Дорога войны

12

Над городом вставали султаны разрывов.

— Наши турок мудохают! — с мрачной радостью сказал Орлов.

Радость заместителя она хорошо понимала — наконец-то российская армия давала отпор! После картин страшного разгрома в ущелье работа крупных калибров по городу вызывала приятные чувства. Если забыть на минуту, что в городе остались жители. Кто бы их успел эвакуировать при нынешних стремительных наступлениях?

Не город, поправила она себя мысленно. На юге поселение в тридцать тысяч — не город, станица. А город запросто может насчитывать тысяч десять, как та же Медногорка.

Впереди и внизу шел бой, возможно, там линия фронта. До точки выхода, Медногорки — менее десяти километров. Им остался последний бросок, самый трудный. Предстояло пройти и чужих, и своих, потому что связи не было. Ротная с начала окружения отзывалась белым шумом, а в блоке внутренней спартаковской связи сдохли аккумуляторы, не вечные же они. А без связи полторы сотни непонятных бойцов сначала угостят из крупняка, и только потом спросят, кто такие.

Срочно собранные командиры подразделений изучали местность, отмечали в планшетах ориентиры. Орлов сосредоточенно работал с трофейным дальномером, прихваченным еще в бою у штаба полка. В «Спартаке» он прошел подготовку в том числе и артиллерийского разведчика, и теперь пытался применить навыки, определял с помощью встроенного баллистического вычислителя точку, откуда били по городу. Получалось, что от Медногорки. Значит, прав Орлов, это десантники утюжат станицу, вынуждают турок отойти.

— Хорошо дошли! — сказал генерал и хрипло закашлялся. — Пройдем линию фронта — представлю отличившихся к наградам! Зита, готовь списки.

И генерал снова раскашлялся. Ночевать в горах на земле он явно не был обучен и словил жестокую простуду. Которая могла подвести «Спартак» в критическую минуту. Она даже с беспокойством прислушалась к далекому гулу — по трассе «Транскавказ» непрерывно шли машины противника. Услышать оттуда при любом раскладе не могли, но беспокойство как появилось, так больше не уходило. Может, потому что вышли к заселенным местам, и риск обнаружения многократно повысился? Совсем недалеко от лежки отряда — обзорная площадка с разбитым колесом обозрения, и туда не только канатка ведет, но и асфальтированная дорожка, подъедут с проверкой и заметят чего не надо. Да, там пост наблюдения, предупредят, если начнется прочесывание склонов, но…

— Товарищ генерал, лучше без наград! — решилась сказать она.

— А что так? — с обманчивой мягкостью поинтересовался генерал.

— Невелико геройство — пройти по лесам до фронта! — буркнул Орлов.

— Невелико? — прохрипел генерал. — А сколько вы в рейде техники пожгли, живой силы выбили? «Саранчу» уронили! Десяток беспилотников расстреляли! Все бы так ходили по лесам, давно б врагов не осталось! Я сказал — к наградам!

Орлов молча кинул ладонь к виску — мол, есть представить к наградам! Она подарила заместителю благодарный взгляд — Орлов вовремя увел нежелательную тему в сторону и на себя.

— Высылаем разведку, отдыхаем и вперед, — заключил генерал. И усмехнулся.

Все он заметил, старый волчара политических войск. Весь рейд держался на удивление разумно, в руководство не вмешивался, только, как доложил Виктор, с помощью приданной пары штурмовиков настырно собирал информацию по «Спартаку». Генерала интересовало всё, но особо — структура управления в «Спартаке». Внутренняя, не видимая постороннему глазу. И этот его приказ — по факту первый.

Генерал снова раскашлялся, и она невольно поморщилась. Командиры подразделений ушли к роте — ни один камешек не брякнул, не клацнуло оружие, кусты не зашелестели. А тут — кхе, кхе!

— Не кривись! — беззлобно сказал генерал. — Я все вижу. Не бойся, когда надо, я сдержусь. Сдохну, но сдержусь. Вы, главное, выведите. И задержись на пару минут, есть разговор.

