Джо 3

Глава 16 Эсхатология для чайников

Скажите, вы верите в судьбу? Ну, хотя бы в эту глупость, вроде высшего воздаяния, когда грешники, которые, к примеру, злорадно пинали вас в школе, потом неизменно платят за свои плохие дела, повинуясь кармическому колесу? Наверное да, а что вам, бедолагам, остается? Уголовный Кодекс, знаете ли, он столько всего интересного запрещает. Однако, поверьте бывалому бродяге: справедливости не существует. Более того, не существует добра, приличий, какого-то неизбывного зла, подлости, гадости и мерзости. Всему есть причины… или безумие. Или недостаток образования. Проще говоря — всему виной человек, как бы он не хотел сепарироваться на плохих и на хороших. И не хочет он, скотина такая, нести коллективную ответственность, хоть тресни.

Так вот, о чем это я? Скорее всего, об иллюзиях. Представьте себе: вы захватили корабль и кучу растерянных, совершенно не понимающих, что происходит, колдунов. За вами, свирепо взрезая волны, несется погоня, которая… ну совершенно ничего не может сделать, так как на вашей стороне магия. Вы играете с человеком, чью жизнь разрушили почти до основания и угрожаете уже даже не этой самой жизни, а куда более ценной вещи — славе. Вы король, вы на коне, вы победитель. По правую руку от вас стоит одна из величайших богинь этого мира и благоговение при виде её лучащихся светом глаз усмиряет малейшие попытки сопротивления и бунта со стороны как захваченных магов, так и сильно загипножабленных пиратов украденного флагмана.

Однако…

— А помнишь, как ты меня гладил, Джо? — говорит вредный кошачий голос за моей спиной, затем следует сильнейший толчок магией, после которого победитель, болезненно осознавший, что он потерял бдительность и уже находится не на Аркада Порта (где действовало перемирие с питомцем), летит за борт, прямо на курс преследующих вас трех кораблей.

Карма…? Вселенская справедливость? Прихоть зловредной твари, действующей мне на нервы далеко не один десяток лет? Какая разница⁈

Видите ли, причина, почему я сейчас стою, привязанный к главной мачте корабля, раздетый до исподнего и лишь с очками на носу, а напротив меня исходит бешенством и жаждой крови один из самых выдающихся головорезов мира… она не важна. Конечно, «кто виноват?» и «что делать?» — это очень важные вопросы, но их несколько неуверенный характер мешает использовать их в прикладном выживании.

— Постойте! Я не виноват! Это все кот! — слова, увы, пропадают втуне, потому что мы в не в веселой книжке с уютными приключениями, а на борту корабля, где собралось множество очень злых людей, чья жизнь совсем недавно была полностью похерена и… они даже это начали понимать.

— Отрубите ему ноги и руки, — мрачно изрекает Кастрей шон Баррак, Адмирал Ледяная Голова, — Потом я поговорю с огрызком…

И вот, ко мне уже идёт кок с мясницким топором. Разумеется, он собирается меня развязать, но только после того, как отрубит ноги по колени. Возможно даже, что одним ударом.

Если вы думаете, что вся сцена является лишь прелюдией к моему блестящему побегу, то вы заблуждаетесь как никогда ранее. Всё так, как есть, побег невозможен, мои руки скоро посинеют от того, как туго завязаны веревки, в меня целятся несколько копий в руках команды, а кок, которого легко опознать по грязному белому колпаку, криво заломленному на затылок, уже становится в раскоряченную позу отрубателя ног. Неторопливо. Уверенно. Со знанием дела.

Выхода абсолютно нет.

Урок, который я был должен, но, вполне может быть, не успею дать своему ученику Астольфо: «Каждое мошенничество — это продуманный, рассчитанный акт, произведенный человеком, имеющим склонности и навыки к моментальной импровизации. Только будь уверен, мой ученик, другие мошенники прекрасно осведомлены о таком порядке вещей, они обязательно предпримут контрмеры, ожидая от тебя сюрприза. Никогда не беси других жуликов, а если бесишь — не попадайся им в руки!»

Увы, тут я провалился по всем статьям, так что, оставалось лишь одно — либо лишаться ног через несколько секунд, либо, пока пираты с копьями расступились, давая мужику с топором оперативный простор, сделать лишь одну, оставшуюся мне, вещь. Нет, не молиться, конечно же и не звать на помощь.

