Цветок пустыни (СИ)

Глава 24. Тупик переговоров

Эрган ар К`ерри

Я стоял на возвышенности, всматриваясь в раскинувшийся передо мной лагерь: сотни шатров, поставленных посреди пустыни, напоминали большой термитник. Казалось, всего несколько недель назад здесь была лишь пыльная ровная долина, где редкие путники останавливались на ночлег. Теперь же земля превратилась в импровизированный городок из шёлковых и парусиновых шатров, среди которых сновали воины и слуги, звучал ритм барабанов и зычные приказы эмиров Каркса.

Тёплый пустынный ветер, проскальзывая между палатками, тревожил высокие флаги: у каждого эмирата был собственный штандарт — от простых, почти не расшитых полотнищ до роскошных, усыпанных золотой или серебряной вышивкой. В небе над лагерем кружили почтовые соколы, приглядываясь к перемещениям людей и виверн. Сезон бурь остался позади, но дикий темперамент пустыни чувствовался всё равно: после каждого резкого порыва ветра невесомая песчаная пыль плыла в воздухе бледной дымкой.

У подножия холма моя виверна время от времени недовольно рыкала, улавливает моё волнение. Сегодня утром начались первые переговоры между эмирами, а прямо сейчас, после краткой церемонии приветствия, предстояло перейти к самому сложному — к обсуждению вопросов о новом эмирате под моей властью.

Спустившись с холма, я сразу окунулся в жизнь лагеря. На широком участке перед центральным шатром отца — расположился отряд Джафара. Сам он был рядом с отцом, прикрывая его спину. В отдалении возле полевой кухни суетились слуги, готовя новые угощения на обед. Тюки с провизией не останавливаясь несли из кладовых дворца. В расставленных черных от копоти огня котлах, варилась остро-пряная мясная похлёбка из трофеев добытых во время охоты эмиров этой ночью.

Я шёл через лагерь в сопровождении моих молчаливых воинов. Шёл прямо, никуда не заглядывая, но я и так знал, что в чужих шатрах. Даже здесь, среди бескрайних барханов, каждый эмир привёз целый «кусочек» своего дома. У некоторых можно было найти искусные деревянные панели и резную мебель, другие шатры были выстланы дорогими мехами. Отовсюду доносились голоса, шаги, лязг оружия: каждый эмир окружил себя воинами, наложницами и слугами.

По традиции, женщины здесь редко показывались публично — они могли появляться лишь внутри своих шатров или под навесами, образующими «коридоры» между палатками, куда не имел права войти чужак. Поэтому порой мимо нас слуги несли паланкины с цветными накидками, направляясь пышной процессией с визитом в наш дворец. Иногда из глубины женских шатров лился женский смех или игривая музыка.

Горожане Шатхара сюда не допускались: к Совету эмиров жители относились с почтительным страхом, ведь вспыльчивые драконы могли в ярости снести всю округу, случись что не по их нраву. Вокруг шатров днём и ночью несли службу воины, сдерживая любого, кто попытается прорваться к почтенным гостям без позволения.

Я направился к большому шатру, украшенному флагами нашего рода, где проходила первая часть встречи. Проходя мимо, заметил, как дядя Эолайн, Эмиль ар Шии-Тари, дружески о чём-то беседовал с нашим соседом и другом отца эмиром ар Шии-Ра. Серган, его сын, был моим другом, но на Совет его отец не взял. Кто-то должен был остаться охранять родной эмират в отсутствии правителя.

Эти двое были союзниками нашего клана, я знал их расположение к моей супруге и её делам. Стоило им меня заметить, как оба приветливо махнули рукой, проходя внутрь шатра.

У входа в шатёр заседания меня пропустили лишь после того, как я показал знак дозволяющий присутствовать мне на Совете.

Наконец-то начиналась деловая часть встречи эмиров.

Большой шатёр был разделён на две части: небольшая приёмная и сама «зала заседаний». Тяжёлые ковры приглушали шаги, а на стенах развешаны эмблемы всех двадцати четырёх эмиратов, образующих совет. В центре, на небольшом помосте, лежали широкие подушки по количеству эмиров. Уже все были в сборе.

