Дембель Советского Союза

Глава 31

Ящик пива я не выиграл. Но только потому, что Славик не захотел спорить. Как истинный шахматист он просчитал все ходы наперёд, и сделал вывод, что план мой сработает с высокой вероятностью. Так оно и вышло!

Иринка примчалась через час. Взмыленная, взволнованная и перепуганная. Неотразимо прекрасная и желанная. Именно из-за этой неотразимости мой план провалился с оглушительным треском. Изначально я должен был изображать безнадежно умирающего, требующего женской заботы и ласки, но как только добыча оказалась в пределах досягаемости, разум мой помутился и не выдержал искушения.

Забыв про «больную» руку и «сломанные» рёбра, обхватил ненаглядную красоту своими загребущими щупальцами и завалил на кровать. Через секунду Ирина осознала, какой я «больной» и тут же превратилась в беснующуюся фурию. Вы пробовали целоваться с нильским крокодилом в период паводка, когда начинается брачный сезон? И не пробуйте. Примерно тоже самое получите.

— Ааа! Ты чего кусаешься? — завопил я, чуть не лишившись кончика носа.

— Ну и дурак же ты, Морозов, — вырвавшись из объятий, мадам неожиданно успокоилась, поправила юбку и ехидно добавила. — Голову ты правильно забинтовал, но боюсь уже опоздал. Мозги наверняка уже все вытекли.

— Можешь говорить, всё что угодно. Теперь я точно знаю, что не безразличен тебе. Примчалась, как миленькая, бросив работу и наплевав на КЗОТ.

— Пфф. Думай, что хочешь. Свин неблагодарный.

— Ты так очаровательно ругаешься, что ещё больше меня заводишь. Может признаешь, что я тебе нравлюсь и мы тут же сольёмся в экстазе.

Иринка не выдержала и заржала.

— Язык — враг твой. Не умеешь ты ухаживать за девушками. Поэтому и отшивают тебя все подряд.

— Прямо-таки все? — сделал я вид, что обиделся. — И вообще, никто за тобой не бегает, сама сюда заявилась.

— Да? А кто духи польские через соседку подсунул?

— Они же вроде литовские? — удивился я.

— Вот! Ты даже надпись на коробке поленился прочитать. Заботливый ухажёр, называется. Или ты думал, что я не догадаюсь, кто картину решил подарить? С видами Барселоны!

— Понятия не имею, о чем ты, милая? Ты снова что-то путаешь, — пошёл в «отказ» я, опасаясь первого в истории общежития, смертоубийства.

— Хватит увиливать! Признавайся гадкий обманщик, зачем ты это все устроил?

— Корова не моя. С чего ты вообще решила, что это я причастен к живописи? Невинного оклеветать всякий может.

— Я не всякая! — рассвирепела мадам, став похожей на тигрицу, которой наступил на хвост русский турист. — Ты меня совсем за идиотку держишь? Там подпись автора стоит в уголке. Сорокин. У нашего художника-оформителя совершенно случайно точно такая же фамилия.

— Тоже мне, великий фламандец нашёлся. Ну Петя, ну дятел! Так подставить.

— Значит, все-таки ты? — электрический взгляд Горгона Викторовны мог бы заменить небольшую электростанцию. Миллион вольт — не меньше. Сжигает жертву в мгновение ока, если сам виновный не сгорит от стыда раньше.

— Каюсь. Бес попутал. Безответность тому виной. Готов искупить. Хотя, честно признаюсь, не понимаю в чем суть претензий. Сделать любимой девушке подарок — где здесь криминал?

Оправдания не помогли, меня приравняли к маньяку, обвинили в психической неадекватности, сравнили с пауком, который плетёт коварные сети и дергает за «ниточки души», чтобы «удовлетворить свои грязные похоти». После чего Ирина громко хлопнула дверью, так что штукатурка со стены посыпалась.

