Краасс забирает кубок, смеется, допивая:
- Ай-яй-яй, Алира! А кто у меня тут демонстрацию отвращения устраивал, а? Не хочу, не буду, и все такое?..
- Неправда, я молчала! - бурчит девочка протестующе.
- А голосовые связки и не нужны, когда разум, как говорится, до небес вопиет!.. Ладно, не смущайся. Не собираюсь я тебя заставлять. Это так, отступление маленькое. И в первую очередь, чтоб тебе настроение поднять. Подействовало, правда?
- Подействовало. - Неохотно соглашается Аля. - Но я больше не хочу. Пожалуйста!
- Все-все, котенок! - разводит он руками примирительно. - Расслабься. Отдыхай.
Аля откидывается на спинку дивана, заложив руки за голову. Продолжает смотреть. Боковым зрением выхватывает из скопления отдыхающих Зэера. Тот оживленно и раскованно болтает о чем-то с Арео и светловолосой молоденькой рагезтянкой в жемчужно-розовом с белым наряде. Подруга Арео - вспоминает девочка. Вроде бы, они, даже, уже помолвлены. Да, правильно, ей Зэер говорил. Она будет периодически его проведывать, поскольку он остается на Центале управляющим. А значит - надолго. Очень надолго... Зэер ловит её взгляд. Рисует в воздухе сердечко и посылает девочке выразительный воздушный поцелуй. Аля улыбается в ответ, прислонив головку к валику дивана....
- Блин! (вольный перевод с регбиза - примета автора) - Рявк над ухом. - И это при живом... владельце?! Верх наглости!
Девочка ныряет головою в плечи, прыскает смехом. Краасс с притворно-гневным рыком подтаскивает её к себе. Получив в качестве компенсации долгий умиротворяющий поцелуй, снисходит до прощения.
Алино внимание снова переключается на развлекающихся. О! Да, ведь танцы в парах незаметно сменились совсем другим представлением. Тоже танцевальным и тоже под музыку. С одною разницей - участвуют в них лишь мужчины. И в руках у них при этом самое настоящее, смертоносное оружие - пресловутые лазерные мечи. Аля потрясенно взирает, заколдованная гармонией и красотой. Она ловит глазами каждый миг, каждую частичку фантастического и захватывающего дух спектакля войны. Совершенство естественности и естественность совершенства. Наистрашнейшие хищники космоса - его наипрекраснейшие существа. Почему так? Почему не создали их отвратными? Почему наделили такими завораживающими чертами?! Они сами, как боги, или точное их подобие. Але случайно приходит на ум простая вещь - а не является ли человеческая сказочка про милосердного и всепрощающего Всевышнего, картинкою наоборот?! И не слепок ли трансформеры с истинного лика вселенского Создателя. Как вам, жители Земли, такой вот финт?..
Сосредоточенные измышления "на тему" прерываются настойчивым давлением извне. Девочка, внезапно, замечает, что Краасс внимательнейшим образом наблюдает за нею самой. Увидав, что его раскусили, спрашивает с интересом:
- Впечатляет?
- Ой, не то слово! - Шепчет она восхищенно.
Краасс усмехается. Решительным взмахом подзывает Зэера. Когда помощник подходит, оглашает:
- Ребенок в отпаде от удовольствия. Может и нам с тобою стариною тряхнуть? Как думаешь?
Зэер широко улыбается Але, изображает шутливый поклон реверанса. Краасс встает. И они вместе направляются к подиуму.
Аля глядит, приоткрыв рот от волнения и предвкушения. Понимает - ей предоставляется возможность увидеть нечто совершенно неординарное. Потому что меньшего от Краасса, согласившегося на публичность, ожидать не приходится. Если уж он демонстрирует что-то сам, а не скидывает на окружение, то это - высший пилотаж за чертою реальности. И ни на йоту меньше.
Трансформеры восходят наверх, по пути избавляясь от верхних частей одежды. Обнаженные по пояс останавливаются в центре помоста-звезды. Пространство вокруг стремительно пустеет. Все остальные отходят, покидают платформу. Отовсюду звучат подбадривающие возгласы, овации, напутствия. Подоспевшие андроиды вручают Краассу и Зэеру мечи. По два на каждого. Мужчины расходятся, выпуская лучевые лезвия. У Зэера они - оранжево-алого цвета. У Краасса - лазурно-зеленого. Повернувшись лицом к лицу, рагезты замирают. Ноги на ширине плеч, клинки скрещены вертикально перед собою. Зал притихает, смотрит, не отрываясь. Внимание присутствующих целиком концентрируется на этих двух оживших изваяниях античности. Громом ударяет музыка. И начинается танец!
Аля вскакивает на ноги. Она забывает дышать. Она не среагировала бы, наверное, даже если бы стена позади треснула и развалилась. Она вся сейчас в них! И то, что они творят - несовместимо с чисто физическими возможностями. Это - из области фантастики. И это - самое волшебное из всего, что ей привелось увидеть!
Они движутся с невероятной скоростью. И с такою же скоростью перемещаются их мечи. Лезвия соприкасаются, высекая снопы огненных искр, разлетаются, кружат, вращаются. Вычерчивают сложную паутину плазменных узоров. Скользят на столь малом расстоянии от тел, что, кажется, ранение или, даже, гибель кого-то из условных этих противников просто неизбежна. Но ничего ужасного не происходит. И до оторопи и нервной дрожи реалистичная танцевальная схватка продолжается. И заставляет тело обмирать, а душу - кипеть и плавиться в страхе и восхищении.... Поединок оканчивается. Аля стоит, не шевелясь. Смотрит, как они подходят. Белая, как полотно. Зрачки расширены так, что радужка почти исчезла. Над верхнею губой - проступившие бисеринки пота. Краасса с Зэером обнаруженная зарисовка откровенно смешит и забавляет. Они веселятся, как дети над её загипнотизированным видом. Краасс пафосно и гордо произносит:
- Мы умудрились произвести впечатление!
- Незабываемое! - Подхватывает со смехом Зэер. - И, главное, за километр видать, как оно впечатлило!
- Тьфу на вас! - В сердцах выдает девочка на выдохе. - Вот это напугали, так напугали. Теперь долго еще по ночам с воплем просыпаться буду!
- Ничего, - успокаивает Зэер, - привыкай по-быстрому. Месяцок - другой занятий настойчивых, и сама фехтовать станешь, может и не хуже.
- Да ну! - Отмахивается Аля недоверчиво. - Не с моим счастьем.
- А счастье тут ни при чем. - Включает нотацию Краасс. - Тренируйся, как следует, и результат увидишь собственными глазами.
- Ва-у! - Вздыхает Аля мечтательно и потрясенно. - Это было что-то!!
- Все для вас, миледи! - Широко и торжественно разводит руки Зэер. - Все исключительно для вас!
- А сейчас будет немножечко и для меня тоже! - Многозначительно перебивает Краасс. - Ты как, малыш? Готова?
- Нет. - Честно отвечает Аля. - Не думаю, что смогу.
- Сможешь! - Отрубает он. - Тем более, для меня это крайне важно. И для тебя - еще одна победа над псевдочеловеком будет не лишней.... Верно говорю? - Обращается к Зэеру.
Тот кивает, соглашаясь.
- В первый раз всегда больно. - Ухмыляется Краасс. - Но, только, в первый раз!..
- При правильном подходе к вопросу! - Вклинивается Зэер. - Отстранись. Перестань отождествлять себя с ними.
- Не знаю. - Бормочет Аля беззвучно. - Они же не виноваты....
- Точно так же, как ты или я. - Режет трансформер непреклонно. - И каждый исполнит, что предназначено. Или лучше и гуманнее, когда они погибают от болезни, аварии, старости банальной?.. В частности, - продолжает развивать мысль, - чем такая смерть хуже любой другой?
- Болью и страхом! - Резко отвечает она.
- Если не погибать мгновенно, то боль и страх тут присутствуют всегда. - Не соглашается Краасс спокойно. - И потом. Мне не нужна с ними близость сексуальная. Сегодня. А значит и тех мучений, о каких намекнуть пытаешься, не будет.
Аля растерянно и разбито смотрит на Зэера. Хоть бы он её поддержал! Но нет. Ничего такого не происходит. Похоже, он тоже полон решимости переломить её, выдавить по капле последнее, что привязывает к бывшим соотечественникам - непричастность! Этот кратенький шаг навсегда захлопнет за нею двери ада. И она станет демоном. Демоном, обагрившим руки кровью невинных. Её душе не будет покоя.... И ей не будет прощения в собственных глазах!.. Да что ж это делается-то, а?!!
И тогда глубоко внутри разума и издерганного метаниями духа разгорается бешеное противостояние. Две противоположности безжалостно рвут её сознание. Человеческая душа и репликант развязывают завершающую войну. Бесчисленные голоса оглушительно кричат в уши. Ненависть! Дикий ужас! Безумное отвращение к себе! В виски молотом бьет - повторяясь, не давая думать - звериный ненавидящий вой: "Убей!.. Убей!.. Убей, и ты свободна!!!" Из последних сил вырывая себя из пучины безумия, Аля прижимает к бокам стиснутые до крови кулаки. Грудь вздымается болезненными отрывистыми вздохами, плечи от прошибающей крупной дрожи буквально ходуном ходят. Неестественно распахнутые глаза начинает заволакивать багрово-красная муть.
Краасс подает знак Зэеру. Не делая резких движений, заходит ей за спину. Кладет ладони на шею девочки. Мягко поглаживает, будто растирает. Зэер присаживается на корточки у ног Али. Перехватывает её руки, прижимает ладонями к своей груди. Говорит ласково, медленно, проникновенно:
- Неужели наш маленький друг желал бы вернуться обратно? Неужели мечтал бы снова превратиться в одно из этих несчастных немощных существ?.. Алира, дружочек мой... девочка моя хорошая... мы не хотим тебя потерять!.. Твое место среди нас, малышка.... Только... среди... нас.
- Ты очень много для меня значишь, кроха! - бархатный низкий голос окутывает незримым плотным покрывалом, сковывает волю, придавливает тяжестью океанских глубин. - Я желаю тебе лишь добра.... Твой... долг... подчиняться!.. Мой ребенок послушен мне, правда?..
Глаза девочки часто моргают, закрываются. Дыхание замедляется, потом выравнивается. Черты лица расслабляются. Во всем облике умиротворение и покой. Зэер с Краассом понимающе переглядываются, перейдя на мысленный обмен.
- Давненько я этого ждал. - Краасс продолжает оглаживать шею и плечи Али.
- Ты уверен, что приступ последний? - Зэер не выпускает запястья девочки, одновременно подсчитывая пульс и регулируя мощность гипнотического потока.
- Абсолютно. Преображение окончено.
- Это было рискованно, вождь.
Краасс, усмехнувшись, поднимает Алю. Усаживается с нею на диван. Прислоняет её голову к своему плечу.
- Риск был, не спорю. Но... хорошо то, что хорошо кончается. Теперь она готова. С человеком покончено.
- Слава Разуму. - Задумчиво проговаривает помощник.
- Давно пора. - Отзывается Краасс. - Просыпается, внимание.
Аля сдвигает голову с его плеча. Смотрит, то на него, то на Зэера. - Спрашивает виновато:
- Я натворила что-нибудь?
- Кроме того, что от волнения и передряга в обморок нам тут шлепнулась? Ничего, честное слово.
- В обморок?! - повторяет девочка расстроенно. - Кошмар.... Вот это стыдоба!..
- Полностью с тобою согласен, - хмурится Краасс. - Поэтому сейчас ты у меня быстренько исправишь положение. Хорошо, никто ничего не заметил! Зэеру спасибо скажи. Он очень вовремя тебя прикрыл, трусишка.
Аля опускает голову, закрывает лицо руками. Они загнали её в угол. Они не отступятся. А она не имеет права не повиноваться. Никуда ни деться. Никуда!..
- Хорошо. - Бормочет глухо, с отчаянием.
- Отлично! - Ударяет Краасс в ладони. - Ссаживает Алю на сидение. Встает. Повернувшись к залу, призывно поднимает руки.
- Слушайте все! Пришло время последнего блюда!
Экстатический рев откликов едва не рушит стены. Але ужасно хочется зажать себе уши и забраться под диван, так ей жутко и мерзко становится в этот миг от их безграничной кровавой жажды. И страшно, и больно - от липкого яда в стекленеющих змеиных глазах. И от мгновенно меняющихся лиц, сразу принимающих вид жестоких масок дьявольских порождений.
Краасс властным приказывающим жестом останавливает бурю:
- Дорогие леди. Вам приготовлено наилучшее - утонченное, великолепное угощение. И оно ожидает вас в пиршественном зале внешней базы. Спасибо вам за этот удивительный и прекрасный вечер. Да пребудет с вами Сила и красота! Удачи!!
Под очередной гром аплодисментов и вакхические провожающие выкрики, девушки оставляют помещение. Аля выискивает глазами Эвфалию. Её не видно. Очевидно, вышла одной из первых. Вздыхает, несколько успокоенно. Нет, она не предполагала, будто та рискнет устроить ей и Краассу сцену. Но все же скованность и дискомфорт давили на психику. Теперь отпустило. Остается самое трудное - суметь заставить себя проделать приказанное беспристрастно и безразлично. А это будет ох, как тяжело!
Краасс опять показывает, что берет слово. Когда шум утихомиривается, объявляет:
- Право первого выбора... - чуть медлит, продлевая нетерпеливое ожидание. - Я отдаю... моей спутнице!
Алины барабанные перепонки практически в голос молят о пощаде. Краасс торжественно протягивает ей руку. Они вместе выходят на середину. Останавливаются перед возвышающимся цветком подиума.
Трансформер отдает команду. Помост опускается, входит в пол. По его, условному теперь, краю тянется вверх, соприкасаясь со сводом потолка, прозрачный ограждающий барьер. Поле ограды изредка взбрызгивает нитями молниевых вспышек.
- Возраст? - спрашивает Алю подошедший андроид. Она секунды думает, озирается на Краасса. Тот улыбается уголками губ. Отмалчивается.
- До двадцати! - Решительно отчеканивает Аля. Вновь поглядывает на рагезта. Он, с лукавым выражением, приподнимает бровь. Но, по-прежнему, безмолвен.
Аля командует андроиду:
- Приступайте!
- Все в твоих руках, малыш, - тихо подчеркивает Краасс, - сделай так, чтобы мне понравилось!
Аля старается теперь лишний раз не смотреть ему в лицо. Судя по интонациям, он здорово навзводе. И вряд ли сильно отличается сейчас от основной массы страждущих. Неохота ей его разглядывать в таком обличье вурдалачьем. Ну совсем неохота!