Он осторожно присел на склон под кустом, опустил на лицо сетку и стал почти неразличим в окружающей зелени. Хорошую вещь сделали в Двойке, ничего равного «хамелеону» у противника, пожалуй, нет. Пятерку охраны ни генерал, ни Лена, например, не заметили.

Она присела рядом, чтоб лишний раз не отсвечивать на склоне. Лена нервно дернула головой в сторону дороги и отодвинулась на десяток шагов для лучшего обзора. И автомат пристроила на камне. Белобрыску тоже беспокоил периодический шум с дороги. Как-то не по себе осознавать, что «Спартак» остановился на дневку рядом с трассой, по которой в любой момент может прибыть батальон егерей. Или два батальона. А что делать, если этот склон — самое удобное место для исходной на прорыв? Рядом с фронтом риск обнаружения — везде. Дроны-наблюдатели летают, и уже не собьешь, как раньше — тут же прикатят проверить, кто это стреляет. В лесу, конечно, мало что разглядишь сверху, но случайности никто не отменял…

— Что не так с наградами?

Можно — и нужно было — с дурковатым видом доложить, что никак нет, все рады и счастливы. Но генерал находился в секретном списке майора Каллистратова, то есть был своим. А своим следовало знать правду. И еще он ей очень нравился. Хороший дядька, побольше бы таких. Генерал, а человек.

— В подкупольниках за государственные награды не уважают. Если честно — даже презирают. Потому что их раздают непонятно за что и непонятно кому. Единственная признаваемая в подкупольниках, объективная награда — звание «Герой Сибири». Но оно местное, присваивается Иркутским десантно-диверсионным училищем и только его выпускникам. Так что лучше без наград, не за них воюем.

— Сопляки, — оценил генерал. — Значит, слушай сюда и передашь своим бандюганам: мне, лично мне крайне нужны офицеры нового типа! Те, кто не боятся принимать решения, и не боится начальства! Подготовленные, серьезные профессионалы, но не впитавшие армейских порядков. И — верные стране. Вы нужны, поняла? Потому по выходу из окружения представлю всех без исключения к медали «Воинская доблесть» — потому что она дает льготы, в том числе право на сдачу полевого офицерского экзамена. У нас социализм, социальные лифты должны работать, и они работают! После награждения в ваших планшетах откроются учебники для подготовки, вы уж постарайтесь сдать все.

— Есть сдать всем.

— Не подпрыгивай, разговор не окончен. Что скажешь по результату рейда, черноглазая?

Лена еле слышно фыркнула, и Зита с ней мысленно согласилась. Ну да, кобелина старый, бархат в голос подпускает, но мужчины все такие, если они мужчины, не исправить, да и не нужно.

— Уступаем технически, — коротко ответила она. — Сильно уступаем. Связь, РЭБ, авиация…

— Да ты не деликатничай! — усмехнулся генерал. — Со мной — не надо, со мной только правду. А по правде мы не уступаем, мы разгромлены! Без связи и господства в воздухе — нас бьют за день, максимум за два! А как хвастались лучшим в мире оружием, не имеющим аналогов, как хвастались! Огромные ресурсы потратили, и где всё? Снова подготовились к прошедшей войне! Будем брать количеством, не привыкать!

И генерал тихо выругался.

— «Реактивки» себя хорошо показали, — возразила она. — Очень удачное универсальное оружие! И именно — не имеющее аналогов.

— В подготовленных руках показали, — пробурчал генерал. — В ваших руках. А в армии от «реактивок» отказываются, если не в курсе. Калибр, говорят, не тот, дальность не та, обнаруживаются легко! Но это ладно, с армией я… Будущие задачи «Спартака» как себе представляешь?

— Работа за перевалами, — поколебавшись, сказала она.

— Догадливая. Бить надо не солдат, а тех, кто сидит там и управляет. Но оттуда мало кто возвращается… В «Спартаке» тебя есть кем заменить? Ты мне нужна рядом.

— Нет, — твердо сказала она.

— Честно. Молодчина. И я такого же мнения. У вас уникальный боевой организм сложился, жаль ломать. Значит, потащу вас вверх всем составом. Только доживите.

