Доктор и Африка

Глава тринадцатая. К Анголе

— Постараемся объехать эту деревушку, потому что не горю желанием выходить из машины и морозить себе задницу, — прокомментировал я свой резкий поворот на признаки съезда.

Почему признаки съезда? Потому что не видать нихрена, на карте-то съезд есть, но я вижу перед собой ровный снег. Надеюсь, под ним нет шипов, кольев и естественных заграждений. Насколько я знаю, машину может навсегда остановить даже лежащий велосипед. Минимальная скорость, предельная внимательность.

Рокот автоматов всё ближе, мне кажется, я даже вижу вспышки выстрелов…

Тут к автоматам присоединился пулемёт и я понял, что надо срочно убираться отсюда. Автоматы тоже не сахар, конечно, но ручной пулемёт — это винтовочный калибр, протыкает машины без единого шанса на отклонение пули. Если 5.45х39 миллиметров после преодоления преграды может полететь куда угодно в диапазоне 180 градусов, то вот 7.62х54 миллиметра очень стабильные и мощные боеприпасы, я точно знаю, что бронебойно-зажигательный патрон пробивает семь миллиметров СТАЛЬНОЙ БРОНИ на дистанции до 550 метров. Что ему какая-то там машинка с тоненькой жестяной обшивкой?

Остановив машину, я дал задний и мы медленно попятились тем же маршрутом.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Берта.

— Мы едем обратно, — пожал я плечами. — Не нравятся мне те места.

На разветвлении развернул машину и поехал обратно к Свапкомунду. Никак не привыкну к этому названию, слишком уж оно необычное и с подвохом.

Вгляделся в участки, которые мы уже проезжали и обнаружил, что пропустил целую объездную, видимо, для тех, кто даже видеть не хочет эту дырку от жопы, именуемую Хентис-Бей.

Проследил путь трассы, которая едва заметна в тумане войны, поэтому понял, что да, действительно, можно миновать деревню без заезда.

Так же аккуратно объезжая препятствия и следя за дорогой, я объехал Хентис-Бей и вырулил на трассу С35.

— Ты вообще что-нибудь слышала про Хентис-Бей? — поинтересовался я у Берты.

— Я там работала пять лет, — ответила её мать.

— Приношу дичайшие извинения, но вы так и не представились, — вспомнил вдруг я о правилах этикета.

Мы уже, по нынешним меркам, давно друг друга знаем, но так и не удосужились познакомиться. Чёрч подери, да я её даже лечил!

— Меня давно уже зовут Малайка, — представилась мамаша Берты. — А как тебя зовут?

— Георгий, — представился я. — Но местные зовут меня, как вы уже знаете, Доктором.

— Джиоджи? — попробовала она моё имя на вкус. — Лучше пусть будет Доктор.

Я изучающе посмотрел на неё в зеркало заднего вида.

Что я увидел? Женщина лет тридцати пяти, может, даже чуть младше, упитанная, щекастая, грудь, если прикинуть, где-то третьего размера, задница здоровая, это называется стеатопигией, широко распространено в Африке. Глаза карие, широко расположенные, кожа смуглая, я бы сказал, что тёмно-кремового оттенка, точно такого же, как у Берты, толстые губы, зубы большие и на удивление белые, ростом она где-то метр шестьдесят пять, то есть чуть менее чем на десять сантиметров выше Берты, которая явно дитя тяжёлых времён, волосы курчавые, длинные, но сложенные в пучок на затылке, взгляд умный, но слегка охуевший, в стиле американских мамаш: "чё ты там ляпнул, белозадый?!" Да и по поведению видно, что она явно будет пытаться меня строить в будущем, когда станет поспокойнее. Ну, это мы ещё посмотрим. Она просто не знает, с какими мегерами я имел дело в силу профессии…

Впереди нас ждала длинная ровная трасса примерно на сто километров, а потом начнётся африканский пиздец. У нас дороги, как показывает практика, ещё нормальные.

На разветвлении встретится городок Уис, что неподалёку от затопленного карьера.

— Итак, следующим городом, точнее городком, который мы встретим, будет Уис, — сообщил я всем.

