Диск транспортера переносит его из модуля вниз. Он ступает на мозаику площади. Останавливается на миг. Андроиды набрасывают на плечи снежное покрывало плаща, сгибаются в низком поклоне. С двух сторон подходят, становятся по бокам приземистые поджарые саблезубые - его личная официальная охрана. Он медленно обводит всех холодным пристальным взглядом. Салютует встречающим вытянутой над головою рукой. Гром приветственных выкриков волною прокатывается по площади, затихает. Краасс неторопливо идет вперед, к лестнице.

Навстречу уже спускается Денио с сопровождающими. Они тепло здороваются, обнимают друг друга. Брат надевает ему на шею массивную алмазную подвеску - многолучевую звезду, отсвечивающую кобальтово-синими бликами. Протягивает, приняв из рук андроида на алой парчовой подушке, символ власти - императорский жезл. Взяв его, Краасс поворачивается к ступеням спиной. Берет в обе руки, поднимает вертикально перед собою. Длинное огненное лезвие с гудением выскальзывает из рукояти, превращая жезл в лазерный меч. Легко перехватив оружие одной рукой, рагезт делает несколько молниеносных замахов и выпадов, заканчивая стремительным вращением лучевого острия над головою. Опускает меч, лезвие втягивается в рукоятку. Оборачивается к брату, добродушно улыбается.

- Да! Я по нему соскучился.

Денио тоже улыбается, указывает на дворец:

- Главы кланов прибыли в полном составе и ожидают тебя, Император.

Краасс согласно кивает. Снова приветствует собравшихся. Под неумолчные овации и ритуальные восхваления поднимается по лестнице и скрывается в распахнувшихся перед ним Вратах дворца.

* * *

До ушей опять долетел тихий призывный свист. Носферату приподнялся. Скованные кандалами лапы, затекли и отказывались служить. Через боль, мучительно медленно, он подгреб конечности под себя. Пошатываясь, встал. Подтащил тело к зарешетченому квадрату окна, вытянув шею, постарался выглянуть.

- Гор? - Удивился, увидав. - Что ты тут делаешь, приятель?

- Приятель! Отлично сказано! - Раздраженно перебил итран. - Из-за тебя у меня вся жизнь накрылась, и все перспективы, тоже.

Носферату подавил вздох, промолчал.

- Слышишь, оборотень. - Единорог снова подал голос.

- Чего тебе, Гор? - В голосе Носферату сквозила усталость и неподдельное равнодушие. - Пришел посетовать на неудавшуюся судьбу? Я уже ничего не смогу исправить. Извини. Всего тебе.

- Постой! - Единорог огляделся по сторонам. - Мысленно общаться можешь?

- Вроде бы, да. Похоже, мне отрезали только способность к перевоплощению....

- Ладно, слушай! - Гор продолжал осматриваться. Торопливые тирады пробегали в голове оборотня пулеметными очередями. - Император в городе. Говорят, он пробудет недолго. Сегодня - большой пир во Дворце Высших. После него он отбывает на Рагез. А потом - внимание - возвращается на этот свой, ну, как его? Ага, вспомнил - Центал. Вчера я видел Тамелона. Он велел мне быть готовым к отлету. Сечешь?!

- Не очень. - Буркнул Носферату. - И зачем ты мне все это рассказываешь?

- Тебя тоже берут на Центал. Похоже, он передумал отправлять тебя в мир иной.

- Как бы не так! - Зло усмехнулся оборотень. - Да я ему, как кость поперек глотки. Надеется промучить подольше в свое удовольствие, вот и весь сказ.

- А меня тогда зачем туда тянуть?

- Ну, это уж я не в курсе, дружище. Если не замечаешь сам, так подскажу - свободен из нас двоих именно ты. И если ответа нет у тебя, откуда он у меня возьмется?

- Мне это не нравится. Ну, прямо, очень не нравится! - Итран переступал с ноги на ногу, нервно пофыркивая. - Он ничего не предпринимает просто так. И угораздило же тебя вляпаться, глупец! Всю жизнь себе искалечил.

- Заткнись, Гор! - Зарычал Носферату в бешенстве. - Ради всего святого, заткнись и иди, уже, отсюда!

- Ты не дослушал главного, пес. - Упрямо продолжал единорог. - А новость эта для тебя о-очень важна!

- У меня больше нет ничего важного и нужного. Я уже мертв. И не о чем больше толковать.

- Он не убил её, Носферату!

Так странно.... Воздух словно сгустился и стал водой. Или маслом?! Но он не может его вдохнуть. И выдохнуть тоже не может. Сердце не стучит, а прыгает в грудной клетке, болью ударяя по ребрам. Времени нет. Оно обтекает его, обходит стороной. Все в его сознании и инстинктах из последних сил протестует, отказываясь поверить, отрекаясь от надежды. Нет, он не даст себя обмануть. Это ложь. Подлая ложь!

- Я убью тебя!!! - Безумный отчаянный вопль вырвался вместе с выдохом и чуть не разорвал ему грудь. Носферату с натугой, толчками, дышал, качаясь на широко расставленных лапах. Не видя и почти не ощущая ничего вокруг себя.

- О, замечательно, гони истерику! - Раздраженный и испуганный голос добрался-таки до него, оглохшего и одеревеневшего, пробился. Заставил думать. - Я правду тебе говорю, тупица! Слышишь, Нэттэ?!

- Откуда? - Прошептал оборотень. - Как ты узнал?

- Морфей велел передать, сын Тамелона. Сказал - ты должен это знать. Он сказал еще - неизвестность хуже смерти....

- Морфей?! Он имя официально взял? А где он сам? Почему не пришел?

- Он, как раз, на Центале. И у него, вроде, партнер появился.

- Непостижимо, - потерянно проговорил Носферату, - но как он мог, если Аттали жива?!

- А кто тебе сказал, что твоя подружка дееспособна? Морфей свободен от своих к ней обязательств, тем более, что он к ним, фактически, и не приступал. Ты же помнишь - официального воссоединения не было. Аттали и не особенно этого хотела.

- Да, - тихо, ласково произнес оборотень. - Она всегда говорила, что этот союз на самом деле - завуалированное рабство. Вот, и не хотела постоянного спутника. Пользовалась временными, по найму.

- Она вообще слишком много думала. - Съязвил Гор. - Теперь, зато, себя мыслительными процессами не утруждает.

- Не понял! - Нэттэ громыхнул по решетке головой. - Ты же только что сказал - она жива!

- Номинально. Она в городе Мертвых. Краасс усыпил её и оставил там. По-видимому - навсегда.

- Пусть так! - Носферату лихорадочно обдумывал сложившееся положение. - Это, все равно, в корне все меняет. Главное - она жива! А, раз так, её можно разбудить... можно!

- Ты, для начала, придумай, как самому в живых остаться! - Не упустил возможности куснуть его Гор. - Кто у нас тут только что себя живым трупом именовал? Или, скажешь, я ослышался?

- Спасибо тебе, друг! - Горячо воскликнул оборотень. - Спасибо, старый ты пройдоха! Это лучшая весть за всю мою паршивую жизнь.

- Не такую уж и паршивую, до последнего времени! - огрызнулся итран. - пока ты не постарался закопать себя сам, причем в дерьмо, и - по уши!

- Ладно-ладно. Бранись, сколько влезет. Все равно, я тебя, практически, люблю!

- Чур, меня, чур, от подобного ужастика. Я, знаешь ли, к однополой любви, да еще с представителями иных рас, от рождения как-то не расположен.... Все. Ладно. Думай, решай, прикидывай! Может, что и выгорит. Я пошел.

- Храни тебя Разум, приятель. - Проводив единорога глазами, Носферату отодвинулся от окна. Лег на бок, вытянулся. Перевел дух.... Надо думать.... Надо что-то придумать срочно!.. Аттали!.. Нет, справедливость все-таки не умерла....

* * *

- Слушай, а почему вы меня заставляете осваивать исключительно земное оружие? - Аля, плюнув про себя на все правила, уронила базуку на землю. Прислонилась к уступу скалы, отдуваясь. Морфей крякнул и испарился за поворот. Через минуту осторожно выглянул из-за камней.

- Все живы?

- Нет, - задумчиво проронила Аля, извлекая из кармана шоколадку. - Только - я. Все еще!

Итран потянул носом. Раз, другой. Подошел, уселся рядом по-собачьи.

- Знаешь, Морфей, - Аля усердно жевала, наблюдая за проползающим у ног ужом, - мне сейчас чудная картинка нарисовалась. Иду я по чисту полю. Тяну за собою танк на веревочке. Ну, или ракетную установку.

- Странные мысли. - Он зевнул. Заметил ужа. Молниеносным движением слизал его с валуна и зачавкал в такт Але.

- Гад! - Обиделась девочка. - Такой ужик чудный был. Гладенький, блестящий.

- И вкусный, главное, тоже! - Воодушевленно согласился единорог.

Еще пару минут они молча расправлялись каждый со своею закуской. Потом Аля, тяжко вздохнув, выволокла из кустов многострадальную базуку. И, подобравшись сзади к облизывающемуся Морфею, водрузила её на спину итрану, быстренько закрепив магнитною лентой страховки.

Морфей подскочил, опять сел, скосил на Алю недовольный глаз.

- Это еще что такое?

- У меня отдых! - Заявила девочка непререкаемым тоном. - Уж извини, друг, но обратно, на базу, эту радость сам потащишь.

- А ты?!

- А я - своим ходом! - Аля игриво-насмешливо шлепнула Морфея по носу, крутанулась вокруг оси, раскинув руки.

Встряхнувшись и пританцовывая, сфинкс выбросил крылья, взвился в воздух и, прочертив по косой вверх широкий полукруг, скрылся за вершинами деревьев.

Морфей поглядел ей вслед. Улыбнулся довольно. Неспешно углубился в лес.

* * *

- Зэер... Зэер, ты слышишь меня? - Аля снова постучала в закрытое окно его отсека. Попыталась настроиться на телепатическую связь. Тщетно. Очевидно, здесь его не было. Персональный визифон тоже не отвечал. Ладно. Обойдемся без разрешения. До окончания срока свободного вылета за территорию у нее еще пять часов. Если постараться и нигде не задерживаться, она успеет обернуться даже и с запасом времени. Зэер, конечно, рассердится. Но она его честно пыталась предупредить. Эх, была, не была!

Выбрав модуль, приложила к борту опознавательный жетон. Купол открылся. Отлично! Аля быстро забралась внутрь, сняла блокировку, послала запрос Периметру.

- Ответ положительный. - Известил визифон. Она перевела дух, пристегнулась. Спустя немного времени, катер благополучно пересек границу внешнего кольца, приземлился на проселочную дорогу и, вырулив на трассу серым Опелем, набрал скорость. Аля мечтательно улыбалась себе, напевая.

'Немножко свободы, но, все равно, здорово!..'

У нее не было каких-то определенных целей и пунктов назначения. В город ехать не хотелось. Общаться с кем-то - тоже. Просто охота прокатиться, не более. Благодаря Морфею, территорию базы она знает, как свои пять пальцев. И, когда ничем не занята, ей бывает откровенно скучно.... Ей бывает скучно! Надо же. А, ведь, было время, когда Але элементарно не хватало часов в сутках, чтоб переделать все заданное и запланированное. Тогда она не верила в себя, указаниям следовала скорее по инерции, боясь, что накажут. Уставала ужасно, к концу дня ничего не соображала. Мечтала об одном: отоспаться. Но и в этом ей было отказано.... Але иногда казалось - она отключается и спит прямо на ходу, жуя бутерброд или вычерчивая руны рекбиза.

Теперь она готова поверить - это было жизней семь назад, не ближе. Хотя, на самом деле, прошло всего два с половиной месяца. Половина? Нет, уже почти три недели. Краасс обещал вернуться через месяц....

Улыбка вдруг исчезла с её губ. В душу медленно заползал страх. Воспоминание о кошмарной боли не выветрилось до сих пор. После того их, с позволения сказать, свидания, Аля еще несколько дней боялась на себя в зеркало лишний раз взглянуть. И на общее обозрение являлась разве что не в парандже. Ворот высоко поднят, на руках - перчатки. Арника сняла боль и воспаление, а вот синяки не проходили еще долго. Аля не жалеет ни о чем, все равно. Если бы понадобилось, она прошла бы через это снова и снова, лишь бы спасти Славика. Но Краасс показал себя тогда настоящим зверем. Уже не раз и не два она с тоской размышляла о том, что, уйдя от семейного террора и безвыходности в обещанную им сказку, оказалась во власти чудовища. Так мучительно понимать это разумом, а душою тянуться к нему и любить до безумия.... Тем более, он-то её вовсе не любит!

Да, она этакая фаворитка, экзотическая забава, пикантное развлечение. Он играет с нею, как кошка с мышью. Откровенно наслаждается своей властью и её тягой к нему. Воплощение Нарцисса!

Мимолетные красивые жесты, мимолетные красивые слова. Только настоящего внимания не было, и нет. Тот же Зэер несравненно ближе ей. Але с ним гораздо проще. Она может открыть ему душу, поделиться проблемой, спросить совета. Он поможет, подскажет, поддержит.... А Краасс, скорее всего, лишь высмеет и отмахнется. Без сомнений, она нужна ему только для утоления голода. По крайней мере - сейчас.

И, все равно, не смотря на это свое понимание, Аля знает, твердо и безоговорочно: она хочет быть с ним рядом. Вопреки всему и вся - собственной гордости, собственной воле. Она не представляет жизни без него. Он её наркотик, а зависимость - неизлечима.... Господи, да когда ж уже месяц этот закончится?!

Аля трясет головой, будто пытается выбросить из нее никчемные мысли. Нужно просто не думать. Сидеть себе и наслаждаться - летом, ветром, скоростью. Стекла опущены, теплый вихрь развевает волосы, окатывает воздушными волнами. Это почти как продолжение вчерашнего полета. Она впервые сама добралась до жилблока по воздуху. Что на нее нашло, удаль какая-то, желание доказать что-то? Аля не знает. Да, и не хочет знать. Важно другое. Она больше не чувствует себя неуверенно и скованно в своем новом теле, в открывшемся своем естестве. Теперь меняться почти так же легко, как и дышать, есть, спать. Вот здорово-то, а! И теперь она будет трудиться над собою еще прилежнее и больше. Она докажет ему, что гораздо сильнее и выносливее, чем он считает. И, может быть, когда-нибудь, ему придется её уважать. Аля усмехается себе - какое бахвальство!.. Хорошо, никто не слышит эти её пустые мечты. Заставить Краасса воспринимать себя всерьез и уважать - что может быть нелепее и глупее?.. Но хотеть, ведь, не вредно. А значит - выкладываемся сейчас, чтобы будущее все расставило по местам после....

