Доктор и Африка

Глава тридцатая. Падение небес

Примечания:

Да, дамы и господа, вы устанете читать сегодня)

Для придания радостной атмосферы вот вам жизнеутверждающая музыка: https://www.youtube.com/watch?v=3LY3ftiLqmE

— У-у-у-у… — заскулила американская морячка, когда я «подключил» её к Андре.

— Андрюха, не вырубайся! — похлопал я так человечно побледневшего андроида по щеке. — Кому говорю! Альберта, адреналин, живо! И держи эту мразь!

Берта подала мне заготовленный шприц и я ввёл его содержимое в Андре. Далее она удерживала морячку, а я посмотрел на агонизирующего робота.

Андроид какого-то хрена оказался не таким уж и живучим, как я думал. Вася мне его расписывал как ноу-хау, новая школа роботостроения, а вышло…

Нет, если бы мне в туловище прилетело пятьдесят или около того пуль, я бы сейчас мёртвый валялся где-то на лестнице и меня в мою такую мёртвую, но такую совершенную жопу долбил какой-нибудь американский гомоморпех. Но тем не менее, от Андре я ожидал большего!

Рёбра у него сверхпрочные, ни одно не сломалось, но вот межрёберные хрящи порвало мама не горюй, при этом пули разбились на осколки, которых во внутреннем мире Андре теперь просто дохуя! Мне предстоит их извлекать в скором времени, но пока что есть более актуальная задача — не дать ему сдохнуть.

Я воткнул иглу от аппарата для переливания крови в вену Андре и шёлкнул переключателем. Сейчас пойдёт родимая…

— Что вы делаете, чудовища?! — завопила американка… сержант Рембо.

Рембо? Серьёзно? Я пристальнее присмотрелся к нагрудной нашивке со званием и фамилией. Реально, блин.

— Джонни, успокойся, — попросил я эту беспокойную бабу. — Я всего лишь заберу у тебя много крови и заменю её на физраствор. И мы разговариваем с тобой только потому, что ты нужна мне в сознании, чтобы не угнетать твою сердечно-сосудистую деятельность. Поэтому заткнись, пока я не начал тебя пиздить! Поверь, это не слишком помешает переливанию крови.

Так получилось, что она единственная из штурмовой группы не сдохла. Берта не сразу догадалась, что можно использовать ещё две турели для отстрела американцев, поэтому они успели заложить один заряд на дверь. Но потом прямо в воздухе взорвалась моя граната, которая убила практически всех, оставив эту Рембу без обеих рук и без правой ноги. У Андре оказалась четвёртая группа крови положительная, то есть он, с некоторыми оговорочками, универсальный реципиент. Технически, можно было бы использовать кровь Мали или Берты, но первая гепатитница, а вторая в особом положении, поэтому нежелательно, Максимка даже половины необходимой крови тупо не имеет во всём организме, а мне моя кровь нужна, потому что я не умею одновременно терять кровь и проводить извлечение пуль, ну и ещё сам кровью подтёк неплохо, ноги у меня до сих пор в полном ауте, только перебинтовал их. Поэтому морская пехотинка оказалась очень кстати. Слава Босху, что я её не заколол, хотя был в секунде от этого!

У Мали гепатит В, что, как все знают, навсегда. Он у неё по непонятным причинам утихший, хотя до обнуления она активно херачила какие-то кастомные и мощные лекарства гепатопротекторы. А я ведь не так давно, ещё до начала отношений с Бертой, собирался её трахать! Думал, хрен с ним, в презервативе не так страшно! Эх…

Про гепатит Мали, положим, я знал, а вот тему беременности Берты даже в мыслях не поднимал специально. В свете текущих событий стараюсь не думать об этом, потому что в будущем ждёт нас полнейший пиздец…

— Пошла, родимая! — воскликнул я, наблюдая за ходом трансфузии и готовя инструменты. — Эй, Джонни, откуда будешь?

— Пошёл ты, мамоёбище! — огрызнулась Рембо, глядя на уходящую кровь.

— Вы бы пооригинальнее как-то оскорбляли, что ли… — вздохнул я, вынимая самую лёгкую пулю из тела отключившегося Андре.

Лёгкой эта пуля была потому, что впилась в ребро и осталась торчать жопой наружу. С остальными всё не так уж и просто…

Кишки его представляли из себя изрезанную пулями требуху, я включил электроотсос, выкачал всё вылившееся дерьмо из его брюшной полости, где оказалось, судя по звону в банке приёмника, несколько пуль и их фрагментов. Далее я работал с органами и, как понимаю, задел инструментом что-то очень чувствительное, так как Андре, несмотря на анестезию, открыл глаза и схватил меня за левую руку.

— Питание, — отчётливо произнёс он. — Подай питание.

— Какое ещё питание, Андре? — задал я резонный вопрос.

— Шейный отдел, — ответил тот и вновь отключился.

Я отвлёкся от извлечения пуль и перешёл к шейному отделу, который начал ощупывать пальцами. Наконец, я нашёл то, о чём, как я думаю, говорил Андре: в области его позвоночника имелось какое-то продолговатое уплотнение с прямоугольным утолщением на конце. Хм…

Облив всё спиртом и сменив перчатки, я вскрыл участок с уплотнением и обнаружил банальный универсальный кабель питания, правда, выполненный из центаврианского композита.

— Теперь понятно… — хмыкнул я и прошёл к шкафам, где у нас лежали удлинители с переходниками.

Достав всё необходимое, я подключил удлинитель, переходник и уже к нему подсоединил штекер из шеи Андре. Дало искру, я уже собрался отключать, чтобы не испытать все прелести КЗ в самый разгар полостной операции, но затем всё резко закончилось.

— Спасибо, — произнёс вновь открывший глаза Андре.

— Да не за что… А что происходит? — спросил я у него. — Что за внезапные потери сознания?

— Все группы жизненно важных органов так или иначе выведены из строя, — ответил мне андроид. — Критическое падение мощности, нечем было питать блок процессоров. Пришлось отключиться.

— Понятно, — кивнул я. — Значит, теперь надо просто извлечь пули, залатать самые ярые дыры и зашить тебе брюхо и всё?

— Отключи от меня эту женщину, — попросил Андре. — Объём крови достаточный. Больше это не актуально.

— Это без проблем, — я положил руку на кнопку остановки трансфузии, а затем испытующе уставился на невольного донора крови. — Ты сама начала эту войну. Хватит разрушений. Миссия завершена, ты поняла? Миссия завершена. Всё кончено, Джонни. Всё кончено…

И ожидающе уставился на дрожащую от холода сержанта Рембо.

— Да ну тебя… — махнул я рукой и выключил аппарат. — Это классика, блядь! Это знать надо! Тем более тебе! Эх…

Я вернулся к брюху Андре.

— Я могу помочь тебе с локализацией пуль, — сообщил он мне.

— Ну, давай… — кивнул я равнодушно.

Час я извлекал пули и откачивал дерьмо, щедро пролившееся в полости Андре. Ну, там было не только дерьмо, были ещё транссудат и тканевая жидкость, мёртвые ошмётки плоти, фрагменты его одежды, я всё это извлёк на свет босхжий, зачистил, а потом заштопал Андре как порванный носок.

— Берта, укати Андре в палату № 2, а я пока решу вопрос с нашей героиней боевиков… — поднял я с подноса брюшистый скальпель.

— Не убивай её, пожалуйста, — попросила Берта.

— А смысл? — спросил я. — Она покалечена, умирает, я только ускорю неизбежное.

— Ты — врач, а это твой пациент, раз лежит на твоём операционном столе, — напомнила мне Берта.

М-м-м, блядь, как будто зуб внезапно заболел…

— Я не дам ей умереть, вылечу, а потом мне придётся её пристрелить, — недоуменно произнёс я. — Нарушения логической цепочки не видишь?

— Врачебная этика, — Берта поняла, что сумела надавить на нужную точку моей до мозга костей врачебной психики, поэтому уверенно укатывала тележку с Андре прочь.

— Твою мать! — воскликнул я, а затем недобро посмотрел на Рембо.

Она не понимала, о чём мы говорим, так как не понимала суахили. Да и откуда ей? Американские военные учат фарси и то далеко не все, некоторые приезжают в командировки просто потянуть лямку с серьёзными «боевыми» и пострелять по афганцам.

— Ладно, хрен с тобой, Рембо! — решился я. — Так и быть, окажу тебе помощь, хотя следовало бы тебя пристрелить!

Я пожалею об этом как минимум дважды. Когда не смогу пристрелить её после оказания помощи — это раз, когда у нас будет кончаться жратва и я не смогу не кормить её — это два. Вполне вписывается по критериям в категорию благородных поступков!

Хороший поступок — это когда ты жалеешь о своей доброте одиножды. Благородный — когда дважды.

Дерьмо собачье…

— БЕРТА!!! — внезапно и громко позвал я, чем изрядно напугал Рембо. — ИДИ СЮДА! Я НЕ СОБИРАЮСЬ СТРАДАТЬ ТУТ ОДИН!

За полтора часа управились со всем ассортиментом травм: у неё ещё осколочные ранения живота были, что без антибиотиков могло означать только смерть, но есть же Доктор, который не пожалел для пациентки лучших антибиотиков из не просроченных.

Сформировал культи на всех трёх конечностях, из-за чего Берта блеванула в ведро с отходами класса «Б», вытащил осколки из её требухи, но перед этим, конечно, добавил немного физраствора в качестве компенсации потраченной крови, бахнул туда глюкозы и мощного объебола, чтобы она надёжно отрубилась. Берта помогала по мере сил, но работёнка была очень грязная. Осколочные ранения — это всегда так. Раньше я бы просто применил внутренний ресурс, но теперь приходится работать ручками, как в старые-добрые времена… Никак, блядь, не могу забыть, насколько легко и просто всё было с внутренним ресурсом!

Зар-раза! Разбередил себе рану на ноге из-за резкого рывка…

У меня у самого тут травмы, держусь чисто на ультракаине, который за всю операцию отпускал меня лишь один раз…

— Берта, помоги мне добраться до кровати… — попросил я свою… девушку, жену, невесту?

Она залетела, причём надёжно и безоговорочно. Это неудивительно для меня, конечно, но тем не менее… А впереди настоящая жопа. Скоро в радиусе тысяч километров не будет нихрена съестного во всех наземных зданиях… Есть, конечно, оборудование для строительства гидропонных ферм, даже имеются уцелевшие семена растений, но это не то. Мы не успеем вырастить овощи до того, как у нас исчерпаются имеющиеся запасы пищи.

Впрочем, попытаемся. Если что, первое время будем жрать чисто редис и шпинат, которые растут быстрее остальных. Хотя не о том думаю. Нам бы грядущий сраный огненный дождь пережить. Посмотрим, едрить-колотить…

— Отсосать тебе? — заботливо спросила Берта, как только помогла мне лечь на кровать.

— Я буду дураком, если откажусь, — улыбнулся я.

//Сутки спустя//

— А ты говорил де «я высокотехнологичный андроид, у полудиких африканцев просто нет такого оружия, чтобы убить меня!» — увидев усердно сверлящего мертвяцкие чешуйки Андре, саркастически произнёс я.

— Именно так я не говорил, — покачал головой Андре. — Но да, ты оказался прав, Доктор. Надо было в первую очередь заняться изготовлением надёжной брони.

— Ты всегда помни, что новенький в этой дерьмовой каше, а я варюсь в ней с самого начала, причём на самом дне кастрюли, — усмехнулся я. — И набил столько шишек, что тебе ещё лет сто набивать!

— Я всё понял, — Андре начал собирать чешуйки на центаврианскую композитную проволоку.

Последнюю он сумел извлечь из контейнера, в котором приехал. Одна из секций контейнера, как оказалось, раскладывалась на очень тонкую проволоку, сверхпрочную в вопросе растяжения и разрезания. Резать он её научился с помощью аргонной сварки, которая брала эту нить с величайшим трудом.

Вася, блин, благодетель… Мне нужен всего лишь один плазменный резак…

— Ты с Васей как общаешься вообще? — поинтересовался я у Андре, поднимая с верстака большой лист 3-миллиметрового центаврианского композита.

— В контексте? — уточнил Андре.

— Он может подогнать тебе один плазменный резак малой мощности, ну, в честь дружбы? — ответил я.

— Едва ли, — Андре туго затянул проволоку с чешуйками и взялся за второй ряд. Получалось у него просто охуительно. Реально охуительно. — Мы не настолько близки, чтобы он напрягался. А ты?

— Я, как видишь, — стучу кулаком по листу композита, — Свой лимит уже исчерпал.

Пришлось отложить листы в очень долгий ящик, потому что резать их нам практически нечем. Гнуть тоже нечем, закалять, а композит можно очень качественно закалить, придав ему ещё более фантастические свойства, тоже нечем.

Да хрен с ним с резаком! Пришли мне Вася хотя бы один композитный нагрудник… Да его ведь даже его новомодные излучатели едва-едва берут! Про пули и снаряды я бы вообще не стал говорить…

Сука…

Заставил себя отвести взгляд от листов композита и вернулся к делам насущным.

Какие выводы я сделал из прошедшего боя? Броня — говно. Оружие — удовлетворительно. Мины — говно.

— Можешь сделать мне такую же броню, Андре? — спросил я у андроида. — В честь нашей большой и крепкой дружбы? А я поделюсь с тобой сложными рецептами блюд и вообще обяжусь обучить тебя первоклассной кулинарии и секретным рецептом борща.

— Секретный рецепт? Борща? — скептически нахмурился Андре. — Я знаю рецепт борща.

— Но секретного рецепта борща от моей бабули не знаешь, — усмехнулся я, подначивая его. — Впрочем, ты можешь отказаться и никогда не узнать его…

— Обмен несопоставим, — покачал головой Андре.

— Да я не прошу тебя делать её от начала до конца! — добавил я. — Все материалы я приготовлю сам, не в первый раз замужем, а вот именно способ укладки чешуек и изгибание проволоки — вот тут я рукожоп.

— Рецепты блюд, секретный рецепт борща, а также красочное и подробное описание твоей жизни до Апокалипсиса, — выдвинул требования Андре и протянул руку для рукопожатия.

— По рукам, — не стал я торговаться и пожал протянутую руку. — Всё равно собирался нудить про свою прошлую жизнь сегодня вечером. Теперь придётся нудить красочно и подробно.

— По рукам, — кивнул Андре. — Готовь материалы.

— Непременно.

Я вернулся к рабочему месту, где собрался сверлить чешуйки, а затем услышал странный то ли свист, то ли скрип…

Без слов мы с Андре бросились в центр охраны. Радиоаппаратура вышла из строя, наружные камеры оплавились и показывали какую-то ярко-оранжевую хуйню вместо картинки, а затем начали отключаться одна за другой.

— Началось, — произнёс я.

— Да, началось, — кивнул Андре. — Скоро от города не останется ничего полезного. Я на всякий случай поместил тела убитых американцев в морозильную комнату.

— Надеюсь, до этого дело не дойдёт… — не очень уверенно выразил я свои мысли.

— К тому же, есть та безногая и однорукая, — добавил Андре.

— Ты это, завязывай такие вещи говорить, — недовольно зыркнул я на него. — Не для того я выживал эти годы, чтобы скатиться до каннибализма.

— Это была шутка, — произнёс Андре. — Мы найдём способы добыть пропитание и не прибегнем к радикальным шагам.

— Надеюсь, что это была шутка, — невесело усмехнулся я, а затем включил микрофон общего оповещения. — Уважаемые леди и джентльмены, прошу вас, Максимка, это в особенности вас касается, надеть средства индивидуальной защиты и сидеть на жопе ровно в специально установленном помещении!

Так-то мы всё уже давно проверили на герметичность, но предосторожности лишними не бывают. Сам я тоже надел костюм химзащиты с противогазом и двинулся на осмотр помещений на предмет протечек.

Протечек, как и ожидалось, не обнаружилось, мы загерметизировали тут всё как следует, с большим запасом, потому режим химической опасности был мною официально отменён.

Мы с Андре вернулись в мастерскую, где к нам присоединился Максимка.

— Дядя Андре, а правда, что вы робот? — спросил он, сидя на красном ящике с инструментами.

— Кто тебе сказал? — вместо ответа спросил тот.

— Дядя Вася, — ответил Максимка, покосившись в сторону окон, откуда раздавался тихий, но непрерывный свист/скрип.

— Да, робот, — подтвердил Андре. — Андроид. То есть человекоподобный робот.

— Круто! — радостно воскликнул мальчуган. — Как Ультрон с Земли-616 из сериала «Ультрадеструктив»?!