Площадку за барьером заполняет голубоватая дымка, почти сразу, впрочем, развеивающаяся. Портал открыли прямиком из камеры-накопителя. И первая партия обреченных уже здесь. Их никак не меньше сотни. В той же одежде, в какой были на момент поимки. Лица испуганные, но движения заторможены. Будто под воздействием легкого наркотика или гипноза. Сбиваются в тесную толпу, нетвердо покачиваются на ногах. Аля не желает вникать в подробности причин такого состояния. Не вопят, в истерике не бьются, - и слава богу.... Ой, накаркала!..
Кто-то начинает громко, визгливо всхлипывать. Одна из девушек, расталкивая товарок, кидается к силовой стене.... Валится, оглушенная. Электрический разряд, настигший её, как раз и рассчитан - не убить, а отключить на время. И остальным пример заодно: как поступать не следует.
"Или следует?" - нервозно хихикнув про себя, думает Аля, - "Им бы всем на эту стенку броситься одновременно. Да и вырубиться с концами. Единственный гуманный выход, возможно, был бы!"
Андроиды открывают широкий полукруг прохода. Двое заходят первыми. Останавливаются по обе стороны внутри. Еще четверо выстраиваются позади Али молчаливым и безразличным конвоем.
Понимая, что тянуть дольше не получится, девочка входит внутрь. Не спеша движется сквозь толпу, пробегая холодным, отчужденным взглядом по бледным до синевы лицам. Нужно признать - в той или иной степени симпатичные они все. Ни больных, ни уродин не наблюдается. Миловидные мордашки. Оформившиеся фигурки. Вспомнив, вдруг, что-то, Аля оборачивается к оставшемуся за барьером Краассу. Спрашивает мысленно:
- Сколько?
- Шестерых. - Следует немедленный ответ.
Аля чуть воздухом не давится: "Нормальный такой аппетитец!" Но вида не подает. Заставляет представить себя - какая из них могла бы его больше привлечь.
На ум ничего не приходит. Возможно, ей правильнее было бы ориентироваться не внешность, а на энергетику? Из усвоенной теории Аля знает - для трансформеров притягательна кричащая сексуальность. Физически развитая самка - источник большего запаса энергетической силы. Попробуем-ка отсюда сплясать!..
Интересно, как воспринимают её сами пленницы? В их пугливо бросаемых взглядах, наряду со страхом, она читает, тоже, и интерес, и удивление. И - самое смешное, потому как действительно нелепое в данной обстановке - зависть!.. Да-да-да! От некоторых прямо флюиды исходят! Аля, неожиданно, ощущает острую брезгливость, переходящую в циничную насмешку. Она тормозит, резко выносит вперед руку.
- Эту!
Андроид, не церемонясь, вытаскивает выбранную, разогнав прочих в стороны. Подводит к Але. Молоденькая. Светлые крашеные волосы, большие карие глаза. Фигурка слегка полновата, но очень аппетитная. Аля удовлетворенно кивает. Произносит сухо:
- Помолись лучше, пока время есть. - Отворачивается, идет дальше. Краем глаза замечает, что стражник выводит девушку за пределы клетки.
Она указывает на приглянувшихся пленниц быстро и решительно. Но перед выбором последней заметно колеблется. Никак не определится между двумя: эффектной жгучей брюнеткой, будто сошедшей со страничек очередного каталога моды, и хрупким рыжеволосым ангелочком с прозрачно голубыми глазами и милым неиспорченным личиком. Рыженькая девчушка мнется под её пристальным взглядом. И вдруг, запинаясь, бормочет:
- Ты не злая. Я вижу!.. Ты нас спасешь, правда?!.. - В её глазах отчаянная, последняя надежда. Але хочется взвыть волком и кинуться прочь, сломя голову. Она рывком поворачивается, тычет в брюнетку:
- Забирайте.
Сама хватает за руку рыженькую девочку и почти тащит за собою к выходу. Та покорно следует, очевидно решив, что Аля и впрямь поможет. Они минуют арку. Не выпуская запястье пленницы, Аля подходит к Краассу. Останавливается перед ним.
Он смотрит иронично. Говорит с усмешкой:
- Это седьмая, малыш. Ты обсчитался?
- Нет! - В тон ему заявляет Аля. - Это бонус. Она пойдет первой.
Рагезт внимательно смотрит на нее, потом - на девушку. Качает головой:
- Она невинна, Алира.... Мне будет трудно удержаться.
- Сделай так, чтоб ей не было больно. Я же знаю, ты можешь это. И... не сдерживайся! - Решительно и настойчиво просит Аля.
- И ты согласна? - Искренне удивляется Краасс.
- В этом случае - да! - Твердо отвечает она.
- Хорошо, девочка, - склоняет он голову. - Пусть будет так. Она ничего не почувствует. Обещаю.
Забирает из её ладони руку пленницы. Взяв за талию, приближает Алю к себе вплотную. Целует.
- Спасибо, тебе! - Говорит мягко, благодарно. Отпускает. Добавляет с нажимом, - мои апартаменты к твоим услугам, малыш.
Тянет девушку на себя. Прикладывает пальцы к ямочке у основания шеи. Девчушка испускает короткий громкий вздох. Глаза закатываются. Тело безвольно обмякает и валится вниз. Рагезт подхватывает её на руки. Говорит Але:
- Уходи, котенок. Сейчас все начнется.
Она молча кивает, быстро идет к выходу. За её спиной Краасс высоко поднимает над головою на вытянутых руках бесчувственно обвисшее тело. Провозглашает весело:
- Прошу и приглашаю!
Завеса, окружающая площадку, пропадает. Одновременно слышны первые истошные крики и мольбы. Аля затыкает уши пальцами и вылетает из зала уже бегом.
Глава 35
Она ныряет в черную воду снова и снова. Выбирается наверх, разгоняется и вновь взлетает ласточкой над бассейном, стрелой уходя вглубь. Дна достичь все никак не удается. Или его здесь нет просто?
Краасс велел ожидать себя у него в отсеке. Аля так и поступила. Добравшись, первым делом залезла под холодный душ. Стояла, пока не посинела, и зубы не начали выбивать барабанную дробь. Тогда включила горячую воду - насколько могла вытерпеть. После - опять ледяную. А теперь вот уже час ныряет, как проклятая. Заняться чем-то, хоть чем-нибудь, - лишь бы не думать! Не укорять себя запоздало, что не просто не спасла, а и не попыталась даже. Но разве стоит делать то, что заранее обречено на полный и бесповоротный провал?! И все равно, на душе - гадостнее некуда! Одно облегчение - Аля верит, Краасс сдержит слово. Точнее, уже сдержал. Времени прошло предостаточно. Её нет больше, стопроцентно. Эх, ну почему она не мужчина?! Напиться бы сейчас вдрызг, так чтоб "маму не помнить", да и себя тоже!.. Аля выплывает в очередной раз. Подтягивается на руках, перебирается через ограждение. Бредет к выходу, ссутулившись, обхватив себя руками. На ходу снимает, появившееся на настенном крюке, большое банное полотенце. Заворачивается в ворсистую мягкую ткань. Набрасывает край на голову капюшоном, отжимает волосы. Возвратившись в комнату, забирается на постель. Бросив полотенце на пол, просит Арнику заменить на сухое. Полотенце на полу тает, испаряется. Возле девочки, на лежанке, возникает новое, свернутое аккуратным рулончиком. Аля благодарит, разворачивает, набрасывает на себя, как одеяло. Запрашивает набор косметических принадлежностей на глубоком подносе-лотке, аромалампу. Долго расчесывает волосы, подправляет маникюр, втирает пахучий легкий крем.
Над широкой матово-черной чашею аромалампы вьется благоухающий густой пар, голубоватая вода проливается струйками через края, стекает вниз. Журча, уходит в мозаичный овальный поддон. На полу, тут и там, желтыми язычками, мерцают, теплятся свечи. Верхнее освещение Аля выключила, оставив боковую подсветку у ложа и входа в ванную. Терпкий травяной запах слегка кружит голову, поддразнивая и отвлекая от мрачных мыслей. Ей нужно постараться расслабиться или, лучше, заснуть. Ведь неизвестно, когда он вернется. Может быть, вообще, под утро. Аля презрительно-болезненно усмехается себе. До ручки ты, Алира, дошла, как говорится. Своими руками партнерш ему подкладываешь?! Спятила, не иначе! Но как же еще могла ты избавить бедную девчонку от предстоящего дичайшего издевательства? Эта несчастная юная душа не заслужила уйти из физического мира столь жестоко и нелепо. Она не должна была попасть в тот роковой страшный круг. Это несправедливо!!! Это необходимо было исправить! И Аля не сожалеет о решении. Ни капельки! И ревности нет, и брезгливости тоже. Как у любого трансформера.... Трансформера?!.. Да.... Увы.... Сегодня в ней, похоже, казнили и без того доживающего последние дни, умирающего человека. И сейчас его похороны. "Помянем, что ли?" - ядовито и криво ухмыляется про себя девочка. - "А тебе ничего и не остается больше. Помянуть и закопать. Как потрепанную, изношенную и бесполезную теперь куклу Вуду.... Закопать и забыть. Запереть на замок сердце. И жить себе дальше.... Трансформер, блин, новоявленный!"
Она возвращает Арнике лоток с его косметическим содержимым. Укладывается, укрывается полотенцем. Рассыпает веером волосы, чтоб просохли быстрее. Следит, полузакрыв глаза, за колеблющимися над лампою разноцветными паровыми облачками и волнами. Просовывает ладошки под щеку, смыкает веки. Незаметно для себя засыпает....
Какая то сила выдергивает её из вязкого темного омута неясных, блуждающих сновидений. Прикосновения. Объятия. Требовательные, зовущие, настойчивые! Спросонья Аля не разбирает сначала, что, собственно, происходит. С трудом выпутываясь из сна, пытается спросить. Хочет повернуться, сесть. Он не дает. Нетерпеливо и резко разворачивает спиной к себе. Рывком подтаскивает. Прижимается. Входит. Она вздрагивает всем телом от пронзившего, будто током, торопливого грубого проникновения. Стонет тихонько, жалобно. Роняет голову, уткнувшись лбом в шелковистый велюр покрывала. Отдается на милость овладевшего нею зверя. С покорностью и молчаливым согласием принимает навязанную им жестокую любовную игру.
Утолив первое желание, рагезт сбавляет темп. Приостанавливается. Берет её за плечи, поднимает вертикально, усаживая себе на колени. Поддерживая ладонями под грудь, целует запрокинутое к нему лицо. Прикладывается к губам, раздвигает. Проникает языком вглубь. Его поцелуи пекучие и соленые. Аля явственно ощущает их металлический привкус. Но попыток оттолкнуть, отодвинуться, не делает. Наоборот, приникает еще теснее. Забрасывает руки ему за плечи, хватается пальцами.
Он раскачивает её плавными, волнообразными движениями. Ладони кружат. Плывут по телу. Безошибочно отыскивая самые чувствительные местечки и закоулки. Раззадоривая. Разжигая. И ответный огонь её страсти, запылав, разгорается пожаром. И она перестает существовать вовне, поглощенная им и своим к нему притяжением.
Горячечная, похожая на безумство, близость! И длящееся бесконечностью единение! То неудержимое и буйное, то замедленно неторопливое и чувственно глубинное. И этот сладкий крик бьющихся во взаимном экстазе душ!..
Он одурманивает её и покоряет. И заливает рекою наслаждения. И испепеляет жестокостью пытки. И бросает в преддверие ада. И поднимает к райским небесам. Она, как послушная глина в руках одаренного мастера. Готова принять любую форму, приспособиться к любой прихоти, любому пожеланию и капризу. И именно эта самоотверженная готовность, чистосердечная и искренняя - подарить удовольствие, угодить - и подчиняют его ей. И делают, в свою очередь, зависимым и слабым. Слабым - в его неукротимой тяге. В этом сумасшедшем по мощи стремлении: владеть ею безвременно и безраздельно. И пить её энергию, словно живую воду. И наслаждаться полученною силою, до помрачения и забытья.
Он никому не даст прикоснуться к своему сокровищу! Он уничтожит любого, кто попытается лишь помыслить о посягательстве. Она не просто значимое и нужное. Она, действительно, бесценна для него. И он ни за что её не отпустит. Она не увидит свободы. И не посмеет выбирать.... Ни-ког-да. Он. Так. Решил!
* * *
"Интересно, который час?.. Ого-о! Семь? Вечера?!.. Вот это она спит!.. Как мишка в берлоге - в полном отрубе...." Аля садится. Потягивается блаженно, распрямляя руки над головой. И... натыкается взглядом на смеющиеся кошачьи глаза!
Ахает радостно. Шлепается на него сверху. И воодушевленно топит в лавине поцелуев, покусываний и щипков. Она и надеяться не могла, что он останется с нею так надолго!.. И сейчас уходить не собирается. Он сегодня принадлежит ей. Ей! Одной ей!!.. Переполняемая детским дурашливым восторгом, Аля продолжает самозабвенно "доставать" трансформера. Тот, поначалу, терпит. Жмурится, ворчит что-то. Потом загребает в охапку. Смеясь, втискивает спиною в мягкий настил ложа. Обхватывает коленями и руками. Смотрит сверху, дразнясь:
- Попалась? Котенок царапучий?
- Пусти!!! - голосит Аля. - Так не честно! Ты, вон, какой большой, не то, что я!!
- Нет уж, - мурлычет он довольно, - ты кусачая, противная и непослушная. Напрашиваешься на наказание....
Аля мгновенно расслабляется, вытягивается на постели. Пухлые розовые губки зовуще приоткрываются, показывая белоснежный жемчуг зубов. Дыхание учащается. В ответ на его ласковые поглаживания, горячее нежное тело тотчас отзывается призывной дрожью, делая движение навстречу. Краасс закрывает глаза, со стоном привлекает её к себе. Обнимает, шепчет на ухо:
- Ты чудо, моя маленькая.... Ты - настоящее чудо!
Аля улыбается ему. Давит ладошками на грудь. Просит тихонечко, чтобы лег. Рагезт откидывается навзничь. Она забирается сверху.... Любовная феерия обретает новое дыхание.
* * *
Сумрак и беззвучие. Предрассветная туманная дымка катится, плывет над замершим в ожидании лесом. Насыщенный, свежий аромат хвои и омытой росою листвы проникает в раскрытые настежь окна. Полное безветрие. Ничто не колыхнется. Не двинется - в преддверии и предвкушении рождения нового дня. И мир вокруг застыл и внемлет....
Горизонт быстро светлеет. Загорается по краю тоненькой световою каемкой. И вот - первый золотистый луч взбегает на вмиг заголубевшее небо. И разрисовывает перистые облачные узоры оттенками неги и тепла. Его догоняют другие. Разливаются животворными потоками. И пробуждают многоголосие проснувшейся жизни. И наполняют её сердце трепетом и восторгом.
