Цветок пустыни (СИ)

Глава 30. Драконья беременность

Эрган ар К`ерри

Вернувшись из поездки неожиданно, никого не предупредив, я первым делом поспешил увидеть супругу. Её отсутствие сразу бросилось в глаза: никто не ждал меня у входа, не улыбнулся в приёмном зале, не прозвучало привычного приветствия, от которого мгновенно теплело в груди. Слуги беспомощно пожимали плечами, не имея представления, где скрывается их госпожа.

Тревожное предчувствие кольнуло в сердце, и сознание невольно потянулось к той незримой связи, что навсегда связала нас с Эолайн. Нить, тонкая и неуловимая, вела вниз, в самые глубины нашего нового дома. Туда, где были устроены сокровищницы, личные и священные для каждого дракона. Я не задумывался, почему именно там могу её найти. Просто чувствовал, что именно сейчас она нуждается во мне больше всего.

Спустившись на нижний уровень, погрузился в полумрак, слегка разбавленный отблесками золота и драгоценных камней, среди которых мерцали редкие артефакты, растения и минералы. В этих сумерках мои движения стали осторожнее, хотя хорониться в сокровищнице собственной жены казалось нелепым. Но интуиция подсказывала быть начеку.

Тяжёлая кованая дверь поддалась легко, пропустив внутрь, и я остановился, оглядываясь по сторонам, ожидая увидеть привычный силуэт Эолайн. Но её нигде не было, хотя внутренний голос уверял: она здесь, рядом, совсем близко. Сердце забилось быстрее, когда до слуха донеслось едва уловимое дыхание.

Шагнув вперёд, я не успел даже вскинуть руки, когда из сумерек на меня метнулось стремительное, мощное тело в полуобороте. Миг, и я оказался прижат к холодной каменной стене. В горле застыло предостерегающее рычание, но взгляд встретился с горящими золотом глазами супруги. На меня смотрела драконица. И разум мигом понял: будет бой. Просто сейчас передо мной не супруга, а драконица, охраняющая что-то ценное.

Инстинкт пробудился мгновенно, сила разлилась по мышцам, заставляя мгновенно сменить облик и вступить в ответный танец ярости и страсти, от которого невозможно отказаться. В ту же секунду пространство наполнилось рёвом, рычанием, гулким дыханием, сливающимся в один неистовый поток.

Я не сопротивлялся, позволяя её когтям и зубам отмечать меня, чувствуя, как наша связь углубляется, становясь почти физически ощутимой. Каждое её движение, каждое касание вызывали ответную волну силы, горячей и всепоглощающей. Драконья любовь — это ярость и борьба, мягкость и ласка. Когда все чувства обнажены и древние инстинкты берут верх, человеческого в нас не остаётся совсем.

Счёт времени потерялся. Остались лишь отдельные яркие вспышки ощущений: чешуя к чешуе, тепло её дыхания на моей шее, нежность и жестокость, переплетённые в вечном драконьем брачном танце. Когда сознание, наконец, медленно выплыло из этой бездны страсти, я почувствовал удивительную усталость, приятную, глубокую и удовлетворённую. Словно наконец утолил жажду, которую испытывал всё то время с момента встречи своей юной супруги.

Рядом, прижавшись ко мне, свернувшись в истинной форме, спала Эолайн. Одним крылом она бережно укрывала чужое золотое яйцо, которое она так яростно защищала от меня. Я осторожно расправил собственные крылья, прижимая супругу ближе к себе, и замер, наслаждаясь абсолютным умиротворением.

— Любовь моя... — прорычал, касаясь кончиками когтей её гладкой чешуи. Теперь мне было ясно: пришло время гнездования. Моё сердце наполнилось гордостью и счастьем. И в то же время наступало самое сложное время: мне нужно было заботиться о супруге и править моим народом!

Эолайн резко вздрогнула, пробуждаясь, и её золотистые глаза распахнулись с испугом и непониманием. Она попыталась подняться, но огромные драконьи лапы скользнули по золоту, вызвав звонкий металлический гул, наполнивший сокровищницу эхом.

Я, очнувшись следом из полусна, настороженно вскинул голову и замер, мгновенно почувствовав странное состояние своей пары. Наша связь вибрировала страхом и растерянностью моей пары. В облике дракона я осторожно шагнул к супруге, тревожно следя за каждым её движением.

