Дикая Софи

Глава 10, в которой Ян впервые выезжает из замка, а отца Софи арестовывают

Узнав, что ему разрешат покинуть замок, Ян словно преобразился. Он вдруг сразу стал лучше есть и разговаривать с людьми.

— Неужели это правда? — спросил он маму. — Или ты говоришь так, просто, чтобы утешить меня?

— Это правда, — ответила Изабелла. — Надо только еще немного подождать.

— Сколько?

— Неделю-другую, — сказал король. — Стекло нужно выплавить, сформовать, отполировать. Дюжина мастеров трудится над твоей каретой день и ночь.

Вскоре Ян начал вставать на ноги без посторонней помощи. Его прогулки по замку становились с каждым днем все длиннее, пока он снова не добрался до внутренних ворот, и каждый день он требовал доклада, как продвигается изготовление кареты.

Станислав и Раймунд возобновили свои уроки, остальные слуги снова приступили к обычным обязанностям. Уже почти казалось, что все стало по-прежнему. Но втайне все только и ждали первого выезда стеклянной кареты.

— Я увижу деревья? — спросил Ян своих наставников.

— Да, — ответил Станислав, — много деревьев.

— Какие? Скажи мне названия!

— Буки, тополя, липы, клены, березы, — стал перечислять Станислав. — Ох, память уже подводит. Половину наверняка забыл.

— Ты забыл плодовые деревья, — помог Раймунд. — Яблони, груши, вишни, сливы, абрикосы… — Он мечтательно погладил живот.

— И конечно же вечнозеленые хвойные! — воскликнул Станислав. — Пихты, сосны, ели… тисы!

Они замолчали. Но произнесенные названия деревьев, казалось, наполнили воздух пряным ароматом. Ян прислушивался с закрытыми глазами.

— А дети? — спросил он. — Детей я тоже увижу?

— Конечно же ты увидишь детей, — сказал Станислав. — В Цыпляндии по меньшей мере две сотни детей.

— Как их зовут?

— Ну, по-разному. — Станислав почесал затылок. — Экий ты сегодня жадный до названий и имен.

— Йохан, — начал перечислять Раймунд, — Альберт, Франц, Георг…

— Верена, — подхватил Станислав, — Анна, Хелен, Софи. Так обычно называют детей.

— Спасибо, — сказал Ян.

И повторил про себя все эти имена, чтобы запомнить.

Наконец стеклянная карета была доделана. Она стояла у ворот замка, готовая к первому выезду. Запряженная четверкой лошадей. Конюхи, по приказу короля, выбрали четырех самых никудышных кляч — уж эти точно не взбрыкнут и не понесут.

Впервые в жизни Ян вышел вместе со свитой на мощеную площадь перед замком, где его ждала карета. Но осмотреть чудо техники принц не успел. Его сразу же усадили внутрь. Слева и справа от него сели Станислав и Раймунд, напротив — король с королевой. Затем двое слуг в мундирах захлопнули дверцы, а третий, стоя на запятках, начал качать мех, подавая в карету свежий воздух.

Король махнул рукой, кучер на козлах крикнул «Но!», и карета тронулась. Она проехала через главные ворота, миновала подъемный мост и неторопливо покатилась вниз по дороге. Впереди ехал верхом Родерик, гордо задрав нос. По бокам и следом за каретой шагали слуги и солдаты; но, поскольку все они были в одинаковых мундирах, Ян с трудом их различал.

— Жарковато здесь, — сказал Фердинанд, отирая пот со лба.

— Ужасно жарко, — подтвердила Изабелла, сняла шляпу и положила ее на колени.

Ян во все глаза смотрел по сторонам через стекло. Дорога стала шире. По обочинам росли серебристые тополя — их листва трепетала и поблескивала на ветру, — покачивалась высокая трава, цвели маки. Ян посмотрел наверх и увидел небо.

Внизу выстроились подданные перед своими домами. Фердинанд распорядился, чтобы принца при первом выезде приветствовали подобающим образом. Но люди стояли у дороги с хмурыми, холодными лицами, а немногие дети, которых видел Ян, опускали глаза.

— Сейчас же всем радоваться, остолопы! — громко приказал капитан Родерик.

Кто-то крикнул:

— Виват! Да здравствует его высочество!

Несколько голосов вторили ему, но без особого воодушевления.

— А люди всегда такие мрачные? — спросил Ян.

— Не переживай из-за этого, они просто ничего не понимают, — ответил король, вытирая носовым платком шею и лоб.

— Они что, сердятся на нас? — Ян тоже потел в зимней одежде, но совсем не замечал этого.

— С чего бы им сердиться? Мы им только добро делаем.

— Им есть отчего сердиться, муж, — возразила Изабелла. — Ты это прекрасно знаешь.

