Дочь звёздного палача

Глава 16

Я проснулась от звука ударов.

Ритмичных, глухих, доносящихся откуда-то из глубины корабля. Сердце ёкнуло — атака? Поломка? — но невидимая нить к Ориону пульсировала спокойно. Он был рядом, не в опасности, не в бою.

Просто… что-то делал.

Я встала с кровати, где провалялась — проверила хронометр — почти шесть утра. Тело всё ещё было ватным, но голова прояснилась. Кошмары не приходили, сон был глубоким и тяжёлым, как у мёртвого.

Натянула мягкие штаны и тунику, вышла в коридор.

Звуки доносились из тренировочного зала. Я направилась туда, и с каждым шагом удары становились громче, отчётливее.

Дверь была приоткрыта. Я заглянула внутрь и замерла.

Орион был в центре зала, без рубашки, только в тренировочных штанах. Атаковал боксёрскую грушу — профессионально, методично, с такой силой, что та качалась на цепях, угрожая сорваться.

Удар. Ещё один. Серия быстрых джебов, затем хук, от которого груша взвыла.

Пот покрывал загорелую кожу, стекал по рельефу мышц, блестел в свете ламп. Волосы были собраны в небрежный хвост, но несколько прядей выбились, прилипли к вискам. Шрамы на торсе и руках складывались в карту прожитых битв — некоторые тонкие, выцветшие, другие более свежие, рельефные.

Он был… великолепен. Смертельно, первобытно великолепен.

Я прислонилась к дверному косяку, не в силах отвести взгляд.

Не смотри так. Не имеешь права.

Но тело предательски не слушалось.

— Собираешься стоять там и пялиться, — произнёс он, не прерывая атаки, — или присоединишься?

Я вздрогнула. Он даже не обернулся, но знал, что я здесь.

— Как ты…

— Узы, — он нанёс последний удар, остановил грушу рукой. Повернулся, и золотые глаза встретились с моими. — Чувствую твоё присутствие. Всегда.

Он взял полотенце с скамьи, вытер лицо и шею небрежным движением.

— Ты опоздала, — повторил он, набрасывая полотенце на шею. — Сказал в шесть. Сейчас шесть ноль пять.

Я посмотрела на хронометр на стене.

Точно. Шесть ноль пять.

— Прости, я не слышала…

— Не извиняйся. Просто не опаздывай больше, — он прошёл к углу зала, где стояли тренировочные палки разной длины. Взял две, бросил одну мне. — На Тартаре пять минут опоздания могут стоить жизни.

Я поймала палку, чуть не уронив. Лёгкая, из композитного материала, но достаточно твёрдая.

— Мы начинаем сразу?

— Да, — он встал в стойку напротив, палка в правой руке. Мышцы руки напряглись, выступили чётким рельефом. — Разминка закончена. Переходим к работе.

Он не дал мне времени подготовиться. Шагнул вперёд, нанёс удар — быстрый, контролируемый, прямо в корпус.

Я отпрыгнула, едва увернувшись.

— Слишком медленно, — констатировал он. — Ещё раз.

Ещё удар. Я подняла палку, блокируя.

Звук композита о композит. Вибрация прошла по руке до самого плеча.

— Слабый хват, — он отступил. — Держи крепче. Обе руки на оружии, если сил не хватает.

Следующий час был жестоким.

Орион атаковал снова и снова, каждый раз чуть быстрее. Я блокировала, уклонялась, пыталась контратаковать.

Промахивалась. Падала. Вставала.

Он не давал передышки.

— Ноги шире. Центр тяжести ниже.

— Быстрее. Враги не ждут.

— Вес в удар. От ног, через корпус.

К концу часа я задыхалась, мышцы горели, форма промокла от пота.

Орион остановился. Посмотрел оценивающе.

— Лучше, — признал он. — Но оружие — не главное. На Тартаре может не быть времени его достать.

Он отбросил палку в сторону.

— Рукопашный бой. Это то, что спасает, когда всё остальное отказало.

Он подошёл ближе. Слишком близко.

Я почувствовала тепло, исходящее от его тела. Запах пота, древесины, чего-то первобытного.

Не обращай внимания. Это тренировка.