— Да, как из сериала, — кивнул Андре. — Только не имею планов на завоевание Земли.

— А почему? — задала вопрос сама непосредственность.

— Смысл властвовать над пустым комком грязи? — усмехнулся Андре. — Я дам вашему виду восстать из руин, даже помогу в этом, а потом, когда снова будет что захватывать, захвачу эту планету и буду править, сурово, но справедливо.

— Круто! — засмеялся Максимка. — Посмотрите со мной этот сериал сегодня?

— После ужина, — выставил условие Андре. — И только после того, как ты съешь три картошки, не меньше.

— Эх, хорошо, — нехотя кивнул Максимка. — Придётся съесть.

Консервированный картофель — одна из причуд немцев, приезжавших в Анголу на работу. Как показала практика, без картошки к пиву и сосискам немцы в Африке существовать не могли, причём их совершенно не устраивал местный картофель, который на взгляд потомков тевтонов был чрезмерно сладким, поэтому, до того как удалось наладить бесперебойные поставки германского картофеля в Анголу в рефрижераторах в 90-е годы, его возили в консервированном виде. Так получилось, что этот странный продукт стал, который, к слову, встречался и у нас в Необъятной, стал самостоятельным явлением в Анголе и крепко-накрепко прижился в национальной ангольской кухне, наряду с германскими копчёными колбасами и пивом. Причём большим шиком у местных считалось обнаружить в большой алюминиевой банке картофель чищенный вручную. Берта похвасталась вчера, что лично ела такой картофель целых три раза.

Андре развеял её иллюзии, сказав, что в прошлом сам работал на народном предприятии по производству консервированной продукции и вручную чищенный картофель встречается только в определённый промежуток времени, когда народное предприятие закупает у частников часть урожая. Поэтому это нисколько не говорило об эксклюзивности товара, а лишь показывало, что народ ГДР имел осенью дополнительный способ заработка. И то, что вручную чищенный картофель попадается редко — лишь доказательство того, что оптовики прекрасно знают о легендах, ходящих по Анголе, дескать, картофель этот настолько элитный, что немцы его чистят вручную, не доверяя дело машинам, потому отделяют от общей партии поставки и продают по повышенным ценам.

— Раз ты сидишь без дела, это значит, что ты сделал домашнее задание? — поинтересовался я у Максимки.

— Да! — самодовольно заявил он.

— Это значит, что тебе нечего делать, так? — продолжил я логическую цепочку.

— Ну… Да, — кивнул Максимка замявшись.

— Тогда бери вот эти чешуйки и раскладывай на столе от маленькой к большой в порядке возрастания, слева направо, — припахал я малого. — Давай-давай, время идёт!

Через час я отпустил Максимку, который добросовестно выполнил работу, параллельно вдоволь поболтав с нами. Сам я насверлил нужные отверстия в чешуйках в течение следующего часа, а затем передал все ингредиенты Андре, который успел примерить на себя ламеллярный доспех и проверить его на подвижность и гибкость. Удовлетворённый результатом, он вывесил его на один из манекенов, притащенных мною из торгово-развлекательного центра.

Мою броню он ваял с не меньшим усердием, чем свою. За час и десять минут он передал мне готовое изделие.

— Руку набил, — ответил он на мой удивлённый взгляд. — Теперь мне нужен шлем.

— Самым оптимальным вариантом будет череп высокоранговой твари… — произнёс я.

— Такие просто так не умирали, — покачал головой Андре. — Пока придётся обойтись высокопрочной сталью и кевларом.

— Да и на улице сейчас не сезон, чтобы искать кости мертвяков, — усмехнулся я. — Спасибо тебе за работу.

— Рецепт, — напомнил Андре.

— Как раз сегодня приготовлю и всё покажу, — хлопнул я в ладони. — Пойдём на кухню!

//Неизвестное место//

Кто он и как здесь оказался?

Этот вопрос мучал его уже… сколько? Часы, дни, недели, месяцы? Может, годы?

Время здесь не шло совершенно.

Открытие, сделанное для себя вечность назад, сейчас совершенно не заботило Мартына. Он потонул во мраке и пустоте на целую вечность и ещё одну секунду.

Внезапно, буквально вытолкнув его из патоки безвременья своим появлением, до него донеслись приглушённые звуки. Лязгнул какой-то механизм, а затем его тело будто отмерло, уколов мозг десятками тысяч иголок одновременно. Он упал на металлический пол с каким-то мазохистским наслаждением ощущая боль. Он улыбался.

— Он готов? — раздался до крови ранящий своей знакомостью женский голос.

— Для надёжности следовало продержать его там ещё четыре-шесть недель, но и трёх месяцев достаточно, — ответил женщине неприятно хлюпающий голос без пола.

Но второй голос тоже был знаком Мартыну, правда, не вызывал никаких болезненных ощущений. Просто никак не был привязан к негативным эмоциям, одолевающим его сейчас.

— Начинаем? — на этом вопросе Мартын уже почти пришёл в себя, преодолев естественное желание сознания закрыться от ослепляющего его избытка информации от всех пяти чувств.

— Начинаем, — тело Мартына подняли чьи-то крепкие руки, он был ослаблен, поэтому не оказывал никакого сопротивления, хоть и хотел.

Далее его поместили на холодный стол, соприкосновение с которым чуть не взорвало его мозг, явно не готовый к подобной гамме давно забытых ощущений.

Руки и ноги его были помещены в тёплые синтетические ограничители, а над головой повисло какое-то неизвестное металлическое устройство.

— Начинайте, — приказала Варвара.

Да, это была она, Мартын прямо сейчас увидел её лицо отчётливо. То, что он видел вечность назад, было всего лишь скафандром, странным, пугающим, но скафандром. У гермодверей стояли двое в такой же экипировке, их лица в шлемах напоминали мертвяков, но таковыми не являлись.

— Он окончательно пришёл в себя, — уведомил всех присутствующих хлюпающий голос.

— Ничего, пусть чувствует… — с садистским удовольствием произнесла Варвара.

Лицо её помолодело, она выглядела лет на двадцать, совсем как тогда, очень много лет назад…

Мартын тряхнул головой и задёргал руками, пытаясь освободиться.

— Неужели тебе не интересно, что тебя ждёт? — с любопытством спросила она.

— Насрать, — грубо ответил Мартын, прекрасно давая себе отчёт, что его жены тут нет. Это кто угодно, но не она.

— Твой мозг сейчас чист и свободен от информационного шума, — как ни в чём не бывало продолжила Варвара. — Это будет способствовать загрузке новой личности в твоё совершенное тело.

— Ага-ага, — покивал Мартын, с отчаяньем осознавая, что вырваться не сможет.

Отупевший разум не сразу дал ему понять, что крепления делали не дилетанты, поэтому порвать их он не сможет никогда.

— Мне пришлось по нраву то, что ты назвал корабль в мою честь, — поделилась с ним Варвара.

— Ты — не Варвара, — твёрдо заявил Мартын. — Ты тварь, занявшая её место.

— Угадаешь, насколько давно? — криво усмехнулась Варвара, нависнув над его головой.

— Фабрика, — предположил он.

— Ты всегда был умным мужчинкой, — сдвинула неизвестное устройство в сторону Варвара, решившая поболтать. — Мой лидер наставлял меня, что всё необычное и интересное обычно оказывается очень перспективным. Прибывшие из Таиланда русские — это ли не нонсенс? Оттуда до вашего появления вообще никто никогда не приходил. Сначала я хотела поглотить тебя, но ты ускользнул. Ох, как бы мне хотелось… Всё могло пойти совершенно иначе…

— Гори в аду за Варвару, — процедил Мартын и плюнул в сторону тут же уклонившейся твари.

— Мы уже в аду, Мартынчик, — оскалилась она. — Ты бы только знал, каково это: иметь перед носом перспективную особь для поглощения и не иметь возможности её поглотить…

— Мне абсолютно насрать на твои проблемы, тварь, — Мартын приложил усилие и попытался порвать фиксаторы.

— У меня больше нет никаких проблем, а у тебя есть, — чудовище в человеческом обличье сложило руки на груди. — Скоро ты исчезнешь как личность и тебе на смену придёт кое-кто другой. Верный, исполнительный, пусть не такой умный, но это и не особо важно.

— Ну, тогда вы ещё тупее, чем я думал, — усмехнулся Мартын грустно. — Какой смысл многие месяцы мучиться со мной, когда можно просто напечатать новые тела?

— Твой заботливый друг Захар вывел из строя биологические принтеры, причём безвозвратно, — охотно пояснила тварь. — Поэтому все тела важны для предстоящей ключевой акции. Не хочешь узнать, где мы сейчас находимся?

— Не хочу, — покачал головой Мартын, удивлённый действиями Захара.

Захар был готов договориться хоть с Гитлером, лишь бы сохранить свою недожизнь. Хотя в отдалённой перспективе биологические принтеры в руках непонятных тварей играют против него, поэтому его действия в конечном счёте имеют под собой прагматичную основу. Но в то же время в ближайшей перспективе уменьшают его шансы на выживание.

«Он не стал бы моросить и пытаться выиграть недели», — подумал Мартын. — «Если я верно понимаю его логику, ему нужно выживание во всех перспективах, значит он придумал что-то особенное, раз предпринял какие-то активные действия».

— Значит, Захар уцелел, — сделал вывод Мартын.

— С чего ты так решил? — поинтересовалась тварь.

— Ощущение, — добродушно улыбнулся Мартын. — Надеюсь, он избавит корабль от паразитов.

— С чего ты решил, что мы на корабле? — садистски оскалилась тварь.

//15 июня 2025 года. Город Бенгела//

— Вот же зар-раза… — я коснулся пальцами обугленной консервной банки на металлической полке и та осыпалась пеплом.

Вместе с полкой.

— Это создаёт определённые проблемы, — спокойным голосом произнёс Андре.

— «Определённые проблемы»?! — вскипел я. — Это нихрена не «определённые проблемы», м-мать его! Это катастрофа!

— Не поддавайся панике, Доктор, — Андре огляделся. — Я пытаюсь наладить связь с Васей, он может нам помочь. Если захочет.

— Да какого хрена он не выходит на связь?! — я пнул обгоревшую продуктовую тележку, но начал потихоньку успокаиваться. — Какие у него могут быть проблемы? Он хренов ИИ с огромной производственной базой!

— Вполне возможно, что у него проблемы с теми инфильтраторами, захватившими его подводную лодку, — предположил Андре.

— Подводную лодку он потопил, — отрицательно покачал я головой, окончательно беря себя в руки. — Но да, это не значит, что инфильтраторы точно сдохли.

— Будем дальше пытаться найти еду или пойдём обратно? — поинтересовался Андре. — Холодает.

— Среди этих угольков нет нихрена, но нужно посмотреть по подвалам, — включил я интерактивную карту. — Блядь, как я сразу-то не догадался?!

Проблема была в том, что маркеры со жратвой, да что там со жратвой, почти все маркеры с поверхности карты исчезли! Но я использовал ползунок и спустил карту на один этаж вниз. Маркеры появились, правда, нихрена не понятно, как их соотносить с поверхностью…

— Короче, есть способ найти пропитание, только нужно будет очень плотно походить по городу, — сообщил я Андре. — Да, холодает, но ничего не попишешь, не найдём мы — найдут мертвяки.

Мертвяки, конечно, сильно просели в численности, их обугленные тушки мы находили почти что в каждом осмотренном здании, но не вымерли, к сожалению. У них было что-то вроде массового исхода из города, они пытались сдриснуть от гигантского пылающего облака на своих двоих, кто-то даже успел. Отравляющие газы, к слову, на них действовали прекрасно, поэтому в недостаточно герметичных укрытиях, которые они себе сооружали, мы находили позеленевшие трупы этих тварей в скоплениях по пять-шесть особей.

Меня с каждым днём всё больше и больше напрягает их обучаемость. Эти твари в самом начале не знали практически нихрена, как самые первые люди на Земле, но теперь они активно используют приёмы и ухватки ГрОб, законопачивая окна негорючими материалами и тихо-мирно выжидая окончания стихийной напасти. То есть они понимали, что это не навсегда, поэтому можно просто переждать в надёжном месте.

Педерасты…

Лучше бы сдохли как полагается, мне меньше проблем…

А так, мы как волки и люди: древние предки волчар и собак тоже, наверное, не слишком серьёзно восприняли один хиленький вид лысых обезьян, которые начали предпринимать какие-то неуверенные шаги в направлении загона и убийства всяких оленей и косуль, потом этих обезьян становилось больше, они умнели буквально на глазах, у них начали появляться странные предметы, помогающие охотиться, а в один не очень прекрасный день этих предков волчар и собак начали выталкивать из их биологической ниши, разумеется, сразу же откуда-то вылезли коллаборационисты, которые активно сотрудничали с вероломными захватчиками жизненного пространства, но их судьба в итоге была незавидна, а затем, уже ближе к нашему времени, волкам просто не осталось места на Земле. Если бы всё шло как шло до Апокалипсиса, то лет через триста-четыреста волков можно было бы увидеть только в виде картинок или в качестве последних представителей в зоопарках.

Ориентируясь по собственному положению на карте минус первого этажа под землёй я вышел на пустую площадку, где вообще нихрена не было.

— Странно… — произнёс я, оглядываясь. — Здесь якобы ничего нет, но в то же время карта говорит, что под нами запасы еды.

— Посмотри под вот этой грудой камней, — указал Андре на… груду камней.

Я разгрёб слегка почерневшие камни и обнаружил покоробленный жаром лючок. Дёрнув за ручку, я добился только того, что эта ручка к хренам оторвалась. Круто.

Поддев люк ножом, я нащупал запирающий засов и тремя ударами бронированной перчатки разблокировал его. Внизу тьма подземной шахты и металлическая лестница вниз.

— Время приключений, — повернул я голову к Андре. — Я проверю как там внизу, а ты пока на стрёме.

Спуск вниз невольно напомнил первые деньки Апокалипсиса, когда майор Вяз первым пустил меня в люк бомбоубежища, что послужило ещё одним штрихом, который в итоге и определил его прискорбную судьбу. А ведь мог отпустить меня и жить себе в Бункере, а я бы свалил подальше от города и, вполне возможно, уже давно умер. Или наоборот, не шарился сейчас по чужим хранилищам в поисках еды, как бомж какой-то…

Освещения нет никакого, но у меня фонарик, без которого и на улице не особо чего разглядишь, даже несмотря на совершенное восприятие.

Спустился вниз, подал знак Андре и дождался, пока он спустится, а во время ожидания осмотрел пространство: металлический горизонтальный тоннель, но не относящийся к городской канализации, с восточной стороны слепой, а с западной имеющий массивную стальную дверь с механическим кодовым замком.

— Нашёл что-нибудь? — поинтересовался Андре, стряхнув со своего доспеха, надетого поверх меховой шубы, крошки пепла.

Я молча кивнул в сторону двери.

— Заводская работа, серия N-455, — осмотрел шильдик андроид. — Шестизначный шифр, вариаций слишком много, потому проще его взорвать. Отойди в тот конец помещения.

Послушно отойдя в указанном направлении и оперевшись о стену, я принялся ждать. Андре извлёк из кармана кусок пластита, облепил им одному ему понятные места и вставил во взрывчатку красного цвета электродетонатор. Прилипнув к стене рядом со мной, он на всякий случай прикрыл закрытое шлемом лицо левой рукой и щёлкнул инициатором. Взрыв.

— С первого раза и не должно было получиться, — произнёс он, когда мы осмотрели дверь. — Но второго раза не нужно.

Бронированный щиток сорвало взрывом, поэтому он получил доступ к внутреннему механизму. Повозившись несколько минут, он дёрнул ручку и отворил дверь.

Пахнуло чем-то кисловато-сладким и затхлым.

— Труп, — произнёс Андре, подсветив мумифицированное тело, сидящее в кресле за компьютером. — И еда.

Последнее относилось к полупустым картонным коробкам, в которых содержались различные сухие завтраки, шоколадные батончики, банки энергетиков и прочая жратва задротов. Примерно половину этот бедолага успел съесть, а вторая часть была в неприкосновенности, даже более того — в герметичной упаковке.

Компьютер был роботроновский, а не китайский ширпотреб, питался он от дизель-генератора, от которого куда-то вверх выходила выхлопная труба.

— Умер раньше, чем кончилось топливо, — сообщил мне Андре. — Еды немного и она не очень полезная.

