Чужой среди чужих

Глава 9: Карнавал лжи

Неосязаемый ветер гнал по выжженной пустоши змейки пепла, отражая таким образом волнение и обеспокоенность хозяина психического континуума. Сам хозяин, то есть Шут, сидел на земле и вычерчивал на золе ножом замысловатые схемы, морщился, стирал и чертил снова. Схемы эти должны по идее помочь ему с выходом из того капкана, в который он попал неделю назад, но пока все было тщетно. Петля затягивалась, и пока он не мог придумать, как из нее выскользнуть так, что бы его больше не беспокоили. В принципе, до недавнего момента, по сути, причин для беспокойства не было — камеры не могли зафиксировать ничего существенного, пока он не перегибал палку с пси–силой, агентов можно было одного за другим ненавязчиво отвадить, а то и поставить на свою сторону. Шут хлопнул себя по лбу — как такая очевидная мысль не пришла ему в голову раньше? Ладно, могила она любого балбеса исправит, только в могилу он пока не торопился, а потому придется пользоваться теми мозгами, которые даны природой. Главная загвоздка была в той, кого к нему Цуруми приставил несколько дней назад в качестве наблюдателя, шпиона и, при необходимости, палача.

Следующие два дня после их первой встречи Шут из кожи вон лез, что бы выяснить, кто это вообще — Айми Игучи. В ход в полной мере были пущены обострившиеся способности, пусть и несколько приглушенные химией, и самые коварные уловки, призванные оправдать его присутствие в секторе Второго Отдела. Нарыть удалось немного, даже у самого полковника Цуруми, но и полученные сведения запросто могли лишить сна. Агента прислало американское ЦРУ, агент специально подготовлен для операций по внедрению и уничтожению, агент лишен личности. По сути дела, человек только физически, в остальном — жестко запрограммированная машина с имитацией поведенческих схем. По крайней мере, это объясняет ее "глухоту". В любом случае, от нее надо избавиться, и чем скорее — тем лучше. В виде утешительного приза Шут на всякий случай запомнил все известные полковнику пароли, дверные коды, допуски и особо засекреченные телефонные номера. Но ложка меда бочку дегтя лучше не сделает.

"Подымется ли тревога в случаем смерти Айми? Если я прикончу ее сам, то автоматически подпишу себе смертный приговор. Это и ежу понятно. То есть, я должен убить ее чужими руками".

Шут откинулся на спину и мимолетным усилием воли поднял с земли облачко пепла. Повинуясь его мыслям, оно услужливо трансформировалось последовательно в: снайпера на крыше, компанию маргинальных элементов с арматуринами возле подъезда и совершенно случайное падение Айми спиной прямо на кухонный нож. Двадцать раз подряд. А потом она поскользнется и попадет головой прямо в работающий кухонный комбайн, который совершенно случайно перемелет ее череп вместе с дурацкой ленточкой в волосах. Этой мерзкой, тошнотворной желтой ленточкой, одного взгляда на которую достаточно, чтобы возненавидеть на всю жизнь ленточки и желтый цвет! Шут медленно выдохнул, отгоняя притягательное видение. Организовать убийство проще простого — отдать приказ первому попавшемуся прохожему, ткнуть пальцем на цель и наслаждаться зрелищем, похрустывая попкорном. Тут проблема в последствиях, поскольку Цуруми не идиот. Во–первых, при странных обстоятельствах убит тайный агент. Во–вторых, в радиусе ста километров шлялся некто Александр Ларкин, в доверие к которому агенту было поручено втереться. Сложите два и два. То есть такой вариант не годится.

Что еще можно придумать в такой ситуации? Можно попытаться устроить все как несчастный случай. Водитель пьяный на красный поехал, печенька несвежая попалась, кирпич на голову ветром занесло… но как такое организовать?

"Блин, ничего в голову не приходит".

Шут сел на земле, припоминая, как организовывались несчастные случаи на его родине. Автомобильная авария? Айми пользуется исключительно общественным транспортом. Неосторожное обращение с оружием? После их первой встречи оружие она с собой не носила. Толи ей на самом деле не приказывали пришить его в случае чего, толи Цуруми считал, что она его и голыми руками прикончит. Экстремальным спортом она так же не увлекается, в русскую рулетку в день зарплаты не играет. А чего еще ожидать от биоробота? О, вооруженный грабеж! Идет, значит, девушка по темной улице. Слабая, беззащитная девушка. А тут раз из–за угла трое, со стволами. Ну, значит, потребовали кошелек или жизнь, а девушка взяла и внезапно заартачилась. А ее взяли и пристрелили. Такая вот история.

