Дети Антарктиды. Лед и волны

Глава 8 Старый друг

Благодаря своему стратегическому и географическому положению, а также относительно мягкому в условиях Антарктиды климату и близости к одноимённому проливу, известному своими полыньями[8] , станция «Мак-Мердо» за довольно короткое время быстро стала неофициальным главным узлом для путешествий с континента. Позже все моряки, перевозившие собирателей на захваченные мерзляками земли, переселились на станцию вместе со своими судами. Это неизбежно привело к росту численности населения «Мак-Мердо», которое увеличивалось с каждым годом, что, в свою очередь, повлекло за собой обострение связанных с этим проблем.

«История станции 'Мак-Мердо» за авторством Марии Лерой, 2134 год.

24 января 2093 года

Со слов Йована, Надя сдержала своё обещание. Как только Матвей полез на выручку Домкрату, прогрессистка осторожно подобралась к девушке и оттащила её в заднюю часть салона. Теоретически оттуда можно было выпрыгнуть в случае, если бы судьба всё же решила обрушить вездеход в пугающую пропасть расщелины.

— Она ничего, хоть и прогрессистка, — буркнул Йован, закончив свой короткий рассказ о случившемся.

Арина так и не пришла в себя. Девушку бережно уложили на койку и накрыли одеялом. Затем Матвей поближе рассмотрел её рану, скрытую прядью волос. Удар пришёлся в височную область, кожа порвана, много крови… Ему стало не по себе, особенно, когда он понял, к чему всё это ведёт…

Стоявший рядом Йован крепко сжал руку подруги, будучи не в силах вымолвить ни слова. В его глазах отражался страх.

— Мне нужна аптечка и ножницы, быстро! — скомандовал Матвей.

Надя уже доставала всё необходимое из какого-то ящика и через пару секунд была рядом с ним.

— Зачем ножницы? — растерянно спросил Йован.

— Волосы будут мешать, — тихо ответил собиратель.

— Чему?

Неожиданно Арина очнулась и начала испуганно озираться по сторонам.

— Матвей, Йован… — она попыталась подняться.

— Тише… — Матвей осторожно нажал на её плечи, заставив лечь.

— Что случилось? — из глаз у неё брызнули слёзы. Никто не видел, чтобы Арина плакала с тех пор, как умер её отец. — Голова, моя голова… Почему она так болит? Боже…

— Ты ударилась, милая.

— Ударилась? Как? Сильно?

— Нет, вовсе нет.

На её лице мелькнула вымученная улыбка.

— Хреновый из тебя лгун, Матвей.

Он почувствовал, как в носу у него засвербело.

Понимая, что времени терять больше нельзя, Матвей крепко сжал её плечи и, собравшись с силами, сказал:

— Мне придётся зашить рану, Арин. Прямо сейчас. Тебе нужно потерпеть, хорошо?

Девушка тихо взвыла.

Стоявшая рядом Надя отвела взгляд.

— Хорошо? — ещё раз спросил Матвей, коснувшись её щеки.

Арина кивнула. Горячие слёзы обожгли его пальцы.

Матвей потянулся к аптечке за хирургической нитью с изогнутой иглой, но Надя его опередила:

— Я обработаю иглу. Ты пока займись волосами.

Он молча с ней согласился и достал из той же аптечки небольшие ножницы.

— Волосами? — в голосе Арины послышались умоляющие нотки.

— Да, милая, придётся отрезать твой красивый локон, чтобы добраться до раны. Совсем чуть-чуть…

Она лишь издала очередной стон, выражающий смирение.

— Ты раньше делал это? Зашивал раны? — задала вопрос Надя.

— Да, много раз, — сказал собиратель и поймал взгляд Вадима Георгиевича, виновато посматривающего в их сторону. С ним он поговорит позже…

— Так, закрой глаза, — велел Матвей Арине и стал осторожно, но быстро состригать волосы. Рана продолжала кровоточить.

— Эй, мелкая, — подбадривая подругу, Йован сел рядом с ней на койку. — Ты, конечно, даёшь… Всё веселье пропустила.

— Йован, пожалуйста, не сейчас, — взмолилась девушка.

Здоровяк прикусил верхнюю губу, испытывая неловкость. Чтобы исправить ситуацию и успокоить Арину, он взял её ладонь в свои руки.

— Я буду с тобой всё это время, лады?

Она кивнула, стряхнув несколько слёз.

Ножницы перестали щёлкать. Теперь, когда каштановые волосы больше не скрывали рану, она выглядела куда более внушительной, чем казалось прежде.

— Сейчас я её обработаю, — предупредил девушку Матвей, вытирая холодные капли пота с её бледного лба. — Будет щипать. Потерпишь?

И не дожидаясь ответа, опрокинул баночку с антисептиком на ватный тампон, а затем коснулся им виска Арины.

— Ай! — она поджала губы, но терпела. Глаза увлажнились ещё сильнее.

