Едем дальше. В обществе трансформеров, могущество и авторитет отдельных его членов базируется, в первую очередь, на влиянии и многочисленности семейного клана. Как и люди, они не рождаются одинаково скроенными под условную копирку. У кого-то способностей и талантов больше, у кого-то - меньше. Практически любой из рагезтов сумеет рассчитать маршрут перелета через галактику с несколькими гиперпрыжками и прохождениями метеоритных полей. Он же, с достаточной легкостью, освоит за очень скромный временной промежуток любое наречие чужого народа. Или сочинит очередную, восторгающую слух мелодию. Или проведет - в случае потребности неотложной - операцию: сошьет заново кого-нибудь, перекроит, подправит. И... о том, что всякий из них оружием владеет досконально можно вообще не упоминать, это и так понятно и подразумевается. Они воины до мозга костей, они впитывают это искусство еще с молоком матери и всю жизнь его оттачивают, доводя до полнейшего автоматизма.
Насчет молока уточняю - чистая правда! Малыши кормятся ним, пока у них зубки не прорезываются. И срок этот совсем короток. А потом... детки близко знакомятся с другой пищей и очень быстро, и активно, на нее переключаются.... Ну так вот, на общем фоне рядовых универсалов выделяются те, кто не просто что-либо повторяет, пускай и идеально, или производит, но и - придумывает новое, совершенствует имеющееся, рационализирует, модернизирует, изобретает. Словом - прогресс двигает. А наиболее талантливые из умников этих и становятся у истоков правления, диктуя условия и пути остальным своим соотечественникам. Государство рагезтов - содружество кланов. Клан - отдельно существующая группа, большинство членов которой имеют прямые или косвенные родственные связи и отличаются схожими талантами и сферой деятельности. Есть кланы технарей, медиков, законников, исследователей-ученых, педагогов-наставников, представителей изящных искусств, военных стратегов, инженеров и так далее, и тому подобное. Объединение "по интересам" позволяет трансформерам существовать максимально комфортно среди единомышленников и получать постоянную поддержку в своей основной работе. Кроме того, для всеобщего удобства и рациональности, практикуется такая особенность, как "свободная миграция". Например, если в клане технарей рождается лекарь, он, по достижении совершеннолетия и, определив окончательно жизненные приоритеты, имеет полное право выбрать себе ту семью, какую сам захочет. Ориентируясь на свои задатки и планы на будущее. Конечно, при обязательном условии, что принимающая сторона сочтет его достойным для перехода.
Когда рагезты решают образовать постоянную пару, муж приходит на территорию жены, а не наоборот. А все из-за того, что браки эти так называемые "гостевые". Большую часть жизни мужчины (Зэер Але рассказывал, помните?) проводят вне дома. И жене в его отсутствие, несомненно, комфортнее ощущается в родной и привычной обстановке. Детишки, если таковые все же появляются, проживают в отчих пенатах до вхождения в школьный возраст. А после отсылаются в закрытые пансионаты, отдельные для мальчиков и девочек. Изредка родителей проведывают. Но никаких регулярных каникул здесь нет. Детей сознательно стараются отдалить от дома, чтобы младенческие привязанности не влияли на окончательный выбор профессии и не сбивали с пути. Человеческой материнско-отцовской заботы и желания опекать отпрысков, подчас до их пенсии и собственной смерти, трансформеры не поняли бы никогда. Они предпочитают гордиться не наличием потомков, а тем, какую пользу обществу потомки эти приносят. И детей своих любят - если так выразиться можно - на расстоянии.
Вся сообщность клановая разделяется на три уровня: рядовой, избранный и королевский. С первыми, думается, и так все ясно. А на последнем остановлюсь. Заслуживает!
Представлен клан всего двумя семьями. Их члены отличаются познаниями и способностями на порядок превышающими качества основной массы. Именно этим, избранным, доверяют вести за собою. На их усмотрение и их воле вручают свою жизнь и благополучие, им верят безоговорочно. Из их среды выбирается лидер. Всегда один. Всегда - мужчина. Подчинение вождю полное и почти беспрекословное. Но в том лишь случае, если властью своей он не злоупотребляет и не подрывает жизненные устои и стабильность нации. В последнем, неблагоприятном случае, по общему решению глав кланов, на Совете Высших, правителю могут предъявить вотум недоверия и... свергнуть, а то и жизни лишить! Если вина его и несоответствие должности очевидны и доказаны. Такая вот у императора служба трудная и опасная. Это в процессе уже. Но и будущему претенденту на царствование изначально приходится не сладко, поверьте на слово! До того, как ступить под своды Дворца и принять в свои руки бразды правления, он должен преодолеть сложнейший и небезопасный путь многочисленных испытаний и экзаменов. А, кроме прочих множественных навыков, обязан досконально владеть знанием Законов. Он становится их живым олицетворением, эталоном. На который равняются и перед которым склоняются все остальные.
Одно из наитягчайших преступлений у рагезтов - кровосмешение. В основе лежит тысячелетиями неизменное восприятие собственной расы как избранных потомков богов, повелевающих и контролирующих все другие народы, "низшие" на языке трансформеров. Важно понимать различие кровосмешения и, рядовой для вампира, физической связи с жертвой. Которая приводит в большинстве случаев к гибели последней. Под грехом же подразумеваются равноправные отношения с представителями иных рас и, возможные их последствия, появление на свет общего потомка. Считается, что подобной связью рагезт оскверняет и себя, и весь свой род. И прощение снискать может лишь - приняв смерть. В противном случае, весь его клан подвергнется гонению и отчуждению. Отпрыски, что случаются от таких связей, именуются полукровками и, если изначально, вдруг, не были уничтожены, приравниваются к существам низшим. В мире трансформеров они не имеют никаких прав и привилегий, их ждет участь обычных рабов. С одним отличием: в пищу рагезты полукровок не используют, поскольку это, все же, попахивает каннибализмом. Если метис перестает быть выгоден и нужен, его попросту убивают.
Еще один тип взаимоотношений у рагезтов наблюдается с иными. Иные - существа, обладающие в каких-либо областях способностями неординарными и чрезвычайно для трансформеров полезными. При этом, они могут быть даже и сильнее своих потенциальных хозяев. Но, все равно, служат им, подчиняясь безоговорочно. И, нередко, преданы до самопожертвования. Иных рагезты склонны ценить, баловать, заботиться - как о дорогом и полезном. Главное, не преступать установленную грань "собственность-хозяин" и не давать любимчикам привилегий и возможностей самих трансформеров. Если таковой факт установлен бессомнительно, подобная связь - особенно между представителями разных полов - может также приравниваться к кровосмешению. И, если обвиняемый не докажет обратного, его грядущая участь незавидна. Добавим сюда: никакие высоты Императорской власти не освобождают от подчинения правилам наравне с рядовым рагезтом. И поймем тогда, что угрозы и злобствования знакомой нам Эвфалии, вовсе не так глупы и эфемерны.
Краасс добывал свой титул потом и кровью. Он с детства усердно готовился к отведенной ему роли. Он привык быть первым и впереди, не страшась трудностей, не замечая препятствий. Он не щадит ни себя, ни других на пути к поставленным целям. И он очень и очень много делает для своего народа, одновременно держа трансформеров в железном кулаке своей воли. А это не всем нравится, конечно. Тем более, в любой среде и при любом правлении всегда найдутся недовольные, обделенные, несогласные. Даже в супердемократической и лояльной, - чем у нас тут и не пахнет. А когда один из этих кого-то еще и оскорбленная в своих чувствах, и униженная в мечтах, амбициозная и самолюбивая женщина, то все может перевернуться с ног на голову на удивление быстро. Ибо, кто, как ни женщины в плетении интриг и достижении целей окольными путями, непредсказуемы и непревзойденны?! А Эвфалия достойная представительница нашего замечательного племени. Уж она-то точно не отступит!
Глава 25
Свистящий ледяной ветер. Иглы мороза нещадно колют щеки, забираются за воротник. Искрящееся нехоженой белоснежной простынею плато похрустывает под ногами невидимыми ломкими кристалликами. Белый пар дыхания клубится, окутывает, виснет прозрачными облачками. Острия каменных клыков устремляются в застывшую бездонную голубизну.
Аля отдаляется от остальных, рассматривает ледовую равнину. Ей опять по-настоящему страшно. Неизбежность и неизвестность происходящего выбивают из колеи, заставляют мышцы непроизвольно сокращаться противным нервным тиком. Она приседает на корточки, водит ладонями по твердой корке наста, глубоко вонзая ногти, стараясь отвлечься от нарастающего неприятного звона в ушах, с силой зажмуривается....
- Успокойся, Алира. - Неслышно приблизившись, Тамелон приближает морду к побелевшему лицу девочки. - Страшиться нечего. Просто взгляни на меня.
Аля слушается. Бирюзовые глаза заполняют все вокруг, заливают её теплым умиротворяющим светом. Голос спокоен, мелодичен. В нем уверенность и безопасность:
- Ты приходишь сегодня к истокам. К точке отсчета, откуда все начинается. Ты сейчас ближе к ней, чем во все былые дни твоей жизни. Твой создатель уже здесь, он тебя ожидает. Ты покажешь ему, кем стала. Что дало тебе твое умение. И тогда он решит - предоставить ли шанс. Мы все уверены в тебе, девочка. Главное, чтобы ты сама в себе не сомневалась!
- Легко сказать. - Бурчит Аля, растирая снегом ладони. - Но чувствует себя уже гораздо лучше. - Ладно-ладно.... Ясно все. Еще пару минут!
- Хорошо. - Следует кивок. Побудь с Морфеем, пока мы приготовимся.
Вслед за Морфеем Аля отходит под самые скалы. Устраивается на спине единорога, подбирает под себя ноги, наблюдает.
Перевоплотившись в дракона, Тамелон быстро перемещается по белому полю. Кончик хвоста глубоко взрывает искристую целину, вычерчивая линии разметки. Постепенно, на участке плато перед девочкой возникает ровный, словно линейкою вымеренный, круг. Внутри него появляется пентаграмма - пятиконечная звезда. Острия лучей крайними своими точками ложатся точно на линию окружности. Ближе к центру итран добавляет второе кольцо. Завершив работу, аккуратно выбирается за границу рисунка. Окликает Морфея. Аля соскальзывает вниз. Морфей подходит к отцу. Они становятся на противоположных сторонах гигантской звезды. Зэер с Носферату отодвигаются подальше. Показывают Але жестами, чтоб не приближалась. Итраны одновременно наклоняют головы. Рога начинают светиться, все сильнее и ярче. И вдруг, из кончиков их, вырываются прозрачно-синие, тонкие лучи, очень напоминающие лазерные лезвия мечей. Лучи соприкасаются концами с обозначенной на снегу схемой. Снежная масса шипит, пузырится, вскипает, превращаясь в густые клубы пара. Единороги стоят, застыв недвижными изваяниями, лишь головы слегка покачиваются, да синие языки лазерного пламени продолжают плавить ледяную гладь. Зачарованная, Аля не отводит глаз от волшебной и прекрасной картины: магическая драконья стража у врат владений Снежной Королевы. Их чешуя блестит и мерцает летящими голубыми отсветами, гибкие могучие тела источают величие мистической мощи.
Свет лучевых лезвий слабнет, исчезает. Оба итрана одновременно отдергивают головы и разом поднимаются на дыбы, посылая небесной лазури рокочущий громовой крик. Скалы тотчас многократно отражают его, округа наполняется вибрацией и грохотом. В стопы вонзается гулкая, обрывистая тряска. Бросив в сторону и вниз взгляд, Аля испуганно-восхищенно ахает: по поверхностям окружающих плато ледников расползаются многочисленные трещины. Куски расположенных ниже скал отваливаются и, один за другим, обрушиваются вниз. Поднимая тучи снежной пыли, уносятся, теряются где-то далеко, в зияющих пропастях разломов. Краем уха Аля улавливает какой-то новый гул и растущее дрожание почвы под ногами. С покатого склона справа от нее, немного ниже линии плато, трогается огромный снежный пласт. Катится вниз, увеличивая скорость и, одновременно, разрастаясь вширь и ввысь. Девочка понимает: она наблюдает сейчас настоящий сход лавины, да еще так неправдоподобно близко. Воздух будто уплотняется, насыщается мириадами микроскопических кристалликов снега. Аля поднимает ворот комбинезона повыше, опускает на глаза прозрачный защитный шлем. И смотрит, смотрит....
Лавина пронеслась. Грохот, треск ломающихся деревьев и катящихся обломков затихают. Рассеивается снежный туман. Поблескивая гладким, точно слюдяным, покрытием граней, перед изумленной девочкой простирается громада пентаграммы, заключенная в две идеальные окружности. Линии её теперь из какого-то непонятного, полупрозрачного, похожего на цветное стекло вещества, и - ярко-синего цвета!
- Обалдеть! - Шепчет Аля себе потрясенно. Чего-чего, а такого чуда она никак не ожидала. Что же они еще могут, её фантастические приятели, и есть ли вообще то, что им не подвластно?! Во втором пункте Аля сейчас искренне сомневается.
Приготовления продолжаются. За чертою внешнего кольца, через равные промежутки, выкладываются пирамиды из соединенных посредине заостренными концами, поставленных вертикально на насыпи антрацита, смолистых кедровых бревен. В каждой - по четыре бревна. И самих пирамид - тоже четыре. Они удалены за линию внешнего круга на пятнадцать метров каждая. И образуют условных квадрат ограждения или "Стражи", - вспоминает Аля рассказ Тамелона. Ей предстоит разжечь их и поддерживать горение на протяжении всего ритуала.
Трансформер и оборотень на четырех лучах звезды расставляют широкие плоские чаши из матово-серого, с вкраплением прозрачных сгустков, камня. Затем Зэер широким приглашающим взмахом приглашает девочку подойти.
- Готово, принцесса. Следующее слово - твое. - Подает ей небольшой бумажный пакетик с черноземом. - Приступай, Алира.
- Семена уже там? - Спрашивает она.
- Да, - отзывается рагезт, - начинай.
Осторожно, стараясь не проронить мимо ни грамма, Аля пересыпает землю в одну из чаш. Кладет ладонь, накрывая, произносит отчетливо:
- Материя земли - рождением дана!
Переходит к следующей, по кругу. Повторяет тот же жест. Надавив ладонью на обод, говорит:
- Материей воды я силу обрела!
Движется к третьей. Закручивает пальцами над нею воображаемую спираль:
- Простор твоих ветров мне подарил весь мир!
И заканчивает над последней, четвертой чашей, вознося руки от нее ввысь, к небу:
- Но среди всех даров, ты, пламя, мой кумир!!!