— Ох, там живут одни напыщенные белые индюки… — фыркнула Малайка, затем наигранно прикрыла рот в смущении. — Ой, прости, не хотела тебя задевать.

— А я и не белый, — усмехнулся я. — Я — русский.

— Русские — это белые, — снова фыркнула Малайка.

Нет, всё-таки они тут рано рожают. Я бы охренел, появись у меня в пятнадцать-шестнадцать лет собственный ребёнок. Урбанизация инфантилизирует людей, детство длится всё дольше и всё такое, но блядь! Пятнадцать лет! Это слишком даже для некоторых стран Африки! А, мы и так в Африке…

— Вот хрен угадала, Мали, — умышленно сократил я её имя. — Согласно исследованию учёных Портленда, русские — это "цветные". То есть тоже угнетаемые и всё такое… Это не я придумал, это умные люди исследование провели и пришли к такому очевидному выводу! Так что смиритесь, что у вас есть чёрные братья и сёстры, которые вынуждены были стремительно побелеть из-за уникальных и очень суровых климатических условий России…

— Чего? — недоуменно спросила Малайка.

— Берёзы, ну чёрно-белые деревья с зелёными листьями, видели на картинках? — спросил я, а увидев положительные кивки от обеих, продолжил. — Моим предкам приходилось адаптироваться сначала под них, потому что берёзовые леса были повсюду на тысячи километров вокруг, сначала они стали чёрно-белыми, а потом климат начал резко портиться и наступила вечная зима. Вот тогда-то они окончательно побелели, чтобы не выделяться на фоне снега. Но это всего лишь камуфляж, не более! В душе мы чернее безлунной облачной ночи!

Повисла пауза. А затем Берта не выдержала и прыснула.

— Да шучу я, — махнул я рукой, и снисходительно улыбнулся не сразу врубившейся Малайке. — Я как снег белый. Но угнетённым себя чувствую с рождения. Вот вижу твой взгляд, Мали, и интуиция подсказывает мне, что ты будешь трахать мне мозги.

— М-хм, — в подтверждение кивнула Мали.

— Только имей в виду, я сам мозготрах каких поискать, — предупредил её я. — Ты рискуешь вступить в битву, в которой не сможешь победить.

— Это мы ещё посмотрим, — криво усмехнулась Малайка.

Я пожал плечами.

Километров через шестьдесят медленного и печального пути я понял, что окончательно морально заебался и надо делать привал.

— О, вижу отличное место для привала, — увидел я скопление каких-то подобий сухих и кривых стволов мёртвых деревьев.

Съехал с трассы и припарковался в глубине этой мёртвой рощи.

— Я сейчас…

Вышел наружу, расчехлил зафиксированный на крыше рулон ткани и замысловатым образом накрыл всю машину. Теперь она выглядит как нечто белое на белом фоне. То есть ещё постарайся разгляди.

Заглушил двигатель, белый брезент послужит отличным буфером, поэтому не замёрзнем за ночь.

Залез обратно в машину, запахнул брезент поплотнее и скрепил его пуговицами. Всё продумал.

— Всё, теперь ужин и спать, — сообщил я всем план дальнейших мероприятий.

Максимка уже сам клевал носом, поэтому я быстро разогрел говяжью тушёнку на спиртовой горелке, разложил по одноразовым тарелкам, поперчил и раздал галеты. Галеты сами по себе — безвкусная херота, но с тушёнкой заходят как опытная алкашка в бар. То есть легко и непринуждённо.

Поужинав, завалились спать.

Я устроился сзади, разложив сиденье в положение "срочно спать". Разулся, ослабил ремешки и закрыл глаза.

Уснул практически сразу, но был разбужен тем, что кто-то навалился сверху. Первой реакцией было, что нападение, но я не дурак, знаю, что так просто внутрь не попасть, двери заблокированы, значит это кто-то свой. От Берты исходили какие-то намёки, поэтому я сразу подумал на неё.

Тут она справилась с пуговицами ширинки ватных штанов, приспустила трусы и энергично взялась за дело. Ну, меня долго уговаривать не надо.