"А как это воспримет Цуруми?"

А очень просто — агент тренированная, смелая, решила самостоятельно обезвредить преступников. И немного не рассчитала сил. Но ведь все иногда ошибаются, правда? Агенту — посмертную награду и бесплатный сеанс в городском крематории, родственникам — если таковые есть — соболезнования с подписью от руки. Конечно, замену он, скорее всего, пришлет довольно оперативно, и почти наверняка, это опять будет какая–нибудь сверхобщительная миловидная девушка, по худшим законам жанра желающая всеми правдами и неправдами затащить скромного сотрудника хозяйственного отдела в постель… но шанс что и замена окажется выкидышем американского ВПК — минимален. Шут аж зажмурился от удовольствия. Как приятно все–таки составить план, а потом грамотно его реализовать! За грамотной реализацией дело не встанет, в этом он был уверен. Найти пару–тройку не обремененных острым умом и совестью личностей даже в цивильном Токио‑3 несложно, внушить им задание — еще проще. С огнестрелом в Японии напряженка, но ради такого дела можно пожертвовать собственным пистолетом. Или даже не жертвовать, просто приказать выбросить его в определенном месте, где его легко подобрать. И сам он вне подозрений, может, в этот самый момент он будет на другом конце города…

Со спины донеслось прохладное дуновение. Шут спокойно обернулся, уже догадываясь, кого он увидит.

— Доброй ночи, — спокойно сказал он. — А я все гадал, когда, наконец, заглянешь проведать своего верного соратника.

Рей промолчала, толи не заметив сарказма в голосе псайкера, толи проигнорировав его. Вокруг нее, как и в прошлый раз, кружился настоящий вихрь из пепла — сознание псайкера искажалось от одного присутствия столь могучей сущности. Шут чувствовал себя уязвленным таким безразличием. Как–никак, плечом к плечу прошли через страшный бой, в прямом смысле слившись душами в единое целое.

— Знаешь, Рей, я чуть не погиб там, — тихо продолжил он, не меняя расслабленной позы, — я бы погиб от гипогликемического шока, если бы по дороге не нашел выброшенный кем–то заплесневевший дорояки, благодаря которому и смог доползти до дома. Даже ты рисковала меньше меня, хотя и стояла на пути ангельской плазменной пушки. Тебе не кажется, что это немного неправильно?

— Нет, — коротко ответила Рей. — Это помогло выполнению задания.

— И ты обвиняла меня в том, что я убиваю людей, — вздохнул Шут. — Ты в курсе, что воспользовалась мной как живым щитом ради личной выгоды? По крайней мере, я отнимаю жизнь глядя в глаза и осознаю, что совершаю отвратительный с точки зрения человеческой морали поступок. Ты говорила, что я намеренно отдаляю себя от людей? Возможно, ты права. И я бы не укорял тебя сейчас, если бы ты разделяла мою точку зрения. Однако есть одно маленькое "но".

Он всмотрелся в бесстрастное лицо Рей, пытаясь разглядеть там хоть проблеск эмоций. Тщетно, маска была непроницаема. Только это была именно маска.

"А ведь она человек в душе", — колыхнулась в голове неуместная и странно теплая мысль. — "Маленькая, не знавшая человеческого тепла девочка, которую лишили даже права на смерть".

— Так вот, это "но" заключается в том, что ты в отличие от меня желаешь слиться с людьми, стать одним целым так сказать. Да–да, желаешь, хоть и не признаешься себе в этом. Я ведь знаю, что было между тобой и Синдзи. Честно говоря, не думал, что ты способна на такое проявление чувств, и я рад, что ошибся, — Шут позволил себе слабую улыбку.

"А ведь если прислушаться к себе… я действительно рад. Странно…"

— Знаешь Рей, не люблю кого–то судить и тебя не буду, это твоя жизнь и ты вольна идти по ней тем путем, который сочтешь верным. Но раз уж ты действительно хочешь быть человеком — постарайся вести себя как человек! — закончил он твердо.

