Дембель Советского Союза

Глава 5

Начало июня выдалось богатым на события.

В Иране умер аятолла Хомейни. Ровно в назначенный судьбой срок, предсказания никак не повлияли и не изменили этот печальный факт.

Китайские власти жестко и эффективно разогнали многомесячный митинг на площади Тяньаньмэнь, на этот раз обойдясь без жертв, или если быть совсем точным, не допустив появления мифа о тысячах невинно убиенных. Судя по всему, в этой реальности «события на площади Тяньаньмэ́нь» не попадут в учебники истории и энциклопедии.

Еще в начале июня в Реутове похоронили вдову академика Челомея. Проститься с супругой легендарного конструктора, основателя ОКБ-52, позже превратившегося в НПО «Машиностроения», пришел весь город, кроме тех, кто на вахте. Бескрайнее человеческое море из тысяч человек. Милиции пришлось организовать оцепление и перекрыть прилегающие улицы, иначе случилась бы настоящая давка. Во всех цехах объединения остановили работу, чтобы почтить память выдающегося человека и его супруги минутой молчания, затем трижды прозвучал пронзительный и тревожный заводской гудок.

Даже меня, прожженного циника, закаленного десятилетиями постсоветской жизни пробрало до глубины души. Представить такое в России будущего я бы не смог, при всей свой богатой фантазии. Другие кумиры, другие судьбы, да и люди другие стали.

Не все события первой половины июня были печальными. Не случилась катастрофа в Аше, где в моей исторической реальности два встречных пассажирских поезда сгорели во время взрыва газопровода. Больше тысячи спасенных жизней — это просто здорово. Забываю, только, поинтересоваться у генерала Леонтьева, в чем же была причина истинная катастрофы? Случайность или готовился теракт?

Удалось запустить все три квеста. Успех вышел невероятный, к концу первой недели работы аттракционов желающие записывались уже на конец июня. Воодушевленное начальство стало намекать, что неплохо было бы расширить ассортимент квестов, но из-за катастрофической нехватки времени у главного режиссёра и сценариста, идея поддержки не получила.

Приятная новость обнаружилась на страницах газеты «Советский спорт»: нижневолжское «Динамо» стало чемпионом СССР по гандболу. В моей реальности такого не было, в прошлый раз земляки скромно ограничились серебром. Подозреваю, что эта неожиданная победа исключительно моя заслуга. Товарища Юдина еще в мае пригласили тренировать дублеров, а вместе с ним в дубль попали четверо учеников нашей школы. В том числе брат мой, Мишка. За основной состав новички не успели сыграть, к сожалению, попали на самый конец чемпионата, но пользу принесли ощутимую. На их примере Юдин демонстрировал новые тактические приемы и схемы, и, судя по результату, их успешно применили.

Мелочь, как говорится, а приятно.

Подробности успешной карьеры брата поведал батя по телефону. По его словам, Миха уже осенью гарантировано будет играть за основной состав. Но звонил я не сколько из-за интереса к спортивной судьбе брательника, а совсем по другому поводу.

— Батя, как ты смотришь на то, чтобы получить Ленинскую премию?

После секундной паузы невидимый абонент на другом конце провода весело поинтересовался:

— Чего так скромно? Звезду Героя социалистического труда нельзя сразу?

— Нет, звание героя соцтруда я уже Петру Васильевичу обещал. Не дадут на одну семью сразу две. Но, если не ошибаюсь вместе с премией орден Ленина полагается. Устроит?

— Кх-гм… Эээ… Насчет Петра — серьезно?

— Такими вещами разве шутят? Как у него там дела, кстати? Строительство начали?

— Заезжал на прошлой неделе, весь в делах, спит по три часа в сутки, планов громадье, жалуется, завал по всем фронтам. Настроение оптимистичное.

— Привет передавай. В конце месяца наведаюсь, посмотрю, как у него дела.

— Дык, туда два часа ехать, обратно столько же — считай, день ушел. Ты на сколько прибудешь? На неделю?

— На пару дней максимум. Больше не получится. Но к дядьке в передовой колхоз «Красные баррикады» ехать надо обязательно, вы не обижайтесь только, что дома так мало побуду. Может в августе отпуск выпрошу перед учебой.

