Дети Арога

Глава 10 испытание

Утром бегу, как всегда, свой очередной кросс. Сегодня — намного легче. На спине будто выросли крылья. Конечно, глупо — в тридцать лет испытывать щенячий восторг просто от того, что сходил с девушкой на дискотеку. Но ничего не могу с собой поделать. Улыбка не сходит с лица, о чём Алекс мне и намекнул, посоветовав съесть лимон.

Ускользая ночью из двери, Элька со вздохом сказала, что теперь, раз мы начали встречаться, совместные тренировки придётся прекратить. Толку не будет. Поэтому сегодня я бегу с Алексом, верным другом, и со всеми желающими — здесь вообще принято бегать по утрам.

Вообще, утренние пробежки — необходимость. Для боёв нужна дыхалка. Многие бегают даже на Ароге. Чем ближе миг перехода на Эрот, тем более оголены нервы. Пыл сбивается на ристалищах и бегом. Хотя, если верить Алексу, это помогает слабо — особенно когда до открытия портала остаются считаные дни.

Сегодня бегут почти все. Степенно бегут взрослые — им уже ничего доказывать не надо. Взяли темп и бегут, никого не замечая. Иногда только останавливаются, чтобы дать подзатыльник зазевавшейся мелюзге. Медленно бегут девушки — им надо обсудить вчерашние покупки и походы на дискотеки.

В центре бодро бегут пожилые — старички и старушки. Причём очень бодро. И назвать их "стариками" — это с большой натяжкой. Фигуры у них — загляденье. Только морщины и седые волосы выдают возраст. Странно, но никто из женщин не красит волосы. И должен признать — седина может быть красивой.

Маленькими истребителями шныряют дети. Для них это — развлечение. Забегают вперёд, возвращаются, пролетают между ногами. Неудивительно, что ни одного полного ребёнка я не заметил. Глаза у всех блестят, щёки пылают. Сплошная "папа, мама, я — спортивная семья". А если прибавить сюда здоровых бабушек и дедушек — настоящая Олимпиада.

Посреди девичьего цветника бежит Элька. Подружки, заметив меня, прыснули и что-то зашептали ей на ухо. Элька покраснела и отвернулась, но потом, словно передумав, резко повернулась, послала мне воздушный поцелуй, а подружкам — показала язык. Помня об уговоре, я сделал лицо тяпкой и прибавил ходу.

Кто-то толкнул меня локтем. Обернувшись, я увидел Сержа.

— Привет, боец, — ухмыльнулся он. — Сегодня повторим?

— Что повторим? — спросил я.

— Ну, я имею в виду… подраться. Мы часто ищем приключения на за…ну ты понял. Только молчок, сам понимаешь — иначе отец нас порвёт.

— Никогда бы не подумал, что ты из тех, кто ищет драки, — сказал я рассеянно, не сводя глаз с Эльки. Я чувствовал почти физическую потребность хотя бы просто её видеть.

— Ты не думай, что я придурок, ищущий, кому бы толпой набить морду. Всё по-честному. Просто иногда полезно выпустить пар, — чуть виновато сказал он.

— Не знаю, Серж. Мне ваших нагрузок хватает выше крыши. Даже на гудок не остаётся.

Серж заржал, испугав бежавших рядом детей.

Впереди показалось озеро. Сейчас начнётся самое противное — зимнее купание. Кто добежал первым, пробивал прорубь, скидывал одежду и нырял. Мама дорогая… ну зачем ты, мама, купила мне путёвку в этот спортлагерь…

Сегодня воскресенье, выходной. Весь день можно посвятить тренировкам. Их никто не отменял. Занятия проходят на боевой арене. Каждый занимается в своей десятке. Нас с Алексом определили в десятку Сержа. Парень ещё молодой, опыта не хватает, и понятно — пытается компенсировать это командным голосом и обилием занятий на выносливость. К счастью, в десятке есть ветеран, которого Серж слушает безоговорочно. Вот и сейчас, после изматывающего часового маневрирования в сбруе (как я окрестил учебные доспехи), Серж объявил перекур.