— Доживем, товарищ генерал, — пообещала она.

— Правильный настрой! — одобрил генерал и тяжело поднялся. Понятно: моральная накачка командира проведена, больше тут делать нечего, отдыхать и готовиться к прорыву лучше в расположении «Спартака».

Она поднималась первой, сильно опережая генерала с Леной, и потому столкнулась наверху с противником одна, что называется, нос к носу. Вернее, сначала она увидела в траве огромные горные ботинки, потом подняла голову и чуть ли не воткнулась в чужое незнакомое лицо. И выстрелила раньше, чем успела что-то сообразить. Хотя егерь по всем правилам должен был ее опередить, он же двигался настороже. Что спасло ее? Возможно, внешность. Боец увидел соплеменницу и на мгновение замешкался. А она открыла огонь не задумываясь.

Выстрел прозвучал негромким хлопком, у егеря внезапно образовалась маленькая дырочка чуть ниже лохматой каски, и он завалился назад. Зрение рывком перестроилось на лесные тени, и она вдруг увидела осторожно двигающихся бойцов в «лохматках». Дневку «Спартака» окружали егеря, проклятие и страшный сон диверсантов, она оказалась за их спинами.

Наконец-то прозвучал далекий предупредительный, сильно запоздавший выстрел от поста наблюдения — и загрохотало! Егеря причесывали лес перед собой длинными очередями, не жалея патронов, и перебежками двигались вперед. Шумно и очень опасно: ребята лежат дальше и ниже, на обратном склоне, их не достанут, но если командиры подразделений не успели спуститься, значит, им сейчас бьют в спину из полусотни стволов…

Она упала, сменила пистолет на табельный траншейный и с двух рук в темпе отстреляла ближайшие спины. Понадеялась, что в таком грохоте никто не расслышит одиночные выстрелы — однако услышали, припали к земле и завертели стволами. Воздух наполнился пулями, только ветки посыпались, пришлось бросать гранату. В руку попалась шоковая, но так получилось даже лучше — удалось рывком переместиться в более удобное место, за камень. Она осторожно выглянула — и увидела, как дернулся, провернулся и упал егерь, выцеливающий ее, за ним еще один, и еще… Заработали снайпера «Спартака». Потом замелькали долгожданные фигурки в «хамелеонах» — одна из пятерок просочилась с фланга и теперь рвалась егерям за спину.

Она попробовала оценить картину боя по звукам — и не смогла, гремело со всех сторон. Ясно было одно — «Спартак» пока что отбивался.

— Брюханов, к дороге! — крикнула она, разглядев знакомое лицо.

Связь, ей нужна связь! Непонятно, что творится вокруг, а без этого не принять правильных решений. Без связи остается только бегать — чем она и занимается, как дура!

На дороге она увидела именно то, что подозревала — колонну «блиндеров» и кишение солдат в «лохматках» вокруг них. И два БТРа сопровождения вращают стволами. Какой черт принес противодиверсионную группу именно сюда, как они смогли заметить «Спартак»?! Ну не вслепую же полезли в чащу! Получили сигнал с разведчика-беспилотника? Так от дронов до сих пор прятались вполне успешно, а пост наблюдения, пока не наступишь, не обнаружишь…

Ребяток на дороге следовало занять важным делом, чтоб даже не думали отправлять подкрепления в лес. И первым делом, для собственной безопасности, нужно убрать БТРы, потому что если оттуда дадут очередью из крупняка по лесу, никакой ствол не защитит. А у них — пара жалких «реактивок» на всю группу…

Она лихорадочно проверила, есть ли в разгрузке «дымовуха». Ура, есть парочка. И сосед показал два пальца. Значит, работаем.

Она приникла к прицелу — и вздрогнула. Боец на БТРе смотрел в бинокль прямо на нее… не в бинокль, что-то другое, крупнее. И он явно докладывал, она четко видела, как шевелились губы!

— Брюханов, сними «глазастика»!

Мягко ударила «птичка», она тут же выстрелила, и еще раз. БТР окутался плотным чернильным дымом. Вот так, поморгайте, потрите глазки, все равно не поможет! «Дымовуха» даже специальными растворителями смывается с трудом!