В глазах Рей мелькнуло что–то живое.

— Ты считаешь, что идентичное поведение сближает людей?

— А ты не знала?

— Я не думала об этом.

— Тяжелый случай. Да, идентичное поведение зачастую сближает людей, это проистекает из стадного инстинкта. Правда и то, что близкие контакты с другими людьми меняют твое изначальное поведение. Как ты это описала, они формируют твою личность.

— Я запомню это.

— Запомнить мало, надо делать, — сварливо заметил Шут и тут же одернул себя, вспомнив кто перед ним. — Извини, конечно, но так оно и есть.

— Да.

Шут выдохнул, встал на ноги и оттряхнул одежду от пепла.

— Ты пришла только ради лекции о роли морали в человеческих отношениях? — поинтересовался он более миролюбиво.

— Нет. Я хочу задать вопрос.

— Я слушаю тебя.

— Зачем ты здесь?

Шут почесал затылок и оглянулся на пепельную пустыню.

— Закуклившись в собственном сознании, я перестаю слышать чужие психические голоса. Сейчас для меня это единственная возможность нормально выспаться.

— Я имею в виду иное. Что ты делаешь в этом мире?

Шут вздернул бровь.

— То есть как это — что я тут делаю? А разве не ясно?

— Нет.

— Выжить я пытаюсь. Это же очевидно.

— Но тогда ты мог бы поискать более безопасное место, чем Токио‑3.

— Если Евангелионы не справятся, безопасных мест не будет. Тут я, по крайней мере, могу хоть как–то повлиять на ситуацию. Или последний бой ты уже забыла?

— Я бы справилась с управлением Евы‑00, хотя это было бы сложнее.

"Чертовка!" — скрипнул зубами Шут. Слышать это было почему–то очень неприятно.

— Ты здесь с какой–то целью, — тихо и безапелляционно заявила Рей. — Зачем ты здесь?

— Если ты о том, какие силы и зачем меня закинули сюда, то я сам понятия не имею. Даже знать этого не желаю. И с чего ты вообще взяла, что для моего присутствия в вашем мире есть какая–то рациональная причина? События просто случаются.

— Ты противоречишь сам себе, — заметила Рей.

Шут начал терять терпение.

— Я бы еще поверил, что моя с позволения сказать "миссия" заключается в уничтожении Командующего Икари. По крайней мере, эта задача мне по плечу. Но его смерть по сути дела не решит ничего, — Шут перевел дух. — Что мне, весь ваш гребаный мир спасать? Если ты не заметила, это работенка не для одного человека, даже не для одного псайкера. Дай мне в распоряжение команду хакеров, батальон хорошо подготовленных бойцов, пару сотен миллионов долларов и полгода времени — тогда, возможно, я смогу устранить угрозу Третьего Удара. И еще далеко не факт, что "спасенное" человечество не аннигилирует само себя в атомном пламени последующей войны. А чтобы предотвратить ядерную войну в условиях всемирного кризиса такой глубины, надо как минимум снести мир до основания и сотворить заново.

— Тогда согласно твоей логике, в твоих действиях нет смысла, — ответила Рей.

— Возможно, ты права. Возможно, последним, что я увижу в своей жизни, будет вспышка взрыва. Тем не менее, как бы идиотски это не выглядело с моей стороны, я продолжаю надеяться. Мало ли, вдруг случится чудо, и кто–то сможет предотвратить Третий Удар, или хотя бы смягчить его последствия? Вдруг члены SEELE перегрызутся между собой и их планы сорвутся? Вдруг голос рассудка возьмет в головах правительств верх, и они смогут выкрутиться, не применяя атомное оружие? — Шут горько усмехнулся. — Идиотская надежда. Но кроме этой надежды у меня нет ничего.

— И, тем не менее, ты здесь с определенной целью. Я знаю это.

— Откуда?

— Не знаю.

Полный привет. Генетическая память у Ангелочка заговорила, али женская интуиция взыграла?

— Я вот тоже не в курсе. И я тебя прошу: если вдруг узнаешь — мне не говори, ладно? У меня и так хватает причин для бессонницы.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга: Шут с легким раздражением, Рей как всегда. Исход игры в гляделки был предрешен с самого начала. Шут снова уселся на землю и принялся острием ножа выписывать на пепле бессмысленные закорючки.