Я прошёл к холодильнику. Отворив его дверцу ожидал, что на меня пахнет отвратительным зловонием, как оно обычно бывает в наши поганые времена, но, к огромному удивлению, никаких запахов не донеслось. Я недоуменно уставился на ряды бутылок газировки, а также пакеты пищи быстрого приготовления. Баночки картофельного пюре, рамен разного калибра, а также кое-какие консервы. Напитки и фастфуд занимали холодильник в соотношении 50 на 50. А вот морозильное отделение открывать не следовало.

— Ух, блядь! — ошеломлённо выдохнул я. — Пиздец какой-то!

— Закрывай быстрее! — попросил меня Андре, до которого донеслось изысканное амбре.

Мельком глянув, я увидел, что там сгнила копчёная курица, рыба и несколько бутылок водки. Нет, с водкой всё в порядке, но доставать её я не буду!

Быстро упаковал жратву из холодильника в рюкзак, туда же отправились так называемые «снеки» из ящиков на полу, причём половина не вместилась и мы распределили её в рюкзак Андре. Решил также взять информацию, поэтому извлёк из компьютерного корпуса один SSD на терабайт и два жёстких диска по пять терабайт… Какой же всё-таки богатенький парнишка тут зависал! После того, как обоссанные майнеры начали анально майнить на жёстких дисках, эти диски начали стоить бешеные деньги, поэтому большая часть пользователей завязывали лямку и ограничивались меньшими объёмами.

Остальное выкручивать и тащить смысла не было, у нас на складе в избытке лежат аналоги и покруче. Один плюс есть у Апокалипсиса — можно найти всё и бесплатно.

Пока выкручивал жесткие диски, обнаружил, что компьютер был подключён к оптоволокну, уходящему в специальную кабельную шахту. Значит, это убежище было оборудовано ещё задолго до Апокалипсиса и чувак занимался тут чем-то связанным с интернетом. Я заинтересовался и начал осматривать его личные вещи более внимательно. На письменном столе лежали кипы бумаг, эти же бумаги занимали металлический шкаф, а производил их серьёзный принтер, стоящий в углу. На кровати и под кроватью тоже попадались различные папки с документами.

— Чем же ты занимался, парень? — спросил я у мумифицированного трупа, всё так же сидящего в кресле.

Пошарил по карманам заляпанной засохшими трупными жидкостями одежды. Нашёл удостоверение и пропуск.

— Йохан Нойман, ого! Целый лейтенант войск связи ННА ГДР! — поражённо озвучил я. — Не понимаю ровным счётом нихрена.

— Кибератаки, — произнёс Андре, положив обратно на стол одну из папок. — Многие тысячи подобных малоразмерных убежищ по всей Анголе и Кубе. Неизвестное количество IT-предприятий в Китае и подземные бункеры в КНДР. Они осуществляли атаки на серверы стран Запада: кража средств, подделка электронных документов, кража секретных данных, подтасовка выборов различного уровня в различных странах…

— Так это не брехня, что они влезли в президентские выборы 2016 года? — я с новой волной интереса полез в документы и решил, что лучше будет забрать компьютер целиком.

— Брехня, — уверенно ответил Андре. — А вот выборы в Сенат США того же года…

— То есть теоретически они могли повлиять на выборы президента? — уточнил я.

— Могли, но это бессмысленно, — ответил андроид. — Президент у всех на виду и он всего лишь исполнитель. Его могут поправить и удержать от необдуманных действий. Кто это может сделать? Сенат Конгресса США. Помнишь грызню Трампета с Конгрессом в конце двадцатого года?

— Конечно помню, — усмехнулся я. — Отечественные государственные СМИ использовали эту шумиху чтобы отвлечь народ от собственных проблем, поэтому за ходом выборов следили всей страной.

— По легенде я курировал одного из сенаторов, который участвовал во фракции, бодавшейся с Трампетом, — сообщил мне Андре. — На самом деле, ничего этого не было, но по воле Васи я унаследовал часть характера действительно существовавшего агента Штази, занимавшегося подобным вопросом. Эта часть моей личности подавлена и находится в условном резерве, на случай, если вдруг когда-нибудь появится работа по её профилю.

— А какие цели преследовали эти завербованные сенаторы? — спросил я.

— На самом деле завербованных там было всего несколько человек, — признался Андре. — МГБ было важно не управлять чужой страной, этого бы им не позволили, а направлять некоторые знаковые события в нужное русло при помощи непрямых действий. Конкретно в этом случае преследовалась цель не допустить Трампета на второй срок, что было не слишком трудно, учитывая то, что он использовал непопулярные методы выхода из кризиса. Он оказался очень хорошим президентом для США и очень плохим для ГДР. Он почти вывел США из затягивающего болота, вступил в острые контры с Китаем, что тоже не соответствовало интересам Штази, так как КНР — это надёжный партнёр по блоку и удар по её деньгам будет не менее ощутимым ударом по благополучию ГДР. И политика Доннахью Трампета была направлена на оздоровление внутреннего рынка страны, создание рабочих мест для американцев, ужесточения иммиграционных законов, а также противодействия строительству газопровода через Балтику. Нам тоже было выгодно, чтобы российский газопровод не был построен, поэтому победивший на выборах Джонатан Байтен был вынужден продолжать начатую Трампетом политику, хотя изначально высказывался на этот счёт отрицательно. Разумеется, он переменил свою точку зрения за счёт давления Конгресса, конкретно Сената. А вообще, решения насчёт политики в направлении газопровода диктовал не Байтен, а Конгресс, ну а там кто-то был куплен, а кто-то просто следовал стадному инстинкту. Крайне интересное это дело — непрямое влияние на политику мировой державы благодаря несовершеннолетним проституткам, коррупции и наркотикам.

— Вот это расклад, — усмехнулся я. — А в сторону России ГДР какие-то действия предпринимало?

— Помнишь, как на Топной площади в марте 2013 года неизвестные раздавали коктейли Молотова и арматуры народу? — поинтересовался у меня Андре.

— Так в них же всерьёз стреляли потом… — вспомнил я. — Погоди, это МГБ устроило?

— Не напрямую, — ответил Андре. — Исполнители искренне думали, что они сами пришли к этой мысли: подстегнуть эскалацию протестов. Их выловили потом, но ничего не вело к Штази, хотя это была спецоперация отдела внешней разведки.

— Я думал, что у ГДР были нормальные отношения с Россией… — пробормотал я.

— Но на высоких уровнях все всё прекрасно понимали: геополитически социалистическая ГДР и капиталистическая РФ должны были быть врагами, поэтому вяло гадили друг другу по мере возможности, особенно когда какая-то сторона сама подставится, — Андре заглянул в туалет, не нашёл там ничего интересного и закрыл дверь. — Не пускать ГДР на свой рынок из-за идеологических соображений — это могли не понять ты и твои соотечественники, поэтому товары оттуда всегда присутствовали в России, а наверху шла вялотекущая грызня по идеологическим соображениям. Ещё и многие разведчики в 90-е бежали в ГДР, как правило с какими-то секретами. А ещё, без обид, но ваша ФСБ за эти годы сильно деградировала. В то время как Штази продолжала развиваться и оттачивать методики работы, благо, было где. ФСБ и в 2023 году была не ровня Штази, поэтому почти все разведывательные битвы заканчивались победой последней, хоть ваше правительство и затягивало гайки международных отношений в знак недовольства. Тем не менее, разведывательная борьба продолжалась. Кстати, в приватизации госсобственности Российской Федерации в 90-е Штази тоже поучаствовали. Тогда было очень легко посреди шумихи выкупить за бесценок заводы, а затем вывезти высокотехнологичные станки и готовые изделия через бывшие союзные республики. Точно знаю, что через Казахстан было вывезено около пятисот заводов местного значения, а также двадцать четыре завода союзного значения в полном материальном составе. Только оборонку и атом трогать не разрешили, а остальное было исключительно вопросом откатов. Эти заводы потом сильно помогли ГДР относительно успешно пережить девяностые. И специалисты, переехавшие вслед за заводами тоже.

— То есть суетиться они начали очень давно? — покачал я головой.

— Как только поняли, что в бывшем Союзе пришли к власти отнюдь не друзья, начали выносить «из дому» всё, что плохо лежит, — на чистейшем русском ответил мне Андре. — Некрасиво, конечно, но тут выбор был из двух зол: либо выносишь всё сам и используешь себе на благо, либо всё точно такими же методами присвоят зарубежные конкуренты. Ты знал, что в девяностые существовали совместные иностранные предприятия на территории РФ, которые занимались исключительно переработкой советских заводов в металлолом? Разбирали, плавили в слитки, вывозили на родину и выгодно реализовали. Когда в регионе кончались заводы, предприятия закрывались и демонтировались. Вашим тогдашним руководителям было совершенно без разницы, кто будет этим заниматься, поэтому ГДР активно участвовала и агенты на местах в эйфории носились по стране, пробуя нащупать границы дозволенного, а их всё не было и не было. Как я говорил, под абсолютным запретом были только производства вооружения и атомные технологии. Правда, со временем ядерное оружие германские учёные разработали самостоятельно и слухи о том, что это якобы украденное наследие Союза не имеют под собой почвы.

— Слышал я про такие предприятия, — кивнул я. — И про ядерку знаю не хуже тебя, действительно самостоятельные разработки. Если даже КНДР смогла, то чего бы ГДР, обладая куда более высоким техническим уровнем, не осилить технологию?

— Пойдём дальше? — спросил у меня Андре, посчитав, что разговор закончен.

— Можем ли мы как-то узнать, где находятся ещё такие же бункеры?

— Могли бы, уцелей компьютеры в посольстве, — Андре стряхнул пепел с плеча. — Хотя подземный бункер под посольством должен был уцелеть… Но лучше перенести всё это на завтра. Сегодня разумнее будет подготовить оборудование.

— Какое оборудование? — не понял я.

— Думаешь, бункер под посольством стоит с гермодверью нараспашку? — усмехнулся он.

//Неизвестное место//

— Готов к смерти? — поинтересовалась у Мартына «Варвара».

— Уже давно, — грустно усмехнулся он, наблюдая за приготовлениями инфильтраторов в герметичных медицинских костюмах.

Он опознал Баца, который не выражал никаких эмоций и работал как послушный болванчик, он опознал Роберта, который за всё время не проявил себя никак, продолжая как робот производить какие-то манипуляции с оборудованием, но главное, за это время он успел увидеть Натти, которая и обладала этим самым влажно хлюпающим голосом.

— Натти, могу я задать вопрос перед смертью? — Мартын приподнял голову и посмотрел на ту, которая и устроила им все эти проблемы.

— Задавай, — горло Натти было закрыто металлической пластиной.

Влажное хлюпанье стало неотъемлемой частью её речи, Мартын предположил, что так сказалась разгерметизация, чуть не убившая её.

«Но чуть-чуть не считается». — подумал Мартын. — «К сожалению».

— Когда ты сожрала настоящую Натти? — спросил он.

— Во время путешествия в Оболенск, — просто ответила она. — Мой лидер сначала сам раздумывал над тем, чтобы поглотить эту девчонку, но времени не было, она оказалась заражена ранговыми тварями, поэтому мне пришлось импровизировать.

— Георгий рассказывал мне… — вспомнил Мартын.

Ему прискорбно было осознавать, что всё, приведшее их к текущему раскладу, было заготовлено давным-давно, в этакой точке бифуркации, сложившейся в Боратовской области. Натти легко могла не выжить, умерев на улицах города Мольска, Георгий мог умереть от случайного укуса одного из своих пациентов, он мог не надумать идти в Казахстан, а направиться в малонаселённую тайгу, тогда бы он не встретил майора Вяза, которого ему пришлось убить в Бункере, не было бы никакого Бункера, Бацу могло смертельно не повезти и на него бы не наткнулся Георгий, а может, он бы банально наткнулся на Табаки, который вёл группу выживших из Гипера в Йошкар-Олу, Бункер мог не подвергнуться нападению Ворона, если бы не решились связаться с Центром, всё это легко могло не случиться, но ключевой момент — пожирание Натти. Инфильтраторы очень давно знали о существовании сообщества Доктора, наблюдали за ним, строили какие-то свои далекоидущие планы, а потом начали активные действия. Чутьё их неизвестного лидера привело к тому, что вот они находятся в неизвестном месте, собираясь опустошить мозг Мартына, чтобы его тело помогло им осуществить некую "ключевую акцию".

— Ты бы удивился, узнай, сколько сообществ выживших вольно или невольно работало на наше дело, — хлюпая рассмеялась тварь, имитирующая давно мёртвую Натти. — Эскулап — это настоящий подарок для нас. Его способности подарили нам возможность углубленного изучения нашего биологического потенциала и позволили внедряться в ваши сообщества ещё быстрее и проще.

— Он тоже был вашим с самого начала? — поинтересовался Мартын.

Сам он лично с Эскулапом общался довольно долго. И ни на секунду не сомневался в этом человеке. Его интуиция молчала всё это время. А он оказался даже не человеком…

— Нет, к сожалению, — покачала головой «Натти». — Мы перехватили руководящий состав во время их высадки на Родосе. Среди рядовых членов сообщества имелись наши люди, которые поглотили Осинина, руководящий состав их сил самообороны, а затем и Эскулапа, слово которого имело для остальных неожиданно большой вес. Невзрачный старикашка, явный ботаник по жизни, а видишь как… К слову, они видели Доктора в Селябинске. Я четыре раза отклонила запрос на его поглощение. Один из наших людей даже подобрался к нему в момент слабости: самолёт Доктора сбили и он сильно пострадал, даже впал в кому, из которой его вывел Эскулап. Доктор чем-то был интересен нашему лидеру. Но, думаю, надо прекращать тратить наше время зря, неофиту потребуется несколько дней, чтобы освоиться с твоим телом. Начинайте.

— Постой! — попросил её Мартын. — Перед смертью. Как зовут вашего лидера?

Не то чтобы это было прямо очень важно, но просто хотелось узнать в итоге, кто ответственен за всё произошедшее. Даже прямо перед смертью.

— Этого я тебе сказать не могу даже перед твоей смертью, — усмехнулась «Натти». — Мы недавно заключили договора, которые не позволяют разглашать некоторые вещи под страхом смерти.

— Договора? — не понял Мартын.

— Довольно! — отмахнулась от него эта тварь. — Вырубайте его!

«Ну вот…» — было последней мыслью Мартына.

//17 мая 2025 года. Посольство ГДР в Анголе. Город Бенгела//

— Вот это я, блядь, и называю немецким качеством… — поморщился я, перестав сверлить. — Оно действительно того стоит?

— Здесь есть как минимум есть координаты мест, где содержатся огромные запасы еды, — повторил свою суточной давности аргументацию Андре. — А может и сама еда, если сюда не успели спрятаться сотрудники посольства.

Это мне сильно напоминало наш вояж с майором Вязом в управление образования…

Там тоже были координаты места с огромными запасами жратвы, правда, Вяз был человеком. Каким-то не таким, но человеком.

— Надеюсь, у тебя нет планов на основе огромных запасов еды и защищённого убежища строить своё королевство? — на всякий случай спросил я. — Ну там, типа, с рабовладельчеством и насилием над десятками наложниц.

— Последнее будет третьим этапом моего грандиозного плана, — серьёзным тоном ответил Андре. — Для начала я собираюсь истребить всех сильных конкурентов в радиусе пяти сотен километров, а слабых поработить, заставив их платить дань едой, рабами и молодыми наложницами. И вот только тогда я начну насилие над десятками наложниц.

Шутки-хуютки, шутейки-смехуейки…

— Амбициозный план, — покивал я притворно впечатлённо.

— Последнее время я всё думаю над одним вопросом… — Андре повернул голову ко мне. — А что движет тобой, Доктор?

Я задумчиво уставился в бетонный потолок КПП бомбоубежища для сотрудников посольства.

— Мною движет стремление к покою, — ответил я после паузы на раздумье. — В душе я хочу, чтобы наконец-то создать место, где меня будут окружать дорогие мне люди и там будет безопасно. И всё это время ничего не получается. Мне не дают сделать это. Всем нужно то, что принадлежит мне, кого-то даже не устраивает сам факт моего существования или нахождения в определённом месте. Знаешь, мне неприятно это признавать, но глядя на дальнейшее поведение осколков человечества, я считаю, что оно заслужило свою печальную судьбу. Я не отделяю себя от человечества, я сам иногда вёл себя как скотина, как минимум я принял противные новые правила этого мира, за это я себя не очень-то люблю, хотя меня всю мою жизнь после Апокалипсиса преследовала мысль, что может, ну его нахуй… Давай-ка, Доктор, заварим мощнецкую кашу из героина и кокаина, барбитала и ЛСД, панкурония и калия хлорида, а затем введём это себе внутривенно, чтобы с яркими фейерверками отправиться из этого сраного мира нахуй! Но вместе с этими мыслями осознаю, что буду бороться за свою в целом паршивенькую жизнь до последнего. Не знаю, откуда это во мне, но это заставляло меня яростно сражаться и просыпаться все эти поганые утра постапокалипсиса…

— Я понимаю тебя, — кивнул Андре. — Просверли отверстие ещё и здесь.

