Дочь Земли

* * *

Аля открыла глаза. Поежилась. Ну и замерзла она! Батареи отключили со вчерашнего дня, в квартире колотун, а она умудрилась заснуть прямо на ковре. Вот балда, жди теперь соплей, кашля и барабанов в ушах.

Девочка поспешно вытаскивает из комода шерстяные носки. Натягивает. Надевает свитер. Все равно холодно. А-а, помнится, мама говорила, что, когда промерзнешь, нужно в носки насыпать горчичный порошок и потоптаться на спортивном коврике. Будет эффект горчичника. Попробуем!..

Вы спросите, а что, судьба Василины Алю уже не волнует? И на отца она уже не злится.... И все её переживания канули в небытие?!

И да, и нет. Я бы сказала, она в неком бесчувствии. Как будто, ей местную анестезию провели. Голова думает сугубо о насущных вещах, не отвлекаясь ни на что другое. Такая себе стенка от реальности. Организм многих из нас сам возводит её в критические моменты, чтобы не повредиться окончательно. Вот и Аля, сейчас, в некотором роде, в состоянии 'грогги'. А уж как долго пробудет в нем, мне, простите, пока неведомо.

Девочка бредет на кухню, достает пачку сухой горчицы из буфета. Возвращается в комнату. Автоматически выполняет все озвученные выше манипуляции. Ноги постепенно согреваются, её перестает знобить. Аля опять идет на кухню - заваривать чай....

Звонок! Она бежит в прихожую. Не глянув в глазок, распахивает дверь. На пороге - мать.

- Ой, мамочка! А я в школу не пошла сегодня. Знаешь, так горло дерет, и насморк замучил! Вот - лечусь немножко.... Ты мне покажешь, где ингалятор? А то я уже всю кухню обрыла, и без толку!

Мама, не отвечая, отстраняет её, входит. Закрывает дверь, набрасывает цепочку и ... оседает на пол.

- Мамуля! - Аля кидается к ней. - Мамочка, что с тобой?! Сейчас, сейчас, потерпи! Сейчас в скорую позвоню!

- Нет, - мать хватает её за руку, не пускает, - не надо, нет.... Мне уже легче. Посижу немножко, отдышусь.... Она, вдруг, закрывает лицо ладонями и начинает рыдать. Аля падает рядом на колени, обнимает её, гладит по волосам.

- Мамочка, не плачь. Мамулечка, ну успокойся.... Мы же вместе.... Все будет хорошо.

- Аля!.. Постой, постой, Аля. - Мать берет её за руки, собирается с силами. Медленно произносит, - Папа... он погиб сегодня, Алечка.... Его нет больше.

- К-как? - заикается девочка. - Как... это... случилось?! - она почти кричит матери в лицо. - Говори! Ну, говори же!!

- Машина загорелась.... В милиции сказали - короткое замыкание.... Автомобиль загорелся. Потом взорвался. Все очень быстро произошло. Он не смог выбраться.... Аля! - Она опять начинает плакать. - Осиротели мы, дочка.... Что же теперь будет?!

Аля быстро обнимает мать. Прижимается, кладет голову на плечо. Что-то говорит, утешает. Мама не может видеть, что отражает большое овальное зеркало на стене за её спиной. И, слава богу! Алины глаза пусты и безжизненны, на губах - довольная улыбка....

Остаток дня проходит, как в бреду. Але действительно кажется, что она спит. Эмоций - никаких. Слепая пустота в душе и каменная тяжесть. В их квартире - чужие люди. Вроде, кто-то из милиции. Остальные - сослуживцы матери или отца. Все странно оживлены, переговариваются громко, звонят куда-то. Полный балаган и неразбериха. Мама с кем-то из них уезжает. Кажется в морг, на опознание. Возвращается вообще никакая. Её отпаивают валерьянкой, суетятся. Женщины закрывают зеркала черными платками. Мужчины вытаскивают из гостиной мебель. Заносят в комнату обеденный стол, табуретки. Из разговоров Аля понимает - туда внесут гроб. Ей делается дурно. Только сейчас она, и вправду, начинает осознавать, - отца больше нет. Она ничего не может понять. Недавняя мстительная радость сменяется жалостью, потом - отчаянным взрывом горя. Неужто это, и впрямь, её проклятия погубили его? Неужели, это её злость и жажда мести лишили его жизни?! Не может быть!! Но, даже если это просто совпадение, то, боже мой, как оно жестоко! Нет, ни за что, в здравом уме, Аля не пожелала бы папе такой страшной смерти, да и, вообще, смерти. Господи, ну почему все так?!!

Когда она, в очередной раз, бредет зачем-то коридором, звонит телефон. Аля автоматически снимает трубку. Ничего не успев сказать, слышит:

- Про наш договор помнишь?

Аля отшатывается от трубки, как от гремучей змеи. В страхе и непонимании смотрит на аппарат, как на живое, опасное. Потом осторожно поднимает упавшую трубку, опять подносит к уху.

- Просто напоминаю. Я тебя завтра жду.... И никаких отказов.... Слышишь, ребенок?

'Как он узнал номер?.. Следил?.. Купил.... Что ему надо?!!' - мысли скачут, голова горит, язык не ворочается ...

- Ладно.... Я знаю, ты меня слышишь. До завтра, Алира.

- Подождите! - девочка, наконец, обретает способность говорить. Хочет поделиться, объяснить. Но... в трубке - короткие гудки.

Аля кладет трубку на рычаг. Бездумно усаживается рядом на тумбочку. Обхватывает голову руками. Сидит без движения довольно долго.

Из этой прострации её вырывает оклик соседки, тети Гали:

- Алечка, помоги мне тут, пожалуйста. Сейчас все съедутся, а у нас ничего не готово. Иди, детка, иди сюда!

Аля медленно подходит. Глаза стеклянные, губы дрожат. Тетя Галя обнимает её пухлыми руками, мягко прижимает к себе, укачивает.

- Поплачь. Поплачь, Алюша. Поплачь, милая, легче станет ... Ничего, девонька. Надо жить дальше.... У тебя мама, ты её не огорчай.

Аля кивает, со всем соглашается. Повторяет в уме одну фразу: 'Не думай!.. Только не думай!'

* * *

Долгожданное утро облегчения не принесло. Вчера, когда привезли гроб, она впала в настоящую истерику. Кричала что-то, колотилась о стены. Пытающихся её успокоить отпихивала с какой-то нечеловеческой силой. Повторяла все время, что ненавидит себя и не хочет жить. Её насильно уложили в постель. Сделали укол. Потом - еще один. И держали, пока не подействовал, и она не отключилась.

Сейчас они на кладбище. Утром мама, за сутки постаревшая лет на десять и вся какая-то сгорбленная, зашла к Але. Долго что-то говорила тихим просящим голосом. Аля слов толком не разбирала. Поняла только - мама уговаривает её остаться дома, не ехать на похороны. Помедлив, согласилась. Она, действительно туда не хотела, до дрожи, до оторопи. Боялась, - не выдержит и сорвется снова.

Теперь все уехали. Аля смотрит на часы - двенадцать дня. В мозгу, словно реле щелкает: через два часа.... Старый мост. Она должна там быть.... Должна!

Девочка берет рюкзак. Вытряхивает книжки и тетрадки на пол. Медленно обходит комнату. Складывает в ранец какие-то вещи. Снимает статуэтки с полок, вытаскивает фотографии из рамок. После еще раз проверяет. Нет, ничего не забыла. Все, такие дорогие её сердцу безделушки и сувенирчики, её детские фотки, плюшевый серый мишка, парочка любимых книг, все собрано и еле уместилось в распухший до предела ранец. Аля начинает одеваться. Школьные брючки, белая блуза-рубашка, джинсовая курточка, мокасины. Гладко зачесывает волосы, заплетает в косу. Автоматически смотрит в зеркало. Оно отражает мертвенно-белое, отрешенное лицо. Глаза покраснели, блестят. Веки припухли.

- Уродина! - с отвращением бросает себе девочка. Задергивает стекло черной кисеей. Поднимает рюкзак. Еще раз смотрит на часы. Без двадцати два. Успевает... как раз.

Аля выходит из квартиры, забыв запереть дверь....

* * *

Набережная. Мост. Кто б еще сказал, зачем она здесь, что забыла. Кому все это надо?! Встречи какие-то идиотские. Разговоры, никому ненужные. О чем они могут говорить? Что между ними общего? Они, отнюдь, не друзья. И друзьями им никогда не быть, хотя бы из-за той же разницы в возрасте. Сумасшествие, просто. Она торчит тут вот уже час, как дура последняя. Черт, до чего же все глупо и бессмысленно! Почему она вообще пришла сюда? Аля ощущает себя марионеткой, которую беспорядочно дергают за ниточки в разные стороны. Несколько раз поднимается с твердым намерением немедленно уйти и вычеркнуть из памяти все события последних дней. (Кроме гибели отца, разумеется, вот её-то уже не выжечь и каленым железом!) Топчется, мнется.... Опять усаживается на лавочку.

Хочется плакать! Не плакать - выть, орать. Тогда, может быть, хоть кто-то поймет, как ей невыносимо больно. И, самое убийственное, Аля ясно осознает причину грызущих её боли и страха. Нет, это не плач по отцу, не желание исправить какие-то ошибки. Это жгучая боязнь, что он не придет, что она ни-ког-да больше его не увидит.

Чужой, непонятный, пугающий.... Грубый, холодный, по-настоящему опасный. Сейчас Аля это четко понимает. Но он нужен ей, как последняя надежда.... В груди печет, к горлу подкатывает тошнота. Неизвестность и растущее отчаяние убивают. Аля, в очередной раз, встает. Оставив рюкзак, поднимется на мост. Опираясь на перила, склоняется над водой.

'Вопрос, сколько времени требуется, чтобы задохнуться и утонуть?..', - неожиданно для нее самой, эта мысль захватывает Алю. Становится, до странности, интересно. Она продолжает всматриваться в черную глубину. Нагибается ниже. Ей хочется дотронуться до этой живой волнующейся массы. Погрузиться в нее...уйти....От проблем, от непонимания, от страхов.... А там покой, наверное, и больше она не будет страдать....

- Алира.

Она вздрагивает. Отшатывается назад. Медленно оборачивается.

Краасс в нескольких шагах. Покачивает Алиным рюкзаком, улыбается.

- Вы, тут, часом ничего не забыли, маленькая мадмуазель?.. Вот покусился б на него кто, и пришлось бы мне, рискуя жизнью, отбивать твое имущество. Нет, ты меня совсем не бережешь!

Аля молчит, держится за перила. Он подходит, кладет ранец на землю. Садится на корточки. Очень осторожно берет её за руки. Смотрит снизу вверх. Неприятное ощущение начинается в кончиках пальцев, кисти немеют. Наливаются тяжестью. Аля морщится.

- А ведь мы это уже проходили.... Что я тебе тогда сказал?

- Не бойся, - шепчет девочка.

- Пра-виль-но. - он тоже переходит на шепот, подается вперед. - А еще что?

- Открыться....

- А ты... что... делаешь? - Его голос звучит медленно - тягуче. - Ты закрыта.... Между нами стена.... А ты можешь её разбить. Это же так просто....

- Как? - В глазах Али стоят слезы, руки тянут и дергают, в предплечья вонзаются иглы. И холодно... очень холодно.

Краасс поднимается, не отпуская её рук. Отступает.

- Я знаю, чего ты хочешь.... Так сделай. Не держи себя.... Ну!

И Аля сдается. Она всхлипывает. Делает шаг вперед. Утыкается ему в грудь. И плачет, плачет!.. Боль пропадает. Пропадает ощущение холода. Аля явственно чувствует: через все её тело, от кончиков пальцев ног и до открытых ладоней, поднимается волна тепла. В такт биению сердца, мерными импульсами. Краасс отпускает Алины запястья. Берет её ладони в свои. Поток тепла ускоряется. Сердце тоже бьется быстрее. Как будто, она бежит вверх по лестнице, но усталости, задышки нет. Аля поднимает лицо. На миг ей кажется, что Краасс - в трансе. Он совершенно неподвижен, губы разомкнуты, дыхание учащенное.... Она опускает голову, закрывает глаза. Отдается единственному желанию: быть рядом, быть неотделимо....

- Пожалуйста, не уходи! - Аля осознает, что произнесла это вслух. Теряется. Отводит глаза.

Тепловые струйки постепенно замедляются, иссякают, оставляя опустошенность и слабость. Девочка пошатывается. Рагезт обхватывает её одной рукой, мягко прижимает к себе. Другой поднимает рюкзак.

- Ч-ч-ч. Все хорошо, малыш. Идем со мной.

Они возвращаются на набережную. Краасс усаживает Алю на скамью. Не отпуская, садится рядом.

- Дай мне пару минут, ребенок. - Откидывается на спинку скамейки. Молчит. Потом мечтательно произносит, - Да.... Здорово!.. Не ожидал....

Склоняется к Але:

- А знаешь, ты, в некотором роде, драгоценность.

Аля молчит. Она вообще боится что-либо говорить, чтобы не сморозить еще какую-нибудь 'откровенность'. Краасс улыбается какой-то сытой улыбкой. Выпрямляется и легонько щелкает девочку по носу.

- Отомри!

Аля отдергивает голову.

- О, молодец!.. Реагируешь. Так, скоро, и говорить начнешь.

Але становится обидно, и голос возвращается сам собою:

- Не надо так делать! Я вам не игрушка.

- Ух ты! - восхищается он. - А кто?

- Человек...

- Не-ет, ребенок! - перебивает Краасс, - оставайся-ка, лучше, игрушкой. Так у тебя шансов гораздо больше.

- На что? - поражаясь себе, спрашивает Аля раздраженно.

- На выживание, хотя бы. Для обычного человека, в моей компании, это очень затруднительно, скажу я тебе!

Аля опять не находится, что ответить. Краасс продолжает:

- Давай-ка о делах земных. Откладывай, не откладывай, все равно ж придется ...

Водружает Але на колени рюкзак.

- И что ты нам принесла?

- Все, что сказали.

- Так-таки, все? Отличненько. Тебе полегчало, или как?

- Да. Нормально.

- Хорошо, Сделаем вот что. Сейчас - на берег. Потом - в кафе. Тут недалеко, я видел. Тебе обязательно нужно подкрепиться.

- Я не хочу есть....

- А я не хочу слышать от тебя 'не хочу'. Поняла?! И вообще, поменьше перечь мне, пожалуйста. Договоримся сразу и расставим точки: хныканье, пустые слезы, капризы, кривлянья и истерики я слышать и видеть не желаю. И не буду! Начнешь истерить и становиться в позу, нарвешься на хорошую трепку.

- Еще один, - саркастически цедит Аля. Откуда у нее взялась эта непонятная смелость и тон, не знает. Но её, что говорится, несет. Да и сколько можно, в конце концов! - Все, какого-то фига, угрожают, стращают!

Сбрасывает рюкзак с асфальт. Вскакивает. Шлепается коленями на сиденье. Нагибается к нему и трясет за плечо.

- Ну, давай, отверни мне голову! Думаешь, я боюсь?! Да плевать мне уже! И на тебя, с твоими угрозами.... Ты снимешь эти очки когда-нибудь?!..

