Договор

Глава 11

Поскольку Валерон при проверке ничего опасного не нашел (кроме топора, которым рубили дрова, и старенького револьвера, без которого ни один уважающий себя человек не выедет в местность, близкую к зоне), то с Макаром Ильичом я доехал до самого Дугарска. Признаться, неплохо доехал, узнал много интересного про порядки в городе, про местные цены, про княжескую семью. Последняя уже вряд ли могла считаться княжеской. И не только потому, что из всей семьи остались только князь с супругой и две его дочери, но и потому, что его земли в ближайшем времени грозила захватить зона полностью. По словам Макара Ильича, граница уже подступала к Дугарску, а тот был последним городом в княжестве. Оставались еще небольшие сельские поселения, но они с каждым годом хирели и хирели: народ перебирался в места побезопасней.

От мелкой работы в помощь Макару Ильичу я никогда не отказывался, и в конце дороги он настолько ко мне проникся, что выдал:

— Эх, паря, привязался я к тебе, как будто сто лет знаю. Хошь, поспрошаю брата, кто ныне приличное жилье сдает поблизости от твоей школы?

— Конечно, хочу, — согласился я. — Если ответная услуга от меня будет подъемной.

За это время спутника своего я тоже успел прекрасно узнать. Поэтому предполагать, что он сделает что-то просто так, с моей стороны было наивно. Явно что-то запросит.

— Дык, разумеется. Поможешь телегу разгрузить — и мы в расчете.

— У вас так мешки забиты, что я не подниму ни один…

— Да прям. Ты парень сильный. Худой, но жилистый. Я телегу-то к самой сарайке подгоню, туда только свалить останется, и все. Я сам тоже таскать буду, на тебя одного не брошу. А иначе прям при въезде в город высажу. Дальше сам грести будешь.

— Шантажируете? — удивился я.

— Ты заморскими словями не ругайся. Я к тебе со всею душой, а ты… — Он демонстративно от меня отвернулся.

Городская стена уже виднелась вдали, и выглядел Дугарск не таким маленьким, чтобы я с ходу начал в нем ориентироваться. Дело-то уже к вечеру…

— Так я разве отказываюсь помогать? — заметил я. — Просто удивился, что вы такой способ уговоров используете. А так на взаимной помощи этот мир и стоит. Вы помогаете мне, я — вам. Это нормально.

— Ну коли нормально, так неча ругаться, — буркнул Макар Ильич. — Я тебе еще и в городе покажу, что и как. Пацан ты еще совсем, прости господи. И как тебя одного отпустили?

— Сирота я, — коротко ответил я и вздохнул, почему-то подумав, что маменька станет убиваться по мне, когда известие с железной дороги придет. Но да уж ей точно нельзя было сообщать, что я выжил: в себе не удержит этакое счастье, пойдет делиться, что и дойдет до заказчика моего убийства…

— Тады да, тады самому вертеться надобно, — сочувствующе сказал Макар Ильич и замолчал.

Молчал он аккурат до того, как мы въехали в город, а уж после слова из него летели с такой скоростью, что я не всегда успевал понять, не то что запомнить, куда какая дорога идет. Отмечал самые важные направления: к рынку, к артефакторным школам, которые оказались в разных концах города, к административным зданиям, находившихся отнюдь не в центре, а ближе к въезду в город. К одному из зданий меня сразу повел сработавший Поиск осколков. Похоже, это княжеский особняк. Судя по отклику заклинания, осколков там не один, а побольше.

— Гильдии тоже там свои помещения имеют. И охотников, и артефакторов, и алхимиков. Тебе туда не надо. Уговаривать будут — посылай. Тама деньгу обязательную требуют, а что там ученик артефактора заработает? Слезы. Коли открыто продавать не будешь, то и не нужна тебе ента регистрация со взносами. Токмо ежели в охотники пойдешь — тама да, не отвертишься. Но не советую. Мрут они только так.

Городок напоминал Аннинск, но только строениями, не людьми. В Аннинске все встреченные люди были расслабленно-спокойными, здесь же почти у каждого на лице присутствовала опасливая настороженность. И еще на улицах не было детей. Вообще. Я не удержался, спросил про это Макара Ильича.