— А о Синдзи ты что думаешь? — спросил он как бы между делом. — Тогда после боя он кинулся открывать твою капсулу и сжег ладони. Такие поступки не совершают ради случайных людей.

— Не знаю, — ответила Рей.

— Не знаешь?

— Я не знаю слов, которыми можно описать это ощущение.

— Хм. Опиши, что ты почувствовала. Возможно, я смогу тебе помочь.

Рей помедлила с ответом.

— Было тепло.

Так–так–так, значит Ангелочку человеческое и правда не чуждо? Интересно.

"Хотя еще вопрос, кто страшнее — люди или Ангелы".

— И что ты думаешь на этот счет? — поинтересовался Шут вкрадчиво. — Синдзи, конечно, имеет кое–какие проблемы, но у него есть масса положительных качеств, о которых он сам не подозревает.

Рей отвела глаза.

— Уже утро. До свидания.

И исчезла. На том месте, где она стояла мгновение назад, пепел превратился в землю, из которой тут же стали пробиваться зеленые ростки. Шут осторожно подошел к небольшому живому пятну посреди мертвого пепла и осторожно коснулся крохотных травяных стебельков.

"Что же ты со мной делаешь, Рей?"

Вырвавшись из ментального пространства в реальный мир и скривившись от накатившей тупой боли в черепе, он взял с пола часы. Полседьмого утра.

"И как ей удается так точно определять время?"

Закинув в рот пару таблеток анальгина, и натянув одежду, Шут посмотрел в окно. Оттуда открывался весьма "живописный" вид на полуразрушенный квартал, который даже не начинали восстанавливать.

"И правда, зачем восстанавливать дома, в которых скоро некому будет жить? Даже перед всеобщим уничтожением SEELE продолжают считать деньги. О люди, порождение крокодилов".

Ладно, шутки в сторону. Сегодня выходной, но ему предстоит одно крайне неприятное и по–своему опасное дело. Шут проверил рассованный по карманам арсенал, пересчитал оставшиеся деньги ("блиииин…") и пригладил растрепанные после сна волосы. Фух, вперед и с песней, победа или смерть!

"Плять, лучше бы сразу смерть!"

Спустя три часа свидания Шут готов был дать руку на отсечение, что Айми таким изощренным способом решила свести его в могилу. Уж неизвестно, чему ее учили в ЦРУ, но по бутикам и развлекательным центрам она умела носиться не хуже любой обычной девушки. Очень быстро Шут стал исполнять роль не только ее персонального шута, но и носильщика для пакетов с обновками, а так же мальчика для битья в многочисленных игровых автоматах. И вдобавок к этому…

— Алекс, как тебе эти туфельки?

— Алекс, пошли мороженного навернем!

— Алекс, меня эта блузка не полнит?

— Алекс, прекрати глазеть на других девушек, я сейчас разозлюсь!

— Алекс, задолбал мямлить, ща как тресну!

И так далее, без умолку. Не будь Шут псайкером, он бы в жизни не распознал виртуозной актерской игры, и единственным, что как–то скрашивало его страдания, была надежда, что Айми где–то в самой глубине своей изуродованной души испытывает те же чувства, что и он — читай, отвращение пополам с раздражением. И он всеми силами старался усугубить это ее состояние: рассыпался в извинениях за произошедшее в их первую встречу, мямлил, пытался краснеть, сыпал нарочито неуклюжими комплиментами, запасы которых оперативно почерпывались у окружающих парочек. Словом, старался вести себя так, как ведет обычный парень, вышедший на первое свидание после очень долгого перерыва. Мобилизовав свои заемные познания о японской культуре, он даже расщедрился для Айми на букет белых хризантем[1], но толи она не знала этого аспекта своей культуры, толи "простила" гайдзину такую оплошность, и цветы приняла с очень натуральной благодарной улыбкой.

"Хихикай, пока можешь, тварь".

— Кстати, Айми, ты говорила, что недавно в городе?

— Угу.

— Где ты работаешь?

— В NERV, в бухгалтерии. А ты?

— Там же, только в хозяйственном отделе.

"А то ты сама не знаешь!"

— Ааа… кладовщик поди какой–нибудь?