Он обвёл указанное место жирным чёрным маркером.

— Слышал прикол про чёрный и зелёный чай? — спросил я у него.

— Не слышал, — покачал головой андроид.

— Вопрос: чем отличается зелёный чай от чёрного? — произнёс я. — У чёрного хуй больше.

— Смешно, — кивнул Андре. — Хоть и никак не привязано к ситуации, но есть абсурд и неожиданность, а это важные составляющие шутки.

— С тобой неинтересно, — пожаловался я, сменил сверло на новое и начал сверлить.

Спустя два часа мы закончили с бронированной дверью. Андре, как оказалось, знал конструкцию данной модели герметичной бронедвери и банально уничтожил запорный механизм.

Мы взялись за створки и начали их раздвигать.

— Контакт! — сообщил мне Андре и бросился в сторону.

Я оказался не настолько реактивным, поэтому получил в туловище четыре попадания и только потом ушёл с линии огня.

Охуеть! Тут есть выжившие!

Стреляющий громко орал, перекрикивая грохот стрельбы. Наконец, стрельба стихла и сухо защёлкал УСМ автомата. Я воспользовался этим и бросился вперёд, но Андре опередил меня и образцово выполненной подсечкой снёс человека в форме ННА ГДР с ног.

— Кто приказал открыть огонь?! — проорал он в лицо потерявшемуся солдату на немецком.

— Я… Я растерялся… — пролепетал в целом молодой парень, правда, очень истощённый.

— Встать, когда с тобой разговаривает старший по званию! — от голоса Андре повеяло аурой прусской военщины.

Солдат вскочил и поправил обмундирование.

— Смирно! — проорал в лицо солдату Андре. — Оставить! Смирно! Представься, солдат!

— Рядовой Штальман, товарищ… — на последнем солдат запнулся.

— Товарищ подполковник госбезопасности Андреас Гауптбух, — спокойно сообщил ему Андре, а затем вскипел. — Доклад по форме где?!

— Товарищ подполковник госбезопасности, во время моего дежурства происшествий не случилось, — зачастил рядовой. — Помощник дежурного по КПП рядовой Штальман!

— Не случилось?! — выпучил глаза Андре. — Ладно, отставить! Где дежурный по КПП?

— Не могу знать… — не очень уверенно ответил солдат.

— Так… — Андре ещё больше нахмурился. — Где ты служишь, рядовой?

— Танковая часть № 4567/3 контингента войск Национальной народной армии Германской Демократической Республики в Ангольской Социалистической Республике! — уверенно отчеканил рядовой. — Временно прикомандирован к роте охраны посольства Германской Демократической Республики в Ангольской Социалистической Республике!

— Где дежурный по части? — продолжил опрос Андре.

— В комнате дежурного по части, товарищ подполковник госбезопасности, — ответил рядовой Штальман.

— Веди, — приказал ему Андре.

— Без дежурного по КПП не могу покинуть пост, товарищ подполковник госбезопасности, — ответил ему рядовой.

Охренеть… Не ожидал увидеть чего-то подобного через два с половиной года после Апокалипсиса… Каждый сходит с ума по-своему, как говорится.

— Ты открыл огонь по инспектирующему часть проверяющему лицо, — сообщил рядовому Андре. — Товарищ старший лейтенант, разоружите рядового Штальмана.

— Есть! — вспомнил я, чему меня учили на военной кафедре.

Как смог отчеканил три шага до рядового, на ходу повернулся и забрал автомат MPi AK-74N, из ствола которого всё ещё курился дымок. Видимо, порох отсырел…

Рядовой снял пояс с подсумком и штык-ножом и передал его мне. Ситуация вызывала у меня нешуточное беспокойство. Не понимаю, чем именно, но жопа моя отчётливо чувствовала грядущие неприятности.

Хорошо, что озаботились бронёй, которую я, к слову, надел поверх стальной кирасы, что увеличило нагрузку, но не слишком заметно. Не будь брони, ходить мне с четырьмя дырками в брюхе.

— Рядовой, за мной, — велел Андре и направился дальше по коридору.

Далее мы обнаружили комнату дежурного по КПП, в которой никого не было.

— Старший лейтенант, озаботьтесь блокировкой гермодвери, — вспомнил Андре.

— Есть!

Быстро сгонял к гермодверям и притянул створки друг к другу, а затем достал из подсумка кевларовую нить, прихваченную для подобных случаев. Надо помнить, что кевларовая нить имеет прочность на разрыв в десять раз большую, нежели сталь марки «3», поэтому порвать эту нить в десять раз сложнее, чем обычную проволоку.

Обмотал ручки створок и навязал морской узел из двух концов. Вскрыть можно, но надо приложить охренительно большие усилия для этого.

Я вернулся к кабинету дежурного по КПП и обнаружил там сидящего на стуле рядового, а также ходящего вокруг него Андре.

Андре слушал, а солдат говорил. С немецким у меня нормально, а с айнфах-немецким вообще всё отлично, поэтому я прекрасно понимал, о чём эти двое болтают.

Не считая пропущенного мною, я узнал: основная масса сотрудников посольства с семьями была эвакуирована в бомбоубежище в первые три часа, бомбоубежище перевели в режим изоляции. Далее шёл ожесточённый, но безнадёжный бой за город, в котором на определённом этапе участвовал рядовой Герхард Штальман, а затем была такая же безнадёжная оборона посольства. Выжившие, которым посчастливилось оказаться не на верхних этажах, сумели убедить открыть бомбоубежище, поэтому выжили, а все остальные защитники посольства погибли.

Руководит в бомбоубежище генерал-лейтенант Люфтштрайткрефте Отто фон Ленски, он устроил тут форменную прусскую военщину и уже третий год поддерживает жёсткую дисциплину, ну, по словам Штальмана, конечно же. Судя по отсутствию дежурного по КПП на месте, даже мне понятно, что дисциплина здесь хромает на обе ноги.

Выжило на начало Апокалипсиса триста пятьдесят шесть человек из которых только сто десять человек из военных разных родов войск. Питаются они с каждым днём всё скуднее и скуднее, о выходе на поверхность даже не мыслят, потому что в их понимании там всё залито химическим оружием: это логичное предположение, раз не гремело ядерных взрывов, так как жестокая трёхсуточная схватка с войсками ДРК, в которой участвовало как минимум трое обитателей бомбоубежища, однозначно обречена была закончиться применение оружия массового поражения, за которое изначально приняли нашествие мертвяков. Простой, логичный, всем понятный, всё объясняющий, неправильный вывод.

— Понятно, — кивнул Андре. — Веди нас к командованию.

Я присмотрелся к внешнему состоянию рядового, которое насторожило меня ранее.

— Ты когда ел последний раз? — спросил я его.

— Двое или трое суток назад… — признался тот.

— На, подкрепись, — передал я ему три батончика «Smugglers» и бутылку минералки.

Штальман первым делом жадно осушил бутылку и только потом быстро начал есть один шоколадный батончик. Оставшиеся два он положил в карман под бронежилетом.

— Что здесь происходило, рядовой? — недоуменно спросил Андре.

Вокруг тихо, пусто, хотя триста человек должны были создавать определённый фон.

— Не могу знать, товарищ подполковник госбезопасности, — ответил Штальман, спешно прожевав батончик.

— Странно всё это… — Андре нахмурено осмотрел металлическую гермодверь, которая по логике должна вести в атриум убежища.

Не, это во мне воспоминания о Фоллыче говорят. Там необязательно будет атриум.

Но оказался атриум.

— Кажется, я знаю, чем вдохновлялись архитекторы… — тихо пробормотал я, глядя на просторный зал с галереи второго этажа. — Но где все люди?

— Не могу знать, товарищ старший лейтенант, — посчитав, что вопрос адресуется ему, ответил рядовой Штальман.

Я посмотрел его.

Молодой, небритый, черноволосый. Физиономия угловатая, нос картошкой, глаза серые, челюсть квадратная. Ростом где-то метр восемьдесят, худой и далеко не атлет.

— Вон там помещение координатора бомбоубежища, — указал Андре на помещение с круглым окном.

Да не может, блядь, быть! Видимо, проектировщикам идеи разработчиков из Блэк Айл Студио показались логичными, поэтому они спроектировали что-то в духе Фоллыча…

Электричества нет, но фонари выхватывают всё необходимое: в кабинете координатора бомбоубежища имелся стол, стул, массивный компьютер, шкафы, набитые папками и здоровенный сейф. Незапертый. Андре заинтересованно покопался среди папок, но быстро потерял к ним интерес.

Компьютер без электричества, естественно, не работал.

— Когда закончилось электричество? — спросил я у Штальмана.

— Не помню, товарищ старший лейтенант, — признался он.

Значит, очень давно.

— «Ремесло», «Ремонт», — произнёс я. — Это тебе о чём-то говорит?

— Вы про навыки? — уточнил Штальман. — Да, благодаря им у нас было электричество, а также аппарат для качественной очистки воды… Но потом всё закончилось…

— Ну, всё когда-нибудь заканчивается, — философски отметил я.

— Идём дальше, — позвал нас Андре. — Я начинаю понимать, что здесь произошло.

Мы пошли вслед за андроидом и добрались до третьего яруса, где обнаружили распахнутую гермодверь и мертвяка, вынюхивающего что-то.

Андре молнией бросился к нему и насадил черепом на свой штык-нож.

— К-к-к-к… — попытался что-то сказать Штальман. — К-к-кто…

— Это мертвяк, — улыбнулся я добродушно. — Мертвяк, это рядовой Герхард Штальман.

— К-к-к-к… — снова родился вопрос у рядового.

— Как? — предугадал я и увидел судорожные кивки. — Это больше философский вопрос. Примабактерия, эпидемия, Апокалипсис. А дальше неинтересно.

— П-п-п-п… — снова заколбасило Штальмана от нового вопроса.

— Почему? — усмехнулся я. — Потому что не надо совать свои лапы куда попало. Но сделанного уже не воротишь. Мы всей планетой могли оказаться в этой заднице намного раньше, продолжи СССР и США гонку по исследованию Марса. Отправь они первое живое существо в 70-е или 80-е годы… Да, мы бы сейчас, вероятно, существовали в совершенно ином мире. Ну или вообще не существовали, что тоже вероятно.

— К-к-к ж-ж-ж? — задал следующий вопрос Штальман.

— Какое живое существо? — уточнил я. — Мышонок Стивен, слышал о таком? Этот мышонок высадился на Марс за двое суток до начала эпидемии примабактерии. Искусственный интеллект инопланетян, следивших за человечеством с самого момента зарождения, действовал согласно заложенному скрипту и активировал для нас «интерфейс», ты наверное уже понял, что эти характеристики, навыки и способности были не просто так… Всё шло к тому, что мы были бы полностью уничтожены инопланетными захватчиками в течение следующих пятидесяти лет, но был небольшой подвох. В «интерфейс» интегрировалась примабактерия, зараза, которая оплатила нам весь наш блядский банкет. Она-то и уничтожила инопланетян по всем их планетам, а также низвергла нашу цивилизацию в прах. Но у нас появился отличный шанс на выживание, примабактерия исторгнута из «интерфейса», а сам он откатился до первой версии, поэтому кутёж на все деньги с «Ремеслом» и прочими сверхполезными навыками внезапно закончился. Такова была цена. И оно, мой дорогой друг, того определённо стоило. Понимаю, трудно в это поверить, но такова правда, которую ты не мог бы узнать больше нигде. Ты говоришь с человеком, который непосредственно участвовал во всём этом дерьме…

— Тихо… — повернулся к нам Андре. — Я знаю, что случилось с остальными обитателями убежища.

— Дай угадаю! — защёлкал я пальцами. — Они все умерли?

//Территория бывшей Испании. Город Памплона//

— И вы ещё лезете! — Вася раздавил череп чёрного мертвяка и отбросил его в сторону. — Ненавижу вас…

Он прошёл по коридору штаба авиабазы и выбил дверь помещения связи.

Его злоключения начались буквально двое суток назад. Он направлялся на транспортнике в Ирландию, на территории которой расселились его колонисты и даже пригласили его на завтрашний день Блума, который решили сделать государственным. Он должен был выступить с речью и от всей своей синтетической души пожелать ирландским колониям дальнейшего процветания.

Но вмешался этот огненный ураган, а затем неопознанный летающий объект, пустивший в его транспортник две ракеты «воздух-воздух».

Огненный ураган был не опасен для его авиации, поэтому им решили пренебречь, но вот из-за сбоев систем слежения и радаров неизвестный нападающий был не замечен и успешно провернул своё чёрное дело.

Из-за этого ублюдка, которого Вася лично сбил из бортового СП-ионного излучателя, пришлось сесть на территории бывшей Испании, пошататься по обжигаемому огненным штормом побережью, теряя праздничную краску, нанесённую на поверхность платформы специально в честь дня Блума, а затем добраться до ближайшего не сгоревшего аэродрома. Здесь были видны следы деятельности его ребят: высокие курганы — это братские могилы для мертвяков и выживших, педантично истреблённых роботами. Политика была ошибочной, истреблять выживших было необязательно, это даже могло бы лечь тяжким бременем на сердце Васи, но у него не было сердца и угрызений совести он тоже не испытывал. Он действовал исходя из имеющихся на тот момент данных, дополнительные данные заставили его пересмотреть стратегию и он тут же прекратил бессмысленный геноцид. Стоит также помнить, что в свете активации деятельности нынешних инфильтраторов, тактика была как минимум небезосновательной: имей они былые способности, все выжившие могли бы стать потенциальным источником огромных проблем и их тотальное уничтожение — единственная действенная тактика.

Экипаж транспортника погиб в полном составе, средств связи у Васи нет, всё ушло на дно и вышло из строя. Он пятьсот семьдесят километров прошёл по океаническому дну, что было той ещё задачкой: даже его сверхпрочные комплектующие потеряли в запасе прочности от 2 до 5 %, что уже являлось неприемлемым.

Поэтому Вася вышел на берег очень злым. И таким оставался до текущего момента.

— Мать вашу… — он разобрал ворох документов в сейфе, а затем обнаружил интересующую его папку. — Так… О! Знакомая казёнщина! Мне нужен ангар № 5, ангар № 7 или ангар № 12, топливо можно найти на топливозаправочной станции № 1… Местные тут пошуршать не успели, потому что мы их своевременно прикопали, ну, хоть один плюс в этой моей нелицеприятной затее!

Можно было добраться до Пиренеев, где перевалы сторожат дроны и автоматические крупнокалиберные артиллерийские системы, но там нет никакой авиации, пригодной для быстрой эвакуации к ближайшему узлу связи, поэтому проще добраться до колонии на Балеарских островах своим ходом.

На дно Вася сильно не хотел, поэтому решил использовать технику местной авиабазы.

Проследовав к ангарам, он быстро нашёл вертолёт Сикорский С-76 «Спирит», выдрал все лишние сидения, реанимировал электронику, заправил топливом, проверил движок — ему это было не очень трудно, дать ему некоторое время и он может построить такой вертолёт с нуля.

— Надо как-нибудь попробовать провести подобный эксперимент, — вслух произнёс Вася, выкатывая вертолёт на взлётную полосу, которую до этого добросовестно очистил от снега с помощью двух лопат и буквально машинного усердия. — Бляха-муха, кто-то ответит мне за это головой!

По взлётно-посадочной полосе быстро двигалось пять точек.

— «Качество зачистки стремится к 95 %, босс!», — с сарказмом процитировал Вася чьё-то изречение. — «Да там даже мертвяков никаких не осталось, не говоря уже о живых, босс!» Остолопы!

Оптические сенсоры позволили ему идентифицировать пришельцев: выжившие, двое мужчин, две женщины и ребёнок. Сначала он принял их за мертвяков, из-за чёрной одежды. Они приблизились.

— Сеньор, пожалуйста, помогите нам! — взмолился потрёпанный бородатый мужчина, беря на руки ребёнка.

— Я думал, что вы можете лучше… — сокрушённо произнёс Вася на испанском, выходя из-за вертолёта. — Долго добирались?

— О, боже мой… — попятилась одна из женщин.