— Понимаю, понимаю… — утешал он её. — Ещё немного.

Йован чуть сильнее сжал ладонь девушки.

— Ты восточник, Ариш, — произнёс здоровяк. — А сильнее восточника кто?

— Только… ай!

— Только?

— Только мороз и пурга.

— Правильно.

— А ещё этот кусок ваты. Это точно не кислота?

Когда с обработкой раны было покончено, Матвей бросил ватку в сторону и отдал Наде баночку с антисептиком. После чего она протянула ему обработанную иглу.

— Боже… — снова взвыла Арина, мельком увидев хирургический инструмент, — это точно была игла, а не копьё?

— Прости… — прошептала Надя, коснувшись её плеча.

— Ты готова? — спросил собиратель сестрёнку, взявшись за иглу.

— Нет.

— Значит, будем считать, что готова.

Матвей переглянулся со здоровяком, утвердительно кивнув. Сейчас им обоим будет крайне нелегко.

Он поднёс иглу к ране, сосредоточился, и медленно вонзил остриё в кусочек торчащей плоти.

Следующие десять минут, в течение которых Арина кричала и брыкалась, пытаясь хоть немного «отдать от себя боль», показались Матвею целой вечностью. Долгой и бесконечной, как пейзаж у них за окном.

Как только дело было сделано, Арина издала тихий стон, закрыла глаза и запрокинула голову.

— С ней всё хорошо? — Йован обеспокоенно потёр подбородок.

Матвей прильнул ухом к её губам и почувствовал тёплое дыхание. Затем измерил пульс на запястье, проверил работу сердца.

— Всё хорошо, — устало ответил он, отложив иголку с ниткой, — просто отключилась.

К ним подошёл Вадим Георгиевич, придерживающий свою вывихнутую руку. Он оглядел Арину, тихо выдохнул и произнёс:

— Один из моих людей в «Мак-Мердо» — врач. Он может осмотреть её, как только мы…

Внезапно Йован вскочил с места, схватил старика за горло и одной рукой прижал его к стене с такой силой, что тот охнул от боли.

— Из-за тебя мы чуть все не сдохли!

— Отпусти его, — сзади послышался щелчок взведённого курка. Надя молниеносным движением успела вытащить из кобуры свой пистолет.

— Отпущу, как только вырву с корнем эту бестолковую прогрессистскую башку! — взревел Йован, ещё сильнее сжав горло Вадима Георгиевича, отчего тот стал брыкаться и хрипеть.

— Это последнее, мать твою, предупреждение! — на этот раз Надя упёрла ствол в затылок здоровяка. — Живо отпустил его!

К ней подоспел и Домкрат, вытащивший откуда-то из-под водительского сиденья штурмовую винтовку.

— Йован! — вмешался Матвей. — Отпусти его.

Собиратель подметил, как горели от злости глаза его друга, прежде он никогда не видел его таким. Куда уж там, он даже представить себе не мог, что Йован способен на подобное.

Нечто жуткое, даже, можно сказать, потустороннее, исходило от его старого товарища.

— Йован, — Матвею пришлось встать и подойти к невменяемому напарнику.

Он крепко вцепился в его здоровую, как бревно, руку, сжимающую горло старика, и заставил обратить на себя внимание. Боже, перед ним стоял совершенно другой человек.

— Отпусти его.

Наконец Йован ослабил хватку. Прогрессист упал на колени, схватился за горло и судорожно ловил воздух ртом.

Надя кивнула Домкрату и указала ему на Вадима Георгиевич. Водитель повесил винтовку на плечо и помог начальнику подняться на ноги.

Здоровяк тем временем сел на край койки и спрятал лицо в руках.

— Я ошибся, ошибся! — прохрипел Вадим Георгиевич, пытаясь отдышаться. — Это моя вина!

Судя по его бегающему по лицам пассажиров «Титана» взгляду, это обращение он адресовал всем.

— Вы не понимаете, каково это — постоянно думать, что там, в тысячах километрах отсюда, моя дочка, которая нуждается во мне! — в голосе его послышалась нотка жалости. — И каждая лишняя минута промедления, каждая секунда кажется мне месяцем! Годом! Что, если я опоздаю на эту самую минуту? Что, если этой самой минуты будет достаточно, чтобы мерзкие твари добрались до неё? Что, если… Проклятье! — он пнул ногой валявшуюся на полу алюминиевую кружку, которая со звоном отскочила от стены и укатилась под одно из сидений.

Прогрессист, схватившись за остатки седых волос на своей голове, плюхнулся в кресло.

— Это чувство разъедает меня изнутри, как болезнь, как вирус.

Матвей снова почувствовал соблазн попытаться убедить его, что их целью является лишь обнаружение останков тела, если они вообще способны их найти. Но он понял всю бессмысленность таких попыток. Разрушить убеждение старика в том, что его дочь жива, было невозможно.

И всё же одну мысль Матвей точно должен был донести до него.