На ленте парапета. У самого края. Она прислонилась спиною к его груди. Он обнимает её за плечи. И прямо напротив них, из-за лесного простора, медленно и важно выплывает пылающее око восходящего солнца.
Краасс кивком указывает Але вниз, на опушку. Она смотрит. Приветственно машет рукою. Могучие черные фигуры показываются из лесной тени. Горделиво и величественно являют себя утреннему свету.
Рагезт выпускает девочку из объятий. Отходит в сторону. Перевоплощается. Аля тоже меняет облик. Одновременно выбросив крылья, они планируют вниз. К ожидающим у лесной границы Морфею и Тамелону. Приземляются прямо на мускулистые, отливающие бархатом и глянцем, спины единорогов. Краткие, оживленные приветствия, и итраны с места входят в полет стремительного карьера. Пригибаясь к широкой холке, сливаясь с ураганной скоростью мчащегося по лесу единорога, Аля кричит во все горло от переполняющей её полноты бытия. Морфей, отвечая на это залихватское изъявление восторга и удовольствия, вскидывается на дыбы и, послав мысленную команду "держись!", резко ускоряется. Один за другим, единороги взлетают по сосновым стволам наверх. И забытые старинные легенды о сказочных, волшебных скакунах становятся явью и реальностью.
Сжимая коленями лоснящиеся бока итрана, Аля разбрасывает вширь руки, запрокидывает лицо к бьющему встречному ветру. И купается в этих хлещущих прохладой и влагой воздушных струях, чувствуя себя самой-самой-самой счастливой на всем белом свете, и даже за его мысленными пределами!
Глава 36
- У меня для тебя сюрприз, Алира. И, одновременно, первое серьезное задание. - Полулежа в широком мягком кресле, в своей излюбленной позе размякшего пресытившегося кота, Краасс наблюдал за увлеченно приканчивающей обед Алей. Девочка отставила блюдо. Повернулась, вытирая губы салфеткой.
- Ты точно не будешь? - Поинтересовалась. - Может, отдельно заказать?
- Нет, малыш. - Лениво отмахнулся он. - Благодаря тебе и удавшейся на все сто вечеринке, я очень даже сыт.
Аля внимательно посмотрела на него. Налила себе морсу. Выпив, попросила Арнику убрать остатки. Стол и сервировка немедленно пропали. Аля подошла к трансформеру. Уселась на ковер у его ног.
- Слушаю.
- Вначале - о задании. - Краасс выпрямился, сдвинулся в сторону, похлопал по седушке. - Иди сюда, Алира.
Она забралась в кресло, устроилась рядом. Обняв её, рагезт приступил к повествованию.
- Ты знаешь уже от Зэера о такой категории миров, как "Пустые"?
Аля кивнула, подтверждая.
- Мы пользуемся ними для акклиматизации и расселения полезных нам жизненных форм. Своеобразные фермы по выращиванию живого материала.
Уголок Алиного рта дернулся, но она сразу же совладала с собой. Виновато улыбнулась. Он потрепал её по плечу понимающе. Продолжил:
- Условия для существования там достаточно комфортны. Естественно, никаких излишеств и наворотов технологических. Но уровень жизнеобеспечения вполне удовлетворителен. В свое время, занимаясь расселением, мы на эту тему особо не заморачивались. Привозили оговоренное количество поголовья и выпускали, перед тем очистив территорию от возможно опасных для наших поселенцев организмов, сделав им все возможные прививки и снабдив необходимыми для выживания припасами. Но позже убедились, что такой метод себя не оправдывает. Слишком большой расход базового материала. Незнакомая местность, стресс, борьба за выживание, и так далее. Прирост населения идет слишком медленно и плохо компенсирует затраты. Поэтому, через время, решено было усовершенствовать систему. Теперь для каждого вида подбираются наиболее подходящие для успешного и активного размножения условия. Чтобы не уходить далеко в сторону и не углубляться в ненужные, не относящиеся к делу аспекты, перейдем сразу к твоим бывшим соотечественникам, Алира. Люди, точнее их современный вариант, изнежены, возможно, чересчур. Но настолько же и вкусны. Поэтому я решился понести дополнительные расходы, но создать для них атмосферу и инфраструктуру, максимально приближенные к условиям на Центале.
Суть такова: сельскохозяйственные поселения с обязательными медблоками, небольшими центрами развлечений, школами для потомства и храмовыми постройками.
- Можно продолжить? - Перебила Аля, сверля его глазами.
- Пожалуйста. - Разрешил Краасс, улыбнувшись.
- Людей вы будете брать молодых. Лет до двадцати пяти, не старше. С хорошими физическими данными и устойчивой психикой. Заниматься они будут, в основном, ведением натурального хозяйства на собственных частных подворьях. Поскольку ты не упомянул о денежной системе и торговых точках, я предполагаю, что одежда, инструмент, техника и прочее подспорье выдаваться будет, ну, скажем, в качестве... гуманитарки! Наличие религии тоже понятно. Набожным контингентом легче управлять. Думаю, также, что в этом случае ваша раса представлена будет именно как живые боги, во плоти, которым надо беспрекословно подчиняться и почитать. Так?
- Умница. - Отозвался он. - Дальше.
- С медблоками все ясно. А вот школы.... Вроде бы, резонный вопрос напрашивается - зачем? Все равно дети эти - потенциальные бройлерные тушки.... О, господи! Я говорю жуткие вещи!
- Просто здраво оцениваешь обстановку. - Хмыкнул рагезт. - Не отвлекайся.
- Школы необходимы, чтобы давать базу знаний, обеспечивающую элементарные навыки и умения, и не допускать умственной деградации. Кроме того, там же станут отбирать наиболее смышленых и физически развитых для дальнейшего разведения. Остальных, очевидно достигших все же совершеннолетия, с планеты будут изымать. Но... - Она призадумалась. Прищурилась на Краасса и заключила, - под благовидным каким-нибудь предлогом. Чтоб не провоцировать истерик ненужных и вспышек бунта. К примеру - для новой и радостной жизни в большом внешнем мире. Можно им внушить, даже, что отбираются, как раз таки, наидостойнейшие высокой чести.... Нет, не пойдет! - Перебила сама себя. - Обязательно кто-нибудь заинтересуется нездорово таким распределением. Начнутся обиды, протесты. На оставшихся повиснет хронический комплекс неполноценности. Нетушки. Надо как-то по-другому обыграть.... Лучше банально и просто назвать отбираемых рекрутами. Для несения службы вам же на этих самых высших мирах. И еще такие идейно-рекламные ролики подключать. С этим, как его, двадцать пятым кадром. Тогда они, вероятно, сами бежать станут и в очередь выстраиваться.
- Ого! - Протянул трансформер. - Уже лечу за своей большой записной книжкой! Это же надо быстренько законспектировать, пока не подзабылось.
- Издеваешься, да?! - Помрачнела Аля.
- Восторгаюсь! - Ответил он искренне. - Ты превосходишь все мои ожидания. Еще что-нибудь добавишь?
- Учителями, медиками, служителями культа и прочими "направляющими" послужат андроиды. Вы появляться будете редко, но метко. Скорее всего - на самых значительных религиозных празднованиях. И после ваших посещений знаменательных, они долго еще будут млеть в духовном экстазе, и ожидать повторного пришествия, как самого господа бога.... Жестоко, однако! - Закончила грустно.
- Все правильно, ребенок. - Краасс явно удовлетворился её рассказом. - И точно почти, до деталей. Я также высказался за имитацию телевидения и радио, потому как это идеальное средство контроля и внушения, телефонную связь и некоторую масштабную технику - лодки, автомобили, станки, прочее. Никакого бензина и газа, разумеется. Принцип наших аппаратов. Почти что "перпеттум мобиле" получится. Но это нюансы уже. Теперь касаемо твоего задания. Как раз ты у меня и будешь заниматься предварительным отбором для первой отправки.
Аля смотрела на него, не мигая и не двигаясь. Он поднес палец к губам.
- Ничего не говори, Алира. Решение принято. И приступишь ты прямо с сегодняшнего дня. Я доверяю автоматике. Но больше - твоему чутью. Тебе нет нужды встречаться и взаимодействовать со всеми ними лично. В нашей базе исчерпывающие данные и характеристики собранных образцов. Возьмешь оборотня личным секретарем, и вперед. Твоя наиважнейшая задача - отобрать из имеющегося материала так называемых координаторов, которые будут настраивать и подготавливать к новой жизни остальных своих соплеменников. И вот с этими уже работать придется лично. В подземных блоках места у нас хватает. Располагайся и действуй.
- Дом-3, фактор страха. - Озвучила Аля задумчиво.
- А, может, и надежды. - Не согласился трансформер. - Последней. Как тебе недавно узнать довелось.
Аля на миг искривила губы в болезненной гримаске.
- Та девушка?.. Хорошо, Краасс. Сколько у меня времени.
- Двадцать семь планетарных суток, малыш. Вместе с сегодняшним днем.
- А потом?
- А потом мы оставим Центал. Надолго.
Аля повесила голову. Вздохнула.
- Чего это ты? - Поддел трансформер весело. - А кто в недалеком прошлом горел желанием отправиться со мною безоглядно. И бушевал из-за справедливого отказа?
Не отвечая, Аля пожала плечами.
- А теперь вот, отчего-то, страшно стало, да?
Она посмотрела. Кивнула.
- Это пройдет, малыш. Как и все остальное. А через эти, двадцать с хвостиком, дней, когда будут переданы полномочия и окончатся основные приготовления, нас с тобою ждет завершающее путешествие по Земле. Так что спонтанно и внезапно Центал ты не покинешь. Успеешь и попрощаться, и красотами налюбоваться, и впечатлениями запастись перед перелетом.... Видишь, я все предусмотрел.
- Что с моей подготовкой военной?
- Главное - время распредели рационально. Естественно, совсем от тренировок отказываться недопустимо. Разработай график. Согласуй с Носферату. И сделай так, чтобы тип этот поменьше мне на глаза попадался!
- А Зэер? - Жалобно протянула девочка.
- А твоя любимая нянька в делах, как в шелках. И ты ему не мешай, пожалуйста. Успеете еще налюбезничаться.... Я и так себе удивляться не перестаю. - Замолчал. Фыркнул смешком иронично. Узрев её потрясенный взгляд, объяснил:
- Если б не знал так хорошо своего помощника. И не был бы в нем уверен абсолютно.... Приревновал, наверно бы!
Аля расхохоталась. Зажала себе ладошкой рот. Смотрела из-под упавших прядок насмешливо и задорно. Ласкаясь, прислонилась головкой к его плечу.
- Кто-то упоминал о сюрпризе! - проговорила тихо, заинтересованно.
- Да-да, - он включил визифон, активировал сетку камер-наблюдателей. Выбрал изображение. Увеличил.
Аля вскочила и вынеслась вперед, к самому экрану. Рассматривала увиденное с минуту. Обернулась к рагезту, неверяще и ошеломленно.
- Что скажешь? - Поинтересовался он буднично.
Аля уставила на него расширенные зрачки. Прошептала растерянно:
- Но почему?
- Первое. Ты не пыталась упросить. Ты поступила мудро и рассудительно. И тем самым смогла сделать так, чтобы и мне захотелось пойти тебе навстречу. Второе. По своим данным личностным, она будет полезнее нам при жизни. И работу ты начнешь именно с нее. Она морально подготовлена к сотрудничеству и подчинению.
Аля опять повернулась к визифону. На нем отображалась маленькая квадратная комнатка без окон, или - скорее - клетушка. На узком прямоугольнике кушетки сидела, подтянув колени к груди и обхватив их накрест руками, такая знакомая Але, щуплая фигурка с ярко рыжей шапочкой кудрявых волос.
Глава 37
И на каком же она свете?.. Можно подумать, загробная жизнь существует!.. Обрывки памяти вползают в сознание. Мельтешат разрозненными бессвязными картинками. Значит, её разум живет. Да и тело, вроде бы при ней. Только слушается плохо. И еще желаний нет никаких. Даже кой-куда "по маленькому". Будто все естественные процессы организма отключены или заморозились на неопределенный срок. И душе, на удивление, спокойно. Не хочется двигаться, неохота думать и анализировать. Только ждать. Ждать и проверчивать доступные кусочки воспоминаний, как игрушку калейдоскоп.
Она не видела, что случилось с остальными. Но уверена, они погибли. До одной. Все. А её пощадили. И совсем не за красивые глаза.... Глаза!.. Зеленые, человеческие и желтые... монстра?!.. Потому, что он не был человеком!.. Его наружность, это надетая костюмом оболочка. Но сквозь нее проглядывало нечто... то, что она не может описать. Но - чего боится. Боится до смерти.... Зачем её оставили в живых?!..
- Как тебя зовут? - ватную тишину комнаты нарушил серебрящийся звоном колокольчиков, мелодичный приятный голосок. Пленница вскинула голову, одновременно отодвинувшись на кушетке под самую стенку.
В нескольких шагах от нее стояли двое. Высокая молоденькая девушка. И здоровенный громила, не меньше двух полных метров роста. Девушку Дана узнала сразу. Та самая, что появилась перед ними в странной электрической камере, куда их всех определили неизвестным способом. Та самая, что, отозвавшись на мольбы, вывела оттуда Дану. И потом, зачем-то, передала тому жуткому существу. С внешностью человека и нутром жителя преисподней. Правда, демон не причинил ей зла. Тогда, он, получается, и не демон. Демоны, ведь, не умеют жалеть!..
Сейчас незнакомка казалась Дане еще моложе. Возможно, это оттого, что на ней не облегающее, искрящееся мириадами огненных брызг вечернее платье, а довольно скромная повседневная одежда. Леггинсы и белая коттоновая рубашка с отложным английским воротником. Рубашку по линии бедер опоясывает ремень из множества тоненьких, переплетенных между собою, шлифованных плоских цепочек. Медно каштановые, золотящиеся волосы собраны в свободную косу, обвитую поверху бронзовым жгутиком. На узле - гроздья мелких янтарных бусинок-капель. Незнакомка перебросила косу через плечо вперед, и потому Дана очень отчетливо все рассмотрела.
Она поспешно слезла с кушетки. Стояла неподвижно, сложив руки вместе перед собою. Пальцы заметно подрагивали.
- Сядь. - Повелительно произнесла девушка. - Я не трону тебя.
Не спуская глаз с потрясающе красивого лица, Дана снова уселась на краешек. Проговорила несмело:
- Даниэлла. Дана.
- Как? - Переспросила гостья. - Окинула взглядом сверху вниз. Рассмеялась коротко, звонко. - Дана.... Данная.... Как символично!
Повернула голову к спутнику. Проговорила что-то, певуче, мягко. Он хмыкнул. Качнул головой. Потом прислонился к стене и, сложив руки на груди, с самым безразличным видом принялся разглядывать пространство перед собою.