У меня был полный резерв, у меня на носу был самый сложный в мире магический артефакт, представляющий из себя жуткую и бессмысленную мешанину самых разных заклинаний, связанную воедино гениальным эльфийским Исследователем, так что я… взял и ухнул весь резерв в свои очки, понятия не имея, что случится далее.

Но оно всё равно случилось. Правда, настолько не так, что даже я, признанный мастер бардака, хаоса и беспорядка, сам офигел.

Для начала, пока я щурился сквозь наступающий магический хаос разворачивающихся заклинаний, прямо перед моей рожей с треском, грохотом и разбрасыванием пиратов раскрылся пространственный разрыв, магия высочайшего и абсолютно недостижимого для меня уровня. Сквозь него к моей персоне просунулась верхняя половина Эфирнаэбаэля Зис Овершналя, чтобы тут же, побелев от ужаса, уставиться на мою чересчур магическую (из-за очков) рожу. Однако, этот эльф был из тех, кто очень любит жизнь, так что мне первым делом прилетело его кулаком по лицу, что и сбило, нахрен, очки на палубу!

В следующий момент, под треск, вой, ругань, крики и какой-то инфернальный потусторонний шепот, полностью вывалившийся на палубу эльф, испускающий заклинания одно за другим с частотой итальянского пулемета, колданул что-то совсем уж невероятно мощное, от чего мы втроем, то есть я, он и кусок главной мачты корабля… переместились в пространстве.

И не просто на двадцать метров влево, господа.

…не просто.

Пространство было черно, зловеще и необузданно, оно крутило меня целого, крутило отдельно каждый из органов, а потом еще всё это вращало в какой-то непредставимой проекции, от чего душа моя дрыгалась внутри тушки, стукаясь туда-сюда как мячик от пинг-понга. Длилось это, наверное, долю секунды, плюс-минус тапок несколько столетий, поэтому я далеко не сразу пришёл в себя, но почему-то сделал это, ощущая краешком сознания чей-то женский, исполненный возмущения и негодования, вопль.

А еще я сидел на дороге, вокруг рос лес, а между мной и лесом росли очень удивленные эльфы. Немного, так, пару десятков. В отличие от валяющегося рядом со мной и жалобно матерящегося эльфа, эти стояли прямо, были вооружены и особо опасны, но слишком, видать, контужены зрелищем мага в подштанниках и их сородича, которые выпадают из воздуха так, как будто бы так и положено.

Длилась вся эта сцена очень недолго, к моему большому сожалению, потому как среди небольшой кучки пусть и вооруженных, но довольно миролюбивых детей природы, разглядывающих, в основном, Эфирнаэбаэля, появилось еще двое, от вида которых мои кишки скрутились в спазме обоснованного опасения и острого желания вернуться назад, на гостеприимный корабль Ледяной Головы, где мне должны были оттяпать ноги. Узнать Хорниса лон Элебала и похожего на него, как вторая половинка задницы, брательника — было очень легко. Даже чересчур.

Однако, всё, что я смог и успел сделать — так это нервно икнуть, перед тем как подвергнуться нападению со стороны своего же спутника, принявшегося вытрясать из меня душу, перемежая насильственные действия уголовного характера криками, что так с магией обращаться нельзя! Совсем нельзя! Категорически нельзя!

Из вас когда-нибудь вытрясал душу великий эльфийский мудрец на фоне еще парочки и в окружении вооруженных эльфов посреди нигде? Нет? Ну что сказать, вы многое потеряли!

— Так! Что здесь у вас происходит⁈ — сердито и вполне обоснованно начал говорить как раз тот самый Хорнис, — Почтенный Эфирнаэба…

Он почти успел довыговорить это знатное имя, но нас с древним эльфом охватило золотистое сияние, при виде которого даже Элебалы вытаращили глаза. Сияние резко наросло, полностью поглотило всё, что я видел, но вроде бы я, краем глаза, углядел троицу каких-то пялящихся на меня людей, каждый из которых…

А вот затем всё стало слишком ярким и посреди этой неимоверной яркости, золота и света раздался пронзительный и изумленный женский визг!!

