Дети Арога

Глава 21 спасение

ЗАМОК ЧЁРНОЙ СОТНИ

Пробуждение было на редкость легким. Даже приятным. Сладко потянувшись, я глянул в узкое оконце — небо едва начало сереть, вытесняя чёрную краску ночи. Спать больше не хотелось. Потянувшись ещё раз до хруста, я соскочил на холодный каменный пол.

Осторожно, стараясь не разбудить спящего на соседней койке Алекса, я выскользнул из комнаты. Караульный у ворот, ворча сквозь зубы, открыл калитку, а я рванул к озеру — до него два километра, надо успеть до завтрака.

Прошло уже несколько дней с момента моего… ну, не "чудесного", но довольно странного выздоровления. Никакого волшебства, если по-честному. Просто дважды повезло. Первый раз — что возле ворот замка оказался Алекс. Второй — что в подвале, где я умирал, был старый портал. Алекс с хозяином замка (остальные просто шарахались от меня) дотащили меня до него.

Пока я пил "Мозельское" с цифровой копией, настоящий Алекс сидел у ворот портала и ждал. Повезло с другом. Хотя сам он считал, что это не везение. Говорил, что получил письмо от моего имени — якобы я его звал. А я оказался у ворот "Чёрной сотни" просто потому, что это был один из немногих замков, куда ещё не дотянулись щупальца Стива. И именно тут находился заброшенный портал, ради которого и построили этот замок лет восемьсот назад.

Кто всё это провернул — оставалось загадкой. Были мысли. Конечно были. Но как связать Искина, Эльку и Алекса в одну цепь? Что у них общего? Как они оказались вплетены в мой маршрут, в мою судьбу?

Сердце сжалось, будто кто-то полоснул изнутри. Элька!!!!

Каждую ночь она приходит ко мне во сне. И каждый раз я просыпаюсь убитым. Не от боли, а от безысходности. Боль — будто жгут железом. А за болью — лишь пустота и тоска.

Это еще хуже

Бег по скалам, ледяные заплывы — это единственное, что сбивает с мыслей о ней. Не надолго. Но хотя бы на полчаса становится чуть легче. Пока не остановишься. Пока не остынешь.

Физическая боль — спасение. Если бы была таблетка, способная притупить эту тоску, я бы купил её за любые деньги. Но у этой боли нет лекарства. Только время.

Время.

Не знаю, лечит ли оно. Пока что — только как пластырь. А под пластырем всё то же: больно, твою мать. До рези. До комка в горле. До пустоты, где раньше было сердце.

Нет все, только не думать. Я прибавил,

Чтобы добраться до озера, нужно сначала сбежать со скалы, на которой стоит замок, а потом — полтора километра вверх. В гору. И не просто вверх, а в такую крутизну, что икры начинают ныть уже на первом десятке шагов.

И вот там, на подъёме, каждый раз случается странное. Сначала испугало до холодного пота. Только мышцы начинают уставать — внутри будто кто-то щелкает тумблер. Жар. Давление. Если не начать бежать — разорвёт изнутри. Поэтому я несусь, перепрыгивая через камни, будто у меня за спиной выросли крылья.

С моим выздоровлением явно что-то не то.

Во-первых — выносливость. Я не устаю. Я горю. Во-вторых — реакция. Однажды сижу на лавке, смотрю, как Алекс, теперь наставник, гоняет молодняк. Не выдержал, схватил меч и влез в бой. И тут — всё стало другим. Не как в кино: никто не замедлялся, но я видел удары до того, как они шли. Успевал уходить, ставить блоки. Сам бил неважно — техника хромала. Но даже этого хватило, чтобы "завалить" половину.

В-третьих — голод. Жрал, как конь. Постоянно. Алекс только смеялся: — Не на портал греши, ты просто оживаешь.

К новому телу привыкнуть оказалось труднее, чем казалось. На третий день, прыгая через двухметровый валун, навернулся с гряды камней и, хромая, поплелся обратно — к порталу. Может, разобраться, может, сбросить жар.

На этот раз в портале меня встретила копия Сержа. Разговор не задался. Он отвечал коротко, на вопрос о мутациях после болезни только пожал плечами и буркнул: — Случай редкий. Пользуйся, пока можешь.

И выставил.

Подъём закончился. Внизу — в молочном тумане — плескалось озеро. Я скинул одежду, охнул от холода и нырнул. Вода обожгла, но это только сильнее раззадорило кровь.