— Оператор клининговых процедур.

— Попонятнее пожалуйста.

— Специалист по борьбе с санитарными аномалиями.

— Говори по–японски блин!

— Адепт богини Гиены Ги.

Хрясь! Маленькая, но увесистая дамская сумочка с размаху врезалась Шуту между глаз, четко дав понять, что Айми ни турником, ни штангой у себя в ЦРУ не пренебрегала.

"Вот это реакция у нее! Не, при этой девочке резких движений лучше не делать".

— Anta baka? — рявкнула Айми, глядя на псайкера снизу вверх. — Алекс, ты нарочно надо мной издеваешься?

Шут колоссальным волевым усилием подавил в себе желание немедленно вогнать в гневно раскрытые карие глаза девушки по заостренной велосипедной спице.

— А ты уже шуток не понимаешь? — прошипел он, потирая ушиб. — Я, между прочим, тебя

тяжелыми тупыми предметами по голове не бил!

Айми потупилась.

— Ладно, извини, — буркнула она.

Потом вдруг резко шагнула вперед, привстала на цыпочки и поцеловала Шута в лоб.

— Не зазнавайся, это что бы быстрее заживало, — сказала она, пряча взгляд.

"Не зазнавайся, я‑то знаю, что у тебя на уме!" — зло подумал Шут и натянул на лицо выражение смущенного удивления.

— Айми… ты чего?

— Чего слышал…

— Ладно, извини, мне тоже не следовало на тебя срываться.

"Язык твой — враг мой, забодай тебя тягач".

В глазах Айми полыхнул ледяной огонек. На бесконечно короткое мгновение ее маска взбалмошной но, в общем–то, доброй девушки слетела, и взгляду псайкера предстал хладнокровный и безжалостный профессионал, изучающий объект своей работы. Но мгновение прошло, Айми улыбнулась и подскочила к Шуту и потянула уголки его рта в верх.

— Ну–ка улыбнись немедленно! — требовательно заявила она. — Честное слово, краше в гроб кладут!

— Ошибаешься, Айми, — покачал головой Шут, — именно так и кладут.

— Пффф, кислый какой, — Айми убрала с лица выбившуюся прядь. — И чего я в тебе нашла?

— Нууу… — Шут крепко задумался, — я потрясающе сексуален, красив как Аполлон Бельведерский, умнее, чем правое полушарие мозга доктора Акаги, и вообще крут и шикарен. Продолжать?

— Достаточно. Как ты с таким самомнением в двери пролезаешь?

— Они расширяются точно под мой размер, стоит мне приблизиться.

Айми фыркнула и окинула парня озорным взглядом.

— Ну ладно, будем считать, ты наконец–то размочил счет, — она огляделась. — Жарковато что–то. Как насчет вон того кафе?

"Соблаговолила, да? А то, что я за тобой твои тряпки таскаю — это все равно. На кой ляд тебе вообще все это шмотье, ты же его в жизни не наденешь, терминатор недоделанный!"

— Да не вопрос, мне тоже что–то пить захотелось.

Айми как бы случайно выбрала столик, который должен был выглядеть первым попавшимся, однако Шут успел заметить, что с ее места был прекрасный обзор всего зала и входной двери, а рядом располагалось открытое окно. Практически идеальная позиция, и это только то, что он сумел учесть, будучи просто опытным дилетантом.

Дожидаясь пока принесут незамысловатые напитки (кошелек успел основательно похудеть за этот день), Шут облокотился на столик и принялся пристально изучать психоауру Айми. Интересно, что если он сейчас ей скажет ключ? Ну как бы случайно вырвалось, шизофазия так себя проявила, и вообще язык без костей. Подчинить ее себе он не сможет, для этого требуются более сложные средства, зато будет весело… пару часов. А потом в голову вопреки всем приказам Командующего с почтительной дистанции прилетит двенадцатимиллиметровый привет. Такие дела. А занятная штука все–таки эта "глухота". Психический свет выглядит не ярким, а как бы матовым, и не слепит, как обычно, а является успокоением для уставшего от постоянного ментального шума псайкерского мозга. Да и само по себе зрелище довольно забавное. Вроде мысли и чувства есть у человека, а приглядишься — ерунда сплошная получается, будто все мелко порубили, перемешали и густо залили чем–то белым. Шут нахмурился. Это что–то напоминало ему, но он не мог вспомнить что именно.