Пространство снова взбесилось, но чернота оказалась теперь пронизана не только болтанкой, но и искрами божественного света, причем нас с эльфом теперь мотало как-то неправильно, как будто мы перемещались в пространстве бешеными зигзагами, а затем, спустя очередную секунду-столетие, еще и выбросило под углом так, что мы с многотысячелетним мудрецом аж покатились!

Причем, не просто так, а по ступенькам!

Причем, не просто по ступенькам, а под хоровые вопли и крики какой-то толпы!!

Огромной толпы!!

Твою мать! Что это?!!

Как оказалось — храм, причем неприлично огромный, а катимся мы по лестнице, ведущей от главного алтаря, а внизу на нас пялится просто неприличное количество людей!

Ну ладно, уже не внизу, мы почти докатились!

Конечно, если бы всё шло по правилам классического романа, то в этот момент нас должны были бы схватить, связать и казнить за какое-нибудь святотатство, но всё обернулось так, что когда мы вдвоем распластались в самом низу длинной и удивительно твердой лестницы, то уже никого вообще не интересовали. А почему? А потому, что у алтаря уже стояла богиня…

Сама Лючия, всей своей сияющей золотом персоной, в облике тонкой худенькой девушки, одетой в длинное ниспадающее белое платье… только…

Она была очень злой.

И держала перед собой в одной руке маленькое солнце.

— ДЕТИ МОИ! — грянул голос воплощенного божества, — УСЛЫШАВ ВАШИ МОЛЬБЫ, Я ДАРУЮ ВАМ СВОЕ ОДОБРЕНИЕ И БЛАГОСЛОВЕНИЕ! СИМ ПОДТВЕРЖДАЮ, ЧТО ТА, КОГО ВЫ ЖЕЛАЕТЕ ВИДЕТЬ ВЕРХОВНОЙ ЖРИЦЕЙ — ДОСТОЙНА! ЕЩЕ Я ДАРУЮ ВАМ СВОЙ ЗНАК, СВОЁ БЛАГОРАСПОЛОЖЕНИЕ! ДЕРЖИТЕ ЖЕ ЕГО! БЕРЕГИТЕ ЕГО! ЗАБОТЬТЕСЬ О НЕМ НЕУСТАННО! ИБО ПОКА ОН ПРЕБУДЕТ С ВАМИ — Я НЕ ОТВЕРНУСЬ ОТ ВАС! ЭТО ВАМ МОЙ ДАР!!

Свет притих, шум толпы тоже, так что явственный щелчок моей отпавшей челюсти был услышан под сводами этого грандиозного сооружения. В деснице определенно раздраженной Лючии болтался… Шайн. С квадратными от изумления глазами и шкурой, которую какая-то сила выкрасила в приятный золотой цвет, лишив вздрюченного кота его противной бело-коричневой окраски!

— Кхррр… — довольно мудро просипел слегка придавленный моей пятой точкой к полу Эфирнаэбаэль, а затем, угадайте что случилось? Нас с ним объяло золотое божественное сияние.

И… мы оказались на корабле. На нашем, да. Солнце светит, легкий бриз шевелит ткань на робах изумленных волшебников, слегка зомбированные пираты ползают по снастям корабля, а посреди этого всего дела валяются на палубе два попрыгавших по шарику волшебника, над которыми возвышается злая как собака Саломея. Шайн, что характерно, отсутствует.

— Он укусил меня! — рычит богиня в теле (шикарном!) апостола, глядя на меня со всей нежностью прокурора, чью любимую племянницу ты лишил чести прилюдно на главной городской площади под звуки оркестра и в не туда.

— Чего…? — вяло ворочаюсь сильно ушибленный я, пытающийся распутаться конечностями с эльфом.

— Твой демонов кот укусил меня!!

История, как и все хорошие истории, оказалась прозаичной донельзя. Шайн мстит мне, выбрасывая за борт, Лючия и Эфирнаэбаэль начинают меня спасать, и, если эльфу резко запаниковавший кот, не ожидавший от окружающих такой подлости, ничего не может сделать, то стройная девичья ляжка и всё прочее — вот оно, тут. А теперь подумайте, что произойдет, если чужое божественное животное вцепится в плоть одержимого богом апостола…

Нет, ничего особенного, кроме того, что бог испытает боль. Они её, как оказалось, испытывают крайне редко. Разумеется, они теряются, поэтому процедура изъятия эльфа и Джо от слегка изумленных таким поворотом дел лон Элебалов приводит к забросу парочки прямо в центральный храм Лючии во время мощнейшего богослужения! Притянуло!