Девушка сместилась на шаг в сторону. Непринужденно и изящно вынесла вбок открытую ладонь. У Даны на секунду остановилось сердце. По крайней мере, так она почувствовала. Будто обвалилась куда-то, в черную яму. А потом вынырнула оттуда, хватая глотками воздух.
Рядом с девушкой, из ниоткуда, возникло белое кожаное кресло с высокой спинкой и мягкими подлокотниками. Посетительница гибко опустилась в него, закинула ногу на ногу. Облокотилась, легонько подперев щеку длинными нежными пальчиками с перламутрово-прозрачным лаком.
- Рассказывай, Дана. - Произнесла доброжелательно. Но последняя почему-то сразу поняла - это не просьба, а прямой приказ. - Все, как есть. Откуда ты. Сколько лет. Учишься? Работаешь? Родители, друзья, личная жизнь.... Охватываешь по максимуму. Но сжато, пожалуйста. Без сантиментов и отступлений. Поняла?
Дана осторожно кивнула.
- Приступай тогда.
Слушая её сбивчивые излияния, Аля, большей частью, думала о своем. Да и знала она о девушке и так практически все. Но надо было дать ей возможность раскрыться. Тем самым установив необходимую степень доверия. И она ждала сейчас, покуда её подопечная выговорится. Не перебивая и сохраняя на лице вежливую заинтересованность.
В мыслях же, перед глазами, все еще бежали, длились бесконечные колонки символов и цифр. Тянулись без конца и края ленты стереофотографий.
За истекшие полдня она провернула грандиозный объем работы. Осмотрела отведенные помещения. Подправила, поменяла, усовершенствовала не понравившиеся детали. Постаралась, при спартанской простоте условий, по максимуму обеспечить будущих обитателей всем необходимым для нормального полноценного существования. Этим вечером, а точнее - ночью, если процесс затянется, у нее, кроме этой Даны, собеседование еще с пятерыми. Индивидуально. А назавтра она сведет их всех вместе и заставит трудиться самостоятельно, обрабатывая следующих добавляющихся подопытных. Ставка проста и определенна: сотрудничество и послушание, вкупе с жизнью. Или отказ, и тогда - неминуемая смерть. Длительно уговаривать, упрашивать и по полочкам раскладывать она не собирается. Инициатива должна исходить, прежде всего, от самих испытуемых. А её собственная первоначальная цель - сориентировать и внушить накрепко: к прошлому возврат невозможен. Исходя из полученных знаний, пускай сами и определяются.
Двести пятьдесят единиц отобраны из более чем тысячи заявленных системой. Как ей удается это, она и сама до конца не понимает. Но работает наравне с машиной. Глаза бегут по череде фото, а пальцы чутко касаются сенсоров, фиксируя выбранную цель. Она ни на секунду не останавливается. Ни на одном не задерживает субъективного внимания. И все равно твердо знает: ни разу не ошиблась. Все отобранные подходят более чем по девяносто критериям, если брать эталоном стобальную шкалу.
Пополам, мужчины и женщины. Аля не просто выбрала подходящих. Её подопечные очень хорошо совместимы и между собой. Потенциально, шансы любого из них обзавестись парою среди этих ста двадцати пяти представителей противоположного пола - девять случаев из десяти. Учитывая пристрастия во внешних данных, по моральным качествам, характеру, жизненным принципам и устоям. Хорошо, если задуманное осуществится. Им будет гораздо легче привыкнуть и приспособиться, имея преданное плечо поддержки под рукой.
Посчитав, что повествование рыженькой кандидатки исчерпываются, Аля, приподняв ладонь, остановила её. Заговорила. Приязненно и ровно.
- Теперь послушай меня, человек. То, что я тебе открою, чрезвычайно для тебя важно. А, в конце, я задам тебе единственный вопрос. И ответить на него можно будет всего одним словом. Да или нет. Учти, за свое решение ты одна несешь полную ответственность. И переиграть ничего не сможешь. Поняла меня?
Удостоверившись, что девушка слушает и полностью адекватна, Аля устроилась в кресле поудобнее. Рассказывая, наблюдала, как меняется на личике Даны гамма самых разнообразных чувств. И вспоминала себя. И тот памятный, неприятный и тяжелый день, когда Краасс досконально и жестко обрисовал ей, в такой же откровенной приватной лекции, - что она отныне, и какие у нее перспективы. Конечно, Алино положение и косвенно сравнивать нельзя с настоящим и будущим этих несчастных. И все же аналогия напрашивается сама собой.
Она подвела итог. Выдержала минутную паузу. Поинтересовалась бесстрастно:
- Твой ответ, Дана?
В побелевшем до синевы лице, повернутом к ней, жили сейчас одни глаза - растерянные, обреченные, полные муки и невыплаканных слез. Девушка облизнула пересохшие губы, прошептала хрипло:
- Я согласна. Да.
- Молодец! - Аля поднялась. Небрежно взмахнула рукой. Кресло испарилось. Зато, непосредственно у кушетки, нарисовался аккуратный овальный столик с двухлитровой бутылкой минеральной воды, стаканом, свежайшим, нарезанным ломтями хлебом и фруктово-сырным ассорти на плетеном соломенном блюде. На стенке сбоку явилось небольшое зеркало. Под ним - полочка с косметическими принадлежностями. На кушетке, в ногах, оказалась стопка чистой одежды. А в противоположном углу открылся прямоугольник узкого прохода.
- Санузел. - Указала на него Аля. - Там все необходимое. Ничего не опасайся. До завтрашнего дня тебя никто не потревожит. Если почитать захочешь, или другое что-нибудь потребуется из еды, питья и так далее, нажмешь вот эту кнопку на столике. И вслух попросишь. Свет регулируется так же. Ясно?
Получив поспешное подтверждение, девочка приглашающе поманила своего неподвижного сопровождающего. Тот отделился от стены, шагнул к Дане. Взял за руку. Надел на запястье и застегнул наглухо широкий плоский металлический браслет, ртутно-серебристого цвета. Затем повернулся, отошел, молча, равнодушно.
- Простите, пожалуйста! - испуганно-просительно прозвучало вслед собравшейся на выход Але. Она оглянулась, посмотрела.
- Спасибо! - Сквозь слезы пробормотала девушка. - Я знаю, если бы не вы, меня убили бы. Там, в этом зале. И убивали бы очень страшно и очень долго!..
Аля поморщилась. Передернула плечами, как от укуса комариного. Вышла.
Глава 38
Пыльное полотно асфальта под ногами. Тронутая первым золотом листва придорожных кленов. Большие муравьи - машины. Маленькие муравьи - люди. Бегут, снуют, торопятся - делать, искать, добиваться. Жить, любить, желать, постигать. Везде, всегда, во все времена - под разными соусами и с разными приправами, прикрытая непохожими одежками, расцвеченная разноликими расцветками - суть остается одной. Где бы ни жил и за что б ни боролся, такие постулаты общеизвестные, как: голод, жажда, любовь, ненависть, горе, счастье, вера и неверие остаются непоколебимыми в определении, сходными в проявлении и одинаково зажигающими души. Будь ты человеком, или оборотнем, или фарром. Или, даже, тем самым призрачным богом сна... Морфеем, хи-хи, Морфеем!..
Она останавливается посреди тротуара, задирает голову к синему-синему, в белой окантовке облаков, небу. Улыбается - задумчиво и кротко.
Центр городка. Старая ратуша. Стрелки часов, привычно отбивающие шаг истории. Дыхание времени, уже останавливающееся для нее. Той, что когда-то, давным-давно с одной стороны, а с другой - каких-то пять с половиной месяцев назад, была себе обычной тринадцатилетней девчонкой. Да, мечтательницей. Да, фантазеркой. Да, одинокой белой вороной, боявшейся взрослой жизни как беспощадной гильотины, одним махом отделяющей душу от тела. И оставляющей оскопленную пустующую оболочку, бредущую затем годами и десятилетиями по заданной обстоятельствами и судьбой траектории. До тех пор, пока смерть, естественным и единственным окончанием, не обрывает её механическое хождение.
Большинство "взрослых и состоявшихся" положение такое вполне устраивает. Они находят себя в повседневных заботах. В магазинных шопингах, банальных уборке, стирке, готовке. В обустройстве собственного жилища. В построении, по их понятиям, идеальной семьи или карьеры. В накоплении каких-то, ценных и не слишком, безделушек и предметов быта.
Они растворяют себя в детях, а после - во внуках. Диктуют, предписывают, указывают, честно стараясь вырастить из этой молодой поросли точное свое подобие. И многим это даже удается. Они молодцы, вообще, эти взрослые. Они удовлетворены своею предсказанною, расписанною наперед на годы, упорядоченною и размеренною, славною жизнью. Жизнью, в которой нет места и времени лишь таким, недостойным внимания мелочам, как бриллиантовые капельки росы на воздушном кружеве паутины. Как застывшая гладь озерной воды по утрам. Как причудливые, фантастические узоры инея на траве, тронутой первым морозцем.... А кто из этих взрослых, важных и серьезных, пожизненно занятых своими неотложными делами и целями, смотрел - не торопясь и не летя куда-то - в ночное ясное небо? Кто помнит из них, каких оттенков бывают звезды? И как хрустальна чистота воздуха перед рассветом? И сколько же на самом деле переходов цветов в радуге? А кто из вас, взрослые, летает во сне? А кто способен в обычной зеленой лужайке открыть дивный мир эльфов и фей, а в наименьшем и непригляднейшем цветке разглядеть живую душу?! Скажете - все это глупости и ненужные сказки?..
Ну. Тогда, я поздравляю вас! Вы стопроцентно взрослый(-ая)! Закрывайте уже эту идиотскую книжонку и зашвыривайте куда подальше. Потому что она - не о зле, и не о добре. И не о моральных принципах. И не о нравственных рамках. И не старается она вас ничему научить, ни к чему привязать, ничем обязать! Она о чувствах и видении, доступным тем лишь, в чьих душах вопреки всему остался жив Ребенок. Как существо единственно совершенное в уникальной своей способности обнаруживать и, главное, понимать то, сокрытое и тайное, что взрослым недоступно. А потому и смешно, и нелепо, и непонятно. Ни один, до мозга костей взрослый, не в состоянии чувствовать так тонко, и зрить так глубоко, и верить так безоговорочно и чисто!..
И больше всех мук и несчастий, в короткой и ломанной своей жизни, Аля боялась, что вот придет страшный и неотвратимый день, когда её отрежут по живому от драгоценной этой пуповины детства. И тогда сама жизнь её оборвется, окончится одномоментно и навсегда, как струйка проточной воды из перекрытого намертво крана!
Но - не случилось. Она остается собой. Уже не будет обескровлена. Уже не преступит черту. Непонятным и странным образом магия сказки ожила. Стала её миром. Её повседневностью, её обыденностью. Ну, а то, что она, сказка эта, страшноватая? Так, быть может, в этом и прелесть своя имеется определенная? Как говорится - кому что нравится. Кому шоколад, а кому - и куриный хрящик!..
Осень. Сентябрь заканчивается. А листва-то уже желтеет вовсю. Расцветает багрянцем и бронзой. Давненько не было дождя. Пыль на асфальте. Пыль на траве. Пыль на припаркованных у обочины машинах. Вся их жизнь - пыль, кривится девочка пренебрежительно. И сразу осекает себя. Чего это она перекосилась, будто кислятины хватила? Давно ли сама бегала по этим же улочкам? И радовалась жизни? И принимала, как данное и пыль, и сор, и суету города?
Аля пересекает площадь, отыскивает глазами лавочку. Усаживается, разглядывает пейзаж. Взгляд цепляет какие-то детальки, формы, моменты. Не то, чтобы ей интересно так уж сидеть здесь и коротать время без дела. Но нужно переждать свободные минутки. До.... До того, что предстоит сделать.
Она извлекает из кармана пластиковый прямоугольничек. Придирчиво рассматривает. Банковская карточка. Так называемая платина. Аля растягивает губы в невеселой усмешке. Зэер вчера хохотал, как невменяемый, обнаружив запоздало какую сумму астрономическую она в свою авантюру вбухала. А потом долго еще подшучивал - не собирается ли Алира выступить тайным спонсором некоего обнищавшего африканского региона? Мол, живя у них, Аля конкретно подзабыла реальную стоимость денег.
Но ей все равно! Она поставила себе цель, определилась со средствами, распланировала и продумала. Дело за малым - в жизнь воплотить. Один единственный, кто ей по-настоящему дорог здесь. Её самое родное. Близкое, любимое. Её маленький человечек. Названый братик. Её отрада. Она сделает все возможное, чтобы уберечь его и защитить!.. В этом обществе все покупается. Кроме ума и верности. С помощью денег, иногда, получается обмануть даже смерть. А раз так, она обманет его судьбу. Она её перепишет. Он никогда не будет прозябать в безвыходности. Он сможет проложить свой путь так, как сам решит. И прожить ярко, интересно, насыщенно. Лишь бы захотел только!
Вчера виртуальные деньги разлетелись по миру. И превратились в настоящие. Разные банки. Разные страны. Самые проверенные. Самые надежные. Не исключено, что он не воспользуется и десятью процентами предоставленной суммы. Не важно. Все организовано так, что вложенные средства в любом случае послужат хорошему делу. И если не пригодятся ему, то помогут другим малышам. Бедным, но одаренным. А пока - они будут дублировать друг друга. И страховать. И даже если в какой-то момент финансовый кризис охватит Землю целиком, он и тогда не останется нищим. Она об этом позаботилась....
Аля насторожилась. В неторопливый ход её мыслей что-то ворвалось извне. Сильная боль. Боль и страх. И... горе?!
Повернула на источник голову. Метрах в двадцати, тоже на лавочке, сидела девочка лет девяти. У её ног, на поводке, притулился худющий большой пес - ротвейлер. Собака как-то трудно и сбивчиво дышала приоткрытой пастью, натужно поводя впалыми боками. Возле лавочки топтался мужчина средних лет. Что-то рассказывал девочке или, скорее, убеждал, энергично при этом жестикулируя, но старательно приглушая голос. Девочка в ответ периодически мотала головою, молча, но отчаянно протестуя. А потом заплакала. Горько и безутешно, выпустив поводок из рук. Наклонилась к собаке. Схватила её голову, прижала к себе. Мужчина продолжал говорить, нервно раскачиваясь на месте. А Аля все уже знала. И про то, что у них случилось. И про то, о чем он просил дочку. Потому что, это и впрямь были отец и дочь. А их воспитанник, и всеобщий домашний любимец, медленно погибал от злокачественной опухоли желудка. И надежды спасти его не было никакой.
Решение принимается одномоментно. Аля поднимается, отходит от скамейки. Останавливается. Пристально смотрит на собаку. Пес, вдруг, рывком выхватывает голову из ладошек хозяйки. Пошатываясь на подгибающихся лапах, но все-таки довольно быстро, ковыляет к Але. Мужчина нагибается, хватает петлю поводка. Карабин тут же отстегивается, поводок остается в руках.