— Мне плевать, какое чувство разъедает тебя, — он решил впредь обращаться к этому человеку только на «ты». — Плевать, что ты там думаешь, и что у тебя на уме. Но вот что я тебе скажу.

Матвей уселся напротив прогрессиста, уголком глаза заметив, что Надя, хоть и опустила пистолет, но не выпустила его из рук.

— С этого момента ты и твоя команда будете следовать моим указаниям. Если я скажу остановить вездеход, чтобы переждать бурю, ты, без возражений, остановишь его. На десять, двадцать, сорок часов… Мы остановимся на столько, на сколько будет необходимо. Ты понял?

— Пожалуй, — смиренно ответил тот.

— Такое же правило будет действовать, когда мы выйдем в море, а затем и на захваченных землях, — продолжил Матвей и бросил взгляд на Домкрата с Надей. — Хотите повысить наши и без того скудные шансы на выживание, тогда вы должны слушаться меня во всём. Советоваться со мной по каждому вздоху. Это понятно?

— Да, — снова послышался смиренный ответ.

Час спустя непогода утихла, сменившись небольшим ветром. Как только это произошло, радиолокатор предупредительно пискнул и отобразил находящуюся в полусотне метров от вездехода расщелину, едва не ставшую братской могилой.

— Буря создала помехи для радиолокатора, — объяснила Надя, переведя жесты Домкрата, проверяющего бортовой компьютер. — Сейчас, вроде бы, всё в норме, можно продолжить путь.

С последним предложением она обернулась к Вадиму Георгиевичу, всё это время находящемуся в глубокой задумчивости.

— Начальник? — уточнила Надя.

— Да? Что? — опешил он.

— Едем дальше?

Прогрессист взглянул в лобовое стекло, затем на Матвея, который, в свою очередь, утвердительно кивнул.

— Скажи Домкрату, что можно ехать.

Надя хлопнула водителя по плечу, давая добро. Через минуту «Титан» после длительной остановки продолжил путь, без труда минуя все встречающиеся на пути расщелины.

К восьми часам вечера Берд остался позади, а вездеход следовал дальше по новому, шельфовому леднику Росса, самому крупному из имеющихся в Антарктиде. Это снежное море, представляющее собой гигантскую пустыню, растянулось на восемьсот километров отсюда и до самого плато Рокфеллер в западной части материка.

Лишь однажды Матвею довелось пройти его на пути к станции «Палмер». То была опасная переправа, длившаяся почти неделю, но опытный водитель-американец, чьё имя он помнит до сих пор — Ларри, прекрасно справился со своей работой. Он умудрился не только в целости и сохранности доставить их группу собирателей в пункт назначения, но и прочитать им ряд ежедневных лекций о строении Росса и влиянии ледника на климат. Причём, свой рассказ американец подкреплял множеством исторических фактов. Ларри, как оказалось позже, был гляциологом[9], работавшим на «Мак-Мердо» ещё до Вторжения. Собственно, он и не застал нападения пришельцев, поскольку в те годы как раз находился на станции, то есть в полной безопасности.

Матвей завидовал таким людям, как Ларри, коих было совсем немного. Туристы, отдыхающие здесь в год нападения, полярники и добытчики кобальта, отрабатывающие свои смены, — все они не видели того ужаса, с которым пришлось столкнуться им, выжившим.

Домкрат позволил себе ускорить вездеход, Матвей не возражал. В отличие от Берда, в этой части ледника Росса трещины встречались значительно реже. Да и доверия к решениям водителя-прогрессиста теперь было куда больше, нежели сутки назад. Тот и впрямь знал своё дело.

К ночи, когда небо было по-прежнему ясное, а солнце и не думало садиться, после ещё трёхсот пройденных километров, впереди показался «Мак-Мердо», расположенный на одноимённом мысе острова Росс.

Уже много лет Матвей путешествовал к этой станции и всякий раз подмечал для себя, что с каждым годом она словно бы становится всё шире и шире. Вот и сейчас он наблюдал, как ближе к основанию острова будто бы прибавилось с десяток жилых модулей, в которые с лёгкостью вселились бы все его братья и сёстры с «Востока».

— Да это целый город… — с восхищением прошептала Надя.

Рядом с прогрессисткой стоял Йован. И хоть здоровяк ничего не произнёс — осадок от перебранки с Вадимом Георгиевичем так и не исчез до конца, Матвей видел, с каким удивлением бегают из стороны в сторону его чёрные глаза, осматривающие станцию. Для него увиденное, действительно, было шоком.

— Неудивительно, что все бегут сюда, — прошептала Надя. — Здесь переждать зиму значительно проще, чем на «Прогрессе».

Йован хмыкнул так, словно его честь была задета.

— На «Прогрессе»… — с иронией выдал он.

Должно быть, тот самый осадок, о котором подумал Матвей, выветрился из его товарища прямо сейчас.

— А что это за странная гора вон там? — поинтересовалась прогрессистка, указав чуть правее в сторону острова.