Становится на пятый луч. Рывком распрямившись, вытягивается в струну, удерживаясь на самых кончиках пальцев. Нараспев, в полный голос, проговаривает слова древнего, как сам мир, заклятия "Встречи". Опускает голову, скрещивает руки на груди, ждет.
Четверо её спутников подходят. Становятся: каждый на своем луче. Голос Таме отзывается громом и с размаху врывается в на глазах темнеющее сходящимися тучами небо:
- Свидетельствую - силою Огня!
- Свидетельствую. Силою Воды! - откликается Морфей грохотом низвергающегося водопада.
- Свидетельствую - силою Земли! - сотрясает окрестье низкий раскатистый рык. Глянув из-под ресниц, Аля видит, что оборотень, как и рагезт, уже принял свой животный облик. Шерсть на спине и холке вздыблена, передние лапы широко расставлены, глаза светятся мертвенно топазовым огнем.
- Свидетельствую, силою Воздуха! - поднявшись на задние конечности, гарпия с оглушающим свистом взмахивает могучими крыльями.
Аля простирает руки в стороны, запрокидывает к небу лицо:
- Именем четырех стихий и данной мне властью, я призываю тебя, Эгрегор Земли и прошу явить себя мне воочию! - Она собирает себя внутренне, концентрируется. А потом - выбрасывает поток энергии в черноту сгустившихся туч, разрезая их белым зигзагом молнии.
От стенающего протяжного грохотанья и воя у нее закладывает уши. Тучи наползают друг на друга, ускоряется, пускаются во вращение, из которого рождается дымный, иссиня-черный смерч. Он вытягивается удлиненной воронкой. Его струи в бешеной пляске летят по кругу, и ветер едва не сбивает девочку с ног. Она напрягает все силы, чтоб удержаться, но старается ни на секунду не впустить в душу и тени страха или неуверенности. Глядя в беснующиеся перед её глазами призрачные ураганные вихри, говорит спокойно и повелительно:
- Прошу и призываю породившего меня явить себя. Ибо я - твое Дитя Предназначения! - Ветер подхватывает её голос, разносит металлическими перекликами и отголосками дальнего эха. И она слышит в ответ гремящий камнепадом бас:
- Облик!
- Ирбис! - Быстро произносит Аля, не отводя глаз от черной воронки. Та ударяется в центр звезды, входит в него, втягивается, вжимается, обретая плотность и массу. Тучи продолжают клубиться, небо разрезают стрелы молний. А прямо напротив Али, во внутреннем кругу пентаграммы, стоит, горделиво выпрямившись, огромный снежный барс. Величественно-спокойный и совершенно-прекрасный, он медленно и тщательно оглядывает девочку огненными провалами глаз. Легкий ветерок ерошит густой, длинный, белоснежный мех, расцвеченный сеткою причудливого узора пятен.
Аля опускается на одно колено, протягивает зверю сложенные ковшом ладони. Открывает себя, свою душу, будто двери распахивает. И сразу же ощущает, как Эгрегор внедряется в сознание: изучает, исследует, заглядывает в самые дальние и укромные уголки памяти и разума. Но девочка не боится. Наоборот. Теперь она тоже совершенно спокойна и радостна до благоговения.
- Здравствуй, дитя! - Звучит внутри, наполняя блаженством и расслабленностью, певучий проникновенный голос. - Я рада видеть тебя.
- И я рада! - Произносит Аля. По щекам скатываются слезы восторга и упоения. - Я счастлива, что вижу тебя, создатель мой!
- Что хочет дочь моя? - Спрашивает её ирбис.
И Аля, собравшись и справившись с волнением, отвечает твердо:
- Исполнить предназначенное, Великий Центал!
- Но готов ли к миссии ребенок мой? - Мягко вопрошает Эгрегор.
- Да. - Без колебаний отвечает она.
- В чем видишь ты суть свою?
- Я. Есть. Хранитель! - чеканно выговаривает Аля. - Предназначение мое: ограждать и нести мир. И, если посылать смерть, то - защищая лишь, не иначе!
- И ты просишь отпустить тебя?
- Да, Властитель. Мне известно, что в просторах Вечного должен длиться мой путь. То, для чего создали меня, лежит далеко за пределами этого мира. Я заявляю, что готова к миссии моей!
- Тогда яви себя пред свидетелями, ребенок Предназначения!
Аля склоняется в низком поклоне, перевоплощается. Распахнувшиеся веером крылья возносят сфинкса в чернеющую высь. Белые нити молний устремляются к парящему силуэту, сплетаются под ним в сетчатый огненный клубок. И клубок этот пламенным метеором падает вниз, принимаемый Чашею Огня. Сразу же, молниевые сполохи ударяют во все четыре пирамиды. Костры воспламеняются, вытягиваются бурлящими бездымными факелами. Сфинкс приземляется, обращается человеком. Зачерпывает из чаши трепещущее бликами пламя. Раздувает его в ладонях, по очереди подносит к оставшимся трем сосудам. Отделяя части, перекладывает в них. Огонь мгновенно преобразовывается.
Над ободом первой поверхности вздымается, взлетает блистающими искорками воздушный смерчик. Крутится, приплясывая и извиваясь. Вторую чашу заполняет тяжелая синеватая жидкость, переливается через край серебряными струйками, стекая, впитывается в снег. А из последней, третьей, тянется изумрудно-зеленый, закручивающийся спиралью, росток. Поднимается все выше и выше. Конец его расширяется, набухает бутоном и раскрывается лилово-белым, ослепляющим ярчайшим сиянием, цветком-звездой. Голоса наблюдающих сливаются в единодушном:
- Свидетельствуем и подтверждаем!
Аля поворачивается к ирбису. Плавно подносит ладони ко рту и выпивает оставшийся у нее в руках, играющий багрянцем и золотом огонь. Черты её лица ни миг изменяются, скулы заостряются, губы наливаются красным, глаза вспыхивают огненным заревом и чернеют, превращаясь в бездонные колодцы тьмы. Она опускается на колени, разводя руки в стороны. Произносит смиренно:
- Твое решение, повелитель мой!
Ирбис поднимается вертикально, вырастает в размерах. И вот он уже и не зверь вовсе, а свинцово-голубой световой поток, соединяющий прозрачным коридором землю с кипящими небесами. Бесконечно долго тянутся минуты изнуряющего ожидания. Алины глаза не отрываются от столба плазменного торнадо. И тут, из самой глубины его, заглушая все остальные шумы и звуки, волнующимися органными переливами звучат слова:
- Дитя Центала, дочь огня, мы посвящаем и признаем тебя рожденною пламенем Силы!
Цветок в чаше всплескивает световыми стрелами, разлетается мириадами осколков, осыпая девочку звездным дождем. Искры вонзаются, входят в тело, пронизывают насквозь. От заполонившей острой боли мутится сознание. Аля задерживает дыхание в единственном желании: вытерпеть и принять....
И тут, вся мистерия, окружающая её, в один короткий миг разваливается и исчезает, как ускользающий утренний сон. Над нею снова - голубое небо и блеск нетронутой белизны под ногами и девственная снежная целина, насколько хватает глаз. Но нет, что-то есть. Что-то, присыпанное снегом, тускло светится у самых ног. Аля приседает, разгребает снежный холмик. Извлекает два тонких ажурных браслета. Они кобальтово-синие, с инеем жемчужной росписи. А на ощупь чуть теплые, как прогретая по весне солнцем земля.
- Вот, все у тебя и получилось. - Слышит над головою девочка. Оглядывается. Усталые бирюзовые глаза приветливо улыбаются ей. Тамелон разглядывает браслеты. Кивает удовлетворенно.
- Он принял тебя, Алира. Мы это смогли. Спрячь их и храни хорошенько, но не надевай пока. Возвращаемся немедленно, время оканчивается. Пора!
Аля обнимает его за шею, целует. Идет с ним рядом к опустившемуся диску платформы.
Глава 26
- Умираю, спать хочу! - Аля умостила голову на скрещенные руки, прижалась поплотнее боком к пушистому теплому животу. Пробормотала неразборчиво:
- Подремлю немножко, не возражаешь?
- Дрыхай уже, малышня! - Зэер накрыл её лапой. Дунул легонько, убирая с век упавшую челку. Обвел глазами любяще и тепло. Посмотрел на развалившегося неподалеку Морфея. Тот глянул в ответ пристально и проницательно, больше на девочку, чем на рагезта. Убедившись, что та крепко заснула, негромко спросил:
- Когда праздник?
- Через три дня. - Трансформер невесело ухмыльнулся. - Знаешь, а мне жаль даже. Привык я к этой планете. На удивление быстро и до странности прочно. Можно сказать - прикипел. Но все хорошее, как известно, долго не длится.
- В запасе, в итоге, что имеем?
- Месяц с небольшим, с момента прибытия новой смены.
- А Краасс тебе наместником остаться не предлагал?
- Предлагал. Я ему Арео порекомендовал.
Морфей помолчал, прикидывая и анализируя. Покрутил головой, отбросив гриву.
- Стоящая кандидатура. Я за него. Сам не хочешь....
- Верно. Из-за нее. Хочется быть рядом. Не вижу причины отказывать себе.... Да и Алире так гораздо легче будет к нашему миру привыкнуть.
- Дивны дела твои, Творец. - Насмешливо процедил итран. - Один её... пользует. Почем зря! А второй - опекает и заботится.... Жаль!
- Что я - не он? Брось, Морфей. Они с Краассом замечательная пара. Не побоюсь определения - идеальная. Не сейчас, так позже, он это поймет и оценит. А мне предостаточно того, что имею. Ты представь лучше, как мы когда-нибудь, все вместе, вернемся сюда отдыхать. Красотища! Ну а пока, что поделаешь, такова наша служба.
- Все вместе! - Приглушенно хихикнул единорог. - И Носферату притащишь, что ли?
- Зэер поглядел кротко, коротко вздохнул.
- Насильно мил не будешь. И он, на самом деле, не виноват. Что из того, что мы были соперниками? Где сегодня мы, и где она?!.. Кто знает, может, с Алириной помощью, мы еще и друзьями заделаемся.
- Нет! Ты, таки, уникальное явление! - Пробурчал итран. - Прямо атавизм какой-то ходячий. И как это ты трансформером родиться умудрился, не пойму!
- Хочешь сказать - как я, вообще, умудрился родиться? - Поправил его рагезт уныло. - Тысячелетие-другое, и нас, наверное, в природе не останется. Примете эстафету, соратники!
- Типун тебе на язык, как люди говорят! - Передернул шкурой Морфей. - У вас теперь Хранитель есть. А у Космоса - надежда!
- Твои слова, да в уши Разуму! - Натянуто усмехнулся Зэер. - Поживем, увидим.
* * *
- Носферату, что это за празднование такое? - Аля сосредоточенно заплетала себе колосок у зеркала. Оборотень, устроившись в сторонке на ковре, терзал визифон, извлекая из него нужную информацию, сортируя её и разгоняя по условным папкам.
- Очередная попойка и гулянка, да? - опять подала голос девочка. - Буду тогда у Краасса проситься куда подальше на сутки, не меньше. Не желаю и на километр к этому светопреставлению приближаться.
- Если бы. - Отозвался Носферату меланхолично. - Рядом с этой пирушкой рядовой загул и близко не стоит. Нас ожидает нечто грандиозное. И одиозное, тоже. Само только присутствие женщин их чего стоит!
- Ого! - Аля развернулась, подошла к нему, скрепляя косу на конце янтарно-медовой дугой зажима. Уселась рядом по-турецки. - Просвещай, давай, пока не поздно. И я не выгляжу абсолютной дурой неотесанной со стороны.
- Ну, это ты себя, что-то, крепко нынче не любишь! - хохотнул он. - Дурой ты на их фоне точно не будешь. А вот иной - да! И тут ничего не поделаешь, Алира. Так что: наплюй и помаши.
- Ну и ладно! - Буркнула она. - Я отпрошусь заранее и....
- Не отпросишься. Птичка на хвосте принесла, - Краасс велит тебе его сопровождать.
Аля надулась недовольно и расстроенно. Задумчиво рисовала пальцем цветочки на ворсе ковра. Потом вздохнула, очевидно, принимая факт. Устремила на Носферату лукавый взор:
- И черт с ними! Главное, чтоб не приставали!
- О нет, девочка. Это было бы слишком просто. - С нажимом произнес он. - Дело заключается в том, что приставать на этом празднике жизни будешь как раз ты. Определенным образом, и ко всем мужчинам сразу.
Аля отклонилась, прошлась по нему взглядом сверху вниз и обратно.
- Нэттэ, а у оборотней какая температура нормальной считается?
- Измерить хочешь? - Рассмеялся Носферату. - Не стоит. Сейчас все объясню.... Нет, ну превосходно, ничего не скажешь! - Перебил сам себя. - Попрятались по кустам, красавчики. А меня под удар загоняют. Прямо расцветаю от удовольствия!
- Так-так. Вижу, дельце жареным попахивает. - Аля понимающе улыбнулась. - То-то, гляжу с утречка, Зэер странный такой. Глаза отводит. Рассказывает, что занят больно, и со мною ты будешь целый день. Так это они, значит, пояснения-указания на тебя спихнули?
- Верно поняла. - Ухмыльнулся оборотень. - Зэеру о таком рассуждать и впрямь не с руки. Тамелон с Морфеем тут разве что советом абстрактным помогут. А я лицо непредвзятое и достаточно осведомленное, и потому буду с тобою нужные навыки ближайшие сутки шлифовать до автоматизма.
- Ой, ну хорошо! - Аля обреченно отмахнулась. - Я робот, и житье мое - сплошные спецзадания! Валяй. Слушаю тебя ну о-очень внимательно.
Носферату указал на выплывшую из глубины экрана картинку.
- Морфей придумал, как нам защитить тебя, Алира. Сразу оговорюсь, сделать это будет достаточно сложно. А, кроме того, еще и опасно. Тебе придется противопоставить свою волю Краассу. И его реакция может быть самой непредсказуемой и агрессивной. Ты обязана быть готова к ней, и готова выстоять, что бы ни произошло. - Он приостановил рассказ, внимательно вгляделся в её лицо. Нет, колебаний и страха не заметно. Носферату кивнул одобрительно, продолжил, - существует один позабытый рагезтами обряд. Последнюю тысячу лет, насколько знаю, его не проводили ни разу. Здесь требуется немалая храбрость и стойкость воли. Ты испросишь помощи и поддержки у непосредственного покровителя расы трансформеров, чтобы связать себя узами взаимных обязательств с твоим избранником. И, если Краасс согласится - а он будет вынужден, потому что в противном случае потеряет всю власть над тобою - ты станешь его единственной спутницей. Навсегда, наверное. - Опять сурово посмотрел в суженные от волнения и переживаний глаза. - Ты отдаешь себе отчет, на что он способен в гневе, а, девочка? Он запросто может тебя изувечить, учти.