Ротвейлер целенаправленно семенит к Але. Та опускается на асфальт, разводит руки. Пес придвигается вплотную, кладет морду девочке на плечо. Она берет его за передние лапы. Тянет на себя, садясь и отклоняясь назад. Он ложится грудью ей на колени, свесив лапы по сторонам, будто обнимая. Аля, в свою очередь, сжимает ладонями его бока. Смотрит на хозяев.
Девчоночка остается сидеть. В заплаканных глазах - шок, растерянность, непонимание. Мужчина тоже напуган и удивлен, но все же делает к Але несколько неуверенных шагов. Та, не мигая, глядит ему в глаза. Ведет головою, нахмурясь. Он останавливается, замирает. Немая сцена длится минут десять. Аля не шевелится. Собака поскуливает и часто дышит. Потом замолкает. Тело животного расслабляется, обмякает. Аля закрывает глаза, склоняет набок голову, прижимает к собачьей. Секунды осыпаются песком, а пламя течет и течет из раскрытых ладоней, пропитывая, сжигая, освобождая....
Пес начинает шевелиться. Отнимает голову от Алиного плеча. Потихоньку сдвигается с колен. Она опускает руки. Глубоко, зевком, вдыхает. Ротвейлер вскакивает. Припадает на передние лапы. Заливается коротким, ликующим лаем. И - принимается носиться вокруг Али, как расшалившийся великовозрастный щенок! Подпрыгивает, прижимается к земле, крутится юлой. Опять подбегает, скулит, тычется носом в руки и колени. Аля улыбается, похлопывает его по загривку. Встает. Вместе с собакой подходит к хозяевам. Пес идет рядом, у ноги. Крутит обрубком хвоста и преданно заглядывает в лицо.
Равнодушно миновав мужчину, Аля останавливается напротив девочки. Еще раз оглаживает ластящегося пса. Движением руки отсылает его:
- Гулять!
Собака послушно отбегает в сторону. Начинает что-то вынюхивать в траве. Аля внимательно всматривается в ребенка. Добродушно улыбнувшись, говорит:
- Твой питомец полностью здоров. Корми его хорошенько, чтобы вес набрал побыстрее. И помни.... - Молчит, добавляет серьезно, предупреждающе, - ты в ответе за него. На всю его жизнь. Поняла?
Маленькая хозяйка быстро кивает. Улыбается, а по щекам бегут слезы.
- Ты волшебница? - Спрашивает дрожащим голоском.
- Нет. - Отвечает Аля. Наклоняется к ней. Подмигнув, проговаривает на полушепоте, с лукавою хитрецой:
- Я - Дух Земли. Но об этом рассказывать нельзя.
- Даже папе?! - Шепчет в ответ девочка, изумленно и восторженно расширив глаза.
- Ага! - Весело отзывается Аля. - Вот ему и скажешь, что я - просто волшебница. - Она смеется, гладит девочку по голове и идет прочь. Вслед доносится счастливое:
- Спаси-ибо!!!
Аля улыбается себе, но не оглядывается. Скрывается за поворотом.
На площади у ратуши в это время отец подходит к дочке. Вместе они ошеломленно наблюдают за резвящимся псом. Потом мужчина спрашивает осторожно:
- Кто это был, Даша?
- Ангел! - Отвечает девочка тихонько. - Настоящий ангел, папочка!
Глава 39
- Валентина Григорьевна?.. Тетя Валя!.. Постойте!
Невысокая сухощавая женщина с обветренным добрым лицом неуверенно обернулась на зов. Замерла. Спросила с запинкой, видимо не веря собственным глазам:
- Сашенька?.. Детка, это ты?!
Аля широко улыбнулась. Ну конечно же, это она, её тетя Валя. Та самая, что помогала решать вечно не поддающиеся уговорам и сообразительности примеры по математике. Та самая, что при любом удобном случае подкармливала пожизненно полуголодную Альку вкуснейшим домашним борщом с пахучими пампушками. Та самая, что не уставала мазать зеленкой хронически исцарапанные девчоночьи коленки, утешать и ободрять, после того, как маленькую Алю в очередной раз воспитывали в "отчем доме", и давать дельные и доступные советы - как лучше вести себя, чтоб не попадать под горячую руку родителей и учителей. А еще, одна-единственная, кто в былой человеческой жизни звал её так нежно и тепло - Сашенькой.
Конечно. Конечно, это она! Только, вот, еще как-то сильнее постарела за недолгий этот промежуток, ссутулилась. Но взгляд и выражение простоватого крестьянского лица остались прежними - открытыми, ласковыми, сочувственно-понимающими.
Аля быстро и решительно подошла. Положила ладони женщине на плечи. Обняла крепко - тепло и искренне. Отступила.
- Теть Валечка, как же я рада вас видеть! Вы не представляете!.. Это я вам звонила сегодня. Мне очень нужно переговорить с вами. Вы свободны сейчас?
- Да, Сашуленька, да, девочка! - Забормотала женщина, хлопая ресницами и с трудом переводя дыхание. - Но как же это, а?.. Ты повзрослела так.... Настоящая невеста уже. - Она растерянно оглядывала Алю с головы до ног. - Где же ты была все это время, доченька?!.. Тут такое творилось!.. Все решили... - она смешалась, не зная, как продолжить. Аля договорила за нее:
- Что я умерла, верно? Утонула.
- Да-а, - нерешительно согласилась соседка. - Наткнулись на твой рюкзак с вещами, его к берегу прибило. Ну и закрутилось. Долго искали.... Не нашли.... Слава богу!
- А что с моей мамой, теть Валь? - Голос Али прозвучал ровно до странности. Будто, она и так все уже знает. А спрашивает всего лишь для подтверждения, не больше.
- Ой, детонька!.. Уехала она. - Тетя Валя рассматривала её, будто искала глазами что-то, одной ей ведомое. Вздохнула с горечью. - Квартиру месяц назад продала. Но мне кажется, тебе это известно и без меня.
- Ничего-то от вас и не скроешь! - Усмехнулась Аля невесело. - Что ж. Надеюсь, на новом месте её жизнь сложится и лучше, и достойнее....
- А ты.... Не пробовала связаться с нею, а? - Валентина Григорьевна взволнованно всплеснула руками. - Вот радость ей была бы!
- Тетя Валя! Послушайте себя. - Аля скривилась, иронично и горько. - Уж кто-кто, а я-то хорошо знаю: без надобности ей это. Совершенно без надобности!
Соседка минуту глядела на нее, сокрушенно, растерянно. Кивнула неохотно.
- Ну.... Что мне тебе ответить?.. Да, чего уж теперь!.. Она за папой твоим убивалась почем зря. Мы тут думали даже - уж не тронулась ли умом, часом?!.. Еще с собою чего сотворит, не приведи господи!.. А про тебя.... На людях не вспоминала, нет.... Только раз и сказала мне. Мол, бог дал, бог взял, судьба и все такое....
- Вполне в духе моей мамы. - Согласилась Аля спокойно. - Теперь-то я отчетливо понимаю - никогда мы не были близкими. Она отца любила очень, до самозабвения прямо. А я так была, с боку-припеку. Потому что принято. - Она нервно хихикнула. Все, мол, рожают.... Да бог с ними!..
- Ой, не надо, Сашенька! Не надо, моя ты хорошая. - Прервала соседка, мягко и просительно. - Ты прости ей, не держи камень! Ну, раз вышло так, что ж теперь поделаешь!.. Расскажи лучше, сама-то как? Живешь где, учишься?.. А красавицей стала, глаз не отвести! Принцесса, прямо. Настоящая принцесса!.. Вот бы Славик обрадовался, если бы увидел. А то он все ноет: забыла меня Аля, не приезжает.... - Она примолкла. Продолжила удивленно. - А я-то думала, фантазии детские! Он у меня тут, в середине лета, пропал однажды на сутки целые. Искали - с ног сбились. Вот тогда-то я за ночь едва вся не поседела. Думала - конец, нету моего сыночки больше. И тут, нате вам, сам является! Слабенький такой, глазенки осоловелые. Падает мне на руки и бормочет: Аля, Аля!.. А потом заснул и до следующего утра глаз-то и не раскрывал. Я сразу участковую нашу вызвала. Ну, и в милицию отзвонилась, что ребенок нашелся. Так вот, доктор мне и разъяснила подробно, что страшного ничего не случилось, а это у него просто реакция на стресс такая. Выспится, и нормально все будет.... Ну, так и произошло, как она сказала! А выходит, вы виделись с ним, взаправду! Как же это?!
- Да, теть Валь, - подтвердила девочка. - Я в такси ехала. Гляжу - Славка стоит. Это в центре было, возле универмага. Я обрадовалась так, водителя тормознула, и к нему сразу. А он, вот точно как вы описали, странный такой! Вроде, и узнал меня. Вроде, и не очень. В общем, я его быстро до дома довезла, подождала, пока двери в квартиру откроются и скоренько ноги сделала. Ну, вы меня поймите правильно, не хотелось мне тут рисоваться лишний раз после всего случившегося, Склоки пойдут, пересуды, рты раскрытые. Жутко неохота, чтобы узнали, обсуждали....
- Да, да! - Закивала соседка. Я понимаю все, Сашенька. Ты не переживай! Но где ж ты сейчас живешь, а? И что с тобою вообще произошло, ты можешь мне рассказать?
- Непременно, тетя Валечка. Непременно. И рассказать мне вам нужно многое. Первым делом то, что напрямую вас касается и Славика. У вас в запасе времени сколько свободного?
- Ну... Славик через два часа только с продленки вернется. И обед я приготовила, так что.... А почему ты к нам зайти не хочешь?!
- Не сегодня, теть Валь. Не желательно, чтобы я там на глаза кому из знакомых попалась. Время послеобеденное. Большинство людей дома. И старушек у подъездов немеряно, правда ведь? Как увидят меня с вами, проходу вам не дадут потом. Расспросами и выпытываниями заклюют начисто!
Валентина Григорьевна растерянно кивнула. Аля улыбнулась ей, продолжила:
- Тут, за сквериком, отличная кафешка. Посидим, чайку попьем. С пирожными. Поговорим без спешки. С вашими пирожками не сравнить, конечно, но тоже вкусно. Я пробовала.
- Сашенька, детка, ты уж извини. - Соседка замялась. - Но у меня денег при себе - три копейки. Давай, если ты не против, в скверике лучше посидим, а?..
Аля категорично помотала головой, почти отрезала:
- Тетя Валя! Вы не поняли. Я имела в виду, что приглашаю вас. И на приглашении настаиваю, и отказа не приму. То, что вы узнаете, крайне важно, поверьте! И такие дела посреди улицы не обсуждаются. Пожалуйста!
Валентина Григорьевна развела руками, не зная, что ответить. Согласилась.
* * *
В симпатичном небольшом кафе, в начале сквера, оказалось тихо и безлюдно. Аля, в глубине души, на это и рассчитывала. Она выбрала самый уединенный и дальний столик за живой изгородью из декоративного винограда. И, усадив маму Славика, расположилась так, чтобы свободно просматривать всю окрестную территорию. Подошла молоденькая чернявая официантка. Аля, без слов прошлась по меню, указывая выбранные закуски. Попросила заварить чай, и подать в чайнике со всем остальным прилагающимся набором. Намекнула на щедрые чаевые. И, когда угощение принесли, а обслуживающая их девушка удалилась уже надолго, приступила к изложению.
Естественно, её официальная история ничего общего с реальностью не имела. Аля поведала трепетную и душещипательную повесть, о том, как её, окончательно уже готовую распрощаться с опостылевшей жизнью из-за нестерпимых переживаний и морального шока, спасли. В буквальном смысле: из водицы холодной вынули и на бережке откачали....
- А потом он меня удочерил. - Повествовала Аля задушевно. - Оформил документы на выезд. И теперь я - гражданка Бельгии. У моего опекуна связи и возможности грандиознейшие. Поэтому и никаких проблем с визой и прочим не возникло.
Валентина Григорьевна настороженно и недоверчиво смотрела. Аля весело рассмеялась.
- Ай-яй-яй, Теть Валь!.. А я, ведь, догадалась, о чем вы подумали! - Погрозила пальцем шутливо. - Ничего такого, поверьте. У него дочь одного со мною возраста в автокатастрофе погибла. Я видела фото. Мы и впрямь очень с нею схожи. Почти как близняшки!
Соседка вздохнула облегченно, покачала головой.
- Извини, Сашенька, извини! Сама знаешь - жизнь сейчас страшная такая и... грязная.... Вот и лезет в голову сразу муть всякая. Прости, девочка!
- Да ладно, - отмахнулась Аля, - я ж понимаю.... В общем, у меня все хорошо. У нас поместье собственное. Я в школу частную поступила. Там замечательно, и к ученикам совсем иначе относятся, чем у нас. Язык как-то тоже легко дается. Друзей полно.... Но дело сейчас не в этом. Я хочу, чтобы вы меня очень внимательно выслушали, ни в коем случае не перебивали и не делали никаких поспешных выводов. Повторюсь еще раз, перед тем, как начать. Мой опекун очень богат и принадлежит к знатному и древнему роду.
- Как же он здесь очутился? - Пролепетала женщина. Смущенно примолкла.
- Ой, теть Валя. Ну вот, уже перебиваете! - С укоризной произнесла девочка. - Мы с вами, кажется, не в девятнадцатом столетии живем, а в двадцать первом, как-никак. И туризм у нас не отменялся. И, к вашему сведению, нынешние аристократы и миллиардеры, если они, конечно, нормальные люди, а не больные на всю голову снобы, живут совершенно обычной жизнью. Богатством не кичатся и в золотых каретах не ездят. Мой папа, например, благотворительностью занимается, по всему миру путешествует. Но, если вы его на улице повстречаете, ни за что не догадаетесь, кто он. Он мне, знаете, что говорил - богатство должно быть в душе и в голове в первую очередь, а уже потом - в кармане и вокруг.
- Вот это да! - Ахнула соседка. - Надо же! Никогда не поверила бы, что такое на самом деле случается!
- Ага, и я тоже, - поддержала Аля весело. - Пришлось поверить. Ну все, теперь я рассказываю. А вы - слушаете! Понятно?
Она произнесла это твердо и со странным категоричным напором, свойственным скорее взрослому, состоявшемуся человеку, а не девочке-подростку. Валентина Григорьевна, в очередной раз поразившись про себя этой её неожиданной взрослости и зрелости суждений, закивала в ответ и приложила себе палец к губам, показывая, что все поняла и на все соглашается.
- Я приехала, в этот раз, тетя Валечка, специально из-за Славика. - Проговорив это, Аля пристально поглядела бывшей соседке в лицо. Продолжила, - И из-за вас, конечно, тоже!..