— Покажу базовые приёмы. Защиту, освобождение от захвата, болевые точки.

Он встал прямо передо мной.

— Допустим, враг схватил тебя за запястье, — его рука метнулась, пальцы сомкнулись на моём левом запястье. Крепко. — Что делаешь?

Я попыталась вырваться. Не получилось.

— Тяну?

— Бесполезно, — он не отпускал. — Он сильнее. Потратишь силы, а результата ноль.

Его свободная рука взяла мою правую, направила к месту захвата.

— Бьёшь сюда. По основанию большого пальца. Самое слабое место хвата.

Он показал медленно, надавливая моей рукой на свою. Кожа под пальцами была горячей, чуть влажной от пота.

Хватка ослабла.

— Резко, с силой. Одновременно разворачиваешь запястье и выдёргиваешь. Попробуй.

Он снова схватил.

Я ударила по основанию его пальца, развернула запястье. Вырвалась.

— Хорошо, — кивнул он. — Ещё раз. Быстрее.

Раз за разом. Пока движение не стало автоматическим.

— Теперь захват за горло, — он шагнул ещё ближе, и рука легла на мою шею. Не сжимая, просто обозначая. — Что делаешь?

Тепло его ладони на коже. Близость тела — я видела капли пота на его ключицах, тонкую линию старого шрама на плече.

Сердце забилось быстрее.

Сосредоточься. Это тренировка.

— Я… не знаю.

— Поднимаешь руки между его, — он взял мои запястья, направил вверх, между своей рукой и моей шеей. Прикосновение было твёрдым, направляющим. — Резко разводишь в стороны, ломая захват. Одновременно бьёшь коленом в пах или солнечное сплетение.

Он показал медленно. Мои руки разорвали его захват.

— Попробуй сама.

Он снова взял за горло. Легко, не душа.

Но близость была невыносимой. Я видела каждую деталь его лица — золотые искры в глазах, линию скул, едва заметную щетину на челюсти.

Не думай. Действуй.

Я подняла руки, развела его захват, шагнула вперёд, имитируя удар коленом.

— Лучше, — он не отступил. Мы стояли почти вплотную. — Но слишком мягко. На настоящем враге это не сработает. Ещё раз. С силой.

Следующие полчаса — разные захваты. За руки, за плечи, сзади за корпус.

Каждый раз он был слишком близко. Руки на мне, тело прижималось, показывая, демонстрируя.

— Враг схватил сзади, прижал руки к телу, — его руки обхватили меня, прижимая спиной к его груди. Крепко, реалистично. — Что делаешь?

Я чувствовала каждый контур его тела. Жар кожи. Сердцебиение — ровное, спокойное.

А моё колотилось как бешеное.

Это тренировка. Только тренировка.

— Откидываешь голову назад, — его голос у самого уха, дыхание коснулось шеи, — бьёшь затылком в лицо. Одновременно давишь ногой на подъём его стопы. Резко приседаешь, сбивая центр тяжести, локтем в рёбра.

Он показал медленно, направляя мои движения своими руками.

— Попробуй.

Отпустил. Снова схватил сзади.

Я попыталась повторить. Откинула голову, присела, локоть назад.

— Слабо, — он не отпускал. Его грудь прижималась к моей спине. — Ещё раз. Не бойся ударить по-настоящему.

Я повторила. Сильнее.

Его хватка ослабла.

— Лучше. Но на настоящем враге бей в полную силу. Жизнь важнее вежливости.

Он отпустил, отступил.

Я осталась стоять, тяжело дыша. Не от усталости. От чего-то другого.

Кожа горела там, где он касался. Тело гудело от близости.

Перестань. Он учитель. Ты ученик.

— Перерыв пять минут, — сказал он, и в голосе не было ничего, кроме профессионализма. — Потом стрельба.

Он прошёл к столику, взял две бутылки воды, бросил одну мне.

Я поймала, жадно пила, пытаясь охладиться изнутри.

Орион стоял у окна, глядя в космос. Профиль чёткий — прямой нос, волевая челюсть, капли пота стекали по шее.

Он даже не замечает.

Для него это просто работа. Подготовка.

А ты дрожишь от каждого прикосновения.