По официальной версии для родителей я числюсь абитуриентом, готовлюсь к поступлению, одновременно подрабатываю в доме культуры.

— Как насчет премии и ордена? Передумал уже? Маме можно обещать новый мебельный гарнитур или подождать?

— Бать, я серьезно. Вопрос по твоему профилю. Ты месторождение в Майске хорошо знаешь?

— Гм. Неожиданно. Решил пойти по папиным стопам? В последнее время ты меня удивляешь, с каждым разом все больше.

— Батя, межгород капает. Давай, ближе к делу. Ты должен знать о нём.

— Знаю, конечно. Не так, чтобы хорошо, но в общих чертах. Чего надо-то? Если нужны точные данные, то в геологоразведке уточню, мы буровики больше, в голове лишнее не держим. Майск — это в Туркмении, недалеко от Каспия. Открыли в семидесятом. Добычу начали лет десять назад. Большое месторождение. Что-то ещё?

— Спасибо, это я и так знаю. Навскидку, вспомни главные отличия от нашего Аксарайска?

— Гм. Содержание серы и глубина залегания отличаются. А так похожи, одна геологическая структура. Прикаспийская. Наш комбинат, по сути, серу производит, немного дизтоплива и бензин, газ — попутный второстепенный продукт. В Майске добыча и транспортировка газа идет, как основной процесс.

— Спасибо, буду знать, — на самом деле мне это и так известно еще из прошлой жизни, но лишний раз шокировать родителя не хочется. — Сера нас пока не интересует. Ключевое отличие — у нас подсолевое газоносное месторождение, а в Майске — надсолевое. Поэтому у них глубина буровых скважин — два километра, у нас — от трех и глубже. Так?

На другом конце междугороднего провода повисло молчание. Батю понять можно, на комбинате не всякий инженер, если он не с «Бургеологии» или с «промыслов» знает о структуре месторождения, а здесь родной отпрыск, еще год назад отчисленный из рыбного института за неуспеваемость, оперирует такими понятиями, причем осознанно.

Следует пояснить, откуда эти самые познания у меня взялись. Понятное дело, от родителя, от кого же ещё? Только не сейчас, а в будущем.

Когда в начале двухтысячных было открыто гигантское газовое месторождение Галканыш, то именно наши буровики и специалисты с Аксарайска вели там геологоразведку и разведочное бурение. Батя к тому времени как раз перешел на должность зама в «НижневолжскБурГеологию», поэтому непосредственно причастен к этому процессу. Правда, к тому времени ему уже было под шестьдесят, поэтому в Туркмению он не поехал, мать не пустила. Условия в туркменских степях даже для молодых и здоровых людей достаточно экстремальные, а для предпенсионного возраста — категорически неподходящие. Хотя платили там здорово — порядка двух тысяч долларов, что для того времени было запредельно много.

Батя, хоть, и не поехал в Минару (незалежные туркмены к тому времени уже переименовали город Майск), естественно был в курсе всех подробностей, и даже пытался Мишку сагитировать «махнуть на заработки».

Уникальность месторождения Галканыш в Майске в том, что его открывали дважды. Один раз в советское время, второй раз в 2008 году. Дело в том, что оно — двойное! Верхний слой, с достаточно крупными запасами газа, разведали и начали добычу еще во времена Брежнева. Но самое вкусное оказалось на глубине от трех километров, под соленосным слоем. Огромное, можно даже сказать, гигантское месторождение газа, более, чем на двести миллиардов кубов.

Почему сразу не догадались пробурить глубже? Сейчас трудно сказать. Наверное, обрадовались, тому, что уже нашли. Да и добывать с двух километров в разы проще и обычно дешевле. Но Галканыш уникален еще и тем, что газоносный слой здесь невероятно «толстый» — более километра, поэтому добыча оказалась очень выгодной.

В качестве приятного бонуса: сразу после этого там же нашли нефть. Не самые большие запасы в стране, примерно триста миллионов тонн, но зато какой! Это оказалась чистейшая нефть высочайшего качества, лучшая на всей территории бывшего СССР, практически без примесей.