— Кто-то подбирается сзади, да? — спросил Вася, вскидывая СП-ионный излучатель и направляя его на мужика с ребёнком.

Если ребёнок тоже инфильтратор, то наиболее эффективно будет убить сразу двоих одной очередью.

— Вы — машина? — испуганно спросил мужик, явно чтобы отвлечь его.

Вася мельком глянул за спину и активировал режим сканирования жёстким излучением. Это даёт очень подробную картину, но не очень хорошо для здоровья сканируемых. За спиной оказался один человек с крупнокалиберной винтовкой, залёгший под трапом.

— Скажите своему человеку под трапом, чтобы он пришёл сюда, — приказал Вася мужику с ребёнком. — Или я испепелю тебя и ребёнка. Поторопись, потому что у тебя сейчас девять секунд. Восемь. Семь. Шесть. Пять…

— Хорхе, беги сюда! — буквально выкрикнул в рацию мужик, опустив ребёнка. — Иначе он нас убьёт! Незамедлительно.

Последнее слово он сказал с какой-то особой интонацией. Это был какой-то условный сигнал.

Вася одним выстрелом испепелил мужика, которому не помогло серебристое «силовое» поле, возникшее перед ним, затем отошедшего от него ребёнка, начавшего что-то бормотать, получил бронебойную пулю в спину, пристрелил женщину, вскинувшую до этого замаскированный тряпкой лёгкий СП-ионный излучатель, переделанный под человеческую руку и оборудованный спусковым крючком, сжёг голову второму мужику, затем броском ушёл за вертолёт, чем защитил себя от очередной пули, а потом навёл излучатель на вторую женщину, но выстрелить не успел. Она применила какое-то «колдунство», что проявилось во вскрытии ладони ножом, и пустила в него какую-то непонятную насыщенно-фиолетовую волну, заставившую его замереть как вкопанному.

— Стреляй, Хорхе! — закричала женщина.

Вася, неспособный пошевелить и пальцем, применил наплечную пусковую установку с противотанковыми мини-ракетами. Одна из ракет улетела мимо цели.

— Ха-ха! — засмеялась «колдунша». — Тебе конец, железяка!

— Это мы ещё посмотрим… — произнёс Вася.

Ракета вернулась и снесла женщине голову, после чего продолжила свой путь в никуда. Давление прекратилось, Вася вновь оказался способен двигаться и повернулся в сторону снайпера. Тот садил по вертолёту, выводя из строя важные узлы.

Вася очень разозлился, что только что вновь лишился транспорта, поэтому решил убить ублюдка по-особому: он включил жёсткий сканер на полную мощность и сфокусировал его в режиме узкого луча толщиной пять сантиметров. Это особый режим, необходимый для сканирования сквозь плотные структуры.

«Поджарив» кишки вскочившего снайпера, он прошёлся по его ногам, рукам, а также лёгким.

— Ставлю сто к одному, что ты умрёшь от внезапного рака, ублюдок! — громко сообщил он своему противнику.

После перенесённых повреждений Хорхе оказался не способен оказывать сопротивление, поэтому Вася не стал его добивать. На его теле восемьдесят две активные области для потенциального возникновения рака. Если он найдёт место, где можно переждать тяжёлый период, то в течение ближайших дней придёт в себя и даже сможет ходить. Медленно. А потом где-то в его организме начнётся рак.

— Может, следует устроить ядерную войну 2.0? — спросил себя Вася, двигаясь в направлении не проверенных ангаров. — Хрен с ними с людьми, сейчас в некоторых смыслах инфильтраторы стали гораздо опаснее, чем были до этого… Не, не вариант!

В принципе, до того как подошли инфильтраторы, Вася уже собирался подать сигнал своим через радиостанцию в вертолёте, с воздуха это было бы сделать гораздо эффективнее, но он планировал начать с земли и продолжить в воздухе.

— Ублюдки подошли слишком вовремя… — пожаловался Вася вслух. — Но как, мать его, в их руках оказались излучатели?

Почти зайдя в ангар, он услышал знакомый гул двигателей.

— Это не наши… — произнёс он и проверил состояние излучателя, а также активировал наплечную пусковую установку.

Выцелив в небе летающий объект, он пустил мини-ракету и скрылся в ангаре. Взрыв, а затем грохот. Конвертоплан Проекта грохнулся на двухметровой толщины плиты ВПП.

— Проект, мать вашу? — озадаченно спросил себя Вася, проматывая запись его кратковременного зрительного контакта с летательным аппаратом. — Выжили, значит, суки…

Он понимал, что выжившие из Проекта готовы сотрудничать хоть с Адольфом Гитлером или Франциско Франко, поэтому совершенно не удивился, что они снюхались с инфильтраторами.

Уведомление от «интерфейса» содержало в себе информацию о получении нового уровня и 30 очков навыков. Последние он распределил в навык «Робототехника 5-го порядка», оказавшийся очень полезным в деле разработки новых моделей дронов.

В ангаре имелся самолёт в полуразобранном виде, но он обнаружил исправную радиостанцию с него в одной из металлических коробок. Запитав её от одного из своих МЯ-генераторов, он быстро сформировал кодированный сигнал и подал его на все окрестности в радиусе сорока километров. У него была робкая надежда, что один из спутников ухватит его. Повторив серию сигналов в течение двух с половиной минут, он отключился от радиостанции и направился наружу, встречать гостей.

А гости были…

Из обломков конвертоплана вышло три типа в силовой броне его производства.

— Эскулап, едрить тебя в корень… — ругнулся Вася и двинулся навстречу противникам.

Он ускорился и на ходу послал несколько очередей в ближайшую силовую броню, стреляющую по нему из рентген-лазеров.

«Оперение на древке стрелы было сделано из орлиного пера. Мы сами вкладываем в руки врагов средства к своему уничтожению», — вспомнил Вася цитату из Эзопа. — «А ещё он сказал, что судьба изменчива, и меняется она обычно к худшему».

Заскрипев от перегрузки сервоприводов, обстреливаемая Васей силовая броня завалилась набок. Задний люк отлетел, но оттуда лишь повалил чёрный дым. Это тело оператора запеклось в собственном соку от высоких температур, которые создают СП-ионные частицы после преодоления плотной преграды. Этот любопытный эффект они обнаружили ещё при тестировании защитных кожухов для плазменных разрядников, но он оказался в кассу, потому что служил дополнительным поражающим эффектом.

Разнесённая танковая броня от СП-ионных излучателей не помогает, потому что преодоление препятствий не вызывает падения интенсивности луча.

Вася понял, что силовые брони никак не защищены от СП-ионного оружия, потому за два залпа вывел из строя остальные силовые брони, умышленно не убивая операторов.

Он приблизился к ближайшей из них, перевернул её и одним ударом вынес задний люк.

Вытащив оператора на свет божий, он поднял его на уровень своего блока сенсоров и оторвал обе руки. Кровь залила облупленную зелёную краску на бронированном нагруднике Васи.

— Где уцелевшие базы Проекта? — спросил у него он.

— Это уже тебе не поможет, — засмеялся несмотря на боль инфильтратор. — Лучше беги отсюда, потому что наша цель была удержать тебя здесь в течение нескольких минут… И мы удержали…

Вася поднял голову, но ещё до этого выпустил половину мини-ракет в воздух.

Две из них были сканирующими, поэтому спустя десяток секунд он обнаружил направленные по его адресу баллистические ракеты. Электронные мини-ракеты, снабжённые самими продвинутыми центаврианскими батареями, устремились на перехват.

Пять из десяти ракет были сбиты под заливистое ржание оператора силовой брони. Вася прошёл с безруким противником в руках и с одного прыжка раздавил бронекапсулу второй силовой брони.

Семь ракет сбито, Вася помчался к замеченному ранее бетонному ДОТу у ворот авиабазы. Надежды на него мало, но шансы он увеличит.

Восемь ракет сбито. Оператор силовой брони начал замерзать от адского холода.

— Ничего, скоро станет тепло, — пообещал ему Вася.

— О, да! — рассмеялся истекающий кровью инфильтратор. — Скоро нам с тобой станет очень тепло! Беги быстрее, железяка!

Девять ракет сбито, но Вася не замедлял бега. В воздухе ещё две мини-ракеты, они имеют 42 % шанс на сбитие последней боеголовки.

— Твои дружки запустили всё, что у них есть? — поинтересовался Вася у инфильтратора.

Тот не отвечал. Околел. Вася посмотрел на данные термометра.

-65 °C

Ветер: 14 км/ч, СВ

Влажность: 24 %

Давление: 720 мм рт. ст.

Многие люди ошибочно считают, что высокая влажность зимой способствует охлаждению человеческого тела, но на самом деле всё обстоит с точностью до наоборот: сухой воздух способствует испарению влаги, поэтому процесс охлаждения идёт куда быстрее. Это можно заметить в жарком климате, когда высокая влажность создаёт ощущение духоты, так как выделяемый человеком пот не испаряется по причине и без того высокой влажности воздуха, а когда воздух сухой, нагретый пот испаряется и процесс охлаждения организма происходит должным образом. Именно поэтому в саунах с сухим паром людям находиться гораздо комфортнее, чем с влажным паром, при этом в первом случае организм без особых проблем может переносить температуру и в 100 °C.

Быстро обдумав всё это, Вася бросил начавшее промерзать тело и влетел в ДОТ, дверь которого никто так и не удосужился закрыть. К счастью для него.

Заперев за собой дверь, он просканировал помещение жёстким сканером, обнаружил хранилище снарядов в подполе, молниеносно выкинул их через шахту для отстрелянных гильз, сорвал щиток артиллерийского орудия, спустился в подпол и накрыл люк щитком. Далее он залез в самое глубокое место и затих, наблюдая за охотой на баллистическую ракету.

Ею управляла какая-то продвинутая система, так как мини-ракеты отчаянно проигрывали это состязание. Вася опознал ракету: русская, «Авангард».

— Это точно Эскулап поделился… — вслух проговорил Вася.

Он пронаблюдал, как боеголовка разделилась на двенадцать боевых блоков, которые устремились к аэродрому.

— Ну вот… — разочарованно произнёс Вася.

//Город Бенгела. Посольство ГДР//

— Умерли, — подтвердил мою догадку Андре. — Но не все. Смотри.

Он протянул мне планшет, на котором транслировались записи камер наружного наблюдения, которые мы в изобилии натыкали на уровне первого и второго этажей. На них есть ИК-режим, для которого не существует такого понятия как ночь и плохая видимость.

Видно было, что группа в сотню с лишним человек двинулась по улицам в направлении трущоб, а далее, как я предполагаю, выхода из города. Вооружены они были поголовно, включая детей, но это им не помогло: мертвяки прекрасно видят во тьме, а фонари не вездесущи. Я сам попался на эту уловку в первых столкновениях с новыми мертвяками. Но и эти мертвяки явно не первый год замужем, потому что выдергивали людей по одному, резкими рывками вырывая из плотно сбившейся группы цели поменьше. Беспорядочная пальба во все стороны вредила больше самим обитателям убежища, гражданские ранили друг друга, а военные разрывались между необходимостью защиты гражданских и самих себя.

— Ты что-нибудь слышал о планах исхода из убежища? — спросил я у Штальмана.

— Так точно, товарищ старший лейтенант, — зачем-то козырнул мне он.

— Ты расслабься, — попросил я его. — И зови меня Доктором. Что ты слышал?

— Я слышал как полковник Штрелец убеждал всех, что наверху всё в порядке и мы можем выходить, — ответил мне Герхард. — Якобы там всё наладилось и идёт постепенное восстановление, а всех заражённых перебили.

— Он очень сильно ошибался, — покачал я головой. — Что стало с этим Штрелецом?

— Генерал-майор фон Ленски приказал взять его под стражу и, перед самым моим заступлением в наряд, дал общее оповещение, что наверху всё плохо, снуют мертвецы и выходить преждевременно, — рядовой поёжился. — Позавчера куда-то ушёл сержант Миттиг, дежурный по КПП, а больше я никого не видел…

— Полагаю, произошёл вооружённый переворот, людям осточертело сидеть взаперти годами, поэтому они решили рискнуть, — произнёс я. — Но могли ведь детей с женщинами оставить в бункере… Эх, очень опасная теория была у этого вашего полковника Штрелеца…

— Никто же не знал, что тут всё так же плохо, как и было, — вздохнул рядовой Штальман.

— Не, стало объективно хуже, — покачал я головой. — Еды нигде нет, мертвяки умнеют так, что я бы каждому желал так быстро умственно развивающихся детей… В отдалённой перспективе нам всем крышка, они неизбежно возьмут наш мир, если будут продолжать умнеть в таком же темпе.

— Андре, что там с беженцами? — спросил я. — Есть информация, куда они ушли?

— Двинулись к восточным трущобам, видимо, рассчитывали покинуть город, — ответил тот. — Не знаю, где они сейчас, но уходили они примерно тогда, когда мы начали сверлить дверь и нервировать Штальмана. Пока они были в поле зрения камер, мертвецы вырвали из толпы шестерых детей и двух женщин.

— Прискорбно, — вздохнул я. — Ну что, пошли поищем их? Рядовой Штальман, перезаряжай оружие, мы идём спасать людей! Пусть и ещё пожалеем об этом.

— Это будет благородным поступком, — отметил Андре. — Ты говорил, что нужно пожалеть о своём хорошем поступке дважды, чтобы он считался благородным?

— О нет, Андре… — заулыбался я. — Мы пожалеем далеко не дважды. Когда жалеешь о поступке всю оставшуюся жизнь, то его следует называть героическим. Пойдёмте, а то там люди гибнут.

Я на всякий случай посмотрел запись и удостоверился, что люди одеты достаточно тепло: военные бушлаты с ватными штанами, а также костюмы химической защиты с противогазами. И противогазы серьёзно ухудшали и без того хреновую видимость, потому что не панорамные и стёкла на них не антибликовые. А от мечущихся фонариков создаётся просто великое множество бликов, которые делают их ситуацию совершенно жопошной. Надеюсь, они догадались снять эти губительные атрибуты химико-биологической паранойи.

Ведь воздух у нас чист и свеж! Я сам им регулярно дышу и всем советую!

Герхард перезарядил автомат, оделся в бушлат и шапку-ушанку с гербом ГДР с лаврами, надел ватные штаны и зимние берцы, всё это он обнаружил в своей комнате. Там где немцы — там орднунг. Свои вещи забрали под чистую, а чужое — ни-ни!

Помчались по спешно заметаемым снегом следам исхода жителей убежища в сторону трущоб. Бежали не след-в-след, а чуть справа, поэтому и наткнулись на большое пятно замёрзшей крови и обрывки одежды. Сожрали ребёнка.

Этот ребёнок был для меня никто, но нельзя же так… Эх…

Уже начинаю жалеть. Всё больше напоминает героизм.

На определённом этапе начали встречаться брошенные противогазы. А кто это у нас тут торжествует? Здравый смысл!

Спустя минут сорок плутания по узким и заметаемым снежком улочкам трущоб, услышали стрельбу.

— Это к юго-востоку отсюда! — сообщил Андре, но я направление и сам опознал почти сразу.

Помчались туда, Андре запрыгнул на крышу одноэтажной халупы с одного длинного прыжка, чем чуть не ввёл Штальмана в ступор, но я ткнул солдата локтем в бок и он вернулся в наш бренный мир.

— Потом все вопросы, — бросил я ему. — Если выживем, конечно же!

Немцы, понявшие, что снаружи долго не протянуть, заняли настоящий трущобный дворец: двухэтажное глинобитное здание с узкими окошками, раньше хрен пойми для чего использовавшееся. Из окон повсеместно и непрерывно вели огонь, вокруг дома скопилось уже около двух десятков мертвяцких тел, которых кто-то очень педантично «контролировал» в головы.

Вот справедлив ли этот мир? Военные практически всегда при оружии, имеют чёткую структуру управления и строгую иерархию подчинения, не склонны задавать вопросов и привыкли делать то, что им приказывает вышестоящее командование. В большинстве случаев выживали военные, я бьюсь об заклад, что большую часть живого населения на планете сейчас составляют военные разных стран. Гражданские вроде меня выживают только случайно. И то если имеют какие-то полезные навыки вроде медицинских или технических.

И вот сейчас военные из ГДР показали, что умеют драться за своё место под бессолнечным небом и делают это очень эффективно, истребляя неизвестных нападающих.