Блин, где она таких слов нахваталась? У Достоевского что-ли? В очередной раз подтверждается, что все беды у нас в стране от излишнего образования. Красивым девушкам оно категорически противопоказано. Хотя, признаюсь честно, умные красавицы мне нравятся больше, чем страшные дурочки, но и проблем с первыми хватает. За примерами далеко ходить не надо. Уверен, моя ненаглядная узнала о подарках и способе их доставки намного раньше, и лишь ждала удобного момента, чтобы использовать этот козырь с максимальной выгодой. Причём вчера это ей не мешало флиртовать и целоваться в парке на фоне отремонтированного фонтана.

С другой стороны, это же означает, что никакой серьезной обиды нет и возмущение наигранное, элемент взаимной игры.

Поскольку свидание не состоялось, то прогуливать рабочий день дальше не было смысла. Пока размышлял, что лучше подойдёт в качестве отмазки: бинт на руке или лейкопластырь на голове, вопрос решился сам собой. Появился капитан Петров и сообщил о желании высокого начальства меня видеть. После чего дал пять минут на сборы, не преминув заметить, что нормальные люди в рабочее время работают, а не на кровати валяются, и поэтому их не приходится искать по всяким общежитиям.

Из соображений секретности и безопасности встречи с начальством проходят в разных местах. В Кремль или на Старую площадь меня не приглашают, а жаль, любопытно посмотреть, как оно там внутри. Обычно это какое-нибудь здание или учреждение неопределенного назначения, куда мы подъезжаем с чёрного хода и в коридорах нет ни одного человека, кроме охранника. Лишь две серые «Волги» во дворе со шторами на пассажирских окнах выдают присутствие большого начальства.

На этот раз товарищ Лигачев приехал не один, в кабинете обнаружился товарищ Павлов, из чего я сделал вывод, что речь снова пойдёт об экономике. Самая нудная и неудобная тема, хуже только — споры о реформе армии с новоиспеченным министром обороны. Адмирал Чернавин не оправдал моих надежд, и вместо того, чтобы порубить сухопутные программы легким взмахом казацкой шашки, начал торговаться за каждый танковый полк и аэродром. О кораблях и авианосцах и говорить нечего. Ну зачем нам полтысячи военных аэродромов? Все равно, половина боевых самолетов у нас старых образцов, а оставшиеся устареют в ближайшее десятилетие и в войнах следующего века такая армада даром не нужна, хоть мне и самому их искренне жаль под нож пускать. Или в нашем случае — под адмиральский кортик, если быть точным.

— Проходите, Александр. Присаживайтесь, мы уж заждались вас.

Товарищ Павлов лишь кивнул вместо приветствия, как старому знакомому. Вид у него был уставший и измученный. Видимо непростое это дело — тащить экономику Советского Союза из болота.

— Все я понимаю, но почему нельзя провести совещание где-нибудь в Госплане? Пригласить руководителей министерства и ведомств, специалистов позвать, референтов, — с грустью, и вместе с тем раздраженно, прокомментировал обстановку встречи Валентин Сергеевич. — Что за тайная вечеря, мы же не большевики в подполье накануне революции девятьсот пятого года, в конце-то концов!

Лигачева эта тирада неожиданно развеселила.

— В самую точку, товарищ Павлов! Мы в своей стране оказались на полулегальном положении. Вынуждены скрывать свои планы и соблюдать конспирацию. Не только от врагов, но даже от соратников. Что касается товарища Морозова, то о его роли знают лишь несколько первых лиц государства и генерал Леонтьев. Больше никто. Компьютерный отдел прогнозирования — наше самое секретное подразделение, важнейший инструмент гибридной войны. Даже КГБ не в курсе.

— Я полагал, товарищ Морозов из Аналитического управления по линии комитета работает? Разве — нет?

— Аналитическое управление лишь обрабатывает их прогнозы и даёт свои рекомендации. Официальное прикрытие, ширма для отвода глаз.

— Вот, как? — Павлов заинтересовано посмотрел на меня, словно заново познакомился. Я в ответ лишь скромно пожал плечами — мол, понятия не имею, в чем меня обвиняют или, наоборот, хвалят. — Гибридная война — термин новый и мне не знаком, поясните о чем речь.