Плыл кролем. Вода — чёрная, как зеркало. В теле — тот же жар, что и при беге. Вдоха хватало на тридцать гребков, кожа горела, будто внутри печка, и ледяная вода только приятно остужала. Доплыл до середины, лёг на спину и уставился в небо.

Две луны — одна, бледная и маленькая, уже тускнела. Вторая — огромная, яркая. Поверхность озера покачивалась мягкими волнами. Я плыл, как на кровати. Мир казался вымышленным. Нереально красивым.

И тут — фырканье.

Громкое. Совсем рядом.

Мгновенно всё волшебство испарилось.

Я — посреди озера. До берега — минимум километр. А кто тут плавает — я, как дурак, не спросил. Воображение мигом нарисовало сцены: от мутантов-пираней до водяного динозавра с утренним голодом.

Ветер резко сдул туман. Из молочной стены на середину озера вышел... конь. Настоящий, огромный, чёрный. Фыркая и пыхтя, он тащил за собой девушку — она цеплялась за его шею. Повернув голову, она заметила меня и недовольно нахмурилась.

Конь, проигнорировав её выражение лица, фыркнул и потащил её дальше, снова скрывшись в тумане.

Плавать перехотелось.

Развернувшись, я поплыл к берегу. Через пятнадцать минут, уже мчась вниз с холма, пытаясь согреться, услышал сзади стук копыт. И через секунду, как вихрь, мимо пронёсся тот же чёрный конь, с той же девушкой в седле.

Проскакав метров двадцать вперёд, она резко остановила его, подняв на дыбы. Конь встал, перебирая копытами, фыркая и нервно мотая головой.

— Это ты плавал в озере?! — крикнула она, стукнув коня по шее, чтобы угомонить.

— У нас сначала здороваются, потом вопросы задают, — буркнул я, пробегая мимо.

— Не смей поворачиваться ко мне спиной! — рявкнула она.

— А я уже повернулся. Извини, — не оборачиваясь, ответил я.

Позади снова послышался топот. Конь пронёсся сбоку и встал поперёк тропы, перегородив путь между двух огромных валунов. Почти сбив меня.

— Да как ты смеешь?! — с яростью закричала она. — Кто ты такой, чтобы так себя вести?!

Конь храпел, бил копытом, крутил головой и подавался вперёд, как танк. Я — городской житель — всегда немного побаивался лошадей. Пятясь, раком отступал назад. Девушка снисходительно, почти с удовольствием, улыбалась.

Конь вытянул шею, клацнул зубами у моего лица, мышцы под блестящей кожей перекатывались, как у хищника. Я отпрыгнул назад. Она засмеялась — звонко, дерзко, с ехидцей.

И тут снова — жар. Как вспышка. Будто снова включили тумблер. Сердце сильно ударило в грудь.

Подпрыгнув, я врезал кулаком в белую звезду на лбу коня. Тот взвился на дыбы. Девушка не удержалась — завалилась набок. Я запрыгнул на камень, рванул её за руку, выдернул из седла и потащил вверх. Конь тем временем промчался мимо и встал дальше, мотая башкой и топая копытами.Мне хотелось придушить эту гордячку — дерзкую, надменную, с нахальным смехом. Но волна бешенства мгновенно схлынула, как только я встретился взглядом с её глазами. Большие, испуганные, обрамленные черными пушистыми ресницами. В этом взгляде не было ни высокомерия, ни вызова — только неожиданное, детское испугавшееся удивление.

— Чёрт... — выругался я по-русски, отпуская её руку.

Спрыгнул с камня и, не оборачиваясь, рванул в сторону замка. Что есть духу. Сквозь ветер, по камням, через траву — лишь бы сбежать от этого взгляда.Взгляд женщины взгляд Эльки.

После завтрака я устроился возле крепостной стены, заложив руки за голову, и наблюдал, как Алекс гоняет молодняк. Всё-таки удивительный человек этот Шура. Всегда восхищался такими, хотя никогда до конца не понимал. Но вот именно такого друга хотел бы иметь .

На Земле, после моего исчезновения, он не переставал меня искать. Каждый день — доставал Стива вопросами. А потом, когда перешел на Арог и узнал, что я в тюрьме, пришёл прямо на бал, устроенный в день, когда Стива должны были короновать( и непонятно как он это сделал что мои 15 автоматов помогли?) и при всём собрании потребовал моего освобождения. Стив отказал. Шура — хлопнул дверью. И в прямом, и в переносном смысле.

