Цветок пустыни (СИ)

Глава 22. Как правильно радовать драконов

Пока город готовился к веселью, дворец уже сиял во всей красе. По широким залам расстилали ковры с затейливыми цветочными узорами, развешивали дорогие ткани: от легчайшего шифона с блестящей нитью до тяжёлого бархата, расшитого вручную. Столы ломились от лучших кушаний: тончайших лепёшек, смазанных пряным маслом и посыпанных кунжутом, огромных блюд с жареным мясом, украшенным ломтиками цитрусов и яркими зёрнами граната, плошек с ореховыми и медовыми сладостями.

Главными вдохновителями торжества были Айла и Фирюза. Айла, обычно сдержанная и немного прохладная к чужакам, распоряжалась поставщиками, проверяла списки блюд, шептала указания осаме Зибару.

Омега сегодня был как никогда красив. Без привычного тюрбана, его густые волнистые волосы рассыпались тёмным шёлком по плечам, отливая синим блеском в свете огней. Тонкие, изящные пальцы, обычно увенчанные множеством колец, сегодня были неожиданно обнажены, словно он намеренно снял свои вечные доспехи блеска и власти.

Белый кафтан, расшитый тончайшими узорами из серебряных нитей, плотно облегал его стройную фигуру, подчёркивая аристократическую осанку. На груди поблёскивали драгоценные самоцветы — алые, как кровь, они мерцали в свете факелов, притягивая взгляды. Узкие серебряные штаны подчёркивали длинные ноги, а лёгкие шаги были столь плавными, что он казался тенью, скользящей между светом и тьмой.

Сегодня он был не просто распорядителем дворца, строгим и безупречным в своих обязанностях. Нет, сегодня он был гостем на половине гарема.

Именно туда, куда не допускались мужчины, пригласили меня: я шла вслед за миниатюрной служанкой, сквозь узкие коридоры, попадая в пространство, о котором ходило так много слухов среди простого народа.

Женские покои были настоящим воплощением каракской роскоши: стены, украшенные резьбой и арабесками, низкие диванчики, обитые яркими шелками, и повсюду мягкие подушки с кистями. В воздухе стоял тонкий аромат лепестков роз и амбры. Женщины гарема — в том числе несколько младших жён эмира, наложницы и приближённые служанки — все собрались здесь, чтобы смотреть целое представление. Я увидела Айлу и Фирюзу, сидящих чуть поодаль от остальных, на более роскошных подушках. Айла была в платье глубокого винного оттенка с золотистой вышивкой, Фирюза — в нежно-изумрудном, украшенном жемчугом по вороту. Они незаметно подавали знаки сидящим у стен наложницам с музыкальными инструментами в руках и танцовщицам.

— Дэса, попробуйте нашу пахлаву, — негромко произнесла Айла, указывая на серебряный поднос, уставленный разнообразными сладостями. Её карие глаза смотрели на меня доброжелательно. — Сегодня повара действительно превзошли себя.

Я взяла кусочек нежной пахлавы, пропитанной пахучим мёдом и пряным сиропом. Во рту разлилась тёплая сладость, смешанная с ароматами пряностей и орехами. В дань уважения я проглотила кусочек.

Тем временем музыка зазвучала громче. В центр вышли танцовщицы в полупрозрачных шелках, расшитых золотыми монетками и самоцветами. Каждое их движение сопровождалось тихим перезвоном браслетов на запястьях и щиколотках. Негромкий ритм барабанов и певучие переливы струнных инструментов слились в магическую гармонию. Я с удовольствием наблюдала за пластикой их тел и красотой тканей, мелькающих в танце. Это был праздник женской грации, устроенный специально для нас, где мы, женщины дворца, могли наслаждаться красотой без взглядов мужчин.

Но вот в покои вошёл единственный мужчина, которому было позволено присутствовать в этом мире — эмир.