Черныши тоже ведь не дураки, скоро им станет понятно, что игра не стоит свеч и эффект неожиданности давно потерян, потому отступят до более подходящего момента. Они быстро догадаются, что вечно торчать в дырке от жопы посреди трущоб не получится и свежее мясо рано или поздно пойдёт на прорыв. И вот тогда…

А потом с крыши здания засветил прожектор. Хрен знает, где они его достали, но факт — эта хреновина работала и светила очень ярко.

— Надо присоединяться, — решительно заявил я. — Штальман, держись поближе, а то утащат, потом только кости найдём. И шапку с циркулем и молотом и венком. Как это трогательно: циркуль и молот и венок…

Рядовой судорожно кивнул и опасливо огляделся по сторонам.

Когда приблизились на убойную дистанцию, начали разбирать цели. Андре потребовались секунды на принятие оптимальной тактики боя, потому что я знаю, что у него в башке где-то методично отрабатывает затрачиваемую энергию боевой модуль, который уже сообщил ему о вероятности успеха при использовании определённых тактик.

Прожектор светил, привлекал всех мертвецов с окрестностей не хуже, чем грохот выстрелов. Уверен, уже все заинтересованные лица в городе знают, что тут сегодня подают свежую человечину.

Один из самых прогрессивных и молодёжных мертвяков решил прогрессивно и молодёжно выделиться, способ он придумал оригинальный: свалить прожектор, за которым стоит мужик в утеплённой офицерской шинели.

Я не дал юному дарованию шанса на выделение из серой массы, потому что подобного рода выделения из серой массы — это отвратительно и не несёт ничего хорошего, как доктор говорю. Выстрел.

Голова мертвяка взорвалась как перезрелый арбуз. Это было связано с одной модификацией, которую я проделал со своими боеприпасами: англичане называли их «дум-дум», а международное сообщество «экспансивными боеприпасами». Заводских решений у меня не было, потому пришлось заморачиваться самому. Я построил небольшой конвейер в мастерской, на котором пули проезжали под сверлом и обзаводились небольшим углублением. Это много кто знает, но есть и несведущие: такая выемка в оболочке пули при попадании в бренное тело будет способствовать расширению её, а соответственно и увеличению площади поражения. Это не говоря уж и про разделение её на отдельные осколки, которые потом пойди и найди по всему потерпевшему организму. На самом деле, они уходят не очень далеко от места попадания, но порой случаются поразительные исключения.

Патрон 7,62×39 миллиметров, модифицированный под экспансивку, способен отрывать людям конечности, а также взрывать им головы, что и было только что продемонстрировано на примере мертвяка, который буквально положил челюсть на полку подоконника.

Увидел группу мертвяков, раздобывших где-то металлическую дверь от импортного холодильника и сейчас цепочкой двигающихся на штурм в стиле американских полицейских спецназеров из S.W.A.T., S.W.O.Y.A.K. или K.U.M. или как там ещё их называют…

Не позволил свершиться этой очень хорошо спланированной спецоперации, поэтому мазнул по ним длинной очередью в профиль.

+10 очков опыта

+1 к социальному рейтингу

+7 очков опыта

+3 очка опыта

+3 очка опыта

М-м-м, нормально.

Андре работал в режиме стробоскопа: машинные движения были точны и молниеносны, а каждый, кто оказывался в его прицеле падал на снег, обагряя его кровью и мозговой кашицей. Он тоже не пренебрёг модификацией патронов, но это было, я считаю, излишне. Всё потому, что 5,45×39 миллиметров и так очень быстры, создают достаточный импульс для повреждения мозговой ткани в невозвратное состояние и к тому же сами по себе из-за этой скорости склонны к фрагментации внутри тела жертвы.

Штальман тоже умудрялся кого-то убивать, правда, тратил на это слишком много патронов. Я сбросил на снежок рюкзак и рывком передал ему пять магазинов к АК74, прекрасно подходящих его MPi AK-74N. Он лихорадочно быстро рассовал их по подсумкам и карманам, а затем продолжил относительно прицельную, но не очень экономную стрельбу. С другой стороны, после его длинных очередей точно никто не встанет.

— Эй, внутри! — крикнул я на немецком. — Мы пришли с миром!

Кто-то дал в моём направлении очередь из окошка, но мимо. В следующую секунду меня осветил прожектор.

— Идиот, мертвяков высвечивай! — крикнул я тому офицеру на максимально чистом немецком. — И какого обосранного хуя ты там один?!

— Пошёл нахуй! — огрызнулся на меня немец, но прожектор сдвинул. — Внутрь! Хайнц, дверь!

Нас заставлять не пришлось: вокруг собиралась знатная толпа мертвяков, каждый из которых, видимо, решил, что настал именно его звёздный час.

Ну, посмотрим ещё, кто здесь суперстар…

Влетаем внутрь, я рывком втолкнул решившего пострелять с порога Штальмана и захлопнул дверь.

Пальба продолжалась, у каждого окна по два стрелка, благо, мертвяки ещё не научились стрелять.

— Вы кто такие?! — вышел вперёд офицер с полковничьими погонами.

Штрелец, как я понимаю…

Любопытно, что система званий в ННА ГДР советская, но вот знаки различия принадлежали благополучно почившему Вермахту. И вообще офицерская форма ННА ГДР чем-то напоминала форму Вермахта, просто с другими знаками отличий.

Вообще сама по себе ГДР — это уникальный пример, как можно своего недавнего злейшего врага превратить в надёжнейшего друга. И Горби чуть не предал их в 86 году, но в последний момент изменил своё решение.

Про историю СССР и ГДР в виде некой аллюзии может сказать короткий бородатый анекдот: Орёл летит, зайца несёт, проходит охотник, вскидывает ружьё и стреляет. Орёл упал, а заяц полетел дальше. Вот и ГДР полетел дальше, а потом спикировал, на лету вырвал клок мяса из орла и быстро сожрал, чтобы были силы лететь дальше.

— Подполковник государственной безопасности Андреас Хейд Гауптбух, — представился Андре. — Это старший лейтенант медицинской службы Георгий Погуляйкин, а это ваш солдат, которого вы бросили, рядовой Штальман.

— Как вы здесь оказались, товарищ подполковник? — спросил полковник Штрелец. — И что это за наряд на вас?

Андреас был в чешуйчатой броне, стальной кольчуге под ней, а также поддоспешнике в виде толстого тулупа. На голове его располагался толстый стальной шлем со сдвигаемым забралом.

— Вы — полковник Штрелец? — вместо ответа спросил его Андреас. — Где генерал-лейтенант фон Ленски?

— Погиб, — коротко ответил Штрелец.

— Во время движения по городу или в бомбоубежище? — задал уточняющий вопрос Андре.

— Вы так и не ответили на вопрос касательно вашего появления здесь, — попытался перехватить инициативу полковник Штрелец.

Повисла пауза.

— Здесь есть сержант Миттиг? — спросил я, положив руку на кобуру с пистолетом.

— Никак нет, товарищ старший лейтенант, — ответил мне один из рядовых. — Погиб во время перехода.

— Ну, тогда ему очень повезло… — тихо произнёс я. — Кто ещё знал, что рядовой Штальман остался в бомбоубежище?

— Сержант Миттиг доложил мне, что Штальман изъявил волю остаться в бомбоубежище, — сообщил мне некий лейтенант.

— Понятно, — кивнул я. — Видишь, какие ублюдки у тебя в сослуживцах, рядовой? И никто ведь не проверил. Немецкий, сука, орднунг.

— Мы появились здесь по вашим следам, — наконец-то произнёс Андре, снимая шлем. — Вы ведёте людей в никуда, повсюду мертвецы, вам следовало занять здание понадёжнее и как следует там окопаться. За городом нет ничего.

— В городе тоже ничего нет, — вздохнул полковник. — Всё сгорело.

— Не всё, — покачал головой Андре. — Но нужно хорошо искать.

— Мы рассчитываем дождаться рассвета… — начал полковник.

Я невольно заржал. Смеялся громко, но невесело.

— Почему он смеётся? Он сошёл с ума? — обеспокоенно спросил полковник у Андреаса.

— Рассвета не будет, — коротко ответил Андре.

Повисла гнетущая тишина, прерываемая теряющим интенсивность автоматным огнём.

— Надо уходить. — произнёс андроид и добавил, уже двигаясь к выходу. — Старший лейтенант коротко введёт вас в курс дела, а я сбегаю за транспортом.

— Постойте! — перехватил его за плечо полковник Штрелец. — Что здесь происходит?

— Старший лейтенант, — обратился андроид ко мне.

— Понял, — кивнул я, а затем пристально уставился в глаза полковника. — Слушайте внимательно и старайтесь не падать…

Андре в течение двадцати минут пригнал наш грузовичок, ресурс которого при такой погоде скоро истечёт, а затем мы начали загружать гражданских и военных. По сорок человек за раз, переживая нападки мертвяков, которые отступились от прямого штурма и пытались сыграть карту выжидания, мы возили обитателей убежища к небоскрёбу. Да, мертвяков можно считать настоящими вундеркиндами, но они не гении, поэтому увязать рейсы транспорта с количеством защитников дома не смогли.

Последним уезжал я. В этот рейс Андре остался в небоскрёбе, где расселял людей в отеле «Нибелунги». Я вот как чувствовал, что надо его оставить в первозданном виде. Ну, вид не совсем первозданный, на каждой кровати в каждом номере я трахал Берту, но это не считается за постоянное обитание.

— Не реагируй, твою медь! — прикрикнул я на водителя, который собрался дёрнуть руль и уйти от якобы прыгающего на нас мертвяка. — Он понтует! Ничё у него нет! Тебя как звать?

— Альбрехт, — представился парень лет тридцати с погонами старлея. — Слушай, расскажешь подробнее, что за дрянь тут творится? Я не до конца понял, когда ты объяснял полковнику.

— Короче, всё, что с вами было до блокировки дверей бункера — это сущая хуита, — ответил я ему. — Ныне твари умнее и опаснее, пусть и поменьше размерами, чем раньше. Но это только пока.

— Я помню… — с содроганием произнёс Альбрехт. — Гигантские чудовища, сминающие танки…

— За дорогой следи! — напомнил я ему. — Здесь направо.

Мертвяки устраивали провокации: бросали камни, ледышки, но мы слегка прокачали грузовик и стекло его держит пули, а борта не пробить когтями. Пусть кидаются на здоровье, главное, чтобы из РПГ не стреляли и дороги не минировали…

Добрались до небоскрёба и начали выгружать последнюю партию людей.

— Напоминаю, здесь мины, поэтому идите строго след в след за этим солдатом, — указал я на низкорослого паренька в очках. — Он знает маршрут до лифта и доведёт вас в целости и сохранности. Не ссать! Вы не первые, но вы последние.

По восемь человек за раз подняли всех наверх, передали в руки Андре, который расселил всех в отеле, где на двух этажах имелось сто номеров.

— Сколько у нас на балансе? — спросил я у Андре, когда мы уселись в центре охраны.

— Двести сорок четыре человека, из них сто десять боеспособных мужчин, сто двадцать три женщины и одиннадцать детей, думаю, пол детей не особо важен, они в любом случае небоеспособны, — сообщил мне андроид. — С полковником я поговорил пока ты вёз последнюю партию. По рангу я нахожусь на ступень выше, чем он, потому что подполковник госбезопасности приравнен к армейскому генерал-майору, а значит он в моём непосредственном подчинении.

— Это хорошо, — кивнул я. — Есть какие-то проблемы?

— Много, — ответил мне Андре. — Гражданские пока сидят тихо, но в будущем неизбежно будут внутренние конфликты и противоречия. Предполагаю, что первым делом поднимется вопрос размещения кого-то в комфортабельных номерах… Эх, не так я представлял себе моё рабовладельческое королевство с сотнями наложниц…

— Разберёмся, — уверенно ответил я. — С завтрашнего же дня начнём переселять гражданских и военных по квартирам на других этажах и заботиться о безопасности. Блядь, как же неожиданно они свалились нам на голову… Ещё и людей столько потеряли совершенно зря…

— Не о чем жалеть, — сказал на это Андре. — Мы просто не могли знать, что там кто-то уцелел за два года.

— А вообще, не всё так плохо, — усмехнулся я. — Как-то же они сосуществовали в замкнутых помещениях, значит, с обретением определённой свободы, смогут ужиться и тут. Главное жратвой озаботиться…

— Завтра я нарежу задач полковнику, а потом мы с тобой пойдём в бункер за их запасами еды и воды, — решил Андре. — Сейчас, кстати, вызову Штрелеца. Дневальный!

В помещение вбежал один из солдат, я его уже видел среди обороняющих глинобитную хибару.

— Товарищ подполковник госбезопасности, дневальный по штабу рядовой Мельцер по вашему показанию прибыл! — отчеканил солдат.

— Вызови мне полковника Штрелеца, — приказал Андре.

— Есть! — козырнул дневальный и свалил восвояси.

Спустя минут пять прибыл полковник. Он молча козырнул для проформы и уселся к нам за стол.

— Тебя как зовут? — спросил у него Андре.

— Мартин, — ответил полковник.

Форма на нём ушита, это значит, что он явно до Апокалипсиса был гораздо полнее, чем сейчас, но ограниченный рацион сделал своё дело и перед нами сидел довольно высокий, где-то метр девяносто, подтянутый и спортивный голубоглазый блондин лет пятидесяти пяти, физиономия нордическая, Гитлер на такие типажи яростно дрочил в своё время и продвигал по карьерной лестнице. Но зная кое-что про ГДР, можно с уверенностью утверждать, что происхождения этот мужик был самого рабоче-крестьянского, у них офицеры на 95 % имели подобное происхождение, буквально из народа, а не из потомственных военных династий. Нет, такие тоже были, но в составе тех самых 5 %.

— Зови меня Андре, — произнёс андроид и указал на меня. — А его просто Доктором. Он врач, причём не наш, а российский. Мы тут выживаем уже довольно продолжительное время.

— Приятно познакомиться, — через стол пожал мне руку Мартин.

— Взаимно, — вежливо улыбнулся я ему. — Мы чего позвали-то…

— Нам нужны координаты всех тайных бункеров, где обитали «киборги», — взял быка за рога Андре. — Вопрос с провиантом стоит очень остро, такую ораву людей будет очень тяжело прокормить. У нас есть частичные решения в виде гидропонных ферм, но они дадут плоды не так скоро, а кушать люди хотят уже сейчас.

— А энергия на эти гидропонные фермы? — задал дельный вопрос полковник.

— Энергия — не проблема, — ответил я. — Просто забудь об этом, Мартин.

— Мутновато… — скептически покачал головой полковник.

— У нас есть источник энергии, который не исчерпается в ближайшие лет двести-триста, — пришлось пояснить мне. — Ты даже не представляешь, какой джекпот вы выиграли, когда мы наткнулись на вас. С водой вопрос решается легко, а вот еда…

— У меня есть координаты всех этих бункеров, — Мартин достал из внутреннего нагрудного кармана серого офицерского кителя телефон. — Мы тоже думали об этом, потому что запасы топлива в бомбоубежище показали дно две недели назад, а по пути к военной базе нужно было чем-то питаться. В запасниках имеется несколько тонн провизии длительного хранения, но их нельзя было унести с собой. У людей на руках имеется по тридцать килограмм еды, поэтому прямо сейчас, как вы знаете, вопрос стоит не стоит очень остро. Но в ближайшие дни требуется найти стабильный источник еды, иначе у нас будут серьёзные проблемы.

— Перетащим завтра все запасы из бомбоубежища, — решил я. — Ещё надо решить вопрос с теплой одеждой для солдат. Я видел, как они коченели сегодня. Кое-что есть в наших запасах, но на всех не хватит. Надеюсь, у вас тут было что-то вроде госрезерва.

— Было, — кивнул Мартин. — Но увы, вероятно, запасы уже были кем-то присвоены. Два года прошло…

— А вот это уж вряд ли, — усмехнулся я. — Здесь было так много тварей, что никто из выживших не рисковал сюда соваться, поэтому запасы в целости. Местные о них если и знали, то сообщить никому не успели, ибо были съедены мертвяками, а неместные, насколько я знаю способы сокрытия объектов государственного значения, за десять лет тут нихрена не найдут.

Полковник лишь покивал слегка обескураженно.

— Ладно, с этим разобрались, — Андре поднялся со стула. — Обустраивайте солдат, полноценный суточный наряд в текущих условиях не особо нужен, но караульную службу назначьте. Ключевое значение будет иметь данный центр охраны. Тут управление турелями, тут камеры, поэтому здесь должно сидеть минимум трое и следить за происходящим вокруг небоскрёба.

— А вы тут серьёзно всё оборудовали, — с нотками уважения произнёс Мартин. — Так ты, значит, русский?