Карета катилась мимо домов. Собаки разбегались из-под колес. Свинью, разлегшуюся посреди дороги, прогнали палкой. Строй зрителей уже редел.

— А дети? — спросил Ян. — Почему дети не играют? Я хотел бы посмотреть, как они играют.

— Обычно они играют, — сказала Изабелла. — Но сегодня они должны приветствовать тебя.

Король расстегнул воротник и стал обмахиваться платком.

— Ты бы порадовался, если бы увидел, как они играют?

— Не знаю… думаю, да…

— Хорошо. Значит, в следующий раз прикажу, чтобы дети играли.

Станислав, изнемогая от жары, привалился к стенке кареты.

— Ваше величество, — прошептал он, — с вашего позволения, действительно очень жарко.

— Как в парнике, — подхватил Раймунд. По его лбу и щекам струился пот.

— Терпите, — сказал король. — Я же терплю. Мы страдаем ради принца.

Последним в веренице зрителей стоял Отто, держа за руку Софи.

— Видишь? — тихо сказал он, когда карета подъезжала к ним. — Вон там они сидят, кровососы. — И презрительно плюнул под ноги.

Это заметил издали капитан Родерик. Он пришпорил коня и подъехал к Отто.

— Ты что себе позволяешь?! — закричал он. — Плюнул на пути короля! Это оскорбление его величества!

Отто побледнел.

— Да я же просто… я же просто… — заикаясь, сказал он.

— Он же просто выплюнул табак, — быстро нашлась Софи, шагнув вперед.

— Закрой рот! — рявкнул Родерик. — Тебя никто не спрашивает. — Он подозвал трех солдат: — Ко мне! Этому свяжите руки за спиной.

Отто попытался сбежать, но солдаты крепко схватили его. Один из них ударил его по спине прикладом ружья, так что Отто чуть не упал. Софи вцепилась в мундир солдата и закричала:

— Ему же больно! Ему больно!

Тем временем карета остановилась. Ян не отрываясь смотрел, как чужого человека связали, как солдат обхватил девочку сзади и не отпускал. Дикость девочки пугала принца, и все-таки он не мог отвести от нее взгляд.

— Что там с этим человеком? — спросила Изабелла. — Что плохого он сделал?

— Они должны отпустить девочку, — сказал Ян, сжав кулаки.

Фердинанд постучал по стенке кареты, и дверцу тут же открыли. Король с королевой вышли; следом, разминая ноги, вылезли Раймунд и Станислав. Но Яна оставили и закрыли в карете.

Капитан Родерик спешился и подошел к королю:

— Ваше величество, мы схватили бунтовщика.

— Он ничего не сделал! — крикнула Софи, выворачиваясь из рук солдата. — Он просто… — Но тут солдат зажал ей рот ладонью.

Софи поймала взгляд принца и больше не отпускала, а тот отчаянно желал, чтобы стекло кареты растаяло, тогда он освободил бы эту девочку и бежал бы с нею до самых холмов на горизонте.

— Так что же он сделал?

Было неясно, обращается король к Отто или к Родерику, но Отто сразу ответил:

— Я сплюнул, не заметив, что ваше величество уже близко, и прошу за это прощения у вашего величества.

Родерик звякнул саблей.

— Он лжет. Он плюнул перед королем и заслуживает полсотни ударов палкой. Или еще лучше — бросить его в темницу.

Софи опять задергалась, глядя с мольбой на принца.

— Как тебя зовут? — спросил король, приглядываясь к Отто. — Кажется, я тебя где-то уже видел.

— Меня зовут Отто Моргенрот. И если ваше величество соблаговолит припомнить: я поставщик сливового варенья ко двору вашего величества.

— Ах да! Конечно же! — Лицо Фердинанда прояснилось; он невольно облизнулся. — Каков будет урожай слив в этом году?

— Хороший, если святой Петр не оставит нас.

— А сколько банок варенья ты должен поставить ко двору?

Отто сглотнул.

— Тысячу, ваше величество.

— Скажем, тысячу триста. И будем считать твою глупую оплошность заглаженной.

Отто опустил голову и промолчал.

— Это твоя дочь? — спросил Фердинанд, кивнув в сторону девочки.

— Да, ваше величество. Ее зовут Софи. Иногда она малость… несдержанная. Как и я.

— Отпусти ее, — велел король солдату.

Тот подчинился. Софи встряхнулась, как мокрая собачонка, и разгладила юбку. Она все еще не спускала глаз с принца.

— Будь умницей, Софи, — сказал Фердинанд. — Ты должна слушаться своего папу и своего короля. Так положено.

Софи посмотрела королю прямо в глаза. Сложив руки на груди, она громко спросила:

— Почему ваши солдаты так грубы с нами?

Гомон и смех в свите тут же смолкли.

— Потому что… — король вздохнул, — потому что лучшего вы не заслужили.