Я взялся за задницу Берты, которая на ощупь оказалась совсем не задницей Берты. Не то чтобы я щупал задницу Берты, но ожидал куда меньших масштабов. Очень странно…

Достал зажигалку и кармана бушлата и ненадолго зажёг её. Ого! Малайка, мать её!

— Т-с-с… — приложила она палец к моим губам. — Тише…

— Ты ебанутая… — тихо ответил я. — Слезь с меня.

— Ты пожалеешь… — не очень уверенно ответила Малайка, всё ещё держа мой эрегированный член нацеленным в свою вагину.

— Уже жалею, — ответил я. — Слезай.

Она чего-то выжидала, думала, что я изменю решение, но я сдвинул её в сторону и поставил на пол салона.

— Пидор, — буркнула Малайка и залезла на своё кресло, где отвернулась и затихла.

Ага-ага, стану я трахаться со случайной бабой в АФРИКЕ! В Намибии куча народу, чуть ли не одна восьмая населения, болела ВИЧ. Мне такие проблемы не нужны. Буквально на хрен не нужны!

Успокоив себя подобными рациональными и убаюкивающими мыслями, я потихоньку уснул.

Проснулся от тихого, но мерзкого треска будильника, я специально поставил такой. Разбудил Берту, усадил в кресло штурмана, а сам вышел снимать маскировочный брезент. Снега навалило мама не горюй! Пришлось использовать сапёрную лопату, которую я нашёл среди хлама на улице. Негры — странные ребята. Такая хорошая вещь из нержавейки лежит среди груд мусора, но никто не позарился. А вот лежи там пусть даже нерабочий пистолет…

Завёл мотор, прогрел как следует и мы поехали дальше.

Малайка с Максимкой так и спали, не заметив, что мы уже тронулись в путь.

— Достань из бардачка сушёное мясо, — попросил я Берту.

— Что за странные шорохи и разговоры были ночью? — поинтересовалась она, протянув мне вакуумный пакет с вяленым мясом.

Кажется, в США это называют "джерки". Очень популярная там тема. Долго хранится, можно забыть в кухонном шкафу на год, а потом без каких-либо последствий закусить им свежее пивко. Индейцы — профессиональные кочевники, в вопросе еды для дальних странствий они херни не посоветуют.

— Твоя мать пыталась трахнуть меня, — честно ответил я, с удовлетворением увидев вытянувшееся лицо Берты. — Но меня перед этим обычно надо сводить в кино или в ресторан, ну или в кафе в крайнем случае, поэтому у неё ничего не вышло.

— Но я видела, как ты ломался, — вмешалась в разговор проснувшаяся Малайка.

— Что ты там могла видеть? — хмыкнул я. — Обломалась по полной, вот и весь сказ.

— Пошёл ты, Доктор, — ответила на это мамаша Берты и с головой укрылась одеялом.

По трассе доехали до упомянутого вчера Уиса. Городок выглядел заброшенным. Во всяком случае об этом говорили обвалившиеся крыши. Видимо, тут никто не пытался возродить цивилизацию, поэтому было решено оставить город на съедение пескам, а затем, ко всеобщей неожиданности, снегам и бурям. Вот уж чего не ждёшь в Центральной и Южной Африке — это классических русских метелей…

Город грабили, это видно по вскрытым машинам и засыпанной снегом бытовой технике, стоящей и лежащей на улице. Видимо, началось стихийное мародёрство, а потом мародёров увидели мертвяки…

Волн мародёрства было как минимум два, но сдаётся мне, что больше. Искать тут нечего.

— Обрати внимание, какие аккуратные ряды домов и ровные улицы, — произнесла Мали. — Здесь никогда не было трущоб, а люди жили хорошо. Белые люди.

— Вот только не надо мне тут про расизм, апартеид и прочее, — попросил я её. — Я знаю обо всём этом не меньше вашего, так как ты в апартеиде не жила и жить не могла, он закончился в девяносто четвёртом году прошлого века и вообще имел место только в ЮАР.

— Это так, но ты даже… — начала искать контраргументы Мали.

