Деймос. Спектр силы

Глава 1 Деймос

С орбиты Уэски нас с Анабель забрал принадлежащий клану Сангуэса черный как ночь корвет «Эхо», на фоне темной пустоты почти не видимый даже без пелены размытия. Это был оперативно-тактический корабль с возможностью посадки на поверхность планет, так что в отличие от кораблей выше рангом, перемещающихся только в космическом вакууме, очертания имел обтекаемые, стремительные и хищные. Разительно этим отличаясь от двух фрегатов Сил Обороны Протектората, как раз маячивших от нас неподалеку в зоне прямой видимости — демонстративно обозначая присутствие и видом своим напоминая летающие цилиндры с многочисленными уродливыми наростами надстроек оружейных и реакторных модулей.

Задрав голову вверх, глядя сквозь прозрачный колпак кабины гоночного болида Анабель, я рассматривал быстро увеличивающийся визуально корвет, гравизахватами втягивающий нас в открытый ангар десантного отсека. Несколько минут, и после того как индикация показала наличие воздуха в ангаре, мы с Анабель выбрались из кабины, к встречавшему нас синтетическому организму. Это оказалась невысокая девушка с азиатскими чертами лица в синей юбке, белой блузке с синими обшлагами коротких рукавов и матросским воротником, сразу жестом попросившая нас следовать за собой.

Несмотря на немалые размеры, на корвете оказалось достаточно тесно. Коридоры узкие, даже не везде двое в бронекостюмах легко разойдутся, а офицерские каюты маленькие, ненамного больше пеналов личных капсул инкубатора, только на взрослых людей рассчитанные. «Эхо» был буквально напичкан вооружениями и запасами для обеспечения автономного патрулирования, так что на нем, как и на корветах вообще, комфорт экипажа пал жертвой компромисса. Это на любом фрегате — хоть клановом, хоть республиканском, в кают-компании можно в футбол играть, здесь же в кают-компании уже четверым членам команды тесно будет.

Просторных помещений на «Эхо» оказалось всего два — капитанский, он же навигационный мостик и ангар десантного отсека. В последнем сейчас располагался гоночный болид Анабель, а на капитанском мостике меня никто не ждал. Из-за принадлежности к другой фамилии статус моего доступа был сразу сообщен как «посещение возможно, но крайне нежелательно».

Койку мне выделили в четырехместной каюте — таких на «Эхо» было четыре, по количеству перевозимых отделений десантников. Но на корвете сейчас ни десантников, ни положенных им БМД — в десантном ангаре как раз могло разместиться четыре машины, но их место заняла суборбитальная яхта Анабель. Никаких гвардейцев клана или боевых химер, соответственно, на «Эхо» тоже не нашлось. Из экипажа на корвете присутствовало только четыре синтетических организма, довольно неожиданно все выглядящие как японские школьницы Старой Земли, кто такое вообще придумал только. Это были два пилота, техник и встретивший нас в ангаре механик, действующие в координации с управляющим искусственным интеллектом, выступающим сейчас за пятого члена экипажа — капитана. Подобное, в общем-то, было строго запрещено, но как только корвет отключил транспондер, найти и тем более остановить нас для осмотра стало невозможно.

Другое дело, что все встречи в космосе происходят не в пустоте, а у маяков-ориентиров, как например у станции Колизей. Там по поводу отсутствия разумных в составе экипажа могут задать вопросы, и даже именем Сил Обороны Протектората арестовать клановый корвет.

Я, конечно, этого знать не должен, но причаливать к Колизею «Эхо» и не будет, потому что мой нелегальный аватар сейчас дрейфует где-то относительно неподалеку от станции в темной пустоте на яхте «Сабина», принадлежащей главе клана. Ну, насколько может быть «относительно недалеким» расстояние в два миллиона километров — эту цифру я сумел уловить в сознании занявшего мой аватар Давида до того, как с отключением монитора нашу связь разорвало.

Расстояние от Уэски до станции «Колизей» составляло чуть больше семидесяти миллионов километров. Тоже недалеко, но и совсем не близко, а из-за сжатого времени путешествие проходило в режиме «экспресс», никак не подразумевавшем комфорта. Первые полтора суток «Эхо» ускорялся, еще столько же тормозил, и это не являлось приятным времяпрепровождением. Перегрузки не были столь сильны как при боевых маневрах, поэтому медикаментозный коктейль не понадобился, но трое суток проведенные словно под прессом, с тяжестью по всему телу и с постоянными легкими искажениями зрения настроения совсем не прибавляли.