Аля сглотнула. Вытерла губы тыльной стороной кисти. Прошептала:
- Предначертанного не избежать. Пусть будет, как будет. Я это сделаю.
Носферату улыбнулся с грустинкой.
- Вот это характер! Я тебе в чем-то завидую, Алира. Хорошо. Теперь подробно. Именуется эта штука интересная - "Танцем Предложения". А суть процесса вот в чем....
Глава 27
Вечерняя зоря. Догорает. Солнце закатилось, ушло на покой, и только узкая полоса на уровне леса еще тлеет - пряно и холодно. Новолуние. Синь небосвода очищена от облаков. В глубинах её, по одной, посланницами надвигающейся ночи, рисуются первые звезды. Желтые глаза мрака. Тайн, ошибок, надежд. Но ты их не боишься, девочка, правда? Они не принесут тебе вреда. Они говорят с тобою, околдовывают, ласкают сердце серебряными лучиками мечты. Они - твоя легенда, врата в грядущую жизнь. Твое истинное, укрытое временем и расстоянием сокровище. И они будут подчиняться, помогать, творить. Они сделают все, что ты захочешь. Но тогда лишь, когда душа твоя останется живой.... Не уходи от себя, Алира. Помни... всегда... помни...о том, кто ты есть....
Аля распахивает глаза, печально улыбается бархату неба. Обнимает себя руками, прислонясь к ажурному плетению балюстрады. Вздыхает глубоко и тревожно. Путей к отступлению нет. Так зачем бередить чувства зря? Завтрашний вечер определит её будущее. Но до него еще нужно дожить. Именно дожить, а не просуществовать в тупом и бессмысленном страхе. Она знает, что сделает - просто не будет предстоящего обдумывать, не будет до последнего момента. Ну а там уж - как бог пошлет! Идем ва-банк!
Забрав с подноса на полу плоскую глиняную пиалку, Аля забирается на перила. Неспешно, с удовольствием потягивает ароматный крепкий чай, вслушивается, впитывает звуки и запахи лесной темени. Подносит ладонь к губам, сдувает невидимые пылинки и выбрасывает руку вверх, прищелкивая пальцами. На уровне лица её, в полуметре, из воздуха, является светящаяся точка, преображается в крохотного огненного мотылька. А он - в летучую мышь. Аля подставляет ладошку. Животное пикирует, хватается лапками, повисает, попискивая и поскрипывая. Вертит головкой, шевеля большими треугольными ушами. Аля осторожно отставляет пиалу, гладит зверька по бархатистой шейке. Приближает его к лицу. Говорит шепотом:
- Скажи Тамелону, я готова. И передай ему приветик пламенный. Лети!
Стряхивает черный клубочек с ладони. Мышь взмывает в небо, уносится прочь, оставляя тающий фосфорический след. Аля вновь берется за чай, отпивает. Замирает неподвижно. Губы слегка кривятся в досаде и раздражении. Легка красавица на помине. Ну отчего она нарывается постоянно?! Конфликта хочет. Выяснений каких-то. Нечего им выяснять и делить. Ничего ей Аля не должна!.. Но, ведь, не уймется по доброй воле ни за что!.. Лишь бы не сорваться, не поддаться эмоциям. Она этого только и ждет. Открытого скандала, привлечения внимания. Черта с два!..
Не оборачиваясь и не меняя позы, девочка безразлично, но достаточно громко произносит:
- Я не кусаюсь, Эвфалия. Сегодня и сейчас. Что нужно знатной даме от хозяйской игрушки?..
Молниеносно разворачивается, перемещается вдоль балюстрады и застывает в непринужденно беспечной позе, облокотившись на перила, подперев голову рукой. В двух шагах от остолбеневшей рагезтянки.
- Неужели ты удивлена, госпожа? - спрашивает подчеркнуто приязненно. - Но это ведь не я прокрадываюсь к тебе в отсутствие свидетелей. Это ты пытаешься застать меня врасплох.
Как смеешь ты говорить со мною?!.. - Эвфалия разъяренно шипит свою тираду, но завершить её не успевает. Аля уверенно и дерзко вклинивается в её слова:
- "В таком тоне"?.. Ми-лос-ти-ва-я Эв-фа-ли-я! - Ядовито отчеканивает по слогам. - Да кто ты такая, в конце концов, чтобы я пресмыкалась перед тобою?!
Эвфалия глядит на нее остолбенело - рот полуоткрыт, в глазах настоящее изумление, граничащее со страхом. Аля фыркает снисходительно смешком.
- Не бойтесь, госпожа. Если не попытаетесь причинить ущерб мне, то и я вас не трону. Обещаю.
- Ах ты, нахалка безродная! - Рычит рагезтянка в бешенстве, обретя все же голос. - Да я тебя уничтожу, тварь!
- Прямо сейчас? - Спокойно осведомляется девочка и даже позы не меняет. - Вряд ли, достойная Эвфалия. Не хватит у тебя на это ни силы, ни сноровки. Посмотри-ка сюда лучше.
Из Алиного плеча у основания шеи появляется, вытекая бесплотной струйкой, прозрачное светящееся щупальце. Оно лениво извивается, исследуя ближайшее пространство, то растягиваясь узкою ленточкой, то расползаясь и ширясь призрачным облачком.
- А я, кстати, знаю - кто такой Крофт! - Весомо выговаривает девочка. - И он тоже угрожал мне. Причем, в отличие от тебя, безо всякого повода.... Ты видишь, я справедлива. Я понимаю, отчего тебе больно. Прости, но жалеть и уступать не собираюсь!.. Так вот. Брату твоему поиграть со мной приспичило, видите ли. Он рассказывал тебе, милая Эвфалия, чем закончились его откровенные игры?..
Побледневшая до синевы рагезтянка медленно отступает. Бормочет, сжимая кулаки:
- Тебе не жить! Все равно! Я найду пути. Предупреждаю тебя, туземка. Я не отдам его тебе, слышишь, гадина?!
- Он разве вещь? - Улыбнувшись, отвечает ей Аля беззлобно. - Быть может, это ты забываешься, Эвфалия? Он мой хозяин. И то, что я люблю и подчиняюсь ему, нормально. Из нас двоих я принадлежу ему, а не наоборот. И потому "отдавать" можно, вероятно, меня, но не его. Интересно, как среагировал бы Краасс, услышав, что ты рассуждаешь о нем, как о предмете неодушевленном?
- Замолчи! - Взвизгивает Эвфалия на грани истерики. - Ты не смеешь называть его по имени! Ты!!..
- Я зову его так, как он сам предложил. И за рамки дозволенного не захожу никогда. Его воля: закон для меня. Но только - его! Запомни хорошенько и не пытайся меня запугивать. За свою короткую жизнь я уже перетерпела столько боли, и страха, и отчаяния, и ненависти, сколько тебе за все твои столетия и присниться не смогло бы. А потому пораскинь-ка мозгами на досуге да сообрази, если не тяжело, конечно, что я с тобою сделать могу ненароком, рискни ты на меня руку поднять! - она понижает голос, одновременно превратив его в металлический лязг. - А теперь уходи. И стращай кого-нибудь другого. Мне твои угрозы надоели, поняла?!
Издав короткий свистящий шип, Аля приподнимает верхнюю губу. Клыки мгновенно удлиняются, превратившись в отточенные стилеты. Глаза расширяются и наливаются ледяной тьмой. Эвфалия, непроизвольно вжав голову в плечи, отступает, шепча яростные проклятия. Отворачивается. Сгорбившись, торопливо уходит.
Аля смотрит ей вслед неотрывно. Убедившись, что рагезтянка действительно покинула этаж, возвращается в свой отсек. Закрывает выход на террасу, блокирует. Расхаживая по комнате, снова и снова перебирает в уме подробности состоявшегося разговора. Неприятно, жуть! Будто в грязи ополоснули! А дальше что будет, если она сейчас уже позволяет себе прямые угрозы и вторжения на личную Алину территорию? Причем уверенно так, без малейших опасений. А что, если Краасс попросту ведет двойную игру? И дал претендентке возможность распоряжаться ситуацией по собственному усмотрению?! А сам глядит на них и ручки трет от удовольствия - чем не два питбуля на бойцовском ринге. Замечательно красочное представленьице! И все - во имя него, родимого!.. Коту смех - мышке слезы?.. А то ли еще впереди ожидает?!
Аля чувствует себя все гаже. Этот её выпад против Эвфалии физических сил не забрал, но моральные подорвал основательно. Слишком много навалилось одновременно, слишком она измотана. От нее ежеминутно ждут силы, уверенности, хладнокровия, контроля над собой. А её от всего этого уже тошнит откровенно! И опять непобедимая железная фурия уступает место обессиленному и почти больному ребенку. Аля на полушепоте тоскливо всхлипывает. Бухается на постель, сворачивается клубочком, засунув голову под подушку. Плачет. Тихо и тоненько, как дитя малое, которое испугалось темноты спросонья, а голосить боится, чтоб не потревожить то неясное, страшное, таящееся в сумраке вокруг....
- Малыш?! - Подушка съезжает с головы. Сильные руки поднимают её, окружают кольцом тепла и защиты, прижимают к щиту широкой груди. - Что случилось, Алира?
Аля возводит на секунду глаза кверху, но тут же опускает голову, обхватывает его руками. Вздрагивая, жмется сильнее, спрятав лицо. Шепчет задыхаясь:
- Ничего.... Ничего.... Я устала.... Просто устала.... Все хорошо. Это моя вина.
- В чем, малыш? - Он едва не насильно приподнимает ей голову. - В глаза мне смотри.... Смотри, я сказал!.. Понятно! - Последнее слово звучит резко, как щелчок плети. Краасс отпускает её, быстро встает. Аля успевает уцепиться за его пояс, упрашивает сквозь слезы:
- Не надо, пожалуйста! Не делай ничего!.. не уходи, не надо!
- Я вернусь сейчас, Алира. - Он бережно пытается отнять от себя её руки. Аля отчаянно мотает головой, не отпускает.
- Не нужно! Ну прошу тебя! Она ничего не сделала!..
Он смотрит недовольно. Даже сердито. Нехотя опять садится.
- Спасибо! - Шепчет девочка. - Она не тронула меня. Честное слово. Это я её, по-моему, напугала....
- Ты?! - Краасс берет её за плечи, приближает, перебирает шелк разметавшихся прядей. - Вот это здорово. Мне нравится. Научилась-таки зубки показывать, да, кроха?.. А плачешь тогда почему?
- Не знаю, - она вытирает глаза, пожимает плечами растерянно. - Говорю же - устала... и... по тебе соскучилась.... А тебя нет. А тут она еще!
- Паршивка. - Вырывается у него со злобой. - Предупреждал же!
- Спасибо, Краасс. - Аля улыбается, берет его руку, притрагивается благодарно поцелуем. Ложится, укладывает голову рагезту на колени. - Ты не сердишься?
- За что? - Удивляется он. - За то, что отстаиваешь себя?.. Чудо ты мое пернатое!.. Не того боишься. Смотри, Алира, не подпускай её близко, слышишь?
Аля кивает, не отрывая головы от его колен. Краасс осторожно сдвигает девочку, встает.
- Теплая ванна и холодный душ. Наилучший способ возвращения тонуса. Я знаю, что нам сейчас нужно. Поднимайся и пошли.
Аля нерешительно ворчит, что устала и не хочет никаких купаний. Рагезт щелкает её по носу, грозится шутливо:
- Отговорки не принимаются! - Берет за руку. Командует:
- Шагом марш.
Глава 28
Полутьма ванной комнаты. Точечная подсветка у бортиков мельтешит по зеркалу воды пятнышками-зайчиками. Краасс подает знак. Воздух сгущается ароматами вербены и лайма. Включается музыка. Световые переливы присоединяются к нотам, сплетаются, дополняют, продлевают их таинственной, причудливой игрой.
Краасс выпускает Алину ладонь, идет вперед, к бассейну. С каждым его шагом по полу разбегаются узорные дорожки мерцающих оранжевыми огоньками свечей. Тоненькие ниточки-струйки разноцветного отсвечивающего дымка закручиваются колечками, убегают в потолок. Острые оттенки запахов возбуждают и без того обострившееся обоняние, кружат голову, заставляя тело трепетать предвкушением. Звонкий перестук собственного сердца громкой пульсацией отдается в висках.
- Подойди, котенок. - Краасс оборачивается, приглашающе манит Алю к себе. Янтарные кошачьи глаза прикипают к её лицу, губы раздвигаются в игривой и хищной улыбке. Невесомые, поддразнивающие касания шелковистыми лепестками скользят по напрягшемуся в ожидании телу, обволакивают, опьяняют, забирают в плен душу. Еще не притронувшись даже, он уже проникает в нее, разливаясь по жилам безумием чувственного буйства.
Аля аккуратно пробирается к нему, минуя линию огней. Становится напротив, не отрывая взгляда от пламени желтых глаз.
- Я приглашаю мою девочку на танец. Она согласна?
Трансформер отступает, протягивая ладонь. Аля делает шаг вперед, подает руки. В такт музыкальному напеву они начинают замедленно-пластичное кружение, держась пока лишь за кончики пальцев. Такое знакомое чувство утопания вновь бередит её, накрывает, тянет неодолимо - раствориться целиком в океане первобытного кричащего желания. Упасть в его объятия, как в пропасть, как в ураган обрушивающегося торнадо. И обратиться пеплом. И воскреснуть из небытия в струях оживляющего огня. Стать его волей, его силой, его продолжением!
