Демоны в моей Кровати (ЛП)

Глава 15

Эти охуевшие придурки опять куда-то умотали — очевидно, погнаться за ведьмой. Я так и предполагал, потому что Талон и Миша так и не появились на нашей утренней тренировке.

Эш вчера написал, что они все в маяке и что с Феликсом всё нормально.

Ещё один маниакальный художественный заплыв.

Хорошо, что пацан приходит в себя. Я сразу понял, что его накрывает, когда увидел его в душе после того, как мы разобрались с Фрэнком. Феликс — из тех, кто держит всю свою жопу и эмоции при себе.

Всегда.

Я сделал глоток кофе и невольно усмехнулся, снова подумав о том, насколько странная штука — генетика. Талон — почти противоположность Феликса. Экстравертный, шумный, раздражающий, носится как ветер. Никогда не задерживается на одном месте: может быть лёгким бризом — или ебучим ледяным шквалом, высасывающим волю к жизни.

Перед глазами вспыхнула пара ореховых глаз — и улыбка тут же сползла.

Ни дня не проходит, чтобы я снова не видел их — перепуганных… и в то же время готовых принять неизбежное.

Вздохнув, я выкинул этот образ из головы и направился в свой офис.

Дождя нет — повезло. Здесь будто всегда хуярит дождь.

Сегодня клиентов не было, но мозги у меня работали лучше всего именно в офисе. Я предпочитал ходить пешком — расстояние смешное, нет смысла тащить машину или байк ради пары кварталов.

Остальные обожали свои тачки. У нас, в Бэсмете, они нахрен не нужны.

Все демоны умеют летать, а если ты ранен, стар или тебе нужно переместиться далеко — всегда можно прыгнуть в нужную точку. Гораздо проще, чем жить так, как живут эти идиоты.

Я поправил галстук, обходя угол, и увидел своё сокровище — Край.

Красный кирпич, огромные витринные окна, через которые видно всё внутри.

Окна, конечно, пуленепробиваемые — естественно. Я люблю естественный свет, когда он вообще появляется, но идиотом себя не считаю. Врагов у нас полно, и любой из них может решить, что сегодня — отличный день, чтобы завалить «Изгнанных».

Мой барбершоп — моё дитя.

Считате меня тщеславным — мне похуй.

Нет ничего лучше свежей стрижки и чистого бритья.

Каждый мужик, который выходит отсюда, чувствует себя на миллион. Атмосфера расслабляющая, постоянники толпами заглядывают просто поболтать. Некоторые — из банды, но хватает и старичков, которые тоже любят тут зависать.

Колокольчик у двери звякнул, когда я вошёл, и двое моих сотрудников подняли головы — они были склонены над столом посреди зала.

— Утро, босс. Коробка пончиков стояла на пороге, когда я пришёл минут двадцать назад, — сказал Хоторн, протягивая мне маленький голубой конверт. — На карточке твоё имя. Держи.

Я заглянул ему за плечо, морщась, пытаясь понять, кто, нахрен, шлёт мне пончики.

— Ооо, тайный поклонник? — протянула Бриар.

Я закатил глаза:

— Только не начинай, Бри.

Она подняла руки, изображая невинность.

Как будто я поверю.

Девчонка — ходячая неприятность, но именно за это я её и люблю.

В ней тот же настрой: «мир может идти нахуй» — только у неё он ещё свежий, юношеский.

Я же просто ворчливый старый ублюдок.

— Я буду в офисе. Нужно поработать. Держите. — Я сунул руку в нагрудный карман жилета. — Ночь боёв сегодня. Вот билеты.

— О, да, блядь! Я так ждал ещё одной ночи боёв. Прошлая была...

Я вскинул ладонь.

— Да-да, все помнят прошлую.

Хоторн захохотал, качнув головой:

— Не уверен, босс. Тот бедолага… думаю, он теперь даже своего имени не помнит.

— Ага? Ну, ринг — это не хуйня для позёров, — рявкнул я.

На прошлом мероприятии случился небольшой… инцидент. Один петушок очень быстро усвоил урок: не выпендривайся и не тренди, если не можешь держать удар.