Ударил вслепую пулемет с БТРа, сучья посыпались на них сверху. Мама, вот это мощь! Настоящая лесокосилка! Она расстреляла коробку на максимально возможной скорости, ожидая каждую секунду, что пулеметчик вот-вот опустит ствол пониже, и тогда… не опустил, не успел. Слабоваты бронемашины против «реактивок»! И второй БТР заткнулся. И пулеметчик короткими очередями безнаказанно стал загонять егерей за «блиндеры». Полежите, «лохматики», потряситесь за свои жизни! «Спартаку» нужно время на отрыв!

Они успели убраться от дороги до того, как пришедшие в себя егеря начали поливать окрестности из всех стволов, скользнули в спасительный лес, побежали, пригнувшись, по редкому подлеску…

— Зита! — вдруг окликнул ее Брюханов и остановился. И опустился на колени.

Он полз к «Спартаку». Пробитый пулями, хрипящий, упорно полз, оставляя за собой полосу смятой травы. Штурмовик из поста наблюдения, не предупредившего о егерях.

— Зита, они засекли нас! — прохрипел парень. — Наблюдатель на броне! Зита, слышишь? Они нас чем-то видят! Берут прибором… Зита…

Он умер сразу, как только договорил. Держался на одной воле, чтоб донести бесценные сведения, и вот ему больше ничего не важно в мире, и лицо расслабляется в покое. Костя Серов, ничем не примечательный паренек из пятой школы. Спартаковец.

«Спартак» избежал разгрома. Просчитались егеря, решили, что в лесу прячется маленькая группа окруженцев, и нарвались на мощный отпор. Большую часть загонщиков перебили сразу, кто уцелел, откатились к дороге и теперь наверняка вызывают все мыслимые подкрепления. Скоро, совсем скоро лес начнут перемешивать из минометов, повиснет над головой корректировщик… И значит, надо уходить. Вот только — куда?

Генералу разбили лицо. Лена разбила. При первых выстрелах сбила начальника с ног и прикрыла собой. Ну, он и ткнулся. Совсем забыла со страху курносая, что штурмовая винтовка на близкой дистанции пробивает насквозь троих, не то что ее жалкий набор косточек, и теперь выслушивала генеральские маты с виноватым видом. А Зита выслушивала доклады командиров взводов, и это было намного тяжелее.

«Спартак» потерял больше десятка бойцов. Среди них — командир первого взвода. Повел штурмовиков в обход, как принято в «Спартаке» — расстреляли в упор. И погиб Орлов. Заместителя срубили первой же очередью. Как он оказался ближе всех к егерям, почему задержался в лесу, уже не узнать. Одна из случайностей войны.

— Брюханов! — решила она. — Принимай первый взвод. И — должность моего заместителя. Проследи, чтоб собрали все переговорники с убитых егерей, нам нужна связь хотя бы между пятерками. Все переговорники и все их оружие.

— Для прорыва? — уточнил штурмовик. — Тогда «лохматки» тоже.

Она кивнула. Для прорыва. Для наглого, сумасшедшего прорыва. В котором нет места раненым. А их у «Спартака» — двенадцать, и половина — тяжелые… Страшный сон любого диверсанта — ранение в рейде. И ее личный страшный сон.

«Спартак» ушел, как всегда — быстро, бесшумно, растворился среди стволов и кустарника, оставил далеко за спиной обозленных егерей обрабатывать из минометов пустое место боя. Раненых несли на руках. Не имели права, в нарушение приказов и инструкций — задыхались, но несли.