Теперь настает его черед застывать истуканом. Похоже, она заставила его растеряться по-настоящему. Он медленно поводит головой. Разглядывает её, как впервые. И, вдруг, улыбается, действительно по-доброму.

- А вот такою ты мне нравишься гораздо больше!.. Теперь точно поладим. Только, не забывайся!

Краасс встает. Потягивается, заложив руки за голову.

- Бери свое богатство и пошли.

По узенькой каменистой тропке они спускаются к реке. Участок берега, примыкающего к мостовым опорам, сложен из гранитных глыб, затянутых рабицей. Это - так называемая страховка, предохраняющая почву у моста от размывов. Следом за мужчиной, Аля забирается на каменную насыпь, несмело подходит к обрыву.

- То, что я скажу, тебе, конечно, не понравится. Но тут уж спорить не советую. - Спокойно говорит ей Краасс. - Тебе нужно избавиться от прошлого. Прошлое - камень у тебя на шее. Оно всегда будет тянуть тебя вниз. Единственный выход - отречься, раз и навсегда. Выбросить из головы.... Твои вещи - твое прошлое. Они тебе дороги. И ты ни за что не хочешь расставаться с ними.... Здесь выбора нет. Я тебе его не даю.... Выбрось их!

Аля отодвигается, прижимает рюкзак к себе, смотрит на рагезта умоляюще.

- Бесполезно. Ты не уговоришь меня. Я могу его сам выкинуть. Но, очень важно, чтобы это сделала ты, своими руками.... Давай, малыш!.. Я жду!

Сжавшись и отвернувшись от воды, Аля вытягивает руку с рюкзаком над течением. Разжимает пальцы....

- Молодец!.. Не смотри.... Иди ко мне.

Подает ей руку. Обнимает. Поглаживает по спине.

- Молодчинка... умничка... хорошая девочка.... Слушайся, и тогда у тебя будет все.... Со мною ты в безопасности.... Согласна?

- Да, - беззвучно отвечает Аля.

- Ну, тогда в кафешку, для начала. А потом... познакомишься со своим новым домом!

* * *

Маленькое уютное кафе на углу улицы приветливо распахнуло отмытые до сияния стеклянные двери. На лестнице - керамические кадушки с карликовыми голубыми туями. Над входом - гирлянда из можжевельника.

Аля притормозила, неуверенно глянула на рагезта. Самой ей внутри бывать еще не приходилось. А знакомые девчонки рассказывали как-то, что это заведение, не смотря на внешнюю подчеркнутую скромность - одно из самых дорогих и 'навороченных' в городе.

- Чего стоим? - Краасс легонько подтолкнул её ко входу. Девочка нерешительно поднялась по ступенькам. Трансформер - за ней. В дверях их вежливо остановил администратор.

- Простите, но у нас столики заранее заказывают...

Краасс, не глянув на него, вытащил несколько зеленых банкнот. Вложил администратору в руку. Сухо бросил:

- Приват кабинет.

Тот глянул на купюры. Брови подскочили вверх.

- Конечно!.. Обязательно!.. Всенепременно!.. Прошу вас, сюда, пожалуйста!..

Их проводят в отдельный крошечный залец. У противоположной от входа стены - настоящий большой камин. Овальный стол накрыт белоснежной кружевной скатертью, широкие мягкие кресла, больше похожие на небольшие диваны, канделябры. На деревянных стенах, источающих тонкий хвойный аромат, оружие и чучела птиц. Вместо ковра - огромная медвежья шкура с головой и лапами.

Краасс приказывает разжечь огонь и принести свечи. Официанты спешно сервируют стол на две персоны.

Утонув в глубоком кресле, Аля наблюдает, как раскладывают блестящие приборы, как вносят ажурные фарфоровые блюда с фруктами, расставляют хрустальные бокалы и конфетницы. И искренне верит - она спит. Вот сейчас мама сдернет одеяло, велит быстро вставать и собираться в школу, и сказочный мир - само собой, разумеется - исчезнет. Она смотрит на Красса. Тот небрежно пролистывает меню. Указывает блюда. Лениво уточняет:

- Фрукты свежие?

- Обижаете. - Официант сама предупредительность. - У нас тут все по высшему разряду.

- Оч-чень надеюсь! - выразительно подчеркивает рагезт.

Официант на цыпочках выходит. Краасс машет Але.

- Иди сюда, малыш.

Когда девочка подходит, приподнимается, ловит её за талию, усаживает в кресло рядом с собою. Потом наливает полный бокал рубиново-красной жидкости из стеклянного кувшина. Подает.

- Пей.

- Это вино? - Аля в замешательстве. - Краасс, тут слишком много. Мне же плохо станет....

- Глупышка. Это микс из граната и вишни. Пей, давай, быстренько.

Она подносит бокал ко рту. Отпивает. И впрямь, сок.

- Вкусный! Никогда такой не пила.

- Конечно. Они здесь сами его отжимают. Перед подачей. Еще хочешь?

- Ага!

После второй порции Але кажется, что в животе у нее небольшое гранатовое озеро. Ну, или такой себе аквариум. Понимает - переборщила. Но, ведь, вкусно как! Краасс забирает у нее бокал, возвращает на стол. Опускается рядом, берет за плечи.

- Ну? И что с нами опять? - явственно проскальзывают нотки недовольства. - Просто не зажимай себя, и все будет хорошо.

Вытягивается в кресле. Поворачивает руки ладонями вверх. Аля понимает, чего он хочет. Накрывает его ладони своими. Все опять повторяется. Горячая волна бежит сквозь тело ритмичными толчками. Но теперь она - куда мощнее. Сердце выбивает барабанную дробь. И еще, теперь Аля ясно ощущает, как поток этот уходит в его ладони. Так продолжается довольно долго, гораздо дольше, чем в первый раз. Аля чувствует, что слабеет. Голова кружится все сильнее. Глаза закрываются. В изнеможении, она опускает голову ему на грудь. Дышать тяжело. Грудную клетку будто сдавливает изнутри. Вдруг, Краасс рывком поднимает голову, выдергивает руки из-под Алиных ладоней.

- Алира! - легонько хлопает её по щекам, тормошит. - Алира, открывай глаза!.. Не спи. Нельзя!.. Сейчас все пройдет. Потерпи.

Понемногу туман рассеивается. Силы возвращаются вместе со зрением. И тут Аля замечает в дверном проеме застывшую официантку с полным подносом. Глазами указывает на нее Крассу. Тот оборачивается. Раздраженно бросает:

- Принесла? Давай. И оставь нас немедленно.

Девушка обходит стол, выставляет на него принесенные закуски, смотрит на Алю неотрывно. В глазах - испуг.

- Что с ребенком?.. Посмотрите, у нее губы посинели. Может, врача вызвать?!

- Не нужно, - Аля пытается говорить внятно, но получается почти шепот. - Со мною все в порядке.... Просто голова закружилась....

- Надо к врачу! - не отступает официантка. - Да посмотрите же, ей совсем плохо.... Это ваш ребенок?!

- Вон! - рявкает Краасс.

Официантка забирает поднос, быстро выходит. Краасс усаживается на подлокотник кресла. Берет Алю за подбородок.

- Смотри сюда. Так.... Замечательно. Уже почти норма. - Устраивает её в кресле поудобнее. Подает порцию жаркого.

- Ешь, давай.

Аля берет вилку. Первый кусок в себя еле проталкивает. Разбирает: вкуснятина. И принимается энергично уничтожать нежное горячее мясо. Краасс наблюдает с улыбкой. Когда тарелка пустеет, протягивает добавку.

- Осилишь?

- Мне кажется, я сейчас и быка осилю.

- Жуй, как следует, чудо! - смеется он. - А то еще за живот потом держаться будешь.

Аля протестующе мотает головой.... Дверь в зал открывается вторично.

На пороге - два милиционера. Молодой и постарше. Они, не спеша, подходят. Представляются. Старший обращается к Краассу:

- Будьте добры, ваши документы, пожалуйста.

- Что-нибудь случилось, капитан? - без малейшего беспокойства Краасс достает из нагрудного кармана паспорт, протягивает. Милиционер внимательно пролистывает книжечку.

- Здесь указано: вы - подданный Норвегии.

- Совершенно верно.

- А у нас что делаете?

- Отдыхаю. - Голос Красса звучит искренне удивленно. - Мы с дочерью проездом в городе. Остановились здесь пообедать. Надеюсь, это не запрещено?

- Конечно, нет. Можно посмотреть документы девочки?

- Само собой. - Краасс подает им вторую книжечку. Незаметно жмет Але руку и ободряюще улыбается. Аля соображает - сейчас ей нужно будет отыграть свою роль.

- Вы отлично говорите по-русски. - Деланно приветливо обращается к Краассу молодой милиционер. - Откуда такие великолепные познания в языке?

Аля хихикает. Взгляды милиционеров переключаются на нее.

- Нет, ну вы такие смешные! - весело говорит девочка. - Мы, вообще-то, эмигранты. Переехали из России три года назад.... Папочка, вот прикольно, буду теперь девчонкам в пансионе рассказывать, как нас задержали настоящие русские полицейские.... Ой, простите, украинские!.. А вы нас сейчас в участок повезете, да? Отпечатки пальцев, там, и все такое?.. Вау! Настоящий детектив!

Она хлопает в ладоши. Милиционеры растерянно переглядываются.

- Нет, нет. Мы не собираемся вас задерживать. Тут явное недоразумение. Поступил сигнал... - старший запинается, поворачивается к Але. - С тобой все в порядке? Нам сказали, у ребенка проблемы со здоровьем серьезные.... Но сейчас видим - тревога ложная.

- У меня давление низкое по жизни. - Аля отвечает уверенно и бойко, на ходу вспоминая, что рассказывала мамина подруга. - Голова часто кружится. Тошнит.... Но тут ничего страшного нет. Врачи говорят, я это перерасту. Мы сегодня не завтракали. А потом я сгоряча два стакана сока выхлебала. Ну, и поплохело немножко!.. Да уже в порядке все!

Милиционеры опять переглядываются. Возвращают Краассу паспорта. Извиняются. Выходят. Закрывают за собою дверь.

- Ну, ребенок, ты талантище! - восторженно восклицает он. - Смотри, не загордись, только.

- По-моему, загордиться вы мне точно не дадите, - отбривает она.

- Это так забавно. Ты мне - то выкаешь, то тыкаешь. Если не против, давай на 'ты' окончательно перейдем. Мы ж, теперь, практически команда.

Остаток обеда проходит в непринужденной атмосфере. Краасс снова такой, как там, в парке. Але с ним легко и свободно, как со старым бывалым другом.

Окончив трапезу, они идут на выход. Подходит администратор. Начинает пространно сожалеть об инциденте. Краасс довольно дружелюбно прерывает излияния:

- Не беспокойтесь. Я все понимаю. Ваша работница совершенно правильно поступила. Моё ей уважение.

Упомянутая официантка стоит в отдалении, смотрит растерянно и испуганно. Поверх плеча администратора Краасс вглядывается в нее. Губы растягиваются в ледяной улыбке. Берет Алю за руку, и они уходят.

* * *

Вы когда-нибудь переживали резкую смену настроения? Ну, да, когда вместо бравурной веселости не приходит, а, буквально, обрушивается злость, разочарование, любой другой негатив. Наверно, хоть раз в жизни, да бывало, правда? Вот и у Али сейчас как раз нечто подобное. Навалилось сразу, одномоментно. Закружило в какой-то дикий водоворот.

Свихнулась она, что ли? Что ж это она делает, в конце-то концов?.. Во что ввязывается?.. На что идет?.. Как он её назвал, - игрушка? Игрушка и есть.... А когда сломается.... Нет. Нет, так нельзя! Надо объясниться. Пока не поздно.... Пока ЕЩЕ не поздно!

Краасс усмехается про себя. Ну-ну, началось. Эмоции из девочки так и брызжут. Поэтому и мысли её для него - открытая книга. К этой своеобразной схватке он готов с самого начала. Придется её ломать на корню, что поделаешь. Идеальное управление - в безоговорочном подчинении. Закономерность! Так пусть лучше у нее сразу не останется никаких иллюзий на свой счет.

- Чего хмуришься, малышок? - его бесшабашно веселый тон отчего-то режет Але уши. - Мечтами маешься?

- Думаю. - Аля хмуро смотрит на него. Набирается решимости. - Краасс, ты мне можешь ответить серьезно? Для меня это очень важно, понимаешь?

- Я весь внимание. Продолжай.

- Хорошо, - она медлит, потом решается. - Скажи, пожалуйста, что будет завтра. После завтра, через неделю?

- Для начала - утро. Если солнце не взорвать.

- Смешно, - кривится она, - ухохатываюсь прямо!

- Алира, называй-ка вещи своими именами. Тем более, я прекрасно знаю, к чему ты клонишь.

- Ладно. - Аля отпускает себя и кидается в омут. - Пройдет какое-то время. Я тебе надоем. Ты же собрался меня к себе забрать, правильно?

- Да. И очень рад, что мы пока обходимся без слез, заламывания рук, воплей 'а как же мама' и литров валерьянки. Ты проявляешь редкое благоразумие. Будь добра, продолжай в том же духе. Не порть настроение ни себе, ни мне.

- Предположим, сначала я буду тебя забавлять. - Аля отрицательно качает головой и гнет свою линию. - Через время, наверное, начну раздражать чем-то.... А потом ты захочешь от меня избавиться.... Ты взрослый. Ты - мужчина.... Мы совсем разные....

- А ты, никак, 'Лолиту' читала, верно?

- Ну и что?

- Отвечай на вопрос!

- Да.

- Спрашивать, как это родители допустили, не буду. Они просто не знали.

- Конечно.... Мне подружка дала книгу. Только, при чем....

- А 'при том', - перебивает он резко, - что ты автоматически ассоциируешь меня с героем книги. Такой себе, состоявшийся дядечка с дурными наклонностями, совращающий малолетних девочек. Сейчас я тебя разочарую.

- Да неужели?! - вырывается у нее нервным смешком.

- Увы. - Его голос насмешлив и холоден. - Не уверен, что после моих слов тебе полегчает, но скажу. На данный момент в сексуальном плане ты меня не интересуешь.

Аля замирает посреди улицы с раскрытым ртом. Сглатывает комок в горле.

- Неприятно, да? - Краасс разводит руками в легком поклоне. - У нас не вышло вскружить голову большому взрослому дяде? Не расстраивайся, ребенок. Какие твои годы, все еще впереди.... Давай, давай. Пошли. Нечего в статую играть!

- Не важно! - она почти кричит. Так, что прохожие на них оборачиваются. - Не важно, что сегодня!.. все равно же будет конец! Ты меня бросишь!.. Я не хочу, понимаешь?!!

- Детка, - морщится он, - у нас тут, вообще-то, не сюжетик слюнявый для мыльной оперы. Ты явно что-то напутала. И, по моему, - берет Алю за плечо, прикладывает ладонь к её лбу, - у тебя небольшой жар.... Жалко. Придется все-таки накормить успокоительным.