Как же оживились сразу женщины! Первые пять жён во главе с Айлой и Фирюзой тут же направились к нему, поприветствовав поклоном. Наложницы встали со своих мест, склоняя головы. Лишь после этого Айла и Фирюза подхватили эмира под руки и повели к тому месту, где сидели мы. Он выглядел довольным: драконьи глаза сверкали в свете свечей, а на губах играла ухмылка.

— Не заскучала? — спросил он, едва заметно склоняя голову ко мне. — Мои балаболки тебя не утомили, дэса?

Я улыбнулась, мягко покачав головой.

— Что ты, отец! Я с удовольствием смотрю представление.

Он довольно хмыкнул и, хлопнув в ладони, громогласно произнёс:

— А ну, чем меня порадуют мои любимые жёны? Айла?

Женщина приподняла бровь, но в её глазах мелькнула тень удовольствия. Она вышла вперёд, грациозно подняв струнный инструмент, и начала петь. Её голос был совсем не таким, как у обычных певиц из людей. В нём чувствовались отголоски драконьего обучения: низкие вибрации, мягкие переливы, завораживающая мощь. Этот голос был поставлен драконом. Возможно, отец приложил к этому лапу. Эмир заслушался, и я, затаив дыхание, тоже.

Следующей выступала Фирюза. Её танец напоминал движение змеи, плавный и завораживающий, но в то же время опасный. В руках она держала два лёгких меча, у рукоятей которых развевались длинные алые ленты. С каждым её резким движением ленты свистели в воздухе, а металл мерцал в свете ламп. Женщины в зале вскрикивали от напряжения, особенно когда Фирюза делала резкий выпад в сторону эмира, её лезвие замирало в считанных сантиметрах от его груди. Но отец только довольно улыбался — такой танец был истинной усладой для драконьего взгляда.

Посмотрев на них, я почувствовала, что мне тоже хочется принять участие. Отец повернулся ко мне и с улыбкой спросил:

— А чем меня порадует моя дочь?

Я не готовила выступления, но где наша не пропадала! Подойдя к сложенным в углу инструментам, я вытянула барабан. Провела пальцами по натянутой коже и слегка ударила, будто пробуждая древний ритм, что жил в крови драконов. Этот звук не принадлежал Караксу, он был старше пустыни, старше всех миров, которые мне довелось увидеть. Это был голос моей истинной природы.

Ладони ударили в барабан, и в зале эхом прокатился первый раскат грома. Низкий, гулкий звук, похожий на дыхание древних хищников, разорвал тишину. Второй удар — звонкий, острый, словно хруст разлетающихся под когтями костей. Третий — размеренный, пульсирующий, как биение сердца дракона перед прыжком.

Руки сами находили нужный ритм, вплетая в него историю нашей природы. То был гул камнепада в горах, когда с высот рушились скалы. То рёв ветров, что разбивали крылья, поднимая дракона ввысь. То дробь тысяч сердец, что неслись сквозь время.

Я не думала, а чувствовала и ощущала, как звук подчиняет себе всё вокруг. Воздух в зале словно сгустился, наполнился древней магией драконов. Женщины, сидевшие на подушках, замерли испуганными птичками. А отец, который до этого момента был лишь расслабленным наблюдателем, слегка подался вперёд, его глаза засветились охотничьим азартом.

Ритм ускорился. Теперь он был похож на рокот драконьего зова. Он звал. Он призывал собраться вместе.

И он был услышан.

Отец, не отрывая взгляда от меня, вдруг качнул головой. А затем, прямо сидя на подушке, тяжело ударил в ладони, подхватив мой ритм. Не просто в такт — он дополнял его, вплетая свой голос, как старший дракон поддерживает молодого в ритуальном бою.

Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Это был вызов. Подняв подбородок, ударила сильнее, с вызовом глядя на старшего дракона.

Эмир ухмыльнулся и, не разрывая зрительного контакта, хлопнул вновь, его удары стали мощнее. А внутри груди зародилось глухой рокот.

Зал больше не существовал. Остались только мы. Два дракона, говорящие на языке ритма, понятного только нам.