Аля поднимается на носки, отводит согнутые в локтях руки назад, не отпуская его. Чуть выгибает стан. Подается вперед. Краасс кладет её ладонь себе на талию, поддерживает сзади за спину. Несущий их ритм оживает, ускоряется. Аля разжимает пальцы, свободно роняет руки вдоль тела. Полуоткинув назад голову, расслабившись, полностью подчиняется умело направляющим её рукам. Не прерывая движения, рагезт начинает не спеша расстегивать на ней одежду. Она покорно поддается, помогая освобождать себя от одной части за другою. Остановившись, Краасс медленно опускается на колени. Вдавливая ладони ей в спину, приникает к обнаженной груди обжигающим долгим поцелуем. Отклоняет лицо. Раздвоенный кончик языка пробирается в ложбинку меж возбужденно напрягшихся полушарий, сливается с бархатистою нежной кожей. Змейкою обвивается поочередно вокруг твердеющих сосков. Выписывает ширящиеся круги, ласкает и будоражит, то прикасаясь едва ощутимо, то проходя напористо и сильно. Её тело начинает содрогаться в его объятиях. Она стонет и изгибается, ухватившись за его плечи. Потом падает ему на плечо головой, шепчет что-то плачуще, с мольбой и страстью. Он отпускает её, отодвигается, быстро раздевается сам. Опять притягивает Алю к себе. Она тоже начинает целовать его. В свою очередь соскальзывает вниз, охватывая рагезта руками за бедра.... От удовольствия он издает что-то среднее между рыком и стоном. Нагибается. Решительно отрывает её от себя. Задирает Але голову, накрывает её губы своими. Впивается, глубоко и жарко. Подхватив на руки, сносит по ступеням в бассейн.
Обняв его за шею, она сцепливает пальцы. Краасс прислоняет девочку к бортику спиной, обвивает её ноги вокруг себя и коротким сильным ударом посылает тело вперед. Аля вскрикивает в спазме боли и наслаждения, плотнее прижимается к нему. Припав к плечу трансформера губами, шепчет умоляюще:
- Я люблю тебя. Я люблю тебя... Краасс!
Откликаясь на эти слова, рагезт еще ускоряет темп. Он резок и нетерпелив до жестокости. Сладкое мучение заставляет её извиваться и стонать до крика в железных тисках его рук, сводит нестерпимой судорогой экстаза.... Снова и снова, раз за разом. До тех пор, пока он, наконец, не насыщается ею и её телом.
Трансформер медленно ослабляет хватку, освобождая девочку. Благодарно, бережно целует. Вытягивается в серебре воды, прислонив к себе Алю. Плавно и нежно ведет пальцами в последней сдержанной ласке. Спрашивает, тихо и лукаво:
- Тебе лучше, малыш?
- Ага! - Притворно обиженно ворчит она в ответ. - Это называется: почувствуйте себя асфальтом под паровым катком!.. Практически раздавил, в общем-то....
Краасс смеется. Небрежно, но легонько, кусает за шею.
- Для раздавленной ты слишком активно возмущаешься! У нас впереди еще душик холодненький, для контраста.
- О-о, нет, Красс!!
- О, да, моя киска! - Потягивается довольно. Поднимается, стряхивая с плеч водяные капли. - Последнее усилие, сокровище мое. И - спать-спать-спать!..
Глава 29
Склонившись над резной чашей умывальника, Аля плескала себе в лицо ледяной водой. Понимала: ей бы правильнее в такую вот водичку бодрящую целиком занырнуть. Но что-то силы воли на сей подвиг сегодня никак не набирается. Голова, по ощущениям, походила на чугунный котелок. И руки с ногами слушаться тоже не больно-то хотели. Кто-то, вслух не будем уточнять подробности, ночью этой и вправду отдохнул от души и по полной программе. Зато Але не перестает в последнее время казаться, что она на неком боевом посту круглосуточно и бесперебойно. Днем у нее обязанности одни, по ночам - другие, а в промежутках еда и сон часто густо подменяются очередною дозою эрта. Нет, чтой-то она замахалась совсем. Но это тоже по собственной дурости. Мы же ни в какую не хотим слабость проявить: признаться открыто о необходимости полноценного отдыха. Отсюда и имеем - быка в душе и красную тряпку перед глазами.... Может, голову холодной водою вымыть?.. А что, это идея! Воодушевившись, Аля потянулась к полочке с шампунями. Повертев в руках яркие баночки, смущенно усмехнулась. Никак не отвыкается от сугубо человечьего желания иметь в ванной выставку брендовых ухаживающих средств. Будто некий видимый антураж её нынешнего материального благополучия. Бесполезен и смешон, но самолюбие греет.
Еще минут через десять, промокая волосы мягким махровым полотенцем, она возвратилась в комнату. Краасса не было. В принципе, Аля другого и не ожидала. По утрам он практически всегда бывал тотально занят. И, за исключением тех редких случаев, когда брал её с собою, улетучивался по своим делам и обязанностям с завидной собранностью и быстротой. На разобранной постели бессловесной благодарностью осталась пышная, многоярусная ветка бронзово-тигровой орхидеи фаленопсис. Аля потрогала невесомо-бархатные, пестро расцвеченные лепестки, улыбнулась. Краасс в своем репертуаре. С одной стороны, понять не сложно - заказать цветы у Арники дело минутное. С другой - однозначно приятно! Внимание есть внимание. Особенно учитывая, что, по положению своему, он вполне мог бы и не утруждать себя подобными красивыми жестами. Аля снова улыбнулась, рассматривая цветы в пятне пролитой из полураспахнутого окна, широкой солнечной лужицы. Он ни разу не преподнес ей ничего из общепринятого у людей под именем ценных подарков. Никаких там колье, перстней, сережек с бриллиантами, никаких мехов и бальных платьев. Но совсем не из-за скаредности и невнимательности. Просто в его мире и его глазах все это было недостойной внимания мишурой-однодневкой. Трансформер абсолютно искренне удивился бы, вздумай Аля попросить его о чем-то таком, и отправил бы её прямиком к Арнике. Поэтому Аля в сей области своих потребностей великолепно справлялась и без его помощи. И ей в голову не пришла бы даже мысль сама - выпрашивать какие-то подарки. Надо - пошла и взяла. В некотором роде, не наилучший ли это вариант? Вместо того, чтобы презентовать сюрпризики по личному усмотрению, он одарил её почти неограниченными возможностями в самостоятельном приобретении всего, что в голову взбредет. И Алю ситуация такая устраивает как нельзя лучше!
Визифон тихонечко звякнул. Она повернулась, прочитала: "У меня через час. Будешь сопровождать. Целую свою девочку". Руны расплылись, исчезли. Аля сбросила полотенце с головы. Водрузила орхидею в вазу. И решительно придала себе ускорение. В данной ситуации опаздывание непозволительно. Нужно только сориентироваться правильно и сделать так, чтобы перед вечерней программкой он ненадолго её отпустил. Тогда она успеет подготовиться должным образом. Остальное - с Зэером и Носферату оговорено, продумано и просчитано до мелочей.
Аля зевнула, притормозила у окна. Бросила быстрый взгляд на небо. Забавно, ей с недавних пор на часы глядеть почти не нужно. Каким-то пятым чутьем, хотя бы и в пасмурный день (да и ночью тоже!), она практически безошибочно определяет время. Плюс-минус минут пять, не больше. А уж когда солнце открытое, как сейчас, по ней запросто хронометры сверять можно! Без четверти восемь. Нельзя сказать, что ужасно рано. Но она не отказалась бы поваляться ну хоть на часик подольше. Тем более, Краасс сегодня, бесцеремонно разбудив её буквально с первыми лучами, ясно и конкретно дал понять - с чего именно его величество утро начать желает. Потом, едва она в себя прийти успела, отправил в ванную. Ну, и сам исчез, как водится. Нет, Аля все понимает. И честно старается принять и приспособиться к любым его заморочкам. Но бесконечная "гонка по вертикали" теперь иногда... злит?! Аля остановилась, замерла, задумалась, сверяя и анализируя последние ощущения и мысли.... Увы, это словечко все же наиболее подходит переживаемому сейчас состоянию. Очевидно, она слабовата пока еще, для того, чтобы жить вовсе без отдыха. Или... энергетика!.. А может, она наркоманчик уже?! Настолько привыкла постоянно себя нормализаторами подбадривать, что и не задумывается - так ли они ей необходимы в действительности. И безопасны ли?! Хлопнула стакан и побежала, как заяц "Энерджайзер".
Аля хмыкнула. Получила вожделенную порцию. Покрутила фужер в солнечных лучиках. Вздохнула. Залпом выпила. Через секунду в голове прояснилось. Тело обрело силу. А конечности - обычную гибкость. Все-таки, она поспрошает на досуге у Зэера, чем подобные регулярные вливания могут быть вредны. В принципе, действенные параметры и качества эрта в корне отличаются от энергетических напитков землян. Те - насильно заставляют организм реализовывать "страховочный" потенциал, открывая второе дыхание. Но этим самым организм и истощают, и изнашивают. Потихоньку, но неотвратимо. А вот энергетик рагезтов действительно реставрирует и восстанавливает, снимая стресс на клеточном уровне и обновляя. При этом побочных эффектов никаких не дает. И все равно, неправильно! Если Краасс через нее может черпать энергию в таких масштабах астрономических, то и сама Аля способна, наверное, воспользоваться ею для личных нужд. Просто она о подобном всерьез не задумывалась никогда. А подумать - полный идиотизм выходит и нерациональность (Любимое выраженьице трансформерское!). Ему отдавать без меры, а самой - стимуляторы глотать нескончаемые. С кем бы на тему эту подробно посоветоваться?.. Может, с Тамелоном лучше? Точно! Но это, завтра уже. Или на днях, как получится. Если только Краасс Алю, после всего ею в перспективе сотворенного, не прибьет - тщательно и со вкусом. Ладно! Недаром говорят: волков бояться - в лес не ходить. А ей сегодня, ежели и не лес, то волчье море без сомнений обеспечено. Ничего. Мы и сами с усами, или - с клыками. И не маленькими! Аля нервно хихикнула, ухмыльнулась зеркальному отражению. Закончила укладывать волосы. Так-с, и что мы имеем? В общем-то, недурственно весьма! Хотя, возможно, излишне строго. Но это тоже часть плана. Так что пойдет и поедет в общем контексте образа!
Глава 30
Белый камень посадочной площадки освобожден от модулей. Солнечный свет отражается от него, плиты сияют и искрятся. В голубой простор небес опять уходит, теряясь в заоблачных высях, прозрачный мираж принимающего коридора.
Аля стоит рядом с Краассом и тщательно давит непрошенное волнение. Строгие линии в меру подчеркивающего фигуру делового одеяния. Минимум неприметного макияжа. Волосы подобраны и уложены по голове узорами множественных косичек, нижние пряди переплетены в укороченный свободный жгут.
Остальные встречающие широким полукругом выстроились позади. Включая и Денио в паре с Эвфалией. А вот Зэера нету. Он занят приготовлениями к празднику. Руководит сейчас андроидами и отдает последние распоряжения Арнике. Але его не хватает, ну просто очень!.. И Носферату она сегодня уже не увидит. Краасс приказал ему оставаться в лагере итранов ближайшие сутки-двое. Странные у нее с оборотнем отношения. Вроде бы и дружат. Вроде, и откровенны - до определенной степени! А барьер сохраняется все равно. Словно Аля установила себе рамки, и разрушать их не желает. Наоборот, бдительно оберегает незримую стенку от чьего бы то ни было посягательства, включая собственную совесть. Не бывать им с оборотнем близкими и открытыми, увы! Все равно они - будто по разные стороны баррикад. И ничего тут не попишешь. Одно сотрудничество взаимовыгодное, как с волками теми же. О-ой, ну почему нет Зэера?! И Эвфалия эта, в затылок даже с расстояния дышащая, напрягает. Ввиду высокого происхождения, рагезтянке разрешили присутствовать на официальной церемонии приветствия. Но Аля убеждена - нахождение её здесь чисто номинально. Держится она неестественно для себя скромно, будто пытается стать незаметною в глазах окружающих, не отходит от сопровождающего и помалкивает. Правда, старательно разыгрывая, святую невинность, ненавидяще буравит глазами Алину спину, когда, думает, никто не замечает. На здоровье, милая! Сама не окосей, только! Аля, про себя, недобро ухмыляется. Эта дамочка умудрилась пробудить в её душе самые злые и жестокие наклонности. Те, даже, что таились, задавленные начисто, лишь в невидимых глубинах подсознания и без принуждения жесточайшего на божий свет не вылезли бы никогда. И уж кого-кого, а Эвфалию Аля, вероятно, ни при каких обстоятельствах не пожалела бы. Скрывать этот факт, как и сдерживать душевные порывы злорадства, играя в напускное благородство, она нужным совершенно не считает. Разве что, напоказ бесстрастие выставить. Смотрите, мол, я выше мелких дрязг и шпилек никчемных. А укусы ваши беззубые мне глубоко и прочно безразличны. Интересно, откуда ж взялась-таки жестокость эта, и язвительность, и расчетливость, и такое умение совершенное играть и притворяться? Это плохо?! Мерзко?! Низко?! А ей, по чести говоря, плевать!.. Да-да! Аля уверена - близким своим, как и тем, кто подпадает под категорию "невинных", она вреда не причинит. Не предаст и в помощи не откажет. А остальные?.. Ей нет до них дела, и жалости к ним тоже нет. Это правда, истинная. А правда не наказуема - ни душою, ни разумом тем паче!
Пальцы Краасса незаметно пожимают ладонь. Она вскидывает светящиеся преданностью глаза, отвечает улыбкой на его ободряющую гримаску. Делает короткий шаг назад. Замирает, скрестив на груди руки.
Световые створки коридора раздвигаются. Площадка принимает первую партию новобранцев. Надев на лицо маску безразличия, Аля с жадным интересом рассматривает их. В который раз, гулко стукнув, на короткий миг притормаживает сердце. Срывается на отрывистый гоночный перестук. Но Аля быстро возвращает себе спокойствие. Она научилась уже не поддаваться и не бояться вхолостую. Но продолжает удивляться, почти завидовать этой неестественной, прописной, потусторонней какой-то красоте. И лица, и тела, и движений. Воздушная пластичность, струящаяся грация и необычайная внутренняя сила, то и дело проступающая сквозь временную оболочку очеловеченного облика. И затаенный, огромный, всепоглощающий, голод. И эта, в чистом виде, квинтэссенция животного желания, смертельно опасного, необоримого. Необоримого ни для кого на широтах земного мира, кроме этой хрупкой юной веточки с глазами оттенка весенней листвы, что стоит сейчас возле их предводителя - неподвижно, спокойно-безмятежно.
Они подходят, выстраиваются прямоугольником колонны напротив. Черные эластичные комбинезоны, надвинутые капюшоны полностью скрывают волосы, высокие мягкие сапоги плотно облегают стройные мускулистые ноги. Привычные кобуры бластеров, лучевые мечи, посеребренные опознавательные жетоны на отворотах у плеч.