— Ты на что уставился? — медовым голоском пропела Айми, слегка наклоняясь вперед и давая прекрасный обзор пространства под блузкой.

— Любуюсь пейзажами, — отрешенно ответил Шут, не желая покидать уютненькую область психической тишины. — Хотя если честно, синее тебе подошло бы больше чем белое.

— В смысле белое? — девушка проследила за его взглядом.

На несколько секунд ее лицо застыло. Шут мысленно поставил галочку напротив пункта "Ввести агента–ликвидатора NERV в ступор". Потом его голова мотнулась в сторону от несильной, но чувствительной пощечины.

— Долбаный извращенец!

Шут уже без особых усилий погасил желание немедленно вырвать нахалке позвоночник. Он подарил ей непонимающий взгляд, но в душе ржал во весь голос.

"Ну, разозлилась ты на меня, а дальше что? Как теперь извернешься, что бы остаться рядом с "объектом обожания"? По логике вещей, ты должна сейчас развернуться и свалить отсюда, потеряв всякое желание меня видеть".

Тем временем официантка принесла напитки. Айми надулась и уставилась куда–то в сторону. Психоаура пошла рябью, отражая напряженную работу мысли. Шут тихо зевнул, прикрыл глаза и от нечего делать принялся изучать окружение. Ничего аномального, вокруг самые обычные люди. Немногочисленные посетители кафе, немного вялый персонал за стойкой, какие–то бугаи возле игровых автоматов под навесом. Некоторые по–своему хорошие, некоторые по–своему плохие, большей частью в меру трусоватые и все без исключения эгоистичные, что бы там не говорилось о японском менталитете. Как всегда во время таких созерцаний, к горлу подкатил комок глухой ненависти и отвращения.

Большинство людей светилось в психическом спектре относительно тускло, хотя даже их излучение словно резало мозг. Но была парочка более ярких источников. Во–первых, матово–белое пятно прямо перед ним — разум Айми. Во–вторых, на втором этаже соседнего дома сосредоточенно работал программист–фрилансер, личность, судя по всему, экстраординарная и яркая, а от того непризнанная. В-третьих, прямо у Шута за спиной мерцал грязно–фиолетовый огонек. Псайкер едва заметно дернулся.

"Ну и городок у них тут. Плюнешь в собаку — попадешь в психа. Ну–ка, что тут у нас на этот раз?"

Опачки, вот это встреча! Не думал, не гадал — а взял и наткнулся на пилота Евы‑02, о котором столько разговоров было последний месяц. И да, это опять ребенок, девчонка тринадцати лет.

"Даже странно, что в после Второго Удара в мире такая концентрация психических отклонений. Я где–то слышал, что ужас войны наоборот должен облегчать всякие там шизофрении. Или это у японцев опять все не как у людей?"

Что там еще? Исключительно умна и талантлива… по крайней мере, искренне так считает. Росла без отца… ну это обычное дело, даже завидно немного. Зачата искусственно… это типа непорочное зачатие, как Иисуса? Хе–хе–хе. В четыре года осталась без матери… дежа вю, других слов не подобрать. Причем мамаша не просто мирно откинула копыта, а сперва поехала крышей, надо полагать, на почве научного переутомления, а потом повесилась прямо на глазах у любимой дочурки. Ой, пардон, не переутомления. Эксперимент по синхронизации с Евангелионом, точно такой же, какой проводила Юи. Видать, что–то пошло не так, и вместо полного слияния Сорью Киоко просто повредилась рассудком. Или вероятнее, учитывая способность Аски управлять Евой‑02, частично переписала свою личность. Вон до чего техника дошла…

— Эй, Алекс, ты там уснул что ли? — Айми помахала рукой перед носом Шута. — Да ладно тебе, я не обиделась.

"Черт…"

— Нет, прости… просто немного задумался. — Шут взял со столика чайную ложку и глянул в нее как в зеркало.