С удовольствием побросав снаряжение, мы сели на маты. Залы не обогревались, и от мокрой одежды валил пар. Молодёжь тут же устроила борьбу на матах. Я с завистью посмотрел на них. Явно, вместо сердца у них батарейки — если они после таких нагрузок ещё могут беситься. Алекс откинулся к стенке, пот льёт градом, лицо белое, как у покойника — видно, что ему до сих пор тяжело.

— Слушай, Шура, объясни мне: как такой щегол, как Серж, уже десятник, а вот эта боевая машина у него в замах ходит? — кивнул я на ветерана.

Алекс поморщился — он терпеть не мог имя "Шура" после того, как прочитал по моему совету "Золотого телёнка". Но ответил:

— А что ты хотел? Это его друзья. С пелёнок вместе и друг за друга порвут весь мир. Да, нельзя отказать Стиву в политической дальнозоркости. Когда Серж станет герцогом, а это так и будет, эти пацаны станут его доверенными лицами, а значит — баронами. Есть за что бороться: тысяча воинов под тобой. К тому же барон — это уже лицо политическое. Это и есть цемент их дружбы. Они будут беречь Сержа в походе как зеницу ока...

Алекс внезапно умолк и показал глазами, чтобы я обернулся. В двух шагах от нас стоял наш ветеран и, криво ухмыляясь, рассматривал нас. На вид ему было лет сорок. Лицо жёсткое, злое. Взгляд — с прищуром. Руки и ноги в шрамах. Классический римский легионер. Со мной он всегда разговаривал отрывисто и командами. Я часто ловил его колючий, оценивающий взгляд — сгожусь я на пушечное мясо или нет.

Постояв, поиграв со мной в гляделки и буркнув что-то на арогском, он повернулся и пошёл в дальний угол. Основные команды на аорогском я уже выучил, общий смысл часто понимал — не столько потому, что хорош в языках, сколько потому, что, несмотря на приказ говорить только на родном, молодые часто переходили на русский. На площадках звучала смесь двух языков.

— Иди к нему. Проверять тебя будет, — Алекс толкнул меня локтем.

Я встал и недоумённо посмотрел на Сержа, но тот только пожал плечами. В углу лежали боевые доспехи. Подняв с пола меч и махнув им пару раз, рассекая воздух, Итан (так звали ветерана) сунул его мне в руки. Сам начал облачаться. Меч оказался фламбергом — "пламенеющим". В своё время он был проклят церковью как негуманное оружие — за счёт волнообразной заточки он оставлял страшные раны. В средние века это была почти гарантированная смерть. Сотник Трон, у которого был такой же меч, как-то сказал, что единственных, кого вешали без пощады — это обладателей этих мечей. В умелых руках фламберг шинковал кожаные доспехи, мышцы и артерии. Прост, но смертелен.

Одевшись, Итан взял огромный щит и учебный меч — железную заготовку. Махнул им и рявкнул:

— Начинай.

Я растерянно огляделся. Вокруг стали собираться зеваки, даже из других десятков. Итан крикнул что-то насчёт меня и моей мамы. Прописку решили устроить? Ладно. Я злость впитал, дрожь в руках прошла, разум стал холодным. Махнув мечом, я спокойно выставил его вперёд и улыбнулся. Ну что, дядя, попрыгаем. Ты в железе и с куском арматуры. Я — в тренинге и с фламбергом. Рояль в кустах — портал, мне ничего не страшно.

Плавно пошёл по кругу, тыча мечом, проверяя защиту. Итан — как башня от танка — медленно поворачивался, укрываясь широким щитом. Втянув голову и выставив меч, оставался почти неуязвим.

Но я не зря два года в армии перловку ел. Прекрасно знал: затягивать бой — себе во вред. Прав тот, кто первый стреляет. Не можешь стрелять — бей лопаткой, не можешь — просто сбей с ног. Главное — выруби.

