Дневники Задрота

День 30 Пергамент 8

Валенок на первый взгляд казался вполне обыкновенным. Обыкновенным и оказался. Только всякого мусора в него набилось много и сам он испачкался.

Валенок обыкновенный. Без пары почти бесполезный.

Даваемые эффекты: обогрев одной ноги + 15, защита от воды одной ноги +3, защита от повреждений +6.

Состояние: хорошее.

Статус: грязный, мокрый.

Вес (вместе с мусором, впитавшейся влагой и прочей гадостью): 4,8 кг

Привести в порядок валенок гораздо проще, чем целую избушку. Справился я минут за пятнадцать. Почистил, помыл в дождевой водичке, и даже умудрился просушить кастуя на себя «Температуру».

Пока возился — апнулся.

Приятно, черт побери! Занимаешься своими делами, а опыт капает. На моих нубских левлах очень даже ощутимый бонус.

Бережно подняв хрупкое тельце головой вперед сунул в валенок. Никаких дополнительных инструкций по лечению домовых путем переселения человечек не оставил. А у меня, как назло, под рукой не оказалось справочника «Первая помощь страдающим делевелами неписям». Да и не было у меня такого никогда. Домовой провалился в валенок и пропал. Будто и не было. Из валенка послышался глубокий вздох облегчения. А потом почти сразу заливистый плач и причитания.

Я подождал немного, не решаясь прерывать душевные терзания домового… Хотя теперь, наверное, уже не домового, а… валеничного? Валенкового? Истерика вроде пошла на убыль, и я позвал:

— Эй… Как там тебя… Домовой. Ты как? Очнулся? Перестал обнуляться? Все у тебя там в норме?

— Кокое тааам! — раздался вопль с ярко выраженным вологодским акцентом. — Был я домовой, да весь выыышеел! По мирууу в ентоом валенкеее пойдуууу! Ооох… сирота я, сироооотаааа… Сиротиииииннууушкааа… Одиноооокая во пооооле былииинууушкааа… Оооох…

Мне даже треньканье балалайки почудилось. Хотя откуда он там мог ее взять, в валенке? При нем не было, когда я его запихивал, это точно.

Голос из валенка был несколько трубным, и активно налегал на «о». Поэтому грустная песня о нелегкой доле бездомного домового вызвала у меня чувства совершенно противоположные ожидаемым.

Я заржал.

— А валенок, хороший, чистый, — внезапно переключился домовой, прямо на середине куплета. — Одобряю. Ты меня в него определил?

— Ага.

— Блогодарствую, — раздалось подозрительное бульканье, и почти сразу высунулась из валенка бородатая мордочка. — Шоп тебе никогда о ступеньку не споткнуться, во! Ну и головой о притолоку не вдариться. И до кучи шоб пальцы дверью не прибить!

Внимание: выполнен скрытый квест «Спасти Домового».

Получена награда: 1000 очков опыта, увеличена личная расположенность домового к вам на 1000 пунктов, повышена характеристика «Внимательность» на 50 пунктов при условии, что вы находитесь в рукотворном помещении.

— Но жить в валенке всегда, вот не хочу и все! Нужно мне новый дом найтить и шоб бесхозный! То бишь, без другого домового. Люди — ладно, они постоянно зоводються, аки тороканы…

— Ч… чего?

— Шо не понятно? — возмутился домовой. — Погорелец я. Избушка вон, вишь, померла без присмотру. Погибло… Ведь все погибло… Шуба… две… три… пять шуб… сомовар… пятнадцать самоваров… или боооольшеее… если те, шо без носиков считать… Все, ведь все шо нажито непосильным трудом… подушка пуховая… одеяло… три… нет, пять. Скоро избушка совсем протухнить… а я чаго? Валенок-то, оно не то, на долго-то… да и стыдно в валенке-то жити… Будто джин бусурманский в лампе, прости господи… И вы боги, тоже, простите, не нарошно, ога… Благо, догодалси ты непутевый, валенок сыскать… Не, валенок-то, как раз хороший… Путевый валенок то, вон и пятка прошита… И на том спосибо… Но долгонько я в нем не продержуся. Я хоть аэрофбией и страдаю, но не в такой же сильной форме-то!

— Судя по запаху, ты алкоголизмом страдаешь!

