет. «Реактивку» в реке утопил, но там без вариантов было, или она или я. Ну… нож еще.

— А что ты делать здесь должен без оружия? — изумилась она.

— Димитриади к тебе отправил. Мечик же погиб. И у меня тройку выбили антиснайпера.

Она хмуро кивнула еще раз оглядела спуск к мосту. Видимо, у «Спартака» совсем отчаянное положение, если Сашка отправляет к мосту одиночных бойцов фактически без оружия. В слабой надежде раздобыть оружие на месте и остановить эту чертову трассу… И тут она увидела ОРУЖИЕ.

— Ящер, ты броневик уведешь? — торопливо спросила она.

Спартаковец поперхнулся остатками воды.

— Я даже не знаю, как он изнутри выглядит!

— Ты же водил огневую платформу, я сама видела!

— То платформа! Там сенсоры и джойстик! А с броневиком — без вариантов!

Знакомый броневик альпийских стрелков неторопливо катился по спуску прямо к ней. Она лихорадочно соображала, сумеет ли управлять незнакомой техникой, хватит ли ей знаний, доставшихся от прадеда… или действительно, как сказала Ленка, мудрый прадед в ее голове — всего лишь выдумка маленькой девочки, отчаянно нуждающейся в защите и поддержке?

— Так, а с вон той дурой наверху броневика управишься? — спросила она, еле двигая губами. Броневик был уже опасно близко, там могли заметить ее странные разговоры.

— Немецкий крупняк? Ну, изучали его…

— Работаем.

— Какая встреча! — озадаченно протянул капитан альпийских стрелков и ткнул водителя в плечо:

— Доверни-ка вон к той девочке. Мы с ней не договорили в прошлый раз.

— Кэп, ты же сказал — передадим по инстанции, — на всякий случай напомнил снайпер, по совместительству переводчик, а по слухам еще и стукач начальства.

— А мы и передали, — процедил капитан.

— А они?

— А они сказали с местными не церемониться. А раз так, то мне диверсантка в тылах батальона альпийских стрелков не нужна, — пояснил капитан и откатил дверь.

— Какая встреча! Прекрасная фройнлейн одна и без охраны?

Он еще успел заметить, как вскинулось дуло снайперки прямо ему в лицо. Но сделать ничего не успел, как, впрочем, и подчиненные.

Они управились за несколько секунд, благо мишеней оказалось всего три, где-то офицер сбросил своих волкодавов. Ящер помог ей вытащить из сиденья тело водителя и метнулся на верхнюю огневую точку.

— Зита, живем! — радостно сообщил он оттуда. — Здесь два станковых «тубуса» в боевом положении!

— Ищи цель, не спеши! — процедила она и взялась за рычаг. Вроде бы оно включается так… Или память прадеда ей подсказала, или краем глаза усмотрела нужное, пока ехала в броневике к городку, но сделала она все правильно, и броневик мягко развернулся в боевую позицию. На глухие выстрелы внутри броневика пока что никто не среагировал, только патруль издалека смотрел озадаченно да за дверью прокуратуры что-то происходило нервное. Наверняка прокурорские прятались по коридорам. Значит, несколько секунд у них есть… все же нету. Патруль придется снести, они читали ее личный номер, а это ниточка к Давиду. Одна из ниточек.

— Зита, сегодня наш день! — весело сказал сверху штурмовик. — На мосту колонна на марше, и стволы зачехлены!

Ящер радовался, как ребенок новой игрушке, как будто не понимал, что при нехорошем раскладе жить ему осталось не более нескольких минут. Если вывернет сейчас на улицу любая броня — им конец на первых же выстрелах.

— Давай! — выдохнула она.

И Ящер дал со всей широтой сибирской щедрой души! Она же высунулась из боковой дверцы и аккуратно отстреляла патруль, стараясь попадать в голову. Одна ниточка оборвана, уже хорошо. Наверху грохотало и звенело, Ящер орал ликующе, потом сорвались и унеслись к цели «тубусы»…

Им повезло: и броня не вывернула, и сообразительная пехота не отсекла отход, и преследование никто не организовал вовремя, и хваленый европейский порядок оказался не так уж страшен при близком знакомстве. Правда, и провернули операцию они ну очень быстро, тут среагировать правильно никто бы не успел. А от случайностей их уберегло обычное везение. Да, и двигатель не заглох, кстати — завести самостоятельно она не смогла бы точно. А так — просто праздник какой-то! Мост горит, что-то там рвется непрерывно, охрана лупит со всех стволов неизвестно куда, а броневик катится себе прочь из Мамаадамии, и храмовый комплекс на горе словно проворачивается перед глазами и удаляется, удаляется… Проплыл мимо пост военной полиции, она кивнула знакомому майору, потом сообразила по его озабоченному виду, что стекло с односторонней прозрачностью. Потом они уперлись в затор на дороге. С третьего раза она сообразила, как сдать назад, свела броневик с трассы, притерлась к кустам за обочиной, и две фигурки в «хамелеонах» скользнули в спасительную тень леса. Ящер на ходу проверил связь, удовлетворенно хмыкнул и доложил:

— Здесь Ящер и Зита. Мост горит, возвращаемся.

Выслушал недоуменные вопросы Димитриади, покосился на Зиту и пробормотал:

— По улице шла. А я откуда знаю, как? Как-то. Вот у нее и спроси.

— Зита? — прорвался через расстояния голос Димитриади.

Она затребовала личную связь, отошла от Ящера и коротко объяснила:

— Там был Давид, прикрыл.

— То есть, хоть я и командир «Спартака», имеется информация не моего уровня? — аккуратно уточнил Димитриади.

— Это дела майора Каллистратова… и выше, — вздохнула она. — Лучше не лезь, Саша, убьют.

— А ты?

— А я вляпалась.

Димитриади подумал, выругался и приказал идти на соединение с отрядом. «Спартак» расстрелял весь боезапас и теперь отходил к перевалу. Над ним густо висели дроны, пополнить боеприпасы лихим налетом не было никакой возможности. Штурмовики сделали все возможное, чтоб остановить трассу, теперь осталось совершить невозможное — вывести из-под удара взбешенного противника остатки отряда.

Сначала Зита хотела возразить. Объединять отряд, когда в небе полно дронов — смертельно опасно. Лучше, со всех сторон намного лучше уходить к перевалу малыми группами. Но она сдержалась. Передала «Спартак» Димитриади? Передала. Парень справляется? Если честно — гораздо лучше ее. Ну и зачем тогда вмешиваться? Видимо, есть у Александра важные причины, чтоб собрать спартаковцев в один кулак.

Она определила точку встречи, прикинула маршрут, поделила набранные Ящером в броневике трофеи. Потом они перекусили европейским сухпаем, напились вволю, даже полежали немножко, отходя от напряжения… а потом принялись вышагивать усталыми ногами очередные десятки километров по враждебным горам. Хорошо, местные жители перед войной благоразумно убрались подальше от границ, и можно было стрелять в любую подозрительную тень, и не ошибешься, обязательно попадешь во вражеского солдата, а не в пастуха.