Последний удар — и тишина.

Я затаила дыхание.

А потом услышала слова отца.

— Я ожидал, что ты удивишь меня, дочь, но ты превзошла все мои ожидания, — наконец произнёс он, его голос был полон одобрения. — Такой силы и точности я не слышал со времён наших ритуальных боёв.

— Это для тебя, отец, — спокойно ответила и поклонилась, как перед старшим драконом, опустившись на одно колено и касаясь рукой его босой ступни. — Я рада, что смогла порадовать твоё сердце

Эмир усмехнулся.

— Ты радуешь меня каждый день, Эолайн. И я доволен этим.

Я почувствовала, как внутри разливается тепло. Это было лучшее признание.

После своего выступления я тихо покинула женскую половину, оставив позади пение, смех и шелест шёлковых нарядов. В покоях меня встретила привычная тишина. Быстро сбросив праздничное платье, я вздохнула с облегчением, радуясь свободе после многослойных нарядов. Надев удобные штаны из лёгкой ткани и длинную тунику с высоким разрезом по бокам, я собрала небольшую котомку со сменной одеждой и повесила её через плечо. Плотный платок, закрученный особым образом, надёжно скрыл мои волосы и нижнюю часть лица. Глубоко вдохнув, я направилась к казармам за супругом.

Здесь воздух был совсем другим — тяжёлым, насыщенным потом, пылью и азартом. Гул голосов, звон металлических кружек, стук тренировочных мечей — казарма жила своей жизнью, близкой каждому мужчине.

Я заметила Эргана сразу. Он и Джафар стояли в центре круга, обнажённые по пояс, их загорелые тела блестели в свете склоняющегося к горизонту светила. С каждой секундой их мышцы двигались всё быстрее — перекатывались под кожей, напрягались, откликаясь на каждое движение противника.

Мужчины вокруг азартно подбадривали бойцов, делая ставки, выкрикивая советы и иногда ухмыляясь, когда кто-то промахивался. Я подошла ближе, затаившись у края круга, наблюдая.

Эрган двигался с хищной грацией дракона — уверенно, мощно, словно выслеживал добычу. Его удары были быстрыми, резкими, и, будь он чуть беспощаднее, его оппонент уже давно бы валялся на земле.

Но Джафар не уступал.

Ловкий и гибкий, Альфа песчаных львов двигался, как зверь, что охотится из тени. Его приёмы были точными, быстрыми, он не позволял Эргану загнать себя в угол. Их борьба больше напоминала сложный танец хищников, где каждый просчитывал не только своё движение, но и следующий шаг противника.

В какой-то момент Джафар сделал обманное движение влево, а затем резко скользнул вправо, уходя вниз и ловко выбивая у Эргана опору.

Чёрный дракон рухнул на спину, поднимая облако пыли.

Во дворе раздался восторженный рёв. Воины радостно хлопали Джафара по плечу, обменивались довольными взглядами.

Я прислушалась к их разговорам — мужчины с азартом обсуждали технику боя, нахваливая ловкость оборотня.

Но я-то знала правду. Эрган не использовал ни одного современного приёма, которым он обучился в Академии. Более того, он позволил Джафару провести этот бросок, не задействовав силу дракона для контрудара.

Но для всех это выглядело так, будто Эрган действительно проиграл. И сделал он это намеренно, чтобы порадовать брата и потешить воинов.

Эрган, лежавший на земле, медленно выдохнул, а затем рассмеялся, перекатившись на бок.

— В следующий раз, брат, я уже не буду так любезен, — произнёс он, садясь и потирая плечо, в которое пришёлся один из ударов.

— Да ты просто стареешь, брат! — усмехнулся Джафар, протягивая ему руку. — Или слишком увлёкся сладкой супругой и перестал тренироваться.

Эрган ухмыльнулся, позволяя другу помочь себе встать.

— Просто иногда стоит дать льву почувствовать себя победителем.