- Краасс, пожалуйста! Тебе меня вообще не жаль, что ли? - Аля в ужасе от того, что сейчас брякнула. Ей хочется заткнуть себе рот и провалиться сквозь землю.

Посмотрев на Краасса, она видит, что того разбирает смех. И, от отчаяния и непонимания, чуть ли не готова кинуться на него с кулаками.

Он подходит совсем близко. Кладет ладони ей на плечи. Гладит по голове, Улыбается.

- Хорошо. Попытаюсь объяснить. Ситуация у нас с тобою для меня выглядит комичною. Извини. Посуди сама. Вместо того чтобы бежать от меня за тридевять земель с воплем ужаса - а ведь ты прекрасно понимаешь, что я не простой человек и не безопасен - ты, можно сказать, на меня бросаешься. Да еще требуешь гарантий!

Аля закусывает губу. Отворачивается. Господи, это ужасно! Она умудрилась уронить себя ниже плинтуса. Она ему просто больше никогда в глаза посмотреть не сможет.... Кто её за язык дергал, вообще?!!

- Алира, девочка, ну-ка возьми себя в руки! - его тон становится холодным, но подчеркнуто доброжелательным. - Я терплю это представление только потому, что понимаю, какая неразбериха у тебя в душе. Нервы, эмоции, срыв, - все такое.... Но это - в первый и последний раз. - Краасс говорит почти ласково. Но от ласковости его у Али на голове волосы шевелиться начинают.

- Подведем итог. Если я скажу: мы расстанемся только в случае твоей смерти, тебя это утешит?

Аля распахивает глаза. Краасс испытующе смотрит на нее и заключает:

- Я тебя не брошу. Никогда. Даже, если ты захочешь этого больше жизни.... Вот и думай теперь, радоваться или нет!

Аля тщетно пытается что-то ответить, уточнить, возразить. Слова не идут. В полном замешательстве она останавливается.

- Я никуда не пойду!.. И мне ничего от тебя не надо! - Не успевает договорить, на руке смыкаются его пальцы. Он сдавливает ей запястье так, что Аля еле удерживается от вскрика. Подтаскивает к себе, наклоняется и почти шипит:

- Маленькая истеричка. Я не собираюсь за тобой бегать. Ловить тебя, уговаривать. Даю последний шанс пойти со мной добровольно. В противном случае, гарантирую очень неприятные ощущения. И не думай, что хоть кто-нибудь, - презрительно помахивает в сторону проходящих мимо, - за тебя вступится. Вот это уж точно твоя иллюзия!

Рывком отпускает её, отталкивает. Спокойно добавляет:

- Три минуты. Я жду.

В памяти Али всплывает - тот же тембр, те же интонации: 'У вас одна минута...'. Внутри все холодеет. Приходит понимание, - вот она, грань. Страх затапливает сознание, парализует. Она больше не способна на сопротивление.

- Подойди... Ближе!

Аля медленно подходит. Её бьет нервная дрожь. Ноги не сгибаются.

Не обращая внимания на прохожих, Краасс опускается на колени. Забирает её руки в свои, растирает замерзшие пальцы.

- Малыш, ты же окоченел совсем. Отчего не скажешь, что холодно?

- Я.... Я не замерзла... - Аля испуганно замолкает.

- Вижу. - Краасс улыбается ей, его голос теплеет. - Алира, девочка, не будем ссориться.... Я понимаю, что в ответе за тебя... прости, если напугал.... Я бы не хотел, чтоб ты боялась. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.... Ты мне нужна, малышка!

- Аля всхлипывает.

- Не плачь, пожалуйста.

Она кивает. Заставляет себя справиться со слезами.

- Мы помирились, ребенок?

- Д-да. - выдавливает девочка.

- Плакать и ругаться не будем?

- Нет.

- И поколотить меня тебе уже тоже не хочется?

Аля мотает головой и смущенно улыбается.

- Хорошо. Думаю, теперь мы все выяснили окончательно. И у нас все будет отлично.... Мое предложение такое, - уносить отсюда ноги, пока не стемнело, и ты не превратилась в сосульку. Машина - в конце улицы.

Аля оглядывается. И, впрямь, темнеет вокруг. Неужели, вечер? А она и не заметила!

Следуя за Крассом, Аля ловит себя на мысли: ей все равно... Она не хочет ни о чем думать.... И не хочет больше бояться!.. Пусть будет, как будет...

* * *

Бронзовый фольксваген, в конце автомобильной шеренги, при их приближении призывно подмигивает фарами. Краасс открывает машину. Они садятся. Аля замечает - фиксаторы на дверях сразу защелкиваются. Невесело усмехается себе: замариновали.

В салоне на удивление тепло. Аля проводит ладонью по сиденью и понимает, - оно с подогревом.

- Вот это, да! - удивляется вслух.

Краасс шарит в бардачке. Достает маленький плоский цилиндрик черного металла, размером с два спичечных коробка.

- Обопрись на спинку. Руки - на подлокотники.

- Зачем? - вопрос получается автоматически. Но одновременно Аля выполняет его команду. И думает про себя, что за истекшие полчаса он умудрился неплохо её выдрессировать. Вот сейчас свернет ей шею, как куренку, а она, на последнем выдохе, только вежливое 'спасибо' и скажет!..

- Это стимулятор, - Краасс, очевидно, решает снизойти-таки до пояснений, - Ты устала, твой организм сильно ослаблен, но до отдыха сегодня пока далеко. Препарат поможет продержаться следующие часов пять - шесть и чувствовать себя при этом нормально.

- Это наркотик?!

- Нет, успокойся. Лучше расслабься и отвлекись на что-нибудь хорошее.

Краасс приподнимается, нагибает Але голову к плечу, прикладывает цилиндрик к её шее. Сухой щелчок. Алю обжигает. От места укола кругами ширится ощущение жара, наплывает расслабленность. Аля закрывает глаза. Теплые волны покачивают её, несут куда-то. Перед внутренним взором возникает ровная морская синева. Синее море, синее небо. Крики чаек в отдалении. Мерный шум прибоя. Ей так хорошо здесь. Если бы можно было остаться!.. Видение бледнеет, отступает, растворяется. Аля возвращается в реальность. Ей кажется, она проспала часов двенадцать, не меньше. Голова ясная. Ничего не болит. Сил - хоть отбавляй.

- Обалдеть! - девочка потягивается, жмурит глаза. - Красота какая!.. Что ты со мною такое сделал?

Он деловито берет её за подбородок, поворачивает голову вправо-влево, всматривается.

- Порядок. Реагируешь хорошо. Готова к небольшому ликбезу?

- К чему? - переспрашивает Аля.

- Понятненько. К просвещению, безграмотность ты моя, - хмыкает он.

Аля согласно кивает.

- Тогда, приступим.

Краасс подносит руки к лицу. Снимает очки. Поворачивается.

Алю втискивает в седушку. Чтобы не заорать, она прижимает ко рту обе ладони.

- Так я и думал. - Краасс откровенно потешается. - Представляешь? Там, на набережной, исполни я твою 'настоятельную' просьбу? Да ты бы, наверное, пешком по воде на другой берег рванула. Кстати, - прищуривается, - забавно было бы поглядеть!

Аля, не отрываясь, смотрит в его глаза. Черные провалы затягивают омутами. Бездонная пропасть разверзается под ногами. Ей хочется рухнуть в нее и забыться. То ли, весь мир превратился в эти глаза. То ли, его глаза - это и есть мир...

Краасс отворачивается. Смотрит в окно. Аля трясет головой и пытается прийти в себя.

- Не пойдет, ребенок! Придется тебе научиться абстрагироваться. Иначе, рискуешь головою. А мне ты нужна в здравом уме, а не в постоянной прострации. Попробуем так. Когда смотришь на меня, не зацикливайся на глазах. Воспринимай их вместе с остальными деталями, как одно целое, фоном. Со временем адаптируешься. Не будешь поддаваться. Но пока - старайся постоянно себя контролировать. Еще раз повторяю - не концентрируй внимание.

- У тебя нет радужной оболочки? - шепчет девочка.

- У меня зрачок чувствительно больше человеческого и по цвету совпадает с радужкой. Поэтому, ты не можешь их различить. Но тут нет ничего сверхъестественного.... Передохнула?

- Да.

- Можем повторить?

- Угу.

Краасс опять поворачивает к ней голову. Аля изо всех сил старается следовать совету.

Перед ней - лицо человека без возраста. Ему можно дать и двадцать пять, и - пятьдесят. Черты почти идеальны. Ровные дуги бровей. Угольно-черные, длинные ресницы. Лицо ангела. Или - демона. Это словно про него было кем-то сказано: красив, как черт!

Аля невольно краснеет. Краасс понимающе улыбается.

- Я тебе нравлюсь, да?.. Это мой удел, - сводить с ума от страха или желания.... Сначала они меня до умопомрачения хотят. Потом, до безумия, боятся.... А потом - умирают.

- Ты говоришь о женщинах?

- В основном.

- Краасс?! - Аля в шоке округляет глаза. - Кошмар! Я боюсь спрашивать...

- А ты не бойся. Я сегодня как-то удивительно настроен на беседу. - Легкий сарказм, тем не менее, придает его голосу даже какой-то шарм. - Спрашивай, чего уж там.

- Ты... это... мужчинами тоже интересуешься, что ли?

- Ну, как тебе сказать. Голод не тетка. Но особого удовольствия не получаю, честно.

У Али отпадает челюсть. Она подпирает голову руками. Думает минуту. Смотрит на Краасса почти с жалостью.

- Выходит, ты все время один?

- Тонко подмечено, - она явно его удивила. - Только, почему ты так решила?

- Все время говоришь 'они'. А 'они', в сущности, никто. Они безлики.

- Молодец! Мне нравится твое умение делать правильные выводы. Продолжай.

- Продолжать что?

- Предполагай, лови закономерности. Что еще можешь рассказать обо мне?

Аля раздумывает, рассматривает его, морщит лоб, вздыхает.

- Говори, говори. Я приму любое твое решение. - С шутливым пафосом он прижимает руки к груди. Аля смотрит и понимает. Перчатки!

- Сними, пожалуйста. - Указывает на них.

- А зубы показать, ребенок? - огрызается Краасс.

В ту же секунду Аля подается вперед и пытается заглянуть ему в рот. На лице девочки написана сосредоточенная решимость. Краасс отклоняется.

- Спокойнее, малыш. Я уже чувствую себя кузнечиком под микроскопом.

- О-очень большой кузнечик! - увлеченно бормочет девочка. - Где-то я читала, что настоящие кузнечики - хищники.

Она выпрямляется, откидывается на сиденьи. Смотрит на него спокойно и уверенно.

- Они умирают от того же, что ты делал со мной. Я, почему-то, не такая. Я могу это выдержать.... Ты же не человек, правда?

- Вы называете нас вампирами или инкубами. Ты что-нибудь знаешь об инкубах?

- Да.... Это демон, который вступает в физическую связь с человеком и истязает его.

- Вот-вот. Похоже. Даже очень.

- Тебе нравится убивать?

- Мне нужно питаться....

- Ты обедал вместе со мной! - перебивает она, подняв палец. - Вампиры пьют только кровь!

- Бабушкины сказки, - фыркает Краасс, - меня больше интересует живая энергия!

- А я, тогда, кто?

- Донор.

- Доноры кровь сдают в пунктах переливания!

- Донор, это тот, кто отдает...

- Ты поэтому меня не убил?

- Я поэтому пришел за тобой.

Поражаясь собственной смелости, Аля решительно берет его за руку. Стаскивает перчатку. Вроде, рука как рука. Ухоженные, длинные, изящные пальцы. И... черные ногти. Странно длинные. Даже на первый взгляд - острые. Каждый, от лунки вверх, делит надвое багрово-золотистый светящийся прочерк.

- Не пугает? - Краасс кивком указывает ей на свою руку. Она пожимает плечами. - Я мог бы тебе и еще что-то показать. Но, боюсь, на сегодня это будет слишком.

Аля облизывает пересохшие губы. Меряет его взглядом.

- Я выдержу!

- Детская самонадеянность. - Он гладит её по щеке, убирает со лба упавшую челку.

Аля перехватывает его вторую руку. Снимает перчатку. Смотрит в угольные зрачки.

- Ты провоцируешь меня, ребенок. - Его голос опускается до сдавленного шепота. - Ты понимаешь? Ну, хоть немного понимаешь, насколько это опасно?

- Я выдержу. - Повторяет она.

Краасс со свистом втягивает воздух сквозь зубы. Нажимает на подлокотник Алиного кресла. Сиденье опускается горизонтально.

Она видит: стекла автомобиля на глазах темнеют, становятся непроницаемо-черными. Свет в салоне приглушается до полутьмы. Рагезт склоняется над ней. Расстегивает молнию курточки, вытаскивает рубашку из брюк. Его ладони ложатся на её талию, прямо на тело. Они холодные, как лед. Алю начинает знобить. Краасс нагибает голову. Шепчет в ухо:

- Может, передумаешь?

- Нет! - дрожащим голосом выговаривает Аля.

- Тогда... обними меня!

Она протягивает руки, обвивает его шею. В теле вскипает огненный фонтан. Захлестывает! Заполняет! Але не больно. Её распирает желание раствориться в этом бушующем водовороте. Может, это пламя и есть её сущность? Может, она сама - рожденная из пламени?!

Аля впивается взглядом в его лицо. Видит: глаза рагезта светлеют. В них разгорается желтый огонь. Зрачки сжимаются, уходят в себя и, вдруг, вытягиваются вертикальными прорезями. Невообразимые глаза - кошки, змеи, дракона! Она сознает - за одни эти глаза она может отдать ему все, что он захочет. И тело, и душу, и саму свою суть.

Преодолевая надвигающуюся опять слабость, она приподнимается навстречу. Прерывающимся шепотом выговаривает:

- Мне... хорошо... с тобой. - И проваливается в сон.... Или - забытье?..

* * *

Ощущение скорости, стремительного полета. Сон длится, не отпускает. Хотя нет, это, скорее, полудрема. Она различает отдельные детали, какие-то моменты вырисовываются ярче на общем фоне. На доли секунд выплывают и отдаляются вновь...

Длинный коридор, широкий, мраморно-белый. Она словно плывет по воздуху, стены раскачиваются, утопленные в потолок лампы режут глаза слепящим холодным светом.

Пространство раздвигается, превращается в площадь или зал. Навстречу движутся темные высокие силуэты. Вроде, похожи на людей, но лиц она не различает. Алю поднимают, перекладывают на что-то холодное и твердое - стол или платформу. Снимают одежду. На щиколотках и запястьях застегивают широкие металлические браслеты. Вытягивают руки вдоль тела. Отводят назад голову. Перехватывают шею под подбородком эластичной кожаной лентой. Аля понимает, что полностью обездвижена. Никаких эмоций не испытывает. Девочке мерещится, что она смотрит на себя откуда-то со стороны. И то, что происходит, странно безразлично.

Фигуры оставляют её, отступают. Сверху опускается прозрачный чешуйчатый купол. Окружающее расплывается, меркнет.