И держи, сука, подбородок прикрытым.

— Я хз, почему ты всё время огрызаешься на нас, босс. Мы вообще-то твои единственные друзья, — буркнула Бриар, открывая коробку пончиков.

Но крышка едва поднялась, как она и Хоторн одновременно взвизгнули и отпрыгнули назад:

— Ч-что за херня?!

— Это ёбаный пиздец, — выдавил Хоторн, едва не блеванув.

Мгновенно я весь напрягся. Сфокусировал слух, подошёл ближе.

— Блядство какое… — пробормотал я, увидев, что их так дёрнуло.

Пончики там были, но все покрыты плесенью, кишащие червями и муравьями.

— Сожги это за магазином. Мне нужно кое-куда позвонить. И дай знать, если заметишь что-то подозрительное снаружи.

— Есть, — Хоторн захлопнул крышку с гримасой отвращения и исчез с коробкой на заднем дворе.

— Ты как, Бри? — спросил я.

Она подняла глаза и закатила их:

— Если ты думаешь, что это самое ебанутое, что я увидела на этой неделе, значит, ты плохо знаешь город, в котором мы живём, босс.

— Туше, — буркнул я и пошёл к себе.

Я бы никогда не признался Хоторну или Бриар, но рад был, что они у меня есть. Да, они часть банды, но работают чисто: стригут, бреют, держат барбершоп в порядке.

Хоторн со мной почти с самого начала.

Понравился мне сразу — вкус у него был отличный, весь в духе середины прошлого века. Ценю мужчин, которые следят за собой. Парня я обучал сам: он пришёл без навыков, но схватывал всё так, будто делал это в прошлой жизни.

Бриар же была, блядь, катастрофой, когда впервые появилась. Отца нет, мать — наркоманка, потеряла над ней опеку, когда девчонке было тринадцать.

И, как истинная маленькая фурия, Бри сбежала после первого же приёмного дома — после того как ткнула приёмному папаше в хер палкой.

Да, палкой из леса. Да, в хер.

Он хотел сделать с ней очень, блядь, плохие вещи.

Маленькая воительница смылась, прыгнула на паром и оказалась здесь, в Порт Блэке.

Нашёл я её холодным утром — она лежала прямо на ступеньках «Край», как скелет. Не собирался пускать, но когда перешагнул через неё, чтобы открыть дверь, она процедила:

«Бессердечный ублюдок с зачёсом-под-клоуна».

Ну… даже я признал: для ребёнка это было охуенно меткое оскорбление.

В общем, она стала нашим подмастерьем. Прирождённый талант.

Прошло три года — и я, и Хоторн свернули бы за неё горло кому угодно. Лояльных, трудолюбивых и надёжных людей я берегу.

Настроение чуть отпустило, когда я зашёл в свой кабинет.

Махагоновые стеллажи, широкое массивное дерево стола, мягкий запах древесины и кожа честерфилдского дивана. Промышленный стиль продолжался от зала до офиса — открытые трубы, цвета, свет. Но именно здесь мне было проще всего дышать и думать.

Правда, запах был слабее обычного.

Я сразу зажёг одну из своих кастомных свечей — заказывал у лавки за углом.

Кровавый апельсин и кедр.

Аромат растёкся по комнате, как привычный хлыст по спине — резкий, но родной. Напоминающий о вещах, от которых я давно должен был забыть.

Но я — мазохист. Я уже смирился.

Со вздохом опустился на кресло и уставился на конверт. Почерк не знаком. Взял нож-открывашку — рукоятка в виде демона из хрусталя, подарок одной… персоны когда-то.

Карточка белая, пустая. Ни намёка.

Открыл.

Почерк — как куриные царапки. От одного вида по коже мурашки. Будто писал ребёнок. Ни один взрослый, блядь, так коряво бы не вывел буквы.

Я снова пробежался взглядом по единственной строке, и по коже действительно поползли мурашки:

«Я знаю то, чего не знает больше никто…»

Я перечёл это, наверное, сотню раз. Вперёд-назад, вперёд-назад.

Блядь.