— Нет! Я им нослождаюся! — из валенка явно дохнуло перегаром. Ну, точно. Алкаш. Когда домовой издыхал на свежем воздухе нравился он мне гораздо больше.

— А ты как думал? Тут ведьмы жили, спервоначалу Яга, потом Гуля… У них все ностойки на спирту. И ведь усе надо продегустировать, ничего не пропустить… А вдруг брак? Производственный, и-ик… Робота токая. Шо поделать… Вот и не щадил живота своего!

— Скорее печени.

— Ее тоже, — не стал спорить домовой. — Спосибо тебе, конечно, добрый молодец, шо не бросил помирати… И дом мне подыскал временный хоть и маленький, но сносный… Как тебя зовут то, герой?

В слове «герой» не было насмешки или презрения. Так могли, например, обращаться в моем мире к официанту. Или сантехнику. Типа профессия такая, что поделать. И хуже работы бывают.

Типа… «Але? Героя вызвать можно? У нас тут Мировое Зло просачивается. Ага, сильно. Да, давайте дежурного. Ждем.»

— Задрот.

— А по батюшке?

— Хм… — я решил, чтобы не путаться, придерживаться первоначальной версии. Да и какая разница. Игра же. — Дозрелович.

— Кокие, однако, имена в ваших кроях антиресные! — воскликнул домовой. — И перья вон из бошки торчати… Энто у вас семейное, Задрот сын Дозрелов, али где мода такая есть бусурманская?

Видно, соскучился бедолага, пока болел. Но ведь и совесть нужно иметь. Сколько можно ни о чем болтать?

— А тебя то как зовут, а, домовой? А то я представился, а ты нет. Невежливо это.

— Ну… эт… дык… Домовой и зовут. Нету другого имени. Не сподобились дати… А вообще, меня никто не зовет никуда, домосед я. Для нас, домовых, дом — продолжение себя, как у ентой… как ее, сволочь… черепопопахи, во! Не могем мы без него, дома, чахнем. Даже ежели в дому не прибрано — нам уже плохо.

— И как же ты такое запустение и разгром допустил, а? И почему снаружи избушка нормально выглядит, а внутри все плохо?

— Ой-ой-ооой… Ночолося энто довненько…

И поведал мне домовой, чуть ли не всю историю своей жизни.

Приведу, пожалуй, сокращенную версию, потому что говорил он часа четыре без перерыва. Разве что иногда начинал всхлипывать, три раза прятался в валенок и чем-то там булькал, а пару раз всплакнул.

Кстати, пока он вещал, я еще один ап получил. Крррасота!

Начал домовой с того, как мутировал из кота.

Своей жизни в обличье кота он не помнил, но то что ранее им был, знал наверное.

Избушку эту, колдовским способом возвела ведьма по имени Яга. Для него — Ягуля. И вовсе не баба, то есть, баба конечно, но не старуха. Ядреная такая баба, молодка вечнозрелая. Щекастая, грудастая и хм… Ну, во всех нужных местах у нее всего было много.

Яга числилась лесной ведьмой. Кроме того, являлась то ли официальной любовницей Велеса и женой Лесеня, то ли наоборот. Тут домовой и сам точно не ведал, но то что два этих языческих божества оказывали Яге покровительство, знал точно. Однако, к ней в гости они не приходили, она сама к ним в лес бегала. Регулярно. Раза по три на день. В любую погоду.

Домовым Домовой был старательным. От дел не отлынивал, за что исправно получал блюдечко молока каждую пятницу, а в полнолуние еще и сладкий пирожок. Тем и жил. Чем именно занималась Яга вне дома, его не интересовало абсолютно. Главное, чистоту поддерживала и почтение хозяину дома выказывала, хоть сама его из кота и создала. Скорее всего.

Домовой рос над собой, получал левелы, умения и способности. Но вовсе не как игрок, или среднестатистический непись. Его экспа полностью завязана на хоз работы и крафт. В основном пищи, но не только. Докачался домовой за многие годы обитания в избушке до трехсотого левела, между прочим. Открылись почти все абилки и ачивки, нужные в хозяйстве. Это дало ему возможность оживить домик. Ага. Вырастить избушке ноги, и даже наделить интеллектом, примерно на уровне четырехлетнего ребенка. Ох, как он тогда радовался! И Яга тоже! Даже назвала милым и чмокнула в щеку, признался домовой краснея.

Избушку он очень любил и постоянно ее апгрейдил. Количество самоваров, например, он не преувеличил. Он их в натуре коллекционировал. Каждый самовар, давал единичку к скорости приготовления еды, так-то. Даже те, что без носиков. Вот так они жили втроем, душа в душу. Избушка, домовой и Яга.

Иногда приходили к ведьме гости и она в зависимости от погоды, настроения или аргументов гостя, могла или помочь, или прибить. Но людей не ела, нет… Она вообще вегетарианкой была убежденной. Разве что рыбой не брезговала. А в убийстве, греха большого ни Яга, ни сам Домовой не видели, ибо не разделяли христианского мировоззрения. Домовой, как и хозяйка избушки, вообще язычник. Причем не по вере, а по принадлежности к пантеону.

Домовой, это ведь только первый шаг, пояснил он. В теории, когда-нибудь и до младших богов можно дослужиться. Но дело это не быстрое, да и не хотел он менять специализацию. Нравилось ему у Яги.

А вот однажды, появилась у избушки страшное существо.

Нет, не внешне, а духовно, внутренне.

Домовой, будучи по природе духом сам, легко углядел наложенное на существо проклятие. Проклятие было мощным, и затемняло почти всю душу существа. Но сквозь него проглядывало, самым краешком… нечто могучее и очень… мягкое. Душа существа очень походила на колючий каштан истекающий нечистотами. Она впитывала через иглы зловонную энергию, поставляемую похожими существами, но более низких рангов. И выплескивала наружу ненависть ко всему живому.

Яга, будучи в этой части леса полноправной хозяйкой, сама вышла на встречу существу. Хотела прогнать, дабы не заражало оно окружающей природы и вообще феншуя не нарушало.

Существо прогоняться не пожелало, а сходу вступило в битву. Так как бой происходил на опушке, домовой помочь не мог. Сидел у окошка, дрожал, грыз ногти и болел за Ягу.

В противостоянии магий Природы и Тлена, победил Тлен. Но не честно. Яга пала после трехчасовой битвы. И то, только потому, что существо призвало целую прорву помощников. По описанию, как две капли воды похожих на гулей до эпидемии.

Яга расшвыряла почти всех, но несколько штук повисли на руках и мешали колдовать. А существо разинуло огромную вонючую пасть полную гнилых клыков, и слопало любовницу двух лесных божеств без хлеба и соли в один глоток. Вместе с собственными приспешниками.

Оказалась эта тварь Королевой Гулей. Их общественной Матерью и Божеством. Именно о ней, меня когда-то урод-одур предупреждал.

После той битвы, началась у несчастного домового не жизнь а сплошная мука. Поселилась эта людоедка, в избушке и стала свои порядки устраивать. Домового кормить перестала, а напротив унижала и обижала по-всякому. Уйти он не мог, потому и запил. Заставляла его злыдня эта заниматься делами уж совсем черными. Несчастный домовой и людей свежевал чудовищем загубленных, и жертвы для кровавого алтаря готовил, и что уж совсем сосем страшно, тараканов, мокриц и пауков в избушке развел. Деликатесом баба Гуля их считала.

А как было иначе? В противном случае ведьма начинала избушку обижать, та плакала, а для домового хуже нет, чем стон родного дома.

Биться с ней он боялся. Не удосужился боевые умения прокачать, хотя и мог, конечно. Специфические. Работающие только в пределах родного дома, но там, зато крутые неимоверно. Но не прокачал. Разве что крысу мог победить, и то, если только один на один. В вопросе защиты, полагался он на Ягу полностью.

Приходили к черной ведьме, которая называла себя Гулей совсем уж страшные существа. Трупоеды, упыри и канибалы. Только с такими эта тварь и водилась. После каждых таких гостей приходилось домик проветривать и дезинфицировать. Вели они себя отвратительно. Домовой страдал, но терпел. Жалел избушку, лечил.

Бабка отлавливала местных зверей, людей и даже духов. И пожирала. Причем как заметил домовой, при пожирании сильнее каждый раз становилась. И лес вокруг все сильнее менялся. Он, вроде как и живой… но… на корню гниет. Не иначе от бабы Гули заразная гадость лес портит. Он бы у лешего спросил, тот иногда заходил в гости. Мед приносил, грибы. Но пропал леший, леший знает куда. Сразу, как только Яга погибла.

Однако, уровень съеденного на этот процесс загрязнения леса и апов ведьмы не влиял. На чем-то другом бабка качалась. Вот, например, с Яги подняла она всего три левла. А с последней пойманной жертвы, молодой девчонки по имени Няшка, из находящейся неподалеку землянки, аж восемь.

Девчонка та, по словам домового, была самая простая, даже не ведьма ни разу, и тем более не воительница. А самая обычная шмара. Так о ней и Яга в свое время говорила, когда лечила от какой-то болезни, из-за которой нос отваливается и пердишь постоянно.

Это именно ее голова с остатками волос и золотым зубом тут валяется и кости по большей части тоже ее. Ох, как орала несчастная, когда Гуля ее на живую кусочками да полосочками резала, как выла, как дедушку с бабушкой звала… Домовой сидел под лавкой, смотрел на непотребство и тихонько плакал не в силах помочь.

Были и другие жертвы, но эта запомнилась домовому больше прочих. Потому что дня через два после этого, баба Гуля притащила еще одну девку, как две капли воды похожую на Няшку.

Та оказалась духом покрепче. Стенать и плакать не стала. Напротив, сама довела бабку до истерики, хоть и была привязана к стулу. Бабка уже собиралась кончить рыжую. Сожрать без обычного для себя слома характера и забирания души. Именно так она и росла, тварь поганая, ага. Но тут в избушку вломился мужик.

Бабка еле успела убежать, прихватив с собой пленницу. Открыла портал в печке и шмыг туда. А мужик-спасатель, как увидел девку жаренную, пареную, варёную, да в укропе моченую, устроил в избушке погром. Причем, так увлекся, что и сам бы угорел, если бы домовой вовремя портал по бабкиным следам не открыл, да не вышвырнул того долой.

С трудом справившись с пожаром, путем купания избушки в омуте, домовой приступил к наведению порядка. Для начала очистил и подновил стены снаружи. Во-первых, это было проще и быстрее, а во-вторых, внешний вид дома, для домового — визитная карточка. Боги упаси, увидит кто из соседей избушку всю в иле и водорослях, да выдавленным окошком, да поломанной трубой… Стыда же не оберешься.

Но вдруг, почувствовал себя домовой неважно. Он никогда еще не болел, разве что, когда котом был, но того не помнил. А стало быть такое состояние было для него в новинку.

Решил подлечиться. Ну и… понеслася.

Примерно на пятой бутылке с настойкой неизвестного назначения, он с ужасом понял, домик перестал быть живым. Не отвечала ему более избушка как он ни звал. Что именно стряслось, домовой не ведал, но случившееся подорвало хрупкую, расшатанную последними событиями и алкоголем психику напрочь.

Залез домовой на холодную нетопленную уже несколько дней печку, свернулся калачиком и приготовился умереть. Ну, или снова в кота превратиться, если повезет. Сил на обустройство, уборку, ремонт и оживление избушки не было. А умерший домик, превратившись в дом-вампир, вытягивал последние капельки несчастной жизни бывшего хозяина. И сейчас тут долго находиться не рекомендуется, добавил он.

Пока еще не совсем отключился, видел, вернее ощущал, что по округе бродят, не решаясь подойти ближе проклятые. Проклятие он очень явно ощутил, оно прямо как неприятный запах отхожего места на всю округу распространялось. Чем-то на запах Гули похож, но точно не ее. И не ее слуг. Проклятые были какие-то странные. Не злобные, а скорее робкие, застенчивые и несчастные. Посидели в кустах, посовещались, но так и не выбрали в своих рядах смельчака, готового к ведьме в гости заглянуть. Посидели и ушли куда-то на север.

А домовой продолжил тихонько умирать.

Там я его и нашел.

Вот собственно и вся его история, имеющая касание к моей. Он еще много чего рассказывал, но это все так… лирика.

— А таперича и не знаю шо и делать… Дом мой умер, и только на растопку годится. В валенке долго не продержуся… Слухай, а довай… довай ты мне новый дом с хорошим хозяином нойдешь? А еще лучше с хозяйкой. А я тебе за энто, великую тайну открою. И еще отблагодарю, научу правильно дом слышать, и с ним не ссорится. А то я в энтом валенке дольше года не протяну…

Вам предложено необязательное задание:

Дом для Домового.

Условия выполнения: В течении года найдите домовому дом, который его полностью устроит.

Награда: домовой поделится с вами полезной информацией ведомой во всем этом мире только ему одному. Дополнительно: умение слышать дом.

Штраф за провал: посмертное проклятие домового. Снижение всех основных характеристик вдвое в любом рукотворном помещении.

Принять? Да/Нет?

Ну, уж за год я по любому найду, где его поселить, подумал я и нажал «Да».

— Хорошо, помогу. Чего бы не помочь погорельцу… А что значит слышать дом?

— Ооо… это очень полезная штука. Вот, например, ты в одной комнате, а в другой кто-то кому-то что-то шепчет. А тебе любопытно, о чем они там? Дык услышишь, стены помогут и трубы. Или идет кто-то мимо, а ты уже знаешь кто, тут окна подскажут. Даже ежели ентого того и не видно даже. Или вот, спрятала от тебя хозяйка бутылку, а ты…

— Все-все, понял… — рассмеялся я. — Действительно полезная вещь. А что за секрет? Ну, тайна?

— Пока не скожу, — насупился человечек. — Тайна это. Вот, найдешь мне дом — скожу. А пока не скожу.

— Ну, хоть примерно. Намекни. О чем? Ну хоть чуточку! Интересно же!

Наверное, сработало личное расположение. Домовой помялся и раскололся.

— Ну… разве что чуточку… Знаю я, где спрятона одна из трех Великих Книг, ведущих… А вот к чему ведущих, не скожу. Да и не знаю. Знаю токмо, как называется и где спрятона.

Внимание! Вам предлагается скрытое уникальное задание «Троекнижие».

Условия выполнения: найдите и соберите три Великих Книги содержащих неизданное, вычеркнутое и опущенное из всех других Великих Книг.

Награда: скрыто.

Штраф за невыполнение: Нет.

Принять? Да./Нет.

Глупый вопрос. Конечно, да.

— И как?

— Шо «как»?

— Как называется-то?

— Не… не скожу.

— Ой, да ладно! Я же не спрашиваю где, тебе что жалко, если я название узнаю?

— Ну… «Кабдык-Кабдык».

— Странное название. Почему-то совсем не зловещее. Хотя, не сказать, что понятное. Так что да, похоже на Великую книгу, не поспорить. Ладно, пошли.

— Эээ… куда?

— На север, куда же еще. Туда ведь проклятые устремились.

— Да я не о том. Не могу я идти. Я ходить только по дому могу… Ну и немножко вокруг него.

— Хочешь сказать, мне тебя тащить надо?

— Ага…

— Ну ты даешь… И так я выгляжу как полный лузер, из всего шмота только палицы более-менее приличные. А если еще и с валенком буду всюду таскаться, меня же все нормальные герои засмеют. И так особых примет хоть отбавляй, и бледность, и перья на голове, теперь еще и валенок… Об опришках слыхал? Они таким типом мигом заинтересуются.

— Ну… Другого нету выхода. Или так или никак. И они што, именно изза валенка заинтересуются? У них на валенки, шо… эта… как ее… фрикция?

— Чего???

— Ну… тьфу… фобия?

— Фобия это боязнь.

— Да не… Ну это…

— Эх. Ладно. Хватит, я понял что ты имеешь ввиду. Мол, народ не валенок сагрится, а на перья и бледность. Тут я с тобой согласен. Хуже уже не будет. Залезай в валенок. Я его в сумку спрячу.

— Ээээ… Нет, не надо.

— Что значит «не надо»?

— Не надо в сумку. Я свежий воздух люблю.

— Вот ты… нахал!

— Не, я не нохал. Я домовой. Задохнуся я там! Помру.

— Ну… Ладно. Нафане дам, пусть таскает. На то он и холоп в конце концов.

— А кто токой Нафаня?

— Скоро познакомлю. Все, залезай.

— Погоди. Тут тайничок есть… Еще от Яги остался, я на черный день берег. Нужно забрать все оттудова.

— Вот это дело! — мне привиделась гора золота и драгоценностей, а может, чем черт не шутит, и рарный шмот моего размера.

Тайничок оказался минибаром. На пять не очень больших бутылок мутного стекла без наклеек. Заткнутых восковыми пробками и наполненными жидкостями разных цветов.

Ну да. Действительно. Кто, о чем. Вшивый о бане, а алкаш о бухле.