— Вроде как, вулкан, — послышался сиплый голос позади. — Эребус, если не ошибаюсь.

— Арина! — воскликнул Йован, обернувшись.

Укутанная в одеяло, она умудрилась подойти к ним совсем тихо. На лбу белела туго затянутая повязка, края которой почти касались глаз. Матвей, как мог, собрал её волосы в хвост, чтобы они не мешались. Арина выглядела всё так же истощённой, но вид её, стоящей на ногах, принёс Матвею некоторое облегчение.

— Тебе нужно лежать, — строго сказал он девушке и, подойдя, крепко обнял. — Как ты?

— Если не брать в расчёт, что прямо сейчас в голове у меня стучат сотни молотков, — в порядке.

После Матвея к ней подошёл Йован и осторожно прижал к себе, словно боясь повредить своими ручищами.

— Эх, мелкая, напугала же ты меня.

— Всех нас, — добавила Надя, коснувшись плеча подруги.

Домкрат заметил отражение Арины в зеркале и подмигнул, та улыбнулась в ответ.

— Стало быть, мы прибыли? — она сделала шаг вперёд и зашла в кабину. — Это и есть «Мак-Мердо»?

Матвей утвердительно кивнул.

— Ух… — её карие глаза бегали из стороны в сторону. — Она выглядит точь-в-точь, как ты рассказывал мне, Матвей. Помнишь? Все эти жилые модули, электростанции… А, гляньте, сколько у них ветряков!

— Да, у них много всякого, но пускай обёртка не подкупает тебя, Арина, как и всех вас, — обратился Матвей к остальным. — Внутри «Мак-Мердо», каким бы великим и прекрасным он ни казался со стороны, проблем не оберёшься.

— Например? — поинтересовалась Арина.

— Например, — выдохнул Матвей, — в последний раз, когда я вернулся с рейда, меня и другого собирателя чуть не убили, едва мы покинули судно. Хотели отобрать у нас всё то добро, что нам удалось собрать за вылазку: патроны, оружие, батареи, прочую мелочь. Но, к счастью, охранники порта вовремя подоспели. А ещё пару лет назад одного собирателя из «Конкордии» прикончили перед самой вылазкой в ноябре — его нашли с перерезанным горлом через пару дней на окраине станции, полностью голым. Позже выяснилось, что он пошёл искать в не самых благополучных местах станции украденное у него накануне снаряжение, за что и поплатился жизнью. И таких историй, произошедших в «Мак-Мердо» за последние лет пять, у меня наберётся ещё уйма.

— Боже… — спустя непродолжительное молчание произнесла Арина, — ты никогда прежде не говорил об этом.

— Не было причин рассказывать тебе подобное.

— А я-то думал, что это у нас на «Прогрессе» не всё гладко, — внезапно вмешался в разговор Вадим Георгиевич, впервые заговорив за долгое время.

Он прочистил горло, поднялся с переднего сиденья и, слегка склонив голову, обратился к девушке:

— Арина, я должен извиниться перед вами. Ваша рана… результат моей спешки. Я сделал неверное решение и навредил вам, подставил под угрозу всю экспедицию, едва та началась, — прогрессист оглядел всех, адресуя свои слова не только Арине. — Понимаю, эти слова не излечат вашу рану, но…

— Как же меня бесит вот эта ваша деликатная манера речи, аж слушать тошно, — бросила она. — Забейте, не нужны мне ваши извинения, я не из обидчивых. Просто в следующий раз прислушайтесь ко всем, а не только к себе самому.

— Да, конечно.

— И больше никаких разговоров про шепчущие ветра Антарктиды, иначе вам никакие извинения не помогут.

— Хорошо, — ответил тот, улыбнувшись уголком рта.

«Титан» приближался к стене из сотни старых морских контейнеров, поставленных в три яруса и растянувшихся до крутых снежных холмов. В подобных во время эвакуации на Антарктиду перевозили провизию. Однако со временем американцы приспособили их для создания укрепления, оберегающего «Мак-Мердо» от холодных ветров с южной стороны континента, а заодно смогли организовать некое подобие КПП.

— Пусть едет вон к тому с надписью, — Матвей указал в сторону одного из контейнеров, на котором по-английски было написано «Entry»[10], — и заглушит двигатель.

Надя передала указания собирателя Домкрату.

Через минуту «Титан» остановился в обозначенном месте.

Матвей пригнулся, посмотрел в лобовое стекло и заметил на вершине стены двух макмердовцев, одетых в тёплые парки: одного в чёрной, другого — в коричневой, с закрытым капюшоном и защитными очками. В руках оба держали по штурмовой винтовке.

— Странно, раньше охранники не были вооружены, — поделился он вслух замеченным фактом.

Макмердовец помахал им рукой, приказывая выйти наружу.

— Будьте начеку, — предупредил Вадим Георгиевич. — Надя, оружие при тебе?