— Ох, ну теперь я точно запомню этот день! — оборотень хохотнул, встряхивая гривой волос.

Воины вновь заржали, обсуждая момент, но я заметила, как Эрган украдкой бросил на меня взгляд. Наши глаза встретились.

Его синие, как ночное небо, глаза сияли весельем, но в самой глубине плескалась нежность — глубокая, всепоглощающая, предназначенная только для меня.

Я приподняла бровь, позволяя себе лёгкую усмешку.

— И не стыдно тебе, Джафар, попрекать брата супругой? Или, быть может, победа вскружила голову? — мой голос прозвучал лениво, но в нём скрывалась явная насмешка.

Воины замерли, одни с ухмылками, другие с осторожным интересом, ожидая, что последует дальше. Я шагнула в круг и подала Эргану рубашку, взятую с лавки.

Джафар склонил голову, на его губах играла всё та же лукавая ухмылка.

— Сестра, прости, если мои речи показались тебе оскорбительными. Я лишь подтрунивал над братом, — проговорил он с преувеличенной вежливостью, но, едва он выпрямился, я молниеносно метнулась вперёд.

Он даже не успел среагировать.

Через секунду я уже сидела на нём, ловко заломив его руку за спину.

Воины взорвались хохотом.

— Вот видишь, как непросто приходится моему супругу, — протянула я с явным удовольствием, чувствуя, как напрягаются мускулы Джафара в бесполезной попытке вывернуться из моего захвата.

Оборотень рыкнул, но в его голосе не было злости — только азарт и уважение.

— Я совсем забыл, что ты ещё опаснее, чем твой муж.

Наклонившись чуть ближе, прошептала:

— Вот и напомнила.

Потом мягко разжала захват и легко соскользнула с него, позволяя подняться.

Джафар покачал головой, потирая руку, но его ухмылка стала только шире.

— Ну, брат, теперь мне тебя искренне жаль. Как же ты выживаешь с такой женой?

Эрган, уже надевший рубашку, ухмыльнулся, притянул меня к себе за талию и ответил с нескрываемым удовольствием:

— О, Джафар, я не выживаю. Я наслаждаюсь.

Воины уважительно склонили головы, расступаясь, пропуская нас с супругом к вивернятне. Даже те, кто ещё мгновение назад с азартом обсуждали схватку Эргана и Джафара, мгновенно стали собранными и серьёзными, провожая нас.

С нами поехал лишь один дракон — он сопровождал нас только до окраины города, до границы у больших валунов. Там мы спешились, передали поводья сопровождающему и, переглянувшись, молча сбросили одежду, обратившись в истинные формы.

В этот момент в груди родилось ощущение свободы — мгновенное, захватывающее. Крылья расправились, ловя воздушные потоки, хвосты мягко скользнули по песку, когтистые лапы сомкнулись на мешках с угощениями и нашей одеждой. Я ощутила, как воздух под лапами становится плотнее, как тело наполняется силой.

Сильный взмах крыльев — и мы взлетели.

До временного лагеря добрались меньше чем за час, наслаждаясь полётом, разминая крылья после долгого перерыва. Песчаная буря давно улеглась, но воздух ещё хранил в себе её дыхание — лёгкая взвесь песка стелилась над барханами, создавая призрачные очертания.

Но, несмотря на удовольствие от полёта, мы не хотели пугать поселенцев внезапным появлением двух драконов над лагерем. Поэтому за километр до оазиса плавно опустились на землю, легко трансформируясь обратно в человеческие тела.

Я глубоко вдохнула, стряхивая с плеч остаточные ощущения полёта.

— Давно не летали, — заметил Эрган, стряхивая песок с волос и уже привычным движением завязывая на голове платок.

— Слишком давно, — согласилась я, надевая традиционную одежду.

Взвалив мешки на плечи, мы направились в лагерь. Для меня, как для драконицы, вес груза был незначителен. Но за пару сотен метров до лагеря сбросила груз, позволив мужу взять на себя все четыре мешка с угощениями. Пусть для меня это не составляло труда, но я прекрасно знала, как местные могли бы отреагировать на такую «неженскую» картину.