— Я всё прекрасно понимаю, — прервал я её. — Определять качества людей по цвету кожи — это расизм. Я тоже определяю по цвету кожи человека некоторые его особенности. Если кожа желтого оттенка — скорее всего, у человека гепатит А или поражение печени, селезёнки, желудка, но это надо в каждом конкретном случае разбираться. Синеватый цвет кожи — у человека серьёзные проблемы со снабжением кислородом, а значит надо смотреть лёгкие. Зелёного цвета — желче-каменная болезнь или цирроз печени. Надо смотреть на людей только в этом контексте, а не приписывать им какие-то липовые качества или недостатки. Я встречал одинаково тупых негров и белых, а также видел очень умных негров и не менее умных белых. Азиаты тоже не особо отличаются: есть непревзойдённые гении, есть тупицы каких поискать. Тупость или ум — это качество ЧЕЛОВЕКА, а не расы. Вон, тот же Максимка, если его правильно воспитывать, может стать в будущем выдающимся учёным, если у него душа к этом лежит, конечно же. Так что не надо затирать мне про человеческие расы: в своей общей нелюбви я человечество на группы не делю.

Повисла ошеломлённая пауза.

— М-м-м… — протянула Берта.

Пришлось сделать такую отповедь, потому что не могу терпеть когда кто-то начинает тянуть эту песню про многие поколения угнетения и так далее. У нас вообще, благодаря действиям Алексея Михайловича, точнее утверждённому Соборному уложению 1649 года, одобренному инициированному им, ввели официальное рабство, это при том, уже многие сотни лет существовало такое явление как холопство и закупы. Последние не были полноценно рабами, но хозяину разрешалось пиздить их за провинности. А сынок этого самого Алексея Михайловича, известный как прорубатель окон и нагибатель шведов, Пётр I, ввёл подушную подать и фактически закрепил начинания своего папаши. Рабство в России официально существовало двести двенадцать лет. А после отмены крепостного права лучше не стало, ведь землю крестьянам давать никто не собирался. И если Алексея Тишайшего никто особо не вспоминает, то вот Пётр Великий считается величайшим лидером. И это последствия их прямых действий. Люди были расценены как скот, ими торговали, их до смерти запарывали плетьми за провинности, я видел это своими глазами, центаврианцы записывали всё, что могло показаться интересным даже притязательному зрителю. Больные ублюдки.

— К Чёрчу эту деревеньку, не будем тратить время, — решил я и мы поехали дальше.

С территории Анголы раньше начинался зелёный край, продолжавшийся до самой Сахары. Влажные тропические леса, минусовых температур до недавних времён тут не знали.

— Кстати, у вас впервые так холодно? — поинтересовался я у Берты, в этот момент поворачивая на улицу Мейн, ведущую к северной трассе.

— Холода начались недавно, за три-четыре дня до "обнуления интерфейса", — ответила Берта. — Сначала просто холодало, а потом пошёл снег, который не таял на земле. Температура падала и мы узнали, зачем на некоторых градусниках цифры "-20°", потом "-30°", а потом и "-40°"…

— Было очень тяжело, — вздохнула Мали. — Тебе, наверное, было легко приспособиться?

— Конечно! — засмеялся я. — Я же не человек, а цельнометаллический робот и мне совершенно плевать, пусть хоть минус шестьдесят.

— Опять шутишь? — уточнила Мали.

— Знаешь, чем отличаются люди северных регионов от людей южных регионов? — спросил я её.

— И чем же? — улыбнулась она.

— Мы одеваемся теплее, — я прибавил скорости, так как буря начала ослабевать и стало видно чуть дальше. — А в остальном почти никаких отличий. Ну и мы меньше ноем, если холодно. Нытьё от холода не защищает.

Разговор затих, мы минут двадцать ехали в тишине, а затем проснулся Максимка.

— А мы уже едем? — спросил он, пройдя к передней части салона.

— Да, едем, — кивнул я. — Ты пропустил город Уис. Но, к счастью, там было совершенно не на что смотреть, руины и снег. Как спал?

— Хорошо, — ответил Максимка. — А когда мы будем снова учиться?