Надо понимать: предъявить ультиматум будущему королю — это само по себе смертельно опасно. А собрать вещи, хлопнуть дверью и уйти из королевского клана — это самоубийство. Изгой. Ни один другой клан не примет бунтаря, который открыто унизил лидера. Всё. Пожизненно на Ароге. Без поддержки. Без ресурсов.

Но Шура, ни о чём не жалел.Получил мое письмо якобы посланное мною, дело рук искина.Нанялся простым наёмником в "Чёрную сотню", а через несколько дней уже был офицером-инструктором. Вот так, без шума, без пафоса, он и разрешил свой внутренний конфликт. В стиле Шуры.

Конечно, "Чёрная сотня" — это не уды. Ни по подготовке, ни по уровню. Но им и не нужно быть элитой. Их работа — держать порядок. Для этого мозгов не так уж и нужно. Тем более на Ароге пока нет удов с земли тишь да гладь.

Да всё перемешано в царстве Арогсоксм, без пол-литра не разберешься.

Я потянулся, перевернулся на живот — солнце начало припекать — и снова поймал себя на мысли: всё-таки уды по-своему практичны. Очень даже.

На Земле я представлял себе Арог как радиоактивный каменный остров. Замок посередине, несколько тысяч человек, живущих в палатках под дождём или на солнцепёке — и все ждут открытия портала, скрипя зубами.

Реальность — другая. Арог — огромный и цветущий по площади где то как половина Англии . Леса, поля, горы, озёра. По острову разбросаны десятки замков, между ними — отличные дороги, возле каждого замка — городки и деревни. Комфорт — на уровне.

Уды проводят здесь по три месяца в балах, пирах, дуэлях. И неудивительно, что все эти Стивы, Сержи, Горны — благообразные, сдержанные, тренированные — на Ароге отрываются по полной. Из тихих работников банков программистов и офисного планктона превращаются в полнокровную аристократию. Без тормозов. Без оглядки.Ну не все конечно. Но последний менеджер по продажам на земле ведет себя как минимум как шевалье.И теперь понятны все их мотивы. Все бешенные тренировки и преданность клану.Кто откажется от такой жизни?

На вопрос: кто, собственно, создаёт прибавочную стоимость, которую они тут так весело прожигают?

Ответ простой: вассалы, слуги, бывшие наемники . Гойны. Все, кого уды в течение шести столетий тащили с собой с Земли, кто осел здесь, пустил корни, забыл свою родину. Кто просто смирился.

Таких здесь — почти миллион.

Да-да, . Миллион.Не слабо да?

Хотя, надо отдать должное — живут они, в общем-то, неплохо.По сравнению с жителями средневековья где они и застряли.Но никто никого силой не держит. Хочешь — рассчитайся с долгами и уходи. Только вот куда уйдёшь? Чем заниматься? Земля — в аренде, дом — не твой, документы — клановые.На Землю? не смешите

Уды уроки феодализма выучили на отлично. Система — крепостное право, только по-новому.

Народ пестрый. Индийцы, китайцы — постарался английский клан. Есть и европейцы — потомки первых поселенцев, приведенных лет пятьсот назад.

Честно скажу: ни классовой ненависти, ни жалости не испытывал. Сам в таком положении, что и нищий китайский гойн на меня бы с сочувствием посмотрел.

Просто опять отметил про себя: уды умеют учиться на своих ошибках и отлично знают историю.

— Ну что, разлегся? Устроил тут солярий? — Алекс встал надо мной, заслонив солнце.

— Во, так и стой. А то мне точно в глаз светит, — пробормотал я, поворачиваясь снова на спину.

— Удивляюсь я тебе, — проворчал Алекс, садясь рядом и отряхивая пыль с куртки. Молодняк, старательно постигавший азы фехтования, поднимал такую бурю, что над двором буквально стояла пыльная стена.

— У тебя положение — хуже, чем у последнего гойна, а ты тут лежишь, ванны солнечные принимаешь.

— Ты же сам говорил: пойдём к барону "Чёрной сотни" просить политическое убежище, — сонно пробормотал я.

— Пойдём и попросим. Вот только вопрос — надо ли ему это? Он и так рискует, меня приютив. А тут ещё ты — беглый каторжник.

— Поясни? — я приоткрыл один глаз.

— А что тут объяснять? — Алекс пожал плечами. — Ты знаешь, кто такой барон "Чёрной сотни"? Не смотри, что у него свой замок и армия. Он — осколок от клана, бывший герцог. Сейчас — сторожевой пёс. Служит, пока уды на Земле. И мечтает снова стать кем-то большим. Из-за беглого он ссориться ни с кем не станет.