— Не стоит, — успокоил их Матвей и махнул рукой. — Я разберусь. Пока сидите здесь и ждите моей команды.

Он воспользовался лестницей, ведущей к люку на крышу. На секунду его бросило в дрожь при воспоминании о том, с какой целью лазил по ней ещё каких-то пять часов назад. Справившись с наваждением, Матвей встал в полный рост, предварительно подняв руки.

— Полярного дня, сэр — обратился к нему макмердовец в коричневой куртке. — Говорите по-английски?

— Полярного дня, — ответил собиратель в надежде, что не соврал сам себе. На английском он не разговаривал уже более года, и приходилось прямо на ходу вспоминать, каково это — говорить и понимать на чужом языке.

— Хорошо, теперь скажите, сколько людей внутри вездехода?

Из-за ветра, гуляющего у стены из контейнеров, приходилось напряжённо вслушиваться в каждое иностранное слово.

— Включая меня, внутри ещё пятеро.

— Полагаю, вы вооружены? — американец коснулся рукояти винтовки.

— Да, у нас есть оружие.

Макмердовец взял рацию в руки, щёлкнул ей и стал что-то говорить.

— Всё хорошо? — послышался голос Вадима Георгиевича снизу. — Почему они нас не пропускают?

У Матвея не нашлось для него ответа.

— Что привело вас в «Мак-Мердо»? — получив какие-то распоряжения по рации, продолжил спрашивать охранник.

— Я собиратель, сопровождаю группу.

— Собиратель? — впервые заговорил тот, что был в чёрной куртке. — В конце января? Не слишком ли поздновато для вылазки?

— Верно, поздновато. Но меня наняли для особого задания. В «Мак-Мердо» нас ждёт капитан, мы собираемся отчалить как можно скорее.

— Особого задания, значит…

Американцы переговорили друг с другом, а затем, передёрнув затворы винтовок, прицелились в него.

Чёрная куртка осипшим голосом выдал:

— Сэр, я попрошу вас немедленно покинуть вездеход.

— Что? По какой такой причине?

— Сэр, просто делайте, что я говорю, — его голос стал немного твёрже.

— Какого хрена…

— Сэр, я не собираюсь повторять! — в голосе послышались звериные ноты. — Велите вашим людям покинуть вездеход, или мы откроем огонь.

В контейнерах второго яруса открылись самодельные раздвижные окошки, из которых показались стволы винтовок и пистолетов.

В салоне вездехода послышалась возня.

Обстановка быстро накалялась.

— Слушай, приятель, мы проделали долгий путь со станции «Восток». Один из наших нуждается в медосмотре, мы очень устали…

— Да плевать я хотел! Немедленно всем выйти из вездехода! — мужчина навёл ствол прямо в лицо Матвея.

Вдруг макмердовец в коричневой куртке прикоснулся к винтовке своего напарника, заставив того опустить оружие.

— Ну-ка повтори, с какой ты станции? — спросил он.

— Я и двое моих друзей со станции «Восток». Остальные трое — с «Прогресса».

Коричневая куртка активировал рацию, что-то сказал в неё и положил обратно в карман.

— Долгая дорога, а? — задал вопрос мужчина.

— Не то слово.

— А я думал, ты завязал с собирательством.

Американец, несмотря на холод, убрал капюшон и снял очки, показав знакомое Матвею лицо: русая борода, растущая даже на щеках; притягивающие внимание ярко-синие, как самые чистые льдинки Антарктиды, глаза; терпкий, но не лишённый доброты взгляд. Однако самым заметным в его внешности был косой шрам, идущий от верхней губы и до самой скулы — именно благодаря ему, Матвей сразу приметил в охраннике своего старого приятеля.

— Дэн? — Матвей, последовав его примеру, тоже снял очки и стянул воротник с лица.

— Он самый, старина. Я совсем позабыл, когда в последний раз слышал твой жуткий русский акцент.

Собиратель ухмыльнулся.

— А я твою страшную рожу.

— Ну, девчонкам нравится, — ответил тот, почесав шрам.

— Матвей, что там происходит? — послышался голос Йована снизу. — Готовимся к обороне?

— Всё нормально, — махнул он спутникам.

— Матвей, мне стоит ожидать неприятностей от твоих друзей? Времена на «Мак-Мердо» нынче неспокойные, и лишний геморрой нам здесь ни к чему.

— Как я и сказал, Дэн, — спокойно сообщил Матвей, чувствуя, как начинает уже замерзать, — мы не задержимся надолго.

— Даже на чашку кипятка со старым коллегой?

«Дэн совершенно не изменился, — подумал Матвей, — как был любителем без всяких причин языком почесать, так им и остался. Американец же».

— Увы, — ответил он.

— Жаль, — Дэн обернулся и махнул рукой. — Открывай! Можно!

Стволы в раздвижных окошках скрылись, напоминая уползающих обратно в норы змей, и два стоящих перед «Титаном» контейнера стали медленно сдвигаться в стороны, открывая въезд на станцию.