Стыд обжёг, но взгляд предательски не отрывался.

— Готова? — он обернулся, и я быстро отвела глаза.

Кивнула, не доверяя голосу.

— Тогда продолжаем.

Следующие два часа — стрельба.

Мишени голографические. Статичные и движущиеся.

Орион учил целиться, дышать, контролировать отдачу.

— У тебя неплохой глаз, — признал он после десятка попаданий. — Но реакция медленная. Инстинкт. Видишь — стреляй.

Он встал позади, поправляя стойку.

Руки на моих плечах, опуская их.

— Расслабь. Напряжение мешает.

Голос у самого уха. Я почувствовала его дыхание на своей шее.

Попыталась дышать ровно.

Это тренировка.

Его руки скользнули ниже, поправляя локти. Прикосновения твёрдые, направляющие.

— Удерживай линию. Не дёргайся.

— Стреляй.

Я нажала курок. Попадание в центр мишени.

— Хорошо, — он отступил, и холод заполнил пространство, где была его близость. — Ещё двадцать раз.

К концу он кивнул удовлетворённо.

— Достаточно на сегодня. Душ, еда, отдых. Завтра повторим.

Он начал убирать оружие, каждое движение точное, экономное.

Я стояла, наблюдая.

Орион обернулся, поймав взгляд.

— Что?

Я быстро отвела глаза.

— Ничего. Просто… ты очень профессионален.

Он усмехнулся едва заметно — уголок рта дрогнул.

— Тысяча лет. Профессионализм или смерть.

Прошёл к выходу.

— Иди. Восстанавливайся. Завтра тяжелее.

У двери остановился.

— И Астра? Сосредоточься. Полностью. Мне нужно, чтобы ты была готова.

Вышел.

Я осталась одна, чувствуя, как тело ноет от усталости, а в груди растёт что-то тёплое и опасное.

Не позволяй себе.

Он готовит к выживанию. Не более.

Но образ его прикосновений, близости не отпускал.

Следующие два дня — тот же ритм.

Шесть утра. Тренировка. Рукопашный бой, стрельба, тактика.

С каждым днём я становилась быстрее, сильнее.

Он замечал каждое улучшение. Хвалил коротко, и это грело сильнее, чем должно было.

Но прикосновений было всё больше. Показывая приёмы, поправляя стойку, демонстрируя захваты.

Каждый раз — ближе, дольше.

Это тренировка. Только тренировка.

Но ночами становилось невыносимо.

Лежала в темноте. Мысли возвращались снова и снова.

К его рукам на моей шее. К теплу тела за спиной. К голосу у уха.

Напряжение росло — тугое, горячее, требующее выхода.

На третью ночь я не выдержала.

Я лежала в темноте своей каюты, уставившись в потолок.

Сон не шёл.

Тело было измотано, но разум не отключался. Мысли крутились, возвращаясь к одному.

Его руки. На плечах. На талии. На шее.

Это была тренировка.

Но кожа помнила каждое прикосновение.

Я перевернулась на бок, зажмурившись.

Перестань.

Но образы всплывали сами.

Капли пота на его коже. Линия мышц. Как он стоял за мной, прижимаясь. Запах.

Что-то горячее пульсировало внизу живота.

Нет.

Я села, обхватив колени.

Думай о другом. О Лиане. О миссии.

Но напряжение не отпускало. Росло.

Через узы я чувствовала Ориона. Он был в каюте. Не спал. Эмоции ровные.

Он не знает, что я…

Я легла обратно.

Просто сброшу напряжение. Быстро. Он не узнает.

Рука медленно скользнула вниз.

Это ничего не значит. Просто стресс.

Пальцы коснулись себя.

Тепло. Влажно.

Тело откликнулось мгновенно. Спина выгнулась.

Я закусила губу.

Пальцы двигались медленно.

Образы — его руки, не в тренировке, а на коже. Губы. Тело, прижимающееся…

Нельзя.

Но удовольствие нарастало.

Дыхание сбилось. Пальцы быстрее.

Почти…

И вдруг — через узы — вспышка.

Шок. Не мой. Его.

Я замерла.

Нет. О боги, нет.

Через связь — его осознание. Понимание того, что я делаю.