Вдруг, девочка резко откинулась назад. Схватилась за виски. Острая боль вспышкою пронизала череп, иглами воткнулась в глаза. И сразу ушла, сменившись удивительно четкой картинкой: вмятая в дерево машина у обочины, тормозной путь усеян ошметками жженой резины. На асфальте в пятнах крови - девочка лет шести. Закатившиеся глаза, тело выгнуто в неестественной позе. Над ребенком - мужчина - тычет в кнопки мобильного, на лице ужас и отчаяние....

Видение исчезло сразу, будто телевизор выключили. Аля поморгала, потерла глаза.... Новая вспышка застлала окружающее плотной пеленой. Отпустила. Аля не двигалась, напряженно глядя перед собой. Механически, как автомат, положила ладонь на сенсоры панели. Она знала теперь, что должна сделать. Только бы успеть!

Повинуясь мысленному приказу, Опель развивает бешеную скорость, одновременно задвигаются стекла. Модуль несется всего в паре сантиметров от поверхности дороги, но ни единой своей точкой не касается её. Цифры километража мельтешат, сливаются. Аля прикидывает - за несколько минут она преодолела больше двухсот километров окружными дорогами. Запоздало понимает, надо было отказаться от облика машины, вышло бы еще быстрее. Передумывать поздно. Ладно. Она и так подъезжает. Скорость падает до шестидесяти километров. Сцена, возникшая в воображении, рисуется уже наяву. В стороне остановились еще несколько авто. Люди топчутся, бегают вокруг. Переговариваются. Аля наблюдает за всем как бы со стороны, и, даже, издалека. Но тут же осознает: она уже вышла из машины и направляется к лежащему ребенку.

- Скорая минут через пятнадцать будет! - Кричит кто-то. - Раньше - никак, мы очень далеко!

- А менты?!

- Да тоже где-то так!

- Вот черт, её нельзя трогать. Позвоночник сломан, вроде!

- Ты чё, издеваешься? При чем тут позвоночник?! Она же мертвая уже, сам посмотри!

Скорым уверенным шагом Аля минует людей. Для нее их сейчас не существует. До тех пор, по крайней мере, пока не мешают и не препятствуют.

- Эй, девушка, куда вы? Не надо туда! - раздается вслед.

Она никак не реагирует. Подходит к девочке и согнувшемуся над ней - теперь она это знает - отцу. Мужчина в прострации. Держится за голову. Стонет, раскачивается. Аля жестко и крепко хватает его за плечо, рывком заставляет подняться. Отталкивает. Сухо бросает:

- В сторону! И не смей подходить!

Собственный голос кажется ей незнакомым - низкий, позванивающий металлом. Мужчина отступает, ошарашено глядит на Алю, держится за плечо. Она угадывает его желание сказать что-то, прикладывает палей к губам.

- Если хочешь помощи - молчи и не мешай.

Поворачивается к девочке, опускается над ней на колени. Одну ладонь кладет на грудь, вторую - на лоб. Опускает голову, закрывает глаза, замирает. Водители машин, растерянно переговариваясь, окружают её. Но совсем близко не подходит никто. Люди просто не могут этого сделать. Словно, между ними и Алей невидимый, но непреодолимый, барьер. Отец ребенка садится прямо на асфальт, сжимая кулаки у груди, смотрит на Алю, не отрываясь, глубоко и тяжело дыша.

Минута. Вторая.... Присутствующие одновременно улавливают под ногами мерную, слабую вибрацию. Асфальт дрожит. Поначалу - едва ощутимо. Потом - все сильнее. По его поверхности бегут мелкие трещинки, переплетаются, сливаются в сетку. В воздухе виснет ощущение странного тепла. Усиливается. И, спустя пару минут, людям уже кажется, что они стоят у гигантской открытой печи, пышущей жаром.... Аля не двигается, не поднимает головы.... И тут, в абсолютно безоблачном небе, глухим отдаленным рокотом слышится гром. Сразу же все исчезает, прекращается. И пекучий жар, и тряска под ногами. О творившемся минуту назад напоминает лишь растрескавшееся, приподнявшееся кое-где слоями, асфальтное полотно.

Аля отнимает руки, отодвигается. Девочка громко, шелестяще, вздыхает. Кашляет. Открывает глаза, неуверенно, неловко поворачивается на бок. Аля придерживает её, ощупывая, проверяя - все ли в порядке. Помогает сесть. Спрашивает ласково, сочувственно:

- Болит что-нибудь?

- Нет. - Тихонько отвечает ребенок. Потирает голову. - Я упала?

- Да, - говорит Аля, рассматривая её. - Просто упала. Но с тобой все хорошо. И хорошо будет еще долго-долго.

Она гладит девочку по голове. Оборачивается к её отцу:

- Подойди.

Мужчина приближается на негнущихся ногах, с остановившимся стеклянным взглядом. Садится возле ребенка на корточки. Осторожно обнимает дочь, трясущимися руками водит по ней, не веря, не понимая. Опять смотрит на Алю, шепчет:

- Но... как?!

- Не важно! - Быстро отвечает она. - Теперь слушай и запоминай. Ты больше никогда не сядешь за руль, пока не бросишь пить. И ты никогда больше не подвергнешь свою дочь опасности. Клянись!

- Чем? - Медленно испуганно выдавливает он.

- Своей никчемной башкою, болван! - Бросает она с гневом. - Ты сегодня отнял у нее жизнь, сам, своими руками! А я смогла вернуть только часть. И теперь ты сделаешь все, чтобы твой ребенок был счастлив. Понял меня?!

Мужчина прижимает к себе дочку, несколько раз подряд кивает. Смотрит на Алю с настоящим страхом. Потом, запинаясь, выговаривает:

- У вас с глазами что-то....

Аля усмехается. Вытаскивает из кармана солнцезащитные очки. Водружает на нос. Презрительно-ехидно спрашивает:

- Так лучше?

Разворачивается и уходит, не оглядываясь, не обращая ни малейшего внимания на замерших с открытыми ртами зевак. Издали уже доносятся завывания сирен.

Аля подходит к опелю, открывает дверцу....

- Привет, Алира! - Занявший водительское место Зэер указывает ей на соседнее кресло. - Ты искала приключение, и ты его нашла. Поздравляю.

Аля молча обходит модуль, садится. Смотрит на рагезта спокойно и задумчиво.

- Теперь, до возвращения Краасса, путь за Кольцо тебе заказан. Стоило это того?

- Стоило. - Отвечает она. Радостно улыбается. - Я смогла её спасти.... Правда, - Аля пожимает плечами, удивляясь чему-то, - я откуда-то точно знаю, что она все равно проживет недолго. Но умрет взрослой и, не мучаясь.... Вот, только, отчего? Не пойму. Да это и не важно сейчас. Пусть живет себе и радуется жизни.

- Философ юный. - Хмыкает Зэер. - Будешь теперь эту свою вылазку до седьмого пота отрабатывать. Усекла, паршивка маленькая?!

- Есть, шеф! - Бодро отвечает Аля, улыбаясь ему.

Модуль круто разворачивается и уносится прочь.

* * *

Он стоит, прислонившись к арке открытого окна. Прикрыв глаза, впитывает отзвуки ночи. Легкий ветерок свежестью щекочет кожу, дразнит. Ему опять чудится мимолетным дуновением запах. Её запах. Сердце непроизвольно ускоряет ритм. Глаза вспыхивают огненными искрами. Надо же! Он почти тоскует. Она, оказывается, ему действительно нужна. Даже и здесь, где к его услугам бесчисленные рабыни. Да и претендентки, тоже. Краасс недовольно морщится. Что-то, он от них устал. В этот приезд они его точно сговорились преследовать почти что сообща. Конечно, это лестно - ребенок от Самого. Но ему-то, лично, никакие узы и, пока что, никакие дети совершенно ни к чему. Правду говоря, сегодняшним вечером он уже был вполне готов кого-то из них послать, и очень далеко. Причем - в прямом смысле. Еле удержался. Его бы не поняли, это точно. Тем более, Краасс всегда слыл дамским угодником. С представительницами своей расы держался подчеркнуто вежливо и корректно в любых обстоятельствах. Никогда не унижал. Не вел себя грубо и заносчиво. Отчасти - из-за этикета. В принципе, он и должен являть собою образец подражания. Отчасти - по своей натуре. Женщина - существо слабое, хоть и ядовитое, порой, до невозможности. Надо её холить, оберегать и в душу не допускать, чтобы не 'съела' невзначай. Но сегодня они все его просто дос-та-ли!..

- Прячешься? - насмешливо-веселый голос перебил мрачные мысли. Краасс нехотя обернулся.

- Если меня кто-то и мог обнаружить, то это, конечно, ты. Что там, Денио?

- Да разъехались уже. Восхваляли до небес твой десерт. У всех одно на языке - непревзойденно, потрясающе, великолепно.

- Ага. - Недовольно буркнул тот.- Хорошо, что планета закрыта для свободного посещения!

- Вот-вот. Сейчас столько толков и пересудов на эту тему наслушался....

- А они хотят, чтоб я открыл границы и позволил бесцельно уничтожить население?

- Конечно нет, брат. Что-то ты агрессивно настроен.

- У меня на счет аборигенов Центала свои планы. Завтра это обсудим. Сегодня я отдыхаю.

- Отлично! - Быстро откликнулся Денио. - Прислать тебе развлечение?

- Упаси, боже! - Так и вскинулся Краасс. - Вы меня этими своими развлечениями заколебали сегодня просто.

- Ого! Тебя ли я слышу? Ты ж у нас ловелас до мозга костей. Или, уж нет?

- Да, вот, и сам разобраться пытаюсь. - Краасс задумчиво поднял глаза к небу, посопел. - Отстрелялся, похоже....

Денио тряхнул головой. Похлопал по уху.

- Что-то, у меня со слухом не важно нынче.... Не дослышал, как-то.... Повтори, пожалуйста.

- Да нечего повторять! - Раздраженно буркнул Краасс. - Подсел я здорово. Это, оказывается, почище любого стимулятора будет.

- Так это что - правда, про наложницу?! - У Денио глаза полезли на лоб.

- Чистой воды. - Краасс опять отвернулся к окну.

- Ничего себе! Ну, ты меня конкретно потряс. И кто она?

- Землянка.

- Туземка, что ли?.. Вот как эти, которых ты сюда привез?! - Денио подождал ответа. И, поскольку Краасс отмалчивался, возобновил расспросы:

- Она, значит, остается в живых и ... м-м-м... нормальной физической форме?

- Как меня умиляет твоя вежливость иногда. - Краасс скривился. - А ты, часом, жениться не хочешь, нет?

- Зачем? - Протянул брат удивленно. - Мне и так не плохо.

- Жаль, - с сарказмом ответствовал Краасс, - меньше вопросов бы задавал, идиотских. Может быть!

- Хамишь. - Констатировал Денио. Впрочем, без особой обиды.

- Состоянии такое. Хамское! - Краасс постукивал ногтями по камню панели. - Нет, непонятное творится что-то.... Не поверишь, у меня другие теперь чуть не отвращение вызывают.

- Сам-то понимаешь, почему?

- Еще бы. Вот, ответь мне, у тебя когда-нибудь было, чтобы обожали до сумасшествия? Не смотря ни на что. Ничего не требуя взамен. Не боясь и не ставя никаких условий.

Денио недоверчиво усмехнулся.

- Я слышал, подобное бывает. Но, честно говоря, всегда считал такие сказки пустым вымыслом.

- А мне, вот, пришлось удостовериться.... Самое смешное и нелепое - она, по сути, ребенок еще.

Денио молча воззрился на него, ожидая продолжения.

- Эта девочка - медленно, отрешенно, словно сам себе, добавил Краасс, - ставленница Центала. По-моему, я нашел истинного Хранителя.

Денио недоверчиво и почти опасливо поглядел на него. Материализовал себе и Краассу кресла. Следующим в воздухе повис широкий поднос с двумя бокалами и высокой узкой амфорой.

Краасс несколько насмешливо наблюдал за приготовлениями. Проговорил:

- Земляне тоже так расслабляются. Алкоголем, имею в виду. Он у них, правда, абсолютно гадостного качества. Но принцип тот же.

- А, - Отмахнулся брат, - Неудивительно. У всех народов, и высших, и примитивных, есть что-то общее или похожее.... Но ты рассказываешь действительно поразительные вещи. Мне даже захотелось поглядеть на это твое сокровище....

- Ну, если невтерпеж, устрой себе небольшой отпуск. Можешь прямо за мною отправляться. Отдохнешь от дел, проведешь время с удовольствием. Заодно и с приобретением моим познакомишься.

- Приглашение принято. Сейчас у нас что?

- Я, отсюда, завтра в полдень - на Рагез. Вернусь через сутки. Дальше по плану - бумажная канитель и... что там еще?

- Распределение.

- Верно. Центал выставлен не будет, сразу предупреждаю. Я его контролирую в ближайшее время лично, без посредников.

- Естественно. Понятно.

- И еще. Подробные отчеты мне утром обо всех зеленых мирах на периферии Центрального сектора, колонии будем расширять. Думаю, туземцы Центала выдержат расселение. В крайнем случае, подкорректируем их генетически, приспособим к новым условиям.

- Дельная мысль. - Согласился Денио. - Они и в самом деле первоклассные. Идея на счет искусственного заселения пустующих миров очень даже хороша.

- Я тоже так думаю. Нам не позволительно жить одним днем. Что бы там некоторые не заявляли.

- Большинство в Совете безоговорочно на твоей стороне. А отдельные недовольные были всегда. Стоит ли обращать внимание на подобные мелочи?

- Может их и немного, но головы они что-то поднимают слишком активно. И поведение их таково, что мне хочется головы эти свернуть. Не уймутся - буду принимать меры. Мне раскол не нужен, как и это глупое вольнодумство.

- Пойми, брат. - Денио говорил теперь очень осторожно, взвешивая каждое слово. Взрывной характер Краасса успел давно прослыть притчею во языцех. - Народ обеспокоен не на шутку. Рождаемость сократилась до критических цифр.

- Раньше это не мешало.

- Раньше нас было больше. Это действительно больной вопрос. Здесь важна тактичность и тщательность. Нельзя рубить с плеча!

Краасс скрипнул зубами. Посмотрел не Денио почти зло. Но не сказал ничего. Бухнулся в кресло. Налил себе вина. Понюхал.

- Выдержка хорошая.

- Конечно. - Денио улыбнулся. - Качество отличное. И бодрит здорово.

- Ладно. - Буркнул Краасс. - Взбодримся, коли так. Может, и вправду, отпустит?..

Они выпили. Посидели молча. Каждый - в своих мыслях. Понаблюдав незаметно за выражением лица брата, Денио решил рискнуть продолжить разговор.

- Не знаю, как ты среагируешь.... Но Эвфалия осталась и твердо намерена дождаться аудиенции. Она тебя очень ждала, Краасс.

- Да-да, - хихикнул тот, скорее нервно, чем раздраженно, - спит и видит: захомутать и получить вожделенные привилегии. Как мне уже этот их пожизненный расчет осточертел!.. Хотя... - на его губах мелькнула вдруг жестокая улыбка, - будет ей аудиенция. Мне тут в голову забавная задумка пришла....