Была возможность провести эти трое суток во сне, в амортизационном кресле — именно в них отлеживались в искусственном сне десантники во время боевых маневров, чтобы либо вместе с кораблем исчезнуть во вспышке сверхновой, либо будучи пробужденными и накачанными стимуляторами вступить в схватку — с врагом ли, или с враждебными обстоятельствами в попытке спасти корабль, неважно.

Сам я возможностью «поспать» воспользоваться не рискнул. Спасибо, потерплю — может статься, что сон здесь опции проснуться для меня совсем не предполагает. Когда становилось совсем плохо, я делал себе еще хуже — вылезал гулять по коридорам, изучая корвет — до этого подобные корабли клана видел только на картинках. Когда прогулки заканчивались, и я возвращался в каюту, сразу становилось прямо хорошо.

Мне никто не препятствовал — вне навигационного мостика школьницы-синты на меня внимания не обращали, совершенно не замечая. В ходе прогулок обратил внимание, что на корабле отключено все что можно — и, если сейчас с нами что-то случится, корвет никто и никогда не найдет, мы просто затеряемся в космосе.

Как не принадлежащему к фамилии, и находящемуся здесь в ранге пассажира, у меня не было даже доступа к одежным принтерам, так что я по-прежнему ходил в своем светло-зеленом комбинезоне инфанта. Зубной щетки тоже так и не было, и взять негде — Анабель за время полета я ни разу не видел, из каюты она не выходила. Видимо, предпочла провести путешествие во времени, как называли краткий медикаментозный сон, позволяющий избежать дискомфорт перегрузок ускорения и решила, что я сделаю так же.

Когда экспресс-прыжок подходил к концу, я как раз был в машинном зале, разглядывая кожух реактора — впервые сюда дошел. Указующий голос, тоже как и синты вещающий с интонациями японской школьницы, загнал меня в амортизационное кресло. Едва я в нем устроился, как по всему телу ударило серьезной перегрузкой, а через пару минут все вдруг стало легко и прекрасно, а по всему кораблю прозвучало сообщение о прибытие на место назначения.

Из амортизационной капсулы я вышел на негнущихся ногах и покряхтывая поковылял к душевой — как бывало после некоторых особо жестких тренировок с мастером меча Николаем. Только ни одна тренировка с ним не длилась так долго, так что я уже начинал понемногу жалеть, что не согласился на снотворное. Совсем немного, понимая, что рисковать подобным образом все равно бы не стал.

Первая за трое суток встреча с Анабель произошла у трап-лифта, при комфортной — близкой к невесомости, силе тяжести. Сестрица ждала меня у трапа, выглядела она усталой и осунувшейся — медикаментозный сон под перегрузками здоровья тоже не добавляет, без стимуляторов заметно усталым просыпаешься.

Униформу ментора инкубатора Анабель сменила — была сейчас в облегающем комбинезоне серо-черной расцветке змеиной кожи. В аналогичном ходила Сандра в обоблочке аватара на Колизее, похоже это тренировочная униформа, а не блажь девушек. Или сейчас все даже в мелочах выдержано, чтобы ввести меня в заблуждение — на небольшом табло над дверью схематичное изображение станции Колизей, к внутреннему кольцу которой мы только что якобы пришвартовались.

Иллюминаторов кроме как на капитанском мостике нет, поэтому в иной ситуации я бы может и поверил, что мы на место прибыли. Анабель, кстати, когда я подошел ближе посмотрела на меня так, как будто привидение увидела — похоже даже вдруг забыв, как дышать. Вопросительным жестом я показал себе на лицо, спрашивая все ли в порядке, в ответ Анабель коротко мотнула головой отрицательно. Не убедительно — может капилляры полопались и глаза после перегрузок покраснели, или синяки появились, что-то точно произошло. Зеркало искать не стал, да и не найти его здесь. Главное, что дискомфорта не ощущаю, а так — не самая важная это сейчас проблема.

Анабель уже опомнилась и опустила взгляд, глядя на кубок Веласкес в моих руках — я его уже перехватил так, что можно использовать как оружие. Оболочку Сандры же иду уничтожать, пылая праведным гневом обманутого и покинутого.

На трап-лифте мы с Анабель, старательно избегающей моего взгляда, спустились в шлюзовую камеру. Условно спустились, скорее переместились, потому что едва лифт двинулся, как мы оказались в невесомости. Сила тяжести вернулась не сразу, после того как мы пересекли шлюзовую камеру, заходя в камеру шлюза уже на «Сабине». На личной яхте главы клана я ни разу не был, в свободном доступе ее изображений нет. И если бы не смотрел недавно на коридоры трюма «Сабины» чужими глазами, может и купился бы на уловку — тем более на стены здесь наклеили несколько пиктограмм в стиле внутренней навигации Колизея.