Он чувствовал моё возбуждение. Как своё.

Стыд затопил.

Остановиться. Немедленно.

Но тело пульсировало. Так близко.

Через узы пришла новая волна.

Напряжение. Его напряжение.

Он тоже чувствует.

Что-то тёмное, горячее прокатилось по связи.

Желание. Его желание.

Это неправильно.

Но узы передавали каждое ощущение.

Моё возбуждение питало его. Его — моё.

Рука двинулась снова. Не могла остановиться.

Быстрее.

Я зажала рот ладонью.

Через узы — он тоже. В своей каюте. Рука на себе. Напряжён до предела.

Мы оба…

Волна накрыла внезапно — ослепляющая.

Я выгнулась, пальцы вцепились в простыню. Свет за веками.

И через узы — эхо. Его пик, наложившийся на мой. Удвоенный.

Несколько секунд — только свет.

Затем — тишина.

Я лежала, тяжело дыша.

Что… что случилось?

Через узы — ничего. Он заблокировал связь.

Но я чувствовала остаток — смущение, напряжение.

Стыд накрыл волной.

Я не должна была.

Он почувствовал всё.

И сам…

Я перевернулась, зарылась лицом в подушку.

Как теперь посмотрю в глаза?

Через узы — тишина. Но я знала, он не спит.

Так же лежит, пытаясь осмыслить.

Извинись. Скажи что-то.

Но что?

Ещё одна черта, которую я перешла.

Часы показывали два ночи. Потом три. Четыре.

Сон не пришёл.

В шесть утра я встала.

Не было стука в дверь.

Но звуки из тренировочного зала доносились. Удары по груше.

Он там. Как обычно.

Я стояла у двери, не решаясь войти.

Давай. Делай вид, что ничего не было.

Глубокий вдох.

Толкнула дверь.

Орион был у груши. Без рубашки, мокрый от пота.

Остановился, услышав дверь. Обернулся.

Наши взгляды встретились.

Секунда тянулась вечность.

В золотых глазах — то же, что во мне. Смущение, память о ночи.

Мы оба знали.

Стыд обжёг щёки. Я отвела взгляд.

— Прости за опоздание.

Пауза.

— Ничего, — голос был ровным, но я слышала напряжение. — Начнём с разминки.

Он отвернулся, пошёл к стеллажу.

Взял палки, протянул одну, не глядя в глаза.

— Базовые упражнения. Начинай.

Профессиональный тон.

Он делает вид.

Я взяла палку, встала в стойку.

Но напряжение висело между нами — плотное, осязаемое.

Он показывал приёмы, стоя на расстоянии. Не подходил близко.

Не поправлял стойку руками. Только словами.

Он избегает прикосновений.

Потому что знает — узы передадут всё снова.

Тренировка прошла в молчании.

Когда он объявил перерыв, я почти выбежала.

Заперлась в душевой. Холодная вода.

Что я наделала?

Всё между нами было сложно. А теперь…

Теперь добавился ещё один слой. Интимность, которой не должно было быть.

И оба мы знали — узы не дадут забыть.

День прошёл в том же напряжении.

Вечером Орион позвал на финальный инструктаж.

Я пришла в кают-компанию.

Он был у голограммы. Переоделся, надел рубашку.

— Подойди, — сказал, не глядя.

Я подошла, держась на расстоянии.

Он активировал Тартар.

— Завтра в четырнадцать ноль-ноль прибываем. Времени меньше суток.

Провёл по маршруту.

— Точка входа. Вейлана держат здесь. Шесть стражников, турели, барьеры.

Посмотрел на меня.

— Ты готова?

Я встретила взгляд. Напряжение, которого раньше не было.

— Готова.

Он смотрел долго.

Кивнул.

— Сегодня отработаем реальные сценарии. Через десять минут.

Прошёл к выходу.

У двери остановился.

— И Астра… то, что произошло ночью…

Я замерла.

Он скажет.

Пауза.

— …не должно повториться. Узы и так сложно. Не усугубляй.

Вышел.

Я осталась, чувствуя сжатие в груди.

Не усугубляй.

Конечно. Он прав.

Но узы помнили.

И не давали забыть.