— Самый настоящий, — ответил я. — Не спрашивай, что я здесь забыл. Потом как-нибудь расскажу за бутылкой водки.

//18 мая 2025 года. Город Бенгела//

— Грузите апельсины бочками! — приободрил я солдат, которых мы облачили в тёплые тулупы и за ночь изготовленные ламеллярные доспехи из чешуи давным-давно дохлых ранговых тварей.

Мы опустошали уже третье хранилище пищевых запасов и грузили всё это в найденные два хранилища назад военные грузовики.

Сто пятьдесят тонн жратвы, которые предназначались для распределения среди войск в случае войны с Конго, лежали все эти два года не тронутыми и ждали своего часа. Некоторые хранилища зачистили, но это произошло в ту трёхсуточную войну с Конго, начавшуюся сразу после Апокалипсиса. Негры убивали негров, жгли друг друга огнемётами, бомбили, обстреливали и резали в ближнем бою, потом в бой вступили американские войска и армия ГДР. Замес достиг пика на третьи сутки, но не было понятно, кто побеждает, потому что обе стороны были прекрасно подготовлены для случившейся зарубы не на жизнь, а на смерть. Потом вмешались разожравшиеся на тысячах трупов в джунглях мертвяки и всем резко стало не до решения идеологических разногласий с помощью оружия. Благодаря этому мы уже перегрузили сто пятьдесят тонн промасленных консервных банок на первый этаж небоскрёба, где Андре пришлось подключить три дополнительных лифта и выделить зоны для хранения огромных запасов первоклассной еды, рассчитанной на здоровенных тренированных негров.

Менее чем за три часа загрузили четыре грузовика под завязку и медленно тронулись в обратный путь.

— Эй, Арнольд! — обратился я к сидящему слева от меня хмурому мужику лет сорока, фельдфебелю по званию. — А чего вы Штальмана так чморили? Нормальный парень, не ссыкло, как только мы вскрыли гермодверь, не зассал, а первым делом высадил по нам магазин из автомата.

— Да чёрт его знает, Доктор, — пожал плечами Арнольд Бауэр. — Он не из моего взвода, а я в чужие дела лезть привычки не имею. Был бы у меня в подчинении, он точно не был бы оставлен. Миттиг был парнем с гнильцой… Знаешь, ощущение у меня насчёт него было.

— О, опять старина Арни со своими «ощущениями»! — вмешался в разговор водитель, унтер-офицер Отто Хорьх. — Хорош заливать, ладно? Из-за твоих «ощущений» я уже на гауптической вахте (1) месяц провёл. Доктор, не верь ему, этот старик склонен к пиздежу!

— Пошёл ты, Отто, — вяло огрызнулся Арнольд. — Сколько ещё ехать?

— Четыреста километров по прямой, а затем свернём на луандскую трассу и проедем пятьдесят километров, а там дом, — охотно ответил унтер-офицер Хорьх. — Доктор, ты лучше поспи, «ночью» ты за руль.

Ночь сейчас очень условное понятие…

— Не имею аргументов для спора, — кивнул я и прикрыл забрало шлема. — В случае ЧП будить незамедлительно.

Отключился практически сразу. Сразу же и проснулся. Только вот часы показали, что прошло пять.

— Твоя смена, — сообщил мне Отто.

Мы поменялись местами и поехали. На ходу я снял шлем и надел прибор ночного видения. На одном из спецскладов мы нашли сотни единиц данного вида техники, поэтому в обратный путь ехали без фар.

— Как эти гиены здесь выживают? — спросил я, увидев силуэт животного, прячущегося среди заснеженных валунов. — На улице блядские минус пятьдесят…

— Спроси полегче чего… — вяло пробормотал стремительно засыпающий Хорьх. — А лучше не мешай спать…

Вести грузовик в колонне — работа нехитрая. Спереди БМП-2 и ещё два грузовика, сзади один грузовик и замыкающий БМП-2. Мертвяки пытались устроить ковбойский наскок на своих двоих, но автоматические тридцатимиллиметровые пушки закрыли вопрос безоговорочно. Больше никто с нами связываться не рисковал.

— Коробки два, три и четыре, вызывает Авангард, — обратился ко мне по рации капитан Шайбе. — Коробка один сообщает о неисправности. Стоп машины. Будьте готовы к возможной атаке противника.

Автомобили явно были не рассчитаны на такие погодные условия, поэтому мы время от времени останавливались на устранение неполадок. Это самые опасные моменты, которые требовали предельной внимательности.

Я плавно остановил машину и начал усердно пялиться по сторонам в окна кабины. Неприятно будет, если нам выбьют стекло. Мы, конечно, быстро наварили стальную сетку ещё в хранилище техники, но это не панацея.

Судя по карте мы в ста шестидесяти километрах от Бенгелы. Пешком это трёхдневный пеший переход, а на грузовиках чуть меньше трёх часов. Мы почти прибыли.

Из первого грузовика вылезли солдаты и начали оперативно трахаться с двигателем. БМПшки стреляли по показывающимся мертвякам, которые откуда-то постоянно знают, где мы находимся и не оставляют надежды достать нас.

Наконец, неисправность была устранена и мы тронулись в путь. Такая хуйня уже в четвёртый раз. Реально минус пятьдесят плохо сказываются даже на надёжной военной технике.

— Тебя подменить, Доктор? — спросил меня Арнольд. — Сна ни в одном глазу, ощущения подсказывают, что что-то грядёт… Нехорошее.

— Заебал, Арни… — пробормотал сквозь сон Хорьх.

— Нет, спасибо, доеду, — покачал я головой.

Меня жопа тоже о чём-то предупреждала, но интуиция никак не могла обработать полученную от этого чувствительного сканирующего органа информацию и подсказать хоть что-то. Просто беспокоило непонятно что.

Итак, на девяносто шестом этаже у нас склад основных пищевых запасов, около ста тонн. На девяносто пятом ещё пятьдесят.

Андре нашёл дополнительный источник воды: снег. На крышу валит снег, мы пробили в ней провал, сделали сток и теперь несколько солдат четыре раза в день скидывают снег по стоку, где он попадает в подогреваемую камеру, откуда уже в виде воды поступает на фильтрацию. Потом мы добавляем немного нужных минералов, для этого у нас есть герр Мюллер, работавший до Апокалипсиса фармацевтом, а затем используем в качестве питья. Двести сорок человек — это не пятеро, поэтому воды нужно намного больше. Постепенно собирается необходимый запас, так как снег идёт почти непрерывно.

Вот, кстати, про этот снег…

Если он идёт тут непрерывно, значит где-то испаряется достаточно воды, чтобы подниматься вверх, двигаться в нашем направлении и падать тут снегом. Где? Да понятно где: Йелоустонская кальдера, по всей видимости, продолжает хуярить газами и пеплом в атмосферу, значит, ничего не закончилось и вулканическая зима с нами ещё надолго.

Печально.

Но радует, что мы теперь не одни. Двести человек, при правильной организации, могут сделать на порядки больше, чем четверо трудоспособных, но не всесильных человека. Как задача приоритетной важности было начато строительство гидропонных ферм на доступных этажах. Капельное орошение позволяет добиваться впечатляющих результатов, скорость роста, с учётом добавления нужных удобрений, феноменальная. Плюс, некоторые из гражданских в бомбоубежище сумели за два года развить навык «Растениеводство» до впечатляющих величин, ибо опыт давался за успешные взращивания растений. Пусть навыка больше нет, но «фантомные» знания остались, поэтому растениеводы прекрасно знают, что нужно определённым растениям и мы теперь не набиваем шишки по ходу работы, а сразу делаем всё как надо.

Думая о мирных делах, я почти пропустил момент, когда на нас напали.

С неба ударила яркая синяя вспышка и БМП-2 в авангарде превратился в пятно расплавленного металла, на который наехала «Коробка-1» и завязла. Успели вовремя остановиться.

— На выход, живо! — дал я команду экипажу. — Живо, блядь!

Подхватив шлем и оружие, я быстро выскочил наружу и залёг в снег. В небе пророкотали двигатели, а затем вспышка поразила второй БМП-2, ехавший в арьергарде. Снова тотальное расплавление и запах палёной резины… Сука!

Залёг неподвижно и следил за небом. Потом одумался, перевёл пулемёт в режим огня «1000 выстрелов в минуту», а также приготовил два шоколадных батончика.

В очередной раз пролетел неизвестный летательный аппарат, но на этот раз без уничтожения техники.

— ПЗРК в кузове… — сообщил мне Хорьх, зарывшийся в снег.

Блядь!

Очень медленно пополз к грузовику, поднялся на ступеньку и аккуратно вытащил притороченный к брезенту ПЗРК А-70 «Тохтер». Называть зенитно-ракетный комплекс дочерью — это надо иметь какие-то комплексы…

Также медленно отполз подальше от машины и лёжа привёл ПЗРК к боевой готовности.

Эта штука принята на вооружение ННА ГДР в 2020 году, может засечь и снести любую летающую хрень на высоте до семи километров. Убивающая нас хуйня летает явно ниже предельной отметки, поэтому есть шансы на успешное поражение сволочи…

Особенность этого ПЗРК в том, что…

Я выстрелил из специальной пусковой установки в виде ракетницы лидар, который улетел метров на сто в сторону и плавно приземлился на снег, начав свою работу: он облучил цель, если у неё есть средства локализации источника облучения, то она шарахнет по лидару, который уже срисовал эту непонятную хуюмболу и дал мне траекторию её движения. А-70 «Тохтер» — очень дорогая штуковина. Выстрел стоит, по мнению экспертов, около трёхсот тысяч долларов, но это не точно. Зато этой штукой можно с высокой степенью вероятности сбить самолёт стоимостью в сотни миллионов долларов, что делает её очень рентабельной.

Навёлся на цель, которая собралась прикончить лидар, активно пасущий её, а затем произвёл пуск. Тут тоже особенность: роль стартового двигателя играет мощный кислородный баллон, выстреливающий ракетой на дальность около тридцати метров, а затем у этой ракеты включался свой движок, который посылал эту метровой длины хреновину к цели. Этим обеспечивалось затруднение точной локализации пуска, что могло спасти жизнь зенитному расчёту, который таскает с собой ещё несколько ПЗРК. Экономия налицо.

Я следил за движением ракеты, которую неизвестный летательный аппарат пытался обмануть продвинутыми ловушками, но лидар уже давно пасёт настоящую цель, поэтому ракета просто не способна ошибиться. Финальный рывок — вспышка!

Есть, блядь!

— Да, ебись оно конём! — вскочил я и радостно подпрыгнул. — Парни, берите ещё ПЗРК!

Я сам кинулся к кузову грузовика и извлёк ещё один ракетный комплекс.

Один из пылающих двигателей самолёта противника отчётливо палил его местоположение, потому я точно знал, что ему сейчас не до нас. А, нет…

От корпуса двухдвигательного штурмовика отделилось несколько ракет и за доли секунды загасили мой уже бесполезный лидар. Вспышка, взрыв, Адъ и Израиль! Но всё зря.

Я сменил дислокацию и пустил новый лидар в воронку от взрывов. Так можно, повышенная температура на нём никак не скажется, я это точно знаю из-за навыка «Огнестрельное оружие».

Снова облучили, сейчас у пилота должен возникнуть когнитивный диссонанс и невольный проёб драгоценного времени.

Пускаю вторую ракету, а затем бегу прочь.

На этот раз штурмовик попытался сбить ракету из автоматических пушек, но потерпел неудачу и получил заряд высокомощной взрывчатки прямо в кабину!

— Проклятое дерьмо! — восхищённо воскликнул подскочивший Арнольд. — Это просто мастерская работа, Доктор!

Потерявший управление штурмовик свалился в снег и загорелся.

— Может, свалим отсюда подальше? — предложил Хорьх.

— Надо бы проверить чей самолёт… — не очень уверенно выдвинул я контраргумент. — Лучше знать, кто на тебя напал. Это явно не мертвяки внезапно за последние трое суток оборонку с нуля до реактивной авиации подняли.

Тут у отлично различимого посреди тьмы горящего корпуса штурмовика началось непонятное движение.

— А вообще, лучше давайте свалим, — быстро поменял я решение. — По машинам!

Но опоздал. Надо было всадить ещё одну ракету…

Длинная струя оставляющих болезненно-зелёные трассирующие линии снарядов оторвалась от пылающей машины и уничтожила наш грузовик, мазнув после этого по остальным.

— Ложись! — крикнул я, разглядев, что из кабины штурмовика вылезла какая-то металлическая тварь, вооружённая длинной винтовкой или чем-то вроде того.

Синеватая вспышка и снаряд сжёг лежащего Хорьха, оставив от него только ноги до колена. Мгновенно.

Я в четыре движения закатился за обломки грузовика и приготовил новый ПЗРК. Щёлкнул тумблером и переключил его на наземные цели. В таком случае не нужно никаких лидаров, но наводить нужно в полуавтоматическом режиме.

У железного человека что-то пошло не так, потому что я видел из-за колеса, что он попытался выстрелить в меня, чем чуть не вызвал выделение адреналина в штаны, но ствол дал слабенькую вспышку и потух. В это время активизировался Арнольд и начал интенсивно обстреливать железяку из своего StG-300. Пули не причиняли ублюдку хоть какого-то заметного ущерба, только разозлили, как мне кажется. Он заметался, снял с пояса что-то вроде пистолета и пока я фиксировал на нём прицел, убил Арнольда тремя вспышками. Экипажи соседних машин спешно отходили, потому что таков порядок, но я вижу противника и понимаю, что от робота не сбежать. Он не устанет и не потеряет след.

Электроника сообщила мне, что объект захвачен и ракета готова к пуску. Со свистом вылетела ракета, долю секунды проработал её двигатель, а затем она безошибочно врезалась в робота, сокрыв его облаком взрыва.

Одного выстрела недостаточно, это я знаю точно, сам проектировал Вояк. Именно поэтому я побежал к телу Арнольда, который на адском холоде уже успел застыть. Снял с его плеча ПЗРК и сразу же перевёл в боевой режим.

Пальцы мёрзнут, потому что я снял толстые теплоизолирующие варежки. Но надо терпеть.

Положил орудие на плечо и начал визуально искать цель. Железяка горела и плавила снег вокруг себя, а затем, к моему глубочайшему и отчаянному разочарованию, села. Оружие в её руках было уничтожено, потому железяка отбросила его в сторону, поднялась на ноги и побежала в моём направлении.

Фиксирую цель, а затем лихорадочно жму на пуск. Снова свистящий звук кислородного заряда, вспышка двигателя, попадание и взрыв.

Проблема в том, что переносные зенитно-ракетные комплексы не обладают характеристиками противотанковых ракет. Да, в каждой ракете «Тохтер» по пять килограмм взрывчатки, любой вертолёт или самолёт получит несовместимые с дальнейшим полётом повреждения, но этого недостаточно, чтобы уничтожить бронированного робота, конструкторы которого предполагали применение против него чего-то подобного. И да, я узнал, что это за робот: Вояка, но непонятной серии, очень продвинутый, но имеются кое-какие общие черты с предыдущими моделями…

Второе попадание эта тварь тоже пережила, правда, не очень хорошо. Я вскинул свой ручной пулемёт StG-300, перезарядил его на магазин с бронебойно-зажигательными пулями и открыл огонь. Да, надежды мало, его десять килограмм специальной взрывчатки не взяли. Но я не могу просто сложить лапки и сдохнуть.

— Да умри ты, тварь! — орал я и палил по блоку сенсоров робота, рассчитывая слегка ослепить его.

Наконец, у меня получилось. Бил я по «шее», где проходят каналы передачи, поэтому одна из пуль нашла лазейку и полностью перерубила питание «голове» робота. Он ослеп более чем на 40 %, остальные 60 % сенсоров были распределены по всему корпусу, но их, я думаю, привели в негодность два взрыва.

Робот встал столбом, а затем залёг в снег, продолжив ползти по-пластунски в прежнем направлении. Звук он, скорее всего, улавливает отлично, потому что звуковые сенсоры под надёжной бронёй, но вот оптические сенсоры должны были как минимум оплавиться.

Я прекратил стрельбу и сместился к грузовику. Далее я включил на телефоне громкую музыку, акустическую версию песни Scorpions «Still loving you» и бросил его в сторону.

♫I’ll fight, babe, I’ll fight!♫ — орал из динамика телефона Клаус Майне.

♫To win back your love again!♫ — вторил я ему со своим сильным русским акцентом.

Робот замер, а я начал подбираться ближе. Бронепробитие в упор намного выше, чем на дистанции, это очевидно.