Драконица снова дёрнулась, пытаясь принять человеческий облик, но вместо этого лишь неуклюже махнула крыльями, разбрасывая золото по полу. Её дыхание стало прерывистым, полным паники. Она издала низкий, полный отчаяния рык.

«— Эолайн? — я осторожно протянул к ней морду, чувствуя, как от неё исходит нарастающая тревога. — Что с тобой?»

Она дёрнула головой, словно пытаясь ответить, но слова не шли. Вместо этого Эолайн вновь отчаянно попыталась обратиться, однако её тело только задрожало, оставаясь драконьим.

«Почему я не могу… не получается!» — донёсся её мысленный голос, полный ужаса и недоумения.

Я вновь попытался приблизиться, делая ещё один осторожный шаг к ней, но внезапно замер, когда она резко развернулась и, защищая что-то за своей спиной, предупреждающе зарычала.

Только сейчас я заметил, что под ней, в самой дальней части сокровищницы, на красном бархатном матрасе с золотыми кистями, лежит ярко светясь в полумраке яйцо, то самое, которое попало в руки Эолайн, отделившись от статуи золотой драконицы. Теперь оно стало для неё центром мира, важнее всех сокровищ и даже важнее меня самого.

«— Любимая, это же я, — спокойно произнёс, пытаясь передать через связь уверенность и спокойствие. — Никто не тронет яйцо. Ты в безопасности.»

Но Эолайн словно не слышала. Её взгляд метался, перламутровая чешуя вздыбилась, дыхание сбилось, переходя в резкие, тревожные рыки. Казалось, она разрывалась между безумной жаждой защитить своё сокровище и отчаянным стремлением вновь стать человеком.

Что бы я ни говорил, что бы ни предпринимал, становилось лишь хуже. Я не мог достучаться до своей супруги ни словами, ни действиями. Сейчас моей разумной, ласковой малышкой целиком завладела первобытная сила — древний инстинкт нашего рода. Она яростно защищала своё сокровище, и мне это совсем не нравилось.

Ревность неожиданно кольнула меня, распаляя агрессию. Захотелось отнять это проклятое яйцо, сжать его в пасти и унести прочь. Я желал, чтобы вся её любовь, нежность, забота, чтобы каждая её мысль принадлежала только мне! Я раздражённо рыкнул, клацнув зубами совсем рядом с яйцом, и тут же получил сокрушительный удар когтистой лапой по морде.

Эолайн не просто защищалась — она бесстрашно плюнула в меня огнём, не жалея сил и не сдерживая ярость.

Испугавшись, что в следующем порыве я причиню ей вред, я поспешно отступил, дав своей самке пространство, в котором она так отчаянно нуждалась. С тяжёлым сердцем я наблюдал за её мучениями, осознавая свою беспомощность. Сейчас я мог лишь надеяться, что разгадка придёт вовремя, прежде чем её страх и паника перерастут в полное безумие.

Мне пришлось дождаться, когда Эолайн окончательно успокоилась и заснула, свернувшись кольцом вокруг драгоценного золотого яйца. Её дыхание стало ровнее, тяжесть паники немного отпустила, и я наконец позволил себе обратиться в человека. Превращение далось на удивление тяжело, словно тело не желало принимать более слабую форму.

Выйдя из сокровищницы, я едва держался на ногах. Мой взгляд был затуманен, а чувства странно обострились. Нос жадно ловил запахи людей, пробуждая инстинкты, которых раньше испытывал только после первого оборота. Внутри клокотало дикое, едва сдерживаемое желание напасть на любого, кто приблизится слишком близко. Сжав кулаки, я с трудом заставил себя сделать несколько шагов, чувствуя, как предательски дрожат ноги.

В верхнем зале для совещаний, через который можно было пройти на нижний уровень, собралась небольшая группа людей, в тревожном молчании наблюдавшая за мной: три старосты эмирата, Измир — начальник охраны, директор научного центра и главный храмовник. Именно эти люди управляли эмиратом в моё недельное отсутствие, пока мы с супругой поддавшись инстинктам, сплетались в брачном танце. И теперь эти существа с плохо скрываемой тревогой смотрели на меня — своего эмира.

