Договор

Глава 21

Отсутствие Валерона в доме было слишком заметным, чтобы удалось забыть про обещание о покупке кур. Да и так по продуктам пора было кое-что запасти, поэтому я взял корзину и потащился на рынок. И вот там наконец дождался новости о княжеском ограблении. Рынок гудел как потревоженный пчелиный рой. Никто не знал, чего ждать от кражи. Может, зона сейчас резко рванет и нужно срочно спасаться бегством?

— Она хучь и кусками была, но все равно спасала, — убежденно говорил мужичок совсем недалеко от меня. — А таперя все, кирдык Дугарску-то пришел. Окончательный кирдык.

— Пришел бы кирдык, мы бы заметили, — напевно возразила ему тетка, у которой я регулярно покупал молоко.

— Не все украли-то, — вмешался еще один мужичок. — Один кусок у меньшой княжны остался.

Вот ведь… Подгадила мне Наталья свет Васильевна. Кто бы сомневался, что прокол из-за нее. И почему ее кусок не притянулся?

— Неизвестно еще, — возразил первый мужичок. — Мож, у нее тоже уже ничего нет. Не проверяли же. Она ж в гимназию ейную в Гарашиху уехала.

Смотрю, здесь шпиону даже усилий прилагать не надо, чтобы узнать нужное: все доложат и принесут на блюдечке. Итак, недостающий кусок у младшей Куликовой. В Гарашиху однозначно сейчас не поеду, лучше дождусь последний кусок здесь. Печать бога я сейчас совсем не ощущал, поэтому с выполнением поручения можно было не торопиться: почти полный сбор реликвии сделал печать почти прозрачной. Похоже, когда соберу полностью, вообще истает. Хотя и были у меня сомнения. Крупные куски я собрал все, но вот мелкие… Удастся ли реликвию активировать без них?

Куриц я купил только четырех, потому что тащить их связанных попарно за лапы было не слишком удобно, а других более гуманных способов переноса как для них, так и для меня позволить я себе не мог. Да и задерживаться более необходимого на рынке тоже не стоило: я узнал все меня интересующее, а в артефакторной школе уже скоро начинаются занятия.

Отсутствие Валерона беспокоило. Раньше он никогда не отходил от меня так далеко, что прекращалась свободная передача магии. Призыв у меня получился неправильный, а значит, могла получиться неправильной и привязка, которая разорвется, стоит ему уйти слишком далеко. И тогда его вышвырнет на его пласт бытия. Успокаивал я себя тем, что Валерон намного лучше меня разбирается во всех этих делах. И если бы была реальная для него опасность, он бы просто не пошел.

Я и успел-то только забросить очумевших куриц в курятник, налить им воды, чтобы очухивались, и метнулся к долму Коломейко, размышляя по пути, обрадуется ли Валерон сюрпризу в виде куриц. Он, конечно, начнет бухтеть, что четыре — это не десять, но я завтра докуплю еще.

У Коломейко я оказался не первым, но и не последним. Раньше меня пришел только Прохоров, который при моем появлении оживился, подсел ко мне и забубнил:

— Слушай, Петр, объясни на пальцах, как заклинание внедряешь? Я уже скока перепортил заготовок, а успеха нет. Коломейка дерет за эти щепки, будто они из чистого золота. В чем секрет?

— Нет никакого секрета. Настраиваешься на печать внутри щепки, в нее и внедряешь, — пояснил я.

— Да не вижу я этой печати! — с отчаяньем воскликнул Прохоров.

— Наверное, потому что она чужая? — предположил я. — У тебя сродства к артефакторике нет, тебе все сложнее будет.

— Да понимаю, — проворчал он, — но должон же быть какой способ?

— Почувствовать магию? — предложил я. — Не торопись, спокойно держи в руках щепку, пока не почувствуешь отклика. Лучше лишние полчаса на одну заготовку потратить, чем все в труху превратить.

— Эх, — вздохнул он. — Вот ведь гнусь какая. Коломейка говорил, что смогю.

— Смогешь, — уверенно поддержал я. — Главное — не торопись.

— Дык нужно, чтобы научил подготовлять щепки-то, иначе по миру пойду раньше, чем научусь.

Пока мы болтали, подошли и остальные, а за ними — и сам Коломейко, который с ходу принялся читать очередную лекцию.