Новобранцы прибывают группа за группой. Их уже около сотни, но никаких женщин Аля не наблюдает. Вопросительно смотрит на Краасса. В ответ следует мысленный приказ: "Следи и контролируй". Аля подбирается внутренне, будто перед прыжком, окунается в подсознательное, выпуская второе свое "Я". Мгновение, доли секунд, и мысленным контролем охвачено все пространство на внушительное расстояние вокруг; не только вширь, но и вглубь, и в высоту. Всякий малый и отдаленный его промежуток. Ей наперед известно, что сделает любой из окружающих - что скажет, куда двинется, чего ему захочется. Она не шевелится. Взгляд флегматичен и, словно, отсутствующий. Но вторая её сущность - репликант - пробудился и в полной боевой готовности.
Девочка понимает с иронией - нет никакой угрозы, нет повода волноваться. Краасс интереса ради держит её в тонусе. Такой себе пассивный экзамен на внимательность и правильную оценку обстановки. Но Алю устраивает. Она обязана выполнять возложенные задачи и функции, невзирая на лица и атмосферу. И она делает это. Без лишних рассуждений, раздумываний, вопросов. Забавно, как реагируют на нее новенькие. Каждый проходит один и тот же молниеносно краткий путь от инстинктивной охотничьей стойки - через удивление, непонимание и осознание скрытого естества её натуры - до опасения, почти испуга. Внешне, кроме взглядов, это никак не проявляется, выражение лиц остается одинаково спокойным. Но девочке нет нужды заостряться на видимых глазу симптомах. Она без затруднения считывает уровень эмоций и "душедвижений".
От группы прибывших отделяется, отходит один воин. Он выглядит постарше основной массы. Опять же, не по внешности, а по энергетике натуры. Приближается к Краассу. Когда расстояние сокращается до четырех-пяти шагов, Аля - одним текучим плавным движением - оказывается на шаг впереди хозяина. Стоит не прямо перед ним, а с боку, и в то же время загораживает собою, не предпринимая, впрочем, больше ничего. Смотрит, мягко и безразлично, слегка склонив набок голову, заложив руки за спину. Но вышедший останавливается, как вкопанный. Над плечами девочки колышутся паутинными трепещущими нитями прозрачно-серые щупальца. Множатся, сгущаются, сплетаются меж собою в смутно голубоватый покров и вытягиваются вверх длинными заостренными крыльями. Похожие на дым или туман, только не белого, а свинцово-холодного, мертвенного оттенка. И выглядят до странности разумными и обособленными. Будто готовые к нападению змеи, они всем видом своим предупреждают: не подходи, если хочешь жить.
Такое противостояние длится от силы несколько секунд реального времени. Но обе группы на площадке успевают его прочувствовать и пережить достаточно глубоко и остро. И впечатления получить соответствующие. Затем Краасс пошевеливает в сторону девочки ладонью, не глядя. Крылья сворачиваются и исчезают. Аля отступает, становится вровень с ним. Опускает взгляд вниз и снова замирает, спокойно и отстраненно.
Краасс улыбается, приветственно взмахивает рукой, произносит звучно и тепло:
- Добро пожаловать, ребята! Наша скромная обитель теперь и ваша тоже. От всей души желаю, чтобы она стала для вас родным и комфортным домом. - Продолжает, обращаясь непосредственно к вышедшему, - Здравствуй, Арео. Как прошел перелет?
- Все в порядке, вождь. - Тот подходит. Прикладывает ладонь к груди, сгибается в ритуальном поклоне. Но смотрит не на императора, а на Алю. Удивление, оторопь и, следом, аккорд невольного восторга. Краасс предваряет вопрос. Достаточно громко для того, чтоб услышали все, извещает - непринужденно и доброжелательно:
- Прошу принять во внимание! Это - Алира. Мой личный донор и страж Центала, по совместительству. Прошу осознать и принять к сведению важность и неотъемлемость её присутствия среди нас.
Он берет Алю за руку, заставляя приблизиться вплотную и, улыбаясь, весело добавляет:
- Итак, друзья, предлагаю начать ознакомительный променад. После - отдыхаете. А на закате встречаемся в нижнем центральном зале. Программа будет насыщенной, гарантирую!
Ответные приветствия сливаются в дружный хор. Колонны распадаются, перемешиваются. Трансформеры оживленно переговариваются, обмениваются остротами, собираются компаниями и, постепенно, покидают стартовую площадку, отправляясь знакомиться с новым своим жильем и рабочими территориями. Кивком пригласив Арео следовать за собою, Краасс идет к лифту, не отпуская Алиной руки. Приостановившись, обращается к брату и Эвфалии:
- Денио, я приглашаю тебя присоединиться к нашей тесной компании для непродолжительного, но приятного и полезного времяпрепровождения. И даже на приглашении этом настаиваю. - И сразу же, с извинительною улыбкой, вежливо-сокрушенно, - дорогая, ты, конечно же, почтишь нас своим великолепным присутствием вечером? Не правда ли?
Эвфалия кивнула утвердительно, приняв театрально царственную осанку. Аля с превеликим трудом воздержалась от подкатившего смешка, брызнула из глаз юморными искорками. Господи, ну неужели не понимает красавишна, до чего эта напыщенность её неестественная и показная глаза режет. Интересно, имеется ли у трансформеров аналог нашего понятия "клоун"? Эвфалия под него подпадает как нельзя лучше.
Краасс, не обратив внимания на показные ужимки, завершил ласково, (излишне даже ласково!):
- Вынужден извиниться, что отбираю у тебя внимание брата, милая. Но поверь, это неотложная служебная необходимость. Буду очень рад свидеться на празднике.
Изящно поклонившись, он отвернулся и, вместе с Алею и остальными спутниками, вошел в материализовавшуюся кабину. Обвел пристальным взглядом, заявил:
- Для начала отправляемся ко мне. Дежурный обмен информацией и симпатичный обед дружеский, заодно. Последние новости из первых уст, что может быть лучше?! - Под добродушно лукавые подначивания окружения развел руками. - Зэер, к сожалению, позже присоединится. Но на вечере он свое наверстает, я думаю!
- Кто бы сомневался! - хохотнул Арео. - Узнаю старину Зэера и жду не дождусь, когда увижу этого пройдоху своими собственными глазами!
Аля тихо фыркнула, не сумев сдержаться. В голосе рагезта ей, отчего-то померещилась излишняя фамильярность, если не неуважение к её наставнику. А с неуважением мириться она не собиралась.
Арео глянул на нее внимательно, широко улыбнулся. Перевел глаза на Краасса.
- Смею заметить, вождь, твоя избранница не просто хороша, а действительно великолепна. Мое почтение представительнице Земли!
Аля промолчала. Глаза сузились и потемнели. Краасс, заметив, успокаивающе приобнял её, проговорил мягко, примирительно:
- Все нормально, Алира. Это не наглость, а лишь справедливая дань твоим качествам. Кстати, - сделал ударение, - Арео - закадычный друг Зэера!
Настороженность и холод улетучились из глаз девочки, взгляд смягчился. Аля позволила себе улыбнуться. Поглядела на Краасса, испрашивая разрешение. Тот кивнул.
- Спасибо за лестные слова. - Она проговорила это на регбизе певуче и чисто. - Надеюсь, между нами никогда не возникнет недоразумений. Со своей стороны, я рада познакомится с другом моего любимого учителя. - Её глаза лукаво сверкнули.
Арео снова улыбнулся. Произнес искренне, девочка это сразу определила:
- Обещаю Стражу уважать его мир. Оберегать и ценить, разумно используя природные резервы.
- Хорошо, наместник! - Краасс добродушно оборвал обмен любезностями. - Ну что? Покончили с церемониями? Если да, перейдем к части ознакомительной и информационной. Малыш, - обратился к девочке, - надеюсь, ты не откажешься взять на себя обязанности хозяйки на наших дружеских посиделках?
Аля послушно склонила голову и тут же заметила, что Арео откровенно обрадован, а вот на лице Денио тенью промелькнула досада. Ну, как же иначе - Краасс взял с собою на приватную беседу какую-то, пусть и привилегированную, рабыню, хамски проигнорировав знатную соотечественницу. Аля мысленно отмахнулась. Да бог с ним, с его настроением. Это вовсе не её дело. Со своими бы проблемами разгрестись!.. Ладно. Незачем паниковать заранее! Вот Зэер появится, и она как-нибудь улизнет, найдет предлог. А пока поиграем в хозяюшку. Тем более, ей к этому не привыкать.
* * *
У лабораторий Краасс попросил спутников обождать его. Отвел Алю по коридору в сторонку. Проникновенно и настойчиво заговорил:
- Я хочу, чтобы к празднику ты переоделась, Алира. До начала почти два часа. Думаю, ты все успеешь. В том числе, и отдохнуть немного. Хорошо?
Аля оживленно кивает. Она прямо не верит своей удаче. Расчет оказался верен. И даже не пришлось самой просить о чем-то. Вот здорово! Надо еще только выбить себе немножко форы!
Она спрашивает просительно:
- Если я опоздаю... совсем чуть-чуть! Это не страшно?.. Ты не рассердишься?
С его губ слетает ироничный смешок.
- Женское племя любит опаздывать?.. Но не переборщи, девочка. А то еще появишься где-то, к концу поближе, а мне этого не хотелось бы. Ясно?
- Что мне надеть?
- Платье, однозначно. Этот твой наряд хорош для Стража, не спорю. Но не для леди на званом вечере. А я хочу, чтобы ты сегодня затмила их всех. Постарайся не подвести.
- Сделаю все, чтоб оправдать твои надежды. - Она привычно приопускается на колено, трогает губами поданную ладонь. Смотрит снизу вверх - кокетливо и влюбленно.
Краасс помогает ей подняться, жестом отпускает. Аля удаляется, не оборачиваясь. На душе легко и радостно. И от того, что начало такое отличное. И от того, что она уверовала, наконец - в грядущую свою победу. Краасс пожелал, чтобы она там всех затмила? Она так и сделает. Будет ему по желанию его. Или даже поболее!
На послеобеденном обходе Аля улучила минутку и поинтересовалась у примкнувшего к ним Зэера, а где же прибывшие женщины до сих пор? И узнала с нешуточным удивлением, что на территорию базы они ступят исключительно на часы празднования, а покинут - перед заключительной частью. Потому что Центал - планета карантинная. А на военном объекте женщинам не место. И завершающее "угощение" им предоставят на внешней космической станции. Для трансформеров это обычная практика. Посетительницы - подруги либо супруги покидающих Центал воинов и, таким образом, имеют возможность подольше побыть со своими половинками до следующего расставания. Не столько здесь, на Земле, сколько в период перелета на родину, к Старым мирам. Алира, не в счет, конечно. Эвфалия оставит базу вместе с остальными гостьями. А вечер в зале увенчается - Зэер обнародовал это с заметной ехидцей - обычной для таких мероприятий оргией. Отличие - в размахе, сегодня он обещается поистине астрономическим.
- И Краасс с вами останется, да? - Потерянно спросила у него тогда Аля, не надеясь, впрочем, на отрицательный ответ.
- Только сначала, скорее всего. - Зэер подбадривающе похлопал её по руке, заглянул улыбчиво в огорченные глаза. - Ну же, девочка, не падай духом! Мне достоверно известно - он хочет лишь отдать дань крови. Но дальнейшее время намерен провести с тобою.
- Правда?! - Аля боялась поверить, что услышанное не пустое утешение.
- Абсолютная. - Подтвердил помощник. Так что не расслабляйся, малышка. И будь готова организовать ему фейерверк из чувств и ощущений. Это в твоих интересах и по силам.
Аля смущенно потупилась. Зэер погрозил пальцем.
- Не дрейфь, ребенок! Ты у нас мирами жонглировать будешь одной левой. Придет времечко!
- А ты как же? - Спросила она озабоченно, вспомнив кое о чем.
- Во время танца?.. - Он замялся. - Придется пострадать безвинно, что поделать! Ты, главное, в мою сторону особо не напрягайся, по рукам?
- Аля покачала головой, поморщилась.
- А нельзя разве устроить так, чтобы ты на это время совсем ушел? Ну придумай себе задание какое-нибудь неотложное!
- Увы, - покривился он, - не получится.... Не расстраивайся. Будем считать - неудобства эти исключительно во благое дело. И не протестуй, пожалуйста. Я знаю, что говорю....
Здесь их беседу прервал Краасс, окликнувший Алю. Она вернулась к нему и больше уже не отходила. А теперь он её отпустил. Отлично!
Аля вызвала кабину, быстро вошла. Нетерпеливо отдала команду. Створки трансперехода разошлись перед её комнатой.
Глава 31
Огромная территория центрального зала превращена в диковинную помесь танцклуба и джунглей. И повсюду - цветы, цветы, цветы. Цветущие лианы увивают столбы хрустальных колонн, расползаются по стенам, живым благоухающим покровом нависают над диванами и столешницами. Разноцветные орхидеи тянут к свету фантасмагорию причудливых лепестков. Каллы и розы. Тюльпаны и нарциссы. Герберы и ирисы. Калейдоскоп узоров и оттенков, волшебство оживших детских грез. Не хватает, быть может, только крошечных эльфов, водящих хороводы над сказочным, буйным цветением. Или маленьких фей, с их прозрачно-нежными крылышками, будто у луговых мотыльков.... Впрочем, с выводами-то я поторопилась. Фей, конечно, не будет. А вот бабочки и стрекозы?.. Да, пожалуйста. Нате вам, не жалко!
Сияя неоновыми огнями, большие тропические мотыльки порхают, кружатся, планируют. Присаживаются на ветви и побеги, сливаясь с настоящими цветами, путешествуют по ним, ощупывая сердцевинки ниточками хоботков. И опять взмывают в вечном своем вальсе, длиною в жизнь.
Неспешное танцевальное действо иногда нарушается, врывающимися в плавную идиллию, красочными живыми метеорами. Пулей прорезав замерший воздух, стрекозы зависают на месте, трепеща слюдяными лопастями крыльев, срываются, затевают безумную чехарду, распугивая бабочек. Снова уносятся куда-то, вверх, к простору и свету.
В интерьере окружающего преобладают цвета белого мрамора и дымчато-лунного кварца. Предметы сервировки роскошного, достойного царей античности, пиршества, большей частью, прозрачные. В сочетании с тончайшими кружевами отделки поддерживающих растения арок и балкончиков, цвета золотой патины, выглядит это по-настоящему шикарно и достаточно экстравагантно.... Для человека!.. Для трансформера это просто та обстановка, в какой он чувствует себя вполне комфортно и расслаблено.
Для собравшихся же нынче, в этом дивном райском уголке, вся предоставленная программа из великолепной трапезы, музыки, танцев не более чем прелюдия перед истинным и единственным для них удовольствием. И они ждут его и предвкушают. И сама атмосфера тут пропитана сейчас до краев этим их нетерпеливым ожиданием, будто смертельно опасным ядом. Незримым, но легко проникающим в самую глубь естества. Дурманящим и тлетворным.