Спать расхотелось. Ну конечно. Долго кайф длиться не может. Если ты не ищешь проблем, то проблемы найдут тебя сами — вот уже год, как это мой девиз.

— Хорошо, — я сел, натягивая сапоги. — Какая муха тебя укусила?

— Муха эта — Эрл. Он старший офицер гарнизона, правая рука Жоржа. А ты ведь знаешь, кто тебя в тюрьму упрятал...

И он здесь.

— Твою мать! — взвился я. — Что ты сидишь, уши мне мнешь?! Тут шанс другу привет передать! Дай меч!

Я вскочил и протянул руку к мечу Алекса. Но он, крутанувшись по земле, отскочил в сторону, схватив оружие.

— Не дам. Тебе прятаться надо, а ты на рожон лезешь! — он спрятал руку с мечом за спину.

— Не дашь? Ну и чёрт с тобой! — рявкнул я и рванул к башне, возле которой находился дом барона.

— Стой, сумасшедший! Ты всё испортишь! — крикнул Алекс мне в спину.

Но я снова делал то, что делал всю свою жизнь — пер вперёд, прямо на неприятности.

— Хотя бы объясни, что ты собираешься делать?! — Алекс бежал следом, не отставая.

— Хочу привет передать. А если по-вашему — то бить собаку, если нет рядом хозяина.

— Ты с ума сошёл! Он тебя в капусту порубит! И он не один! — Алекс схватил меня за руку.

Лучше бы он этого не делал. Волна жара прошла буквально секунду назад, но что теперь — табличку об этом носить?

Вывернув его руку и схватив за локоть, я потянул Алекса на себя и ударил основанием ладони в солнечное сплетение. Он хлопнул ртом и осел на землю.

— Извини, Шура. Но тебе сейчас лучше меня не трогать, — бросил я, сворачивая за угол сторожевой башни.

И как раз вовремя.

Возле парадного входа стоял вечно пьяный барон Эдди. Разводил руками, сокрушенно что-то бормоча мордастому офицеру. Тот, кривя губы, презрительно цедил ему в ответ.

Мне он сразу не понравился.

Красная морда, глаза навыкат, тонкая полоска усов и выражение лица — типичное для человека, облеченного властью и уверенного, что ему всё можно. Жлоб, короче. Я таких встречал — когда сидел на губе, у местного старшины была такая же физиономия. Таких бить — сплошное удовольствие.

Рядом стояли два пехотинца с алебардами. Они откровенно потешались над бароном.

— Кого я вижу! Сама собака начальника гарнизона к нам пожаловала! Каким ветром тебя сюда занесло? — крикнул я, переходя на шаг. Ненависть текла из меня, как расплавленный свинец.

Офицер ошарашенно выпучил глаза, как будто не верил, что кто-то посмел с ним так разговаривать.

— С кем имею честь? — прохрипел он, краснея. Белоснежный воротничок, туго перетягивающий шею, явно стал ему маловат.

— Ты имеешь честь говорить с большим поклонником твоего начальника... — я не сдержался и выдал фразу про сексуальную ориентацию Жоржа, его принадлежность к парнокопытным и страстную любовь к ним.

Офицер покраснел ещё больше. Пуговица на вороте жалобно затрещала.

— Так ты мне лгал, барон! — заорал он, оборачиваясь к Эдди. — Преступник здесь, в замке, и к тому же оскорбляет брата короля! Взять его!

Пехота отреагировала без энтузиазма. Уважения ко мне они явно не испытывали — и приехали сюда, судя по лицам, больше гулять, чем воевать. Один, опустив алебарду, лениво шагнул ко мне. Второй — ограничился тем, что скривил рожу пострашнее и остался стоять на месте.

Тем лучше.

Скользнув вперёд и в сторону, я схватил древко алебарды и врезал первому прямым ударом в живот. Бедняга ойкнул по-бабьи и, пятясь, рухнул под ноги второго. Алебарда осталась у меня в руках.

— Что за... — начал второй, поднимая оружие для удара сверху.

Я отступил вбок, выждал, когда тяжёлая алебарда со свистом рухнет вниз и высечет искру из брусчатки, и в этот момент — врезал пяткой древка ему по зубам. Он осел. Я шагнул через скулящего и приставил острие пики к горлу красномордого офицера.

Я реально хотел надавить. Хотел вдавить её до самого позвоночника.