Он прервал себя. Сидел, поигрывая бокалом, улыбался чему-то. Денио наблюдал и молча удивлялся. Краасс, с одной стороны, такой, как и всегда. А - с другой - совсем на себя не похож. Чудно!

* * *

Он вошел. Запер за собою металл дверей. Освободился от плаща, небрежно бросил в угол. Поправляя кобуру бластера, лениво, но приветливо, произнес:

- Привет тебе, Эвфалия. Что за нужда привела тебя сюда сегодня? Говори.

С дивана на противоположной стороне комнаты плавно поднялась девушка. Изящным движением поставила на широкий поручень резной серебристый кубок. Медленно грациозно подошла.

- Здравствуй, Нарий. - Глубокий низкий голос с легкой хрипотцой, бархатно синие, дышащие негой и чувственностью, глаза. Цвета воронова крыла волнистые длинные волосы уложены в затейливую прическу, украшены переливающимися каплями самоцветов. Пепельно-золотое, парчовое платье с низким вырезом плотно облегает великолепные формы, расходясь от бедер широкими, волнующимися складками. На полной груди - изумрудное цветочное ожерелье. Обнаженные руки оплетают бесчисленные браслеты.

- Эвфалия, радость моя! - Краасс широко улыбался. Взяв её за руку, обошел по кругу. Подчеркнуто восхищенно произнес:

- Какая ты сегодня красивая. Выглядишь сногсшибательно! - И далее, на русском, - прям, как новогодняя ёлка!

- Что ты сказал? - Удивленно переспросила она.

- Что ты неповторима. Впрочем, как всегда.

- Я так рада видеть тебя, Нарий! Правда. - Девушка осторожно и нежно положила ладони ему на плечи.

С улыбкой глядя в её томные, с поволокой, глаза, Краасс чуть отодвинулся. Взяв за запястья, отнял от себя её руки и, наклонившись, прикоснулся губами к тонким холодным пальцам. На лице красавицы промелькнуло неуловимо быстро выражение досады и злости. Но она тут же взяла себя в руки и премило улыбнулась.

- Надеюсь, мой обожаемый Император уделит немного его драгоценного времени своей скромной подданной?

- Я с радостью уделю его тебе, ты же знаешь. Рассказывай.

Подвел её к дивану. Усадил. Сам опустился на ковер рядом. Непринужденно и весело глянул снизу вверх, подмигнул.

- Посмотри. Я практически у ног самой прекрасной из рагезтянок. - Лукаво прищурил глаз.

Она польщено улыбнулась.

- Как всегда, галантен. Не зря добрая половина моих подружек без памяти влюблена в тебя.

- О-о, и как же мне выйти из положения? Не могу же я, в конце концов, выбрав одну, лишить надежды остальных? Это было бы так жестоко! - Насмешливые нотки ясно проскальзывали в доброжелательном тоне. Краасс игриво склонил голову, краем глаза отметив, как сжались на секунду её кулаки. Продолжил ласково:

- Эвфалия, дорогая, не обижайся. Я закоренелый одиночка, ты же знаешь. Я очень, очень хорошо отношусь к тебе и ценю нашу дружбу.

Её губы дрогнули, уголок дернулся вниз. Тщательно стараясь подавить разочарование, девушка деланно-безразлично произнесла:

- Я слышала, твое одиночество в последнее время не так уж и явно....

Краасс расхохотался.

- О, женщины! Вы потрясающие. К чему нам все технические новинки, если вы узнаете последние новости быстрее, чем они появляются.... - Потянулся к ней, произнес на полушепоте и уже более прохладно, - а что не узнаете, то додумаете, не так ли?

- Извини, Нарий, - моментально потупилась она, - но тут все только и болтают....

- Ну что ж, болтать у нас не запрещено. Пока! - Отрезал он. - Прости, Эвфалия. Я занят сейчас чрезвычайно. Если у тебя есть какие-то просьбы, говори. Я постараюсь помочь всем, чем смогу.

- Нет, нет. - Взяв в руки кубок, она покрутила его, улыбнулась смущенно. Я просто хотела увидеть тебя, поговорить, убедиться, что с тобою все в порядке. Но, если я и вправду могу попросить о чем-то?..

- Да! - Твердо кивнул он. - В разумных пределах.

- Я очень хочу побывать на Центале. Про эту планетку чудеса рассказывают. И, если ты не сочтешь мою просьбу наглостью....

- Не сочту. - Быстро согласился он. - Мы договорились с Денио, что он посетит меня вскоре после моего возвращения на Центал. Можешь к нему присоединиться. Я буду рад доставить тебе такое удовольствие.

Он легко и гибко поднялся на ноги. Опять поцеловал ей руку.

- Что-нибудь еще?

- Честно, говоря, Нарий.... - Эвфалия замялась, но тут же продолжила. - Я еще хотела бы замолвить слово за брата. Поверь, он очень раскаивается....

Желтый огонек в его сузившихся глазах заставил её испуганно запнуться и замолчать.

- Эвфалия, - Краасс вздохнул, спокойно, но категорично, продолжил - давай не будем обсуждать эту тему. Давай просто не будем поднимать её, хорошо?

- Конечно. - Пробормотала девушка. - Как скажешь.

- Это замечательно, что мы поняли друг друга. Буду рад встретить тебя на Центале. - Церемонно поклонившись, он, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Эвфалия смотрела вслед, не шевелясь. Когда его шаги затихли, схватила кубок и изо всех сил запустила в стену, шепча отчаянные ругательства. Он так просто и легко отказался от нее, наплевал на все, что было между ними. Без малейших угрызений совести. Безо всяких извинений.... Нет! Она не сдастся. Надо крепко подумать, что делать дальше. Если бы можно было как-то добраться до этой его нынешней игрушки!.. Чувственные, красиво очерченные губы искривились в оскале ненависти, синие глаза метали молнии. Проклятая рабыня! Ничего. Она с ней еще поквитается!

* * *

Аля устало потерла глаза. Встала. Прошлась по комнате. Что-то она совсем расклеивается. Может, погода на нее действует? Нет, над базой, как всегда, солнечно и ясно, но прямо у её воздушных границ - Але отсюда хорошо видно - остановились сине-свинцовые грозовые тучи. И дальше, до горизонта, все небо затянуто сплошным покровом мрака. Аля даже разглядела вспышки молний, слишком далекие, чтобы отдаваться громом.

У Зэера сегодня очередной отгул. Сказал, что отправится на Филиппины. Поддразнивал её вчера по этому поводу чуть ли не весь вечер. Так что, в конечном итоге, Аля просто готова была его искусать. Дескать, если бы она тогда не сваляла дурость со своим мини-побегом, сейчас бы могла сопровождать его. А так - извините, подвиньтесь. За все, мол, платить надо, ну и остальное, в том же духе.

Аля рассержено стукнула кулаком. Визифон осветился голубыми бликами, выдав надпись: 'Поможет активная релаксация'. Аля поглядела иронично, но решила, - а что она теряет? Делать, все равно, нечего. План на сегодня выполнен. Да и голова раскалывается. То ли - от погоды, то ли от очередной полученной информации. Ну, хорошо.

Тронула экран пальцами, выражая согласие. Окно тут же затянуло черным. Прозрачная занавесь превратилась в тяжелую бархатную портьеру. Верхнее освещение померкло и сменилось точечным, рассыпанным из углов. Голубоватые лучики не разгоняли наполнившую комнату тьму, а лишь немного оживляли её, делали не такой уж непроницаемой и плотной.

У ног, из пола, между девочкой и визифоном, выросла низкая меховая кушетка. Аля сбросила обувь. Улеглась, подложив под голову скрещенные руки, глядя на экран. Тот растянулся на всю стену. Заполнился фосфоресцирующей зеленовато-сиреневой дымкой. Отдельные клубы её облаками тумана выплывали, нависали над Алей, утекали в комнату и там рассеивались. Опять появилась надпись. Руны, кажется, висели у самого лица, матово, глубоко светясь.

- Что пожелаешь?

- Вода. - Зевнув, пробормотала девочка. - Океан.

- Живые формы?

- Основные - акулы. Вспомогательные - любые подходящие....

Дымка тускнеет, расходится. Перед Алей - водная стена. Она слегка колышется, в толще её мельтешат, пробиваясь откуда-то сверху, солнечные зайчики. Аля протягивает руку. Водяная масса выдвигается, тянется к ней, соприкасается. Рука уходит в нее, погружается, как в настоящую. Аля движет пальцами. Иллюзия того, что рука и впрямь в воде - стопроцентно реалистична. Присутствует все - живая упругая поддающаяся прохлада, ощущение текучей влаги, вес, плотность. Девочка улыбается, вытягивает вторую руку. Делает ладонями движение на себя. Призрачная водная толща наваливается на нее, окружает. Это в точности, как если бы она и впрямь очутилась под водою. Разница лишь в том, что она свободно дышит. Остальное кого-нибудь другого, неподготовленного, наверняка бы ввергло в истерику и шок.

Пространство вокруг Али живет. Вот, слабо шевеля прозрачным выпуклым полушарием купола, совсем рядышком поднимается из глубин к свету большая лиловая медуза. Бахрома щупалец колышется, длинные тонкие нити тянутся, уходят в бесконечность. Девочка трогает щупальце пальцем. Оно отдергивается, сокращается. Она опять касается, легонько сжимает пальцы, ощущая между ними холодную студенистую массу. Отпускает. Медуза уплывает вверх, к поверхности. Прямо перед глазами проносятся маленькие цветастые рыбки. Разбегаются в стороны, снова сбиваются в стайку. В стороне, выныривая из водных сумерек, проходит огромный косяк сельди. Сотни тысяч живых серебристых торпед слаженно совершают одни и те же движения. И, кажется, что это не стая, а единый монолитный организм, настолько одновременно они движутся. Аля водит ладонями, разгоняя рыбью мелочь, всматривается в даль перед собою. С радостным замиранием сердца ждет.... И вот, наконец, будто пиковый аккорд симфонии, из океанского простора рождается и близится гигантская серая тень. Громадная тигровая акула, страж и монстр южных вод, величаво рассекает воду острыми плавниками. Пасть приоткрыта, обнажая ряды смертоносных треугольных лезвий, жаберные щели ритмично сокращаются, выталкивая воду. У спины акулы, повторяя все её движения, извивается лентою рыба-лоцман.

Улыбаясь, девочка тянет к хищнику руки. Огромная рыба подплывает вплотную и начинает медленный танец вокруг Али. Изгибаясь, переворачиваясь и меняя направление и скорость, она плавает то на расстоянии, то вовсе близко. Аля дотягивается, ведет пальцами по шероховатой, напоминающей наждак, коже, дотрагивается до зубов. Пытается раскачать один. Акула, как настоящая, недовольно отклоняется, снова подплывает. Аля хватается за плавники, заставляет рыбу развернуться. В полном восторге дергает несильно за хвост, шлепает, гладит.

Из водного сумрака неторопливо приближаются очередные гости. Еще одна акула, - молот, и, следом, два ската. Пуская волну каймою плавников, манты медленно вальсируют, то взмывая вверх, то исчезая где-то в глубине.

Постепенно Алины глаза начинают смыкаться. Она убирает руки, опять закладывает за голову. Какое-то время еще наблюдает из-под полусомкнутых ресниц. Засыпает.

Экран визифона снова заполняется сиреневатым туманом, поверхность уходит, выравнивается. Вместо морского дна возникает панорама звездного неба. Звучит чуть слышно нежная мелодия. Аля спит и улыбается во сне.

* * *

- Зэер, это ты специально тут Аллею Славы прокладываешь?! Немедленно отбери у нее меч!

Вопль Морфея еще не успел затихнуть, как обвалилась очередная сосна, подняв вокруг себя завесу из осыпающейся хвои. Аля, растерянно моргая, отставила лучевое лезвие от себя подальше, в образовавшийся новый просвет. И - на всякий случай - замерла неподвижно. Морфей продолжал ругаться:

- Терпеть не могу лысых корявых пространств. И так выделено два с половиной вершка, а, вашими усилиями и вовсе ничего не останется! Хотите лес уродовать - ступайте за Периметр!

- Ей нельзя. - Подал голос Зэер, кружа над верхушками.

- Потому, что кое-кто здесь имеет слишком длинный язык! - Проорал Морфей в ответ.

От грохота его голоса у Али заложило уши. Она выпустила меч и заткнула их пальцами. Тот, по идеально сработавшему закону подлости, покатился себе с пригорка вниз. Три сосны отправились за предыдущей в свободное падение. У Морфея, глядя на такой вандализм, речь отобрало. Он только сипел что-то, хлопал ушами и притоптывал. Аля, искоса наблюдая, пришла к выводу: когда итран вновь обретет голос, хлопать ушами, а точнее - сворачивать их в трубочку, придется уже ей. Среагировала быстро, даже сама удивилась, насколько.

Взмахнув руками и изменившись, мгновенно присоединилась к Зэеру. Глядя вниз, на брыкающегося в немом бешенстве Морфея, спросила осторожно:

- А он, вообще, летать может?

- Вообще, нет. Но, если всерьез обозлится, нам придется жить исключительно в воздухе. - Пресерьезно ответил рагезт. Но тут же хитро подмигнул. - Будем надеяться - этого никогда не случится!

Морфей внизу, наконец, совладал с собою и мечом, выключив последний. После этого - задрал голову вверх и зачитал Зэеру с Алей длиннющий ультиматум, который сводился всего к трем словам: посадить все заново.

- Да ладно, успокойся. За ночь восстановим. - Зэер, решив, что гроза миновала, махнул Але головой и спланировал вниз. Она тоже приземлилась. Вернула себе обычный облик. Принялась оттряхивать комбинезон.

- Ребята. Я такая голодная. Ну, хватит меня мучить уже. Пойдемте, перекусим.... И пить охота.

- Я тебя сейчас сам перекушу! - Рыкнул Морфей. - Наломала дров... сосновых, исправляй теперь!

- Если ты перекусишь, мне останется только... выпить. - Благожелательно-задумчиво заметил Зэер.

Аля фыркнула смешком.

- Подавитесь оба, поняли?!

Все дружно расхохотались. Инцидент был исчерпан. Аля подобрала меч, пристегнула к поясу. Взобралась на Морфея верхом.

- Подбросишь до корпуса?

- Сначала залезла, а после - спрашивает. Вежливая ты моя! - Пробурчал единорог.

- Ну, я кушать хочу! - Запричитала Аля, - я не завтракала.

- Ладно-ладно, не ной только! - Сменил итран гнев на милость. - Зэер, ты с нами?

Вместо ответа рагезт вновь трансформировался и поднялся в воздух.

- Догоняйте! - Донеслось сверху.

Морфей рванул следом.

* * *

- О чем замечтался наш юный герой?