— Как вы смогли убедиться на личном опыте, на неподготовленные материалы заклинание не ложится. Заготовкой может называться только подготовленный материал. Дерево, металл, камень, кость, стекло, фарфор, фаянс, ткань, шерсть, кожа — из всего этого артефактор может сделать заготовку. Не каждая заготовка подойдет для любого плетения. Так, к примеру, дерево или ткань не используют для внедрения заклинаний стихии Огня.

— Вы говорили, их можно после специальной обработки, — напомнил Уваров.

— Можно, — важно кивнул Коломейко. — Но для одиночного заклинания лучше использовать материал, подходящий этому типу магии. А что касается магии жизни, так там вообще жесткое ограничение по внедрению только в то, что раньше было живым.

Он начал довольно полно рассказывать о том, для каких типов магии лучше подходят те или иные материалы. Самым универсальным оказалось стекло и керамика разных видов. Остальные имели куда больше ограничений.

— Однако нельзя забывать и о том, что с некоторыми материалами работать намного проще, чем с иными, — важно продолжил Коломейко. — И дело даже не в том, что каждый материал требует свою подготовку, а в том, что иной раз ее сделать очень сложно. Со стеклом и керамикой полноценно работают только артефакторы высоких уровней. Камень тоже сложноват, но не настолько. А мы с вами сегодня займемся тем, что поучимся ставить подготовительное плетение в дерево. Сразу предупрежу, что некоторые сорта требуют не только плетения, но и алхимию. У меня есть в продаже прекрасный справочник по всем типам основ.

— Опять платить… — пробурчал Прохоров.

— Учеба артефактора очень затратна, — спокойно ответил Коломейко. — О чем я всегда предупреждаю перед началом занятий. А этот справочник вам всегда будет необходим. Это — вложение в будущее.

Выразить желание купить что-то немедленно никто не выказал, поскольку прямо сейчас в таком справочнике нужды не было, а потом его можно будет купить и дешевле. В местной книжной лавке ничего подобного я не встречал, но они могут возить книги под заказ. Как, впрочем, и почта, отделение которой пока работало.

— Дугарск долго не простоит, — заметил Михайлов. — И с книгами отсюда будет выбираться тяжеловато.

— Именно, — радостно сказал Коломейко. — Поэтому я отдаю их по половинной цене. Все учебники и справочники.

— Э, — возмутился Прохоров — мы так не договаривались. Линять собрались? А учить нас кто будет?

— Зиму я здесь точно буду, — ответил Коломейко. — Зимой в зоне потише, искажений почти не бывает. Весной посмотрим. Летом, может, уеду, может — нет. Если зона будет так же двигаться, как и раньше, Дугарск еще года два простоит.

Все помрачнели, думая о скорой кончине города, в котором жили.

— Меня в конторе уверяли, что князь делает все, чтобы остановить зону и очистить свои города.

— Собственность Воробьевых предлагали? — хмыкнул Коломейко.

— Ну да, — сделал я вид, что смутился. — Выгодное же вложение…

Заржали все. Особенно громко и противно хохотал Прохоров, хлопая руками по коленям и запрокидывая голову. Он как попугай повторял: «Выгодное… Ой не могу… Ой, сдохну сейчас…» и успокоился куда позже остальных.

— Петр, имущество в зоне не стоит ничего, что бы тебе ни говорили в конторе. Не могут остановить продвижение с тех пор, как рассы́пались реликвии.

— А сейчас и ее куски у Куликовых сперли, — напомнил Прохоров. — Не к добру это. Как бы зона опять не ломанулась. Здеся база такая удобная.

— Гриш, с чего ей ломануться-то? — возразил Уваров. — Ломанулась она, когда реликвия развалилась. А сейчас воруй ее, не воруй — один хрен, нерабочая она. Хошь, поспорим, что не увеличится скорость в этом годе?

— Да ну на фиг, спорить с тобой, — пробурчал Прохоров. — Странно только, что сперли. Кому нужна сломанная реликвия?

— Мож, ее восстановить можно?

— Да вы что! — возмутился Коломейко. — Реликвия — сложный артефакт, ее ни повторить, ни починить нельзя. Если бы можно было, уж хотя бы один из князей за эти годы это сделал.

Я молча впитывал информацию. Говорить о резко поднявшейся интуиции при изучении инфы о воробьевском имуществе, разумеется, не стал.

— А новую сделать?

— Реликвии были даны Всевышним, — благоговейно сказал Коломейко. — Кто дерзнет повторить работу бога?