Резко сменив траекторию, шагнул в сторону и замахнулся, как будто собираюсь ударить по мечу. Итан поставил блок. Вот это мне и нужно. Резко отбросив руки назад, я изо всех сил врезал прямым ударом ноги точно в центр щита. Удар — будто в стену. Но цель достигнута — он пошатнулся. С ревом я опустил меч сверху. Он успел приподнять щит, но фламберг прорубил железо, сломал деревянное крепление и застрял в изнанке. Итан рухнул на колени, меч ударил по шлему, не причинив вреда, но оглушив.

Все вокруг взревели от восторга — нечасто зелёные валят ветеранов. Серж заорал, прыгнул мне на спину:

— Молодец, Серёга, я в тебе не ошибся! Ты зверюга!

Итана уже подняли. Он тряс головой, не понимая, что произошло. Я же продолжал получать тычки и поздравления. Мой рейтинг явно рос. Алекс подошёл, хлопнул по спине:

— Только ты ветеранов больше так не валяй.

Вечером, сидя в комнате Эльки и перелистывая её фотоальбом (а что ещё может сунуть тебе женщина?), я снова и снова пытался осознать — с каким сокровищем свела меня судьба

Сегодня, после моего триумфа, который, как водится, был забыт уже через пять минут, мы прошли через оранжерею в следующий зал — там проходили занятия по рукопашному бою. Зал, разумеется, не отапливался, но те, кто занимались, холода явно не чувствовали. Пространство было разбито на четыре арены и забито желающими драться, захватывать и кидать. Страсти кипели нешуточные.

Мы миновали детей лет двенадцати, которые старательно отрабатывали бросок через бедро, и направились к дальней арене — там должна была пройти наша тренировка. Однако, несмотря на назначенное время, арена всё ещё была занята. Около двух десятков женщин и девушек плотной толпой окружили четырёх участниц боя, дерущихся в полный контакт. Схватка только начиналась, народ азартно подбадривал бойцов — никто не хотел пропустить драку.

Вместо того чтобы возмущаться несоблюдением графика, мы с Алексом тоже остались наблюдать. Места в первых рядах никто уступать не собирался, но благодаря моему росту я и так отлично всё видел.

Четверо дерущихся были в защитных жилетах и боксерских шлемах. Двое, в красных шлемах, — заметно ниже и изящнее остальных. Они метались, как две ракеты, то заходя с флангов, то вдвоём врезаясь между соперницами, которым с трудом удавалось отбивать их шквальные атаки. Те были на полголовы выше и явно мощнее, но с трудом выдерживали натиск двух красных пчёл.

Серж, не сумев протиснуться ближе, каким-то чудом добыл складной стул, встал на него и, положив мне руку на плечо, пробормотал с беспокойством:

— Интересно, с чего это она так завелась?

— Кто? — не отрываясь от боя, переспросил я.

В этот момент одна из девушек в красном шлеме — блондинка с выбившимся из-под шлема белым хвостом — пробила резкий боковой в корпус и снесла соперницу с ног. Та гулко рухнула на маты под общий ах толпы.

— Кто, кто... Ты что, слепой? — проворчал Серж. — Это же Элька. А какого чёрта она в это влезла?

— Как Элька? — переспросил я ошарашенно.

— Ну ты даёшь... Блондинка в красном — это она. Брюнетка рядом — Нонка, её подруга. А этих двух амбалов я не знаю, похоже, из итальянского клана, в гости приехали.

— Подожди... — начал доходить смысл — это ведь не тренировка?

— Какая, к чёрту, тренировка? Это дуэль. Настоящая. Вопрос только — из-за чего? Ну ладно Нонка — та, понятно, задира, но Элька?.. Какая муха её укусила?

На арене ситуация изменилась — итальянки начали теснить Эльку с подругой в угол. Нонка явно хромала и с трудом держала темп, отбиваясь без прежнего запала. Я почувствовал, как внутри закипает тревога. Эльке грозила серьёзная травма, и я, теряя самообладание, рванул сквозь толпу.