Аля неохотно отвела взгляд от визифона, демонстрировавшего документальный фильм о жизни и повадках птиц. Зэер заметил: девочка как-то слишком уж напряжена и сосредоточена. Смотрела на экран, не отрываясь, почти не мигая, временами недобро улыбалась себе и постукивала ногтями по зависшему рядом пульту. На вопрос отреагировала не сразу. А когда, все же, посмотрела, взгляд был плавающим, устремленным больше в себя, чем на собеседника.

Глядя будто сквозь него, Аля потерла виски. Неуверенно улыбнулась, пробормотала:

- Ты что-то сказал? Извини, я задумалась.

- Птичками интересуемся? - Он указал на изображение. - Что-нибудь полезное узнала?

- В общем, да, - медленно проговорила Аля. И Зэер невольно насторожился. На доли секунды, в глубине её глаз явственно мелькнули искорками хищные алые огоньки. - Ты знаешь, вороны, оказывается, очень умны, хорошо организованы и способны запоминать, например, конкретных людей. Причем, они узнают их в любой одежде и, даже, гриме. Представляешь?!

- Представляю. - Усмехнулся он. - Прости, Алира. Ничего сверхъестественного я в этом не усматриваю. В мире существует очень много разумных животных форм, наделенных развитым интеллектом. Птицы - далеко не самый впечатляющий вариант.

- Пусть так. - Тихонько ответила она с улыбкой. - Пусть так.... Меня и вороны устраивают.

- В чем? - Тут же уточнил он, заинтересовавшись.

- Что? - Она глянула растерянно. Смешалась. - Нет. Ничего. Просто вслух размышляю.... У меня занятие?

- С Морфеем. Он ждет у Барьера. Упражняться будете на территории Внешнего Кольца.

- Даже так? - Аля выключила визифон, протопала к зеркалу, посмотрелась. - Хотите еще разок проверить, как излучение воздействует на мои неокрепшие извилины?

- И это тоже. - Согласился рагезт бесстрастно. - Но нас больше интересует, как долго ты сможешь с воздействием этим справляться, оставаясь в трудоспособном и активном состоянии. Вчера тренировалась?

- До одури. - Проворчала девочка. - До сих пор голова квадратная... местами!

- Ничего не поделаешь. Захвати аптечку. Станет совсем невмоготу, прибегнешь к стимулятору. Но лучше б тебе, конечно, своими силами обойтись....

Аля вздохнула. Сделала 'под козырек'. На выходе обернулась:

- А модуль, хотя бы, взять можно?

- А своим ходом не пробовала?

Она пожала плечами, отвернулась.

- Ладно. - Смилостивился трансформер. - Сегодня разрешаю.

- Спасибо, папочка. - Криво ухмыльнулась девочка. - Ты просто сама доброта и чуткость!

- Пока, принцесса! - Весело отозвался он. Проводив глазами, прошел к визифону. Включил. Некоторое время просматривал сохраненную информацию. Смотри-ка! А малышка-то активно местными новостями интересуется. Да еще и выраженно криминального содержания. К чему бы это?

Возникшая на экране газетная статья гласила: 'Правосудия нет?!' Он быстро пробежал глазами строчки. Описывалась трагедия, произошедшая с полгода назад, в одном из спальных районов столицы. Сынуля широко известного в деловых кругах лица, в пьяном виде, не совладал с управлением своего джипа. И, на большой скорости, смяв хлипкое ограждение, вломился на детскую площадку. А время было предвечернее, погода хорошая. Соответственно, и мам с малышами гуляло предостаточно. Итог наезда - два ребенка погибли, еще один, вместе с матерью, в реанимации. Далее следовало описание следственных действий, точнее - почти полного их отсутствия, судебного фарса, больше напоминавшего судилище именно над родителями погибших детей, а не над самим обвиняемым. И приговор: единственный отпрыск могущественного папочки отделался условным сроком. Апелляция, как водится, ничего не дала. В конце заметки автор горестно и риторически вопрошал, имеется ли, вообще, на этом свете и в этой конкретной стране, высшая справедливость, если подобные вопиющие случаи сходят с рук сплошь и рядом, были бы деньги и влияние.

Зэер выключил визифон. Прошелся по комнате, раздумывая, возвел глаза к потолку.

- Я правильно понял, чего она хочет?

- Да. - Прожурчало в ушах. - Но не убить.

- Око за око! - Ухмыльнулся рагезт довольно. - Молодчинка, девочка. Прогресс идет и движется. - Весело насвистывая, покинул отсек.

* * *

Раздраженно глянув на часы, он вышел. На крыльце остановился, сунул подмышку черную кожаную папку. Картинно неторопливо извлек сигарету. Закурил. Выпустил дымное облачко, поджал губы недовольно. Отец лишил его машины на ближайшие три месяца. Неудобно и тупо, но спорить и в позу становиться ему сейчас не с руки. И так на ниточке висел. Хорошо - адвокаты первоклассные. Да и судья тоже не дурак, сговорчивый. Конечно, папашка психует - бабла немерено вбухать довелось. Ничего, переживет.... Махнуть, что ли, в Италию на недельку-две? А то пейзажи эти родимые, с вечной их серостью и людишками убогими, перед глазами мельтешащими, порядком осточертели что-то. Особенно за последние шесть месяцев!

Хриплое простуженное карканье застало его врасплох. От неожиданности, он выронил сигарету. Ругнулся. Повернулся на звук. Метрах в трех, на мокром после недавнего дождя асфальте, сидела большая серая ворона. Толчками поворачивая голову из стороны в сторону, птица внимательно его рассматривала. Вот она вытянулась вверх, прищелкнула длинным массивным клювом. Опять каркнула, сухо и оглушающе.

- Кыш! - не выдержал он. Махнул на птицу папкой.

Ворона отскочила. Замахала крыльями. Но не взлетела. Просто обежала его по кругу. Снова принялась разглядывать, нервно переступая с лапки на лапку и пощелкивая периодически. Ему стало не по себе. Странновато, мягко говоря, пичуга себя ведет.... Интересно, болеют ли птицы бешенством?.. Надо бы поинтересоваться на досуге. Пены никакой не намечается, хотя, кто её знает, бывает ли она у птиц?.. Вид у птички вполне цветущий. Нервозный только, почему-то.... Ну, где же это такси паршивое?! Совсем обнаглели, гады! Не сервис, а название одно. Он выудил айфон. Раздраженно набрал номер. Сейчас он им устроит, так чтоб мало не казалось!..

...Устало вздохнув, девушка диспетчер в очередной раз сняла трубку. Заученно-приветливо назвалась. Выслушивая гневно-истерические вопли клиента на том конце связи, состроила себе пренебрежительную философскую гримаску. Подчеркнуто вежливо отвечала, разъясняя сложившуюся ситуацию.... Внезапно, выражение лица моментально поменялось. Вместо усталого недовольства и откровенной скуки, на нем отразилось непонимание, быстро сменившееся настоящим страхом. Девушка напряженно и остолбенело вслушивалась в доносящиеся из трубки звуки, не двигаясь, с выпученными глазами. Швырнула трубку на рычаг. Опять схватила. Трясущимися пальцами набрала сто два:

- Милиция?! Это оператор службы такси. Тут человека убивают! Слышите?! Что?! Адрес?!.. Пишите!

Продиктовав, вернула трубку на аппарат. Прижала руки к губам. Стояла, не двигаясь, вся дрожа. В ушах до сих пор отдавались эхом истошные, нечеловеческие вопли, полные ужаса и смертной муки.

* * *

Газик и легковушка сотрясая окрестности воем сирен, пронеслись по пустынным улочкам коттеджного городка. Затормозили у большого белого особняка. Одновременно, с лужайки перед крыльцом, взмыла черная птичья стая. Хрипло, надсадно каркая, вороны вились, метались над головами поспешно выскочивших из авто людей. Подбежав к скорчившейся у ступеней человеческой фигуре и разглядев подробности, даже бывалые и опытные не смогли удержаться от вскриков. Молоденького стажера начало, вдруг, рвать. Он сгорбился, побрел в сторону на заплетающихся ногах, ухватился за низкую оградку палисадника.

Старший группы наклонился над лежащим, проверил пульс.

- Он жив! - Крикнул. - Скорую вызывайте. Немедленно!

То, что лежало перед ним на заляпанном кровью асфальте, на человека походило весьма и весьма отдаленно. Кисти рук, лицо, шея - сплошная рваная рана. Кожа свисает лохмотьями. Вместо глаз - запекшиеся кровью зияющие дыры. Губы и нос превратились в кровавые клочья, скулы разодраны практически до кости.

Милиционер посмотрел вверх. Вороны уже успокоились. Сбились в тесную кучу на козырьке подъезда. Сидели смирно, нахохлившись. Безучастные, неподвижные.

Вдруг, одна из птиц подскочила, забила крыльями, разразилась громким, стенающим криком. Тотчас вся стая сорвалась в воздух, понеслась прочь и исчезла за крышами ближних домов.

К оперу подошел еще один. Что-то негромко проговорил, наклонившись.

- Так это он? - Первый пораженно и насмешливо присвистнул. - Вот это да! Еще говорят - бога нет. А это тебе чем не рука провидения?.. Бывает же!

* * *

Узким извилистым коридором Краасс медленно шел вперед. Изредка касался открытой ладонью матово-черной стены. В недрах её ощущалась эхом слабая вибрация. При прикосновении от пальцев разбегались разводиками огненные точки, гасли постепенно, будто остывающие крошечные угольки. Рядом с рагезтом, в облике дракона, бесшумно двигался его итран. Рог во лбу Тамелона горел синеватым ровным огнем, освещая им путь. Оба молчали. С одной стороны, к разговору обстановка не располагала, с другой - за время совместного существования они настолько изучили друг друга и сблизились, что им сейчас и не требовалось общаться словесно. Они чувствовали и понимали друг друга так тонко и полно, будто каждый из них был продолжением второго.

Таме остановился, отвел голову в бок, преграждая Краассу путь. Рагезт коротко кивнул. Отстегнул меч, одной рукой взял его наизготовку, другой вытащил из-за пояса опознавательный индивидуальный знак, символ его титула - медальон, изображавший крылатого, свившегося кольцами, змея с короной на голове. При ближнем рассмотрении можно было заметить, как по металлическому телу рептилии струятся, пробегают огненные силуэты рун, соединяясь в слова и строки.

Итран медленно пригнул голову. Свечение погасло. Тьма обступила их, сгустилась. Трансформер с единорогом спокойно стояли, не шевелясь, не проявляя не малейшего беспокойства или неуверенности. Они знали: их сейчас внимательно и придирчиво осматривают.

Несколько долгих минут длилось безмолвье и темнота. Потом промежуток коридора перед ними заполнило мутновато-зеленое свечение. Послышался легкий сухой шелестящий звук, сменившийся громким шорохом. В освещенную полосу, метр за метром вползало, втягивалось длинное, мозаичное тело. Бесконечные ноги бахромой перекатывались по бокам, сегменты терлись друг о друга, издавая тот самый сухой шелест. Плоская широкая голова, вооруженная несколькими парами острых жвал с поблескивающими на них каплями яда. По сторонам от них - пучки шевелящихся щупалец-вибрисс. Огромные фасеточные глаза дышат недюжинным разумом и вековым злом.

Гигантская сколопендра подняла вверх переднюю часть туловища. Нависая над пришедшими, покачивалась, прожигая их ледяным взглядом. Краасс плавно ступил вперед, одновременно протягивая чудовищу медальон.

- Приветствую тебя, великий страж Города. - Тихо и нараспев проговорил на древнем наречии Рагеза.

Голова сколопендры потянулась к нему. Извивающиеся щупальца прикоснулись, оплели медальон. Подержали секунду, отстранились. Шипящий неживой голос отзвуком отразился от каменных стен:

- Здравствуй, наследник Высших. Узнаю и повинуюсь.

Краасс убрал подвеску. Закрепил меч на поясе. Вытянул к сколопендре обе руки ладонями кверху. Щупальца стремительно обвились вокруг них. Голова чудовища замерла у самого его лица. Неотрывно глядя в светящиеся очи монстра, рагезт произнес:

- Открой мне её жизнь и её видения, Страж!

Из глаз сколопендры ударили два тонких световых луча, вошли в его глаза. Казалось, все вокруг застыло, забывшись в бесчувствии и безвременьи. Никто не шевелился. Не было слышно даже дыхания. Тамелон бесшумно улегся на камень пола, вытянул шею, закрыл глаза, погрузился в дрему. Время проходило мимо, не касаясь их, не ощущаясь. Минул уже не один час, но Краассу казалось - прошло лишь несколько минут. За этот промежуток он успел вместе с нею прожить заново все её годы. Погрузиться в её мысли, прочувствовать её радости и горести, увидеть мир её глазами, её сердцем услышать ритмы и биение жизни.... Вместе с нею он заново переживал все совместные моменты их существования. Видел со стороны себя и других, что окружали её: друзей, учителей, поклонников, завистников. Видел Зэера - его тягу и немые терзания. Чувствовал жалость и боль сестры, что не могла ответить взаимностью, потому-что уже горячо и безоговорочно любила другого. И другим этим был Носферату.

С бессильной горечью наблюдал Краасс, как Аттали пыталась сблизиться с оборотнем. Как применяла все женские уловки, чтоб хоть мимолетно завладеть его вниманием. Как страдала и плакала наедине с собою, не веря, что он на что-то решится. Да и вообще - от страха, что не нравится, не трогает его. И как радовалась безгранично, когда они все же объяснились, и выяснилось - взаимность все-таки есть.

И потом, вплоть до самого ареста, его сестра, не взирая на почти безумный, временами, страх - но не за себя, а, именно, за возлюбленного! - была по настоящему, беспредельно счастлива. И еще, Краасс понял сейчас, и Носферату любил её превыше жизни, и без нее себя больше не мыслил.... Так было, пока не вмешался их черный гений и не разрушил одним махом их судьбы, не отобрал - походя и безжалостно - саму жизнь. И этот злой гений, не кто иной, как он - Краасс. Что-то, очень похожее на удивленное раскаяние, вползло ему в душу. Наполнило растерянностью и тупой болью. Почему он, и в самом деле, не попытался решить проблему как-то по-другому? Не отослал их куда-нибудь в дальние миры, не стер им память друг о друге?.. Неужели всему виной только его неукротимое самолюбование, наслаждение собственной непогрешимостью в делах Закона.... Он стремился сохранить Букву, а дух-то, оказывается, уже утерян.

Вот и народ ропщет. Как не отказывается Краасс слышать его возмущение, но, ведь, никуда от него не деться. Медленно-медленно, незаметно, силы Империи убывают. А другие расы набирают мощь и ширятся. Неужели, сейчас он лицезреет начало Конца, конца его мира?!

Рагезт закрыл глаза, уронил голову на грудь. Сколопендра тотчас отпустила его, свернулась кольцами, подобно змее. Трансформер глубоко, прерывисто дышал, стараясь упорядочить эмоции и мысли. Когда овладел собою, тихо произнес:

- Все ли с нею в порядке, Страж?