— То есть не знаете, что нужно делать, — перевел на привычные для себя понятия Уваров.

— Я реликвию в руках не держал. Ни целую, ни разбитую. Поэтому говорить могу ли я что-то сделать, считаю неэтичным, — выдал Коломейко. — И мы отвлеклись от темы занятия.

— Это вы отвлеклись, — заметил Прохоров, — пытаясь нам втюхать свои книжки.

— Книжки я свои вывезу, если не продам, а вы по такой цене больше нигде не купите, — обиделся Коломейко. — Не так их у меня много, чтобы стало проблемой.

Я задумался, может, и правда имеет смысл собирать свою библиотеку? После Степана Мазина остались справочники, но их мало, а Коломейко наверняка и свою библиотеку будет распродавать, когда соберется драпать.

Тем временем Коломейко закончил рекламную паузу и перешел непосредственно к объяснению того, как установить внутри деревянной заготовки магический якорь, на который уже сядет само заклинание.

Он опять раздал нам по десятку щепок, в этот раз неподготовленных, и повторил, как важно прислушиваться к себе в процессе. Я торопиться не стал, решил для себя не выделяться и дождаться проявления у остальных.

Первая щепка взорвалась у Прохорова. Он растопырил руки в стороны и сидел, зажмурив глаза. Потом один глаз приоткрыл, чтобы убедиться: опасности больше нет.

— Как так-то? — возмутился он. — Я ж вроде почувствовал место.

— Вы забыли, что магию нужно подавать осторожно. Для начала — по капле, пока не поймете, какой должна быть оптимальная скорость. Торопливый артефактор — мертвый артефактор.

Звучало это не вдохновляюще. Зато все сразу стали настолько осторожными, что следующая щепка в этот раз у Никитина не взорвалась, а рассыпалась в труху.

— Уже неплохо, — неожиданно похвалил Коломейко. — Значит, двигаетесь в правильном направлении. Вам нужно подавать энергию чуть быстрее, чтобы она не успела рассеяться.

Никитин кивнул, прикусил губу и начал гипнотизировать очередную щепку. Гипноз сорвался быстро, потому что у Прохорова его объект опять разлетелся. Не настолько сильно, как в прошлый раз, и почти беззвучно.

— Не удержал ровный поток, — проворчал он. — Под конец ливанул.

Не удержал не только он, у остальных, включая меня, щепки после его взрыва рассыпались. Не знаю как остальные, а я сделал это намеренно, чтобы опять не показаться слишком удачливым.

«Обработка 1 уровень» — порадовало меня всплывшее сообщение. Похоже, модифицированная удача работает так, что обычная позавидует. Для срабатывания даже не понадобилось получить рабочую заготовку.

Наша неудача Коломейко не расстроила.

— Вы должны почувствовать дерево, — вдохновенно вещал он. — Понять, куда именно встанет якорь и как подавать энергию, чтобы она не повлияла на структуру заготовки. Как только вы это почувствуете, неудач больше не будет. Артефактор в таких вопросах должен больше полагается на интуицию, чем на трезвый расчет. На интуицию и чувство материала. Как только поймаете это чувство, сломанных заготовок у вас больше не будет. Разумеется, деревянных, потому что к другим материалам нужен другой подход.

Я решил сломать еще парочку щепок, а потом уже делать нормально, потому что у меня при рассматривании щепки сразу появлялась уверенность и куда ставить якорь, и как напитывать его магией. Делать я это не торопился, поэтому первым стал Никитин, который замер над заготовкой, а потом неверяще прошептал:

— Получилось.

— Ну-ка, ну-ка, — обрадовался Коломейко. — Действительно, у Бориса получилось. Уверен, что и остальные справятся быстро.

Никитин ненадолго завис, а потом отштамповал все одноразовые артефакты и с гордым видом огляделся. Прохоров на него посмотрел со жгучей ненавистью, потому что успел взорвать еще одну заготовку. Коломейко подошел и успокаивающе сказал:

— Григорий, что поделать, вам будет сложнее всех — у вас нет сродства к артефакторике. Но при должном усердии вы непременно научитесь, как и остальные. Терпение и труд все перетрут. Кхе-кхе.

Раскашлялся он под конец от очередной взорвавшейся прохоровской заготовки, которая в этот раз рассы́палась мелкой взвесью, зависшей в воздухе.