Ненавязчивая игривая мелодия невесомо и нежно касается слуха, рассыпается хрустальными капельками, разливается птичьими трелями и журчанием родников. Позади официальные приветственные речи, позади поклоны и дежурные комплименты. Краасс лениво оглядывает зал, полулежа на широком мягком диване в дворцовом стиле восточных владык. Опять эти знакомые, надоевшие до оскомы, картинно обжигающие откровенностью взгляды придворных красоток. И показное внимание к нему Эвфалии, и осторожные перешептывания за спиной. Он знает, им не терпится увидеть его новоявленную "забаву". Оценить, сравнить и убедиться, что она опасности для них не представляет. Он не обещал кому-то показывать её, выставлять на всеобщее жадное обозрение, но все равно это негласно подразумевается.
Обстановка постепенно накаляется, пышет скрываемой нервозностью. Краасс не выходит из образа расслабленного безразличия. Но непонятное отсутствие фаворитки начинает раздражать и его. А Алиры все нет. Неужели, напугалась так, что решила отсидеться где-нибудь в укромном местечке, не взирая на грядущую за неповиновение жесткую головомойку?!.. Да нет, на Алю не похоже. До сих пор она его не подводила. Нужно дать ей еще немного времени. Не торопиться и с выводами не спешить.
Незаметным движением, Краасс подзывает Зэера. Спрашивает коротко-недовольно:
- Где?
- Сейчас появится, вождь. - Улыбается тот как-то излишне загадочно. - Буквально через минуту.
Краасс смотрит вопросительно. Помощник молча кланяется и отходит, ничего не говоря. Свет в зале начинает постепенно меркнуть. Хрустальный купол потолка синеет, превращаясь в индигово черный свод с точками дальних звезд и маревом облаков где-то по краям. В воздухе проносится внезапный порыв холодного ветра, стихает, замирает беззвучием. На доли минут все погружается в кромешную тьму, оживляемую несколькими тихими женскими возгласами, заинтересованными и удивленными. Краасс и сам удивлен не меньше. Ничего похожего в предварительно просмотренном сценарии не заявлялось. Может, это сюрприз такой? Забавно. Подождем продолжения!..
Падая сверху, столбом ударяет свет. Расходится широкой окружностью, захватывая помост подиума и узкий участок подле. Остальное, по-прежнему, в глубокой тени. Краасс рывком садится, делая над собою усилие, чтобы не вскочить на ноги. Вот этого он не ожидал точно. На краю помоста застыла худенькая высокая фигурка. В черной, до полу, шелковой хламиде. Руки скрещены ладонями на плечах. Голова опущена на грудь. Лицо закрыто низко надвинутым капюшоном.
Медленно, плавно, расходятся руки, поднимается лицо, сползает назад капюшон. Блестящая каштановая волна рассыпается по плечам, опадает на спину. Аля смотрит на рагезтов прямо и спокойно, с загадочной полуулыбкой Моны Лизы на устах.
Все так же не торопясь, по кругу, она выносит вперед вытянутые руки, поворачивает ладонями кверху. Складывает чашей, подносит к губам. Шепчет что-то, отстраняет. В ладонях длинным языком вспыхивает оранжевый огненный цветок. Перешептывания и вздохи в зале силятся, становясь отчетливее и активнее. Краасс глядит неподвижно и напряженно. Что-то неуловимо знакомое чудится в её меланхолично неспешных действиях. Каким-то седьмым чувством, отголосками прошлых жизней, ему это уже известно. И о-очень настораживает!
Представление на помосте меж тем продолжается. Пламя в Алиных руках гаснет. Она осторожно разделяет ладони, разносит их в стороны и высыпает на пол две струйки ярко блестящего серебром песка. Отступает назад. И, вдруг, быстро и резко, срывает с плеч хламиду. Далеко отбрасывает.
По залу пролетает сдавленный шип и свистящие гортанные стоны. Некоторые трансформеры приподнимаются, не в силах совладать с собою и той картиной, что открылась их взорам.
Из одежды на девочке только низко сидящая на точеных округлых бедрах юбка из паутинно-тонкой газовой ткани. Она собрана отдельными широкими, надвинутыми вверху одна на другую, полосами. Скрепляющимися плетеным, богато украшенным самоцветами, поясом. Концы полос, касающиеся пола, расшиты золотым с блестками цветочным орнаментом. Высокую, гордую грудь скорее подчеркивает, чем прикрывает, глубоко вырезанный ажурный лиф. Как и пояс, он изукрашен вышивкой и переливающимися каплями камней. На фарфорово-белых хрупких запястьях и нежных изгибах предплечий - золотые браслеты, позванивающие маленькими бубенчиками-монетками.
Она отводит назад голову, вытягивается вверх. Ладони порхают пленительно и призывно, будто крылья танцующего мотылька. И тут же выгибается в спине резким движением, бросая размашисто руки, низко запрокинувшись.
Опять гулом налетает ветер. Вздымает серебро песка, закруживает воздушными воронками. И под рокот нарастающего, жаркого, чувственного напева они превращаются в свивающихся тугими кольцами, огромных черных кобр.
И тогда Краасс понимает. Одновременно теряя как-то и дар речи, и способность к передвижению. Да и не хочет он вмешиваться. Он просто искренне поражен. То, что она выносит сейчас на их обозрение, да еще проделывая это безукоризненно красиво и захватывающе до умопомрачения, называется "Танцем Предложения". Давно позабытый, затерянный в веках, древний магический ритуал, в котором женщина, опираясь на поддержку и защиту высших сил, дарит себя своему возлюбленному, как единственному, навсегда и при любых обстоятельствах. Если выбранный мужчина откликается на призыв, они становятся парой перед лицом посланника высшего космического божества - Оракула. И повторно жениться на другой избраннице ему запрещено. Теоретически, девушка, делающая предложение любимому, может и не являться рагезтянкою по происхождению. В этом случае, принимая её и становясь ей хозяином, он точно так же лишается права связать себя узами с соотечественницей на всю оставшуюся жизнь. Таковы незыблемые правила древнего Закона. Союз строится исключительно на доброй воле обеих сторон. Освободить обручающихся от взаимных обязательств и клятв способна лишь смерть одного из пары. И ничто больше!..
Трансформер в нешуточном замешательстве и настоящей растерянности. В голове тупо повторяется всего один вопрос: неужели она - неискушенная, неопытная, наивная - сможет это?! Сможет добиться расположения покровителя его народа! Его ум отказывается поверить в подобное чудо. Отказывается наотрез. И потому он продолжает безвольно смотреть, не делая попыток остановить её.
Вот она гибко распрямляется, в неистово стремительном вращении движется по кругу. Под мелькающими босыми ступнями вскипает огненная дорожка. Пламенный след не угасает. Огонь укрепляется, вырастает, соединяется в живое, волнующееся, летящее пляскою в такт сладострастному, дурманящему мотиву, кольцо. Внутри которого - весь зной дикой, до распущенности откровенной, до самоиспепеления жертвенной, до неизбывности чистой, великой и всепоглощающей страсти самопожертвования во имя любви!
И этот невидимый, но вездесущий, мистический и страшный даже неодолимостью бури, жар накрывает их всех волною бешеного тайфуна. И растворяет в себе, и подчиняет ураганным своим зовом. И, вероятно, впервые, в бесконечном течении жизни, они сломлены и раздавлены. И ничего для них не существует сейчас, кроме живого идола там, на глади подиума. И любой из мужчин готов бросить себя на меч, не раздумывая и не колеблясь, ради одной короткой минуты обладания ею, - как несбыточной и совершенной, фантастической и прекрасной, единственной и неповторимой, самой заповедною своей мечтой!..
Некоторые из рагезтов, вскочив на ноги, замирают неподвижно. Всякий понимает, разочарованно и больно: приблизиться ему не дадут. Блистающие кольчугой чешуи, огромные тела её стражей, не что иное, как слуги великого Оракула. И не будет прощения и снисхождения осмелившемуся посягнуть на охраняемую ними.
И женщины их в зале тоже безмолвны и недвижны. Но уже по другой причине. Каждая, с горечью, убито сознает - никогда и никак не сравняться ей с этой дочерью Силы и Огня. И они, одновременно, морально растоптаны и озлоблены до опустошения. Если бы только могли, они разделались бы с нею без колебаний и раздумий, как с самым яростным и опасным своим врагом. Как с тем, кто ставит под угрозу саму суть их существования, и важность, и предназначение. Если бы... только!.. Она недосягаема, она - над!..
И музыка продолжает бушевать. И жечь, и подчинять, и уносить разум, и отдавать его в руки плоти безжалостно и откровенно. И все они в этот миг её рабы. И ничего им, кроме нее, не надо. Нет ценностей! Нет смысла! Нет ничего важнее и желаннее этого юного и прекрасного демона, царящего здесь сейчас!
Ураган мелодии рвется и пропадает как раз в тот критический миг, когда нервы зрителей уже на пределе. И души едва-едва не расстаются с телами в безумном пароксизме страсти. Остановившись, девочка медленно-медленно оседает на пол, усаживается на колени, складывая вместе ладони молитвенно и покорно. Замирает с опущенной головой. И всем видно - на запястьях у нее горят синим мерцанием узкие полоски браслетов, которых до этого не было.
По залу проходит волна шептаний. Приглушенные голоса твердят одно и то же:
- Это знак.... Знак Оракула.... Кольца Обручения!..
Краасс, через силу, встает. Выражение лица - вырезанная изо льда маска. Уголки губ чуть опущены, в глубине черных глаз - всполохи ада. Теперь, когда итог определен и известен, он почти разъярен на нее за это самоуправство. Она не смеет так поступать! Он не давал ей на это никакого права! Да что она возомнила о себе?! Как осмелилась бросить ему этот наглый вызов?!! Кипя злостью и пониманием, что ничего вспять не повернешь, он в то же время признает, бессильно и вымученно, - если она сподобилась пройти через все это, чтоб завоевать его, она достойна! И ему придется свидетельствовать сейчас при всех, чтобы не потерять её. Потому что, если он откажется - Оракул объявит её свободной и вне закона под своим покровительством. И она получит возможность выбрать себе любого другого спутника, а для него будет утеряна навсегда. О да, он слишком хорошо это знает. И он, конечно, сделает, что должен. Но то, что ему фактически не оставили выбора, жжет душу звериным бешенством. Что ж, с этим они разберутся позже. А сейчас придется выполнить требуемое.
Надменно печатая шаг, он приближается, поднимается на помост. Останавливается вплотную. Меряет недовольным взглядом беспомощно согбенную у ног фигурку. Обе змеи, подняв разверстые пасти на уровень его лица и раздув капюшоны, тянутся ближе, сверлят зелеными огнями глаз. Вибрирующий звоном колоколов голос разносится эхом:
- Обручена или свободна дочь моя?
- Обручена! - Решительно отвечает трансформер. Затем снимает один из синих браслетов с руки девочки и застегивает у себя на запястьи.
Воздух моментально взрывается электрическим разрядом. Концы голубой молнии ударяют в браслеты. Аля тихо вскрикивает. Краасс сдерживается, но боль и в самом деле сильна. Металл браслетов впитывается, входит в их кожу и превращается в серебристо-синюю вязь татуировок.
Глядя неотрывно в зияющие очи посланцев Оракула, Краасс произносит утверждающе:
- Присягаю при свидетелях и перед ликом Разума Всевидящего, что союз наш вечен и нерушим. А обеты его - священны!
Поворачивается к залу. Не глядя, берет Алю за руку. Рывком ставит на ноги, рядом с собою. Аля дрожит, как в ознобе, и боится взглянуть на него. Она сразу прочувствовала по этой грубой железной хватке, насколько он зол. Но все уже свершено. И теперь остается лишь ожидание... разборок наедине!
Мужчины, как один, покидают свои места, продвигаются поближе к подиуму. Останавливаются, приложив к груди открытой ладонью правую руку. Краасс говорит громко и четко. И каждое его слово ударом молота отлетает от хрустальных стен:
- Обещаю и клянусь хранить верность избраннице моей и отказываюсь в её пользу от официального брака с любой другой претенденткой.... Все слышали?! - Это звучит яростно и непреклонно. Многоголосьем отдается, - Слышали и подтверждаем, вождь!
- Если кто-либо против, пускай выскажется немедленно и обоснует слова свои!
Гробовая тишина в ответ. Рагезты переглядываются, покачивают головами. Но никто не произносит ни звука. Вперед выдвигается одна фигура, оборачивается к остальным. Аля, у которой от страха и напряжения в глазах двоится, все же умудряется рассмотреть, что это именно Арео. Сильно и звучно разносится его голос:
- Выбор Императора - наш выбор! Дочь Центала достойна быть спутницей твоею, вождь. Мы все поддерживаем тебя.... Правильно я говорю?! - Выкрикивает остальным.
- Слава Императору Великих!!! - Мощный рев голосов сотрясает пространство и стены. - Свидетельствуем и подтверждаем согласие твое!
В помост перед Краассом и Алей вновь ударяет молния. Змеи превращаются в огненные фонтаны. Их верхушки взлетают под самый потолок и рассыпаются снопами разноцветных брызг. Пламя умирает, гаснет. Включается освещение.
Все так же, не глядя, трансформер берет девочку под руку. Сводит с подиума вниз. Аля искоса посматривает, виновато и с надеждой. Его губы презрительно подергиваются, пальцы клещами въедаются в локоть. Она беззвучно охает, сжимается внутренне. Он не простил. Скоро начнется самое страшное. Боже, дай ей силы пережить.... Хотя бы, просто, пережить его гнев! О большем она уже и не мечтает.
Церемонно раскланиваясь под неумолчные рукоплескания и поздравительные напутствия, Краасс во всеуслышание извиняется и просит простить его за то, что они с Алей временно покинут празднование и своих гостей.
- Пожалуйста - отдыхайте, веселитесь, танцуйте. - Заканчивает он.