— Новый этап Холодной войны, её дальнейшее эволюционное развитие. Включает в себя новые методы информационной и медийной войны, идеологические диверсии, распространение деструктивных мифов и вредоносных идей. Качественное изменение пропаганды и степени промывание мозгов, как на Западе, так и либеральных ценностей внутри СССР. Плюс экономическое давление, санкции, создание очагов нестабильности по периметру границ, поддержка националистов, формирование пятой колоны среди интеллигенции и журналистов. И так далее и тому подобное.

— Спасибо, товарищ Морозов. Теперь понятнее. В принципе, ничего нового. Все это мы проходили во времена правления Рейгана.

— Вы правы, но сейчас происходит качественное изменение, переход информационных технологий на новый уровень. Грядёт эпоха всеобщих компьютерных сетей и свободного обмена данных. Впрочем, это отдельная большая тема для многодневного обсуждения. Наверное, у вас есть другие, срочные проблемы?

Павлов покряхтел, поерзал, видимо, июльская жара для при его грузности переносится тяжело.

— Егор Кузьмич советует адресовать все вопросы по ситуации в закавказских республиках лично вам. Скажу прямо, рекомендации вашего ОКП прямо толкают нас к экономической катастрофе! Не понимаю, почему вашим прогнозам так доверяют, но ситуация ухудшается с каждым днём, и очевидно, что ваши советы не дают результата.

Несколько секунд я пытался вспомнить, что такое ОКП, пока не сообразил, что это — отдел компьютерного прогнозирования, представителем которого я якобы являюсь. Очередная легенда прикрытия персонально для товарища Павлова. Понавыдумывали названий, скоро сами запутаемся, где я действительно работаю и чем занимаюсь. С другой стороны, шпионам тоже не позавидуешь.

— Валентин Сергеевич. Можете по-точнее сформулировать ваши тезисы. Экономическая катастрофа назревает где? Насколько мне известно, ситуация с финансами в СССР наоборот стабилизировалась, экспорт и внешнеэкономическая деятельность впервые за десятилетия приносит нам не убытки, а чистый профит. Долговая нагрузка снижается, западные кредиторы готовы нас на руках носить, предлагают очень выгодные условия. Да и внутри страны денежная политика впервые за многие годы вызывает оптимизм.

Опыт форумных баталий так просто не пропьёшь, как говорил один мой знакомый, более десяти лет посвятивший этому бессмысленному, но очень увлекательному занятию. У меня стаж интернет-баталий немного скромнее, но мастерство осталось. Поэтому сразу вычислил, где слабое место в аргументации нашего премьера.

— Мы говорим об экономической катастрофе в Закавказье. Которое является неотъемлемой частью советской экономики.

— Теперь понятно. Если быть точным, то вы говорите об Армении и Грузии? В Азербайджанской ССР ситуация не такая критическая, благодаря товарищу Алиеву, который жесткой рукой навёл там относительный порядок. Итого: мы имеем проблемы лишь в двух небольших национальных республиках? Так?

— Мне не нравится ваш подход. Это значимая часть экономики СССР. По итогам года мы можем получить падение промпроизводства на пять-семь процентов!

— Ну и что? — позволил себе улыбнуться я. На Мефистофеля мой веселый оскал конечно не тянул, но Остап Ибрагимович наверняка признал бы родственную душу. — Это же замечательно! Мы так и так в этом году получим падение ВВП, поскольку на дворе у нас полноценный системный кризис в экономике, да ещё и сокращение военных заказов грядёт. Теперь же у нас есть железобетонная отмазка — это национальные республики нам удружили.

— Что вы себе позволяете? — повысил голос Павлов. — Это наши родные республики. Там живут наши советские люди. Тысячи фабрик и заводов, которые связаны с десятками тысяч заводов-смежников по всему Союзу.

— Насчёт поставщиков — можете сильно не переживать. По всей стране празднуют прекращение отгрузки от этих легендарных бракоделов. Вы в курсе, что многие заводы в Армении, Грузии и Азербайджане выпускают 100 % брака в течение десятилетий. И что средний процент брака в республиках в разы выше, чем в СССР в целом.

Павлов вопросительно посмотрел на Лигачева, тот в ответ лишь кивнул.

— Про наших людей — это правда. Только присутствует небольшой нюанс. Вы знаете, что более восьмидесяти процентов воров в законе в СССР имеют грузинское или армянское происхождение?