— Что здесь происходит? Прекратить немедленно! — прорезал воздух чей-то голос, мощный и холодный, как выстрел.

Бой тут же замер. Посреди зала стоял Стив, в сопровождении барона и Адама. Лицо каменное.

— Вы четверо — за мной. Остальные — продолжить занятия.

Никто не осмелился перечить. Авторитет Стива был непререкаем. Зал сновазагудел от бросков наматах и ударов потелам. Девушки сняли шлемы. Элька и Нонка были раскрасневшиеся, потные, волосы слиплись ко лбу, но ни тени испуга или стыда. Что нельзя было сказать о двух итальянках — те хмуро отводили взгляды, пытаясь сохранить достоинство.

Проходя мимо, Нонка мне подмигнула и толкнула Эльку в бок. Я было протянул руку, но Элька едва заметно покачала головой и прошла мимо, будто не заметив. Помня уговор, я сжал зубы и отдёрнул руку, провожая её взглядом.

Рядом Серж уже вел своё частное расследование. Он тряс за руку одну из подружек Эльки, явно выжимая признание.

— Ну? Ты долго будешь по капле выдавливать? — рявкнул он, теряя терпение.

— Серж, отстань! Элька мне башку открутит, если узнает, что я проболталась! — заныла девчонка, косясь в мою сторону.

— Не скажешь — я откручу, — прошипел он зло.

— Уж лучше ты, чем твоя сестра, — буркнула она. — Видал, как она дерётся?..

— Всё, хватит! — голос Сержа сорвался. — Помнишь мой стилет? Тот испанский, в виде заколки?

— Он… мой? — оживилась она.

— Да. Только говори. Клянусь Эротом, не шути со мной.

— Ладно, только пусть он отойдёт, — кивнула она в мою сторону.

— Ты чего несёшь? Он тут при чём? — вспыхнул Серж.

— А вот при том. Не уйдёт — не скажу. Стилет можешь себе оставить.

— Серёга… — Серж повернулся ко мне с видом обречённого — иди, погуляй.

Я раздражённо пожал плечами и отошёл, оставив их шептаться. Внутри всё клокотало: тревога, досада, недосказанность, и — всё-таки — восхищение. Элька… Чёрт бы её побрал.

.

Сзади подошёл Алекс и сел рядом на пол.— Да заварили вы кашу… Из-за тебя она драку начала, — сказал он, расшнуровывая кроссовки.— Что??? — не понял я.— Итальянки, они из клана Террика, намекнули ей, что слишком быстро она его забыла, променяв на чужака. То есть на тебя.— И что??? Даже если так — почему драка?— Драка была не из-за этого, — спокойно сказал Алекс, вставая. — Одна из них сказала, что "мешок с костями", то есть снова ты, — неравноценная замена. Думаешь, не повод для драки?Да, не думал, что всё так серьёзно. Будь осторожен… как бы из-за этой девчонки тебе крылья не обломали. Я предупреждал, помнишь?Я посмотрел на него… и на дверь, куда вышла Элька с подружкой. Возразить пока было нечего.

И вот сейчас, сидя и рассматривая её альбом, комнату со шкафами, забитыми модными шмотками, компьютер, где на заставке был щенок, сидящий на подушке, трельяж, полный косметики, плакаты группы "Би-2"… я пытался понять: где она настоящая? Там — в спортзале? Или здесь — в своей комнате?

Дверь открылась, и влетев в комнату, Элька с ногами запрыгнула на тахту.— Ну, как фотографии? — спросила она.— Красивые. Скажи… это правда? — спросил я.Элька напряглась.— Что ты имеешь в виду?

— Я серьёзно… Это правда, что драка была из-за меня?

Элька встала с тахты и, присев на край письменного стола, сложив руки на груди, холодно сказала:— Да. Но я бы на твоём месте не гордилась. Не тот случай.