Такого быть не может. Невозможно. Мы были осторожны. Чересчур осторожны. Почему сейчас? Что это вообще значит?

И при чём, нахер, эти ёбаные пончики?

Откинувшись на спинку кресла, я включил комп и быстро открыл доступ к камерам наблюдения. Если повезёт — поймаю кадр этого притаившегося ублюдка.

Прокрутил назад, увеличил скорость — стоп на 5:36 утра.

Кто-то в чёрном с ног до головы — невозможно понять ни рост, ни телосложение — ставит коробку. На лице — балаклава. Конечно. Никаких волос, никаких черт.

Мои глаза выискивали в кадре хоть что-то ещё: машину, второго человека, тень… И тут тот тип дёрнулся — резко, как будто увидел что-то такое, от чего яйца ушли в пятки — и поспешно отскочил назад.

Что, блядь, ты там увидел?

Я перемотал и включил в реальном времени. Справа от двери что-то… дрогнуло. Тонкая рябь, будто смотришь сквозь газовый утечку.

Что это, мать его, было?

Телефон зазвонил, оторвав меня от экрана.

На дисплее высветилась фотка Эшланда — очередное селфи, где он посылает воздушный поцелуй. Тупой ублюдок постоянно менял контактную фотографию. В этот раз хотя бы не его жопа, не сосок и не хрен.

Я закатил глаза, принял вызов, откинулся на спинку.

— Чё?

— Это ты так встречаешь своего лучшего друга?

— Иногда ты меня реально, блядь, бесишь, Эш.

Тишина после моей оговорки ударила, как кулак в солнечное сплетение.

— …Извини, брат. Привычка.

Он вздохнул.

— Ага. Просто следи, чтоб ты не ляпнул так при ком-то ещё.

— Ты серьёзно думаешь, что он не знает? Эш… да брось.

Он проигнорировал. Не удивительно — о семье он говорил только когда его прижимали к стене.

— Ладно. Мы скоро вернёмся. Ты уже покопался в том, о чём я просил?

Мне не нравилось, как он ушёл от темы, но ладно — я уважал его границы. Я открыл новый экран, быстро просмотрел.

— Ни хера выдающегося. Но гляну глубже, не волнуйся. Она что-то подозревает?

— Да нет. Но она вообще свой телефон почти не использует. Это странно, да? У девчонок в клубе эти штуки чуть ли не приросли к рукам.

— Если там есть что найти — я найду. Нам нельзя светиться. Мы слишком близко к финалу, Эш. Думай головой, не хуем.

Он фыркнул:

— В сексе нет ничего плохого, брат. Ладно, мне надо идти. Постарайся сегодня не беситься — ночь боёв, всем нужно быть в форме.

Мы отключились, и я снова уставился то на долбаную открытку, то на данные с телефона Палмер. Я любезно — очень любезно — клонировал её устройство, так что теперь видел всё. Любой входящий, любое обновление — мгновенно у меня на экране.

С выдохом я достал маленький ключ, открыл глубокий ящик стола и вытащил металлический кейс.

Код. Отпечаток. Сканер сетчатки.

Крышка поднялась.

Я провёл пальцами по маленьким колбам с зелёным газом — тем, что должен был перевернуть всю нахрен игру. Только через мой труп какая-то острорылая ведьма сорвёт нам финишную прямую и устроит пиздец.

Она останется здесь — временно — потому что знает, кто мы. Но мне нужно узнать, кто она сама, откуда взялась, что умеет и представляет ли угрозу. Сохранить свою банду, своих братьев — было для меня важнее всего.

Один раз меня застали врасплох.

Один. Единственный.

И…

Я стиснул челюсть, когда в голове вновь вспыхнули те карие, до ужаса пустые глаза. Глаза, которые преследовали меня все эти годы.

Тогда я дал себе клятву.

Больше меня не поймают.

Никогда.

Со мной нет второго шанса.

Нет «может, исправится».

Нет «я передумаю».

Предал меня?

Подставил?

Можешь считать себя ёбаным призраком — ты мёртв. Для меня.

Навсегда.