— Передай Жоржу, — прошипел я, — если он хочет меня видеть — пусть сам приходит. Понял? В следующий раз — на куски порублю.

Позади раздался лязг железа и шум борьбы.

Я резко обернулся.

Оказалось, Алекс, сбив с ног поднимающегося пехотинца, приставил к его горлу кинжал. Второй лежал и не двигался.

— Эй, вундеркинд, — проворчал он. — За спиной не оставляй. Учу тебя, учу…

— Пошёл вон. И как можно быстрее, — сказал я, отводя алебарду от горла офицера и устало отступая в сторону.

Офицер, ворча угрозы сквозь зубы, вскочил на коня и ускакал. Пехотинцы затрусили за ним следом.

Побледневший барон стоял, прислонившись к колонне крыльца. В руках он держал бутылку с какой-то тёмной жидкостью. Мутным взглядом посмотрел на меня, отхлебнул прямо из горлышка, качнулся и, не сказав ни слова, пошёл в дом, лениво махнув рукой, приглашая следовать за ним.

Я бросил взгляд на Алекса, но тот только постучал себе по лбу костяшками пальцев и прошёл за бароном.

— Браво. Мало того, что ты хам, так ты ещё и псих, — раздалось из толпы зевак, собравшихся на шум.

Из них вышла моя ночная знакомая. Подошла, смерила меня взглядом и, не дожидаясь ответа, добавила:

— Пойдём, посмотрим, что ты скажешь в своё оправдание... отцу.

С этими словами она прошла мимо меня и зашла в широкую дверь дома барона.

Я двинулся следом, в темноту просторного приёмного зала, где голоса гулко отдавались эхом. Шёл на свет — в дальний угол, освещённый пламенем.

Барон сидел в огромном старом кресле, возле камина, в котором можно было бы зажарить слона. И спал.

На ручке кресла сидела та самая девушка. Сердито и быстро она что-то рассказывала Алексу. А он я аж споткнулся смотрел на нее… ну не так как на всех женщин клана.Железный Алекс сдался?

— ...так что солдат можешь не посылать — хам сам нашёлся, — она кивнула в мою сторону.

— Так это был ты сегодня возле озера? — удивлённо спросил Алекс.

— А откуда мне знать, что она — дочь барона? И что у вас тут, каждому, кто на коне скачет, надо кланяться и представляться?

— Я не каждая, — зло фыркнула она. — И я дама. Мог бы и представиться.

— Подожди, Жозефина, — перебил её Алекс. — Что ты вообще делал на озере?

— Что-что… плавал, — зло буркнул я.

— Ты видишь? Он даже этого не понимает, — с ехидцей бросила Жозефина.

— Господи… — простонал Алекс. — Клянусь, иногда мне хочется тебя задушить. Мы тут пытаемся скрыть все твои следы, а ты рассекаешь по озеру, как по Средиземке. Неудивительно, что холуи Жоржа прибежали.

— Я что, с голым задом бегал возле дворца Стива, с картой на спине "как меня найти"? — проворчал я.

— Почти. Хотя зад у тебя ничего, — усмехнулась Жозефина.

— Гойны не умеют плавать, — Алекс перешёл в разъясняющий тон. — Фауна океана вокруг Арога настолько агрессивна, что упавший за борт лодки не выживает. Плавать умеют только те, кто научился этому на Земле. Поэтому, увидев тебя в озере, она — подумала, что ты уд.

— Твой крол видела не только я. Кто-то уже успел доложить, — перебила Жозефина, забирая у спящего барона Эдди бутылку и пряча её между дров у камина.

— А теперь я бы хотела услышать твои объяснения по поводу драки, — сказала она, вставая передо мной и отряхивая руки.

— Какие объяснения? — я пожал плечами. — Жорж засунул меня в тюрьму — ну я привет и передал...

Звучало действительно глупо.

— Он безнадёжен, — Жозефина повернулась к Алексу. — Ты явно ему льстил, когда рассказывал про него.

Алекс тяжело вздохнул и только махнул рукой.

— Так вот, слушайте внимательно, — продолжила она, глядя на нас обоих. — Если сюда припрётся кто-то от Жоржа, Стива или ещё какого-нибудь великого хрена — ты, — она ткнула в меня пальцем, — будешь стоять связанным у ворот. А ты, — она ткнула в Алекса, — будешь следить, чтобы он не сбежал.

С этими словами она скрылась в темноте зала, и через секунду дверь за ней с грохотом захлопнулась.