— Мы через служебную дверь заходим, — пояснила Анабель, явно заранее проинструктированная.

Судя по виду, была она здесь тоже впервые, но дорогу предварительно заучила, потому что уверенно повела меня за собой чередой широких коридоров. «Сабина» длиной все те же сто двадцать метров, как и «Эхо», только здесь по минимуму систем вооружений, а площадь отдана под комфорт пассажиров. Корабли близнецы, корпуса построены по одной технологии, просто внутренняя начинка разная. И цвета разные — «Эхо» черный, глянцево блестящий, «Сабина» матово-белоснежная — на разницу покраски я обратил внимание на стыках шлюзовой камеры.

Экипаж на «Сабине» полностью отсутствует — кроме Давида на парящей в пустоте яхте с заглушенным реактором вообще никого нет. Работает сейчас здесь минимум систем жизнеобеспечения, а воздухом наполнена только нижняя палуба с кают-компанией для экипажа и трюм со шлюзом и хранилищем. До его дверей мы как раз дошли, и вот здесь-то я свое дублированное тело и почувствовал — едва с шага при этом не сбившись.

Двери еще не открылись, занятый чужим сознанием аватар я еще не видел, но на меня уже потоком хлынули его мысли и эмоции. Эмоции взрослого человека, заметно тяготившегося нахождением в телесной оболочке подростка. При прикосновении к чужому сознанию я почувствовал очень неприятное чувство, как будто попал во что-то холодное и склизкое. Усталый от жизни Давид нас ждал, чтобы выполнить нужную, но совсем неприятную работу, а ощутив его восприятие я словно рухнул в какое-то вязкое желе. Словно коктейль из усталости и утомленности, пресыщенности жестокостью, борьбой и удовольствиями, состояния безнадеги от мутного и какого-то темного ощущения, которое можно характеризовать как «все это уже было и ничего не торкает».

Неужели по прошествии пары веков я точно таким же стану?

Анабель уже протянула руку к считывателю сканера — серьезный уровень доступа, раз у нее есть возможностью открыть хранилище оболочек на личной яхте главы клана. Сестрицу я остановил, перехватив за запястье. Ощутил при этом, как девушка невольно вздрогнула, хотя руку вырвать и отстраниться не попыталась.

— Сестра, а куда мы идем?

— Когда Веласкес сбежала, ваши оболочки переместили в хранилище, — начала быстро говорить Анабель явно заранее заученный текст. — Это сектор внутреннего кольца, принадлежащий клану Сангуэса — здесь есть лаборатория, где твой аватар можно модифицировать, по моему приказу его сюда уже перевезли.

— Ясно. Скажи, Анабель, ты считаешь себя умной? — спросил я, глядя в красные глаза сестрицы.

Некоторое время стояло молчание, мы внимательно смотрели друг на друга — причем было ощущение, что Анабель с трудом удерживается, чтобы не отвести взгляд.

Боится. Меня боится, или последствий своих действий?

— Я не считаю себя совсем тупой, — вдруг медленно, тщательно выговаривая каждое слово произнесла Анабель. — Хотя некоторые мои поступки могли создать иное впечатление.

Невероятный прогресс общения. Неожиданно Анабель ответила самостоятельно и по существу вопроса, а не заученными фразами в рамках полученного от главы клана задания, которое наверняка заключалось в установке «молча слушать и обтекать» вместо ответов на неудобные вопросы.

— У тебя… — явно дальше следуя порыву самодеятельности проговорила Анабель, но продолжать не решилась.

— У меня что?

— У тебя глаза черные. Как у демонов. И зрачок теперь вертикальный, — сообщила мне Анабель и вдруг звучно сглотнула.

Отрицание, удивление неожиданности, краткая экскурсия в копилку доставшихся знаний предков — после чего я понял, что да, глаза у меня теперь действительно такие. На поверхности планет нет столь сильного излучения, как в открытом космосе — под воздействием которого мое тело сейчас слегка изменилось, став немного ближе к оригиналу демонических предков и при этом отдалившись от человеческого образа.

Нет причин для паники — вернусь на любую планету с атмосферой, или хотя бы с куполами, глаза вновь приобретут нормальный, человеческий вид.

Если вернусь.

— Ты боишься смерти, сестра? — поинтересовался я у Анабель.

— Боюсь, — неожиданно честно призналась она. — Очень боюсь. А почему ты спрашиваешь?

— Так, к слову пришлось. Пойдем? — улыбнулся я и приложил ее руку к сканеру, открывая доступ в хранилище. Глаза и так заметно испуганной Анабель еще более расширились — она поняла, что сейчас что-то пойдет явно не по плану, но было уже поздно.