* * *

Андроиды заканчивают приготовления. Старший подает знак 'готово'. Роботы покидают операционную. Краасс с Зэером подходят к аэрокапсуле.

- Да. - Зэер прислушивается к своим ощущениям, склоняет голову. - В ней есть сила. И сила эта огромна... Хорошо, что она не знает об этом!

Краасс иронично усмехается. Прижимает ладонь к прозрачной рифленой оболочке. Глаза девочки закрыты, но голова сразу же поворачивается в его сторону. Выражение лица расслаблено-умиротворенное, на губах - улыбка.

- Видишь? - Краасс подмигивает Зэеру. - Вряд ли она сумеет такую привязь разорвать. Теперь мы её малость усовершенствуем. Уберем имеющиеся огрехи, перепрограммируем иммунную систему, подключим способность к физической трансформации.

- Это удивительно. Как такое могло случиться?.. Здесь, в этой глуши?.. И она точно не полукровка. Исследования подтвердили. На генетическом уровне она - стопроцентный человек....

- И - трансформер! - подхватывает Краасс.

- И трансформер. - потрясенно повторяет за ним Зэер.

- Законы высших сил нами пока не разгаданы. - Краасс водит пальцем по капсуле. Дыхание девочки учащается. Глаза распахиваются. Они - невидяще-стеклянные, зрачки расширены. Голова запрокидывается назад, тело выгибается дугой. С несомкнутых губ срывается тихий стон. Краасс отнимает руку. Аля опускается на платформу, расслабляется. Глаза закрыты.

- Идеальный донор, - тихо произносит Зэер.

- Да. - Краасс смотрит в пол, подавляет вздох. - Мне тоже пока сложно поверить.... Но это - правда.... И налагает огромную ответственность, к сожалению.

- Справишься. - Зэер ободряюще хлопает его по плечу. - Ребенок от тебя без ума.

- Ну да, хоть в этом проблем нет... Ладно. Приступаем.

Перед Крассом материализуется объемный голографический монитор. Схемы и формулы бегут, сменяя друг друга в непрерывном калейдоскопе. Рагезты пристально следят за экраном. Периодически приостанавливают передачу. Что-то выделяют, изменяют, стирают.

Аэрокапсулу оплетают тонкие лазерные лучи. Оболочка мутнеет. Бежит радужными всплесками. Освещается. Потом заволакивается изнутри голубоватой дымкой.

* * *

Але снятся пауки. Огромные, лохматые, похожие на кудлатых догов-переростков. Они вышагивают цепочкой по пыльной равнине. Двое тащат в высоко поднятых передних конечностях какой-то сверток.

Понаблюдав, Аля догадывается, это добыча. Она обернута слоем паутины и очертаниями очень напоминает человека.

Девочке ужасно хочется приблизиться, рассмотреть, кого же несут странные пауки. Но, никак не выходит. Сцена продолжает прокручиваться в неком отдалении.

Вот, на горизонте, на уровне солнца, появляется большой серебристый диск. Быстро надвигается, увеличивается в размерах, опускается. Зависает над землей. От днища отделяется плоский круг, - подъемник, догадывается Аля. Пауки, со своим трофеем, забираются на него, устраиваются в центре. Круг возносится вверх, сливается с диском. Аппарат устремляется в вышину, набирает скорость. Сжимается в черную точку. Пропадает...

Хрустальный перезвон падающих капель. Сначала, где-то далеко. Постепенно близится, прибавляет силы. Теперь это - мелодичное журчание льющейся воды. Алины глаза открываются. Остатки сна блекнут и уходят.

* * *

Первое, что попадает в поле зрения, молочно-белая кисея занавеси. Пышные складки слабо колышутся от легкого ветерка. За полупрозрачным пологом - огромное окно в одно стекло. Можно сказать - не окно, а прозрачная стена.

Аля с наслаждением потягивается.... Замирает.... Подпрыгивает и садится. Она в большой светлой комнате. Сидит на постели. На ней - матово-голубая шелковая пижамка. Бриджики и рубашка. Аля медленно ощупывает нежную, гладкую материю. Окидывает взглядом постель. Это именно кровать. Не диван, не тахта. Широкое мягкое ложе свободно может разместить на себе, по меньшей мере, троих. Постельное белье - нежно абрикосового цвета с яркими оранжевыми и желтыми брызгами и росчерками. Девочка приподнимает край одеяла. Оно легкое до невесомости и дарит отчетливое ощущение живого тепла. Аля в упоении мнет пальцами мягкую податливую ткань. Вскакивает, становится на кровати. Осматривает комнату.

Все здесь светлое, легкое, воздушное. Молочно кремовые стены, зеркальный высокий потолок. По его разноуровневой поверхности разбросаны разной величины жемчужные звезды и звездочки. На полу, кажется деревянном, или очень похоже имитирующем дерево, белоснежный пушистый ковер. Аля садится, спускает на него ноги. Пальцы утопают в густом ворсе. Девочка в полном восторге совершенно по-детски болтает ногами, выводит по меху восьмерки и спирали. Потом замечает в стороне, у боковой стены, стеклянный овальный столик. В большом плетеном блюде - гора фруктов. Аля подходит, рассматривает. Берет персик. Втягивает свежий сильный аромат. Снимает со стоящего тут же хрустального графина резную крышку. Наливает в бокал прозрачную пенящуюся жидкость. Подносит ко рту, принюхивается. Пахнет цветами, фиалками, что ли? Глотает осторожно. Напиток удивительно вкусный. Она, в несколько глотков, осушает бокал. Ставит на столик. Чувствует - тело наполняется энергией. Кончики пальцев покалывает, в носу легонько щекочет, и - легкость во всем теле, будто, еще немного, и она сможет взлететь.

Девочка разбрасывает руки в стороны, запрокидывает голову, попутно замечая, что волосы распущены. Она мотает головой. Каштановый водопад локонов разлетается, опадает, струится блестящей лавиной. Аля подбегает к большому, в её рост, зеркалу. Рассматривает свое отражение. Глаза блестят, румянец во всю щеку, вид немножко безумный. Девочка хохочет. Наклоняет голову к одному плечу, к другому. Опять всматривается. Кто сказал, что она дурнушка?! Оторвать ему голову сей момент!

Розовые пухлые губы, ямочки на щеках, маленький аккуратный носик, большие прозрачно-зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц, косо взлетающие линии бровей. Очень светлая, фарфоровая, кожа, копна темно-каштановых чуть вьющихся прядей. Але кажется, она вот только сейчас, впервые в жизни, по-настоящему себя рассмотрела. Зеркало отражает тонкую изящную фигурку. Возможно, пока излишне хрупкую, но уже начавшую наливаться той неизъяснимой женской прелестью и соблазнительностью, которая и лишает ума и покоя всю вторую половину человечества. Аля подмигивает себе и строит комичные рожицы.

По ногам тянет прохладой. Она всовывает ступни в меховые калошки-тапочки. Берет с кровати, лежащий тут же, голубой узорчатый халатик без рукавов. Набрасывает на пижаму. Подходит к окну. Сдвигает занавесь. С одной стороны стекло обрывается проходом, двери нет. За окном пол выложен прозрачными кофейно-кремовыми плитами в виде сот. Впереди - метрах в десяти - перила.

Девочка выходит на террасу, кутаясь в халатик. Довольно свежо, но не холодно. В воздухе витает аромат хвои и свежескошенной травы. Она подходит к балюстраде. Опирается. Смотрит.

Аля на верхнем этаже большого белого строения. Дом, не дом. Он точно вырублен из одного цельного куска какого-то неведомого материала - камня, кристалла, непонятно. Форма - полукруга или подковы. И Аля как раз на одном из её концов.

Слева и прямо - стена из вековых голубых елей. Высоченные деревья, в такт ветру, покачивают разлапистыми ветвями. Вершины их, кажется, пронзают небесную синеву, поднимаются к самым облакам. Аля стоит над волнующимся бирюзово-седым морем и не может насмотреться. Дух захватывает от величия открывшейся взгляду панорамы горного леса. Неохотно, через силу, девочка уводит глаза в сторону. Справа, внутри 'подковы', аккуратные, как по линейке расчерченные аллеи. Трава газонов зеленая-зеленая. Будто её специально выкрасили. Дорожки, соединяющие аллеи, посыпаны желтым гравием. Живые изгороди подстрижены в самые разнообразные геометрические фигуры. Они переплетаются, переходят одна в другую, распадаются на отдельные фрагменты.

Жильцов не видно. Ни души. Но место выглядит живым, обжитым. Как будто хозяева покинули его совсем ненадолго и вот-вот явятся.

Вдруг раздается низкий гортанный протяжный вскрик, напоминающий птичий клекот. У линии ближних деревьев появляется большое животное. Оно пересекает полосу тени, широкой рысью вырывается на свет. Аля ахает. Лошадь, но какая! Наверно, в два раза больше тех, что ей приходилось видеть. Могучий торс, длинные мускулистые ноги. Помахивая роскошным хвостом, конь делает по опушке неторопливый круг. Вскидывается на дыбы, поджимая передние ноги, вытягивает к небу мощную голову, отбрасывая длинную черную гриву. До Али опять долетает вибрирующий странный крик, совсем не похожий на обычное ржание. Шерсть животного переливается на солнце, она кажется бархатисто-глянцевой. Но от Алиного 'поста наблюдения', конечно, слишком далеко, чтобы она могла разглядеть подробности. Окрас лошади, если это все-таки лошадь, то ли фиолетово-черный с серебристым отливом, то ли - темно-темно гнедой, с переходом в синеву. Что-то еще есть необычного в этом сказочном скакуне. Что, - Аля рассмотреть никак не может, но уверена - она видела нечто совершенно необыкновенное.

Конь опять поднимается на дыбы, вспарывает землю копытами и, вскачь, уносится обратно в лес. Аля потрясенно провожает его глазами в немом восхищении. Вот это зверь!

- И как тебе утро?

Она застывает на миг, молниеносно поворачивается. Краасс - у входа в комнату, прислонился к стене. Весь в белом. Брюки заправлены в невысокие сапоги. Ворот куртки низко расстегнут. Ветер играет смоляными прядками волос. Бездонные глаза. Белоснежная улыбка.

Слегка наклоняется вперед, протягивает к ней руки.

- Иди ко мне!

Аля срывается, подбегает. Он подхватывает её. Кружит в воздухе. Потом прижимает к себе. Укачивает, как маленькую.

- Ты соскучился, ребенок?

Аля смущенно кивает, прячет лицо у него на плече.

- Я тоже. Пошли.

Вносит её в комнату. Проходя, чиркает ладонью по стеклу. Окно задвигается. Не отпуская девочку, Краасс садится на кровать. Опускается навзничь, притягивая Алю себе на грудь.

- Прости, малыш. Я пока не могу справиться с собою... - тихо говорит ей. - Этот аромат!.. Ты сводишь меня с ума, Алира.

Аля молча обнимает его за шею. Краасс обхватывает её так крепко, что в тисках его рук ей трудно дышать... Она смотрит в сияющий янтарь кошачьих глаз. Пересилив смущение, проводит кончиками пальцев по груди... шее... щеке.... В его взгляде вспыхивает откровенное удивление... потом - радость! Краасс отпускает Алю. Берет её лицо в ладони, гладит по волосам. Помедлив, соскальзывает губами по плечу, к шее. Приникает сильнее, удерживая девочку за плечи. Шею неприятно саднит. Аля инстинктивно пытается отодвинуться. Он сжимает ей плечи так, что ногти впиваются в тело. Глухой шепот больше напоминает шипение:

- Терпи. Ты сама захотела...

Аля смиряется. Опускает голову, утыкается лбом ему в плечо. Перед глазами - огненные круги, во рту пересыхает. Она зажмуривается, старается не шевелиться. Наконец, рагезт отпускает её. Аля, без сил, вытягивается на кровати. Шея сильно болит, предметы вокруг то и дело расплываются.

Краасс ложится на бок, подпирает голову рукой, смотрит довольно и отрешенно. Аля вдруг замечает: в уголке его рта алый потек... Кровь?!

Дрожащей рукой дотрагивается до шеи. Подносит руку к глазам. Глаза в ужасе расширяются. Её пальцы - в крови.

Рагезт бесстрастно наблюдает, на его лице - ни малейших эмоций. Выражение холодное, отстраненное. Аля в бессилии поворачивается на спину, закрывает глаза. Её сотрясают рыдания, по вискам скатываются слезы.

Трансформер неторопливо поднимается. Подходит к столику. Берет графин, лежащую тут же стопку салфеток. Возвращается к кровати. Приподнимает Алю, поворачивает на бок. Убирает волосы с шеи. Смачивает салфетку жидкостью из графина, накладывает на рану. Чтобы не закричать от резкой боли, Аля стискивает зубы.

Краасс сосредоточенно меняет салфетки. Жидкость шипит, вздувается пузырями. Края раны начинают сходиться. Разрез постепенно затягивается. Аля глубоко вдыхает. Открывает глаза. Хватается за шею. Кожа гладкая, нигде никаких царапин. Смотрит на Краасса. Тот сидит рядом, глядит в сторону, лицо мрачное.

- Ну что, ребенок, получил свое море удовольствия? - наконец, бросает резко.

Аля не знает, что ответить. Будто, он обвиняет её в чем-то. Но, в чем она виновата, она не понимает!

- Видишь теперь, что такое любовь вампира? - продолжает он. В голосе проскальзывают нотки грусти. - Я даже не уверен до конца, что ты свыкнешься.

- Я постараюсь, - шепчет Аля.

- Постараешься? - Краасс выдает смешок. - Как мило.... Нет, ты не понимаешь. Сейчас была только самая верхушка. Пойди я дальше.... Не хочется об этом говорить!

- Краасс, пожалуйста! - её глаза наливаются слезами. - Я все для тебя сделаю!

- Не сомневаюсь!.. - Отрезает он сердито. - Но ты требуешься мне живая, девочка. И пока мы оставим эти эксперименты. До... ну, до более подходящего времени. Отдохни немного. Я посижу с тобой.

Укладывает её, укрывает одеялом. Устраивается рядом. Аля берет его руку, прижимает к губам.... Веки тяжелеют. Смыкаются.

* * *

А теперь её пробуждение уже не такое радостное. В свете последних событий Але, честно говоря, даже не хочется открывать глаз. Тогда, быть может, все плохое пройдет себе мимо и не заметит её?

Нет, ну правда! То её куда-то волокут, то швыряют, то кусают до полусмерти. Нет уж! Она будет спать до последнего, чтоб не трогали...

- Ребенок, ты долго еще в жмурика играть будешь? У нас, между прочим, дел сегодня - как там, у людей говорят, - по горло. - Меланхоличный голос Краасса слышен совсем рядом. Аля с трудом подавляет желание забраться под подушку. Надо же, не ушел! Следом набегает другая мысль, от которой ей делается плохо по настоящему: он тут утром позавтракал. А теперь, наверно, обеда ждет. Караул! Спасите, кто может!!!

- Вставай, трусишка! - опять раздается над ухом - Я не собираюсь тебя трогать... ну, почти.