Мой отец величественно восседал на центральной подушке: на нём был просторный халат цвета песка, по краям которого поблёскивала тонкая золотая вышивка. По рукам, словно тени, скользили узоры чёрной драконьей чешуи. По правую руку от отца сидел эмир Шии-Тари — перламутровые чешуйки на его лице выдавали принадлежность к Пепельным драконам, а сосредоточенный взгляд напоминал взгляды моей Эолайн.

Вспомнив о супруге, я прислушался к нашей связи: её раздражение било в сознание так отчётливо, будто рядом громыхнул гром. Перебрав у себя в голове её планы на день, я не удержался от улыбки. Было ясно, что выводило мою драконицу из равновесия: она терпеть не могла пустой болтовни. Однако традиции гостеприимства чтит и потому заставляла себя присутствовать на встрече с другими жёнами эмира в гареме отца — по крайней мере, первые полчаса. И всё же я представлял, как Эолайн считает секунды до того момента, когда можно будет вылететь из залы, едва не обжигая огненным дыханием тех, кто задерживал её дольше, чем нужно.

Ещё левее, заложив ногу на ногу, устроился эмир Шии-Ра — его чешуя имела едва уловимый фиолетовый оттенок и он то и дело окидывал всех полунасмешливым, полузаинтересованным взглядом.

С другой стороны сидели эмир ар Маг`ерри, ворочавший массивной головой с красноватыми чешуйчатыми узорами на шее, и ещё двое драконов южных эмиратов.

Но моё внимание привлёк тот, кто расположился напротив отца, стараясь визуально противостоять ему: эмир ар Фархаш — Ледяной дракон Севера. Его высокую фигуру окутывал белоснежный наряд, а в отливающих лунным цветом глазах таилось холодное презрение. Перед ним склонился кто-то из слуг, поднося кувшин с напитком, но эмир лишь коротко мотнул головой, и слуга, вздрогнув, поспешно отступил.

Явившись к Совету, я встал чуть позади отца рядом с Джафаром. Брат не шелохнулся. Сегодня он страж эмира.

По обычаю, наследник не садится рядом, пока не будет приглашён участвовать в разговоре напрямую. А разговор был в самом разгаре.

— … превращается в дерзкую попытку узурпации, — громовым голосом вещал эмир восточного клана, самый молодой из эмиров и вспыльчивый. — Хотите вогнать клин между двадцатью четырьмя эмиратами, создать двадцать пятый и дёргать за ниточки Совет

— С каких пор развитие и освоение пустующих земель стало попыткой узурпировать чужую власть? — спросил отец, приподнявшись на локте. Его зрачки вытянулись, сверкая жёлтым светом. — Мы не требуем ничьих владений. Речь о тех пустынных землях, что клином идут между моим эмиратом и эмиратом Шии-Тари. Никто из нас не претендовал на них только потому что мы решили там оставить нейтральную полосу и позволить караванам идти через большой оазис не снимая дополнительного налога.

— Вот именно. А теперь караванам придётся платить налоги аж в три эмирата. Это грабёж, — резковато парировал эмир ар Маг`ерри, агрессивно оскалив крепкие белые зубы. — Если вы хотите копаться в песках — копайтесь. Но для чего вам называть это «новым эмиратом»? Достаточно считать это продолжением земель ар К`ерри.

Отец качнул головой, не отводя взгляда от собеседника. В этом движении сквозила скрытая угроза.

— Я всегда чтил традиции, — тихо произнёс он, и от этой сдержанной, почти безмятежной интонации по коже пробежал холодок. — Именно поэтому я и созвал Совет. Мой сын доказал свою зрелость и мудрость. Он храбрый воин, защитивший наш эмират, и многие из вас успели обломать клыки в междоусобных схватках с ним. Но теперь всё изменилось. Он обрёл свою истинную супругу. Вы все были в Храме на их свадьбе и сами видели — этой девочке благоволят сами Духи, — отец перевёл взгляд на меня, затем медленно обвёл им присутствующих. — Я делаю это ради той, кто вернула наши имена в священную книгу драконьих Родов Алракиса, в нашу Колыбель. И теперь в Круг перерождения мы войдём не безымянными, а вновь достойными памяти наших предков.

— Эрган, что ты скажешь? — разорвал установившуюся напряжённую тишину дядя Эолайн.