Валентин Сергеевич в ужасе обратил свой взор на генерального секретаря. По всей видимости, эту информацию до него никто не довёл.

— Комитет государственной безопасности СССР по моей просьбе проверил и подтвердил эти данные. Все — правда, — ровным, ничего не выражающим, голосом произнёс приговор Лигачев. То, что это приговор — ни у кого за столом сомнений не возникло.

— Согласен, с бракоделами из этих республик мы справится не можем со времён Хрущева, — признал очевидный факт Павлов. — Ситуация становится только хуже с каждым годом. Но 90 % чая и табака мы получаем из Грузии! Нам нечем его заменить. В нашем климате эти культуры больше нигде не вызревают. Лишь в Краснодарском крае, но его очень мало. С цитрусовыми ситуация ещё хуже, почти сто процентов поступает из Закавказья. Что нам делать?

— Валентин Сергеевич! Ну, право же, пора отказаться от древних стереотипов. Не все и не всегда надо производить внутри СССР. Некоторые продукты проще и выгоднее купить за границей, особенно, те, что не растут в наших широтах — так выйдет в разы дешевле, не говоря уже о качестве. Мы же не выращиваем бананы в Брянске. Грузинский чай не имеет права называться чаем — нигде в мире эту дрянь пить не будут, даже бесплатно. Его, все равно, приходится смешивать с индийским, чтобы хоть какой-то вкус появился вместо аромата засушенного веника. Поэтому просто закупим импортный чай, табак и апельсины. Порадуем советских людей хорошим качественным продуктом — они это заслужили.

— Грузинский чай покупаем за рубли, а импортный за СКВ! С валютой у нас всегда проблемы.

— Во-первых: с валютой, у нас сейчас, как раз, все нормально. Относительно, конечно. Впервые за долгие годы появился незапланированный излишек в десяток миллиардов долларов. На замену всех грузинских «деликатесов» за глаза хватит пятьсот миллионов долларов в год. Не вижу смысла экономить на спичках, к тому же, абхазские мандарины никуда не исчезнут, в конечном итоге попадут на колхозные рынки РСФСР, только теперь не будет жуткого дефицита, а значит и цены резко снизятся — с марокканскими апельсинами в госторговле конкурировать они не смогут.

— Может, вы и правы. Но валюту и так есть куда направить. Нам оборудование нужно для модернизации в Японии и в Германии покупать.

— Валентин Сергеевич, вы посмотрите на эту ситуацию с другой стороны. Если посчитать сколько переводит Армения и Грузия нефти, газа, стали и электроэнергии на выпуск откровенного брака, то выяснится, что это сырьё стоит миллиарды долларов в год. Причём, все эти ресурсы можно продать за свободно конвертируемую валюту при острой необходимости. Если у нас высвободится лишний миллион тонн нефти из-за того, что заводы в Ереване и Кутаиси год не работали, то этого хватит и на мандарины, и на лимоны. Что касается чая, то индусы нам ещё и скидку с рассрочкой сделают. За сокровища в храме.

— Индусы? Не похоже на них. Скупердяи, без взяток ни один договор не подпишут. За каждый цент торгуются.

— Тогда подскажу лайфхак. Американцы так полезные жизненные хитрости называют. На самом деле, индусы нам продают не чай, а отходы чайного производства или просроченный продукт. На фоне грузинской соломы он кажется съедобным, но по факту — это некондиция, просрочка.

— Товарищ Морозов, такими обвинениями попусту не бросаются, — грозно стрельнул глазами из под бровей товарищ Генеральный секретарь, на секунду неуловимо став похожим на незабвенного Леонида Ильича. Не понравилось мое откровение, очень сильно не понравилось.

— По индийским стандартам срок хранения чая — один год. После чего он считается низкосортным. Умнём почти полностью исчезает запах и аромат вкуса. Цена снижается в три раза или больше. Единственный крупный покупатель такого просроченного чая — к сожалению, Советский Союз. Не удивлюсь, что разницу в цене кладут в карман посредники, а мы платим полную стоимость за мусорный чай. Думаю, КГБ СССР должен взять это дело под особый контроль. Это сотни миллионов долларов экономии, между прочим.