— Княжеский запрет, — пояснил он. — С прошлого году. Здеся причин море. Младенчики для тварей особое лакомство. Как светляки на лучину прут, токмо не дохнут, а наоборот — жрут. А тех, что постарше, твари к себе выманивают. Дети же лазейку везде найдут. А бывает, что и сами на подвиги рвутся. Никого молодше четырнадцати тута нету. Искажения-то здеся и внутрях часто открываются. Прямо в городе. Поэнтому без оружия никак.

Это я тоже заметил. Вообще, Дугарск производил впечатление поселения в осаде. С топориками часто ходили даже женщины, и я был уверен, что с оружием они управляются куда лучше, чем я. Маменька сделала свой выбор в пользу обучения меня игре на рояле, а значит, все занятия, которые могли повредить пальцы, исключались. На мой взгляд, музицирование — один из самых бесполезных навыков, но у маменьки всегда было свое видение жизни, а отчим не особо вмешивался в мое воспитание. Только когда она уже окончательно шла вразнос. И то он действовал не напрямую, а переключая внимание супруги.

— Макар Ильич, а здесь есть те, кто учит обращению с холодным оружием?

— А то. К Козыреву иди, ежели денег хватит. И без него мастера есть, но ентот лучший. Брательник будет предлагать — не соглашайся, из него учитель хреновый. Только ты Егорке не говори, что я сказанул сейчас, — спохватился он. — Обидится еще. И на меня, и на тебя. Вообще про желание учиться рубиться не говори. Только про артефакторику.

— Не скажу, Макар Ильич, обещаю.

Обещание он из меня выбил вовремя, потому что через пару минут Макар Ильич уже долбился в ворота и орал:

— Егорка, открывай! Макар приехал!

Хозяина дома долго ждать не пришлось. Вышел мужик, очень похожий на Макара Ильча, только чуть постарше и с более жестким выражением на лице. Да еще по правой щеке проходил толстый бугристый шрам, сразу привлекающий внимание.

— Приехал-таки. Я тя еще неделю назад ждал. Чо задержался-то?

— Дела были… — навел туману Макар Ильич. — Потом расскажу, наедине.

— А это кто с тобой?

— Попутчик. Подвез паренька. Он тута на артефактора обучаться хочет. Дом здеся где снять можно?

— Мне комнаты достаточно, — вмешался я в разговор, подумал и добавил: — Здравствуйте.

— И те не хворать. Комнату артефактору не сдадут. Токмо дом и токмо застрахованный. Что артефакторы, что алхимики так и норовят строение-то подвзорвать. От десятки цена на съем будет.

Он распахнул ворота и махнул рукой, чтобы заезжали. Макар Ильич тормозить не стал, сразу направил мерина во двор, остановив его, так чтобы телега оказалась аккурат напротив двери в сарай.

— Ну чо, Петя, помогай, коли обещал, — бодро сказал он без особой уверенности, что обещание выполню.

Но я отказываться от своих слов не собирался, хотя инфа о стоимости жилья от Егора Ильича оказалась неприятным сюрпризом. Нет, деньги были, но платить лишнего не хотелось. Впрочем, за месяц обживусь, может, найду вариант получше.

Работа оказалась не столь тяжелой, как я боялся. Окреп, наверное, после таскания дохлых фальшивых военных, силы в руках добавилось. Разумеется, тяжести я ворочал не с легкостью, но и от усталости не падал, когда мешки и бочки наконец перекочевали в сарай.

Пару раз из дома заинтересованно выглядывала баба. Я бы сказал — хозяйка, но Макар Ильич однозначно говорил про жену брата в своем селе. Значит, это либо служанка, либо любовница.

— Так чо, Егорка, посоветуешь парню, где жилье снять? — спросил Макар Ильич у брата, так и простоявшего все время, подпирая стену и отмечая на листе бумаги все пронесенные внутрь вещи.

— Чего ж не посоветовать… — протянул тот, оценивающе меня разглядывая. — По артефакторике совсем нулевой?

— Совсем, — признал я. — Сродство есть, и всё.

— Сродство — это уже хорошо, — заметил он. — За полгода здеся прилично вкачать можно. Ты ж одаренный?

— Одаренный, — признал я. — Но из заклинаний одна искра.

— И то хлеб. Тута такое дело, наш артельный артефактор помер.

— Это Степка? — ахнул Макар Ильич. — Как так?