Им повезло — до окраин города добрались незамеченными. Добрались сами и дотащили раненых. Там вломились в чей-то особнячок — оказался брошенным — и разместили раненых в подвале. Всё, больше ничего для товарищей они сделать не могли. Оставалось надеяться, что их не обнаружат, что не просто так ведется вытесняющий обстрел, и станицу вот-вот освободят… Оставили ребятам оружие, много оружия — и «хамелеоны». Все «хамелеоны» без исключения. Потому что, как ни крутила Зита полученную информацию, больше ничто не могло быть обнаруженным дистанционно. «Реактивки»? Проверены многократно на учениях, в неактивированном состоянии обнаружить невозможно. Да и не было «реактивок» у поста наблюдения. Значит, «хамелеоны». Что такого прошили в них в Двойке, что материал приобрел способность подстраиваться под окружающий фон? Вот это и засекли, причем на дистанции до километра. Так что на прорыв пошли в полевой форме штурмовых отрядов, не зря хранили в рюкзаках. Замотали «реактивки» обрывками «лохматок», чтоб замаскировать характерные стволы — и пошли. В головной группе — Зита, чернявый штурмовик из девятой школы Александр Димитриади и Брюханов — русский по фамилии, но от чечена не отличить. Или от терского казака. И выражение лица соответствующее, зверское. Остальные спрятали лица под масками и сетками — обычное вообще-то явление у обеих воюющих сторон.

Шли нагло, не скрываясь, колонной. Только на всякий случай прижимались к домам, чтоб излишне не отсвечивать воздушным наблюдателям, да «реактивки» спрятали внутри строя. Шли прямо на звуки разрывов.

Улицы выглядели нетронутыми. Почти нет разрушений, только пара сгоревших домов встретилась. Даже витрины магазинчиков почти все целые. Значит, не было уличных боев, военных уничтожили прямо на местах дислокации. Или — выдавили к Медногорке…

Пару раз их окликали издалека, из дворов — они не отвечали. Неужели не видно, что группа идет на секретное задание? Ах, не предупредили? Ну извиняйте, армейский бардак.

— Перекроют дорогу — что делаем? — спокойно спросил Брюханов. — Я турецкого не знаю.

— Останешься жив — за неделю узнаешь, как родной! — пообещала она серьезно.

Штурмовик невозмутимо пожал плечами. Сказано выучить — без проблем, готов.

На самом деле она рассчитывала, что они не встретят на пути никого. Разве что наблюдателей. Ну, такая она, современная война. Слишком мощные средства уничтожения. И если начинает плотно работать артиллерия, дураков нет оставаться на позициях. Ведется вытесняющий огонь, одни отходят, другие заходят. Практически бесконтактный бой, дистанционный. И только им идти под разрывы, других вариантов нет. И надеяться, что успеют проскочить быстрее, чем полягут все.

Ошиблась — они наткнулись на блок-пост на следующем перекрестке. Вышел из-за самоходки боец в бронекостюме, поднял предупредительно руку — стоять. Еще трое сидели на броне, смотрели внимательно. Один направил на колонну знакомый уже прибор, что-то вроде большого бинокля — и опустил. Первичную проверку, похоже, прошли.

— Военная разведка «Мхедриони», специальная операция! — крикнула она.

Солдат окинул взглядом ее оружие, форму, переговорник, вгляделся в лицо — и ухмыльнулся:

— Говори по-грузински, я понимаю! «Барсы Гомбори», да? Хвастуны. Запомни, гогона, лучшие воины — сваны!

Из самоходки вылез офицер. Сказал что-то неприязненно. Она уловила — его не предупредили о проходе спецподразделения, он должен сделать запрос, получить подтверждение. Ну, не предупредили, что она могла поделать? Только выстрелить ему в лицо, и тут же — по солдатам… Димитриади подбежал и аккуратно закинул в открытый люк самоходки гранату. Глухо ударил разрыв — готово.

Она подхватила с убитого прибор — пригодится.

Наверняка соседи уже запрашивали о причинах стрельбы. Значит, времени у «Спартака» — за сколько успеет подскочить броня с соседнего блок-поста. То есть — несколько минут. Так что — бегом, если жить не надоело!

Они успели. Может, кто-то и прибыл по их души, но «Спартак» уже пробирался по развалинам в зоне обстрела. Теперь главное, чтоб свои не накрыли! А для этого — двигаться дальше! И они бежали! Останавливались, осматривались, сверялись с координатами в планшетах и бежали снова, пересекали улицы, карабкались развалинам домов, а их много уже попадалось… А потом Брюханов тронул ее за плечо и показал вверх. Там, почти неразличимый, над кроной старого платана висел такой знакомый, такой до тошноты надоевший на летних учениях дрон-наблюдатель, противное изделие завода «Системотехника» из Четверки. Она забрала у одного из штурмовиков «реактивку», размотала камуфляж и подняла оружие над головой. Если оператор не дурак, он должен понять.