— Пока едем, с тобой будет заниматься Берта, — сказал я ему. — Сейчас садись за стол, покушай, а потом занимайся математикой и айнфах-дойчем с суахили.

В программе обучения Максимки пока что есть только три предмета. Как только хорошо освоит айнфах-дойч, что для ребёнка вообще фигня, буду учить его русскому. Ещё надо где-то поднимать уровни. Как я выяснил у самого Максимки, уровень у него нулевой, а был первый до обнуления. Родители его тоже не были особо высокоуровневыми, по воспоминаниям Берты, которая их лично не знала, но несколько видела на улице. Как я понимаю, власть над городом взяли быстро. Вот разница, да? У них жопа происходила перманентно, высокая безработица, но у остальных зарплата как у нас, по доллару-полтора в день. Да что говорить, у меня у самого зарплата была двадцать тысяч рублей в месяц! Получал целых двенадцать баксов в день, если считать по последнему курсу. Это получается, что я получал в десять раз больше, чем местные рабочие в сельском хозяйстве. Вот и вся разница в уровнях жизни. Хуёво они жили, если российский врач из Мольска получает в десять раз больше, чем работяга. Да у нас минимальная зарплата в семь раз больше, чем у местных! Вот это разница…

Можно подумать, что раз зарплаты низкие, то и цены тоже. Но вот нихуя подобного, дорогие мои. Чернокожие оборванцы из голливудских фильмов — это не стремление американцев принизить негров, это у них последние лет двадцать весьма чревато, а просто суровая реальность. Безработных больше, чем спидозников, ели они не каждый день, а после Апокалипсиса выяснилось, что еда была, только не для всех. Тут обитали белые люди, потомки колонизаторов, которые владели большей частью земель. Процесс отжимания земель был медленным и печальным, так как государство не слишком прельщала перспектива выкупать участки у белых и давать их каким-то фермерам, но какие-то подвижки шли. Мали рассказала мне, что они тут половиной страны были задействованы в сельском хозяйстве, но на экономике это никак не сказывалось, а зарплаты были те самые доллар-полтора в день и то в лучшие годы. Всё шло к тому, что ангольский вариант робко выглядывал из северных джунглей и призывно манил своим чёрным пальцем. На фоне Намибии в Анголе были райские кущи: зарплата где-то по четыре бакса в день, есть бесплатная медицина, дороги строят ударными темпами, даже новые города появлялись… Но местный лидер не особо хотел перекрашиваться в красное, он сам в восьмидесятые вроде как взошёл на местный политический олимп благодаря бабкам от лидеров апартеида ЮАР, выделяемых для борьбы с красной угрозой.

Я к чему это? В Анголе повыше уровень жизни, а также технический уровень неплохо подтянут социалистическими немцами. Там однозначно больше еды и ресурсов для того, чтобы соорудить передатчик для связи с Васей. Попрошу его отложить Анголу напоследок…

Но мы сначала посмотрим, как там обстановка. Может, не понравится ситуация и мы поедем дальше. Демократическая Республика Конго была военным лагерем, в которой как в чёрной дыре тонули миллиарды долларов США, выделяемые для повышения обороноспособности страны в свете угрозы со стороны Анголы.

ДРК придётся объезжать седьмой дорогой, у них техники и оружия было раз в пять больше, чем в Намибии, причём самые свежие образцы, а не под личным контролем Босха стреляющие Ли-Энфилды времён короля Георга V.

Тут мне в голову пришла мысль, что читал когда-то новости о том, что Калашников поставляли крупнейшие в истории концерна партии оружия в Анголу. И это только то, о чём я лично слышал. А ведь одним этим они вряд ли ограничились: туда и оружие, и технику, специалистов тоже, думаю, отправляли. ЧВК всякие тоже, полагаю, обеими сторонами нанимались. ГДР и Китай могли себе такое позволить, как и США.

Блядь…

Почему мы не поехали в ЮАР? Там точно всех сожрали и не будет никаких проблем. Или в Мозамбик, он, конечно, далековато, но можно было бы попробовать.

Проклятье… Да что ж такое-то?!

— Ты чего напрягся? — поинтересовалась Берта.