— Езжайте направо, ангар Е-5, — крикнул Дэн. — Встретимся там.

Матвей показал ему большой палец и спустился обратно в салон.

— Всё хорошо? Какие-то проблемы? — засыпал его вопросами Вадим Георгиевич, едва собиратель коснулся пола.

— Пока не знаю, — честно ответил тот.

«Титан» въехал в открывшиеся ворота, и вскоре они оказались среди десятков пронумерованных гаражей и ангаров, стоявших здесь ещё со времен до Вторжения. Все были забиты под завязку разными вездеходами, от малого до большого, но ни один из них по своей величине не мог сравниться с «Титаном».

Ангар Е-5 оказался совсем близко. Возле него уже стояло несколько вооружённых охранников, указывающих водителю дорогу. Заехав внутрь, «Титан» разделил соседство с внедорожником и парочкой снегоходов.

— Нервные они какие-то, — подметила Надя, всё это время не спускавшая глаз с макмердовцев через иллюминатор.

Матвей молча с ней согласился. Местные и впрямь выглядели так, будто готовились к чему-то.

Домкрат припарковал вездеход и заглушил двигатель.

— Так, не будем терять времени, — нетерпеливо произнёс Вадим Георгиевич, достал из ящика пистолет и положил его в карман. — Найдём наших ребят, капитана и немедленно отчалим, как можно скорее. Они остановились в заведении с названием «Берлога». Матвей, ты знаешь такое?

— Это как спросить у собирателя, знает ли он, что такое холодный и тёплый фронт, — сказал Матвей.

Вадим Георгиевич шутки не понял.

— Конечно, я знаю, где «Берлога». Любой, кто побывал гостем на этой станции, проходит через неё.

— Отлично.

Возле ангара остановился пикап, из которого вылез Дэн и ещё несколько макмердовцев.

— Это тот самый тип у ворот? — спросил с подозрением Йован.

— Вы знакомы? — предположила Арина.

— О, да, — кивнул Матвей. — Нам довелось с ним пережить не одну вылазку.

Взяв всё необходимое, они покинули вездеход, снаружи которого их уже ждал Дэн, с ребяческим любопытством осматривающий махину. Рядом с ним стоял молодой парнишка с красными щеками и кудрявыми волосами, тот самый, что надрывал голос, стоя на контейнерах, прося их убрать оружие. С виду ему было не больше двадцати, и, судя по бегающим из стороны в сторону глазам, он чувствовал себя страшно скованным.

— Вблизи этот зверь куда внушительнее, чем с высоты, — присвистнул Дэн, окинув взглядом вездеход. — Клянусь Богом, подобной твари я на своем веку ещё не видал.

— Что он говорит? — задал вопрос Вадим Георгиевич.

Матвей не счёл нужным переводить и протянул руку товарищу, которую тот крепко пожал.

— Не ожидал увидеть тебя здесь. Ты же, вроде, решил остаться на «Палмере» с тех пор, как мы виделись там в последний раз.

— Даже не напоминай мне про эту проклятую станцию, — Дэн смачно сплюнул в сторону. — За последние годы там собрался весь сброд, населяющий полуостров: пираты, рейдеры, убийцы. Я пытался навести порядок, ну, ты знаешь, по-своему… — он щёлкнул языком, кивнув на рукоятку револьвера у него за поясом, рядом с ножом. — Но местный староста, этот долбаный капитан Ларсен, мои методы не приветствовал. Старый кретин до сих пор думает, что живёт в довторженческие времена, когда с подонками сюсюкались и вели воспитательные беседы, а не решали проблему просто и надёжно — пулей в лоб. Вот он и выслал меня с моими помощниками, чёртов ублюдок. Помяни моё слово, Матвей, через пару лет «Палмер» станет проблемой похуже мерзляков. Только эти отморозки холода так, как пришельцы, не боятся…

Матвей ощутил исходящее от Дэна волнение: он, и правда, переживал за судьбу далёкой станции, исходя из его горячей речи.

— Жаль это слышать, — ответил Матвей.

— Всё в прошлом, к чёрту «Палмер». Хотят плавать в собственном дерьме — да ради Бога, я не возражаю, — Дэн встрепенулся, как бы отгоняя мысли о далёкой станции. — Ну, а теперь моё место здесь, — он положил руки на пояс и гордо выпятил подбородок. — Приехал сюда в начале лета по просьбе мэра Мойры на замену погибшему шерифу: бедолагу пристрелили зимой какие-то отморозки недалеко отсюда, да и старым он уже был, соображал плохо.

При упоминании убийства старого шерифа у Матвея отпали всякие сомнения в том, что «Мак-Мердо» каким-то чудом смог измениться за этот год. Видимо, теперь всё стало только хуже.

— Нашли убийц? — поинтересовался Матвей.