Аля осторожно открывает один глаз. Второй распахивается сам. Она поднимается и застывает, разинув рот. Вместо стены перед нею - окно в космос. Бархатная чернота притягивает, завораживает, манит. Звезды и созвездия мерцают, пульсируют цветовыми оттенками. Мимо бесшумно проносится комета, оставляя светящийся туманный хвост. Аля видит - одна из звезд приближается, растет. То ли она плывет к комнате, то ли Аля летит ей навстречу. Зрелище потрясает реальностью. Аля уже почти уверена: если протянет руку, дотронется не до экрана, а до настоящего иллюминатора.

- Что это?

- Визифон.

- Что?!

- Возьми компьютер. Представь, что экран монитора может видоизменяться, как тебе угодно. Предположим - от спичечного коробка до площади этой комнаты. Он может стать и объемным.

Прислонившийся к спинке кровати, Краасс протягивает руку вперед, делает пальцами движение, словно что-то тянет. Аля отшатывается назад. Чернота неба вваливается в пространство комнаты, нависает над ней. Как будто, она под прозрачным колпаком, а вокруг обнаженная душа Вселенной. Аля, в страхе, закрывает глаза руками. Видение чересчур живо. И оно по-настоящему пугает.

- Боягуз! - смеется он. - Придется привыкать и пересиливать себя. Это же только картинка.

- Слишком натуральная картинка! - Аля раздвигает пальцы, осторожно смотрит...

- Мама! Мы сейчас врежемся!

Звезда превратилась в солнце. Она занимает почти все пространство. Огненные протуберанцы взлетают над поверхностью длинными языками, масса под ними кипит, движется, перемещается. Аля даже явственно ощущает жар на коже. Краасс лениво отмахивается от светила. Изображение вжимается обратно в стену и замирает, превратившись в обычную фотографию.

Аля спрыгивает с кровати. Подходит к стене. Проводит ладонью. На ощупь поверхность из гладкого теплого камня или стекла. Оборачивается к Краассу:

- Расскажи!

- Само собой. Но для начала, приведи себя в порядок. Задание первое. Найди дверь и открой.

- Как? - расширяет Аля глаза.

- Так же, как я управлял экраном. Движение плюс мысленный посыл. Сформируй в уме четкий образ требуемого.

Аля сосредотачивается, несмело поворачивает воображаемую ручку несуществующей двери. В стене перед ней открывается арка. Она растерянно оглядывается на рагезта.

- Давай, давай, топай, - машет он рукой, - только долго не задерживайся, пожалуйста.

Аля не решается, тянет.

- А как я обратно вернусь, если она закроется?

- Обязательно закроется. А ты откроешь с той стороны, и все.

- И она послушается?

- Естественно.... Ну не стой ты истуканом. Мне что, душ вместе с тобою принять?

Алю как ветром сдувает.

* * *

И это ванная комната?! Да это ж целый полигон! Кроме полного набора обычных для сего помещения предметов и приспособлений, здесь еще и бассейн. В длину - метров пятнадцать, не меньше. Да и в ширину почти такой же. Прозрачная вода с легкой синевой, на дне - цветная мозаика. Блестящие поручни, белый мрамор ограждения.

Аля садится на корточки, наклоняется, плещет рукою по воде. Та совсем не холодная, чуть теплее температуры тела. Встает, обходит ванную. Стены из того же матового полупрозрачного камня или сплава. Просторная стеклянная кабина для душа в стороне. Но никаких шлангов и рассекателей. Ага, наверно они тоже на расстоянии управляются, как и дверь.

Аля представляет себе, что открывает кран. Тотчас с потолка, стен и пола выпрыгивают водяные фонтанчики. Повинуясь мысленным приказам, они - то расходятся веерами, то сбиваются в плотные струи. Расшалившаяся Аля довольно долго забавляется душевой. Потом спохватывается - время!

Кидается к умывальнику. Тут уже присутствует вполне привычная атрибутика. Правда, вентилей нет. Аля проводит по металлу пальцем. Течет вода. Задает мысленно температуру. Кран подчиняется.

Позади умывальника, в стене, стеклянные стеллажи. На них - баночки, склянки, тюбики, флаконы. У Али руки чешутся все потрогать, раскрутить, открыть, понюхать. Но, если поддаться на минутку, она зависнет тут на час, не меньше. И тогда Краасс её точно убьет или... съест, - Аля нервно хихикает. Достает с полочки зубную щетку в упаковке, тюбик пасты. Замечает тут же, в углу, на плечиках, одежду и белье. Под вешалкой - обувную коробку.

Девочка принимается энергично орудовать щеткой. Надо побыстрее разделаться с процессом умывания и одеться, наконец!

* * *

Рука сама делает ставший так быстро привычным жест. Арка открывается. Аля ступает в проход.

Интерьер комнаты существенно изменился. Кровати нет. Вместо нее - широкий диван и кресла. Посреди - накрытый на двоих, круглый стол. Сначала Аля не понимает, в чем дело, что её смущает помимо спонтанной 'перестановки'. Но тут же осеняет: ножки-то у стола отсутствуют. Столешница просто висит в воздухе. Алю даже не удивляет, что Краасса в комнате почему-то нет, так её заинтересовал 'летающий' стол.

Девочка ощупывает его со всех концов, заглядывает под столешницу снизу, пробирается под ней на другую сторону. Столу хоть бы хны! Аля автоматически берет с блюда какой-то фрукт, шлепается в кресло. Методично жует и хлопает глазами. И тут её посещает очень умная мысль: 'А это Земля, вообще?' Нет, похоже, Земля, но проверить не мешало бы. Может, она уже где-нибудь на другом конце галактики лошадей местного разлива с балконов рассматривает?

- Ну что? - голос Краасса.

Девочка подымает глаза. Рагезт входит с террасы.

- Завтракаем уже?

- Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша, - бормочет Аля, отслеживая его продвижение глазами, но не двигаясь. - Скажи. Я уже совсем с ума сошла, или только наполовину?

- Отчего именно наполовину?

- Ну... Половину стола вижу. А вторую - никак. Глюк - великое дело!

- А тебе для полного счастья у него обязательно подпорки необходимы? Сделаем, не вопрос.

Краасс прищелкивает пальцами. У столешницы отрастают ножки. Аля подпирает щеку ладонью и почти умиленно наблюдает за процессом. У нее натуральный шок.

- Корвалольчика, валидольчика, энергетика? - шутливо спрашивает трансформер.

- Пистолет! - отрубает Аля.

- Зачем же так радикально?

- Зато действенно! - отрезает она. - Вроде, я и не Алиса... с утра была.... Ты кролика там не встречал по дороге?

- Какого еще кролика? - он смотрит на нее заметно обеспокоенно. - Ребенок, ты в себе, вообще?

- Нет! Позавчера вышла и обратно еще не вернулась! - Повышает Аля голос. - И, если не хочешь, чтобы я свихнулась окончательно, расскажи, где я, и что тут происходит!

- Хорошо. - Краасс подсаживается к столу. - Но для начала предлагаю поесть.

Аля встает. Опасливо придвигает к столу второе кресло. Ехидно спрашивает:

- А закусывать мною будешь?

- Не дерзи! - слегка повышает он тон. Алю моментально отрезвляет.

- Извини, - лепечет она, - столько всего навалилось, голова кругом.

- А ты тренируй голову, ребенок. - Краасс дотрагивается пальцем до её лба. - Чтоб не потерять ненароком!

Аля молча накладывает порцию себе на тарелку, смотрит на него исподлобья. Он улыбается:

- Слушай внимательно. Ничему не удивляйся. Старайся понять. И - НЕ!- перебивай.

* * *

Завтрак растянулся часа на два. Или она спутала, и это не завтрак уже? Краасс рассказывал просто, доступно и с достаточными подробностями. Аля заворожено слушала, но чувства, которые наполняли её при этом, совсем нельзя было назвать радостными или светлыми.

Это что, правда? И она не ослышалась? Как такое возможно? Она, Аля, оказывается, теперь его собственность. Фактически - вещь! И вся её жизнь отныне крутиться будет исключительно вокруг него. А иначе - она умрет. Для того чтобы выжить в его мире и быть ему полезной, ей придется пройти жесткую муштру и обучиться бесконечному количеству всевозможных навыков и дисциплин. Оказывается, он дает ей на ознакомление и отдых всего один день. И день этот - сегодняшний. С завтрашнего утра они будут видеться достаточно редко. А в моменты встреч он не желает слышать от неё никаких жалоб, капризов и претензий. Она обязана всегда быть с ним приветливой, исполнять все, что он потребует. Никогда не перечить и не хамить. В свою очередь, он намерен сделать её существование максимум комфортным во всем, что касается обстановки, досуга, каких-либо потребностей. Понятия денежных ограничений здесь не существует. Аля получит хотя бы и живого слона, если захочет, конечно. Вот только ухаживать самой придется.... Услышав это, она пожала плечами. Понимала, это голый пример. В некотором роде - бессмысленный. Он готов завалить её какими-то материальными благами и достатками, но они же сводятся на 'нет' полным отсутствием свободы и возможности самостоятельных решений на свой счет.

Все время, пока Краасс говорил, Аля, как условлено было, молчала. Однажды только не выдержала. Глядя ему прямо в глаза, тихонько произнесла:

- Господи, но это же ужасно. Ты не понимаешь....

Краасс недовольно сдвинул брови, запрещающе качнул головою. Больше Аля в его монолог не встревала. Сидела и думала, что за часы эти душевно повзрослела, или постарела - уж и не понятно, как назвать правильнее - лет на десять. И того ребенка, что жил беззаботно до откровений этих, в природе уже не существует. Аля ощущалась себе безмерно уставшей и почти безразличной, ко всему и вся, включая самого Краасса.... Он, что, специально её растаптывает сейчас? Зачем?! Она же и так готова была бы пойти за ним и в огонь, и в воду.... Почему?!

- Ты слушаешь вообще, малыш?

- Аля покорно поднимает на рагезта потухшие глаза. Кивает. Опять опускает голову.

- Теперь можешь задавать вопросы. Я отвечу.

Она смотрит в сторону. На полушепоте спрашивает:

- Как часто мы будем видеться?

- Раз в несколько дней. Там посмотрим. Я еще окончательно не решил.

Аля берет со стола салфетку. Комкает её в руках. Через силу выдавливает:

- Хорошо.

- Что не так, девочка? Говори, я готов пояснить.

- Зачем я тебе, если ты даже не хочешь меня видеть? - с трудом выговаривает Аля.

- Глупенькая. - Краасс мягко накрывает её ладонь своею. - Я защищаю тебя.

- От себя?

- Совершенно верно. Посмотри, чем у нас с тобою все каждый раз заканчивается. Ты еще слишком слаба, чтобы часто выдерживать даже такую примитивную связь. А с завтрашнего дня у тебя начнутся колоссальные нагрузки. И будет очень мало свободного времени. Вероятно, придется подключать и стимуляторы. На этом фоне наша близость становится действительно опасной. Так что, возьми себя в руки, сделай правильные выводы и не изводись понапрасну. Уверен, скоро у тебя времени думать обо мне попросту не останется... - с улыбкой глядя на Алино вытянувшееся лицо, добавляет, - Да шучу, я, шучу. Я же все вижу, девочка и все понимаю. Рискну сознаться: меня удивляет и глубоко трогает, что ты настолько привязалась ко мне.... Не грусти, малыш. Время, данное нам, сравнимо с вечностью. Ты теперь, по сути, часть меня. Когда-нибудь ты еще будешь иронизировать над собою сегодняшней. Знаешь что, сейчас мы с тобою отправимся на прогулку. И ты кое с кем познакомишься. Разочарована не будешь, обещаю!

* * *

Коридор Аля узнала сразу. Хотя, он, конечно, больше походит на среднестатистический проспект. Вокруг стерильная белизна и, даже излишне сильное, освещение. Никаких острых углов, выступов, закоулков. Все линии и изгибы плавно перетекают друг в друга. Аля касается стены, ведет ладонью. Опять это кажущееся тепло и еще что-то. Сначала она никак не может разобраться в своих ощущениях. И, вдруг, понимает - это здание, по-своему, живо. Оно слышит, видит, запоминает все, что происходит в нем. Оно как отдельный организм, наделенный недюжинным умом и смекалкой. Девочке становится жутко. Она непроизвольно жмется поближе к рагезту, вцепляется в его руку.

- Что случилось? - следует немедленный вопрос.

- Краасс, ведь оно же живое. Оно следит за нами...

Он внимательно смотрит на Алю. На лице поочередно: удивление, неверие, одобрение.

- Ты догадалась или почувствовала?

- Я его слышу! - шепчет Аля чуть слышно. - И чувствую.

- Потрясающе... - Краасс действительно изумлен. - Не думал, что это проявится так быстро. Поздравляю. Если Арника пытается выйти на контакт, это значит, ты ей понравилась.

- Арника, это что, или... кто?

- Чтоб было понятнее, отвечу так: Арника - душа этого здания. Нашего дома. Хозяйка и хранитель. Люди живут в мертвых постройках, сугубо материальных. Но даже их сооружения, если ты слышала, имеют подчас свой особый дух, атмосферу, память. Образно, конечно. А наши дома живы по-настоящему. Они заботятся о своих жильцах. Оберегают их, создают максимально комфортные условия.

- Как?

- В основном, молча, - хмыкает рагезт. - Они просто прислушиваются к нашим пожеланиям и указаниям. Но иногда - общаются. Если им кто-то нравится особенно. - Он молчит, качает головой. - Был бы человеком, сказал бы 'это дикость'. Но это исключение - подтверждение моим выводам о тебе.

- Каким?!

- Тебе сейчас знать не нужно. Ничего плохого, Алира. Ничего плохого.... Хочешь познакомиться с Арникой?

- Еще бы!

- Закрой глаза. Слегка разведи руки. Да, ладонями вверх. Пожелай ей что-нибудь хорошее про себя.

Аля послушно выполняет указания. Краасс внимательно наблюдает. Кивает удивленно и одобрительно: по полу и стенам в направлении девочки сбегаются ручейки искорок, сливаются в тоненькие струйки-капилляры, кружат возле Али. Она открывает глаза, смотрит на Краасса. На лице - радостная улыбка.

- Ой, это так здорово! Она говорит, что друг. И - что у меня все будет хорошо! - переводит взгляд себе под ноги. - Ух, ты! Это что? Красота какая. - Поднимает голову к потолку, шепчет, - Спасибо! - вздыхает, восторженно-ожидающе глядит на Краасса. Тот рисует в воздухе пальцами какой-то символ. Из ничего перед ним складывается и вырастает цилиндрическая прозрачная кабина. Створки раздвигаются.

Краасс берет Алю за руку, заводит внутрь. Стекла смыкаются. На уровне глаз - небольшой экран. По нему скользят длинные строчки непонятных значков и завитушек.

- Рекбиз, наш язык, - поясняет Краасс. - Твоим первоочередным заданием будет усвоить его по максимуму. И я буду с тебя по этому поводу спрашивать очень строго. Запомни. - Улыбается, треплет Алю по щеке. - Да не пугайся ты так все время!

- Как же, - бурчит девочка, - у тебя очень хорошо пугать получается. Мне бы так научиться!

Краасс закидывает голову, хохочет. Смотрит на нее почти влюблено.