Так что когда я намекал на Ленинскую премию, то нисколько не преувеличивал. За такое месторождение всем причастным наград хватит. Наши, по сути, его и открыли, только через двадцать лет в будущем. И теперь месторождение достанется всему Советскому Союзу, а не очередному Туркменбаши на прокорм. Только и всего. Справедливо со всех сторон зрения. И вообще, нефиг было Майск переименовывать в Манару какую-то. Город с самого основания так назывался. Может, я тоже был бы не против, чтобы его в Морозовск переиначили, но скромность не позволяет.

Отцу пришлось поведать байку, что я познакомился в Бауманке с командой разработчиков, которые создали чудесную программу для ЭВМ. И эта программа обсчитала и предсказала, что в Туркмении под Майским месторождением находится еще одно, в разы крупнее, гигантское газовое Эльдорадо на сотни миллиардов кубов. Разделяет их лишь соленосный пласт, а на глубине от трех до четырех кэмэ находится «жирный» газоносный слой фантастической продуктивности.

— Ты хочешь сказать, что Майское месторождения — точная копия нашего, только в разы крупнее? — наконец батя сформулировал мысль вместо меня. Кристально четко и ясно. В точности, как в моем будущем, только на несколько десятилетий раньше.

— Именно! У нас верхний слой надсолевой бедный, поэтому стали бурить глубже, а там сразу наткнули на богатые газоносные слои, обрадовались и решили глубже не лезть, посчитали, что выйдет дороже и тяжелее. На самом деле, там богатейшие залежи.

— Неужели может быть всё так просто? Почему никто не дошел до такой очевидной мысли раньше?

— Никому не нужно было. Нынешних запасов на тридцать лет хватит. Когда они истощатся начнут, тогда и полезут на глубину. ЭВМ — бездушная машина, ей без разницы экономические расчеты, задачу дали, она посчитала. С вероятностью близкой к ста процентам выдает новое гигантское месторождение непосредственно под старым на глубине от трех до четырех километров.

Труднее всего оказалось убедить отца в том, что именно Нижневолжская геологоразведка будет заниматься этим проектом. Пообещал приехать и рассказать лично, по межгороду такие вопросы обсуждать неудобно и опасно. Хоть и разговаривал я с телефона в квартире товарища Петрова, но не по защищенному каналу, а по обычной междугородней связи, так что компетентные органы при желании вполне могут прослушать. При этом не факт, что это будут дружественные компетентные органы.

Среди череды побед и достижений закралось досадное поражение на личном фронте, и что самое обидное — из-за глупой случайности, которую никак нельзя было предугадать.

Вторая попытка охмурения Ирины Викторовны, нашей знойной красавицы-балетмейстерши, закончилась грандиозным конфузом.

По моему плану, как обычно гениальному и безупречному, директор клуба должен был поручить Ирине подготовку вечера советско-испанской дружбы. Поводом для этого события стала героическая оборона республиканцами острова Тенерифе в июне 1939 года. Событие это выдуманное, поскольку гражданская война в Испании к тому моменту уже успела закончиться, а праздновать полувековой юбилей с опозданием в несколько месяцев нелогично. Да и войну ту республиканцы проиграли, поэтому пришлось выдумать новую героическую дату, в надежде, что при отсутствии Интернета разобраться было оно или нет в реальности, почти невозможно, если ты не профессиональный историк, конечно.

Действительно, поначалу все шло идеально. По рекомендации Иосифа Давыдовича знойная брюнетка обратилась ко мне, как специалисту по испанским танцам.

Поначалу скептически отнеслась, но после первых минут занятий, удивленно обнаружила, что кабальеро и впрямь умеет двигать поршнями в такт музыке. И если с голосом и музыкальным слухом у меня — классическая дружба с медведем-топтуном, то занятия танцами мне нравились и удавались. Чувство ритма при таком музыкальном слухе почему-то сохранилось в норме, координация и физические кондиции превосходные, испанские учителя были прекрасны, да и занимался с большим удовольствием. К тому же, деньги уплачены были немалые, в валюте, а я, как истинный прирожденный торгаш, привык всегда выжимать из оплаченного максимум. Поэтому тренировался до седьмого пота, да и перед Машкой не хотелось ударить в грязь лицом. Машка — это жена моя бывшая, если кто забыл.