Рассказывая, выжидательно анализировала выражение и эмоции слушательницы. Пару разиков та все же пыталась вклиниться. Девочка, не прерываясь, выразительно мотала головою и грозила пальцем. И Валентина Григорьевна, в итоге, удерживалась от комментариев. Аля рассказывала обстоятельно, аргументировано и таким тоном, чтобы у мамы Славика и малейших сомнений не возникло: то, о чем речь ведется, вопрос уже решенный, подписанный, круглыми печатями заверенный и обжалованью не подлежит!
Заканчивая, она выложила на стол перед женщиной банковскую карту и тонкую кожаную папку-блокнот.
- Здесь код. И список предлагаемого жилья. Подробное описание плюс фото. Все дома - в столичных окрестностях, в зеленой зоне. Все - на охраняемых территориях. Все - в отличном состоянии. Вам остается только выбрать, что больше понравится. Ответ дадите завтра утром, по телефону. И тогда я вам привезу готовые документы. Вам ничего не нужно делать. Не потребуется никаких подписей, ничего вообще. Лишь одно условие: собственность оформляется на вашего сына. И тратить деньги вам придется - до тех пор, пока Слава не окончит обучение и не начнет зарабатывать - строго подотчетно. Уж простите, что я выражаюсь так прямо и резко. Зато недомолвок и неясностей не остается. Я, видите ли, не верю, что излишества и неумение считать финансы помогают и делают человека лучше, выше, свободнее. Наоборот, в большинстве случаев они растят из него законченного эгоиста и циника. И поэтому я хочу, и мой отец тоже, чтобы основные средства вы вкладывали в образование мальчика, всестороннее развитие и здоровье. И его, и свое здоровье, естественно! Но не в пустые развлекаловки.
Например. Мы дадим добро на оплату самой дорогой и престижной школы. Но! Той лишь, где предоставляют настоящие знания, а не делают из учеников золотых божков и дойных буренок для выкачивания денег вхолостую. И одежда - качественная, но без погони за новомодными штучками. И никаких машин, мотоциклов и катеров, пока двадцать лет не исполнится. И компьютеры, самые навороченные, - пожалуйста! Но, для получения полезной информации, а не для глупых игр и пустого хождения по сети. Понимаете меня?
Валентина Григорьевна смотрела во все глаза. Аля подытожила:
- Славик у вас мальчик одаренный, сами знаете. Главное - способности его развить и помочь выбрать себе в жизни занятие по призванию. Конечно же, для вас лично, теть Валечка, тут тоже выделены средства. Раз в месяц будете отправлять отчет по указанному мною адресу. Вместе со всеми квитанциями и чеками. Кроме того, я вас снабжу телефонами наших адвокатов. При необходимости, можете смело связываться с ними и получать помощь бесплатно, по первому требованию. Они в курсе, и услуги их уже оплачены. Нами. Последнее - помогать родственникам вы можете. Но, изредка и самым необходимым. На лечение, учебу. Никаких излишеств, никакого афиширования. Пожалуйста. К сожалению, частенько случается так, что, прознав о свалившемся на близких благополучии, на головы получившим наследство обваливается многочисленная, страждущая и остро нуждающаяся родня, о которой ранее они и слыхом не слыхивали. И родня эта активно желает подкормиться за счет своих более удачливых родственничков. В нашем с вами случае у них ничего не выйдет, гарантирую.
- Сашенька, но я не могу! - Растерянно начала женщина. - Я не имею права принимать от тебя эту помощь! Да кто мы тебе, чтоб ты ради нас шла на такое?! Это... неправильно!..
Аля перебила:
- А я вам выбора не даю, тетя Валя! Я Славика очень люблю, и хочу, чтобы судьба его сложилась наилучшим образом.... Не вздумайте мне мешать!.. Разве не мечтали вы всегда, чтобы ваш мальчик получил настоящую, интересную, качественную жизнь. Чтобы реализовал свои таланты, повидал мир, осуществил самые смелые свои мечты?.. А не влачил существование пожизненное в болоте этом?! - Она повысила голос. Глаза сверкнули. - Тетя Валя, вы возьмете у меня эти деньги. Вы переедете в выбранный вами дом. И вы обеспечите себя и своего сына всем, о чем мечтали. Я! Настаиваю!
Валентина Григорьевна, глядя ошеломленно в Сашенькино решительное лицо, не могла опомниться от удивления и почти страха какого-то мистического. Это был сейчас совсем не ребенок. Это была личность взрослая, сильная, жесткая до жестокости и здравомыслящая до мозга костей. На секунду женщине привиделось, что это перед ней и не Саша вовсе, а кто-то совершенно другой. Прикрывшийся её внешностью, словно удобной, внушающей доверие маской. Внутренне она вздрогнула и поежилась. Но тут же обуздала себя. Что за ерунда ей в голову лезет?! Саша это, Саша, кто ж еще! Просто девочка, видать, успела за недолгий промежуток этот, огонь с трубами медными в полном объеме повидать, вот и повзрослела стремительно. А смышленой, серьезной и рассудительной она, ведь, всегда была. Чем её, тетю Валю, еще в раннем детстве своем немало удивляла. Так чего же Валентина сейчас испугалась? Вот глупо-то, а!
- Теть Валечка, вы меня слушаете? - Вклинился в скачущие зайцами мысли звонкий серебристый голосок.
- Да, Сашенька. Да, деточка. - Торопливо отозвалась она. - Я не знаю просто, как тебя и благодарить!.. Знаешь, в голове как-то не укладывается.... Прости, пожалуйста.
- Естественно, - откликнулась Аля. - Эффект внезапности сработал. Вот до завтра вы все обдумаете, переварите. Как говорится, с мыслью свыкнитесь. Тогда продолжим.... Не благодарить, а действовать! - Рассмеялась весело. Подозвала поджидающую у бара официантку. Сунула в папку с меню новенькую зеленоватую бумажку. Девушка, узрев, чуть не подпрыгнула.
- Сдачи не надо. - Заметила Аля, улыбнувшись. Когда официантка, пританцовывая от радости, убежала, поднялась из-за стола.
- Тетя Валечка, я вам утречком перезвоню. Часиков в девять. Карточку и каталог забираете. Никому не показываете и не рассказываете. Еще одна просьба. Можно я завтра Славика на прогулку возьму, до вечера? Хочу попрощаться с ним как следует. Мы, ведь теперь с вами долго не увидимся. Очень долго, теть Валь.
- Конечно, детка! - только и смогла выговорить Валентина Григорьевна. - Конечно!..
Глава 40
Устало вытянувшись на узком настиле кушетки и подложив под голову руки вместо подушки, Дана водила взглядом по высокому мраморному потолку. Не отступало гнетущее ощущение, что она заживо похоронена в подземном каменном мешке. Маленькая комнатка, идеальный куб. Высота стен, равно, как и протяженность каждой, около трех метров. Сплошной гранит. Пол, потолок, стены. Матовые, светлые оттенки. Ненавязчивая гравировка узорных абстракций. Но камень остается камнем. Давит массой и затаенным холодом. Угнетает и действует на нервы. А тут еще - ни одного оконца, ни самой крохотной отдушинки. Натуральный родовой склеп какого-нибудь очередного трансильванского графа-вурдалака. Жутко. Неприятно. Страшно.
Дана закрыла глаза. Втянула воздух сквозь зубы. Нет, нет, она спокойна! Она спокойна, черт подери! Она не позволит панике захватить себя. Она увидела уже, к чему приводит паника! И она не даст слабину. Она должна выжить, обязана! Она не хочет, не хочет умирать! Это же окончится когда-нибудь. Это все закончится. И их выпустят отсюда. Они пройдут по зеленому ковру травы, они вдохнут полной грудью живой, напоенный ароматами воздух. Увидят солнце и луну, и звезды, и ощутят на изголодавшейся коже чуткое прикосновение дождя. Они будут, будут еще счастливы. Наступят такие времена. Но для этого им нужно выжить. Здесь. Сегодня. Сейчас!
Двадцать вторые сутки её пребывания в этом странном месте без названия, которое условно именуют "лагерем". Прямоугольник монитора под потолком равнодушно отсчитывает время. Секунды, минуты, часы. Только благодаря этому механическому подсчету, Дана имеет возможность определяться во временных сроках и отрезках. Других ориентиров, помимо, нет.
Их дни проходят одинаково. Звонок будильника поднимает с постели. Хронометр чеканит счет. Гигиенические процедуры. Стремительное облачение в робу униформы. Завтрак наскоро. Обязательная порция неизвестного напитка. Дана подозревает, что это какой-то допинг или препарат, воздействующий на психику. Общий сбор.
Она ступает в открывшийся проем, быстро шагает по ленте коридора, присоединяется к группе. Безмолвная стража сопровождает их к месту занятий. Зачитывается распорядок дня. Начинаются тренировки и тренинги.
Из двадцати четырех суточных часов восемь отводятся на сон, еще два - на условно утреннее и вечернее личное время. Остальные посвящены обучению во всех его возможных формах и видах. Их заставляют запоминать массу всяческой информации. А потом нещадно экзаменуют и допрашивают. Их принуждают тренироваться до изнеможения и отключки, а после устраивают жесточайшие проверки. Они превращены в безликие живые машины. Без права защищаться, не соглашаться, давать слабину, отстаивать себя. Любые несогласия и протесты давятся в корне. А несколько дней назад Дана воочию убедилась, что волю чувствам тут давать ни в коем случае нельзя. Если тебе жизнь дорога, конечно!
Высокий светловолосый парень выделялся среди остальных подчеркнутой нервозностью и больными, отчаявшимися глазами загнанной лошади. В короткие минуты передышек, он не спешил общаться с другими пленниками, хотя им позволялось. Держался всегда осторонь, обособлено и замкнуто. А на тренировках выкладывался с таким бессмысленным остервенением, что это походило скорее на непрекращающийся нервный срыв, чем на желание добиться впечатляющих результатов. При этом выражение лица его всегда носило одинаковую маску злобности и боли. Казалось, он равно ненавидит, как загнавших его в эту ловушку, так и собственных невольных товарищей по несчастью. Естественно, такое поведение отпугивало даже наиболее общительных из группы. И парня старались обходить сторонкой, не трогать лишний раз. И все было тихо-мирно. До того рокового дня!
Отрабатывались приемы самообороны. Отрабатывались в парах. В полную силу. Никакой имитации. Все всерьез. И травмы, конечно, случались. Они были неизбежны при таком подходе, я бы сказала. Но пострадавшим оказывалась неотложная и действенная помощь. И они возвращались в строй уже через несколько минут, чтобы приняться за дело с обычным усердием. И зла на причинивших боль или нечаянные увечья не держали. Всякий понимал прекрасно - его партнер не виноват, он лишь следует установленным правилам. Ничего личного, никакой сознательной агрессии. И тут....
Пространство тренировочного зала разорвал дикий рев. Спаррингующиеся, все, как один, бросили тренировку. Ошеломленные, перепуганные взоры обратились к источнику. Картина, представшая взглядам, была поистине ужасна. Изрыгая бешеные ругательства, светловолосый молотил своего условного соперника, как боксерскую грушу. С первого взгляда видно было, он не избивает противника, он стремится его убить! Лицо жертвы превратилось уже в залитое кровью месиво, голова бессильно моталась. И признаков жизни несчастный не подавал. Но блондин, казалось, этого не замечал и останавливаться не собирался. Когда подоспевшие охранники оторвали его от бездыханного уже тела, он продолжал вопить и бесноваться, и порывался накинуться на них самих, пока они его не скрутили.
Молча, не выказывая эмоций, стражи облачили бунтовщика в кандалы и пристегнули тут же, к незаметным доселе крюкам в стене. Он еще немного подергался, проклиная и угрожая, но быстро затих, пришел в себя и тяжело дыша, смотрел теперь вокруг, испуганно и растерянно.
Бесстрастно посовещавшись между собою, охрана отогнала прочих невольников подальше и приказала им усесться на пол, что и было незамедлительно выполнено. Переложив безжизненное, избитое тело на явившиеся откуда-то носилки и, убедившись, что люди подчиняются и настроены мирно, солдаты снова заняли свои места вдоль стен. Потянулись минуты ожидания, нарушаемые только тихими женскими ахами да сдержанным пугливым перешептываньем. Но вот, бесшумно и стремительно, входные створки разошлись. Высокая стройная фигурка в золотистом струящемся одеянии переступила порог. Неторопливо и плавно вышла на середину, остановилась. Поднявшиеся к голове руки отбросили широкий капюшон. Искрящиеся каштановые локоны шелковыми змейками рассыпались по спине и плечам. Неестественно яркие, пронзительно зеленые глаза обводили присутствующих внимательным, сочувствующим взглядом. Люди замерли и почти перестали дышать в почтительном, восхищенном онемении. Она являла собою оживший образ волшебницы из загадочных сказочных миров. Может быть, нимфы. Может быть, эльфа. Она не могла быть человеком. Она была слишком красива для него. Слишком... совершенна!
Налитые свежестью чувственные губы приоткрылись. Глубокий, пьянящий негою голос вошел в сердца тончайшим лезвием отточенного клинка:
- Я... разочарована!
Тряхнув головою и сложив руки на груди, девушка повернулась к прикованному. Поморщившись, кратко вздохнула.
- Назови причины, человек, побудившие тебя стать сегодня зверем!
Изумрудные глаза, не мигая, ожидали ответа. Невольник, переминаясь с ноги на ногу, опустил голову.
- Я... я защищался. - Пробормотал глухо, натужно. - Он... меня ударил... очень сильно!.. Он меня спровоцировал!! Он сам виноват!!
- Сам виноват, говоришь? - Улыбнулась она задумчиво. - Ну что ж, это... больно. Больно так бесповоротно и бессмысленно ошибаться. - Помолчала, повернула голову к настороженно ожидающей группе. - Давая вам этот шанс, я отбирала его у многих и многих других. Я сочла вас достойными жить. Достойными того чистого и незапятнанного края, куда вы отправляетесь по окончанию подготовки. И там, в своей новой жизни, вам назначено быть единым, сплоченным организмом. Одним народом, одной семьей. Вы обязаны ценить ваших собратьев. Оберегать, поддерживать, заботиться. Вы должны показать, что вы достойны! А вместо этого, от малейших неудобств и душевной слабости, вы уже здесь и сегодня становитесь животными!.. Назовите мне хоть одну причину, по которой я должна теперь помиловать вас!!!
Громыханье стальных доспехов, дуновенье арктических ветров. Люди вжимались в камень пола, приникали друг к дружке, закрывали лица и головы руками. Безотчетный ужас обуял их. Как буря, как надвигающийся ураганом смертоносный пожар, она была страшна в своей ярости. Потому, что из глубины обманчиво невинной оболочки наружу рвался сейчас демон. Рвался и хотел единственного - убивать!