— А почему принцу нельзя выйти и поговорить с нами?

— Послушай, ты, пигалица, ты в этом ничего не понимаешь.

— Почему это? — Софи запальчиво выставила ножку вперед.

— Маленькая ты еще. — Король откашлялся, чтобы придумать другую причину. — Маленькая и ничего не знаешь.

— Это неправда! — возмутилась Софи, но тут на нее цыкнул отец.

— Некогда мне с тобой спорить, — сказал Фердинанд. — Ну-ка марш отсюда, ступай домой, помоги родителям, делом займись!

Солдат, стоявший позади Софи, схватил ее и потащил прочь от короля. Придворные расступились, пропуская их. Софи оглянулась на карету: Ян смотрел на нее, прижавшись лицом к стеклу. Тут Изабелла, до сих пор державшаяся в тени, подошла к солдату и что-то шепнула ему на ухо. Тот смутился и ослабил хватку. Софи вырвалась, подбежала к отцу и в один миг развязала ему руки.

— Ваше величество! — завопил капитан Родерик, побелев от ярости и указывая саблей на Софи.

Но Фердинанд сделал вид, что ничего не заметил.

— Я хочу быстренько осмотреть сливы, — сказал он, — убедиться, что твои сведения верны. К тому же моему сыну надо увидеть что-нибудь еще в стране. Совместим приятное с полезным.

— Как пожелаете, ваше величество, — поклонился Отто.

Он поплевал на запястья со следами веревки и стал растирать их.

До фруктового сада Отто было всего несколько сотен метров. Софи шла рядом с каретой, и, поскольку король не разделял гнева Родерика по этому поводу, солдаты ее не отгоняли. Софи улыбалась Яну, а он улыбался ей. На ходу она ткнула в себя пальцем и беззвучно произнесла губами свое имя. Ян с сожалением помотал головой. Он написал указательным пальцем на стекле слово, но Софи не смогла прочитать, тогда он написал еще раз, задом наперед. Софи прочитала: ЖАРКО. «Да уж, — подумала она, — он же там сварится», — и показала ему жестом, чтобы он хотя бы снял шерстяную шапку. Так он и сделал, оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто ему этого не запрещает.

Процессия добралась до сливового сада. У короля перехватило дыхание. Его поддержали, наклонили к нему сливовую ветку, и он сосчитал маленькие зеленые сливки.

— Да-да, — сказал он довольно, — хороший будет урожай.

— Ваше величество, если пожелаете выпить у нас глоток воды… — смущенно предложил Отто, — моя дочь могла бы…

— О нет, — ответил король, — я предпочитаю малиновый сироп. А он есть только в замке. Возвращаемся. — И пошел к карете.

Софи уже уселась на качели, что висели на самом высоком дереве, и стала потихоньку раскачиваться.

— Малиновый сироп, — бормотала она. — Малиновый сироп…

При этом она скорчила такую смешную рожицу, что Ян, не спускавший с нее глаз, рассмеялся.

Король это заметил и воскликнул:

— Хорошо! Очень хорошо! Я вижу, поездка развеселила мальчика. — Он постучал по карете. — Привет, сынок! Мы возвращаемся, тебе надо беречь себя.

Ян тут же снова стал серьезным.

Когда карета скрылась за поворотом, Софи соскользнула с качелей.

— Папа, почему ты так странно говорил с королем? — спросила она.

— Ну… это просто вежливость, он же все-таки король… И надо было с ним помириться, понимаешь?

— Мне не нравится, когда ты все время кланяешься.

Отто стоял, опустив руки.

— По-твоему, лучше бы меня бросили в темницу, так?

— Я бы пошла вместе с тобой. Или освободила бы тебя.

— Ага, — горько улыбнулся Отто. — Болтать-то легко. Ты еще поймешь, что иногда лучше прикусить язык.

— Не хочу я этого понимать.

— Твое счастье, что король не наказал тебя за дерзость. Мне в детстве за такое задали бы перцу.

Рядом, но на некотором расстоянии друг от друга, они пошли к дому. Дул легкий ветерок; по овсяному полю впереди гуляли серебристые волны. Перед ними взлетели несколько ворон; Отто пробормотал им вслед несколько недобрых слов.

— Принц симпатичный, — сказала Софи.

— Дался тебе этот принц.

— Они не имеют права его запирать.

— Это нас не касается.

— Но ведь они могли бы обращаться с ним, как с обычным ребенком. Или нет?

Они пошли ближе друг к другу, и вдруг Софи взяла отца за руку:

— А в этом году ты мне сделаешь опять воздушного змея?

— Что это ты вдруг вспомнила?

— Так просто. Мне нравится смотреть, как что-то летает.

Отто улыбнулся:

— Ну ладно, сделаю. Только если будешь себя хорошо вести.