— Да вот так, — недовольно бросил его брат. — В Зоне. Говорили ему: не надоть тебе туда, так нет, поперси. Думал, наберет всяких штук для работы. Мы ж его отказывалися с собой брать, так он с залетными договорился, суками такими. Ну и ушел с ними, а вернулись они без него. И типа, сам же виноват, перся без подтверждения, а Зона неосторожных не любит. С ней аккуратней надо быть. Я к чему. Дом, что от него остался, артели принадлежит. Я по нему решаю. И дом тама с отоплением под одаренного.

— Дом там хороший, — льстиво сказал Макар Ильич, одной фразой накинув сразу несколько рубликов к стоимости аренды.

— Хороший-то хороший, — согласился Егор Ильич. — И к школе Коломейки близко. Токмо врать не буду, и к стене близко, к которой Зона уже подбирается. Значится, выбор будет таким. Коли в нашу артель пойдешь, то пятерик в месяц, все, что из Зоны, продадим тебе подешевше официальной закупочной цены. Коли не пойдешь, то десятка и все закупки делаешь токмо у нас. Не боись, цену не загнем, будет на том же уровне, что и у других, по цене скупщика. Ну и продать могу дом вместе со всем, что там сейчас есть. И даже много не возьму — двести рубликов. Цена не обсуждается, если чо. Пойдешь к нам, не пойдешь — едино двести. И по приглашению в артель не я решаю — обчество. Могут посчитать, что ты пока бесполезный, в тебя вкладывать и вкладывать, а будет-то толк — неизвестно.

Я и сам в артель не рвался, не нуждался в дополнительных обязательствах. А вот низкая итоговая цена дома меня напрягла, поскольку намекала на проблемы города.

— То есть Зона до этого дома доберется где-то за год?

— А кто ее знает? — удивился Егор Ильич. — Она то рывком, то затормозится, а то и ваще чуть сдаст. Последнее редко и ненадолго. По дому что решил?

— Смотреть надо. Кота в мешке кто покупает? Может, там такая халупа, что и рубля много будет?

— Не, у Степки дом добротный был, и струмент хороший, — сказал Макар Ильич.

— Струмент в цену не входит, тама только железяка в сарайке осталася. Смотреть пойдешь? — спросил Егор Ильич меня.

— Посмотреть можно, — согласился я. — По месту решать буду.

— За ключами схожу.

Дом оказался на противоположном от княжеского особняка конце города. Том самом, к которому уже вплотную подступала зона. По дороге попались несколько нежилых домов. Видать, хозяева отчаялись продать, а жить рядом с зоной опасались.

— А бывает, что дома занимают? — заинтересовался я. — Вряд ли хозяева вернутся.

— Спробуй, ежели на стене повиснуть хочешь, — усмехнулся Егор Ильич.

— В каком смысле?

— В прямом. За шею. Ножками недолго посучишь, обгадишься, да и повиснешь до первой ночной твари. Дюже наш князь не любит, когда озорничают. Так что даже на аренду договор составим, а уж при продаже без него точно не обойдемся.

Информация про суровость местного князя была полезной. Я же осколки собираюсь красть у него. Выходит, торопиться с этим нельзя. Нужно будет хоть немного здесь прижиться, подождать массового прихода посторонних людей, на которых можно было бы списать пропажу. Вариант прийти и честно рассказать я отмел сразу. Вряд ли князь удержит язык за зубами. И тот, кто реликвии уничтожил, не станет стоять в стороне и смотреть, как я буду восстанавливать остальные.

— Вона школа Коломейки, — указал Егор Ильич на приличное кирпичное двухэтажное здание. — С утра сможешь зайти, узнать, чо да как. А вона дом покойного Степана.

Последний оказался деревянной избой, с крышей, крытой гонтом, и резными наличниками, явно сделанными не так давно. Крыльцо тоже радовало резьбой и выглядело недавно обновленным: толстые добротные доски еще не успели полностью потемнеть. Окна закрывали ставни, но запоры на них были не на замках, просто завязаны веревками, одну из которых мой провожатый сразу развязал, чтобы дать доступ в дом свету. Вообще замков висело только три: на калитке и двух строениях на участке. Ворота изнутри запирались толстенным брусом, двигающимся в металлических ушках. На калитке изнутри тоже была задвижка, но не такая монументальная, как на воротах.