— Оставайтесь на месте! — прозвучал из динамика голос оператора. — На вас выйдут.

«Летающий глаз» двинулся дальше. Она присела у стены, прикрыла глаза. Вдохнула, выдохнула. Нельзя. Расслабляться — нельзя. Мало ли кто на них выйдет.

— Убраться с улицы! — приказала она. — Занять оборону! Ждать! Командиры взводов — доклад по личному составу!

Генерал тяжело опустился рядом с ней и натужно закашлялся. Надо же, а в прорыве и не слышно было. Там, правда, от взрывов все слегка оглохли.

— Похоже, прорвались, а, черноглазая?

— А я штаны порвала! — радостно заявила Лена. — Представляете? На самом интересном месте! Вот, посмотрите!

И истерически рассмеялась.

От гор надвигались, опускались тяжелые тучи. Вот-вот должен был ударить ливень — первый за все время их пребывания на фронте. Штурмовики торопливо заносили раненых в аэрогоспиталь. Станицу освободили без боя, ребят вытащили, все закончилось хорошо… только в горах остались навсегда тридцать два спартаковца. И еще столько же разбросало по госпиталям, неизвестно, все ли выживут. И пятерку Анишкина при прорыве накрыло прямым попаданием — погибли все. Вера Охрименко, одна из лучших снайперов, одна из надежнейших бойцов службы собственной безопасности и просто любимица всего отряда, шла вместе с ними…

— Теперь вы герои!— сказала Лена завистливо.

Резкий ветер трепал ее короткую форменную юбку, задирал неприлично, но танцовщице ли обращать на такие мелочи внимание?

— Мы просто выходили из окружения, — пожала плечами Зита. — И ты, кстати, шла вместе с нами.

— Вы спасли генерал-майора! — возразила Лена с чувством. — Начальника политотдела фронта! На вашем счету куча подбитой техники! Захватили новейшее секретное средство наблюдения, разведчики пляшут от счастья! А я что? Просто любовница старого пердуна, одна из! Если что и разбила, так только рожу своему начальнику!

И Лена так искренне шмыгнула носом, что Зита впервые всерьез призадумалась, а кто на самом деле в этой парочке главный.

— Мы сейчас убываем в штаб фронта, — сказала Лена. — Может, с нами, а? Генерал тебя возьмет, ты ему глянулась.

Зита только отрицательно покачала головой.

— Снова пойдешь играть со смертью? Ты понимаешь, что вас никого не останется в живых через месяц? Еще два-три таких рейда, и всё, кончится отдельная разведывательно-диверсионная рота «Спартак»!

— Это наша работа, — пожала плечами Зита. — «Спартак» — разведчики и диверсанты, я — командир отряда.

Лена покачала головой:

— Не буду уговаривать, подруга. Уже пыталась перетащить в элитную школу, думала, самая умная, и что в итоге? Я лейтенант, ты майор.

— Штабс-капитан. Командир роты — капитанская должность.

— Майор! — отмахнулась Лена. — Мой сказал, что сделает! Там есть хитрый ход. Командир учебной роты — майор. Будет тебе уникальное подразделение — учебно-боевая рота «Спартак». Офицерская по факту, зацени!

— Мы защищаем родину не за звания и награды.

— Может, ты и права, — задумчиво сказала подруга. — Может, сейчас именно такие, как ты, требуются — честные, добросовестные работники? Возможно, ты верно уловила тренд, и на волне поднимешься выше меня. И встретишься мне в следующий раз при генеральских погонах, и не обратишь внимания на какую-то капитанку из генеральской обслуги…

— Лена! — крикнул издалека генерал. — Шевели задницей!

— Удачи, подруга!

И Лена четко вскинула ладошку к черному берету. Сверкнул и оскалил зубы на эмблеме белый полярный волк.