— Да, я занялся расследованием, едва только заступил на новую должность. Обыкновенные отморозки, решили поживиться ваттами с браслета, теперь обживаются на дне морском. Так что, такие вот дела, понемногу навожу тут порядок с моим помощником. Да, Томми?

— Да, сэр, — тихо отозвался тот.

Дэн взъерошил кудрявые, похожие на пружинки волосы парня, вогнав того в краску.

— Так, ну, да хватит обо мне. Расскажи-ка лучше, кого это ты тут привёз?

Матвей стал по очереди представлять каждого из своих спутников. Когда очередь дошла до Арины, американец выказал некоторую обеспокоенность:

— Эй, может, этой девчушке врач нужен?

Матвей и рта не успел открыть, как за него ответила сама Арина, пускай и с тяжёлым акцентом:

— Нет, спасибо, мне нормально.

— Оу! — удивился Дэн. — Приятно слышать. Так, значит, ты Арина? Матвей упоминал тебя. Ещё когда ты была совсем маленькой…

Арина покраснела и с некой благодарностью посмотрела на Матвея.

— Видишь этот шрам? — Дэн провел указательным пальцем по лицу сверху вниз. — Немного уродливый, потому что его зашивал твой друг Матвей много лет назад. И лишь после того, как он сделал последний шов, он объявил мне, что делал это в первый раз.

— Вот как, — сказала Арина и сложила руки на груди. — Значит, я избежала участи быть подопытным кроликом.

— Ну, вышло же хорошо.

— Что она сказала? — поинтересовался Дэн.

— Не хочу прерывать вашу, непонятную мне, но явно любопытную беседу, — вмешался Вадим Георгиевич, — но мы должны спешить.

— Верно, — заметил Матвей, почувствовав, что и впрямь заговорился. Ему было приятно увидеть старого приятеля после стольких лет. — Дэн, мы должны идти. У нас, и правда, совсем мало времени.

— Конечно! Только вот я попрошу тебя и твоих людей оставить всё имеющееся при вас оружие внутри вездехода.

— Почему? Это никогда не было запрещено.

— Последний месяц ситуация на станции напряжённая, — признал с сожалением Дэн. — Среди здешних есть те, кто недоволен правлением действующего мэра. Ну, ты знаешь, тот самый, вечно всем недовольный, крохотный процент, считающий, что, если кто-то из них займёт кресло мэра, то все проблемы станции улетучатся сами собой. По слухам, эти бунтовщики готовят что-то, поэтому мы с ребятами усилили бдительность на всякий случай. Жилой блок мэра так и вовсе как в осаде: силовики практически живут там, готовые в любой момент подавить мятеж. И да, мы установили комендантский час во избежание вспышек насилия. После десяти вечера на улицах станции не должно быть ни души, кроме охранников. Так что советую вам поторопиться и найти крышу над головой как можно скорее.

— Это звучит серьёзно, — заметил Матвей, стараясь подавить чувство тревоги.

— Да, старина, не самое лучшее время для посещения «Мак-Мердо». Но вот что я тебе скажу, дружище, все эти недовольные упыри — временная проблема. К концу сезона, когда сюда вернутся собиратели со всех станций, об этих мятежниках даже не вспомнят. Помяни моё слово. А теперь, если ты и твои друзья всё же хотите попасть на станцию…

Шериф натянул улыбку и указал на пушки в руках прогрессистов.

Матвей тяжело вздохнул и обернулся к спутникам.

— Придётся оставить оружие.

Надя с издёвкой ухмыльнулась и произнесла:

— Серьёзно?

— Да, у них некоторые проблемы на станции…

— Плевать я хотела на их проблемы. Оружие будет при мне.

— Надя, — вмешался Вадим Георгиевич, доставая пистолет, — делай, как он говорит. Живо.

Девушка недовольно заскрежетала зубами, вынула из кобуры пистолет и положила его на ступень вездехода.

— Я без пушки чувствую себя голой.

— Уже представил это жуткое зрелище… — не преминул пошутить Йован.

Надя сверкнула в его сторону уничижительным взглядом, а затем ухмыльнулась и сказала:

— А мне и представлять ничего не нужно, достаточно лишь задержать на тебе взгляд на пару секунд, толстощёкий.

Арина прыснула, прижав ладонь ко рту, пока Йован с растерянным видом пытался подобрать слова в ответ, но промолчал.

— Спасибо, — поблагодарил всех Дэн, — но моим парням придётся обыскать вас на всякий случай.

— Дэн…

— Прости, Матвей, таковы правила, — он щёлкнул пальцами своему подопечному, и тот направился к Наде. Но, как только парень попытался её коснуться, она мгновенно нанесла ему удар ногой в колено.

— Эй, убрал руки!

Мальчишка потянулся было к винтовке, однако ничего не успел сделать, как ему помешал Йован: он выхватил оружие у парня.

— Какого хрена⁈ — возмутился шериф, вынул свой револьвер и прицелился в Йована.