Я огляделся. Участок небольшой, но за двором раньше ухаживали. Даже куст сирени под окном обнаружился и что-то отдаленно напоминающее клумбу. Не знаю, когда умер Степан, но сорняками это место успело зарасти.

Егор Ильич погромыхал ключами от всех строений на участке, нашел от дома и открыл дверь. Мы прошли через пустой тамбур, в котором было две двери — одна вела в жилую часть, вторая в клеть, и вышли сразу в комнату. На пороге лежала замызганная тряпка, Егор Ильич пошоркал по ней подошвами, но даже если бы он это не делал, ничего бы не изменилось: внутри было грязно.

— Ну гляди. Тама готовка. Тепло вот здеся включается. — Он указал на плоскую деревянную панельку, на которой было установлено два кристалла. Сейчас горел красный, зеленый признаков жизни не показывал. Панельку Егор Ильич сдвинул, за ней обнаружились накопитель и рычажок. — Вона. Проще некуда. Сюды энергию вливаешь, вот так тепло подаешь. Включенный зеленым горит, выключенный — красным. Чуть рычажок сдвинешь, зеленый сразу загорается. Степан говорил, магии жрет много, нельзя забывать заполнять.

Он погрустнел, вспоминая погибшего знакомого, но рассказ продолжил:

— Из клети лаз в подпол. Есть там чо, нет — не знаю. Ежели есть, можешь пользоваться.

Кухонька была совсем крохотной, скорее кухонный закуток, где с трудом вмещались пара шкафчиков навесных и пара шкафчиков под доской, на которой была прикреплена странного вида плитка. Похоже, тоже артефактная: кристаллы были и там. Кстати, при взгляде на них никаких возможностей не выплывало, то ли потому, что они были встроенные, то ли потому, что ничего в себе не содержали. А возможно, утратили содержание при вставке. Проверить как-нибудь надо.

Сами шкафчики оказались пустыми. Ни следа посуды. Зато при открытии крана в раковину потекла вода. Вытекала она из раковины сразу на пол. Раньше, похоже, здесь стояло ведро…

Кранов было два. За нагрев воды во втором, помеченном красной краской, отвечал тоже артефакт сейчас с абсолютно пустым накопителем. Напор не регулировался никак: сколько кран ни поворачивай, толщина струи не менялась. Фактически было два положения: открыто и закрыто.

— Вода и в баню проведена. Осматривайся, — предложил Егор Ильич. — Я пойду сарайку и баню открою, посмотришь их тоже.

Комната была побольше. Кровать, массивная, самодельная из деревянных брусков с настилом из досок. Стол, выполнявший роль рабочего и обеденного. Над ним полки, на которых сиротливо лежало несколько книг. Две массивные деревянные табуретки, сколоченные на совесть. И пустой шкаф, тоже массивный и самодельный. Как будто и не жил в этом доме никто: внутри пыль и ни клочка одежды.

В целом дом мне понравился. Выглядел он сейчас грязным и брошенным, но при должном уходе станет уютным.

Я ослабил гордовину и спросил Валерона:

— Думаю, дом нам подходит. Что скажешь? Снимать или покупать?

— Покупать конечно, — ответил он. — Деньги небольшие, зато гарантия, что никто не полезет не вовремя. Вексель разменяешь, опять же.

— А где гарантия, что покупка вообще окупится?

Валерон потряс ушами, что в его исполнении символизировало смех.

— Ты о чем? Если тебе удастся собрать реликвию, то зона уйдет, а не удастся — уйдешь ты. Смысл при этом что-то экономить?

— Я здесь вечно жить не собираюсь.

— Продашь дом с прибылью, — уверенно сказал Валерон. — Замки только сразу поменяй, а то мало ли.

Я склонялся к аренде, но вексель все равно стоит разменять, потому что покупать сюда надо будет много. Валерон выплюнул саквояж, и я вытащил узелок с векселями. Самого мелкого достоинства был на пятьсот рублей. Его и приготовил. Подумал и сложил векселя отдельно, чтобы в случае чего Валерон мог выплюнуть только их. От вещей покойного лжевоенного следовало избавиться в первую очередь.