Я стоял в тишине.

— Шур… всё так серьёзно? — виновато спросил я, не глядя на него.

— Сергей, куда уж серьёзнее, — тоскливо ответил Алекс. — Ты находишься на Ароге всего две недели, а уже успел: нажить себе влиятельного врага, сбежать из тюрьмы, засветиться, набить морду представителю власти и подставить людей, которые тебя приютили. Осталось только встать на сторону мутов — и комплект полный.

— Ладно, с этим понятно, — проворчал я. — А эта звезда, что так волнуется? — кивнул в сторону хлопнувшей двери.

— Эта «звезда», как ты говоришь, держит в своих руках весь замок. Никто до сих пор не понимает, как ей удаётся платить жалованье солдатам и поддерживать порядок в "Чёрной сотне". Король уже год как не присылает ни гроша. И при этом, только за последний год, она отказала восьми выгодным претендентам на её руку. Жорж, кстати, один из них.

— Да… девка красивая, ничего не скажешь, — задумчиво пробормотал я, бросив взгляд на барона.

Тот спал, скрючившись в огромном кресле, как старый кот на теплом ковре.

— А он что, так, почётный председатель здесь?

— Он хороший воин, мудрый правитель... был, — добавил, после некоторого раздумья, Алекс. — Честолюбие сгубило. Ты о Тринадцатом Герцоге что-нибудь слышал?

— Что-то смутно и расплывчато, — пожал я плечами.

— Легенда есть, что завоевать Арог может только Тринадцатый Герцог. Вот и король Карл, в начале своего правления, лет двадцать назад, попытался слепить ещё один — двенадцатый — клан, чтобы, понятно, потом и Тринадцатый, — Алекс со вздохом откинулся назад, вытянув ноги. — Большие дядьки, а в сказки верят… Собрал тысячу народу, поставил Эдди во главе...

— И куда он делся, этот клан? Сейчас тут от силы человек двести.

— Двести пятьдесят, — автоматически поправил педант Алекс. — В первые два похода потерял половину войска. Сам подумай, кого кланы отдавали — худших и одиночек. На Земле сунули ему старое ранчо в Аргентине и денег — с гулькин нос. Вместо подготовки к походу он пытался накормить клан. После третьего неудачного похода его оставили на Ароге. Примкнуть ни к какому клану он не хотел — всё мечтал возродить свой. Король, понятно, свою ошибку не признал, но пожалел — дал замок.

Потом начались беспорядки на Ароге. Кланы в это время были на Земле, и если бы не Эдди — гойны бы захватили Арог. Восстание просто захлебнулось в крови. На Совете Герцогов было решено оставить Эдди на острове навсегда — охранять замки. То есть, поставить крест на всех мечтах о восстановлении клана. "Финита ля комедия."

Если бы не Жозефина — он бы давно повесился. Но вот от бутылки она его не спасла. Сейчас он так — тень. Никому не нужный и всеми забытый.

— Да, стандартная трагедия менеджера среднего звена, — пробормотал я.

— Что? — не понял Алекс.

— Нет-нет, ничего. Мысль у меня появилась. И я её… думать буду, — сказал я, отряхивая брюки от пыли. Пылинки запрыгали в луче солнца, бьющего сверху. — Если всё получится, то будем мы с тобой и в безопасности, и ещё уважаемыми людьми.

— Что ты задумал? — озабоченно спросил Алекс, смотря на меня снизу вверх. — Иногда твоих мыслей я боюсь больше, чем твоих поступков.

— Не бойтесь, Шура. Заграница нам поможет, — героически сказал я. Идея, проскользнувшая у меня в голове, начала обрастать вопросами и ответами.

— Ответь мне только на один вопрос: кроме как Эдди, это принадлежит ещё кому-нибудь?

— Насколько мне известно — нет. Да и кому нужен пьяница с полуразрушенным замком? Он даже на коронацию не приглашён.

— Отлично. Договорись с Жозефиной о встрече на шесть часов. Скажи, что у меня есть план.

— Какие шесть часов? Люди тут без часов живут, — сказал насмешливо Алекс.

— Ну, значит, когда смеркаться будет. И кстати, домашнее задание на вечер: что ценится на Ароге и стоит копейки у нас, на Земле? — сказал я, делая шаг в темноту зала.

— Подожди, объясни ты толком! — крикнул Алекс.

Но я, споткнувшись в темноте о какую-то железку, выскочил на улицу и, зажмурившись от яркого солнца, побежал к башне, где находился портал.