- Нет, ну ты у меня уникальный малыш!.. Слушай и запоминай. Это - камера трансперехода. Лифт, по-вашему. Кардинальное различие в том, что он движется не вверх-вниз, а позволяет перейти из одного места базы в другое, минуя реальное пространство. Условно говоря, мы перемещаемся, вне пространства, в заданный пункт. Используем для этого монитор. Если необходимо, дополнительно подключаем телепатическое общение. К примеру, тебе нужно попасть из точки 'а' в точку 'в', но портал закрыт по техническим причинам. Камера даст объяснения и предложит, на выбор, варианты, ближайшие к запрашиваемому. Это понятно?

- Да, - говорит Аля ошеломленно, - у меня только один вопрос.

- Давай.

- А есть вообще что-то, чего вы не можете?

- Тебе сразу все военные тайны раскрыть, или выдавать порциями? - шутит Краасс. - Ну, а, если серьезно, конечно есть. Ты все узнаешь. В свое время. Трогаемся?

- Ага. А куда?

- Да на выход! - Краасс касается экрана. Стекло оболочки темнеет, потом опять становится прозрачным. Створки раскрываются.

- И это все? - растерянно вопрошает Аля.

Он кивает, указывает на возникший впереди проход:

- Идем.

* * *

О, да они на крыше! По простоте душевной Аля подобный вариант и не предполагала. Думала, переступит порог и очутится у тех интересных конструкций из остриженных кустарников. Во-первых, никакого порога не оказалось. Во-вторых, встретила её совсем другая панорама.

Под ногами - длиннющая площадь из чего-то, схожего на вид с розовато-белым мрамором. Ограждают все невысокие, по колено, бортики-парапеты. И везде - ровные ряды, зависших в полуметре над поверхностью, матово серых, вытянутых капсул. Величиной каждая - с небольшую легковушку. Днище плоское, сверху - невысокий прозрачный купол. Аля заглянула в ближайшую. Внутри два глубоких кресла, в носовой части - приборная панель и, иссиня поблескивающий, узкий полукруглый монитор. Цвета салона - бежевый и белый.

- Это модули, - предваряет Краасс её вопрос, - или катера. Универсальное транспортное средство. Облегченный вариант. Для прогулок, перелетов в пределах планеты и небольших расстояний от нее. Удобная штука. Принимает вид местного средства передвижения, если необходимо по легенде.

Алю осеняет:

- Твои машины - не машины!

- Да. Обычная мимикрия, чтоб не вызывать ненужного интереса.

Аля трогает бока модуля, похлопывает по лобовому стеклу, скребет пальцем.

- Ты его лизни еще! - подает Краасс голос. Девочка, не оборачиваясь, показывает горизонту язык.

- Я все вижу.

Язык исчезает. Аля прикусывает ноготь и поворачивается к рагезту с самым безмятежным видом.

- А?

Он улыбается, покачивает головой. Потом глядит вбок, приветственно взмахивает рукою. Аля тоже смотрит.

К ним идут двое. Оба в одинаковых черных комбинезонах, плотно облегающих высоких сапогах, талии перехвачены широкими ремнями с металлическими вставками и бляхами. У обоих к поясам приторочено что-то, по виду напоминающее кобуры.

Аля отступает, останавливается позади Краасса, настороженно и с опаской наблюдает за приближающимися. Они такие же высокие, как и Краасс. И у них тоже удивительно правильные черты лиц, атлетические фигуры. У одного - темная шапка мелко вьющихся кудрей, перетянутых чем-то вроде ремешка. Другой - платиновый блондин. Аля даже решает сначала, что он, наверно, альбинос. Надо же, иметь такие ртутно-белые волосы. Но незнакомец подходит ближе, и она видит: темные брови, черные ресницы и синие-синие глаза, как вечернее небо над зарею. Заинтересованная и забывшая страх, девочка делает шаг вперед, становится рядом с рагезтом. Мужчины подходят. Обмениваются с Краассом непонятными фразами. Аля понимает - они общаются на родном языке. Прислушивается. Слух не режет. Слова звучат мягко, даже музыкально.

Разговаривая, подошедшие мельком окидывают её взглядами. На лице блондина на мгновение появляется приветливая улыбка. Взгляд теплый, доброжелательный. У второго, наоборот, взгляд тяжелый, неприятный. И выражение лица удивленно-брезгливое. Точно на глаза ему попалось что-то, абсолютно не вписывающееся в привычный пейзаж и потому раздражающее.

Краасс поворачивается к Але:

- Подожди меня здесь, малыш. Я сейчас.

Они с блондином отходят в сторону. Тот вытаскивает из-за пояса и подает Краассу узкий тонкий прямоугольник. Краасс раскрывает его. Вместе они что-то там просматривают, передают друг другу. Какие-то карточки. Фото, что ли? На Алю и второго подошедшего не смотрят. Аля облокачивается на ближайший модуль, старательно игнорируя стоящего рядом. Она изо всех сил пытается отвлечься, не обращать внимание, но её не покидает какое-то странное тягостное ощущение. Дискомфорт усиливается, и, вдруг, Аля явственно чувствует прикосновение. Будто чьи-то ледяные пальцы медленно прохаживаются по шее, плечам, груди. Девочку передергивает от испуга и отвращения. Она вскидывает голову, смотрит. Он рассматривает её насмешливо и откровенно. Губы не двигаются. Но в голове Али отчетливо раздается ехидное:

- Привет, бутербродик.

Алины глаза испуганно расширяются. Незнакомец ухмыляется, меряет её липким взглядом.

- Какая аппетитная.... Так и хочется попробовать.... И не убегает, надо же...

- Отойди от меня! - Аля произносит это вслух, вполголоса. - Она и сама не знает, как у нее рот открылся. Может, это обратная реакция на страх?

- Уй, какие мы неласковые! - опять звучит в голове. - Надо спросить у Нария. Думаю, он не будет против, чтоб мы с тобой поближе познакомились....Я буду о-очень добрым, крошка. Может, тебе даже понравится! - Он выразительно облизывает губы.

Аля видит раздвоенный змеиный язык, и её сводит судорогой страха. А потом.... В секунду, в одно неуловимое мгновение, животный ужас сменяется холодной яростью. Она не боится. Ни его, ни - вообще никого! Она защитит себя. Пусть только попробует еще раз её облапать! Ощущение ледяных пальцев на теле возвращается. Аля выдыхает, закрывает глаза, медленно опускает голову.... Краасс обеспокоено-вопросительно оборачивается в её сторону и, потрясенный, застывает на месте. Он видит самый момент удара. Плечи девочки разворачиваются, следует резкий, как выпад кобры, рывок головы вверх и вперед. Рагезт перед нею отшатывается, хватается за горло, валится наземь. Его бьют конвульсии, на губах появляется пена, глаза закатываются.

Аля совершенно неподвижна, руки разведены в стороны и сжаты в кулаки, лицо искажает гримаса отвращения и злобы. Вокруг девочки, серыми лентами пыли, вьется призрачное дымное облако.

Краасс толкает Зэера, показывает на корчащегося на полу трансформера. Сам кидается к Але. Подбегает. Падает на колени. Хватает за плечи, разворачивает к себе. Её глаза - абсолютная чернота. Белков нет. Тело, как натянутая тетива и прямо пышет жаром.

Краасс трясет Алю за плечи, окликает снова и снова, обнимает, прижимает её голову к своей груди.

- Малыш, очнись! Все хорошо, Алира. Не бойся, малышка, я с тобой. Тебя никто не тронет, слышишь?! Ну, очнись же, очнись!

Постепенно она обмякает в его руках, глаза светлеют, становится осмысленным взгляд. Аля всхлипывает, приникает к Краассу и заходится в рыданиях. Краасс опять обнимает её, гладит по голове, шепчет в ухо:

- Тихо, тихо, маленькая.... Все позади, все хорошо...

Переводит глаза на Зэера. Тому уже удалось привести в чувство Алину жертву. Рагезт с трудом поднимается на ноги, глотает воздух открытым ртом, растирает шею. Взгляд испуганный и ошеломленный.

- Что здесь произошло, Крофт? - Краасс жестко отчеканивает каждое слово, в голосе - металл. Отвечает ему Аля, к которой, наконец, возвратилась способность говорить:

- Он.... Он сказал, что со мной сделает... если ты... когда ты ему меня отдашь.... И-и... он меня... трогал! - она закрывает лицо руками и снова начинает плакать.

Краасс оставляет девочку. Медленно поднимается с колен. Смотрит на Крофта, не отрываясь. Склоняет голову на один бок, на другой. Глаза наливаются желтизной.

- Вождь, но это недоразумение! - Крофт пятится, оглядывается на Зэера. Тот выразительно отворачивается, отступает.

- Я просто пошутил, вождь!

Миг - и Краасс рядом с ним. Хватает Крофта за грудь, поднимает в воздух, с силой швыряет оземь. Наклоняется, цепляет за ворот комбинезона, подтаскивает к себе.

- Ты до нее до-тро-нул-ся? - выговаривает по слогам. - Ты посмел к ней прикоснуться?!.. Ты осмелился нарушить табу?!!

Крофт пытается что-то ответить, оправдаться. Слов не находит. Он сознает, положение его очень серьезно. Краасс просто в бешенстве.

Зэер рискует вмешаться.

- Мы подоспели вовремя. Ничего не случилось, ничего радикального. Мы можем ограничиться высылкой. Если позволишь, я займусь этим сейчас же.

Краасс презрительно оглядывает поникшего Крофта, цедит:

- Резолюцию огласить на общем собрании. Четверть часа ему на сборы. Отправить в пограничный гарнизон рядовым. - Помолчав, добавляет, - И чтобы я о нем лет сто ничего не слышал! Отвечаешь.

Зэер согласно кивает. Берет Крофта за локоть, уводит. Последний - в полном шоке. Краасс возвращается к Але. Поднимает её на ноги, привлекает к себе.

- Успокойся, Алира. Успокойся, малыш. Ты молодчина, ты смогла постоять за себя.

- Что произошло? - всхлипывает она. - Я не помню ничего толком.

Краасс тихонько смеется. Приподнимает ей голову. Заглядывает в лицо, утирает слезы.

- Ты у меня боец, ребенок. Да еще какой! Так ему врезала, что он еле в себя пришел.

- Правда?!

- А то! Больше тебя тут никто обидеть не решится. Слово даю.

Аля вытирает лицо ладошками. Пытается улыбнуться. Краасс подводит её к модулю. Нажимает на борт. Купол раздвигается, разламываясь на две половинки. Одновременно в бортах возникают проемы и ведущие к ним ступени. Рагезт приподнимает девочку, подсаживает. Обходит аппарат с другой стороны, садится во второе кресло.

- Ну что, полетаем? Не боишься?

- Нет! Я уже устала бояться! - твердо отвечает она.

- Очень хорошо.

Купол накрывает их. Проемы исчезают. Катер взмывает ввысь.

* * *

Стрелой уйдя в вышину и прочертив над территорией широкий полукруг, модуль зависает неподвижно. Внизу - бескрайний лесной океан. Горные склоны расцвечены переливами весенних оттенков, от жемчужно-седого до нежно зеленого изумруда молодой поросли. Над головой - пылающий солнечный диск. Вокруг - прозрачная синева и миражи облачных замков. Аля очарованно прижимается лбом к стеклу, упирается ладонями. О, если бы она могла летать! Как там, в её сне! Это незабываемое ощущение упругого воздушного потока, и она несется в нем, как по скоростному шоссе на спортивном болиде. Господи, что бы она только не отдала, лишь бы еще раз пережить это, прочувствовать, насладиться!..

- В точности так у нас сейчас не выйдет. - Веселый голос Краасса врывается в мечты. Аля задерживает дыхание, глушит удивленный возглас, - да он же читает её мысли!

- Так не честно! - возмущенно восклицает она.

- Почему? - он смеется. - Я что, виноват, что ты так громко думаешь? Да ну же, Алира, не смущайся. Всему ты научишься, и телепатические блоки ставить - тоже. Но мне можешь говорить совершенно все. Вот, у людей принято: с врачом и священником не стыдно поделиться самым сокровенным. А я для тебя больше, чем все эти образы вместе взятые, включая брата, мужа и отца. Понимаешь?

- Понимаю. Хочешь сказать, что ты Бог, что ли?

- Нет. - Он приближает свое лицо к её, вкрадчиво произносит. - Я его ставленник в мире материи... Ты и не представляешь, какой огромный мир принадлежит мне безраздельно. Сколько живых существ зависит даже не от моего слова или поступка, но - от жеста, от взгляда, от настроения....

Аля вдруг прижимает ладонь к его губам. Качает головой. Шепчет, глядя в глаза:

- Не говори мне этого, пожалуйста. Я не стану бояться тебя больше или хотеть быть с тобой меньше.... Хочу попросить кое о чем. Можно?

- Да, малыш. - Он говорит ласково и тихо.

Аля решительно перебирается в его кресло. Устраивается у него на коленях, тянется губами к уху, будто хочет сказать что-то, и... целует. От неожиданности, он отдергивает голову. Брови ползут вверх. На лице - искреннее изумление.

- Смело! - произносит, наконец, несколько растерянно. - Так что ты хотела попросить?

- Это и хотела. - Аля отворачивается, прячет глаза.

- Ребе-енок! - тянет он. - Ну что ж ты делаешь?! Ну, я же не железный!.. А потом - рыдания, разочарования, и так далее? Да?

- Нет! - Аля энергично мотает головой.

- Вот ужас, а! - Он оглядывает её с восхищением и чуть ли не оторопью. - Никогда бы не поверил, что меня практически изнасилует маленький наглый земной детеныш.... Чертовски соблазнительный, правда!

Аля упорно не смотрит на него. Краасс разворачивает её лицом к себе. Губы девочки подрагивают. По щеке ползет слезинка.

- Нет, ну опять! Да откуда ж в тебе воды столько берется?!

- Человек - существо водяное. - Огрызается она, шмыгая носом. - Не знал, что ли?.. Мистер Всезнайка, блин!

Вместо ответа Краасс сгребает её в охапку. Пространство кабины меняется. Прозрачный свод удаляется в стороны и вверх. Теперь они внутри просторной стеклянной пирамиды. Под ними шелковистый белый меховой настил. Солнечные лучи заливают пирамиду. Солнечные зайчики пляшут в черных глазах. Краасс опускает Алю на мех. Становится перед ней на колени.

- Ничего по-настоящему мы с тобой делать не будем. Но кое-что попробуем. Главное, доверься мне и не сопротивляйся. Поняла?

- Да.

- Согласна?

- Да, Краасс!

Алино сердце чуть из груди не выскакивает, но отступать поздно. Сама напросилась. Да, ну, не убьет же он её, в конце концов! А все остальное можно вытерпеть....

Краасс пробегает пальцами по кнопкам. Скользящим, плавным движением освобождается от куртки и остается обнаженным по пояс. Аля наблюдает, затаив дыхание. В ярком солнечном свете его кожа странно блестит, словно смазана маслом или кремом. Литые мышцы вызывают в памяти образы античных героев. Але прямо безумно хочется дотронуться до него. И бог с тем, что будет после!