В клеть я заглянул не чтобы проверить подпол, а чтобы подняться по лестнице на чердак, прикрытый люком. Снаружи крыша выглядела прекрасно, но, если она протекает, ничего хорошего меня не ждет. Чердак оказался низковатым — ходить там я мог только пригнувшись. Зато был он сухой и совершенно пустой — пучок какой-то травки в углу я расчет брать не стал.

Вышел во двор, где меня уже нетерпеливо ожидал Егор Ильич у «сарайки», в которую было два входа.

— Здеся Степан мастерил всяко-разно, но токмо не осталось из его струментов ничего, сразу говорю.

Он открыл дверь, и я застыл на пороге, увидев «железяку» — А-образную лонжеронную раму. Воображение сразу же начало дорисовывать на ней автомобиль, похожий на Остин 7. Наверное, это судьба. Вопрос, покупать дом или нет, отпал сразу — такими знаками не разбрасываются.

— Вишь, ничего нет акромя железяки. — Он закрыл дверь и повел меня к следующей двери. — Здеся курей держали.

И судя по состоянию курятника, делали это не так давно. Сейчас внутри не было ни кур, ни яиц, только помет и редкие перья.

— Ну и баня. Маленькая, но хорошая. Воду можно артефактом греть, можно в баке. Сама баня на дровах. Степа хотел тоже здесь нагрев сделать, как в доме. Дров-то не напасешьси, а энергия магическая бесплатная. Но не успел.

Кранов тоже было два. Ни ведер, ни лоханок внутри помывочной не нашлось. Внутри парилки — голый полок с прилипшим сухим березовым листиком. Похоже, из дома покойного Степана вынесли все, что можно было поднять. Дрова тоже отсутствовали, так что рассчитывать на правильную баню не приходилось, но хоть помоюсь нормально.

— Огородик есть, — продолжил Егор Ильич экскурсию. — Маленький, конечно, но есть.

За баней оказалось несколько грядок с луком, морковкой, огурцами и душистыми травами и пара кустов черной смородины. Все это прикрывалось солидной сорняковой порослью.

Об еще одном строении — туалете типа «сортир» — Егор Ильич умолчал. Но там придраться было не к чему: строение крепкое, еще меня переживет. Внутри было чисто и даже почти не воняло. А на гвоздике висела кипа газет. Удобно — время напрасно не теряется, всегда в курсе новостей. Правда, немного устаревших.

— Ну чо надумал?

— За сто пятьдесят отдадите? Явно же через год накроет.

Егор Ильич понимающе усмехнулся.

— Не, паря, двести — не моя цена, артельная. За стоко решено было продавать. Ни копейки не скину. Покупать решил?

— Свое — не съемное. Рискованно, конечно, не факт, что окупится…

Он сделал вид, что намека не заметил.

— И то правда, свое — всяко лучше. Успеем договор в управе заверить, — обрадовался Егор Ильич. — И то сказать, жалко, хороший дом, и пустует.

Договор оформили в управе за символическую плату. Егор Ильич при себе нашел только сотку сдачи, на остальное написал расписку, предложив выплатить не деньгами, а ингредиентами с тварей, в том числе кристаллами. Договорились, что я загляну к нему завтра для окончательного расчета.

За остаток дня я успел не только получить на руки договор купли-продажи, но и купить в скобяной лавке керосиновую лампу, канистру керосина, хорошо заточенный топор, чугунки, ковш, пару ведер, три таза разных размеров и два замка с хитрым механизмом — на ворота и дом. Пооблизывался на самовар, но решил пока отложить его покупку, как и покупку тяжеленного чугунного утюга, потому что сил не хватит все дотащить, и без того чуть не сдох, пока дополз до дома.

Но рассиживаться не стал — нужно было сбегать за продуктами. Соль, специи, мука, крупы, растительное масло, жестянка с индийским чаем и кусок сахара — обязательный минимум. Не удержался, купил прессованный шоколадный порошок с молоком, готовый для заварки в стакане воды, за плитку из 10 кусков просили каких-то жалких пятьдесят копеек. Отдельно взял пару банок сгущенного молока с сахаром и жестяную коробку с печеньем.

Без подушки с одеялом решил обойтись до завтра. Егор Ильич утверждал, что утром на рынке все это можно купить куда дешевле, чем в мелких лавках, где я затаривался.