Едва сдерживая низкое, вибрирующее в груди рычание, с усилием заставил пройти мимо них. Лишь бросив:

— Все вопросы позже.

Люди невольно расступились, не решаясь приблизиться или заговорить. В состоянии на грани контроля я двинулся прямо к покоям, которые делил с супругой. Лишь войдя в наши личные комнаты и, вдохнув знакомый, родной аромат Эолайн, я почувствовал, как ярость постепенно уступает место разуму.

С облегчением и тревогой одновременно я опустился на край широкой кровати, стараясь унять дрожь в теле. Запах супруги успокаивал меня, возвращал ясность мысли, но в то же время нестерпимо тянул назад, в сокровищницу, к Эолайн и тому яйцу, которое хотелось отнять и растоптать.

Через несколько минут в дверь осторожно постучал распорядитель дворца, смиренно дожидаясь разрешения войти. Тяжело выдохнув, я собрал остатки самообладания. Нужно было позаботиться о пище для моей супруги. Слетать на охоту, но нужно было подкрепить человеческую оболочку. А ещё отослать сокола отцу. Мне точно нужен был его совет!

— Войди, — мой голос прозвучал грубее обычного, заставив человека настороженно замереть в дверном проёме.

На должность распорядителя Эолайн взяла человека, но это было не лучшее решение. Люди слишком быстро умирают. А ещё вкусно пахнут. Мой рот наполнился голодной слюной и я с трудом сглотнул, стараясь вести себя цивилизовано.

— Прикажете что-нибудь, эмир? — тихо произнёс распорядитель, стараясь не встречаться взглядом со своим повелителем.

— Принеси еды. Для меня и узнай, где сейчас выпасают тех рогатых тварей, что моя жена завезла в эмират. И предупреди всех: никто не должен заходить дальше зала совещаний. Ничего с лестницей ведущей на нижний уровень не случится, если её какое-то время не будут убирать. Если кто ослушается, я не ручаюсь за их жизни, — человек быстро склонил голову, поспешно отступая из комнаты.

Едва распорядитель дворца ушёл, как на улице внезапно раздался низкий, гулкий звук охотничьего рога, эхом прокатившийся по двору дворца.

Неужели! Сердце забилось чаще, но на этот раз от облегчения и радости: такой сигнал мог означать лишь одно — прибыл отец!

Словно почувствовав нашу беду и мою растерянность, отец сам явился на помощь. Быстро поднявшись, я постарался привести в порядок мысли и чувства. И вышел на встречу с Чёрным драконом Юга.

Отец прибыл не один. Вместе с ним явился дядя Эолайн, эмир Шии-Тари. Мужчины выглядели довольными. Через виверны были перекинуты трофейные туши. А значит друзья были на охоте и по пути завернули к нам в гости.

Оба дракона уже поднимались по ступеням дворца, и я поспешил навстречу, чувствуя, что теперь всё обязательно разрешится, и моей супруге будет оказана необходимая помощь.

Двое высоких мужчин, чьи степенные, уверенные движения и властный вид сразу наполнили зал успокаивающим ощущением силы и надежности остановились возле меня. Я почтительно склонил голову, приветствуя родных.

— Отец, дядя, добро пожаловать. Ваше появление своевременно, как никогда. Пройдёмте в дом. Хотите освежиться с дороги?

— Похоже, мы явились вовремя, сын. Что-то ты слишком бледен, Эрган. В чём дело?

Но прежде чем я успел ответить, слуги засуетились вокруг прибывших гостей, следуя традициям принятого гостеприимства в наших эмиратах. Вскоре в центре комнаты появился низкий стол, покрытый богатыми яствами и напитками, источающими пряный аромат специй и фруктов. Всё было подано быстро и умело, но эти минуты мне показались бесконечно долгими.

Только когда мужчины сняли верхние халаты и омыли лица и руки, они расположились на подушках вокруг стола. Эмир Шии-Тари с беспокойством огляделся:

— А где моя дорогая племянница? Почему не встречает нас сама?

Я едва заметно напрягся, но отец слишком хорошо меня знал. Его броми нахмурились.

— Что-то случилось с Эолайн?