- Да, повелитель, - прошелестело в ответ, - она спит. И она спокойна. Но в её мыслях всегда только он. Он - и их ребенок.

- Ребенок здоров?

- Да. Время остановлено, пока ты не прикажешь или твой поручитель.

- Хорошо, Страж. Я не буду сейчас посещать её. Заботься о ней хорошенько. И да пребудет с тобою мир и вечность.

- Благодарю, наследник. Удачи и счастливого пути Владыке космоса.

- Сколопендра развернулась и неспешно утекла обратно в надвинувшуюся тьму. Краасс обернулся к Таме. Тот уже был на ногах, готовый трогаться в путь.

- Что скажешь, друг? - В глазах рагезта вопрос смешался с надеждой, а она - с неверием.

- Не делать резких движений и необратимых поступков, хозяин. - Веско проговорил единорог. - Убить его ты всегда сможешь. Другое дело - надо ли тебе это сейчас? - Помолчал, размышляя, добавил, - я знаю и чувствую одно. Ты должен дать им встретиться.

Рагезт вопросительно поднял брови.

- Ребенку и оборотню. Мне известно немногое, но этот факт - очень хорошо. Встреча должна произойти. Не препятствуй. А лучше - спровоцируй.

Краасс раздумывающе покачал головой, уставился в глаза итрану. Пожал плечами.

- Ты единственный, кому я доверяю полностью. Да будет так.

* * *

Подобрав ноги и обхватив колени руками, Аля устроилась на ленте парапета, ограждающего стартовую площадку. Задрав голову к небу, она мечтательно рассматривала узоры созвездий. На ум почему-то пришли воспоминания раннего детства.

Зима. Вечер. Отец везет её домой из садика на санках. Аля едет, ловит варежками падающие ажурные снежинки, смеется радостно. Отец оборачивается, шутливо грозит пальцем, велит закрыть рот, чтобы не простудить заново недавно вылеченное горло. Аля улыбается ему, хитро закрывает себе рот и нос ладошками в пушистых варежках. Папа одобрительно кивает, везет её дальше. Але так хорошо. Её маленькое сердце переполняет радость бытия и любовь... к нему, к папе... самому родному, сильному, умному. Она его всегда-всегда будет слушаться. А он будет гордиться ею.... Когда-нибудь, когда она вырастет!..

У нее вырывается болезненный горький смешок. Аля зажмуривается, кусает губы. Не смей плакать! Не будь слабой! Прошлое, это только твоя память.... Ничего себе 'только'. Она опять поднимает к небу лицо. Слезы сами текут по щекам. Раскаяние, сожаление... запоздалое и, оттого, совсем убийственное.

А ведь её история, похоже, повторяется. Просто, как бы это сказать, на более высоком витке, что ли? Разве не схож этот эпизод детства с её нынешними отношениями? Он требует полного послушания. Она готова себя потерять ради желания угодить и понравиться. А вдруг?!.. Нет, не может такого быть.... Не будет никогда! Аля твердит себе эти слова, как заклинание, снова и снова. Но внезапно пришедшее понимание все равно заполняет испугом и шоком, перехватывает дыхание, отдается в теле мелкой противной дрожью. Разве способна и эта любовь окончиться ненавистью? Разве сможет она когда-нибудь захотеть убить?! Неужели, в глубине души её и впрямь таится жестокий и бездушный монстр, неспособный прощать, и наслаждающийся чьей-то смертью?!

Она хватает себя за голову. Впивается ногтями. Острая боль мгновенно отрезвляет. Волосы пропитываются влагой. Аля умудрилась поранить себя до крови. Зато отпустил этот непонятный, страшный ступор и ужас. Она снова может думать, она контролирует себя. Призраки прошлого оставляют её. Исчезают. Остается свежая прохлада летней ночи, правильные, ровные ряды модулей, безбрежный звездный океан. Кто бы еще подарил немножко покоя душе? Ей все тяжелее ждать. Уже не с каждым днем, а, почти что, с каждой минутой....

Слух, вдруг, ловит невесомые шажки. Девочка напрягается. Но тут же успокаивается. Не глядя, отводит вбок ладонь. Пальцы касаются мягкого шелковистого меха. Раздается тихое грудное урчание.

- Привет, моя милая. - Шепчет Аля. Поворачивается, берет кошку на руки, гладит. Животное трется головою, легонько бодая. Прислоняет мордочку, тянет вверх, притрагивается к подбородку холодным влажным носиком. Аля улыбается, смотрит в зеленые светящиеся глаза.

- Ва-си-лин-ка! - Глубоко вздыхает. Молчит. Спрашивает, - ты здесь, Арника?

- Ну, куда же я денусь? - Слышится в голове ласково-смешливое. - Пока ты тут, я всегда рядом. Мы это уже обсуждали, правда?

Аля молча оглаживает кошку. Прижимается щекой к мягкой спинке, теребит шерсть.

- Не бойся спрашивать, девочка, я отвечу.

- Не знаю, даже, с чего начать....

- С самого простого и самого больного для тебя, Алира.

- Я останусь собою?!

- Зависит исключительно от тебя.

- Зачем я спасла ту девочку?

- В глубине души ты сама знаешь.

- Не правда, не знаю!.. То есть, наверняка не знаю. Мы, будто бы, должны еще когда-то пересечься.... И я буду косвенной причиной её гибели.... Но это же кошмар какой-то.... Я - монстр?!

- Нет, девочка. Многие из людей куда большие монстры, чем ты и все те, что тебя окружают. Посмотри, сколько зла причиняют они друг другу. И, главное, так легко, не глядя, не задумываясь. Я не говорю сейчас о серийных убийцах, маньяках и извергах-ученых, что проводят дни и ночи в поисках все новых способов уничтожать себе подобных. Я обращаю твое внимание на обычных среднестатистических представителей твоей расы. Смертельно обидеть, обмануть, надсмеяться с особой жестокостью, ненавидеть, идти по головам, унижать, обворовывать, разбивать чужую душу и жизнь, не оказывать помощи, равнодушно наблюдать за муками и горем других, хохотать над чьей-то бедою.... Неужели все это не страшно и не достойно Высшего гнева?! Земля устала от ненависти и бездушия живущих на ней. Да, рагезты очень жестоки. Но, в конечном итоге, они милосерднее людей. Они никогда не станут убивать без толку, безо всякого смысла. А люди все свое существование этим занимаются. Правда, выдумывая себе всевозможные оправдания. То им мест для комфортной жизни, видите ли, не хватает. И потому целые области природных ландшафтов уничтожаются без сожаления. То граждане отдельных ответвлений своей же расы не пришлись по душе - и вот тебе новая война, направленная на банальное истребление себе подобных. А то, у отдельных индивидуумов, облеченных властью, эта самая власть всякий ум застилает. И они эксперименты со своим народом устраивают, как с марионетками игрушечными... и снова сеют смерть! Нет, Алира, ты не чудовище и не монстр. Просто тебе дано больше других - и в физическом, и в духовном. Поэтому, любые твои чувства и переживания могут привести к результатам гораздо более радикальным, чем у какого-то обывателя. Тут уж выход для тебя только в тотальном самоконтроле. Иначе - никак! Понимаешь меня?

- По-моему, да. - Кивает Аля. - Но я так боюсь, что меня заставят убивать.... Я не хочу, Арника!

- Убивать, защищаясь, по крайней нужде, это не грех, Алира. Если кто-то захочет убить его, что ты сделаешь?

Глаза Али моментально заполняются тьмой. Губы сжимаются в прямую линию, взгляд застывает.

- Я не дам. - Роняет она ледяным тоном.

- Вот ты и ответила себе сама. Об остальном не переживай. Твое предназначение - защищать, а не нападать первой. И это гораздо важнее. У него тысячи наемников. Но почти никого, по-настоящему верного, за спиной. Кроме нескольких. И ты среди них - первая.

- А ему это надо?

- Надо, Алира. Пускай, он даже не захочет тебе в этом признаваться. Но ты сомневаться в себе и своей миссии не должна.

- А если он предаст?

- Смотря, что ты подразумеваешь под предательством. У рагезтов понятия о чести и верности совсем иные, нежели у людей. Зато они следуют им безукоризненно, не обманывая и не притворяясь. Увы, я плохо различаю твое будущее. Оно для меня, как в тумане. Твоя сила не дает мне глубоко проникнуть в него. Но то, что я вижу, говорит: вы будете вместе, не смотря на все трудности. Впрочем, это он и обещал тебе. Запомни, Алира. Для трансформера конкретизированное обещание или угроза, это как клятва чести. Он не отступит и выполнит.

- Да-да, - перебила Аля. - Выполнит. Я тут их законы штудирую последние две недели, как выпускник перед госами. Знаешь, наверное, что там описано? Но я, все-таки, озвучу. Он меня будет таскать повсюду, как еду и забаву. Будет проводить со мною время в свое удовольствие. А. кроме этого, может набрать себе еще гарем рабынь. 'Одноразовых', или - как получится. И я пикнуть ни о чем сметь не буду. А еще он может жениться.... И вот тут для меня самое интересное начинается. От его супруги я не буду защищена никак. Если ей заблагорассудится, и, при этом, она умудрится найти важные аргументы, она может даже потребовать моей смерти. И получить согласие. Причем - на от Краасса, а от Совета Высших. Отлично, да?! Перспективки и впрямь безоблачные!..

- Что-то не верится мне, Алира, что ты, вот так просто, дашь себя уничтожить, заломив руки и утопая в слезах.- В приветливом голосе Арники появилась насмешка. - Или я сильно в тебе ошибаюсь?

Аля нахмурилась. Помолчала, лаская мурлычущую кошку.

- Боюсь, не ошибаешься.... Во мне такая злость кипит. Когда я обо всем этом думаю.... Замкнутый круг получается. Я убью, меня убьют.... Если у него ума хватит жениться....

- А возможность в этом неблагоприятном случае порвать с ним ты не рассматривала?

- Нет.... Он еще в самом начале заявил - это, мол, невозможно. И все такое прочее.

- Желание устрашить и обезоружить. Смотри сама. Он взял тебя под свою опеку. Он пообещал заботиться о тебе и оберегать. Вот это настоящие клятвы. И, если он нарушит их, тогда и ты будешь свободна от своих. Но тебе не кажется, что ты уж слишком отдаляешься от реальности в какие-то мнимые страхи и самокопания? Разве что-то уже произошло?

- Да. - Аля поджала губы. - Он сделал мне очень больно. Я это никак не могу забыть. Я теперь очень боюсь близости с ним.

- Ну, кое в чем ты повинна сама. Скажи ты ему тогда элементарное 'спасибо' за оставленного в живых мальчика, будь с ним ласкова и открыта, он не рассердился бы на тебя так. Он же ничего от тебя не скрывает - ни свои пристрастия, ни образ жизни своего народа. Ты изначально на все это согласилась, а после - в отступление? Да еще с таким негативом и претензиями. Он тебе не белый и пушистый ангелочек. Он вампир, Алира! И Зэер - вампир. И Морфей твой - человечиной не брезгует.... Просто ты для них всех теперь стала своею. Вот они и носятся с тобою, развлекают, обучают. В остальном - они такие же, как и были. И такими останутся. Цени их отношение к тебе и понимай - когда тебе идут на уступки, это не потому, что в их глазах ты права. Это снисхождение неразумному ребенку, не больше.

- Господи, как все запутано. - Простонала Аля. - Ты говоришь 'ребенку', а я себя уже чувствую в этом мире столетней каргой временами. Вот ужас!

- Знание всегда обременяет. Но станет ли этот груз неподъемным, зависит тоже только от тебя. Захочешь сохранить душу ребенка? Она будет жива в тебе всю твою жизнь. Отречешься от детской непосредственности, способности мечтать, замечать красоту в малом, совершенство в неприметном, - превратишься в каргу. Выбор за тобою.

- Брр! - Аля передернулась. - Не хочу!

- Не хочешь, не будешь. Вот так, просто. И не ломай себе голову. Тебе всего шестнадцать лет.

- Месяц назад было! - Торопливо поправила её девочка.

- Не терпится стать взрослой, ребенок?

Аля в душе возблагодарила ночь за то, что её нервный румянец может остаться незамеченным.... Но не для Арники. В ушах прозвенел тихий смех.

- А говоришь - боишься. Да ты ждешь его возвращения больше всего на свете.

- Ну, жду! - Буркнула Аля. - И... боюсь!.. И-и... все вместе, в общем.... Нет. Я это обсуждать не могу! Извини, Арника. Спасибо тебе огромное.... Мне надо успокоиться сейчас... побыть одной. Еще раз спасибо!

Она ссадила кошку с колен. Быстро поднялась на ноги. Вытянула вверх руки. Воздушная колеблющаяся волна прошла по телу, изменив его облик почти мгновенно. Сфинкс потоптался на месте, разминая лапы. Расправил крылья и прыгнул с крыши, поймав струю ветра.

Как же это здорово и неповторимо - уметь летать! Полет успокаивает и исцеляет. Подняться выше. Еще выше. К самым звездам! Напоить душу их волшебным светом, позабыть обо всех проблемах. Просто жить и наслаждаться. Здравствуй, небо!!!

* * *

Сильный удар по решетке заставил Носферату вскочить. Ощетинившись и пригнувшись в боевой стойке, он смотрел на стоящего за ограждением и не верил собственным глазам.

- Не ждал, пес? - Саркастический тон плохо скрывал затаенную ярость.

- Устал ждать, - прорычал оборотень, - чего тебе?

- Повидать захотелось. Соратника и телохранителя. - Каждое слово Краасса, казалось, источает яд.

- Повидал? - Оборотень и не пытался скрыть насмешку. - Ну, и катись отсюда! Думаешь, боюсь я тебя? Как бы не так! Наплевать мне и на тебя, и на казнь свою.

Рагезт холодно-злобно улыбнулся. Проговорил:

- Бравада - последнее, что тебе осталось. Живи и жди. До скорой встречи, мой бывший друг.

- У тебя нет друзей!!! - Вне себя, провыл оборотень вслед удаляющемуся трансформеру.- Тебя никто никогда не полюбит. Потому, что ты - бездушный, бессердечный зверь! Так и сдохнешь, сам, в одиночестве!!!

Краасс резко повернулся, снова приблизился. Положил ладони на решетку, глядя на Носферату с издевкой, но как-то мечтательно и отсутствующе.

- Я не собираюсь с тобою спорить, пес. Ответить на свое утверждение тебе придется самому.... Увидимся.... Может, тебе еще повезет, и ты успеешь убить меня первым.... А вдруг?! - он хохотнул, хлопнул по решетке и быстро удалился.

Носферату тяжело дышал, гулко выталкивая воздух. Зачем приходил трансформер? Чего хотел добиться?.. Да неважно все! Надо срочно в форму приходить, а то, за время заключения, он совсем ослабел. Много делать размеры камеры не позволяют. Но кое-что у него, таки, получится. Вчера, отчего-то, с него сняли кандалы. Почему, вдруг, такая милость - Носферату не знал. Очевидно, что таится здесь какой-то подвох. Но ломать голову впустую над смыслом этого ему послабления, или отсутствия оного, оборотень не будет. Что ему сейчас действительно нужно и необходимо, так это возвращать себе силу и выносливость. Хотя бы половину потенциала!