Краасс наклоняется к ней. Поднимает на ноги. Расстегивает ветровку. Снимает. Стягивает через голову футболку. Аля остается в спортивных стрейчевых брючках и лифчике. Мучительно покраснев, она прикрывает грудь. Мягко, но настойчиво, Краасс отводит ей руки.

- Ничего не будет, Алира. Верь мне.

Ложится на спину, увлекая её за собой. Она оказывается лежащей на нем сверху. Он неторопливо ведет ладонями по её телу. Сверху вниз. Закрывает глаза. Проговаривает медленно, сосредоточенно:

- Ты должна захотеть отдать не просто себя. Представь, что ты - проводник. Через тебя проходит вся энергия и вся мощь твоей планеты. Отдавая себя, ты отдаешь мне эту силу. Я хочу ощутить это, Алира! Постарайся. У тебя получится!

Берет её руки в свои, разводит в стороны. Она распята теперь на его теле. Аля кладет голову Краассу на грудь. Тоже закрывает глаза. Старается представить картинку как можно четче....

Огненный вихрь летит сквозь неё в сумасшедшей гонке. И нет уже ни слабости, ни тяжести в голове. Пламенные струи омывают, обволакивают, заполоняют безудержной радостью и осознанием - средоточие этой неимоверной силы именно она, и никто иной! Безграничное наслаждение возносит её в сказочную высь и погружает в сладостную нирвану. По щекам текут слезы. Но только, это слезы блаженства. Нет, никогда, ни наяву, ни во сне, ей не приходилось испытывать и тени подобных ощущений. Наверно, это выше всех возможных чувств, изведанных людьми....

- Ты великолепна, девочка. - Сквозь дымку отступающей неги пробиваются его слова. Он крепко обнимает Алю, нежно касается губами волос над ухом. - Спасибо!

Подняв голову, она наблюдает, как темнеют, заволакиваются мраком, пронзительные кошачьи глаза, как выравнивается дыхание вздымающейся груди. Осторожно касается одной щекой, другой. Краасс лениво гладит её по голове, запускает пальцы в шелк локонов. Потом, бережно, но решительно, отстраняет.

- Хорошенького понемножку, малыш. Одевайся.

Поскольку Аля медлит, он несильно шлепает её пониже пояса.

- Сейчас ускорение придам, ребенок!

Аля зайцем кидается натягивать одежку....

Застегнувшись и одернув курточку, ожидающе глядит на Краасса. Тот тоже одет, машет ей:

- Садись рядом.

Аля слушается. Стены пирамиды сближаются, она снова оказывается сидящей в кресле. Краасс кладет ладони на приборную панель, переключает тумблеры. Катер ложится на левый бок и плавно снижается. Стена деревьев близится, наплывает. Модуль прекращает спуск над самыми верхушками и медленно скользит, иногда задевая днищем седые хвойные волны.

- Внимание, Алира. Пристегнись.... Мысленная команда.

Аля выполняет. Из-за её головы выстреливают широкие металлические дуги. Обвивают тело крест-накрест, прочно фиксируя в кресле.

Рагезт подает знак. Купол вдвигается в корпус. Холодный ветер ударяет в лицо свежестью и резким запахом озона. Девочка блаженно жмурит глаза, вытягивает руки в стороны, машет и, наконец, выдает залихватский вопль, почти на ультразвуке.

Краасс прикрывает уши, отодвигается. Смотрит, склонив набок голову. Глаза смеются.

- Все, все, малыш. Можешь считать меня глухим и почти избитым. А ну, не дерись, кому сказал!

Аля прячет ладошки под колени, наклоняет голову, глядит одним глазом из-под челки, задорно улыбаясь.

- Да-да, глазки хорошо строить умеешь, не сомневайся. - Краасс перевешивается через борт. Смотрит. - О, вот они!.. Замечательно.

Выпрямляется. Направляет модуль вниз. Аппарат накреняется вперед и легко ныряет меж деревьев. Аля взвизгивает, вжимается в седушку.

Краасс грозит ей пальцем с улыбкой:

- Пугаться не разрешаю! Привыкай.

- Легко сказать, - ворчит про себя Аля, но вслух не возмущается.

Вильнув между стволами, катер мягко приземляется на узкую прогалину. Точнее, не приземляется, а зависает над травой, как на воздушной подушке. Страховочные ремни убираются. Рагезт спрыгивает, помогает спуститься Але. Берет её за руку и ведет за собой.

Они быстро шагают по лесу. Краасс поминутно осматривается. Наконец, останавливается у большой поляны, поросшей молоденькими елочками и ивняком.

- Ничего не чувствуешь?

Аля пожимает плечами. Удивленно обводит поляну глазами.

- Не-а.

- Сосредоточься. Не может быть, чтоб совсем ничего!

Она уходит в себя, прислушивается. Резко поворачивается вправо.

- Здесь! Совсем близко! Он не один, их несколько!

- Все, ребята! - Краасс насмешливо разводит руками. - Рассекретили вас. Вот так, просто. Так что, давайте, кончайте дурить и являйте нам свои натуры по-быстрому!

Воздух перед ними дрожит и сгущается. В этом мареве проявляются, уплотняются и обретают четкость высокие массивные тела.

Прямо над Алей нависает большая вытянутая голова. Чуткие остроконечные уши, раздувающиеся ноздри, прозрачно-голубые глаза с вертикальными зрачками. Гигантская лошадь отбрасывает иссиня-черную густую гриву. Аля вскрикивает. На лбу, между глаз, играет бриллиантовыми искрами небольшой острый, изогнутый полумесяцем, рог.

- Единороги! - выдыхает девочка потрясенно.

- Итраны. - поправляет её Краасс.

Животные обступают их плотным кольцом. Наклоняя головы, потряхивая гривами, разглядывают Алю. Тот, который подошел первым, опускает морду к самому её лицу так, что их глаза оказываются на одном уровне.

- При-привет, - заикается Аля неуверенно.

- И тебе того же, человечек. - Ударяет по ушам густой бархатный голос. Аля замирает с выпученными глазами. Открывает и закрывает рот, как рыба, выброшенная на берег.

- Ой, мамочки! - роняет, наконец, - я сплю, да?

Голубой глаз моргает у самого лица:

- Да нет, кажись! При сознании, вроде.... Это у тебя шок просто, человечек. Не каждый же день встречаешь такого великолепного, единственного, шикарного!..

- Ну, пошло-поехало! - вклинивается Краасс. - От скромности он точно не умрет.

Становится рядом с Алей. Берет за плечи.

- Это Алира.

- Тот самый ребенок? - Еще один итран выходит вперед. Внимательно осматривает Алю. У него выразительные спокойные бирюзовые глаза. Морду, от лба до ноздрей, пересекает глубокий шрам. - Твой донор?

- Да, Таме. - Голос Краасса теплый и приветливый. Он кладет руку на лоснящуюся холку, похлопывает ладонью. - Привет, дружище! Как вам здесь?

- Нормально, хозяин. Ты решил познакомить девочку с моим оболтусом?

- Верно.

- Ну что ж, ему самое время образумиться и заняться чем-нибудь полезным. А то мается дурью днями напролет. То над туристами издевается. То, вон, всю прошлую неделю местного Несси изображал. Перепугал население до полусмерти....

- А мы, в принципе, и знакомы уже! - фыркает итран возле Али.

Она ойкает тихонечко, светится радостной догадкой.

- Так это ты был?!.. Краасс, я тебе хотела сказать, но не решилась как-то. Он приходил утром, перед тобой. - Обращается к итрану, - ты очень красивый.... Я - Аля... Алира. А как тебя зовут?

Итран вопросительно поворачивает голову к Краассу. Тот спешит пояснить:

- Его настоящее имя ты выговорить не сможешь. И оно у итранов - слишком личное, только для соплеменников. Ты должна дать ему имя сама.

- Как, сама?

- Просто. Он теперь твой.

Аля в замешательстве переводит глаза с Краасса на единорога и обратно.

- Я.... Я так не могу. Краасс, это неправильно. Он же не вещь. Он такой, как я... и ты....

Раздается дружный громовой хохот. Краасс тоже смеется, но глаза его становятся холодными. Ледяной холод наползает на Алю, неприятно въедается в тело. Она растерянно смотрит на рагезта, не понимая, в чем провинилась. Обстановку разряжает Таме:

- Хозяин, всему свое время. Ей пока сложно понять и, главное, принять наши законы. Все придет постепенно. Не сердись на нее. Она всего лишь ребенок!

Краасс треплет его за гриву. Взгляд, направленный на Алю, опять добродушен.

- Извини, пожалуйста! - одними губами шепчет она. - Я не подумала....

- Хорошо, что понимаешь. И всегда, - делает ударение, - думай! Что говоришь, что делаешь, что чувствуешь. Это основа выживания в моем мире, девочка.

Аля опускает голову. Стоящий рядом итран склоняется к ней.

- Не расстраивайся, человечек. Он тебя не съест.... Ну, может, только покусает немножко, для острастки. - Вытягивает в сторону Краасса нижнюю губу.- Бяка, бука, закорюка! Напугал маленькую девочку, бессовестный. Вот, щас, как дам больно!

Краасс покачивает головой, улыбается ему.

- Такой же наглый, как всегда. Прекрасно споетесь!

- Естественно. Я еще научу её сдачу давать. И тебе тоже, большой страшный злой дядя!

Все, включая Краасса, опять смеются. Алю отпускает страх. Она облегченно вздыхает. Потом произносит осторожно:

- Если позволишь, я буду называть тебя Морфеем.

- Морфей. - Повторяет он, прислушиваясь к звучанию. - А мне нравится.... Почему такой выбор?

- Не знаю, - смущается девочка, - смотрела как-то фильм фантастический 'Матрица'. Так звали одного из главных героев. Мне это имя очень понравилось.

- Морфей - бог сна и иллюзий. Тебе подходит. - Хмыкает Таме. Обращается к Але, - он у меня еще тот фокусник!

Аля вопрошающе смотрит на Краасса.

- Морфей - сын Таме. - поясняет тот. - Ну, ладненько, парни. Нам пора. Не скучайте. Если что, обращайтесь, все сделаем. Морфей, завтра в девять, у блока.

- Есть, хозяин!

Краасс прощается со всеми, Аля - тоже. Уходя, оборачивается. Морфей ободряюще кивает вслед.

* * *

Катер опять несет их над лесом. Купол убран. Аля смотрит во все глаза и не может насмотреться. Краасс, похоже, сосредоточился на управлении. На нее внимания не обращает. Следит за монитором.

Аля, вдруг, слышит знакомые нотки. Смотрит на экран. На нем - тот самый блондин. Они с Краассом обмениваются тирадами. Экран гаснет.

Впереди внизу возникает белый полукруг. Модуль замедляется, идет на посадку. Краасс неожиданно сжимает Алину ладонь.

- Послушай меня, девочка. Мы сейчас расстанемся.

Аля вздрагивает, в глазах - отчаяние. С каменным выражением лица, он продолжает:

- Пожалуйста, никаких истерик. У меня много дел. У тебя сегодня еще одна, достаточно ответственная, процедура. Да, и - неприятная, предупреждаю заранее. Зато после нее мне не придется за тебя волноваться. - Помедлив, добавляет, - Крофт, конечно, тридцать раз раскаялся, но ему это уже не поможет. Проблема в том, что подобные желания ты будешь вызывать у большинства моих подчиненных. Придется принять радикальные меры.

Модуль зависает на своем месте в ряду. Аля выбирается из него. И... её подхватывают чьи-то сильные руки. Ставят на площадку. От неожиданности, она чуть не отпрыгивает в сторону, но вовремя успевает совладать с собой. Оглядывается. Позади нее - беловолосый рагезт. Улыбается, протягивает руку.

- Привет, Алира. Я - Зэер.

Аля в замешательстве смотрит на него, не зная, как поступить. К ним подходит Краасс.

- С этого момента, девочка, Зэер твой наставник и тренер. - Его голос холодно чеканен, глаза смотрят, словно сквозь нее. - Все его требования и указания тобой должны выполняться беспрекословно. Я буду в курсе всего, что с тобою происходит.... Удачи.

Поворачивается и уходит. Аля смотрит вслед, еще надеясь, что Краасс все-таки обернется, скажет что-то или посмотрит на нее хоть раз. Тщетно! Она закрывает глаза, прилагая максимум усилий, чтобы не расплакаться.

На плечо ложится ладонь. Приветливый голос произносит:

- Не плачь, не надо.... Вы будете часто видеться.... Ему почти так же тяжело, как и тебе. Но сейчас это необходимо.... Пойдем со мной.

Аля молча вкладывает свою ладонь в его руку, и идет следом.

* * *

Лифт выпускает их. Коридор. Теплый камень стен. Ровный свет ламп.

- Учись запоминать пространство. - Говорит Зэер. - Не умом, но интуицией. Смотри, здесь никаких опознавательных знаков. Якобы - глухие стены. На самом деле - жилые помещения, оранжереи, тренажерные залы. На каждом шагу - двери. Ты должна научиться видеть их внутренним зрением, на энергетическом уровне.... Постой!

Аля останавливается.

- Попробуем прямо сейчас. Хочу, чтобы ты нашла свою комнату.

Аля осматривается, закрывает глаза. Стоит неподвижно. Потом трогается. Уверенно идет вперед. Зэер - за ней. Они быстро проходят один поворот, второй. Аля притормаживает, приближается к участку стены. Толкает пальцами. Стена раздвигается. Девочка оборачивается к Зэеру, смотрит торжествующе.

- Молодчина! - Зэер одобрительно кивает. - Прогрессируешь на глазах. Заходи.

В комнате он усаживается в кресло. Аля забирается с ногами на диван, прижимает к животу подушку. В глазах - ожидание и вопрос.

- Голодная? - спрашивает он.

- Нет. - Она устраивается поудобнее. - Зэер, а ты тоже - вампир?

Он широко улыбается.

- Правильнее называть нас трансформерами. У нас могут быть разные физические обличья, в зависимости от обстоятельств и потребностей. Данная форма, в принципе, самая удобная и естественная. Поэтому принята нами как базовая.

- И ты тоже людей убиваешь? - она настойчиво вовлекает разговор в нужное ей направление.

Зэер кладет подбородок на руки, разглядывает её немного иронично:

- Почему это тебя так волнует? Боишься за себя?.. Не стоит!

- Нет, думаю, - сколько людей погибло уже с того момента, как вы на Земле....

- Не так много, девочка. Куда меньше, чем от аварий, бандитских разборок, войн и банальных пищевых отравлений.

- А что впереди?

- Контроль планеты. Если этого не сделать, люди убьют Землю. Они размножаются слишком быстро и слишком быстро разрушают окружающую среду, необходимую для их же существования. Контролируя численность населения и, со временем, избавившись от больных и слабых особей, мы сможем создать крепкую здоровую популяцию. И обеспечить себе постоянный источник питания в этой части космоса.

- Вот кошмар-то, а! - Скривившись, шепчет Аля. - Так мы для вас куски бекона на завтрак, и не больше, да?