Тяжелый вздохнул мог сам и без меня сказать, что у нас не всё в порядке. Но нужно было объяснить что произошло. Чувствуя, как снова наваливается тревога, я начал медленно пересказывать события последней недели.

Рассказывал о том, как, вернувшись неожиданно во дворец, застал супругу в драконьем облике в сокровищнице, о том, как мы провели неделю, не обращаясь в людей. Конечно, подробности нашего слияния я пропустил, но по ухмыляющимся лицам мужчин было понятно, что они и сами додумали и то что было, и то чего не было. И в заключение я рассказал, как сегодня проснувшись, Эолайн не смогла вернуться в человеческий облик и стала защищать от меня золотое яйцо. Даже признался в собственных чувствах и ощущениях.

— А нас ты хочешь укусить? — с интересом спросил отец. Подумав, я понял, что укусить пока не хочется, но приблизиться к Эолайн я не позволю. О чём со вздохом признался.

Закончив рассказ, с трудом проглотил горький ком, подступивший к горлу, и поднял глаза на отца и дядю, в которых смешивались тревога и надежда:

— Почему Эолайн не может обратиться? Я никогда не слышал, чтобы такое происходило с драконами. Что с ней?

Отец и эмир Шии-Тари переглянулись, и на их лицах появились странные выражения. В глазах мелькнуло едва заметное веселье, которое они поспешили скрыть, но Эрган всё равно уловил этот момент.

Отец осторожно улыбнулся, положив руку на моё плечо, словно хотел подбодрить.

— Эрган, ты только не волнуйся. С Эолайн всё в порядке. Просто она… ожидает дитя.

На мгновение в комнате повисла тишина, я ошарашенно уставился на отца:

— Беременна? Но почему она не может принять человеческий облик?

Эмир Шии-Тари хмыкнул и с лёгким сочувствием посмотрел на Эргана:

— Потому что драконица, ожидающая детёныша, не сможет обратиться обратно в человека, пока не отложит яйцо. Это древний инстинкт, который не перебороть даже моей племяннице. Будь она хоть трижды профессор и насквозь современная.

В полнейшем изумлении я переводил взгляд с отца на дядю:

— И сколько это продлится?

Эмир ар Шии-Тари ответил, теперь уже совершенно серьёзно:

— Три месяца яйцо будет созревать в теле матери. Затем она отложит его и ещё три месяца будет охранять, не допуская никого, даже тебя, слишком близко. Только после того, как дракончик вылупится и примет человеческий облик, мать сможет обратиться сама.

Моё сердце тревожно сжалось, а потом радостно забилось, наполняясь облегчением и счастьем одновременно. Меня ждало тяжёлое время, но я очумел от радости!

— Значит, мне остаётся лишь терпеливо ждать и охранять покой моей драконицы?

Отец с гордостью и теплотой посмотрел на него:

— Именно так, сын. И мы всегда будем рядом, чтобы помочь тебе в этом испытании.

— А то что я хочу уничтожить чужое яйцо — это нормально?

— Ты ещё и не такое почувствуешь, — с сочувственным вздохом покачал головой дядя. — Так уж мы устроены, племянник: не хотим делить свою самку ни с кем, даже с собственным детёнышем. Но это чувство уйдёт, едва дитя впервые примет человеческий облик. Тогда у тебя возникнут совсем другие проблемы.

— Какие ещё проблемы? — ошарашенно спросил я.

— Ты будешь защищать свою супругу и детёныша от всего внешнего мира. Это называется гнездованием. Уверяю, любой посторонний вблизи твоего гнезда будет казаться смертельной угрозой.

— А как же эмират? — нахмурился я, мгновенно почувствовав тяжесть ответственности.

— А что эмират? Совет ты уже создал, мы тоже будем рядом. И ты набегами появляться будешь. Поверь, как только Эолайн придёт в себя, она потребует, чтобы ты притащил ей в сокровищницу оборудование, документы, чертежи и прочие необходимые ей вещи, — усмехнулся дядя. — Готовься сразу стать и нянькой, и заботливой мамкой, и терпеливым супругом, и грозным охранником гнезда, и, конечно же, добытчиком. Учти, твоя драконица и малыш будут питаться только свежим мясом, добытым тобой собственноручно. Дракончики с самого рождения едят исключительно свежее мясо. Поверь, тебе предстоит непростое, но удивительное время.