Отзываясь на поданный знак, снова начинается, звучит музыка. Веселая, ритмичная, беззаботная. Краасс проводит Алю по центральному проходу через весь зал. Девочка старается улыбаться на доносящиеся отовсюду поздравления, аплодисменты, шутливые пожелания. Но внутри себя она будто обращена в камень, один сплошной сбитый комок страха и отчаяния. Как и в ту памятную жуткую ночь, ей безумно хочется бросить все и убегать - в темноту, в холод, в забвение. Лишь бы избежать того, что неминуемо случится совсем скоро. Его расправы над ней!.. Аля успевает заметить радостно улыбающегося Зэера. А потом... Эвфалию! Рагезтянка сидит, согнувшись, уронив руки на стол. На измятом, постаревшем каком-то лице - ненависть и полная потерянность. И Але, что бы она там не обещала себе до этого, становится вдруг грустно и жалко. Ужасно жалко её. Она понимает, что уничтожила соперницу в глазах её соотечественников, фактически ногами истоптала. Ой, нет! Не хотела она этого безумия страданий и раздавленности. Но ей выбора не оставили. Никакого выбора! Она должна была защитить себя!..
Глава 32
Они быстро идут по коридору. И хватка железных тисков на ее руке не ослабевает. Аля невольно представляет, какие художественно несмываемые синячищи там останутся. Но если бы только там!.. Тогда она бога благодарить бы стала неумолчно, ночью и днем, за милость великую. Бесполезно надеяться, такой малостью он точно не ограничится. Держись, Алира! Приготовься ко всему и держись!.. Зубами за воздух.
Миновав очередной поворот, трансформер приближается к стене, небрежно толкает ладонью. Впихивает Алю в образовавшийся узкий проход. Протискивается следом. Блокирует дверь. Они - в небольшой, меньше двадцати метров, комнате. Совершенно пустой. Потолок относительно невысок в сравнении с другими помещениями. Окон нет. Белоснежный, замкнутый в себе параллелепипед. Стены, как успела определить девочка, прикоснувшись случайно, мягкие, будто стеганое одеяло. Для звукоизоляции, что ли? Нет, глупость! Она же не в психушке девятнадцатого столетия. С чего бы им на подобный примитив переходить? Следующая догадка, кажется, расставляет вещи по местам. Но облегчения не приносит. Мягкие стены. При ударе, она не свернет шею и не отобьет себе что-то еще, кроме уже отбитого... им!
Краасс неторопливо подходит. Берет за подбородок. Рассматривает испуганное, смущенное лицо. Улыбается сомкнутыми губами. Но улыбка эта не сулит ничего хорошего.
- Скажи, малыш, я когда-нибудь поднимал на тебя руку! - Спрашивает печально и кротко.
Аля отрицательно ведет головой. Смотрит обреченно и покорно. Краасс вздыхает, отворачивается.... В следующий момент, сумасшедшая болевая вспышка, ослепляющая и оглушающая пробившим насквозь ударом тока, швыряет её на пол и заставляет скорчиться, прикрыв ладонями полыхающую огнем щеку. Он не замахнулся. Но сила пощечины такова, что Аля уверена - у нее раздроблена половина челюсти. Рот заполняет горячий соленый привкус. Противный оттенок меди ощущается все отчетливее, вклиниваясь в режущее тысячами острейших бритв жжение. Она сглатывает подступающую к губам кровь, давя надсадные позывы тошноты. Чувствуя, что не справляется с потугами, зажимает рот кулаком.
Сколько же дано на передышку?.. Оказывается - ничего! Нагнувшись, он хватает её за шею. Вздергивает над полом, как щенка. Трясет. Выпускает. Удары сыплются градом. Им нет ни числа, ни окончания. За пеленою нестерпимой боли теряется и прошлое, и настоящее. А будущее - оно, разве, живо? И кто она сама теперь?! Бесформенный, склизкий кусок мяса. Сгусток сплошного, невыразимого мучения!.. Он, что, убивает её?.. Наверно!.. Пусть так.... Значит, судьба.... Боль начинает странно отдаляться. Становится терпимее, глуше, поверхностнее. Или она свыклась уже с нею, просто? Или у нее внутри что-то атрофировалось, сломалось, вот она и не чувствует больше?..
Не открывая глаз. Аля пытается подобрать ноги, распрямить спину. Она сидит?.. Вроде.... А, может, и нет!.. Может, и лежит.... Какая разница?.. Не вижу! Что с глазами?! Зрение пропало?!! О. нет!.. Нет.... Это кровь... только. Кожа рассечена. Выше где-то, над бровью.... Кровь залила глаза.... Воды бы немного. Промыть.... А то не видно ничего!.. Аля внезапно чувствует, что устала. Устала до изнеможения.... Наверно, поспать нужно. А там... образуется все как-нибудь!.. Она расслабляется, ловя сознанием последние пульсирующие импульсы отплывающей боли. Теряется в нахлынувшей бездонной темноте....
Он глядит на нее - распростертую на полу, перепачканную кровью, и удивленно качает головой. Где же крики, мольбы, попытки оправдаться, упросить. Где её страх, наконец, слезы, истерики?! Он не то, что перечисленного не услыхал. А и стона единичного не дождался. Закусив губы, она молча пыталась отвернуть лицо. Это все. В остальном же переносила избиение без малейшей реакции. И все, что он слышал, это звуки собственных ударов. Пока не заставил себя остановиться.
Трансформер раздраженно морщится. Кричи она, проси, умоляй, он прекратил бы экзекуцию гораздо раньше. Но её невероятное упрямство распалило его окончательно. Результаты впечатляют. Убить, не убил, но живого места не оставил. Плохо! Переборщил, однозначно! Придется срочно исправлять.
Он материализует кресло. Укладывает на сиденье истерзанное, бесчувственное тело. Вынимает аптечку. Проанализировав травмы, аппарат быстро вводит девочке одну инъекцию за другой. Закончив, уведомляет:
- Реставрация тканей завершится через пятнадцать планетарных минут. Рекомендации: пассивное ожидание.
На дисплее активируется обратный отсчет. Краасс усаживается во второе кресло. Откинувшись на спинку, не сводит с девочки немигающих глаз. Отпущенное время истекает....
Боясь, лишний раз, пошевелиться, Аля поэтапно собирает в кучу мысли и мозги. Ей, отчего-то, значительно легче. Боли нет. Голова гудит, правда. Но, в целом, сравнительно неплохо. Что бы это значило, а?.. В чем подвох?
- Встань! - Рычание неподалеку. - Умойся, ступай. Смотреть противно!
Аля поднимается на подкашивающиеся ноги. Больше интуитивно, чем зрительно, определяет направление. Несколько неуклюжих шагов, и она в маленькой ванной. Закрывшаяся дверь скрывает её от трансформера. Весьма хлипкая защита. Будем надеяться, он войти сюда сам не захочет.
Наскоро обмывшись и проигнорировав переодевание, она рассматривает себя в зеркале. Ран уже нет, а синяки испаряются на глазах. Что ж, он недурственно о ней позаботился. Сначала исколотил в кашу. Потом склеил, заботливо, словно вазочку керамическую. Не склеил - переплавил, следов-то не видать. Значит, поживем еще. Если только не подготовка это для следующего "раунда".
Вытершись насухо, Аля пару раз глубоко вдыхает и выдыхает. Сосредотачивается.
Шаг вперед. Проход открылся....
Подойдя, замирает рядом с ним. Опасливо смотрит. Глаза рагезта по-прежнему отблескивают - злостью и раздражением.
- Излупить бы тебя еще разик на синий цвет. - Проговаривает с шипом, сдавленно. - Но это, ведь, не поможет. Так?
Она закрывает глаза. Молчит. По щекам быстро катятся капельки слезинок. Но ни словечка с опухших губ не слетает.
- Почему ты пошла на это, Алира? - Спрашивает он. - Говори. Я хочу знать.
- Ты и так знаешь. - С натугою шепчет девочка. - Я искала только защиты.... Защиты и уверенности.... Хоть немного.
- А я мало тебе даю?! - Его голос опять звенит сталью. Аля съеживается, никнет. Он досадливо дергает её.
- Задан вопрос - ты обязана ответить! Или ударить тебя снова?!
- Бей. - Неожиданно равнодушно отзывается Аля. Встречается с ним взглядом, и не отводит. И такая непреклонность и твердость в её облике, в посадке головы, во всей позе тонкой, струною вытянувшейся фигурки, что Краасс теряется. И принимает непреложным фактом: ничего он ей не сделает. Потому что, нет в наказании смысла. Как и в её действиях - тщеславия и корысти. И что он сам, фактически, вынудил её поступить именно так. И, как ни крути и не изворачивайся, лишь таким путем могла она заявить о себе, как о личности. И заставить признать себя открыто - существом одушевленным и нужным. Разве не потому он забрал себе этого ребенка? Разве не желал он бойца и крепкого тыла за спиной? Разве не хотел, чтобы была она волевою и непреклонною в чем-то? И неподкупною, даже и перед лицом гибели?! Почему тогда он звереет от осознания, что она - действительно личность, а не ходячий кисель? И в условиях, что он создал ей, она будет бороться за них двоих, если не захочет бороться он. Потому, что не может по-другому! В силу воли. И гордости. И своей любви к нему! Из маленького забитого зверька он вырастил себе амазонку. А теперь, что ли, в пику амбициям, заново стремится превратить её в нечто жалкое и безвольное?!.. Ну, тогда, ему самому грош цена!
Трансформер, внезапно, соскальзывает на пол, к её ногам. Обнимает за талию, прижимается лбом к коленям. Аля потерянно смотрит. Она боится уверовать в реальность происходящего. Неужели он, и в правду, покоряется? Признает её?.. Или это мерещится ей сейчас, в очередном глупом, горячечном, нелепом бреду?!
Краасс подымает голову. Забирает её ладони. Подносит к губам. Горячо и нежно целует дрожащие пальцы. Окружает её руками свою шею. Аля клонится вперед. Беззвучно плача, жмется к нему напуганной пташкой. Осыпая поцелуями, шепчет, запинаясь, покаянно:
- Прости... прости... прости!..
Он кладет пальцы на подрагивающие всхлипываниями губы. Запрещающе поведя головой, произносит глухо, слегка задыхаясь:
- Я хочу тебя, малыш! Сейчас....
Аля часто кивает, глядя в драконьи глаза. Краасс поднимается, удерживая её в объятиях. Перемещается с нею вместе на растягивающееся широкой лежанкою кресло. Поддевает лезвиями ногтей пояс, вспарывает плетеные жгуты. Ломает алмазную застежку лифа.
Это поистине животный напор. Дикий, жестокий, неуемный! Но она бросает себя ему навстречу с таким же необузданным пылом и жаждой. И раскрывает до дна! И выливает до капли. И забывается в безумствующем этом мятеже, сжигаемая единственным устремлением - доставить удовольствие, пусть и ценою собственной жизни.... Даже такою ценой!
Глава 33
- Краасс, пожалуйста, можно мне туда уже не возвращаться? - Аля осторожно дотронулась до его плеча. Он, не оборачиваясь, качнул головой отрицательно.
- Поторопись, девочка.
Аля вздохнула тихонько, отступила. Вернулась к зеркалу. Поправила пышные складки пурпурно-фиолетового, мерцающего шелка. Придирчиво всмотрелась в отражающийся в стеклянном островке силуэт. Длинное платье, по типу бального, струится по полу оборками шелка и органзы. Обнаженные плечи, соединяясь с вырезом лифа, окутывает ажур богатого ожерелья-воротника. Цветы и листья иссиня-черного жемчуга нанизаны на паутину сетки белого золота. Жемчужная сетка покрывает и уложенные по голове короной, блестящие пряди, пропуская на стройную высокую шейку несколько игривых локонов. Немного ярче обычного подкрашенные губы. Перламутровые тени в уголках сияющих изумрудами глаз.
Аля обращает внимание - подвеска-лотос приобрела цвета основной гаммы и не выделяется на фоне ожерелья, а превратилась в его элемент. Красиво, гармонично - признает девочка. Натягивает черные, расшитые серебряной нитью, перчатки. Вторично подходит к рагезту.
- Я готова, Краасс.
- Молодец. - Трансформер повернулся, застегивая запонки. Увидав её, расплылся в улыбке. Глаза довольно сверкнули. - Образ подходящий. То, что надо! - Осмотрел со всех сторон. - Знаешь, а мне что-то захотелось поимпровизировать.
Шагнул к ней. Взял за руку. У Али округлились глаза: снежный атлас его одежды померк, потемнел и через пару секунд стал абсолютно, угольно-черным за исключением манжет рубашки, отворотов стоячего воротника и туфлей. Означенные детали гардероба приобрели точный оттенок её платья.
- Кра-асс?! - Ошалело пробормотала она.
- Я тебе не нравлюсь? - трагически вопросил рагезт, старательно пряча смешинки в глазах.
- Как ты это делаешь? - Прошептала Аля восхищенно.
- Будешь хорошо себя вести - научу. - Хитро подмигнул он. - Сойдет?
- Конечно! - Выдохнула она потрясенно. - Я тоже так хочу!
- Сказал же, научишься. То, что ты видишь - обычная реконструкция материи.
- То есть, не переодеваясь, создавать вещи прямо на себе?!
- Ага. - Равнодушно отозвался он. - Естественно, практика необходима. Определенная концентрация силы. И одежда - лишь малая часть. Я, к примеру, могу создавать предметы и явления куда более сложные. Потом покажу, если захочешь.
- Если?! Да у меня уже слюнки бегут и руки чешутся! - выдала она восторженно.
Краасс рассмеялся.
- Алира! Ты ничего не забыла, котенок? Нас там неслабая толпа дожидается, между прочим. Вот уже... - Прислушался к внутреннему голосу. - Да. Ровно три часа. Пора возвращаться, не то обидятся и не поймут.
- Так уж и не поймут? - Прищурила Аля глаз.
- Тогда - обзавидуются! - нашелся он. - В любом случае: гости, это святое. По крайней мере - по правилам этикета. Так что, потопали живее. И, по дороге, я расскажу тебе, что ждет нас сегодня дальше.
Краасс пропустил её вперед, выходя. Потом обнял одной рукой за талию и повел так, прижимая к себе, чего раньше никогда не делал. В ответ на изумленно-спрашивающий взгляд пояснил, шутливо и ехидновато:
- С момента, как ты меня на себе женила, грязно перед этим надругавшись, нам это позволяется. Поняла?!
Аля сделалась пунцовой и принялась тоненько сопеть, отвернувшись в сторону. Рагезт, смеясь, развернул её к себе. Чмокнул в кончик носа.
- Первый полет на модуле помнишь?.. Я тебе еще там сказал....
- Что я тебя "практически изнасиловала"! - Завершила она, состроив обиженную гримаску.
- Ну да, Алира! - Весело и бесшабашно отозвался трансформер. - Да ты меня, по сути, к стенке пригвоздила. Чуть не с первого момента нашей с тобою встречи. Целенаправленно так. Сознательно!.. - Он внимательно осмотрел свое запястье, поскреб узорчики татуировки. - И вот на тебе, результатец!.. На всю оставшуюся..... Аж страшно!