Я сохранил видео, но отправлять его остальным не стал. Нечего заранее поднимать панику из-за того, что может быть тупым розыгрышем.

Желудок говорил, что ни хрена это не розыгрыш. Но даже если так — если кто-то действительно что-то узнал… Я попытался убедить себя, что это не проблема. Я десять лет это себе повторял. Хуже от этого ложь не становилась.

Блядь.

С тихим стоном провёл ладонью по лицу.

Некогда было сейчас ебать себе мозги. Впереди была ночь боёв, надо готовиться.

Последний взгляд на колбы — и я закрыл кейс, спрятал его в привычное убежище.

— Босс? — Хоторн просунул голову в дверь осторожно. — Я стучал несколько раз. Всё норм?

Стучал? Чёрт, даже не услышал.

— Ага, пацан. Всё под контролем. С тем дерьмом разобрался?

— Да, вынес, сжёг. Хочешь, поставлю пару ребят постоять тут пару ночей? На случай, если это повторится.

Я кивнул и поднялся, убирая телефон в карман.

— Умно. Двух-трёх низких рангов хватит. Сегодня основная масса нужна будет на бои.

— Тогда увидимся вечером, босс.

Он ушёл в подсобку, наверняка за добавкой кофе.

Я прошёл в зону стрижек и увидел Бри, заплетающую какой-то мелочи косички.

— Йо, и тебе прощай, босс! — гаркнула она, и я с трудом сдержал смех от реакции пацана, на котором она тренировалась: тот чуть из стула не выпал.

Иногда мне казалось, что Бри делает всё ради эффектности.

Я продолжил идти, и, уже почти выходя за дверь, махнул назад рукой. Наполовину. Так, чисто чтоб не ныл никто.

Чёрт. Ненавижу пустую болтовню.

Какого хуя я вообще решил открыть барбершоп? Вся работа — болтовня.

Бри постоянно талдычит, что это у меня «образ такого сурового мужика». Что внутри я «добрый пушистый заюшка».

Да чтоб я сдох.

Ладно. Не время.

Было ещё несколько часов. Можно подремать и набраться сил.

Сегодня они понадобятся.

Эш, Феликс и я громко включили музыку, летя по трассе в сторону Долины. Там, на заброшенной частной земле, стоял старый сарай — нейтральная территория. Городские банды давно превратили его в место перемирия. Насилие — только в ринге. Нарушил — твоего лидера опускают публично.

Разрешались только любовные разборки, но и их старались пресекать: мужики, рвущие друг друга из-за киски, — ещё терпимо. Но когда бабы начинают драться за хер — это был ад. Если всех таких карать, никто бы не приезжал. Поэтому я держался от этого дерьма подальше.

Я приехал драться — и только.

Я повернулся назад, на Феликса, раскинувшегося на сиденье.

— Ну как ты?

— Отлично, брат. Даже больше чем отлично. Настроился, нахуевертил полотно красками, получил горячий секс... я заряжен. А ты? Готов?

Я хрустнул шеей и отвернулся, игнорируя ненужные подробности о сексе.

— Я всегда готов.

— Ого-го-го, петушок самоуверенный. Осторожней, — протянул Эш, переключая передачу. — Самонадеянность — прямой путь вылететь зубами вперёд.

— План какой? — Феликс наклонился вперёд, глядя на нас по очереди.

Эш фыркнул.

— Ты всегда так делаешь, Ликс. План мы обсуждали тысячу раз. Ты думаешь, он изменился за последние, — он посмотрел на часы на консоли, — четыре сраных минуты, что прошли с последнего раза?!

— Я нервничаю, ты, сука, пиздюк, — огрызнулся Феликс. — А ну быстро перестаньте быть двумя шоколадными крошками на говнотворожке и скажите план!

Вот это уже зацепило Эша.

Он, этот дегенерат, реально прыгнул на заднее сиденье, полностью отпустив руль.

— Эшланд! Ты, блядский идиот! — я схватил руль и выровнял SUV за мгновение до того, как мы улетели в канаву.

— Ну что, повторишь, Ликси? — протянул Эш, при этом ему было абсолютно похуй, что у нас больше нет водителя.