Подчиняясь внезапному порыву, Дана вдруг вскакивает. Просительно складывая руки, смотрит прямо в пламенеющие зрачки. Дрожащим голосом, но убежденно, говорит:
- Госпожа, у нас в мыслях нет неподчинения или неуважения. Наш товарищ... мы не знаем, что с ним!.. И мы все очень расстроены тем, что произошло. Мы должны были его остановить!.. Но это случилось так внезапно.... Мы виновны, мы знаем! Пожалуйста, назначьте нам любое наказание, но дайте возможность доказать нашу искренность и повиновение. Я вас умоляю, пожалуйста!..
Зеленые глаза всматриваются - оценивающе и жестко. Смягчаются. Губы на миг трогает тень улыбки. Демон уходит, возвращается златовласая фея.
- Хорошо, Дана. - Помедлив, отвечает ей девушка. - Я хочу вам поверить. И я вам поверю. Но заодно покажу, что бывает с теми, кто пренебрегает моими указаниями. Пусть это послужит вам уроком, на будущее!
Взгляд девушки вновь перемещается на прикованного к стене мужчину. Сложив руки на груди и гордо выпрямившись, она останавливает на нем презрительно прищуренные глаза и - будто каменеет. Он ерзает, то наклоняя голову, то порываясь отвернуться. Плечи ходят ходуном, по покрасневшему лицу струится пот. Человек постанывает, сначала тихо, потом все громче, вместе с этим силясь освободиться. И вдруг испускает оглушительный, визгливый крик.
- Помогите!!! Господи, кто-нибудь!!!.. Я горю! Больно!!!.. А-а-а-а!!!
Крик переходит в ультразвук, в рвущее перепонки нечеловеческое визжание. Люди в ужасе вскакивают, шарахаются прочь, отбегают. Но стража сразу же сгоняет их обратно, окружает смыкающимся кольцом. Холодное зловещее шипение втыкается в мозг, обходя безумные вопли:
- Всем смотреть. Кто откажется, будет следующим.
Вне себя от страха, один за другим, они подчиняются приказу. Кто-то падает на колени, заламывая руки, кто-то - не в силах удержаться на ногах - прислоняется к стене или повисает на руках товарищей. Но все они смотрят. Смотрят, не отводя глаз.
Одежда на несчастном дымится. Затем начинает дымиться тело. Багровые, вздувающиеся пятна расползаются ширящимися очагами, кожа трескается, лопается, закручивается рваными обрывками целлофана, чернеет. Над кусками обугливающейся вживую плоти появляются язычки алого пламени. Нарастает, усиливается характерный сухой треск и шипение. Крики казнимого переходят в захлебывающиеся, предсмертные завывания. Считанные минуты, и невольник обращается факелом. Смрадный черный дым столбом поднимается в потолок. По сторонам, обжигая подвернувшихся, разлетаются искры и мельчайшие капельки кипящего жира. Некоторые из пленников, и не только женщины, не вынеся зрелища, теряют сознание. Остальные впадают в болезненное, безвольное оцепенение. Последние силы оставляют людей. Они чувствуют себя наяву присутствующими у распахнутых адских врат. А эта невозмутимая истязательница впереди - либо сама смерть, либо её злобный ангел. И спасти от него некому, а миловать он не собирается!..
Сморщенные, немыслимо выкрученные последними жестокими судорогами останки, повисают в кольцах оков у закопченного, почерневшего мрамора. Вместо рук и ног - подобия иссохших, изломанных веточек. Голова - бесформенный оплавленный комок, с дырою побольше, там, где был рот, и маленькими - на месте глаз.
Придвинувшись ближе, девушка небрежно трогает трупик носком лаковой туфельки. По телу мумии, начиная с головы, пробегает дрожь. Вибрация усиливается, и мертвая плоть распадается на кусочки, осыпаясь на пол струйками антрацитового песка и угольками. От человека ничего не остается, кроме маленького холмика праха у перепачканной в этом месте стены. Отбросив полы золотистой хламиды, зеленоглазый демон, вторично поворачивается к перепуганным до беспамятства людям.
- Итак, - произносит ласково, - зверь получил то, что заслужил. Хорошенько запомните, как мы караем тех, кто забывает о законе и милости. Прощения и пощады ему не будет. Не вы даете жизнь друг другу, не вам её и отбирать.... А теперь я хочу выяснить, есть ли среди вас те, кому погибший от его руки был небезразличен, по-настоящему глубоко?..
Замешательство, перешептывание, гул голосов. Из самой гущи сбившейся островком группы вверх тянется рука. Падает пугливо, опять тянется, уже увереннее, настойчивее.
- Выйди ко мне. - Следует приказ.
Люди раздвигаются, выпуская вперед невысокого росточка девушку. Белокурые волосы заплетены в две тонкие косички, опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза. Губы кривятся сдерживаемыми рыданиями. Прижимая кулачки к животу, она выбирается из людского скопления, боязливо подходит.
Девушка-эльф ступает вперед, берет её двумя пальцами за подбородок, с минуту глядит в глаза, отпускает. Улыбается.
- Это называется любовь, не так ли? - Подначивает с долей юмора.
Маленькая невольница всхлипывает, бормочет горько, безысходно:
- Сережа!.. Он такой... такой добрый был, такой хороший!.. Ну за что его?!.. Ну за что?!.. - закрыв себе рот ладонями, садится на пол. Из глаз катятся крупные слезы, тело беззвучно сотрясается.
- Хорошо. - Говорит девушка, понаблюдав за ней. - Я помогу. Это будет моим вторым для вас уроком. И последним, надеюсь!
Оставив невольницу, она подходит к висящим над полом носилкам. Становится в ногах. Вытягивает перед собою руки, направляя ладони на лежащее тело. Из кончиков пальцев выстреливают голубоватые тончайшие молнии-паутинки. Достигнув цели, бегут по ней, окружают, обматывают, множатся. Все происходит очень быстро. И вот уже человеческое тело окутано толстым слоем этой необычной сверкающей паутины, напоминающей очертаниями гигантский кокон. Эльф не убирает руки. Молнии продолжают стекать. По поверхности кокона скачут голубые искры, рассыпаются звездочками. Минута. Следующая. Сияние гаснет. Паутинная мантия тает, развеивается. Девушка склоняется над лежащим, притрагивается ладонью к его лбу. На лице человека нет больше крови, выражение спокойное, дыхание глубокое, ровное.
- Иди сюда. - Подзывает она блондиночку. - Он проспит еще минут десять. Когда очнется, будет совершенно здоров. Побудь с ним. Я разрешаю.
Обрывая поток бессвязных благодарностей, говорит строго:
- Нет нужды повторять то, что мне и так известно! Доказывайте ваше отношение делом. - Добавляет, обращаясь уже ко всем, - занятия продолжаются. Чего вы ждете? Приступайте!
Люди дружно кидаются выполнять приказ.
Глава 41
Все истории когда-нибудь, да заканчиваются. Вот и её земная жизнь близится к логической развязке. Уходит в прошлое, просачивается пересыхающим ручейком в зыбучие пески памяти. Осталось так мало, и так много еще не сделано. Торопись, девочка, торопись. У тебя нет права не оправдать его надежд. Запомни.
Облокотившись о перила на верхнем пролете центральной лестницы, Аля поджидала Зэера и вспоминала события минувшего дня. Утром, как и было условлено, она созвонилась с матерью Славы. Выслушала энное количество благодарностей и выудила из женщины ответ касаемо выбранного дома. В обед привезла ей оформленный по всем правилам пакет документов на владение, ключи от нового жилища и отдельный неоговоренный подарок - угольно-черного персидского котенка-экстремала. Славик, обожавший кошек, всегда о таком мечтал. Коллекционировал календарики с кошачьими мордашками, повесил над своей кроваткой постер с соответствующим фото, стремился накормить и поухаживать за всеми подряд уличными приблудышами и не уставал упрашивать маму приобрести ему пушистого товарища. И мама бы персика купила. Если бы дело не упиралось в деньги. Или, правильнее, в тотальное и хроническое отсутствие последних. Жили они с сыном крайне скромно. Правильнее сказать - выживали. Какой уж там перс? До зарплаты бы дотянуть, и на том спасибо!
Прижимая котенка к груди, Валентина Григорьевна прямо-таки заволокла Алю в гостиную. Накормила до отвала, и её, и новоиспеченного питомца. Напоила душистым травяным чаем. Потом они долго еще болтали, дожидаясь прихода Славика. Он этой осенью пошел в первый класс. Сумел маму уломать, чтобы в школу его отдала. Она сначала не соглашалась. Ему только месяц назад шесть стукнуло, а там нагрузки будь здоров. Да и по бюджету семейному учеба ударит конкретно. Но сынишка на своем стоял твердо. И тетя Валя, махнув рукою, а в душе - млея от гордости, уступила. Вступительные тесты Слава прошел с легкостью. И теперь он - первоклашка, чем очень и очень гордится.
Явился Славик. Чопорный такой, важный. В сером форменном костюмчике и при галстуке. Поставил пухлый ранец в прихожей на пуфик. Разулся. Увидел Алю. Замер без движения. Издал крик диких команчей и стремглав бросился к девочке. Та подхватила его на руки. Закружила, обняла....
И было море радости и объятий, и светящиеся блаженством и любовью детские глаза, и старательно скрываемые, счастливые слезы его мамы. А потом - поездка, по магазинам и в парк. И длинная, длинная прогулка. И куча сюрпризов, подарков, развлечений. И Славик весь светился счастьем и гордостью, как маленький волшебный фонарик. И держал все время Алю за руку, чтоб она, вдруг, не убежала и не исчезла куда-нибудь. И было им так хорошо вдвоем. И весело. И беззаботно. Да только, по известной всему свету природе вещей, конца любым событиям никто не отменял. Аля всерьез побаивалась, что Славик будет плакать, расставаясь, не захочет её отпускать. Он, и правда, всплакнул немножко. Но сразу же вытер слезы решительно. И заявил:
- Оставь мне свою фотку. И подпиши что-нибудь. А я буду на нее смотреть и тебя вспоминать. Каждый-каждый день! Хорошо, Аля?!
- Хорошо, Славочка! - С готовностью согласилась она. - Только я её тебе по почте перешлю, на днях.
- Не обманешь?! - нахмурил парнишечка светлые бровки.
- Чтоб мне провалиться! - отрапортовала Аля уверенно.
Мальчик одобрительно кивнул, обхватил её руками, прижался. Проговорил громким шепотом, категорично:
- Моя Аля - лучше всех! Я тебя всегда-всегда ждать буду. А если не приедешь.... Тогда вырасту и сам тебя найду. Найду и... женюсь, обязательно!
Аля рассмеялась, поцеловала его.
- Обязательно, хороший мой! Даже, если это будет нескоро, совсем нескоро, мы увидимся с тобою обязательно. Обещаю!..
У локтя, на поручень опустилась ладонь. Сверкнул алмазными гранями платиновый перстень на ухоженной смуглой коже. Аля радостно улыбнулась, склонила шаловливо голову к плечу.
- Приветствую мистера Элегантность! Как настроеньице?
- Бравое! - Отозвался Зэер энергично. - Ну что, осчастливим своим драгоценным присутствием твоих подопечных? Я подъесть успел, так что зубьями щелкать и очами буравить не стану.
- Ты, главное, крылья распусти! - захихикала Аля.
- Да легко! - согласился трансформер. - Это нам, как два пальца....
- Без вульгарностей, пожалуйста! - Возмутилась девочка. - Нахватался у землян, понимаешь, выраженьиц всяких нецензурных. А я, тут, выслушивай!
- Ну, это ж закономерно. - Развел он руками. - Кого танцуем, у того и учимся, понемножку.
- Ужас какой! - Фыркнула Аля насмешливо. - Смотри, до деградации недалеко, с таким вот подходиком!
- Не боись, Алира! - Рассмеялся он добродушно. - Вот распрощаемся с Центалом, и быстренько вернемся на круги своя. Мы! А тебе, наоборот, нашим понятиям учиться придется.
Аля состроила ему пугающую рожицу и потопала по лестнице вниз.
* * *
Огромное пространство подземной галереи сейчас совершенно свободно. Рассевшиеся на полу, одетые в одинаковые молочно-белые комбинезоны, молодые люди - парни и девушки - напоминают живой оазис, затерявшийся в песках ночной пустыни. Стен не различить. Освещается лишь кусочек над сбившейся в круг группой, остальное тонет во мраке.
Охраны в этот раз не видать, но никто из сидящих не делает попыток покинуть пределы условного кольца и исследовать предоставленную территорию. Сидят покорно и ждут, вполголоса иногда перекидываясь репликами.
Раздается отдаленный, отражающийся эхом, хрустальный перезвон. Откуда-то сверху, в затемненный участок перед ожидающими входит перевернутой воронкой бирюзовый световой луч. А под ним вырастает овальная широкая платформа. Поверхность её - глубоко черного цвета и отблескивает тысячами искорок-кристалликов. Помост выдвигается над гладью пола на уровень глаз оцепенело застывших наблюдателей. Из центра его искорки начинают убегать вверх, скручиваясь в спиральки. А из струек этих светящихся ткутся и складываются, становясь явью, высокие сияющие силуэты.
Двое. Девушка и молодой мужчина. Приглушенный сдержанный шепоток проносится залом. В нем - и страх, и искреннее экстатическое благоговение. Явившиеся - настоящие эталоны физического совершенства. Их кожа мягко, матово светится, создавая вокруг тел колеблющийся мерцающий ореол. Глаза сияют. Взгляд, кажется, безо всяких усилий проникает в самую глубь и души, и тела. Одежды пришельцев - что-то, напоминающее плащи или хламиды. Переливчато-белые, воздушные складки сливаются с полом, плывут призрачными туманными лентами, взблескивают и отсвечивают.
Девушка подходит к краю. Мужчина остается в центре. Скрещивает на груди руки, стоит абсолютно неподвижно. Лицо спокойное до безразличия. Но взгляд захватывает каждого из зрителей, придавливая тяжелым осязаемым грузом.
Нежный певучий голосок разливается в звенящей тиши:
- Приветствую избранников великого Раа!
Сидящие, как один, клонятся вниз, касаясь лбом пола. Распрямляются, снова устремляют глаза на помост.
- Ваш последний день здесь завершился. Вы уснете сейчас, крепко и беззаботно, как дети. И будете перенесены в новый, созданный специально для вас, совершенный и чистый мир. Вы заселите его. Обживете. Сделаете своим родным домом и будете беречь и хранить, в отличие от обитателей Земли. Вы станете руководителями и главами созданных там общин, поможете приспособиться и жить правильно и мудро тем, кто вскоре присоединится к вам.