Носферату присел, подпрыгнул. Ухватился пальцами передних лап за решетку потолка, зацепился когтями, подобрал задние конечности. Повис спиною вниз. Начал медленно-ритмично подтягиваться, то приникая к перекрытию, то отпуская себя и провисая.... У него выходит уже гораздо лучше. Отлично! Силы возвращаются.

* * *

Аля стремительно носилась по комнате. Она уже перемеряла чертову дюжину самых сногсшибательных нарядов. Экспериментировала с прическами и макияжем. Крутилась перед зеркалами, расстраивалась, чертыхалась. Сдирала с себя все. Начинала заново. В конце концов, утвердилась во мнении - никаких излишеств. Ему это не нравится, она уже не раз замечала. Значит, выберем что-нибудь романтичное и скромное, подчеркивающее её юность и свежесть. Аля высоко подобрала волосы. Удерживая у висков, заговорщицки улыбалась себе. Нет, как там не отнекивайся и не переубеждай себя, верно одно - у нее от одной мысли о том, что он скоро будет рядом, все внутри замирает и трепещет. Она так хочет его видеть. Прикоснуться. Снова почувствовать силу и нежность его рук. Заглянуть в бездну глаз. Умереть в нем, как феникс, чтобы возродиться заново.... Он не любит?! Да ладно! Он в ней нуждается, а это вернее чувств. Только она может дать ему это наслаждение. Больше никто... таких нет.... А её любви хватит на них двоих. Теперь Аля уверена в этом. Пусть он только даст ей возможность, она себя на изнанку вывернет, но сделает все, чтоб ему было хорошо!..

- ...И ты с нею даже не поздороваешься?

- Ничего. Перетерпит еще день.

- Смотри, она и так на грани.

- Зэер, ты в духовники записался? Мне тебе объяснять нужно, что такое голод?! - Краасс прикрыл глаза, губы подергивались. - Или предлагаешь повторить то, что случилось перед отлетом? Боюсь, в этот раз все еще серьезнее оказалось бы.

- Понял. - Зэер спокойно кивнул. - Сколько?

- В запасниках есть что-нибудь?

- Сотня с хвостиком. Хочешь вечеринку устроить?

- Почему бы и нет? У нас ничего такого здесь давненько не было. В общем, бери ребят и отправляйтесь. Еще столько же наберете, посмазливее.

- Из местных?

- Да никакого значения. Мне только отдельно подбери несколько.

- А типаж?

- Обычный. Но где-то её возраста, не нужно старше.

- Хорошо, вождь.

- И зайди к ней, пожалуйста. Объясни, что посчитаешь нужным, успокой. Будет совсем замечательно, если сумеешь убедить принять снотворное. Ну и, строго-настрого, запрети выходить вечером из отсека.

- Сделаю.

- Спасибо.

Зэер отсалютовал, вышел. Краасс улегся, сложил руки на груди. Еще пару-тройку часов он продержится. А там и ужин подоспеет. Сам, конечно, виноват. Зачем надо было морить себя голодом, непонятно. Теперь, зато, он готов в одиночку оприходовать население небольшого городка. О том, чтобы сейчас увидеть её, и речи быть не может. Он просто не сумеет себя контролировать в таком состоянии. Лучше уж обидеть, чем убить ненароком.... Одному Разуму ведомо, как она нужна ему. Каждая клеточка в его теле, кричит и требует, и разрывает желанием. И поэтому им нельзя видеться. Ни в коем случае. Сегодня! До того, как он утолит голод хотя бы частично....

- ...Что ты сказал?! - Аля села на ковер, обняла себя руками. Широко раскрытые, полные непонимания и отчаяния глаза. Испуг и неверие во всем облике, в беззащитно обиженной позе. Губы дрожат. Лицо побелело. - Он не хочет меня видеть?!

- Сегодня, Алира. Только лишь сегодня. - Зэер постарался произнести убийственную фразу самым мягким и утешительным тоном. - Он очень устал.... Очень долго не ел.... Ему нужно время, чтобы отдохнуть и восстановиться.

- Ничего не понимаю! - Выкрикнула она. - Ну а я, тогда, для чего?! Это же то, что он от меня всегда требует!

- Не в этот раз. Хочешь проваляться недельку при смерти? А потом еще месяц от самой себя шарахаться по темным углам? Не глупи, Алира! Завтра утром увидитесь. А сегодня, давай-ка, ложись спать пораньше. Очень рекомендую успокоительное. Чтоб дурацкие мысли в голову не лезли. И еще - выходить из комнаты не вздумай.

- Это он приказал?!

- Да.... Он всего лишь печется о твоей безопасности, упрямая девчонка! Если очень плохо, можешь пореветь в свое удовольствие. Но завтра чтоб была с ним весела, мила и приветлива. Это в твоих интересах.

- Да пошел он к черту! - Завопила Аля. - И ты убирайся! Не трогай меня. Я все поняла. Никуда не пойду, ни на шаг. Оставь меня в покое! Уходи!!

Зэер вздохнул. Не глядя, скрылся за закрывшейся дверью. Аля повалилась ничком на пол, скрючилась, поджав колени к груди, всхлипывая без слез.

- Козел!!! - Заорала изо всех сил. Вскочила, рыдая, забралась на постель. Накрылась одеялом с головой и долго еще плакала в безвыходности.

* * *

Поздний вечер. Аля меряет ногами комнату. Острая боль жжет, не переставая. Выкручивает душу, изводит тело спазмами тошноты. О каком сне может идти речь?! Она готова из кожи выпрыгнуть, только бы узнать, что там с ним сейчас происходит. Ей запрещено выходить. Она не может запрет нарушить. Слишком хорошо знает - наказание будет серьезным. Что же делать?! А если!..

Аля затормозила, уставилась в никуда, нервно водя ладонью по стене визифона. Никогда раньше она не пользовалась ним для подобных целей. Зэер строго дал понять ей, в свое время: подобные 'операции' без крайней нужды и очень важных причин, категорически запрещены. Поскольку являются незаконным проникновением в чужое личное пространство. Стоп! А она не будет затрагивать это самое, личное. Тем более, туда доступ закрыт наверняка. Она попробует пройтись по территории общественной, так сказать. Совсем недавно Аля освоила эту программу управления камерами наблюдения. Похоже, представился случай (лучше б его не было!) знаниями своими воспользоваться. Помявшись еще немного, она решается. В ответ на условную команду из стены выдвигается пульт управления под прямоугольником осветившегося синим экрана. Аля материализует офисное кресло. Усаживается. Напрягает память, восстанавливая в уме правильную последовательность действий. И у нее получается.

Визифон ведет её бесконечными коридорами жилблока. Аля автоматически отмечает: сегодня как-то на удивление пустынно. Никого нет. Встречающиеся иногда андроиды, не в счет. Их девочка давно уже воспринимает исключительно как продолжение 'технического ряда'. Но где же рагезты? Не понятно. У них, что, сборы, или учения какие-то? Неужто они все, одновременно, покинули территорию лагеря? Нет. Бред это. Такого не бывает. Они должны быть где-то здесь.... Только где и почему?.. В следующий миг её, мечущийся в предположениях и догадках, мозг выдает тот самый, вероятно, правильный ответ. Аля в шоке хватается ладонями за щеки. Замирает. Сердце исступленно колотится, перед глазами все плывет.... Боже! Сделай так, чтоб она ошиблась. Ну, пожалуйста, ну что тебе стоит?!.. Только не это!!.. Понимая, что самое разумное и верное сейчас, - выключить визифон немедленно и, срочно наглотавшись транквилизаторов, рухнуть в кровать, Аля, тем не менее, упрямо протягивает руку к пульту. Задержав дыхание, набирает очередную комбинацию цифр и символов. Потом стискивает кулаки вместе на коленях. Обреченно смотрит, не шевелясь, не отрываясь.

Перед нею зал собраний на первом этаже. У входов - неподвижно застывшая стража. Аля словно проходит сквозь камень стены. Оказывается внутри.... Увиденное заставляет её вскочить на ноги, отшвырнув кресло в сторону. Вмахнув пульт в гладь визифона, она принуждает экран увеличиться так, чтобы изображение подавалось в натуральную величину. Стоит, не двигаясь, будто в трансе. Рот начинает наполняться густой липкой слюной. К горлу, с завидной регулярностью, подкатывает комок. Она сглатывает. Снова и снова. Прижимает к губам костяшки пальцев, борясь с нарастающей дурнотой. Но продолжает смотреть.

Дикая оргия в самом разгуле. То, что трансформеры вытворяют со своими жертвами, у нормального человека описать в подробностях не получится. Он утеряет разум гораздо раньше, чем сподобится на это. Аля чувствует, как по спине начинают бежать струйки холодного пота. Интересно, что все её эмоции почему-то притупляются. Картина перед глазами настолько ужасна, что мозг упорно отказывается называть её реальностью и воспринимает, скорее, как кадры фильма ужасов для порноизвращенцев. Хорошо, что она не включила звук. Упаси боже услышать это безумие садизма и смерти. Самое страшное, она и без озвучивания отлично разбирает по мимике и жестам: истязая своих пленниц, рагезты весело и непринужденно переговариваются, отпускают какие-то шутки. Будто это просто некое костюмированное представление, театральная постановка. А кровоточащие, истерзанные тела у их ног - детали декораций.

Око визифона целенаправленно устремляется вглубь зала. Оно стремится отыскать заданную цель. И, естественно, находит. Алю перестают держать ноги. Она оседает на пол, но глаз не отрывает.

Краасс полулежит на широком полукруглом диване в позе пресытившегося римского патриция. Если не считать небрежно наброшенной на бедра пурпурной шелковой накидки, он совершенно обнажен. Даже в этой дикой и ужасающей беспредельным цинизмом обстановке, его облик режет ей сердце совершенной красотой могучего и безжалостного хищника. Аля сейчас как никогда хорошо понимает выражение о 'страшной силе...'. Насколько он ужасает собою в эту минуту, настолько же и притягивает, не взирая ни на что!

Вот он неторопливо-вальяжным взмахом подзывает кого-то. Не в силах совладать с собою, Аля требует звук, быстро уточнив, чтобы приглушился общий фон. В уши врываются отдаленные, но все же достаточно слышимые, стоны, хрипы, истошные мольбы о пощаде. Она в истерике замахивается на визифон.

- Я сказала, только его и тех, кто рядом!!!

Шумы еще отдаляются, превращаются в неясный гул. К Краассу тем временем подводят девушку. Совсем молоденькую, не старше самой Али. Льняные длинные волосы, светлое свободное платьице-туника. Зэер, а это именно он, держит её за плечи. Её руки, замечает Аля, в тонких металлических оковах. Выражение лица - смесь ужаса и безумия. Пухлые губы трясутся, она быстро и мелко дышит.

- Привязывать? - Зэер ухмыляется, подмигивает Краассу.

Тот кивает, прислоняет голову к валику дивана. Оглядывает пленницу с ног до головы, лениво и плотоядно. Бросает помощнику:

- И раздеть.

Зэер, ухватив девушку за кисть, быстро поднимает ей руки, вытягивает над головой. Ловит пальцами спустившуюся с потолка, поблескивающую металлом, струну, оканчивающуюся кольцом. Застегивает карабин. Непроизвольно вскрикнув от внезапной боли, пленница почти повисает на привязи. Она стоит на носках, тело растянуто под собственным весом. Отпустив парочку шутливых скабрезностей, Зэер цепляет ногтями платье за вырез, рывком распарывает сверху донизу. Проделывает то же с тканью на плечах. Обрывки одежды планируют на пол. Он заходит ей за спину. Двумя руками берет волосы. Отводит назад. Не обращая ни малейшего внимания на плач и мольбы несчастной, срывает с нее лифчик. Потом - трусики. Удерживая извивающуюся и рыдающую жертву, с улыбкой посылает Краассу картинно-приглашающий жест.

- Ваш десерт, Император. - Слегка поклонившись, удаляется.

Краасс поднимается, медленно подходит. Аля видит его со спины и про себя беззвучно молится. Чтобы ракурс не менялся. Иначе она тоже спятит, наверное, как и эта бедная девчонка.

Ухватив девушку за подбородок, он задирает ей голову. С нажимом проводит пальцем по шее, груди. Она стонет. Вниз ползет тоненький кровавый ручеек. Рагезт окунает в него пальцы, не спеша, выводит по содрогающемуся телу красные узоры. Подтаскивает её к себе и... оборачивается! Глядя с экрана визифона прямо Але в глаза, насмешливо-саркастично произносит:

- Нехорошая девочка. Непослушная.... Я, разве, разрешал тебе подсматривать, негодяйка маленькая?!

Экран ярко вспыхивает. Гаснет. Аля буквально отпрыгивает назад. Горячая волна толчком поднимается из желудка к горлу, сводит судорогой гортань. Её начинает рвать. Она перегибается пополам, хватает в промежутках между приступами воздух и все не может остановиться....

Наконец, мучительные позывы слабнут, прекращаются, оставляя после себя резь в желудке и гадкий привкус желчи во рту. Аля кидается в ванную, засовывает голову под кран. Потом стягивает перепачканную одежду. Прыгает в бассейн, погружается с головой. Терпит под водой, сколько может. Выскакивает на поверхность, набирает воздух, опять ныряет. И так до тех пор, пока чуть не успокаивается и не возвращает себе способность более-менее здраво мыслить. Впрочем 'здраво', это я перебарщиваю. В голове у нее сплошная муть, а в душе - ужас и истерика. И, в самую первую очередь, даже и не из-за Краасса. А из-за того, каким сейчас предстал перед нею Зэер. Что и говорить, Аля привыкла его идеализировать. Всегда вежливо утонченный, всегда - сама корректность, обходительность, доброта. Как он сглаживал её нервные вспышки, как умел успокоить и во всем найти правильное и лояльное разрешение. И тут ей пришлось, поневоле, лицезреть его вторую ипостась. Будто в ту же физическую оболочку, вытащив из нее живую душу, внедрили кровожадного бесчувственного демона. Так, наверно, должна выглядеть сама Смерть, если б она имела материальный облик. А ведь Арника её предупреждала. Прямым текстом, без недомолвок и оговорок. Отчего же она не хотела слышать очевидного? Ну, так вот - теперь увидеть довелось....

Алю продолжает трусить. Она отчаянно зажмуривается, мотает головой. Подтягиваясь на руках, выбирается на бортик бассейна. Бредет одеваться.

Что же ей делать? Что делать?! И что сделает с ней после всего Краасс?!.. Ну зачем она решилась на эту дурость?.. Что хотела доказать себе? Что он ей верность хранит?!.. Дуреха! Никогда этого не будет! Это же ясно, как день. Он ей ничего и не обещал в этом плане. А подобные 'мероприятия' у трансформеров - норма жизни. Да и женщины их в таких развлечениях участвуют наравне с мужчинами. Но ей-то.... Как с этим жить?!..