— У моей супруги есть мечта. Сделать пустыню цветущим садом. И я всё сделаю, чтобы эта мечта сбылась. Эолайн принесла знания, которых нет на Караксе. Если её проект с освоением земель увенчается успехом, планета только выиграет.

При упоминании Эолайн в шатре послышалось неодобрительное ворчание. Многие драконы с явным неодобрением отзывались о деятельности моей супруги, которая, в их представлении нарушала привычный уклад не только Каракса, но и то, о чём они помнили с Алракиса. Но за четыре тысячи лет многое изменилось в том мире из которого они были изгнаны.

— Знания, говорите, — насмешливо протянул эмир ар Фархаш, продолжая буравить отца холодным взглядом. — Её технологии перевернут нашу жизнь, сделав нас зависимыми от внешнего мира. Или вы хотите, чтобы мы стали сырьевой планетой? И за бесценок сбывали нашу руду и золото за эти технологии? Или хотите падать на колени перед чужими кораблями? Скоро драконы Алракиса потянутся сюда косяками. И тут начнётся хаос

— Этого не будет, — убеждённо ответил я. — Эолайн и об этом позаботилась. Каракс объявлен неприкосновенной планетой и внесён в каталог планет, как заповедник. Остаётся только одна угроза — пираты и контрабандисты.

— Мы уже закупили патрульный флот у Альянса как раз для защиты от внешнего вторжения, — напомнил эмир ар Шии-Ра, сверкнув чешуйками на скулах.

— Мы благодарны твоей супруге за её дела. Но это другое! — ледяным тоном произнёс ар Фархаш. — Военный флот — это необходимость. А новый эмират — блаж.

— Боишься потерять монополию на выращивание пищи? — холодно бросил эмир Шии-Тари. — Мы все прекрасно понимаем, что твой северный эмират год за годом богатеет за наш счёт. Нам приходится закупать еду у тебя, потому что на твоих плодородных землях выращивается треть всего продовольствия Каракса. Но если племянница воплотит свой замысел и южная пустыня начнёт нас кормить, твои доходы рухнут.

О да, эта и была истинная причина противодействия. Я до боли сжал кулаки. Им вовсе не нужны пустынные земли, просто их беспокоит, что если мы сможем превратить бесплодные барханы в поля и сады, то их прибыль упадёт. Жадность драконов в их крови. В этом не было ничего удивительного.

В шатре тут же вспыхнул спор. Эмиры говорили все сразу, перебивая один другого. Гул голосов напоминал грохот надвигающейся песчаной бури. Слышались фразы о «подстрекательстве», «захвате власти», «угрозе балансу сил», «вторжении чужеземных техник». А в ответ звучали упрёки в жадности и трусости.

Отец и дядя Шии-Тари пытались выступить с успокоительными речами, но вокруг всё словно гремело. Несколько драконов уже приподнялись на колено, готовые, казалось, вот-вот сойтись в схватке.

Я видел, как некоторые из них непроизвольно выпускали когти. В ещё более глубокой ярости эмир ар Фархаш приподнялся во весь рост, его глаза полыхнули серебром:

— Довольно! — рявкнул он, бросив взгляд в мою сторону. — Твой сын, ар К`ерри, едва пожил на этой планете, а уже возомнил себя реформатором?! Мечтает заполучить второй эмират? А его драконица сулит нам грядки под палящим солнцем пустыни? — он усмехнулся, обнажив клыки. — Что-то похожее уже случалось в истории, четыре тысячи лет назад, когда группа самцов восстала против Совета… И ты прекрасно знаешь, чем это закончилось.

— Да, знаю, — спокойно ответил отец, удерживая себя от вспышки гнева. — Тогда часть нашего рода изгнали на бесплодный Каракс. Но мы выжили.

— И тогда мы решили, что будет двадцать четыре эмирата, — выкрикнул один из драконов, поддерживающих Фархаша.

— Ни в одном талмуде не записано, что это крайняя цифра! — резко вмешался я, шагнув вперёд, не в силах больше молчать. — Поймите, у нас появилась возможность сделать лучше не только нашу жизнь, но и вашу. Поймите, земли пустыни свободны — почему бы не использовать их?