— Я лишила эту подлую тварь дара речи и теперь она будет моим символом в главном храме, Джо! Пока не сбежит! Слышишь?

— Вот вообще не волнует, — отозвался я, с кряхтением вздымаясь на ноги, — Эту часть души я готов посвятить тебе, Лючия. На веки веков. Забирай. Не жалко.

— Хмпф! — возмущенный фырк Саломеи закончил эту трагикомическую сценку.

Мы шли под полными парусами, а за бурлящей водой нашей кормы были видны два спешно удирающих пиратских парусника и лишенный главной мачты корабль, на палубе которого творилось нечто совершенно непредставимое и пробивающее на дрожь. Я горько вздохнул, прощаясь с чудесными очками (которые собирался использовать совершенно иным образом), но затем приободрился, так как знал персону, которая может их повторить. И та персона была мне слегка должна!

Однако, на этом наши сложности не заканчивались, а, можно сказать, переходили на качественно иной уровень. Пятерка запуганных могущественных магов рано или поздно переживет испуг, а вот остальное останется при них. Возможно, возникнет и что-то новое. Например — вопросы.

— Ваши руки обагрены кровью невинных! — богиня, продолжающая пребывать в паршивом состоянии духа, решила высказать всё магам, — Вы многими годами потворствовали душегубам. Когда мою жрицу поймали, ни один из вас не шевельнул пальцем, чтобы ей помочь. Ваше имущество, деньги и… рабы — это лишь малая часть цены, которую я хотела заставить вас заплатить, но он, Джо, убедил меня, что вас теперь достаточно просто отпустить. Гильдия или разгневанные пираты отыщут вас, и вы познаете страх жертвы…

Де юре, богиня не могла что-то предъявлять волшебникам, ибо их не связывали вообще никакие отношения, клятвы и законы. Маги не молились Лючии, и чествовали её только по собственному выбору. Де-факто — было очевидно, что быть пиратом плохо, и что богиня может дать по жопе потому, что она тупо может дать по жопе. Или просто подмигнуть вставшему около неё долговязому эльфу, пребывающему, судя по всему, на стороне этой невысокой золотоволосой девушки, а Эфирнаебаэль может дать по жопе кому угодно.

«Может» — это ключевое слово, а вот «хочет» — именно мне. Чем-то великого мудреца сильно задело мое злоупотребление магии с очками. Но я пока не придавал этому значения.

— Я могу вам кое-что предложить, — выступил я перед пятью не такими уж и молодыми волшебниками, не понимающими, что им делать дальше, — Место, где вас никто не будет искать. Где можно будет спокойно жить и заниматься бизнесом.

— Ты… — взгляд Дориана Баумшторммера блеснул проницательностью и горечью, — Ты говоришь о Пазантразе. Нет. Мы разве что не сдохнем от голода в этой дыре. У нас есть связи и…

— А что, если я скажу, что большинство гоблинов в Пазантразе скоро станут волшебниками? — поднял я бровь, — И, при этом, никому не служа?

Это заставило мага подавиться воздухом. Гоблин-волшебник никак не тянет на человеческого мага-волшебника, но является далеко не тем существом, которое можно игнорировать.

— А что, если я скажу, что в Пазантразе сейчас строят возгонные цеха, ничуть не уступающие таковым в Аркада Порта? — купил я с потрохами Аюмшанка Живую Ногу.

— Если скажу, что никакого начальства в городе нет и что эту вакансию гоблины с радостью передадут опытным волшебникам? — следующий крючок.

— Снабжение через меня со всего Побережья Ленивых Баронов под лицензией самого графа?

— Рынок сбыта в виде Дестады, крупнейшего порта мира?

— Абсолютно безопасная, легальная и праведная жизнь?

«Отними у человека всё, верни треть — и он будет благодарен тебе по гроб жизни». Этот урок я своему юному падавану преподам как можно позже, чтобы он не применил его на мне!