— Да думаю, что совершаем ошибку, направляясь в Анголу, — признался я. — Там накануне Апокалипсиса военный конфликт назревал, пессимисты даже болтали, что Третья мировая война возьмёт своё начало в Африке.

— Ерунда, — пренебрежительно махнула рукой Мали. — К тому моменту, как всё началось, они уже воевали.

— В смысле? — я аж отвлёкся от дороги и повернул голову к Мали.

— За дорогой следи, — кивнула в сторону трассы она. — До вас, видимо, не успели дойти новости. Вечером того дня, когда всё началось, военные Конго вторглись на территорию Анголы, посчитав, что ходячие мертвые — это биологическое оружие. Их встретила армия Анголы, которая, как думаю, посчитала так же. Они воевали месяца четыре, пока их всех не съели мертвецы.

— А до вас как новости дошли? — поинтересовался я, вновь вернувшись к наблюдению за трассой.

— А мимо нас проезжало несколько машин с ангольцами и немецкими военными, — ответила Мали. — Там были одни мертвецы, которые на многих тысячах бесхозно лежащих в джунглях трупов растут очень быстро. Слишком быстро.

Так, это всё меняет…

— Тогда ладно, — пожал я плечами.

Топлива полбака. До границы с Анголой около пятисот километров, а до Луанды, столицы Анголы, почти две тысячи километров. Кстати…

— Знаете какие-нибудь хорошие места в Анголе, где можно задержаться на пару-тройку лет? — поинтересовался я у Мали и Берты.

— Луанда, — уверенно ответила Берта.

— Но чуть ближе есть Бенгела, — добавила Мали. — Больше городов Анголы я не знаю.

— Итак, карта…

Судя по бумажной карте, добираться проще будет по побережью, карта, правда, старая, местные использовали почти весь библиотечный фонд в качестве топлива для согревания домов. А потом люди удивляются, чего это человечество в случае катаклизмов быстро скатывается к первобытно-общинному строю. Точнее, к первобытно-общинному строю с Автоматами Калашникова и миномётами.

— Маршрут перестроен, — произнёс я вслух "механическим" голосом, а затем медленно повернул голову к Максимке. — Бззт-бззт!

Максимка захихикал. Не думал я, что когда-нибудь буду кривляться для развлечения ребёнка.

Эх…

— Едем сейчас до некой Явалайи, а по дороге ищем топливо для машины, иначе придётся идти пешком, — сообщил я всем о нашем дальнейшем маршруте.

— У нас проблемы с топливом? — спросила Мали.

— Половина бака есть, а также четыре канистры по десять литров сзади, но этого слишком мало, чтобы добраться до Бенгела, — ответил я. — Упс, придётся сделать небольшую остановку. Если кому-то надо сходить по нужде, это самый отличный момент!

Я остановил машину у здоровенного баобаба, вышел наружу, огляделся по сторонам, минуты две постоял, вроде тихо.

Зашёл за баобаб и начал справлять нужду. Полил растение, заправился и пошёл обратно к машине. Тут вылезла Берта и направилась в сторону дерева. Я остался стоять на улице, мало ли что…

Пока ждал, закурил и решил быстренько посмотреть, что там у меня с характеристиками и что можно улучшить…

Имя: Погуляйкин Георгий Мартынович

Прозвище: Доктор, Доктор Крест

Уровень: 4

Опыт: 135/160

Характеристики:

Сила — 15

Восприятие — 15

Выносливость — 15

Харизма — 15

Интеллект — 15

Ловкость — 15

Удача — 5

Навыки:

Медицина — 100

Первая помощь — 100

Пульмонология — 100

Наука — 50

Техника — 100

Рукопашный бой — 50

Огнестрельное оружие — 100

Холодное оружие — 20

Дипломатия — 1

Пассивные способности:

«Чутьё тыла» — к вам невозможно незаметно подкрасться сзади и нанести предательский удар в спину.

«Мастер-оружейник» — 1,5 % шанс увеличить качество оружия на два ранга при его изготовлении. Пять стадий.