— Да пошёл ты, — рявкнул Феликс.

О, святые Орионы.

Эшланд уже наполовину перелез назад, шипя и обещая «въебать вежливость обратно в его мозг», а машина начала скатываться с холма, набирая скорость.

— Говно, — выдохнул я, перелезая через консоль и падая в водительское сиденье как раз к тому моменту, когда Эшланд простонал.

— Да, маленькая сучка… Хотел пиздеть? С трудом пиздишь, когда у тебя мой жирный хрен в глотке, да?

— Вы ебанутые псы! — заорал я. — Как будто мы НЕ В ДВИЖУЩЕЙСЯ, МАТЬ ВАШУ, МАШИНЕ! Не могли, блядь, остановиться — и потом уже кормить его хуесендвичем, придурок?!

Эш заржал так, что я реально захотел его придушить.

— Это не моя вина, Роудс. Ты слышал, как он со мной разговаривал.

— Ай блядь, зубы, ещё раз так сделаешь — и пожалеешь, — зашипел он.

— Если ты ЕЩЁ РАЗ такое выкинешь — пожалеешь! — рявкнул я, глядя на него через зеркало.

— Я Эша первый раз услышал, блядь… — пробурчал Феликс, слова там, понятно, приглушённые.

— Я не тебе говорил, Феликс! — процедил я.

Эш поднял голову, посмотрел мне в глаза в зеркале:

— Тебе бы тоже хуй отсосали, мужик. Тебе бы пошло на пользу.

Глаза у него закатились, и я резко отвернулся, хмыкнув, снижая скорость — старый просёлок уже маячил впереди.

— На колени, Ликси. Пусть Роудс посмотрит, что он теряет, когда мой член долбит тебе глотку.

Я вписался в поворот немного резковато, их синхронное матюканье только порадовало — и я специально поймал каждую яму на дороге.

— Я бы воздержался от пихания своих органов в чужие тела, если не хочешь неожиданных болевых сюрпризов! НЕ ЗАЕБЫВАЙТЕ МЕНЯ! — рявкнул Феликс.

Показался, наконец, на сиденье, рыжий, лохматый, ошалевший:

— Пожалуйста, пожалуйста, выеби кого-нибудь сегодня, ты, ворчливый ублюдок.

Я показал им обоим средний палец и притормозил у амбара.

Главам полагались лучшие парковочные места — и наши два уже ждали, как всегда. Территория кишела людьми, машинами, шумом.

Я заглушил двигатель и оглядел толпу у входа. Пара наших ребят там была, но они нас не видели — у нас стекло наглухо чёрное.

— Ладно. Погнали.

Я вышел. Двери сзади — не открылись.

Наклонился:

— Эй, чё вы— … Да чтоб меня.

Как они ТАК быстро перемещаются?!

— Сначала я кончу тут, — ухмыльнулся Эш и шлёпнул Феликса по жопе так, что я едва не прыснул. Другой рукой он направил свой хрен — и вошёл ровно в тот момент, когда я захлопнул дверь.

Ну да. Возможно, мне реально стоило кого-нибудь выебать.

Я поправил собственное хозяйство, обошёл назад, открыл багажник, взял тренировочную сумку.

— Все эти люди знают, что я прямо тут, в машине, трахаю тебя, как грязную конченную дырку, — донёсся до меня Эш.

Да блядь…

Я закрыл багажник и пошёл к боковой двери, решив пока игнорировать толпу.

Они мне как братья, но… смотреть, как они трахают друг друга?

Не то.

На фоне сегодняшней паранойи — вообще не то.

Я распахнул боковую дверь.

Ударило сразу — запах пота, перегретого воздуха, алкоголя, возбуждения. Толпа вела себя как стая, готовая к крови.

Игнорируя всех, прошёл к своему шкафчику и кинул сумку. Здесь, за кулисами, шло самое ценное — болтовня.

Файтеры. Их друзья. Их шлюхи. Их парни. Их дилеры.

Трава, молли, бухло — всё, что развязывало языки.

А мне нужен любой слух, любая утечка.