В общем, через пять минут все пять волшебников уже пылали энтузиазмом погрузиться в сырую бездну гоблинских подземелий, Эфирнаэбаэль ныл на ухо Саломее, желая вернуться к своим старым эльфийским друзяшкам, пираты продолжали обслуживать корабль, а я, встав у штурвала, вдохнул свежего морского воздуха, уставившись за горизонт. Где-то там, вдалеке, среди камня, золота и благолепия… был мой кот. Я помолился Лючии, чтобы та удержала его там как можно дольше.

Божественное животное наконец-то оказалось на заслуженном месте.

///

Золотисто-сияющий кот сидел посреди роскошно убранной комнаты на мягчайшей подушке, прихотливо вышитой золотыми символами богини Лючии. Помещение просто поражало натащенной в него роскошью, а на специальном столике, весьма, кстати, широком, стоял превосходный набор блюд, способный удовлетворить самые изысканные кошачьи вкусы. Великолепие этого натурального рая омрачалось лишь несколькими несущественными мелочами, вроде того, что сквозь небольшие щели сюда поступал свежий воздух, несущий не только жизнь, но и постоянные славословия людей своей богине. Вторым нюансом можно было назвать совершенную невозможность покинуть помещение.

В общем, жить можно. Но не хочется.

Шайн прекрасно отдавал себе отчет, что иногда совершает непродуманные, импульсивные поступки, несущие за собой совершенно непредвиденные последствия. Обычно его в таких случаях выручал Джо (или просто пытался спастись, унося с собой Шайна), но вот в последний раз Лунный кот дал маху как никогда. Он, перепугавшись моментального возмездия со стороны хозяина, запросто выкинувшего бы кота в море, решил немного отвлечь богиню, начавшую зачем-то спасать этого дурака, но отвлек её чересчур хорошо. Мягко говоря.

Дал маху.

Теперь сидит перекрашенный, лишенный дара речи, в тюрьме посреди главного храма, а молитвы выедают ему мозг!

Кот закрыл уши лапами и попытался отрешиться от происходящего. Шансы, что Джо заступится за него, либо придёт выручать, были ниже нуля. Молиться Лючии было бесполезно, Шайн великолепно знал, как боги придерживаются своих слов. Сказала, что он будет здесь, пока его удерживают? Значит, будет.

Всё, он попал. С концами. Его будут кормить, убирать дерьмо, но, судя по тому, как заносили сюда вот этот вот столик со жратвой, местные жрецы не только туго знают, как охранять пленников, но также соображают и в волшебстве. По крайней мере, ему точно не стоило пыхать магией в попытках вырваться от схвативших его людей, но увы, и это произошло. Теперь они все знали, что кот, подаренный богиней, на кое-что способен.

Наверное, поэтому они и запихали его аж сюда.

Шайн тоскливо огляделся. Подушки, диваны и прочие пуфики сюда занесли уж потом, после того как притащили его, а в остальном комната была совершенно безынтересна. Круглая, каменная, ничего тут нет, кроме пуфиков, еды, круглости и камня. Совсе…

…мяу?

Поднявшийся с места кот подковылял к стене, начав её разглядывать куда внимательнее, чем ранее. Здесь не лежала кладка, а был барельеф, причем очень и очень странный. Если на обычных барельефах изображены драконы, боги, драки людей и прочая глупость, то тут кто-то тщательно и глубоко выгравировал изображения предметов. Книги, лежащие на полках, черепа странных существ, холодное оружие и даже какие-то предметы одежды. Чуть отдельно была вырезана полка, на которой красовалось аж пять разных корон! Странно.

«Как же они называли эту комнату?», — задумался Лунный кот, прохаживаясь вдоль стены, — «Великая Кладовая Запретов? Хм, как-то так…»

За его задранным хвостом, демонстрирующим, что настроение уже дважды божественного животного пока не такое уж и отвратительное, в воздух поднимался еле-еле заметный фиолетовый дым, исходящий из пяти стоящих в самом краю полки книг, которые тут появились совсем недавно.

Это был не совсем барельеф.

Лючия была не совсем в курсе, где собираются хранить Шайна, животное, созданное богом совпадений.

Мир был совсем не в курсе, чем ему грозит ошибка богини.

Но все было впереди.