- Мог бы и отказаться. - Буркнула Аля оскорбленно.
- Конечно! - Протянул он. - Хитренькая какая! Расти её, значит, заботься, армию учителей приставь, опекай. А потом, готовенькую такую, в белый свет выпусти?.. Перебьешься!
- У людей выражение имеется хорошее: "собака на сене". - В тон ему подначила Аля.
- Это, и себе не гам, и другому парню тоже? - Уточнил Краасс, вызывая лифт. Он, похоже, совсем не обиделся и не оскорбился этим её сравнением.
- Нечто вроде. - Согласилась она осторожно.
- Ну... может быть, ты и права. Я ж одиночка по жизни, Алира. И еще: я привык иметь все, что захочу. Ни в чем себя не ограничивая.... Так что тебе, девочка, каким-то непостижимым образом, удалось почти невозможное.... Странно так!..
При этом Краасс поглядел на нее с некоторой тенью растерянности во взгляде. И Але подумалось, что он, очевидно, не особо-то и понял пока, на что собственно отважился. Или понял, но все еще в некоем шоке?.. Нетушки! Не собирается она голову попусту ломать. Удрать бы ей как-нибудь из этой честной компании до начала их "отдыха активного", вот счастье было бы!
* * *
Оказалось, удрать-то, и не получится. Краасс подбором слов и осторожничаньем в донесении информации себя не утруждал. Мало того, что ей придется остаться на всю вступительную часть заключительного промежутка развлекательной программки, так от Али, на полном серьезе, еще и потребовали самостоятельно выбрать ему живое угощение. Так сказать - на свой вкус и взгляд. Ошеломленно глядя в самодовольное лицо, Аля попыталась отстоять собственное видение ситуации:
- Ты заставляешь меня делать то, что мне глубоко неприятно! - она говорила очень тихо, чтобы не сорваться на крик. - Тебе нравится меня мучить?
- Мне нравится тебя обучать. - Он холодно улыбнулся. - И нравится тебя приобщать! - потрепал по щеке снисходительно. - Так интересно наблюдать, Алира, как из цыпленка-доходяжки вырастает коршун. Сильный, смелый, независимый и... послушный! Послушный мне одному! И мне забавно смотреть на твои потуги отстоять сохранившиеся человеческие слабости. Ты так цепляешься за эти свои атавизмы, что меня это, подчас, здорово веселит.... А, иногда, раздражает!.. Не переступай грань, котенок. Договорились?
Сложившиеся в щелки зрачки откровенно предостерегали её от продолжения нежелательной дискуссии. И Аля обрубила на корню рвущиеся на выход протесты. Повесила голову в молчаливом упрямстве.
Краасс с минуту придирчиво щупал её глазами. Рассмеялся. Снова поймал за талию и тронулся дальше, как ни в чем не бывало. А на боязливые попытки сопротивления отреагировал своеобразно - ускорил шаг. И Але, чтоб на ногах удержаться, пришлось подстраиваться и семенить рядышком почти бегом - широко шагать юбка не позволяла. Поборовшись немного с обстоятельствами и материей, Аля удостоверилась через "не хочу", что его намерение добиться своего будет посильнее её несогласия. И вынужденно смирилась, иногда, правда, делая слабые и, как ей казалось неожиданные, попытки улизнуть. А попытки эти, как и следовало предвидеть, дали обратный результат. Рука Краасса на её талии превратилась в натуральный "пояс верности", по крепости легко соперничающий со стальным обручем. И сбросить его, или отцепить как-нибудь, у Али не хватало ни сил, ни смекалки. В один из моментов, рагезт, хмыкнув, наклонился к её уху и прошептал увлеченно:
- С твоей стороны, котенок, это не совсем разумно. Меня так и подмывает наплевать на время, чтоб воздать должное твоему миленькому протесту. Тормозит одно - опять потом одежку подбирай, марафет наводи! Ты потерпишь несколько часиков, а?
Его ладонь съехала ниже, пальцы несильно сжались. Аля пискнула, покраснела. И покорилась неизбежности. Если она будет и дальше его дразнить, даже и сама того не желая, он запросто приведет приговор в исполнение, благо территорий вокруг подходящих - пруд пруди. Лучше уж вести себя дисциплинированно и не нарываться!
У входа трансформер приостановился, проговорил серьезно и внушительно:
- А вот теперь никаких колебаний, Алира. И никакого смущения. Ты сама себя назначила королевой бала. И теперь это наполовину именно твой вечер. Твоего триумфа. Твоей власти. Поняла? Забудь сейчас про человека. Ты - моя избранница. Блистай! - Взял её за локоть. Жестом приказал надеть улыбку. Аля распрямила спину, вздернула подбородок. Ну, держитесь, ё-моё! Рагезтянка, так рагезтянка, где наша не пропадала!
Глава 34
Почетная стража у арки главного входа низко кланяется, расступается по сторонам. Краасс посылает Але последний взгляд. Предостережение, напутствие, ободрение. Ступает внутрь, держа её под руку.
Ого!!! А почему стены еще не рухнули?!.. Они вошли. Их увидели. А дальше!.. Это, знаете ли, сходно с умеренным таким извержением среднего вулкана. Громы и молнии! Буря, обличенная в очеловеченное естество! Творящееся вокруг светопреставление сначала заставляет сердце неровно задергаться в перепуганной скачке. Но, укротив испуг, девочка невольно подпадает под величественное и страшноватое очарование происходящего. Она наблюдает его, будто красочное фэнтези в формате 4Д, в роли главной героини которого случайно очутилась. Если отпустить в полет фантазию - совсем немножко! - нетрудно вообразить себя на застольном пиршестве римских патрициев периода Суллы Великого или, там, Олимпийских небожителей... примером! Выглядели они похоже - насколько Аля способна их себе обрисовать. И шума, наверное, производили столько же.
Грохот оваций мешается со штормом приветственных выкриков и заздравных пожеланий. Весь зал, в прямом смысле слова, поднят на ноги. И шумовой поток не утихает. Он просто меняет смысловую направленность. Если поначалу на нее с Краассом изливался шквал восторгов, то теперь они перестроились в дружное скандирование. Понемногу, в адском шуме, Аля улавливает смысл. Усиливая требования мощнейшей лавиной аплодисментов, рагезты выкрикивают одно:
- Свадебный танец!.. Свадебный танец!.. Свадебный танец!..
Она устремляет на Краасса растерянные глаза. Тот выразительно жмет плечами, показывая, что подчиняется необходимости. Приближает губы к самому её уху. Начинает объяснять. Аля внимательно вслушивается. Кивает несколько раз, подтверждая. Закончив с пояснениями, трансформер обнимает девочку за плечи и резко вскидывает над головою раскрытую ладонь. Секунда.... Нет, её доли!.. И - звенящая абсолютная тишина!
- Мы согласны. - Просто и спокойно говорит он. Поднося ладонь к груди, склоняет голову. Поднимает лицо вверх. Произносит с улыбкой:
- Арника?!
Снова тускнеет, уходит освещение. Но теперь не получается уже полной тьмы. Сияющий день сменяется поздним вечером. Купол потолка затягивается лазурно-синим сводом, а нижний его край - догорающей зарею. Ворвавшийся ниоткуда, прохладный бриз, ласкает тело морскою соленой свежестью. Ступая за Краассом по ступеням помоста наверх, Аля видит, что море - точнее, кусочек его - и впрямь уже здесь. Неотличимые от настоящих, иллюзорные синевато-зеленые волны лижут, наступая и уходя, возвышение эстрады. Размываются по многочисленным проходам, подкатывая белые, серебрящиеся пеной барашки, к самым изножиям зрительских мест. Пряные ароматы подступающей тропической ночи соединяются с первыми нотами. Отдаленными, слабыми, но уже заинтриговывающими и чарующими обещанием погружения в тайну, напевами рождающейся мелодии. Мелодии первого томления. Мелодии первозданного желания. Мелодии осознавшей свои силы страсти и неугасимого любовного огня. Два ярких световых луча захватывают девочку и трансформера, обрисовывая и выделяя каждую черточку тел, каждую мельчайшую деталь одеяний, выдвигая обоих на первый план центральными фигурами ожившей сказочной картины.
Стоя на краю, Краасс и Аля поворачиваются друг к другу, отступают на шаг. Рагезт опускается на одно колено, приглашающе и почтительно протягивает ей соединенные ладонями руки. Она накрывает их одной своею, а другою кокетливо приподнимает подол платья и, ступив вперед, ставит ножку в парчовой туфельке ему на колено. Изогнувшись, игриво пробегает пальцами по пенящимся шелковым оборкам. Широкая пышная лента отделяется от подола наискось, обнажая идеально ровную линию ног. Теперь струящееся текучими складками платье срезано по косой острым углом, а укороченная его часть завершается запахом-разрезом, доходящим до верха бедра. Упавшая на пол ткань растекается под ногами блестящим, играющим красками ручейком. Исчезает, входя в поверхность. Неотрывно глядя в глаза, трансформер подносит к губам Алину руку, запечатлевает на тонких пальчиках ласковый, дразнящий поцелуй. Вторая его ладонь медленно, плывуще, взбирается по стоящей на колене ноге вверх, раздвигая расходящиеся половинки юбки. Выше. Еще выше. Алины щеки раскаляются жаром. Он предупредил - все будет весьма раскрепощенно. Но, по личному Алиному мнению, происходящее граничит, скорее, с публичным развратом. Ей стоит огромных усилий сдержаться и не начать истерически вырываться из его рук в попытках оправить одежду и скрыть от всех этих вонзающихся стрелами глаз то, что он так откровенно и бесстыдно выставляет им напоказ.
Его ладонь скрывается под облегающей тело материей и остается на выпуклости бедра теплой порабощающей печатью. Плавным и быстрым движением он оказывается на ногах. Властно привлекает её к себе. Покачивает. Говорит в ухо, прохаживаясь губами по шелковистой коже у виска:
- Есть только мы, Алира.... Ты и я.... И наше желание любить друг друга.... Смотри на меня, малыш. И не думай. Ни о чем не думай.... Ничего не бойся.... Это же я. Хорошо, маленькая моя?
- Хорошо. - Отвечает она дрожащим голоском. - Я поняла. Я сделаю.
- Молодчинка! - Улыбается он. - Поехали!
Музыка наваливается. Заверчивает. Уносит. Музыка ударяет - хмелем и бесшабашьем. Музыка отбирает - и тело её, и душу. Музыка одаряет - полнотой бытия и чувственности. И ей становится все равно - кто там вокруг, и что им всем надо. Она видит только его! Они вдвоем над этим миром! А вся планета отдана им сценой для представления любви. И как же это замечательно! Как это прекрасно. Божественно. Неповторимо!..
Аля медленно приходит в себя.... Что же случилось?.. Что происходило с ними на самом деле?.. Это был танец... или другое?.. О, господи?! Неужели он сотворил это с нею прилюдно, а она и не помышляла о сопротивлении и стыде?!..
- Это был танец! - Обрывает его голос бьющиеся пульсацией ужаса мысли. - Только танец, Алира. Но ты была непревзойденна, малышка. Я горжусь тобой!
Вздохнув, Аля прислоняется к груди трансформера. Она ни в чем не уверена. Но заставляет себя не углубляться в ощущения. Без разницы, что случилось, раз оно уже произошло. Постараемся поверить в танец... на грани фола.... И сконцентрируемся на настоящем!
Руки Краасса подхватывают её, прижимают к себе - бережно, осторожно. Он спускается с подиума, возвращаясь на место. И Алю встречает целый лес глаз. Это было бы, наверное, нестерпимо, если бы их взгляды не светились настоящим и глубоким восхищением. Даже не восхищением, а преклонением - перед ней и её раскрывшейся заново сутью.
Аля осознает - никто не осуждает и не презирает её. Напротив. Они воспринимают увиденное, как естественное и само собою разумеющееся. Они поддерживают и одобряют. Ни единой злобной уничижающей мысли.... Кроме порывов женщин. Но те просто завидуют. Черной завистью, как водится.... Девочка отпихивает их поползновения, брезгливо и решительно. Отметает, как ошметки приставшей к обуви грязи. И забывает почти сразу же. Они слишком для нее никчемны, чтоб задерживать внимание на дольше.
Добравшись до их с Краассом законного "вип-уголка", Аля, не долго думаючи, забирается на диван с ногами. И, уютно устроившись у рагезта под боком, принимается наблюдать. Их показательный номер страждущую зрелищ публику и ублажил, и распалил одновременно. И уж, во всяком случае, однозначно положил начало новому танцевально-эротическому заходу. Движения и позы столь же откровенны, сколь совершенны и естественны. И к собственному её глубочайшему удивлению, они не вызывают у Али отторжения и неприятия. Нет, они очень красивы. Она искренне признает! Потрясающая синхронность. Парящая непринужденность. Возвышенная легкость. Одно удовольствие смотреть!
Интересно, который час? Але думается - они живут сейчас вне времени. Столько всего случилось. А вечер никак не окончится. И никто никуда не торопится, не проявляет беспокойства. Еды на столах уже нет. Бокалы, пиалы, хрустальные кувшины наполнены до краев темно-вишневой густою жидкостью. Они называют это вином. И употребляют с гораздо большим удовольствием и охотой, чем любую другую пищу либо питье. Вино, как бы ни так! У Али имеется куда лучшее определение. Кровь. Законсервированная при помощи неизвестных добавок и трав, она действительно приобрела некоторые качества вин. В том числе - хмелить, возбуждать чувства, обострять ощущения. Но для Али она остается кровью. Останками бесчисленных жертв. Очередным и главным напоминанием природы её нынешних "почти соплеменников".
"Не вдумывайся, девочка!.. Не мучь себя, не терзай. Ты должна привыкнуть. Ты теперь с ними. Не оглядывайся. Не нужно!.."
Откликаясь на указывающий требовательный взгляд, она встает. Снимает крышку. Наполняет кубок. Подает.
Краасс забирает напиток. Обняв за талию, усаживает себе на колени. И... подносит кубок к её губам.
- Сначала - мой котенок.
Аля невольно морщится. Но чаша остается у рта. И голос рагезта приобретает отзвук металла.
- Малыш?
Мученически глянув на него, она закрывает глаза. Глотает, задержав дыхание. Раз. Другой. Еще!.. По горлу волною пробегает жар. Мелкие иголочки приятно покалывают пальцы. Бодрость и сила! Не хуже, чем от эрта. Немного сумасбродная веселость и распирающая свободой безбашенность.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