— Тихо, тихо! — Матвей встал между нацеленными друг на друга стволами. Он обратился на английском к Дэну: — Это моя вина, я не предупредил, что вы будете их обыскивать.

— Отдать им оружие, а теперь ещё и позволить меня лапать? Хрена с два, — заявила Надя.

— Ты… — не выдержал Вадим Георгиевич, — хватит уже нервничать по поводу и без!

— Чего? Начальник, они меня…

— Да они просто хотели удостовериться, что у тебя с собой нет пушки, вот и всё! Верно, Матвей?

— Да, — подтвердил тот.

— Но…

— Ещё одна подобная выходка с твоей стороны, и лучше я найму первого попавшегося, пускай и плохого, но хотя бы не такого нервного, стрелка. Понятно?

Надя молчала.

— Скажи, что тебе понятно!

— Понятно, — буркнула она в ответ.

— Очень на это надеюсь. И ты — бросай пушку! — велел он Йовану.

— А ты мне не указ, прогрессист.

— Йован, — вмешался Матвей.

Услышав голос друга, здоровяк немедленно бросил винтовку под ноги владельцу, который сразу же схватил её дрожащими руками и навёл на Йована, пронзая гневным и одновременно пристыженным взглядом Надю.

— Всё, опустите оружие, — обратился Матвей к Дэну.

— Сплочённая у тебя команда, ничего не скажешь, — с нескрываемым упрёком ответил Дэн, убрав пистолет в кобуру. Томми нехотя последовал его примеру. — Теперь я могу отдать приказ обыскать вас?

— Да, — кивнул собиратель, обернулся к остальным и произнёс по-русски: — Валяй.

— Томми, — задержал помощника шериф, — не лажай так больше.

— Да, сэр, — склонив голову, пробормотал тот.

— Он выхватил у тебя оружие, как у беззащитного ребёнка. Ты беззащитный ребёнок?

— Нет, сэр.

— Тогда будь бдительнее в следующий раз.

Помощник быстро закивал и шмыгнул носом.

— Толковый парень, но многого не знает, — шепнул шериф на ухо Матвею. — Ещё учиться и учиться.

Томми осторожно подошёл к Наде, торопливо похлопал её по талии и ногам — взгляд девушки при этом был злым донельзя — и перешёл к остальным.

— Всё чисто, сэр, — доложил Томми, проверив последним Домкрата.

— Ну, вот и отлично! Пойдёмте, я провожу вас ко входу на станцию. А ты, Томми, живо дуй обратно на стену. Чуть что, сразу докладывай по рации.

— Сэр, да, сэр, — согласился помощник и быстрым шагом направился из ангара.

— Томми! — усталым голосом позвал его шериф.

Тот обернулся.

— Твоя винтовка, — мужчина указал на оружие, оставленное им на полу во время обыска.

Юноша снова раскраснелся, взял оружие и, пробормотав извинения, убежал.

— Ну, что за малец… — пожаловался вслух Дэн и повернулся к выходу. — Ладно, двигайте за мной.

— Надя, передай Домкрату, чтобы он остался в «Титане» и присмотрел за содержимым, — велел Вадим Георгиевич. — Не доверяю я этим американцам.

Надя кивнула и жестами передала сообщение начальника водителю. Тот переменился в лице, сплюнул и зашёл обратно в вездеход. Видать, и ему было любопытно поглазеть на причудливую станцию, о которой так много говорят.

— Значит, собрались на вылазку, а? — поинтересовался Дэн, когда они уже выходили наружу. — Где же вы найдёте капитана? Они все в рейде.

— Вон тот старик, который меня нанял, сказал, что договорился с каким-то капитаном.

— Вот оно что? Хм… как его зовут?

— Как зовут того исландского капитана? — обернувшись к Вадиму Георгиевичу, спросил Матвей.

— Лейгур Эйгирсон, — ответил он.

Дэн резко остановился.

— Погоди, он сказал Лейгур Эйгирсон?

— Да, а что?

— Ох, дьявол… Тогда у меня для вас плохие новости: этот сукин сын больше никогда не выйдет в море.

У Матвея внутри всё завязалось узлом от услышанного.

— Что он говорит? — вмешался Вадим Георгиевич, глядя при этом на Дэна.

— Он что, мёртв? — предположил Матвей

— К сожалению, пока ещё нет, но старушка смерть уже занесла свою косу над его башкой… — пробормотал американец. — В отличие от руководства «Палмера», наш мэр, хоть и женщина, но имеет яйца, и поэтому завтра утром по её приказу эту мразь отправят на корм китам. Ну, а до тех пор он сидит за решёткой и загибается от голода вот уже третьи сутки.

— Что он такого сделал?

— Что сделал? Ох, дай мне минуту, и я расскажу тебе, Матвей, что сотворило это животное, недостойное даже права называться человеком…

— Что он такого сделал? Ох, дай мне минуту, и я расскажу тебе, Матвей, что сотворило это животное, недостойное даже права называться человеком…