- Почти угадала. Только про бекон - это уж чересчур утрированно. Люди достаточно вкусны, чтобы выступать в качестве всех известных блюд, а также - пикантной закуски.

Аля поеживается.

- У меня тоже все шансы закуской стать?

- Извини, Алира, за откровенность. Но ты ею и так являешься. Насколько понимаю, Краасс воспользовался тобою уже не единожды....

Аля хватается за щеки, краснеет, смотрит на него, как кролик на удава.

- Что ты сказал?!

- Правду. - Он понимающе хмыкает. - Тебе тяжело это слышать, я знаю. Но тут уж, как говорится, из песни слов не выкинешь. Давай условимся, ваши отношения с Краассом мы с тобой затрагивать больше не будем. Это не в моей компетенции и оно меня не касается. Понятно тебе?

- Понятно, - говорит Аля, - понятно, что ничего не понятно.... Зачем я ему, если меня с легкостью можно заменить десятком, как ты выразился, других 'особей'.

- Но ведь он объяснял тебе. Ты - донор. Ты можешь дать гораздо больше любого другого человека. И не умереть при этом, а даже самой испытать удовольствие. Посмотри на себя с другой стороны. Ты - избранная, таких больше нет. И пока ты полезна Краассу, он сделает твою жизнь сказкой. А полезной ему ты будешь, вероятно, бесконечно долго.... Так что все отлично.

Аля зарывается лицом в подушку, молчит.

- Смею обнадежить, девочка, ты скоро привыкнешь. Тем более, ты в таком возрасте, когда тяготы и неудобства переносятся проще, а верить и надеяться гораздо легче.... Давай-ка отойдем пока от душетрепещущих сцен и окунемся в обыденность. Слушаешь?

- Да! - Отрывисто бросает она.

- Сегодня у нас впереди еще одно мероприятие. Так называемое посвящение. Краасс представит тебя рагезтам, как свою официальную... м-м-м, - он подбирает слово, - наложницу.

- Кого?!! - Аля опять хватается за голову. - О, боже! Да я лучше повешусь сразу! Или, вон, ты меня загрызи!

- Спасибо, мне еще пожить охота. - Парирует Зэер. - предложение, конечно, соблазнительное, но не настолько, чтоб на кон бросать собственную жизнь.

Аля прищуривается, обводит его взглядом. Зэер смотрит и удивляется. Он ловит в глубине ее зрачков жестокий хищный блеск. Она, с издевкой, произносит:

- А вы ему тут все пятки лизать готовы, как я посмотрю!

Он склоняет голову, смотрит с сожалением.

- В тебе говорит боль и разочарование, Алира.... Я не обижаюсь.... Тебе просто придется пережить и смириться. На это, конечно, нужно время.... Но знаешь, я совершенно искренне - именно для тебя, а не потому, что приказал Краасс - помогу тебе освоиться здесь. Как ни становись ты в позу и не протестуй, это теперь твой дом. Единственно настоящий.

- Прости меня, Зэер. - тихо прерывает она. - Мне просто очень больно.... Но я справлюсь, обещаю. Что там, вечером, произойдет? Что я должна буду сделать? Говори, я все выполню.

* * *

Аля смотрит на себя в зеркало. Нет, это не она. Это какая-то странница из лабиринта Минотавра. Ели в этой незнакомке и осталось что-то от нее, Али, то - лишь взгляд, быть может. А остальное....

Черное, длинное - в пол - узкое платье с разрезом до бедра плотно облегает худенькую фигурку. Материя мерцает, переливается. При любом движении по ней бегут фосфорические брызги и ручейки. Открытые плечи, низкий вырез на спине. Высокие, по локоть, кружевные перчатки без пальцев, парчовые туфельки на головокружительной шпильке. Аля битых два часа потратила только на то, чтобы научиться, хотя бы более-менее уверенно, передвигаться на них и не терять равновесие. Волосы высоко подобраны в прическу, напоминающую шлем и переплетены сеткой из черных жемчужин. Глаза, густо подведенные черным, кажутся неестественно огромными. Аля стискивает руки у груди, усилием воли старается подавить нервную дрожь. Зэер окликает. Она поворачивается, подходит.

- Замечательно, малышка. Ты покажешь им класс, я уверен. Ни в коем случае не выказывай страха или беспокойства.... Когда будете танцевать, просто слушай и давай вести себя. Это всего пару минут. Потом то, о чем я говорил. Это наиболее тяжелая часть, но она тоже - к счастью - длится недолго. И - мы свободны.

На стене освещается экран. Металлический тембр спрашивает что-то. Зэер отвечает. Потом протягивает Але руку, легонько пожимает ей пальцы.

- Готова, Алира?

Аля твердо смотрит на него. Делает глубокий вдох.

- Да!

* * *

Огромный зал. Его цвета - оттенки льдов Арктики. Посреди - возвышение подиума в виде многолучевой звезды или цветка, похожего на водяную лилию. Хрустальные стены сходятся вверху конусом. Море света, море воздуха и... глаза. Але мерещится, что их тоже - море. Разместившиеся группами за матово-кварцевыми столами или трибунами, рагезты открыто и придирчиво рассматривают её, будто какой-то музейный экспонат.

Зэер помогает ей подняться на подиум. Отступает, удаляется.

Краасс на противоположной стороне. Он снова в снежно белом одеянии. Но теперь - сапоги и широкий пояс густо расшиты золотом, волосы распущены, на лбу, переливающийся синим огнем, узкий бриллиантовый обруч.

Сконцентрировавшись и стиснув зубы, Аля заставляет себя отстраниться от всего, что происходит вне помоста. Глядя на Краасса, она медленно выходит на середину. Опускается на одно колено, складывает ладони в молитвенном жесте, смотрит в пол.

Начинаясь серебряными переливами и шумом ветра, звучит тягучая, тихая музыка. Постепенно усиливается, наполняет собою пространство. Странная, ни на что не похожая, проникающая в самую глубь души, околдовывающая, заставляющая тело само двигаться в такт, будто в трансе.

Размеренным шагом Краасс приближается. Взяв за запястья, поднимает на ноги. Аля кладет ладони ему на плечи, смотрит в лицо. Он чуть улыбается ей уголками губ, берет за талию, ведет в плавном кружении, чем-то напоминающем вальс. Она сосредотачивается только на его глазах, отключаясь от окружающего, позволяя управлять собою, как ему угодно. Фигуры танца сменяются одна за другой. Наконец, они останавливаются.

Краасс позади, опять держит её за запястья. Разводит руки в стороны. Отпускает Алю. Ведет сомкнутыми пальцами вдоль её вытянутых рук от кистей до плеч и дальше, по груди, перекрещивая ладони, обнимая её. Аля поднимается на носки, держась за его плечи. Склоняет набок голову, подставляя ему шею. Музыка отдаляется, затихает где-то далеко, превращаясь в рокочущие громовые раскаты. Краасс нагибает голову. Кончиком языка касается Алиного виска, щеки, шеи, плеча. Едва шевеля губами, она тихонько шепчет:

- Мне все равно! Если хочешь - убей. Но я люблю тебя....

На миг глаза его теплеют. Он неуловимо-невесомо дотрагивается поцелуем до её губ и с силой прижимается губами к шее под ухом.

Режущая острая боль вонзается, протыкает, разливается внутри. Аля, насколько может, расслабляется в его руках и терпит, терпит.... Пытка, кажется, длится без конца. Но она скорее умрет, чем издаст хоть звук. Они не дождутся, она выдержит!

Краасс отрывается от её шеи, поднимает голову. Зал взрывается приветственными возгласами и овациями.

Поддерживаемая его руками, прислонившись к его груди, Аля смотрит на них. Смотрит и улыбается. Она прошла это испытание, она сумела!!!

На подиум выходит Зэер. В руках у него, на ажурном золотом подносе, широкая чаша и маленькая блестящая шкатулка. Краасс еле слышно спрашивает:

- Удержишься?

Аля глазами показывает готовность. Он отпускает её. Берет с подноса шкатулку, открывает. Достает и демонстрирует сидящим подвеску - жемчужно-переливчатый бутон лотоса на тоненькой, витой, усыпанной бриллиантиками, цепочке. Надевает украшение на Алю. Бутон ложится точно в ямочку у основания шеи.

Следом Зэер подает ему чашу. Высоко подняв её над головой, Краасс что-то звучно говорит в зал. Как один, все поднимаются со своих мест. Напряженно смотрят на него и Алю. Трансформер отпивает из чаши, протягивает девочке.

- Теперь - ты!

Приторный запах крови бьет в нос, отнимает дыхание, вызывает тошноту. Аля делает над собою неимоверное усилие. Зажмурясь, не дыша, берет чашу обеими руками. Глоток. Еще один.

По залу проносится настоящий шквал восторженно-одобрительных выкриков и аплодисментов.

Краасс забирает у нее чашу. Передает Зэеру. Берет ладони девочки, осторожно и почтительно целует. Потом обнимает её одной рукой, поворачивается к залу. Приветствует его и уводит Алю с возвышения. Рагезты провожают их, стоя.

* * *

Шагая по проходу, между Зэером и Краассом, Аля понимает вдруг: с ней что-то не так. В глазах двоится, абрисы окружающего теряют четкость. Её знобит и подташнивает. Девочка постепенно замедляет шаг. Останавливается, поднимает на поддерживающего её Краасса затуманенные глаза. Лицо землисто-белое, белки глаз покраснели. Еле шевеля языком, выговаривает:

- Мне нехорошо....

В следующий миг она без сознания повисает на его руках. У Краасса вырывается сдавленное ругательство.

- Вызывай кабину. Срочно в медблок. У нас не больше десяти минут!

Через считанные мгновения они - в операционной. Алю укладывают на платформу. Краасс быстро снимает с нее туфли. Зацепив ногтем, распарывает платье по всей длине, стаскивает. Зэер перехватывает фиксаторами голову, руки, ноги у щиколоток.

- Смотри! - берет её за кисть, показывает Краассу. Тот недовольно хмурится.

- Первичная трансформация. Кровопотеря подстегнула организм. Он защищается, изменяя её ДНК.... Что с блокаторами?

- Первую серию ввел. - Зэер продолжает подсоединять тело девочки к шнурам и проводам. Краасс прикладывает пальцы к пульсирующей жилке на шее. Проверяет зрачки, раздвигает губы. Опять тихо ругается.

Зэер тоже смотрит. Десны кровавого цвета. Клыки заострились и поднялись над зубным рядом.

- Продолжается....

- Да. Никуда не годится! Если изменится сейчас, эта форма станет базовой.

- Вводить вторую часть?

- Сердце, скорее всего, откажет!

- У нас нет выбора! Она перерождается слишком быстро!

Краасс отступает от платформы, отворачивается, сжимает кулаки.

- Делай.... Нет! Стой. Все нормально. Смотри.

Зэер бросает взгляд в его сторону. Со стен и потолка к платформе сбегаются крошечные зеленые огоньки. Как ночные сонмы светлячков, они вьются вокруг Али, плотно облепляют тело со всех сторон. Их все больше и больше, они наслаиваются, роятся. Вокруг платформы образуется фосфоресцирующий, движущийся, колеблющийся зеленый кокон.

Зэер облегченно переводит дух. Краасс подымает глаза ввысь, что-то тихо говорит, прислушивается.

- Арника остановила мутацию. Но требуется замещение, чтобы фиксировать результат.... Проводим напрямую!

Зэер согласно кивает. Достает тонкий прозрачный катетер, оканчивающийся двумя иглами. Краасс сбрасывает рубашку. Берет один из концов. Нацелившись, втыкает до упора себе в предплечье. Зэер вводит вторую иглу в рану на шее девочки, отыскивает вену. Удаляет из катетера воздух. Густая темно-рубиновая жидкость быстро заполняет трубку.

- Держи её! - приказывает Краасс.

Согнав светлячков с плеч, Зэер сильно прижимает Алю к платформе. Тут же её глаза раскрываются. Они - цвета запекшейся крови, зрачки сократились до черных точек. Яростно дернувшись из рук рагезта, и ощутив, что высвободиться ей не под силу, девочка злобно оскаливается. Принимается изгибаться прыжками, отрывая тело от платформы. Корчится, рвется. Из широко раскрытого рта вырывается оглушающий, почти рвущий барабанные перепонки, свистящий крик. В нем нет ничего человеческого. Челюсти смыкаются с металлическим лязгом, длинные острые когти безостановочно скребут по металлу платформы, оставляя глубокие рваные борозды.

Краасс приближается, поправляет катетер, свободной рукой удерживает её за ноги. Постепенно, скачки и судороги стихают. Аля перестает метаться и кричать, обмякает, вытягивается, затихает.

Огоньки опять густо усеивают тело, полностью скрывая его под собою. Краасс вытаскивает иглу из руки. Зэер выдергивает вторую из Алиной шеи. Вздыхает. Улыбается.

- Обошлось. Спасибо хранителю.

Краасс кивает. Подходит к девочке. Еще раз проверяет её состояние. Все следы превращения исчезли, к радужной оболочке возвратился естественный цвет. Аля - в глубоком сне.

Вполголоса рагезт благодарит хранителя. Потом обращается к Зэеру:

- Уложи в её отсеке. Еще инъекцию стимуляторов.... Как скоро она придет в норму?

- Часа четыре, и будет, как новенькая. - С уверенностью заявляет тот, просмотрев показания приборов.

- Ну и отлично. Я - в город. К утру буду.

- Удачной охоты, вождь! - Салютует вслед ему помощник.

* * *

- Янка, ну чё ты, в самом деле?! Какого фига морозишься? Я тебе говорю, он такой клевый! Отпад!

Яна отодвинула мобильный от уха. Глянула на него, скривившись, опять поднесла.

- Лиза, мне не хочется, честно. Я на работе вымоталась сегодня....

- Ничего не хочу слышать! Рисуй, давай, физию, греби на себя что-нибудь приличное и дуй в клуб. Мы на втором этаже. Увижу - свистну! Давай, подруга, не тормози. Это такая лапочка, говорю тебе. Настоящий плейбой.... И бабок немерено. И на меня запал конкретно! Счас мы его по полной раскрутим. Все! Жду!

Подружка отключилась. Яна протяжно вздохнула, постояла посреди комнаты, держась за щеки. Потом махнула рукой и побрела одеваться. Лизка все равно не отцепится. По всем признакам, она уже впилась в нового кавалера железной хваткой и готова пуститься во все тяжкие. Придется пойти, а не то неделю потом будет дуться, фыркать в трубку.... Ладно, так и быть! В кафе сегодня полный бардак был. Заявилось 'высокое начальство', построило весь персонал рядами и колоннами и чихвостило так, по поводу и без, что им всем небо с овчинку казалось....

Гребаная работка, вечно со всех сторон виноватой делают. Еще этот случай недавний. С девчонкой той, малолеткой. Какая она ему дочь?! Невооруженным глазом видно было, он её откровенно клеит. И не стесняется даже ни на грамм.... Админ Трошин, придурок! За длинный рубль готов чуть не сам задницу подставить. Что ему какая-то девчонка?! Как он её тогда разносил! Думала, то ли уши в трубочку, то ли ему подносом по лысине, чтоб заткнулся, наконец!