Мои слова подняли новый шквал упрёков и язвительных замечаний. Старые драконы не хотели слушать молодого наследника, да к тому же их злило, что у меня рядом истинная драконица, в то время как они по-прежнему вынуждены довольствоваться человеческими жёнами. Видел, как многие смотрели на меня с плохо скрытой завистью. Чувствовал в воздухе едкий запах горечи и ревности.

Где-то сбоку послышалось утробное шипение: то ли кто-то из драконов переступил грань контроля, то ли воины, сопровождающие эмиров, проурчали от напряжения. Я покосился: если сейчас начнётся драка, остановить её будет крайне сложно. Но дядя Шии-Тари встал между мною и тем недовольным. Он властным взглядом пригрозил, и момент вспышки миновал.

В конечном итоге отец, нахмурившись, предложил прервать заседание на сегодня — до следующего утра. Эмиры приняли это решение с мрачным согласиям. Кто-то продолжал ворчать, поднимаясь с подушек. Эмир ар Фархаш отделил концы своих широких рукавов и, не прощаясь ни с кем, вышел из шатра. За ним поспешили его приверженцы.

Казалось, воздух в шатре разрядился — будто шторм пронёсся, срикошетил о камни, но так и не вырвался во всю силу.

— Ничего сын, — тихо сказал отец, подходя ко мне. — Первый день Совета всегда такой. Пусть они выговорятся и выпустят пар, завтра договоримся конкретнее. Но зерно раздора мы посеяли, будь уверен. Драконы свою выгоду не упустят.

Я сглотнул раздражение: всего пару недель назад, в лагере переселенцев у оазиса, я испытал безграничное чувство счастья, ведь Эолайн согласилась, что пора строить Гнездовье. И теперь ради будущего своего рода и нашего общего дома мне предстоит выдержать всё это непонимание и враждебность. Ради любимой я был терпеть и не такие пытки.

Солнце сползало за горизонт, раскрашивая небо Каракса алыми и лиловыми красками. В лагере зажглись костры и факелы. Повсюду слышался гул: одни драконы обсуждали с воодушевлением предстоящие дела, другие раздражённо ворчали, выплёскивая злость на слуг. Дымок от жареного мяса смешивался с ароматом благовоний и огня.

Я вышел из шатра отца и отправился в сторону своего шатра, что стоял чуть на отшибе, более скромный по размерам. Рядом со мной шёл Джафар.

— Что ты скажешь о первом дне Совета?

— Скажу, что было яростнее, чем на последней войне, когда на нас напал ар Маг`ерри пока ты отсутствовал, — хмыкнул оборотень, оглядывая меня прищуренными глазами.

Я откинул полог шатра, делая знак ему войти вместе со мной.

— Надо выстоять и не поддаться на провокации, — вздохнул я, внутренне ощущая усталость за день. — Сегодня многие проявили крайнюю вспыльчивость. А всё ведь только начинается.

Джафар хмыкнул, помогая мне снять объёмный шёлковый халат, в котором я выступал на Совете.

— Они боятся не столько твоего нового эмирата, сколько силы, что может прийти вместе с твоей парой. Эти старые ящеры завидуют, что она твоя истинная драконица. Завидуют, что Эолайн принесёт вам не только потомство в будущем, но и новые идеи. Кто из них захочет признавать, что ваш род вплотную приблизился к власти над всеми караксцами?

— Мы не стремимся к абсолютной власти, — прошипел я, чувствуя, как в груди вскипает раздражение. — Все наши планы открыты.

— Они не верят, — просто ответил Джафар. — Придётся доказывать силой или мудростью. А может, и тем, и другим.

Глухое рычание сорвалось у меня с губ: я знал, что он прав. Драконы — существа гордые и сомневающиеся. Если бы мы хотели силой навязать им свою волю, вряд ли кто-то смог бы противостоять моему роду и технологиям жены. Но тогда пролилась бы кровь невинных жертв.

Слова «Мы не дадим вам сделать двадцать пятый эмират!» всё ещё эхом звенели в ушах. На душе было тревожно. Однако я не имел права сдаваться.

«Завтра мы начнём заново. Попробуем перешагнуть через их страхи и возвести Каракс на новую ступень развития», — подумал я, позволяя себе на мгновение мечтательно улыбнуться.

И вдруг за стенами шатра раздал сигнал тревоги. В чём был, я схватил свой меч и выскочил на улицу.

— Город! Шатхар горит! — разнёсся по лагерю клич.