— Черти-что творится! Крючкова сегодня озадачу, — пригрозил Егор Кузьмич, и как ни странно, успокоился. — Как импортный контракт, так обязательно нас обдурят. И чужие, и наши.

Дальше разговор перешел на макроэкономику, тут я не растерялся и дал волю своим фантазиям.

Прежде всего, предложил повысить квартплату в разы. Не ценит советский человек того, что даётся почти даром. Моя совесть в данном случае чиста, как слеза младенца, потому что даже после повышения это будет самая низкая квартплата в мире среди развитых стран. Где-нибудь в Африке оно, конечно, ещё дешевле выйдет — в хижине с крышей из пальмовых листьев, но если с отоплением и горячей водой, точно вне конкуренции.

Не успели товарищи отойти от шока, я тут же добил их идеей платного жилищного строительства. Опять из тех же соображений, вдобавок это единственный способ снизить давление на торговлю денежной массы на руках у населения. Сейчас в сберегательных кассах лежит втрое больше сумма, чем все годовые запасы советской торговли. В любой момент это цунами может вырваться на оперативный простор и дочиста снести все с прилавков магазинов.

Америку я не открыл, даже во времена Брежнева каждая седьмая многоэтажка в СССР строилась на частные деньги. На долю кооперативного строительства приходилось от 10 до 15 процентов от всего жилья. И это без учета индивидуального самостроя. Мое предложение — довести долю «кооперативов» до пятидесяти процентов. Конечно, не сразу, и не за счёт снижения бесплатного строительства, а в дополнение к нему.

Строительство — это главный локомотив промышленного роста, а фронт работ у нас на два десятилетия с запасом! Идею признали разумной, обещали воткнуть в план на ближайшую пятилетку. Никак не привыкну к местной неторопливости. Плановая экономика, как гигантский сухогруз, чтобы повернуть требуется за несколько километров начитать выруливать, а резкое маневрирование вообще не предусмотрено конструкцией. Оно, может, и неплохо, придаёт стабильности и уверенности, но как же раздражает эта вальяжная медлительность.

Пользуясь удачным случаем, загрузил в мозги руководству идею отдельного наукограда для программистов.

— На кой ляд он сдался? — примерно так сформулировали своё отношение к проекту слушатели.

Пришлось в подробностях объяснять.

— Через десять лет объём рынка IT-технологий превысит пятьсот миллиардов долларов. Зарплата хорошего программиста в США будет измеряться в сотнях тысяч долларов в год. На наши деньги — это 15–20 тысяч рублей в месяц. И это не предел. Топовые программеры будут получать миллионы долларов в год.

— Сколько?! — в ужасе дружно вскричало высокое начальство.

— Стоит учесть, что это универсальная профессия, вдобавок, изначально подразумевает хорошее знание английского языка. Практически любой советский программист может с легкостью перейти на работу в иностранную компанию без переучивания. По факту наша математическая и научная школа сможет производить конкурентный на мировом рынке продукт на миллиарды долларов. Через несколько лет за нашими кадрами начнётся настоящая охота. Их будут переманивать и соблазнять всеми доступными способами, а с учетом развития Интернета этот процесс упростится в разы.

— Запрет на выезд программистов в течение трех лет после увольнения — уже действует, — напомнил Егор Кузьмич.

— Одними запретами ситуацию не спасти. Кроме кнута нужен пряник.

— Мы не можем платить зарплату в десять тысяч за месяц. У нас даже академики столько не получают, — удрученно заметил Павлов. — Общество не поймёт, если чудак в очках будет получать в сто раз больше хорошего инженера.

— Правильно. Социальное расслоение — это пороховая бочка, фитиль к которой обязательно подожгут наши зарубежные партнеры. Поэтому нужен отдельный закрытый город, где для наших программистов будут созданы идеальные условия. Без шуток — на уровне мировых стандартов, или даже лучше. Тем более, что валюту они сами заработают. Заодно градостроительные технологии будущего отработаем и обкатаем. Будет, что предъявить народу и миру.