Решение рождается неожиданно. Приходит, утверждается. И кажется в этот миг единственно верным: нужно бежать. Все равно - куда. Лишь бы он не нашел. А, там, она придумает что-нибудь. Она сможет!

Естественно, в Але говорит сейчас лишь дикий, безграничный страх, да еще - отвращение. Если она останется среди них, они и её постараются превратить в такое же мерзкое, отвратительное чудовище. Не помогут увещевания и угрозы, придумают что-нибудь еще. Нет! Никогда и ни за что!! Она не станет упырем, лучше умереть. Аля, спеша, натягивает комбинезон, высокие, по типу армейских, ботинки. Сует за пояс фонарик. Зачесывает влажные волосы, переплетает сеткой косу. Быстро проходя через комнату к выходу, обращает внимание: созданный ею бедламчик исчез, будто его и не было. Аля горько усмехается. Какая замечательная жизнь - никаких тебе уборок-выгребалок. Вот так же, непринужденно и между прочим, они избавятся от груды трупов там, внизу. И забудут. Хотя, нет! Будут вспоминать и облизываться, предвкушая новые развлекаловки. Она едва удержалась, чтоб не плюнуть на стерильно чистый пол. Арника такого не заслуживает.... Арника!.. Аля прислонилась к стене, будто обнимая, приникла губами, как в поцелуе. Прошептала тоскливо: 'Прости!' Не оглядываясь, вышла из комнаты.

* * *

Крыша. Стоянка. Аля забирается в первый попавшийся модуль. Набирает код, почти наугад. Ей несказанно везет - код верный. Аппарат послушно взмывает в небо, несется прочь, наращивая скорость. Главное - преодолеть Барьер. Остальное - уже ерунда.

Аля сидит, не двигаясь, всматривается в черноту впереди. В голове - ураган мыслей, одна другой хуже, безжалостнее, безнадежнее. Кулак вдруг с силой ударяет по пульту бортового визифона. Катер содрогается всем корпусом и тормозит. Аля едва не врезается в лобовое стекло, она забыла пристегнуться. Толчок, в какой-то мере, отрезвляет закипающий от боли и безвыходности разум. Аля роняет голову на руки. Пытается привести мысли хоть в некоторое подобие порядка.

Ну, и чего она добьется сейчас? Как долго сможет скрываться? И-ди-от-ка! А как же быть, хотя бы, вот с этим?! Её ладонь ложится на шею. Пальцы нащупывают цветочный бутон. Ничего, что она носит на себе метку-маяк, по которой отыскать её может - при наличии желания и упорства - даже слепоглухонемой младенец? Нет, она и в самом деле дура непроходимая! Она настолько свыклась с 'подарком', что напрочь забывает про него и совсем не ощущает на теле. А, между тем, снять его нет никакой возможности. Уже на следующий день после процедуры посвящения, Аля обнаружила, что цветок и цепочка словно приклеились к коже, вросли в нее. Явление это потом прояснил ей Зэер. Маяк действительно соединился с Алиной плотью на клеточном уровне, став частью её организма. Его, разве что, вырезать можно с куском кожи. И то не факт, что удастся. Значит - все. Где брезжил выход, оказалась глухая стена.

На панели загорается красный огонек. Выплывает надпись: 'до включения автопилота - три минуты'. Отлично. Её уже засекли. Сейчас модуль принудительно, по направляющему лучу, возвратят на стоянку. И о том, что будет с нею дальше, думать не хочется совсем.

Аля и не раздумывает. Рвет от себя рукоятки переключателей. Катер опускает нос, срывается в крутое пике. Слушая бешеный свист рассекаемого воздуха, девочка успевает подумать: из них двоих сегодня предал он. Как бы и что бы там ни было! Её действия - только естественный ему ответ.... Она обреченно закрывает глаза. Сильнейший удар швыряет её в купол врезавшегося в землю модуля. Темнота и глушь. Как же все-таки хорошо - не чувствовать и не думать!

* * *

Так она, что, не умерла?!.. Ну почему, господи?! Ну за что ей это?.. Превозмогая оглушающую боль, Аля кое-как выбирается из покореженного катера. Серьезно пострадала только передняя его часть. Очевидно, над самой землей, аппарат попытался-таки затормозить и несколько смягчил свое падение. Зря! Даже и в этом ей не везет. Аля, почти ползком, передвигается в сторону от лежащего на боку модуля. Прислоняется к стволу дерева. Внутри живота печет и дергает. В голову - словно игл понатыкивали. На шее - что-то мокрое. Аля дотрагивается, щупает. Понимает: из уха идет кровь. Похоже, её дело плохо. Даже, очень плохо. Девочка с натугой кривит губы в улыбке. Теперь, значит, еще помучиться сначала придется.... Ну ничего.... Мучиться ей не впервой. Смешно даже! Аля хрипло хихикает, закашливается. Во рту - медно-соленый привкус. Глаза начинают закрываться, руки терпнут, немеют. Почему ей так холодно? На ней же термокомбинезон. Ничего, скоро уже, наверно, все закончится.... Больно.... Боже, как больно!.. Она перестает видеть, медленно погружаясь в холодную клейкую темноту.

Пред нею беззвучно вырастает высокая черная тень, нагибается.

Мельком осмотрев девочку, рагезт моментально оценивает обстановку. Але осталось не больше четырех-пяти минут. Не смотря на все её силы и способности, травмы настолько серьёзны и обширны, что самой ей уже не выкарабкаться. На транспортировку времени нет. Остается одно. Вскочив на ноги, он моментально избавляется от одежды. Срывает комбинезон с нее. Наклоняется. Приникает губами к губам, накрывает её своим телом. Обхватив за бедра, с силой вжимает в себя. Она не может почувствовать их соитие, но для него это сейчас и не важно. Впервые он - не забирает, а отдает. Вся сила, что была им получена, вся энергия живой плоти, накопленная в его теле, выплескивается в нее, возвращая к жизни и исцеляя....

Отодвинувшись, Краасс напряженно всматривается в безжизненное лицо. Медленно-медленно, постепенно, посиневшим губам возвращается краска. Щеки розовеют, тело теплеет. Облегченно вздохнув, он прижимает её голову к своей груди, нежно касается поцелуем сомкнутых век.

- Маленькая дурочка, - говорит ласково, тихо. Опускает её на мох. Встает. Одевается. Извлекает из своего модуля сверток. Разворачивает. Это одеяло или плед. Осторожно, но быстро, завертывает в него Алю. Поднимает, переносит в модуль. Садится рядом. Направляет аппарат обратно, к стоянке.

* * *

- Ну, привет, малыш. С добрым утром!

Аля ошарашено взирает на него. Осторожно и нерешительно переводит взгляд на окружающее её пространство. Помещение гораздо больше её комнаты и... практически пустое. За одним исключением - ну просто огромного ложа идеально круглой формы, посредине которого она сейчас и лежит, укутанная одеялом по уши.

Краасс, сидя на краю, протягивает ей фужер с золотисто-медовой жидкостью.

- Выпей, Алира. Прямо сейчас.

Она приподнимается, выпутывает из одеяла руку, берет напиток. На вкус он - солоновато-кислый. Девочка морщится. Хочет отставить. Краасс грозит пальцем:

- До дна! Чтоб я видел.

Вздохнув, Аля подчиняется. Возвращает ему пустой фужер. Опять ложится. Прячет руку под одеяло и, случайно дотронувшись до себя, понимает - она абсолютно голая.

Аля рывком прижимает одеяло к себе. Глядит на Краасса, не мигая, с испугом и ожиданием.

- Да-да, - он смотрит насмешливо, но ласково, - все у нас с тобой случилось. Правда, ты этого оценить была не в состоянии. Даже жаль немножко.... Это ж уникальное явление - вампир, которому пришлось выступить в роли донора.

Аля моргает. Она и дышать боится. А уж сказать что-то в ответ?.. Ни за что!

Краасс тихо смеется, оглядывая её. Придвигается. Обнимает одной рукой. Едва касаясь, нежно, почти трепетно, обводит пальцами контур её лица. Дотрагивается до бровей, идет по линии носа, подушечками пальцев ласкает разомкнувшиеся в изумлении губы.

- Моя девочка.... Моя радость.... Моя малышка! - Шепчет горячо. - Никогда не оставляй меня... никогда, Алира!

Склоняется к ней. Взяв за подбородок, прижимается губами в долгом страстном поцелуе.

Как и в прошлый раз, её накрывает волна горячей истомы. Тело само льнет к нему в беспамятстве желания. Краасс стаскивает с нее одеяло. Отбрасывает. Не отрываясь от её рта, как-то неуловимо быстро выскальзывает из одежды. Берет за запястья, прижимает её ладони к своему телу. Аля испуганно ахает, на секунду застывает, напрягшись. Он говорит на ухо почти просяще:

- Ну мне же тоже хочется ласки. Не бойся, малыш!

И Аля пересиливает смущение и скованность. Неуверенно водя ладонями по его спине, думает про себя, что у него потрясающе нежная кожа. Гладкая, будто атлас. Касаться её - одно удовольствие.

Краасс улыбается ей, поощрительно, благодарно. А потом преспокойно направляет её руки туда, куда ему захотелось. Она закусывает губу, заливается краской. Он не отрывает взгляда от её глаз, не отпускает её рук.

Аля затаивает дыхание. По коже бегут мурашки. Волоски поднимаются дыбом, как микроскопические антеннки. Это уже не опаска и смущение. Это самый натуральный шок. То, что находится под её ладонями, холодное и твердое будто камень. Но этого мало. Оно еще и живое. Живое, не как часть целого, отдельный его орган. Живое, как совершенно самостоятельное существо. На ум приходит невольное сравнение с пресмыкающимся. Подушечки пальцев угадывают чуть выпуклый рельеф. Это в точности, будто меленькие, плотно наслоенные друг на дружку чешуйки.

Поддавшись страху, Аля пытается оторвать ладони. Краасс сразу же стискивает их. Потянувшись к ней, выговаривает свистящим шепотом:

- Это тоже я. Чего же ты боишься?

Она жмет плечами, дрожит. Отворачивает лицо, чтобы не видеть. Под руками начинается еле заметное шевеление. Словно настоящая змея, отогретая живым теплом и разворачивающая свитые кольца, это нечто, в свою очередь, осторожно, скользяще движется по её ладоням. Исследует.... Определяет.... Знакомится?!..

Аля коротко, всхлипом, вздыхает. Смотрит в глаза трансформеру. Он снова улыбается, не выпуская из плена её запястья. Начинает легонько поглаживать сверху, одновременно сдвигая Алины руки вверх-вниз.

- Я, ведь, предупреждал о некоторых... особенностях... моего строения, верно? О том, что отличаюсь от ваших мужчин. О том, что близость со мною из-за этого губительна. Но не для тебя, малышка. Не для тебя! Ты физически не человек уже. И наши тела идеально физиологически сочетаемы. Ты удивишься, но больше даже, чем тела двух рагезтов. Только не противься и не протестуй. Разве что-нибудь ужасное произошло? Разве то, что происходит сейчас, наносит тебе вред? Прислушайся к себе.... Прислушайся к своим ощущениям. Ты хочешь того же, что и я. Ты очень этого хочешь!.. - Пощекотав пальцами её ладони, отводит руки. - Теперь сама попробуй.

Аля смыкает веки. Морщит лоб страдальчески. Пальцы невесомо путешествуют по ожившей мраморной прохладе. Медленно-медленно, буквально по миллиметру. Поглаживают, сжимают. Тихонько, боязливо.

Новая волна изумления принуждает её распахнуть глаза. Уставиться, обалдело и неверяще. Он явно отвечает ей. С той же осторожностью. С той же бережностью и нежностью. Пальцы чувствуют касания и толчки. Полное впечатление, что к ней ответно пытаются приласкаться.

- О, господи! - Бормочет девочка. - Еще немножко, и я поздороваюсь и спрошу - как его зовут. Но он... ты... это фантастика!

Трансформер расплывается в радостной улыбке. Поочередно подносит к губам её ладони. Целует. Обняв, прижимает к себе.

- Алира, девочка моя. С тобой не случится ничего плохого. Доверься мне.... Не надо бояться. В любовном единении нет места неуверенностям и страхам. Мы можем делать все, что захотим, руководствуясь одним - доставить друг другу удовольствие. И здесь не может быть зажатости, рамок, ограничений.... Я понимаю, что тебе трудно сейчас избавиться от смущения, открыть себя полностью, что ты напугана и стесняешься. Поэтому сделаю все сам. Но очень прошу, если тебе чего-то захочется, не молчи и не сдерживайся. Хорошо?

Она несмело кивает. Удивляется про себя, - Краасс просит?! Это же что-то небывалое!

Уложив Алю, рагезт снова наклоняется над ней. Блуждает поцелуями, гладит, ласкает. Теперь это уже не легкие касания. Его губы и пальцы впечатываются в кожу, обжигая, дразня, наполняя сладкой дрожью и безумием страсти.

Огонь и стужа. Как может такое быть?! Как могут уживаться они одновременно в одной плоти?! Ум не в состоянии этого принять, ум категорически отказывается! Но тело?!.. Тело кричит от вожделения, оно хочет снова, больше, еще! И не желает сейчас думать, бояться, предугадывать.... Почувствовать то же, что чувствует он, увидеть его глазами, услышать его ушами. Быть с ним одним общим! Соединиться!.. Она порывисто выгибается дугою ему навстречу. Охватывает его руками, тянется к нему. Услыхав её сдавленный, жалобно-просительный стон, Краасс усмехается. Опять вплотную придвигает свое лицо к её. Произносит тоном приказа:

- Скажи вслух, Алира. Скажи мне это... ну!

- Да! - Выкрикивает она исступленно. - Я хочу тебя!.. Краасс, пожалуйста!.. Не могу больше!

Он улыбается довольно. Подводит под нее ладони, берет за бедра и, удерживая, мощным стремительным толчком овладевает.

Аля испускает пронзительный крик. Кажется, что её прошили насквозь! Острая, жгучая боль пронизывает, втыкается, полосует. Окатывает пламенем, затягивает пеленой! Отнимает разум, отнимает волю! Она не сразу понимает, что кричит снова и снова - на каждое его новое движение в ней. Боль нестерпима, чудовищна. Аля беспомощно барахтается, захлебывается, тонет.... Не останавливаясь, Краасс зажимает ей рот ладонью. Встряхивает её, требует:

- Отпусти себя. Хочешь меня, хоти все, со мною связанное. Прими это, как данность. Это, как тогда, в первый раз, на реке! Слышишь, Алира?!..