«Улучшатель» — разблокировка рецептов для изготовления улучшенных деталей к огнестрельному оружию до 1920 года разработки. Пять стадий.

«Штурмовик» — разблокировка рецепта изготовления баллистического целеуказателя для автоматических карабинов, пистолетов-пулемётов и штурмовых винтовок. Опыт, получаемый от убийства противников данными типами оружия, выше на 10 %. Пять стадий.

«Легендарный мастер-оружейник» — 0,1 % шанс изготовления огнестрельного оружия легендарного качества. Десять стадий.

"Профессионал" — разблокировка первого уровня алгоритмов правильной эксплуатации техники хронологически раньше XVIII века для повышения её срока службы. Четыре стадии.

Активные способности:

«Взгляд конструктора» — активируемый модуль дополненной реальности, который указывает на все имеющиеся в изделии конструкционные недостатки. Длительность действия: 5 минут. Откат: 20 минут.

Особенности:

Выращенный организм — ваше тело было искусственно выращено и обладает чистым генетическим кодом и высокими физическими характеристиками, вы идеальны, но это нечестно по отношению к остальным участникам #%$@^^^$

программы. Штраф: −50 % к получаемому опыту до 30 уровня.

«Учёный-медик» — вы посвятили свою жизнь науке медицине и это принесло свои плоды. Бонус: +50 % шанс на успех медицинского вмешательства.

«Робототехник» — благодаря вам увидели свет тысячи и тысячи роботов различной степени разумности, а также целых два полноценных искусственных интеллекта. Бонус: гарантированная успешность изготовления робототехники до пятого класса сложности. +50 % шанс на успех изготовления робототехники от шестого до десятого класса сложности. +5 % шанс, что неподконтрольный андроид станет дружелюбным к вам.

«Брошенный» — практически все, кому вы верили, вероломно предали вас. Бонус: разблокировка способности «Чутьё тыла».

«Борец» — ваша прошлая жизнь — неравная борьба. Бонус: −50 % шанс, что удар по вам станет летальным.

«Клятва Гиппократа» — ваши принципы и взгляды на жизнь несколько не соответствуют окружающим вас реалиям. Бонус: разблокировка навыка «Дипломатия». Штраф: вы относитесь к людям лучше, чем они того заслуживают, попробуйте поменяться, прежде чем умрёте.

«Курильщик» — сигареты когда-нибудь вас погубят. Штраф: сигареты удовлетворяют потребность в никотине в три раза хуже.

«Лонгин» — по мнению окружающих, вы обращаетесь со своими врагами варварски жестоко. Бонус: ваши жертвы получают +50 % болевых ощущений при нахождении распятыми на кресте. Разблокированы рецепты всех видов крестов. Штраф: любой участник #%$@^^^$ программы с отрицательным социальным рейтингом при общении с вами будет уведомлён о том, что имеет дело с обладателем данной особенности.

«Гуру» — вы имеете свыше семи особенностей, поздравляем вас с насыщенной прошлой жизнью! Бонус: +10 % шанс на получение новой особенности.

В принципе, никаких изменений, кроме увеличения уровней. Курильщик, правда, всё время пока я курил переливался красноватым цветом, но хрен с ним, другого кого-нибудь пусть пугает…

По идее, надо подкачать "Дипломатию", а также "Науку". Понятия не имею, что может дать последняя…

Я долго жалел, что за "Медицину" не дали способностей, но, с другой стороны, её не пришлось качать и я сейчас дипломированный специалист, который может просто дохрена с на 50 % большим шансом на успех вмешательства из-за особенности! Видимо, поэтому у меня в госпитале практически никто не помер, кроме тех, кто был слишком тяжёл. А ведь в условиях той антисанитарии даже средней тяжести ранения могли укатать в гроб любого, несмотря на старания хоть какого специалиста! Реально, особенность работает!

Только я успел поднять "Дипломатию" до 11, как из-за дерева вышла Берта и неловко улыбнулась мне.

— Поехали? — поинтересовалась она.

— Да, поехали, — сел я за руль. — О Ангола, о Ангола, о Ангола, Ангола, как ты сказочно красива, о Ангола, Ангола…