На входе в лагерь нас встретила охрана.

Они держались сдержанно, но настороженно, держа руки близко к оружию, пока не узнали нас. Как только это произошло, их выражения изменились — лица расслабились, кто-то кивнул с уважением, кто-то с искренним облегчением улыбнулся.

Я с удовлетворением отметила, что Измир чётко выполнял свои функции: его бойцы не пропускали внутрь никого постороннего, держали периметр лагеря под контролем, в то же время не создавая излишнего напряжения среди поселенцев.

— Дэсай, дэса, — склонил голову Измир, выходя нам навстречу.

— Всё ли в порядке? — первым заговорил Эрган, перехватывая поудобнее мешки и оглядывая лагерь.

— Да, все ждали вас.

Я перевела взгляд на поселенцев — и действительно, на нас смотрели с открытым ожиданием, кто-то улыбался, кто-то просто ждал, что скажет Эрган.

Они уже видели в нём своего эмира.

— Тогда не будем заставлять ждать, — я махнула рукой в сторону костров. — У нас есть подарки.

И лагерь наполнился оживлёнными голосами.

Люди тут тоже устроили свой маленький праздник: зажгли костры, приготовили простые, но вкусные блюда, и с благодарностью вспоминали добро Эргана.

Некоторые переселенцы исполняли свои народные песни, кто-то, прикрыв глаза, напевал под струнный инструмент, а оборотни, сидя у костра, слушали или одобрительно улыбались, явно довольные, что у них появился достойный покровитель в лице Чёрного дракона.

— Слава дэсайю Эргану! Он не забыл нас! — раздавались крики поселенцев, их лица освещены пламенем костра, а в глазах горел огонь надежды. Ведь ещё недавно они были скитальцами без будущего, а теперь у них появился правитель, который о них заботится.

Люди не оставили внимания и меня:

— Слава дэсайе Эргана! Да хранит её пустыня! Пусть Духи подарят вам много детей!

Переведя взгляд на Эргана, я встретилась с его синими глазами — глубокими, как вечернее небо над пустыней, в которых отражалась бесконечная нежность и любовь. Он смотрел на меня так, будто во вселенной не существовало ничего важнее. И это придавало мне уверенность, лёгкость. Я знала, что мы вместе справимся с любыми бурями, любыми испытаниями.

И именно в этот момент я решилась:

— В стенах нашего эмирата будет гнездовье.

Эрган на мгновение замер, словно не веря своим ушам. Его зрачки вытянулись в узкую золотую щель. Видя тень истинного дракона супруга, у меня перехватило горло. Он резко шагнул вперёд, схватил меня в сильные объятия и, легко, как пушинку, подхватил на руки.

— Ты… уверена? — Голос его дрогнул от волнения, но вскоре сменился на радостный рык. — Любимая, моя звезда, ты не представляешь, как я этого ждал!

Он закружил меня, смеясь, а я, заразившись его весельем, тоже не смогла удержаться от смеха. Вокруг нас раздавались радостные восклицания. Люди, видя, что их эмир счастлив, улыбались, переглядывались, шептались.

Эрган замедлил шаг, но не отпустил меня. Его пальцы бережно прошлись по моим волосам, тёплая ладонь легла на затылок. Он прижался лбом к моему, тихо выдохнув:

— Я не смел надеяться, что ты примешь это решение так скоро…

— Ты подарил мне новый дом. Теперь я хочу подарить тебе наше продолжение.

Его руки сжались крепче, а я ощутила, как из глубины его груди поднимается низкое гортанное урчание — глубокий, бархатный звук, который драконы издавали лишь в моменты истинного счастья.

— Тогда мне нужно стараться быстрее уговорить эмиров на Совете! — прошептал он, а затем, не удержавшись, закружил меня снова.

И в этот момент я тоже была искренне счастлива.