Вообще, атмосфера становилась все более и более грязной, а еще напряженной. Поэтому я последовал примеру Никитина и создал из оставшихся щепок вполне себе годные заготовки, после чего решил, что занятия для меня на сегодня закончены, и поднялся, чтобы попрощаться.

— Минуту внимания, — поднял руку Коломейко. — Нам нужно согласовать график занятий, чтобы те, кто вынужден ходить на промысел в зону, не пострадали от пропусков. У меня запланировано пять занятий в неделю. Не получится согласовать, повторять лично прогульщикам ничего не стану.

— А чо там согласовывать? — буркнул Прохоров. — Завтра и послезавтра делаем перерыв. И я, и Семен в зону идем. А на следующий день можно и занятие провести.

— Тогда оно на воскресенье попадает, — припомнил я. — А в воскресенье — обязательный молебен.

— Дык после него можно. А я за эти два дня руку как раз набью.

Коломейко с большим сомнением на него глянул, но возражать не стал. Не стали возражать и мы с Никитиным. Чем руководствовался Никитин, не знаю, а я так не мог отделаться от мыслей о Валероне. Вроде в бесплотном виде он пострадать в любом случае не должен, но у меня ж вызов получился дефектный, так что не проверишь — не узнаешь. И сам он, с одной стороны, — демон, а с другой — собачка мелкая, неразумная, склонная к импульсивному поведению. Форма определяет сознание, как говорится. Неспокойной у меня была душа по поводу формы Валерона…

Вернувшись домой, настрогал себе кучу щепок и засел на крыльце, занимаясь прокачиванием и Щита, и Теневой стрелы, и обработки, и зачарования. Выяснилась интересная особенность: если щитов активировалось сразу несколько, то они муху уже останавливали, и даже не все разрушались. Подозреваю, что штук пятьдесят задержит и камень, если его просто бросить, а не пульнуть из рогатки или пращи. Но столько на себя навесить у меня не получалось: муха попалась на редкость целеустремленная и раз за разом штурмовала мои щиты, как будто в случае победы ей достался бы знатный приз. Потом она улетела, зато появился Прохоров.

— Петь, будь другом, помоги! — гаркнул он у калитки.

— Что такое? — спросил я подходя. Прохоров был амбалом здоровенным, мои навыки против него не сработают, если что.

— Наделай мне заготовок, — попросил он. — Я как внедрю лечение, половину тебе отдам. Забесплатно.

— В смысле за мою работу и мои заготовки? — поправил я его. — Невыгодно. Ты ж еще ни одного заклинания не внедрил. И сколько ты перепортишь, пока не внедришь наконец, еще неизвестно.

— Внедрять проще, внедрять можно и без сродства к артефакторике, — убежденно сказал Прохоров. — А как сродство получу, так и заготовки настропалюся делать. Лечение мне нужно. Во как нужно.

Он провел рукой по горлу, подразумевая, что ему жизни без прокачки этого навыка нет, но в его исполнении это выглядело угрозой мне.

— Твою выгоду я вижу, — признал я, — Свою — нет. С моей стороны одни траты будут. Если бы ты научился внедрять…

— Так ты мне помоги, а то Коломейко так объясняет, что ничего не понятно. Почувствовать, ощутить, вглядеться в себя… — передразнил Прохоров нашего учителя.

— Еще я роль учителя на себя должен взять? — скептически сказал я. — Да я за это время щит на второй, а то и на третий уровень подниму.

Прохоров недовольно засопел. Ну да, я говорю на понятном ему языке. Не только же этому мужику быть жадным? Я тоже умею.

— Ходют слухи, тебе длинные железяки с механизмусов нужны? Притараню две штуки. И половина получившихся разовых артефактов — твои. Но щепок не меньше двухсот мне зачаруешь. Договор?

— Железяки притаранишь, даже если ни одного артефакта не сделаешь, — безжалостно добил я Прохорова, прикинув, что смогу параллельно делать заготовки и себе, и ему. С его-то скоростью внедрения.

— Годится, — вздохнул он. — Мне бы только систему понять — и все, дальше сам.

Теперь мы сидели на крыльце вдвоем. Прохоров пыхтел над внедрением исцеления в заготовку, я создавал заготовки и в половину внедрял щит. От теневой стрелы пришлось отказаться, поскольку ее посторонним я решил не показывать. К тому времени как Прохорову удалось создать первый одноразовый артефакт, я уже добил до второго уровня и зачарование, и изготовление, и даже воздушный щит.