Затуманенное мукой сознание не сразу реагирует. Но смысл его слов все же доходит до Али. Она и сама понять не может, как ей удается превозмочь себя и, в отчаянном порыве, припасть к нему, двигаясь в такт, навстречу. В следующий миг боль как-то сразу отпускает её, улетучивается безвозвратно. Отдышавшись, Аля обнимает его, приподнимается, приникнув щекою к пылающему льду груди. И разум моментально отключается. И остаются голые чувства. И их необузданность, и неудержимость яростным поветрием входят в нее. И выливаются в прикосновения и поцелуи - бесстыдные, голодные, горячечные!

Он стонет от удовольствия. Потом жадно впивается в её губы, резко ускоряя ритм. Безумная любовная схватка продолжается, набирает обороты. Сколько раз она возносится к вершинам блаженства, испепеленная и переполненная его страстью, Аля не знает. А если бы и попыталась определиться, наверняка сбилась бы со счета давно и безоговорочно. Каждый раз после, ей кажется, что она уже полностью опустошена и обессилена. Но его ласки опять пробуждают её, заводят, бросают в вихрь сумасшедшего наслаждения. И нет ему ни конца, ни краю. Сейчас вся глубина и острота мира сосредоточена лишь в нем одном. Это он - её Вселенная. Её Рай и Ад, слитые воедино....

Когда же, наконец, все заканчивается, на Алю наваливается такая безмерная усталость, что она мгновенно и глубоко засыпает, напрочь утеряв способность воспринимать и чувствовать хоть что-то из окружающего. Наверное, она не проснулась бы, даже если б у нее над ухом из пушек стреляли.

Рагезт укладывает её поудобнее. Смотрит в окно. За ним - сгустившиеся сумерки позднего вечера. Нет, все-таки она у него настоящее чудо! В первый свой раз продержаться так долго, и вести себя так восхитительно смело и любвеобильно - это необыкновенно, и куда больше того, что он смел ожидать от нее и их близости!

Напоследок Краасс еще раз благодарно целует её в нос. Укрывает одеялом, заботливо подтыкает со всех сторон. Нежно прижимает к себе спящую девочку. Блаженно вздыхает, закрывает глаза.

* * *

В полудреме Аля тщетно пытается нащупать подушку. Бесполезно. Та куда-то задевалась прочно и основательно. Она недовольно бурчит себе под нос. Открывает глаза, протирает кулачками. И... вспоминает!

Замирает испуганно, сжимается. Но тут же старается успокоить себя. Что свершилось, то свершилось. Все равно это произошло бы, раньше или позже. Да и, положа руку на сердце, разве не мечтала она об этом чуть ли не с того самого первого дня их знакомства? Наверно, нужно уже признаться себе, без оговорок и деланной манерности, она бредила ним и сгорала от желания. И сейчас, когда они все-таки, вместе, как же она боится его потерять!..

Её обитаемый остров. Её персональная каменная стена. Недаром она заранее была согласна на любые его пожелания и запросы. Никакого раскаивания 'опосля', никакого стыда или самобичевания. И в том, что это не случилось между ними много раньше вчерашнего дня, заслуга целиком самого Краасса. Он действительно берег её и прилагал все усилия, чтобы не нанести вред и ничего не испортить. И вот теперь за его терпение и такт они вознаграждены. Оба.

Аля переворачивается на живот, подпирает голову ладонями. Рассматривает комнату. Ага, значит, она удостоилась-таки очутиться на его личной территории. Тут так необычно. Пространство совсем пустое. Окно тоже ничем не занавешено. На полу, правда, золотисто-песочный ковер. Стены напоминают плывущий туман. То, на чем лежит она сейчас, язык не поворачивается назвать ни кроватью, ни тахтой, ни диваном.

Круг. Приблизительно - четыре на четыре метра. Высотой - ей где-то по колено. Сделан из какого-то неизвестного материала, в меру мягкого и принимающего форму тела лежащего на нем. Але он напоминает высококачественные ортопедические матрасы, что она видела пару лет назад, на мебельной выставке. Девушка, обслуживающая посетителей, предложила им с мамой полежать тогда на одной из удивительных конструкций. И Аля навсегда запомнила волшебное ощущение удобства и расслабленности, которое дарил матрас. Нужно признать - у Краасса лежак куда покруче будет! Аля нажимает на широкий кант, пологим бортиком идущий по краю. О, вот он-то, скорее всего, и служит изголовьем. Ну что ж, достаточно удобно. Если руки вы любите держать во сне под щекою или вдоль тела. Тех же, кто привык ладони под подушку засовывать, данная ситуация не обрадует. Хотя - ко всему можно привыкнуть. Ложе обтягивает мягкая, нежная, бархатистая ткань цвета топленого молока. Одеяло, которым она сейчас укрыта, как-то даже не вписывается в 'ландшафт'. Выглядит, таким себе, инородным телом. 'Да он, наверно, и не укрывается никогда!' - посещает голову догадка.

Нет, ну как же так жить можно, в голых четырех стенах?! Аля искренне удивляется. Рассматривает потолок. Ламп никаких не видать. По-видимому, освещение скрытое. Сам потолок, как и в её комнате, зеркальный. Аля невольно краснеет, представив себе, какие замечательные натюрморты ему отражать приходится. Ну вот, хотя бы, вчера! Она смущенно прячет в ладони запылавшие щеки.

В стене перед ней открывается арка. В проеме появляется Краасс, на ходу застегивающий пояс длинной, до пола, белой набедренной повязки. Аля смотрит на него с обожанием и, неожиданной для самой себя, гордостью. Какой же он все-таки красивый! Ни одной неправильной линии или изгиба. Каждая мышца словно прорисована гениальным скульптором. Охватывающие предплечья, витые узорные браслеты, инкрустированные алмазной пылью, подчеркивают мощные бицепсы. На широкой груди переливается бликами звезда подвески. Зачесанные назад смоляные кудри блестят влагой.

Он поднимает голову, улыбается ей, подходит.

- Привет, лежебока маленькая! - Говорит весело.

- Солнце Египта сошло на землю. - Тихо произносит она.

- Что? - Вопросительно приподнимает он бровь.

- Я хочу сказать - ты вылитый египетский бог солнца, Раа. - Аля смотрит на него влюбленно и с каким-то страданием. - Ну почему ты такой красивый, Краасс?!

- Это плохо? - Осведомляется он.

- Наверное, нет. - Шепчет Аля, смешавшись.

- Наверно?! - Притворно возмущается рагезт, - вот нахалка, а!

- А что мне, дифирамбы тебе петь бесконечные?! - Огрызается она.

- Хочешь - пой, - разрешает он. - Я согласен.

- А больше ничего не желаете, господин Задавака?! - Восклицает Аля обиженно.

- Желаю!

Миг, и он нависает над ней. Переворачивает на спину, прижимает за плечи к постели.

- Я хочу тебя, Алира! - Выдыхает ей в лицо. Касается летуче быстро губами её губ. Отпускает. Продолжает с шутливой грустинкой, - но если буду слепо следовать своему влечению-увлечению, то рискую залюбить тебя до смерти, ребенок. И поэтому мы будем устраивать себе симпатичные такие перерывчики: на сон, еду, неотложные дела и повседневные обязанности. Ты как, переживешь столь насыщенный график?

Аля улыбается, состроив умильную гримаску. Потом, вдруг, мрачнеет. Боязливо предполагает:

- Мне сейчас нужно к себе вернуться, да?

- Зачем? - Спрашивает он.

- Ну... у тебя дела.... Я мешать тебе буду, да?.. И-и, мне одеться надо.... И-и - занятия сегодня... как обычно...

Краасс смеется. Обнимает её, гладит по голове.

- Затюканный мой малыш! Вся жизнь по жесткому расписанию, да?

- Вообще-то, автор расписания, по-моему, ты. - Робко возражает она.

- А я и не отказываюсь! - Весело отвечает он. - Но, ты помнишь, что я обещал тебе перед отъездом?

Аля осторожно кивает.

- Увиливать не собираюсь. Теперь мы можем быть вместе. Если и не стопроцентно всегда, то значительную часть времени - точно. Ты не против?

Аля быстро мотает головой, в ужасе от того, что он, вдруг, передумает еще по какой-то своей причине.

- Хорошо. - Краасс опять целует её. - Значит так. Для начала - водные процедуры. Потом завтрак. Дальше, сегодня, куда я, туда и ты. Пойдет?

Вместо ответа Аля обвивает его шею, трогает губами с благодарной нежностью. Краасс стягивает с нее одеяло, подхватывает девочку на руки. И, не отпуская, идет в ванную.

Открывшийся взору простор потрясает Алю до глубины души. Рагезт ставит её на ноги. А потом, ухватив за талию, забрасывает в прозрачную воду бассейна. На миг Аля очень отчетливо воображает себя в роли мячика. Но тут над головою смыкается водная гладь, и все мысли сменяются одним желанием - поскорее достичь поверхности.

Вынырнув, она машет стоящему на краю Краассу кулаком, отплевывается:

- Очень вежливо! Чуть не утопил!

- Чуть - не считается. - Ответствует он. - Приводи себя в порядок. Я жду в отсеке.

Выходит. Аля крутит головой. Вздыхает. Бассейн просто бесконечный. Он больше похож на искусственный водоем. Дно полого уходит вниз. Глубина тут, явно, внушительная. Аля понимает, что столкнулась с так называемым 'расширением пространства', о котором уже слышала от Зэера и Морфея. Интересно, а она у себя смогла бы сотворить такое? В положительном ответе девочка сомневается, но увиденное её искренне восхищает.

Искупавшись и проделав весь остальной ряд гигиенических процедур, она - в черных бриджиках, плотно облегающих ноги матерчатых сапожках и короткой приталенной шелковой рубашке, по обыкновению скрепив локоны на затылке заколкой-гребнем - возвращается к Краассу. Войдя в комнату, останавливается в замешательстве. У него - гости! Или - посетители, она и не знает, как правильно их назвать. Сцена, нарисовавшаяся перед глазами, и впрямь необычна для Али. Не потрудившийся одеться, все в той же набедренной повязке, Краасс утопает в глубоком белом кресле. А напротив него, у круглого стола, уставленного снедью, сидят двое. Мужчина и... женщина?! Аля отчаянно борется с желанием как следует протереть себе глаза. Вот это новость! С первого взгляда, она безошибочно распознает - это рагезтянка. Поскольку незнакомка сидит, Аля не может определить её рост. Зато остальное видит слишком хорошо и непроизвольно стискивает челюсти. Женщина молода и очень хороша собой. Воздушная полупрозрачная ткань одеяния не скрывает, а, скорее, подчеркивает богатство и совершенство её форм. Большие, глубоко синие глаза, тонкие черты лица, роскошная грива волос, каскадом ниспадающая на полуобнаженные плечи. На мгновение, Аля чувствует себя той самой, знакомой себе с раннего детства, серенькой мышкой-неудачницей. Куда ей тягаться с этой неземной дивой?! Но тут же берет себя в руки. В ней взыгрывает какой-то кураж. Она не собирается их бояться, вжиматься в стены и лебезить. Она ничем не хуже. И плевать ей на их реакцию!

Заметив Алю, Краасс улыбается. Призывно машет рукой. Она подходит, грациозной легкой походкой, глядя на сидящих смело и с некоторым вызовом. Останавливается. Краасс мягко берет её за талию. Ничуть не смущаясь присутствующих, усаживает девочку себе на колени. Аля заводит ему руку за шею, устраивается поудобнее, прислонившись к его груди. Продолжает открыто рассматривать незнакомцев.

Краасс исподволь наблюдает за ней. На его губах возникает мимолетная довольная улыбка. Он прекрасно понял и разгадал её тактику. И, похоже, принял предложенную игру.

- Познакомься, Алира, - произносит ласково, - это Денио, мой брат. И... - чуть медлит, подчеркнуто доброжелательно продолжает, - Эвфалия. Моя давняя знакомая.

Аля улыбается трансформерам, склоняет голову в легком, непринужденном поклоне. Но не говорит ни слова. Про себя отмечает: на его слова у женщины была своеобразная реакция. Почти неуловимо быстро, на красивом лице промелькнуло разочарование, негодование и откровенная злость. Ага! По-видимому, Краасс ей совсем не безразличен. И она, Аля, вызывает у нее соответствующие эмоции. Причем, поведение Краасса эмоции эти здорово подогревает. К Але приходит понимание, которое значительно повышает конкретно пошатнувшуюся только что самооценку: в неприглядной роли забавы на самом-то деле сейчас выступает вовсе не она, а именно вот эта, разодетая и прямо светящаяся гордыней самолюбования, жеманница. Девочка переключает внимание на мужчину. Придирчиво осматривает его. Тот, вроде бы, угрозы не представляет. И на Алю глядит вполне доброжелательно. Аля скромно опускает глаза долу и вежливо-церемонно произносит:

- Приветствую вас. Друзья моего хозяина - мои друзья. - Вскидывает глаза и ласково добавляет, не отводя взгляда от их, вдруг вытянувшихся, лиц, - пока они ему не угрожают!

Опять смотрит в пол, ожидая, пока рассеется из глаз тьма. Затем склоняет Краассу голову на плечо, улыбается им мило и открыто. Краасс смеется.

- Молодец, малыш! Хорошо отрекомендовалась. Они теперь будут ходить, и оглядываться - не стоишь ли ты за спиной.

Эвфалия сердито поджимает губы, отворачивается. Денио, справившись с секундной оторопью, оглядывает Алю удивленно и заинтересовано.

- Это и есть твой Хранитель, Краасс?

- Да. - Тот самодовольно улыбается. - Хранитель, донор. И во всех иных отношениях тоже по-отрясающая! - подмигивает брату. - Нет, ну скажи, как мне повезло!

- Бесспорно. - Кивает Денио сдержанно. Встает. - Не будем мешать вам. Время не поменялось?

- Нет, все в силе. - Отвечает Краасс.

- Тогда встретимся уже на месте. - Учтиво улыбнувшись Але, он помогает подняться женщине. Девочка моментально фиксирует: да, она высокая, но не настолько, как мужчины. Выше самой Али где-то на пол головы. Глубоким, чувственным голосом Эвфалия произносит томно:

- До встречи, Нарий.

Аля отчетливо улавливает в её тоне призывные нотки. Внутренне подбирается вся, но внешне остается приветливо-безразличной.

- Увидимся, дорогая Эвфалия. - Краасс поднимает ладонь в вежливом жесте прощания. Провожает её глазами. Взгляд его несколько странен: этакая смесь доброты и насмешки, граничащей с издевкой. Впрочем, женщина его не видит.

Парочка покидает комнату. Краасс моментально теряет всю свою официальность. Щекочет Алю за бок, целует в ухо и ссаживает с колен.

- Завтрак-завтрак-завтрак! А не то я, сейчас, тут кого-нибудь слопаю нечаянно.

Аля хихикает. Отвечает самоуверенно:

- Мне это не грозит. Я - слишком большая ценность!

- Ого! - Восклицает он. - Вот это самомнение. Наглеж натуральный!

- У меня отличный учитель. - Парирует она. - Беру от него все самое лучшее и необходимое!

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник