Дневники Задрота

День девятый Пергамент 4

Крыс рассказал о нелегкой жизни настоящего джентльмена в далеких от приличного общества условиях. Тут, в этом Лабиринте, отбывал он срок за шулерство, причем, по его словам, несправедливый.

— С их стороны было совершенно не благородно тузы в колоде пересчитывать, — мотивировал крыс. — Настоящее свинство и дурной тон. Вообще, я привык почти. Меня сюда уже в восьмой раз ссылают. Вон, даже дорожный джентельменский набор приобрел: столовое серебро, канделябр и граммофон. Но до Секьюса Сенси Сотиса мне далеко… У него то тридцать вторая ходка. РекордсмЭн. А вообще тут неплохо, можно о жизни поразмышлять. Мне ведь всего пятнадцать суток дали, ерунда. Никто особо не докучает. Гули вот разве что. Но тут главное к ним близко не соваться, а то накинуться гурьбой, порвут да сожрут. Причем даже без соли. А то и заживо. Никакого чувства собственного достоинства у некоторых… Я, этих невоспитанных дикарей на дух не переношу…

— Так я как раз их извести и должен!

— Как так? — заинтересовался крысюк. — Ты один, голый вон совершенно, будто только что от мужа-рогоносца спасался, из всего оружия кости окаменевшие. Да и силы в тебе великой не чувствуется. Да ты же против любого из них будто Дьесик против Томомама!

— Слушай сюда…

И я рассказал хвостатому шулеру-джентльмену о хитром плане геноцида.

— Великолепно! — усы крыса задергались, он довольно потирал розовые ладошки. — Деяние достойное Усетса Сносси! Знаешь, еда, в порядке исключения, я, пожалуй, обойдусь сегодня без ужина. Зато потом, когда эти мерзкие гули вымрут — попирую всласть! Но… Знаешь… Вид твоего бесшерстного, совершенно голого тела оскорбляет мою нежную тонкую натуру. Пойдем. Знаю я тут одно местечко…

— Это здорово. Но давай для начала, кое о чем договоримся, — крыс удивленно приподнял бровь. — Да, а ты думал. Первое. Не называй меня пожалуйста «еда». Это, знаешь ли, задевает уже мои тонкие душевные струны.

— Ну… Ладно. Принято. Но это полумеры. Раз уж мы наши отношения достигают нового витка, предлагаю перейти на вы. И назвать друг другу имена, как это положено в среде джентльмЭнов.

— Хорошо, — довольно согласился я и пробурчал — Надо же. Дозрел.

— Дозрел? — у крыса оказался очень чуткий слух. — Странно, а в прошлый раз, вы сэр, говорили, будто вы Задрот.

— Да, Задрот. Задрот Дозрелович. Это отчество.

— А… Ясно. У вашего народа принят варварский обычай чтить первое имя отца. Я же вращаясь в высших кругах Сорестьюса отлично себя зарекомендовал под именем Ситтинис Тье. Сэр. Игрок, рантье и джентельмЭн. А есть ли у вас какое-либо почетное звание?

Хм… Я призадумался. Назваться уродом? Двояко. Да и не по рангу. Кроме того, мало ли какие у этого хвостатого шулера скилы прокачаны. Заподозрит ложь — кранты зарождающейся положительной репутации. Во!!! Придумал. Скажу правду!

— Само собой, господин Тье. И не одно! Я — Паладин Восьмидесятого Левела, Элита Заранских сил Вторжения, Почетный гражданин Конфедерации, Его Высочество Рангайской Империи, Вестник Истины Достигший Девятого Круга, Глава Гильдии «Седьмой Элемент», Сеньор Клана «Республика», и прочая и прочая… Перечислять все мои звания будет очень долго и не совсем к месту. А, ну и еще, бакалавр экономических наук.

Крыс явно офигел.

— Господин Задрот, я просто теряюсь… Но… Почему здесь?

— Каждый из нас должен пройти свой путь, — туманно ответил я.

— Как это верно, как правильно! Сказано в Книге Силасиса «И да не будь хвостом дрожащим»! Недаром говорил великий мудрый Сесровись… О, господин Задрот, сама судьба свела в этом гиблом месте двух таких благородных джентельмЭнов. И не устану я благодарить Всеблагого Сиессову, не давшему свершиться непоправимому. Немедленно, сию минуту — в путь!

Но сию минуту не получилось. Крыс еще с четверть часа собирал, вытирал и прятал свои пожитки. Беспрестанно болтая о благородстве и цитируя великих своего мира. Лишь изредка в обрушившемся на меня потоке слов можно было выловить крупицы полезной информации.

Самое главное — тоннель я угадал верно. Именно в нем гули обитают. Но какой-то из поворотов пропустил, свернул не туда, и вместо их логова, очутился в древнем Храме Света. И гроб этот хрустальный, их, гульская реликвия. Которой они поклонялись, когда еще гулями не стали, а были каким-то другим, светлым народом. С тех пор прошло уже много времени, храм и алтарь потеряли большую часть силы. И даже частично осквернены… Периодически швыряют гули сюда всякую противоестественную дрянь и недоеденную падаль. Но самим гулям в это помещение входа нет. Потому и держится святыня на остатках былого поклонения.

Я попытался было подойти к хрустальному саркофагу, но с каждым шагом навстречу будто бы все сильнее и сильнее дул ветер. Такой в конце сильный, что аж назад отбросил. Не подпускала светлая реликвия к себе Темного. Да и внутренняя тьма завозилась, заворочалась, недовольно забулькала. Пришлось отступить.

— Что там, внутри? — спросил я крыса, бережно упаковывающего виниловую пластинку в бархатный чехольчик.

— Не видно, — ответил тот, пожав плечами. — Очень яркий свет внутри. Ослепительно яркий. Мерцает, переливается… Если долго пристально смотреть, вообще ослепнуть можно.

Да, действительно, свет очень ярок, но как-то локален. Нормально освещает саркофаг только сам себя. Ну и слегка, пространство в пять-шесть шагов вокруг. Для такого огромного зала, размером чуть ли не с футбольное поле — тьфу. За пределами освещенного круга светлее, чем в коридорах лабиринта, но не слишком. Глаза не режет. А зрение мое (как и у всех уров), именно под очень и очень неяркое освещение заточено, это я уже понял. На их родной планете, наверное, дня как такового и не бывает. Ну, или тоже, подземные жители. Нужно будет этот вопрос изучить на досуге. Информации о расе, ее истории, геополитике, мифологии и прочем у меня вон четыре терабайта в записной книжке. Хорошо с картинками, а не чисто текст мелким шрифтом.

Шли мы недолго, я всего пять раз Благословление Христово заюзал. Крыс отлично ориентировался в Лабиринте, чуял его, ощущал. Пару раз даже предупредил о замаскированных ловушках. Три раза нажимал потайные кирпичи, и открывались секретные проходы, в местах на которые ни в жизнь не подумаешь.

И всю дорогу трындел о своей великой роли в развитии крысохвостой интеллигенции. Достал, спасу нет.

Наконец, мы пришли в то самое «одно местечко».

Я по своей наивности полагал, мы идем на какой-то склад, или нычку крыс покажет. В которую прячет дроп от съеденных. Но все обстояло иначе.

В тупичке очередного коридора стоял мерцающий огоньками вендинговый автомат. Вернее, два. Один продающий, второй принимающий. По принципу пластиковой и стеклотары. Бросаешь в специальную дырку ненужный лут, аппарат выдает мелочь. Медную. Автомат не торгуется, и даже цену не высвечивает, просто отсыпает сколько-то монеток и все. Вернуть вещь, если цена не устроила — невозможно.

— Вот, — сказал крыс. — Я вижу, у вас, сэр Задрот, примерно двадцать процентов грузоподъемности занято. Следовательно…

Ну, объяснять мне не пришлось.

Брошенная для пробы тушка муравушки дала аж двести сорок пять медяшек. И все последующие ровно столько, видно, такса. Сначала оставил, на всякий случай, пять штук. Потом передумал, решил разгрузиться по максимуму. Лишние кости скелета шли от двадцати до пятисот сорока. Дохлую мышь я решил приберечь. А больше у меня ничего и не было. В результате получилось тринадцать тысяч с мелочью.

Продажный аппарат не блистал разнообразием ассортимента.

Хотя, мне, абсолютно голому нубу, выбирать особо не приходилось.

Трусы хлопчатобумажные — сто двадцать. Штаны холщовые — пятьсот восемьдесят. Рубаха, тоже холщовая — четыреста. Носки — пятьдесят. Тапочки-зайки синтетические — двести. Варежки вязанные шерстяные — шестьсот. Бейсболка голубенькая с сердечком и надписью «I love you, life» — триста пять. Жилетка кожаная с черепами и эмблемой «AC/DC» — три тысячи. Кольца медные «Кольцо „Всевластия“ Тайваньская реплика» — двести медяшек за штуку. Восемь единиц, на большие пальцы не налезают. Амулет «Кулак дракона», пять сотен. Цепочка к нему — две. Застежка на цепочку для амулета — сто пятьдесят. Колечко для застежки на цепочку для амулета еще полтинник. И еще плоскогубцы чтобы все это соединить — сотня. Ах, да, еще веревочка, три метра, пятнадцать монеток метр. Мешочки, для монет на полсотни ячеек, по грошику штука. Уменьшают вес денег на девяносто девять процентов, а то бы с места не сдвинулся.

И все. Больше в аппарате ничего не продавалось.

Итого, в сухом остатке шесть тысяч сто три медяшки.

Весь шмот, за исключением куртки, бижи и тапочек требовал первый левл, то есть был совсем нубским. Бижа и курточка хотели пятый. А вот тапочки, ориентировались почему-то не на левл, а на духовность.

В результате стал выглядеть так… Хм… Хотя, нет, не буду статы переписывать сюда. Скучно, да и не за чем. Скажу, лишь, что раза в три мои характеристики выросли, по сравнению с голопузым состоянием.

Другое дело внешний вид… Представил себя в этом прикиде — вздрогнул. Ну да ладно. Дело наживное.

Крыс удовлетворенно похмыкал, и извинился за то, что не знает, где бы найти более качественное оружие. Я ответил, мол, не важно. Горю, мол, желанием исполнить долг. Истребить нечистых созданий поголовно. Крыс одобрил и пообещал показать короткий путь.