— А вот и он! Я уж думала, когда же ты появишься, красавчик!

Я даже повернуться толком не успел, как меня утопили лицом в самых больших сиськах в этой грёбаной вселенной.

— Присцилла… — пробормотал я куда-то в декольте, пытаясь всосать хоть каплю воздуха.

Отпустив меня, Присцилла удержала на расстоянии вытянутой руки.

— Это что за обращение к королеве, сахарок? Я же тебя учила манерам.

Я усмехнулся:

— Прошу прощения, Королева Присси. Простишь?

Её тёмная кожа блестела — буквально блестела — от глиттера и… я присмотрелся… малюсеньких кристаллов вокруг нижних ресниц.

Она подняла одну густую, идеально выведенную бровь, подбородок задрала.

Хер поймёшь — она собиралась мне втащить или поцеловать.

Она изучала меня пару секунд, держа выражение строгой богини… и потом снова расцвела своей привычной эксцентричной, бешеной улыбкой.

— Разумеется, разумеется. Я подошла сказать тебе о сегодняшних боях.

Королева Присси была HBIC на всех вечерних боях. И единственная причина, по которой я вообще знал, что это Head Bitch In Charge — в том, что у неё была лента с этим текстом.

Талон уже полгода пытался её спиздить — безуспешно.

Она была вне банд, нейтрал… хотя я знал, что нас она любила больше всех.

— Ну? Кого сегодня размазываю? — хрустнул я костяшками и пошёл за ней к столу, где она вела свои записи.

— Ммм… какой-то парень по имени… Скиппи, — протянула она и посмотрела на меня из-под радужных, настолько толстых ресниц, что ими можно было грести цемент.

— Скиппи? — я моргнул. — Я с кем дерусь? С мужиком или с его джек-рассел-терьером?

Присцилла кашлянула, пряча низкий взрывной смех:

— Он из команды Стервятника. Никогда про него не слышала. Удачи. Ты шестой бой.

Стервятник — главарь банды в сорока пяти минутах к югу от Порт-Блэка.

Говорили, куда он явится — там потом трупы падают пачками. Мне лично куда больше нравилась версия, что он выглядел как чёртов дохлый гриф с дряблой шеей и клювом вместо носа. Плечи сгорблены… ну да, прям картина: гриф трахнул шлюху и родил этого выродка.

— Спасибо, Королева. Увидимся там, — подмигнул я и направился обратно к шкафчику.

Присел, расстегнул сумку — в поиске тейпа и воды.

И застыл.

Сверху моих вещей лежал маленький голубой конверт.

Я поднялся, огляделся. Если кто-то пялится или наблюдает — я это увижу. Но никто не таращился прямо на меня. Я снова присел, резко схватил конверт, открыл. Та же белая пустая карточка.

Но фраза — другая.

Секреты — это рак. Вот тебе правда.

Я знаю твой.

Они никогда не предназначались тебе.

ЧТО. ЗА. ХУЙНЯ.

Рука дрогнула.

Карточка выскользнула обратно в сумку. Я провёл ладонью по вспотевшему лбу.

Как? Как они узнали?

Это плохо. Очень, очень плохо. Нужно найти, кто это делает — и убрать. Без вариантов.

Я подавил внутреннюю панику, выпрямился до полного роста.

Отправитель здесь. Сейчас. Где-то рядом.

Если этот мудак думает, что сможет залезть мне в голову, выбить меня из колеи перед боем — ошибается в корне. Я выйду в ринг и разорву Скиппи как мокрое полотенце. Я добуду инфу, которую нам нужно получить насчёт Скорпио и его жалкой попытки сунуться на нашу территорию.

И я выясню всё об этой маленькой ведьме — и почему она такая особенная.

И тут в голову легла тёмная, неприятная мысль.

А вдруг… она связана с этим?

Она появляется — и сразу начинаются записки?

Слишком уж удобно.

Совпадений я, блядь, не люблю. И не верю в них.

Мой демон довольно заурчал — предвкушая, что мы будем делать то, что умеем лучше всего: ползать по теням и выкапывать чужие тайны, которые никому не должны были стать известны.