В первый день показалось, что я произвел неотразимое впечатление, и мадам уже готова пасть в мои объятия. Пусть даже без гитариста, всего лишь под магнитофонную запись, но я показал, все, на что способен. Резкие повороты корпуса, сильные всплески рук, подобные мечам тореадора, подтянутая спина, гордо выпяченная богатырская грудь, агрессивная постановка тела — все как учили, за мои кровные евро, между прочим. Настоящий «байлаор» — танцор, по испански.

Конечно, истинное фламенко без «токе» — музыкального сопровождения, без «канте» — живого пения — это профанация в чистом виде. Но как «байле» — танец очень неплохо получился, по крайней мере, мне так показалось.

На второй день занятий я решил «усугубить», как любил выражаться бывший генсек Горбачев. В ход пошло «сапатеадо» — отбивание ритма каблуками, «питос» — прищелкивание пальцами (между прочим, месяц учился) и даже «пальмас» изобразил — это ритмичные хлопки ладонями, только в удвоенном ритме от основного.

Затем пришла очередь для пасадобль. Это очень страстный танец, стилистически похожий на схватку быка и тореадора. Очень волнующий, горячий и чрезвычайно возбуждающий. После такого — без вариантов любая дама — ваша на веки! Или на вечер, при желании.

Однако, что-то пошло не так. Конечно, Ирина была хороша, восхитительна и танцевала просто бесподобно, но почему-то вместо сексуального влечения накатила тоска. Под жарким небом Андалусии точно также когда-то мы танцевали с Машкой.

Партнерша почувствовала изменение настроения и остановилась. Желание продолжать пропало окончательно.

— Зачем тебе нужно это?

— Ты о чем?

— О цирке, который устроил.

— Не понимаю. Объясни пожалуйста.

— Все прекрасно понял. Иосиф Давыдович тебя сдал с потрохами. После того, как прижала его к стенке. Сказки про юбилей обороны острова Тенерифе рассказывай деревенским дурочкам. Моя бабушка родилась в стране басков, прадед воевал на стороне республиканцев, затем их вывезли в СССР. Неужели ты думал, что я не знаю когда закончилась гражданская война в Испании?

Вообще-то именно так я и думал. Шанс, что Ирина окажется внучкой эвакуированных из Испании революционеров: один на миллион. Хотя, мысленно нечто «испанское» в ней определил сразу, подсознание на удивление точно сработало, в отличие от мозга, занятого слюноотделением при виде жгучей брюнетки.

С ужасом понял еще одну вещь: танцевала Ирина прекрасно. Если в первый день она искусно скрывала свой талант, то сегодня асфальтовым катком проехала по моему честолюбию и зазнайству. Занятый самолюбованием, я не понял сразу, что именно происходит, и только потом осознал, как ловко меня развели и посадили в лужу.

— Все плохо?

— На удивление, не так ужасно, как могло быть. У тебя определенно проблемы с музыкальным слухом. Твой танец больше похож на хорошее, качественное, но спортивное выступление. Фламенко — это танец души, а не тела. Хотя некоторые моменты удивительны. Поразительно, где ты им мог выучиться.

— Жалко. Хотел произвести на тебя впечатление.

— Не стыдно?

— Нисколечки. Ты мне очень нравишься, почему я не могу поухаживать за красивой незамужней девушкой.

— Пфф. Еще один малолетний ловелас. Найди себе ровесницу, не устраивай дешевый водевиль, я на четыре года старше, у меня есть жених, которого люблю. Так понятнее? Та, девушка из МВТУ, симпатичная, молодая, к тебе не ровно дышит. Полина, кажется. Чем тебя не устраивает?

— Ха. Все-то ты знаешь и замечаешь. Даже имена моих поклонниц! Значит, не равнодушна ко мне, интересуешься? Про жениха наверняка выдумка, никто его в глаза не видал!

— Невероятное самомнение, — рассмеялась испанская красавица. — Полина в нашей столовой постоянно обедает. Её давно все тут знают, она же сутками в нашем клубе, как прописалась. Недавно подсела ко мне за столик, про тебя расспрашивала. Так что, успокойся, не в моем вкусе ты. Слишком наглый, самовлюбленный и невоспитанный.

— Не поверишь, именно с таких слов обычно начинается большое и сильное взаимное чувство! Можно тебя проводить сегодня вечером до дома?