Земное сообщество обречено. Люди сделали все, чтобы исковеркать и истощить Землю. И потому человеческая раса здесь будет уничтожена. Только вы, избранные и достойные, останетесь в живых. И положите начало новой цивилизации на девственной, не отравленной ядом разложения планете. Ежесекундно помните о величайшей милости, оказанной вам! Не отступайте от принятых правил ни на миг! Ни капли не сомневайтесь в силе Создателя! Почитайте, уважайте и слушайтесь беспрекословно! И тогда великий Раа возродит свой народ. И оградит его от любых невзгод и бедствий. И превознесет столь высоко, как людям Земли и не мечталось никогда!
Молитвенный, тягучий полустон-полувыдох был ей ответом. Они глядели на нее не отрываясь. Многие беззвучно плакали в трансе духовного экстаза.
Аля отступила, склонив голову. И тогда вперед, по-змеиному гибко, качнулся Зэер. За плечами трансформера взвились, вытянулись вверх и раскрылись огромные, переливающиеся пламенем крылья. А над головою осветился радужный, будто сотканный из солнечных лучей, нимб. Низкий, удивительно прекрасный и благозвучный органный голос произнес:
- Клянетесь ли вы служить и подчиняться, безоговорочно и целиком?
- Клянемся! - ответили ему хором исполненные фанатичного восхищения голоса. - Клянемся, навсегда и вовеки!!!
- Хорошо. - Он приподнял руку. Воцарилась тишина. - Я верю вам. Да будет так!
Грохот, будто от разъяренных громовых раскатов, обрушился в завершение его слов. Над помостом засверкали, прорезая воздух, десятки голубых молний. Люди, в ужасе, сбились в плотную кучу, прижались друг к другу, обнимая и пряча лица. Тут же платформа и стоящие на ней пропали, будто их и не было. А над группою в зале закружился фосфоресцирующими облачками зеленоватый дымный туман. Наплывал, опускаясь, накрывая плотным, густым покровом. Глаза сидящих начали закрываться. Люди оседали вниз. Их тела безвольно расслаблялись и падали на пол, погружаясь в бездонный и бесчувственный мрак долгого-долгого сна.
* * *
- Да-а, девочка!.. Подмостки по тебе плачут, слезами обливаются!
- Фу-ух! - Выдала Аля, бросая плащ поджидавшему андроиду. - Сегодня я прима Малого театра, надо полагать?!.. Господи, наконец-то закончилось!
- А мне, так понравилось даже. - Промурлыкал Зэер. Он свое облачение, в отличие от Али, реконструировал прямо на себе, переформировав королевскую мантию в привычно удобный набор: куртка-брюки-мокасины. Пригладил шевелюру, стянул в низкий хвост.
- Задание выполнено, принцесса. Поздравляю. Можешь с чистой совестью Краассу отчитываться.
- Ты сейчас куда?
- На охоту.
- А говорил - "подъел"! - Воскликнула она укоризненно.
- Но не наелся же! - Озорно подмигнул трансформер. - А перед долгим и утомительно однообразным перелетом, нужно, знаешь ли, жирком каким-никаким запастись хотя бы.... Хорошо Краассу! Ему теперь... как это?.. Ах да, вот: "и под каждым... м-м-м... кустом уж готов и стол, и дом". Не то, что мне, бедненькому сиротинушке!
- Ах ты, гад!!! - Разразилась Аля воплем. - Да я тебе счас!!!..
Зэер, смеясь, быстро скользнул в сторону и, скрываясь за сдвигающимися створками подоспевшего лифта, весело помахал ей рукой. Кабина исчезла.
- Хам! - Продолжала злиться Аля. - Только покажись на глаза! Уж мой тебе низкий поклон и спасибо земное обеспечены!!
- Чего кипятимся? - Заинтригованно поинтересовались в ухе.
- Зэер - ш-ш-шволочь!!! - Озвучила Аля на весь коридор, потрясая кулаками.
- Большая или маленькая? - Уточнили меланхолично и задушевно.
Аля замолчала и глубоко задумалась.
- Средняя. - Решила, наконец, прикинув все за и против. - В меру, так сказать. Но прибить мне его все равно хочется!
- До почесухи? - Зевком отозвалось в ухе.
- Ну-у... нет. - Признала девочка. - За правду же не убивают!
- Значит, ты его уже простила. Давай-ка, дуй к озеру побыстрее!
- Это зачем еще? - Занудила Аля. - Я рыбу сырую не ем. Забыл, что ли? И купаться мне совсем не хочется!..
- А сырую ежевику? - Уточнил голос, причмокивая. - У меня тут целый полигончик вызрел. Объеденьице! Но, если не хочешь, мы с ребятами и сами вполне управимся.
- Лечу! - Завопила Аля воодушевленно.
- Поторопись, ребенок! - Хихикнул Морфей. - А то мы приступили уже....
Аля, не теряя времени, бодренько прогалопировала на террасу, чисто по-детски выбросив из головы все, кроме ожидавшей её вкуснятины. Что ни говори, а одного у него не отнять - очень вовремя Морфей умеет появляться!..
Глава 42
- Ох! Как же я налопалась все-таки! - Аля разлеглась на мягкой траве, разметав широко руки. Сквозь присомкнутые ресницы, любовалась медленно наползающими на солнечный диск и неторопливо отплывающими прочь, пушистыми и многоярусными связками облаков. Где-то с месяц назад она заметила у себя такую особенность, как умение смотреть на солнце, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта. Человек ведь не может фокусировать взгляд прямо на солнечном диске, если тот не скрыт пеленой облаков или тумана. В лучшем случае, он получит ожог роговицы. В худшем - рискует вообще ослепнуть. Аля же, однажды, чисто случайно, наблюдая за полетом коршуна, посмотрела прямо на солнце. И была немало удивлена полным отсутствием неудобства и неприятных ощущений. Она повторила опыт, задержав взгляд подольше. И снова - без последствий. Вот тогда-то девочка и поняла, насколько видоизменилась её зрительная система. Начала тренироваться. Сама, никого не посвящая. Вспомнила свою, обострившуюся до невероятности, способность видеть на расстоянии мелкие детали, проявившуюся в момент её первого "близкого контакта" с Краассом. Урывала, когда могла, свободную минутку - во время послеобеденного отдыха, если он случался, на рассвете до занятий, в вечерние часы редкого уединения - и старалась, старалась.
Сегодня она, правильно сфокусировавшись и направив себя, запросто способна пересчитать иллюминаторы плывущего в небесной дали пассажирского лайнера. Правда, надолго удерживать внимание не получается, глаза все-таки сильно устают. Но, по сравнению с бронзовкой и маренами, это - колоссальный шаг вперед! Кто знает, может этот её очередной талант еще сослужит ей добрую службу в тех далеких и неведомых мирах, куда он собирается увезти её.... Увезти!.. Аля помрачнела, закусила губу. Когда он улетал в прошлый раз, она готова была ринуться за ним без колебаний и оглядки. Что же происходит сейчас? Отчего она так боится покидать Землю?.. Отвечать не хочется. Но от правды не убежать. На сегодняшний день Аля ужасно не хочет прощаться с родными своими местами. Тем более - так бесконечно надолго! А вдруг вернуться вообще нельзя будет?! И тогда она никогда-никогда... не увидит... своего мальчика!.. И эту бирюзовую утопию Карпат. И это небо, это солнце, эти просторы, подарившие ей жизнь и все, что она имеет сейчас. Включая и её сумасшествие, по имени Первая Любовь!..
- Ну, и чего пригорюнилась? - Морфей посопел шумно, глядя глаза в глаза, уложил рядом на покрывало травы свою большую гривастую голову. - Я знаю, что ты боишься.
- Р-р-р! - Отозвалась Аля недовольно. - Я отдыхаю. Не мешай!
- Уход от проблемы не превратится в её разрешение, Алира. - Он говорил серьезно и вдумчиво, совсем не похоже на обычную свою шутовскую манеру изъясняться. - Озвучь её, и тебе станет легче. А вместе мы сможем преодолеть твои страхи и трудности. Ведь я же твой личный незаменимый партнер-хранитель, моя юная леди!
Аля с любовью глянула в прозрачно голубые глаза. Повернулась на бок, обняла его рукой за шею, погладила теплый бархат щеки.
- Спасибо, Морфей.... Это глупо, я понимаю.... Но я действительно боюсь.... Боюсь оставлять Землю.... Вдруг?!..
- Возвратишься слишком поздно? - Закончил он за нее. - Не исключено, девочка. Не исключено. Но, рискуя быть банальным, возьмусь утверждать - все события нашей жизни, все перипетии судьбы имеют и смысл, и мотивацию. Пускай нам их порой и не дано расшифровать.... И все всегда, на самом деле, случается вовремя. Даже, если и не соответствует нашим сиюминутным планам и ожиданиям. Конечно, мы ежесекундно боремся за то, чтобы повернуть течение жизни в направлении нам понятном и выгодном. Но! Когда оно не желает подчиняться, а ты ничего не можешь с ним поделать, прими это как волю свыше и постарайся приспособиться под сложившиеся условия.
Скоро перед тобою откроются врата в огромный, неизвестный тебе мир. Он беспределен и необъятен. И он, конечно, тебя страшит. А ты думаешь, птенцу, впервые потерявшему под собою опору ветвей и сорвавшемуся в простор воздуха, не страшно? Еще как страшно! Но он превозмогает себя. Потому, что знает - эта неверная и призрачная стихия, его настоящее, полноценное, наиболее подходящее по плоти его и предназначению. Так и ты. Тебе до безумия страшно оторваться от корней. Но пришло время отпустить ветку. Отпустить и шагнуть. Потому, что пропасть эта - истинная твоя жизнь! Понимаешь меня, ребенок?
- Да. - Прошептала Аля. - Мудрый мой Морфей.... Только ты не бросай меня там. Пожалуйста!
- Конечно, моя принцесса. Это и не оговаривается. Мы с тобою в связке, ребенок. Навечно! И скажу по большому секрету - я ужасно этому рад.
Аля улыбнулась, облегченно и счастливо. Обняла его покрепче. Пробормотала в навостренное ухо:
- Спасибо, друг!
* * *
- Носферату, а тебе маршрут перелета известен уже? - Аля, остановившись, втянула световое лезвие в рукоятку. Прислонилась к дубовому стволу, глубоко дыша.
Оборотень повторил её действия, с той разницей, что не стал использовать дерево, как опору, а просто сел на землю.
- Наверняка ничего не знаю, но предполагать могу. - Он перебросил клинок из руки в руку, пристегнул к поясу. - Сначала, по любому, на Левион. Там его главная резиденция, и там же обычно собирается Совет Высших. Потом, очевидно, периферийные миры, где планируется заселение. Краасс любит лично участвовать в подобных мероприятиях - перепроверять, следить.
- Наверно, это похвальное качество, - заметила Аля, - для того, кто имеет все возможности руководить со стороны, особо себя не утруждая.
- Только не Краасс! - ухмыльнулся Носферату невесело. - Он на пунктике контроля зациклен конкретно.... Ищейка чертова! - Ругнулся про себя с горечью.
Гудящее шипение полоснуло воздух совсем близко. Нэттэ замер, не шевелясь и почти не дыша. В непосредственной близости от его шеи подрагивало багрово-рубиновое лазерное пламя.
- Носферату, я тебя уважаю. - Девочка заговорила вкрадчиво и добродушно, но, в то же время, неумолимо решительно. - Но давай воздерживаться от негативных и, главное, оскорбительных комментариев на его счет.... К твоему сведению, милый Носферату, мне не раз уже пришлось чуть не на коленях ползать, чтобы он не тронул тебя. А ты все никак не уймешься!
Её деланная улыбка на секунду превратилась в звериный оскал. Аля резким движением отвела меч. Спрятала. Тоже села на траву, обняв колени руками. Запрокинула лицо к нависающим древесным кронам. Закрыла глаза.
- Извини. - Пробурчал он.
- Держи себя в руках. - Повторила девочка. Добавила с вызовом, - Ты думаешь, я не осведомлена, Нэттэ, зачем тебе все это - якобы дружба со мною, обучение?!.. У тебя своя цель, определенная. И я вовсе не против, чтобы она была. И не против, чтобы ты к ней шел. И даже помочь тебе в чем-то готова. Я уже говорила, помнишь?.. Но его при мне не затрагивай!
- Принято. - Откликнулся оборотень спокойно. - Ты отдохнула?
Аля коротко кивнула, не поворачивая головы, не глядя.
- Тогда - следующее задание, - огласил Носферату. - В пределах пятикилометровой зоны вокруг нас, в лесу, спрятан некий объект.
- Живой или искусственный? - Уточнила Аля быстро.
- Живой в искусственном, - усмехнулся оборотень. - И я даю тебе ровно час, чтобы отыскать его, минуя ловушки, извлечь и принести сюда. Время пошло, девочка!
Аля молча поднялась на ноги. Не открывая глаз, поставила вертикально ладони. Пошевеливая пальцами, медленно ощупывала воздушное пространство по окружности. В одном месте приостановилась. Повторила поиск. Повернулась в этом направлении, прислушиваясь, плавно повела головой. Присела. Перевоплотилась. Стелющейся, скользящей рысцой углубилась в лес.
Пронаблюдав за нею, оборотень тихонько вздохнул. Дал он сегодня маху, ничего не скажешь. Глупо получилось, ой как глупо! Стареет он, что ли, что такие бессмысленные промашки допускает? Нужно срочно с нею помириться. Сгладить как-то ситуацию. Хуже всего, что она легко читает и переживания его, и устремления. А он все никак не научится подавлять эмоции в её присутствии.... Или ему просто не хочется, а?!.. Удовольствие такое получается, мазохистское немножко - с огнем поиграть, нервишки пощекотать!
Тупо?.. Ага!.. Бесполезно?.. Да кто бы спорил?! Но перед самим собою надо признаться - несмотря на теперешнюю их с хозяином взаимную враждебность, несмотря на все претензии и противостояния, у Носферату до сих пор сохранилась к Краассу непонятная ему самому, необоснованная... привязанность, что ли?!.. И ему бывает тоскливо и больно, когда приходится наблюдать откровенную демонстрацию благоволения вождя к новой своей игрушке. Разумеется, знак равенства между ними не поставишь. Она куда ценнее для рагезта. Оборотень готов голову на отсечение дать - впервые Краасс позволил себе так прочно увлечься низшим по происхождению существом. Разве что пылинки с фаворитки не сдувает! А то, как легко он простил Алире покушение на свободу свою драгоценную, и сделал постоянной спутницей? Её, не рагезтянку?! О чем это говорит?!.. Неужто мир рискнул перевернуться? И тот, кто сеял лишь смерть да ужас, разрешил себе полюбить?!.. Увы, вот полюбить, это вряд ли. В такое Нэттэ не поверит. Но то, что Краасс в ней крайне заинтересован? Вот это - бесспорный факт....
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