Превращение из Белоснежки в Снежную королеву было мгновенным. И моментально остудило мое вечное желание — читать нотации и вставать в позу. Эта девочка вчера хладнокровно разбила бутылку об голову на дискотеке, а сегодня по всем правилам провела бой. Всё это говорило в пользу того, что настоящая она — в спортзале. Посмотрев на неё, я улыбнулся. Нет, она дралась не из-за меня. За себя. Гордая. Не может она с "мешком костей" встречаться. Даже если он — это я (а я не исключаю).

Надо было спасать ситуацию. Я подошёл, обнял её, шепнул на ухо:— Я действительно пока мешок с костями. Но если ты каждому будешь бить морду — отец тебя под арест посадит. И я больше тебя не увижу.Элька рассмеялась, скривилась обиженной:— Да, тебе хорошо. А он действительно чуть под арест меня не посадил.Обида улетучилась. Лёд растаял. Снова Белоснежка.Да, попал ты, Сергей Батькович. Характерец тут не меньше торнадо.

— А если серьёзно… — Элька села по-турецки на тахту. — Мне было обидно. Я же видела, как ты Итана просто снёс. Да и вчера — лев, не мужик. А она — “мешок с костями”.Она обняла меня, чмокнула и снова улеглась.— Ну, иди, долго ещё будешь тут стоять? — она похлопала по тахте.

И тут я брякнул. Понимаю, идиот. Но надо было дожать вопрос.— А почему нет фотографий с Терриком?

Никогда не интересовался бывшими. Считал: если она со мной — значит, я лучше. Глупо, примитивно, но мужская психология. Сейчас всё иначе. Я тупо ревновал. К парню, который погиб. Он будто стоял где-то рядом. Невидимый. И если нас сравнивали — и не в мою пользу — это было новое. И неприятное.

Элька напряглась, встала с тахты, подошла к окну.— Почему ты спрашиваешь? Тебе это действительно интересно?— Нет, не интересно. Просто… если парень погиб, его фото обычно на всех стенах.

Она повернулась:— Когда я впервые увидела тебя на стоянке… когда ты бросился меня защищать… я подумала, что это Террик. Ты немного похож на него внешне. Но вы совсем разные.

Она говорила спокойно, почти отстранённо.— Ты — огонь. Горячий, прямой, импульсивный. С тобой сложно. Но не скучно. И именно это мне и нравится. С тобой я тоже становлюсь другой.— А он? — спросил я.— Террик был лёд. Всё по полочкам. Спокойно. Хладнокровно. Он бы не стал никого бить — просто вызвал бы охрану. А я… я бы не стала ради него разбивать бутылку.Она перевела взгляд в сторону, потом снова на меня:— А с тобой — захотела. Потому что поняла: тебе не плевать.Молчит. Потом выдохнула:— У меня были романы. До и после него. Но никогда… никогда не хотелось нравиться кому-то ещё больше. Я всегда позволяла себя любить. Обожали, восхищались. А ты… ты заставляешь меня хотеть быть лучше.

Я молчал. Смотрел на неё. Без маски, без кокетства. Просто женщина, признающаяся в чувствах.Смотрел на нее и чувствовал чтоэто и есть счастье. Что бы вот так — чтобы такая женщина говорила такие слова… да низа какие деньги некупишь.Пауза.— Ты думаешь, я романтик? Приехал поиграть в войнушку, примерить шкуру героя?Элька усмехнулась.— Да. Такая мысль была.— Ну, может, и так но...— Ладно. Хочешь, поедем — я тебя с друзьями познакомлю.Я просто кивнул.

Через час мы ехали по городу. Мимо казино.— Эль, — спросил я, — как ты меня тогда в карты так сделала?Элька рассмеялась:— У тебя не было шанса. Три года в казино. Я была лучшей.— В казино? Серьёзно? Зачем? Денег не хватало?— Себе — хватало. Я друзьям помогала.Резкий манёвр через две полосы, гудки, визг тормозов.— Серж не твой брат, случайно? Такой же камикадзе, — проворчал я.Ход был мужской. Продуманный. Так женщины не водят.— Хочешь сказать, ты работала только ради других? — не унимался я.Элька кивнула.