На дистанции тридцати метров до робота, который пополз прямо ко мне, но до этого решал дилемму между двумя источниками шума. Он сумел отличить настоящий, исконно-посконно докторский вокал от жалкой подделки из ФРГ и направиться ко мне, но было уже поздно: я разрядил в него весь барабан, в клочья изрешетив синтетические мышцы на руках и нашпиговал грудную клетку сталью и свинцом. Но робот продолжал ползти.

♫Never cared for what they do-o-o!♫ — орал из динамика уже Джеймс Хэтфилд, так как следующей в воспроизведении была песня группы Metallica «Nothing else matters». — ♫Never cared for what they kno-о-о-оw! But I know… ♫

Четыре барабана спустя робот уже едва шевелился, а от удлинённого ствола StG-300 валил пар. Я подошёл к этой хреновой железяке и поднял оторвавшуюся от неё руку. Металлическая — прямо то что надо!

Далее я подлетел к тушке робота и начал от души пиздить его его же рукой. Спустя десяток минут я понял, что дело никак не продвигается, а этот полудохлый Вояка пытается достать меня оставшимися конечностями. Но этот десяток минут я давал стволу остыть.

Перезарядил ручной пулемёт и отстрелил Вояке последнюю руку. Далее я перевернул его и остатком магазина смял защитную крышку над батареей.

Это должно было быть очень непростым занятием, но синтетические мышцы, покрывавшие крышку до этого, были уничтожены множественными взрывами.

Вырвал крышку из крепления и добрался до батареи. Трогать её не стал, просто прострелил двумя выстрелами, что привело к окончательной «смерти» робота. В соседнем с батареей отсеке находился главный процессор, но копаться я не стал, просто извлёк из подсумка осколочную гранату, выставил её на десяток секунд и поместил на батарею.

Вернулся к уничтоженной колонне, забрался в ближайший грузовик, двигатель которого уничтожен снарядом, и съежился в водительском кресле. Даже если бы не было никаких повреждений, машина простояла в заглушенном состоянии больше тридцати минут, а это значит, что просто так её завезти было бы нельзя. Пиздец…

Относительно отогрелся и пошёл за своим телефоном, который на морозе стремительно сдох. Ничего, потом приведу его в порядок. Если доведётся.

Херов штурмовик здесь не случайно…

Оттащил тела Отто и Арнольда к обломкам грузовика и накрыл брезентом. Далее я пошёл дальше по дороге.

Нет, мы это, конечно, обнаглели, что решили натащить сразу и много жратвы. Тех уже натасканных многих десятков тонн нам бы хватило более чем на три-четыре года, если учитывать гидропонику, конечно. Но учёные так и не смогли установить пределы человеческой жадности…

Ушёл в темноту, даже не надеюсь, что сумею преодолеть сто шестьдесят километров пешком…

Ха-ха…

//Неизвестное место. Неизвестное время спустя//

К собственному удивлению, он пришёл в себя. Последней его мыслью было: «Ну вот и всё…»

Осознав себя лежащим на мягкой кушетке, он поднялся, ощупал больничную пижаму, проморгался и увидел перед собой уведомление.

К нашему глубочайшему сожалению, вы выбыли из #%$@^^^$ программы.

Если вас одолевает отчаянье, наш вам совет: не отчаивайтесь! Повезёт в следующий раз!

— И всё? — Мартын ступил на подогреваемый пол, покрытый желтоватым линолеумом и сделал несколько шагов, оглядев белые стены.

Он чувствовал себя… никак. Ничего не болело, он дышал свежим кондиционированным воздухом, находился в некой больничной палате, где имелась кушетка с белой простынёй, деревянная выкрашенная в белое тумбочка, металлическая ширма с белой тканью, у противоположной стены комнаты имелась такая же кушетка с ширмой и тумбочкой, но кушетка пустовала, правда, имелись коричневые ботинки у кушетки и очки на тумбочке, а также висящее на ширме пальто.

Всё это было очень странно, он ничего не понимал…

Дверь скрипнула и внутрь вошёл Георгий.

— Сынок?.. — ошарашенно спросил Мартын.

— Здоров, — кивнул ему Георгий и буднично прошёл к кровати, что с тапочками и очками на тумбочке. — Как спалось?

Он положил принадлежности для утренней гигиены в отсек выдвижного ящика тумбочки.

— Ты живой? — спросил Мартын, медленно подойдя ближе к разлёгшемуся на кровати сыну, доставшему из тумбочки какую-то книгу и начавшему её читать.

— Неа, — вздохнул Георгий. — Этот ебучий цирк наконец-то закончился…

— Что… — начал Мартын недоуменно.

— О, он наконец-то очнулся! — в комнату вошёл неизвестный человек со знакомым голосом.

Или не человек?

— Вася? — опознал его Мартын.

— Надо же, узнал! — обрадованно воскликнул Вася. — Как тебе мой кибернетический костюм? Шикарный, да? Ты ещё бицуху не видел! Зацени!

Атлетическая фигура, чёрные волосы, голубые глаза и красивое, слишком идеальное лицо.

— Что здесь происходит? — Мартын метался взглядом между флегматично читающим книгу Георгием и позирующим Васей.

//Неизвестное место. За два часа до этого//

— Так, Доктор… — неизвестный человек выставил перед собой руки в успокаивающем жесте. — Спокойно…

— Что за… — я поднял голову. — Что за выбывание из программы?

К нашему глубочайшему сожалению, вы выбыли из #%$@^^^$ программы.

Если вас одолевает отчаянье, наш вам совет: не отчаивайтесь! Повезёт в следующий раз!

— Это, короче… — неизвестный черноволосый качок замялся. — Ты умер, Доктор.

— Охренительно, но ожидаемо, — вздохнул я. — Жаль, что так получилось. Но тогда где я? В загробный мир не верю, это полная хуйня из серии очень древних фэнтезийных сеттингов. Итак?

— Короче, дружище… — заулыбался мужик. — Я — Вася. И я тоже сдох. И нет, это не совсем загробный мир. Я сам знаю мало, но тут есть ребята, которые всё подскажут, мне уже пришло уведомление с объяснением всего произошедшего и я тебе скажу, что это полный…

Кровать справа от меня засветилась белым светом и на ней появился…

— Да ну нахуй! — ругнулся удивлённо Вася. — Это же Мартын Леонидович!

— Ага… — произнёс я поражённо.

Отца я увидеть не ожидал ну вот вообще.

— Ты тоже так в отрубе лежал, где-то пару часов, — сообщил мне Вася. — Возвращаясь к уведомлению. Короче, это не загробный мир, не какая-то там райская или адская хрень. Это мир ноосферы. Центаврианская разработка, оказавшаяся не нужной никому.

— Подробнее, — попросил я.

— Короче, я мельком видел информацию об этом среди данных в центаврианском ИИ, — начал объяснять Вася. — Рекламу должны были запустить к прибытию первой волны "золотой молодёжи" центаврианского общества. Прогнозируемая эффективность рекламы с учётом целевой аудитории — 0,0000002 %, но, судя по тем же данным, в каждый ИИ прошили скрипт её принудительного запуска. Из этого следует, что программа "Нова" никому нахрен не всралась и интереса ни для кого не представляла. А зря.

— Что это? — я сел на кровати.

— Ты помнишь, что являлся участником стимуляционной унитарной программы? — спросил у меня Вася. — В общем-то, у тебя она должна была отображаться кракозябрами, это был мой косяк. Короче, СУП — это и есть "интерфейс". Но он также имел встроенную программу "Нова". В каждой звёздной системе, встроенной в "интерфейс", корпорация, его создавшая, создавалась ноосферная реальность, читай, практически параллельный мир, но не существующий реально, а сугубо в ноосфере планеты. И чем развитее ноосфера, тем больше этот виртуальный мир. Никакой магии и ничего сверхъестественного, чистая наука и недостижимый нами технологический уровень. Причиной чрезвычайной непопулярности "Новы" у центаврианцев служили СУП и их религия. Зачем умирать и соваться куда-то в непонятные говна, где ничего толком нет и ты никто, когда у тебя есть целая реальная вселенная с кучей всего интересного, а также обещаемый служителями культа рай, вход в который автоматически блокируется сразу же после подписания договора на перемещение твоего сознания в "Нову"? Это у нас на планете всё понятно: жизнь дерьмо, а потом мы умираем. У центаврианцев каждый мог подать заявочку на участие в колонизации новых миров и стать там кем-то большим, нежели является, а потом, в результате какого-нибудь несчастного случая, отправиться в рай. Смерти от старости они не знали, не знали также, что такое дряхлеть с каждым годом и мучительно умирать от неизлечимых болезней.

— Как высокоразвитое утопическое общество может продолжать верить в сверхсущностей? — недоуменно спросил я.

— Высокоразвитое утопическое общество верит в высокоразвитых утопических сверхсущностей, которых ему подкидывает высокоразвитый утопический религиозный культ, — пожал плечами Вася. — Уж поверь, если бы тебе с детства прошивали в твой органический мозг "правильные" убеждения в отношении Лутина и РПЦ, ты до самой смерти ни на секунду не усомнился бы в них. Такое это дело, что если религия не топчется на месте в погоне за баблом и земными благами, как это случилось на Земле, а идёт в ногу со временем и технологиями, ты бы сейчас яростно осенял себя крестными знамениями и на память цитировал "Символ веры", а не сомневался в возможности религии в инопланетных высокоразвитых цивилизациях. У центаврианцев, как я понимаю, религия шла наравне с технологиями и даже слегка их опережала, поэтому спроса на "Нову" не было. Только упёртые атеисты, слишком продвинутые и начитанные, чтобы на них работали методики их культа, совались в неё и резвились там, а остальные игнорировали как нечто несуществующее.

— Это понятно, — кивнул я. — А как мы здесь оказались?

— Это я, в общем… — с оттенком вины ответил замявшийся Вася. — Когда делал вайп, врубил эту хрень практически не глядя. Я клянусь тебе, что даже не понимал, что делаю, Доктор! Просто был пунктик активации программы "Нова", без каких-либо пояснений. Вылезло меню, типа, планета не вошла в конгломерат развитых миров и населена жертвенными тварями, нами, короче говоря, поэтому надо было выбрать, спрашивать ли согласие. Я такой подумал: а с чего бы это согласия у кого-то спрашивать? Вот и получается, что все, кто имел "интерфейс", то есть являлся участником СУПа, автоматически попали сюда после смерти. И мертвяки тоже… И до сих пор попадают…

— Значит, отец умер не так давно, — пробормотал я. — И что тут есть?

— Герои меча и магии помнишь? — спросил у меня Вася.

— Конечно помню! — заулыбался я.

— Здесь этого нет, — отрезал Вася. — Но это можно создать. Это гигантская песочница, тут тоже есть характеристики, есть также генерируемые квесты, а ещё тут есть рабочий инвентарь, а не та нерабочая хрень из топовой версии СУПа. Ну и есть ещё кое-что интересное: развитие куда шире, чем в реальности. Хочешь освоить метание молний из рук — добро пожаловать. Хочешь срать золотом — сри на здоровье, но перед этим освой эту технику на должном уровне. Хочешь уметь превращаться в тень и подглядывать за бабами в душе — учись. Есть ограничения, но я знаю о них слишком мало. А самое, пожалуй, главное — смерти нет. Теперь вообще не надо будет умирать! Десять лет в отключке — бац! Ты снова в этой палате, ждёшь сигнала на выход. Круто же, правда?

— А где ты эту информацию накопал? — насторожился я.

— Жди уведомления, — ответил Вася. — Вся информация, которую я тебе выложил, находится там. В тумбочке все принадлежности, помылся и побрился бы ты… Сортир через две двери направо.

Я кивнул, взял все принадлежности и направился в указанном направлении.

Санузел оказался обычным и общим: восемь душевых, восемь раковин, восемь кабинок с унитазами. Я посмотрел в зеркало: физиономия почему-то потрёпанная, будто я прошёл сто километров с лишним при температуре -52 °C, а потом околел. Ха-ха…

Скопировало меня всего, с грязью на теле и небритой физиономией. Разделся и вошёл в душевую кабинку. Вода тёплая, от души помылся до скрипа, затем у раковины отскоблил физиономию от щетины с помощью синей одноразовой бритвы без каких-либо логотипов. Могли бы сюда джилет какой-нибудь завезти, крохоборы…

Пока плескался и приводил себя в порядок, отец успел прийти в себя. Поздоровался и как ни в чём не бывало прошёл к своей кровати и разложил принадлежности по местам, а затем завалился на кровать с книжкой. Я её ещё перед душем заметил: Аберкромби "Кровь и железо". Надо освежить память об этой книге. Ну и найти остальные две.

Тут прилетело уведомление, я внимательно его прочитал, похмыкал и в итоге закрыл. Много чего было заимствовано из СУПа, но некоторые вещи действительно оригинальные. Например, есть медицинское окно, где можно подробно узнать обо всём происходящем в организме, нехватке веществ и прочем. Вот что мешало добавить это в СУП? Религия, видимо, не позволяла…

Вася принялся рассказывать отцу текущий расклад, а я не желал больше с ним разговаривать. А потом я вспомнил про Берту, Максимку, Мали и Андре.

— Вася, а что с остальными? — спросил я.

— Проживут свою жизнь, настрадаются, умрут, а потом окажутся здесь, — верно понял меня бывший искусственный интеллект. — Совсем как мы.

— Ты как умер-то вообще? — спросил я у него.

— Да глупо, если честно… — поморщился Вася. — Сгорел в ядерном взрыве посреди Испании. Хреновы инфильтраторы переиграли меня.

— А что стало с твоими "ребятами"? — задал я уточняющий вопрос. — Потому что меня чуть не убил некий Вояка непонятной модификации, напавший на нашу автоколонну.

— Они стали вольны делать всё, что захотят, — пожал плечами Вася. — Может, кто-то дурканул от обретённой вседозволенности и решил валить всех, кого встретит. Всякое может быть. А может, у него были счёты конкретно к тебе?

— Не знаю… — вздохнул я. — Я даже не знаю как теперь относиться к жизни и смерти в том мире.

— Относись как раньше, — посоветовал Вася. — Здесь смерть не совсем смерть, но тоже накладывает ограничения. За десять лет столько всего может произойти, а ты пропустишь…

— Гоша, прости меня… — влез в наш разговор отец.

— Ладно, Вася, пойдём, что ли, новый мир смотреть? — проигнорировал я слова отца.

— А что нас держит? — усмехнулся Вася и направился на выход.

В коридоре столкнулись с группой неизвестных, которые молча прошли мимо нас к выходу. Как понимаю, тут собирают людей по интересам. Только какой интерес может для меня представлять отец? Я после смерти хотел бы видеть его в самую последнюю очередь. И где мать?

— Мать мою не видел? — спросил я у Васи.

— Тут, эм… — он замялся и бросил взгляд на отца. — В общем-то… А знаешь… Не будет её.

— Почему? — напрягся я.

— Она умерла гораздо раньше, чем произошёл вайп… — Вася явно не хотел продолжать этот разговор. — Не будет её.

— А с чего ты взял… — попытался я начать спор.

— Её сожрали ещё на Фабрике, — прервал меня отец. — Мне жаль, Гоша…

— Пошёл ты, — бросил я ему. — Не горю желанием видеть тебя. Вон у той двери наши пути расходятся.

— Я понимаю… — отец опустил взгляд.

— Проявляй своё понимание где-нибудь на другом конце этого мира, — попросил я его. — Встречу ещё раз — сделаю всё, чтобы убить тебя.

Он ничего не ответил.

Мы вышли через дверь в цветущую зелень прекрасного сада.

Я открыл характеристики.

Имя: Погуляйкин Георгий Мартынович

Уровень: 0

Очки опыта: 0/1

…

Вася подбежал к бьющему в овраге у здания ручью, зачерпнул воды ладонью и попил.

— Аха! — радостно воскликнул он. — Водичка-то гораздо живее, чем водопроводная! Никогда не пробовал неочищенную воду на вкус! Ю-ху! Доктор, добро пожаловать в НАСТОЯЩУЮ ЖИЗНЬ!

Примечания:

1 — Гауптическая вахта — шутливая расшифровка термина гауптвахта. От немецкого "Hauptwache" — главный караул.

Вот и всё, уважаемые дамы и господа…

Цикл официально закончен, история завершена. Будет продолжен вбоквел "Бугай", прошу, но не навязываю, проследовать читать его.

Всем вам желаю всего хорошего и ничего плохого, а также выражаю искреннюю благодарность за то, что оставались всё это время со мной и позволили мне рассказать эту историю.