В ложке отражалась перевернутая стеклянная дверь кафе, за которой рыжая девочка в канареечно–желтом платьице азартно дергала рычаг игрового автомата с мягкими игрушками. Внешне она будто лучилась жизненной силой и уверенностью, но в психическом спектре выглядела тлеющим сгустком боли, который словно был закрыт толстой скорлупой. Пока она относительно стабильна, но когда скорлупа даст трещину — ее сознание не справится с теми кошмарами, от которых сейчас отгораживается, и тогда рядом лучше не стоять.

"Не люблю желтый цвет", — он перевел глаза на ленточку, вплетенную в волосы Айми. — "Поправка — ненавижу желтый цвет".

— Надеюсь, не о моем нижнем белье? — подозрительно осведомилась агент.

— Не-а, — многозначительно качнул головой Шут.

— Какая жалость. А я как раз вспомнила, что мне надо обновку…

— Обновку? — Шут покосился на стоявшие возле столика многочисленные пакеты. — А это тогда что такое?

— Да ты, я погляжу, совсем девушек не знаешь, — Айми сладко улыбнулась. — Скажи, а я у тебя первая?

"Сменила модель поведения, самопрограммируется. Глупо было надеяться, что она так сразу даст задний ход, машина же. Но, блин, вопросики у нее…".

— За сегодня — точно первая, — Шут осекся, почувствовав на краю восприятия еще один знакомый отблеск.

Синдзи и его дружки–балбесы. Синдзи в обычном состоянии, мысли двоих других витают где–то в районе половых органов. Шут "пригляделся" и внутренне скривился.

"Не спорю, фигурка у Кацураги что надо, да и рожей не такая страшная, как большинство ее соотечественниц, но при таком употреблении пива и домашнем разгильдяйстве все эти качества сходят на нет".

— Ой, да не отмазывайся, — Айми продолжала атаку, стреляя глазками, — С виду то ты ершистый, зато внутри, наверное, белый и пушистый.

"С виду ты белая и пушистая, а внутри язва, цирроз и вместо сердца — пламенный мотор. Чудо нейрохирургии ходячее".

— По сто йен с носа, не обеднеете! — донеслось с улицы.

Шут не разобрал, услышал это он ушами или напрямую, но обернулся сразу.

"Попали вы ребятки, у нее же тормозов никаких".

Еще не хватало, что бы пилот самого эффективного Евангелиона оказался на больничной койке с множественными переломами. А ну как Ангел? В том, что до такого запросто может дойти, Шут не сомневался ни на миг — жестокость являлась чуть ли не доминантной чертой в характере пилота Второго. На агентов охраны надежды не было, они не станут стрелять в одного пилота ради спасения второго. Он резво вылез из–за стола, уже не обращая внимания на Айми, и только сделал первый шаг к двери, как ситуация вышла из под контроля. А именно — Аска не глядя крепко приложила по спине одного из бугаев, увлеченных игровыми автоматами и до сего момента довольно мирных. Результат не заставил себя ждать — рука бугая дернулась, и уровень был бесславно слит.

"Вот теперь точно хана", — пронеслось в голове у Шута, а сам он резко прибавив ходу, успел встать точно между Аской и разгневанным геймером, желающим доходчиво выразить свое неудовольствие, и перехватил обоих за кисти.

— Так, ребятки, не стоит махать руками из–за такой ерунды, — на одном дыхании выпалил он, подкрепляя слова слабым умиротворяющим импульсом. Скосил глаза в сторону и добавил, — привет, Синдзи.

— Что тут происходит? — раздался из–за спины требовательный голос Айми.

Шут уже собирался отыграть образ внезапно осмелевшего задохлика, когда подгребли приятели давешнего бугая. Он смерил их быстрым оценивающим взглядом. Практически безоружны, пара кастетов не в счет, драться любят, но толком не умеют, физическая подготовка средняя. Несложные противник, даже если не пускать в ход ментальные приемы — сейчас ударить "рогаткой" по глазам первого, второго и третьего нейтрализовать иглами, остальных… Стоп! Это же шанс!

"Убить!" — полыхнул в психическом эфире немой приказ.

Здоровенный кулак бугая врезался ему в висок, заставив голову мотнуться в сторону и опрокинув на землю. Перед глазами словно вспыхнула сверхновая звезда, о прочих ощущениях и говорить нечего — в голову словно разом вбили здоровенный железный штырь — но результат того стоил. Еще не успев упасть на землю, Шут успел через туман боли заметить, как бугай достает из кармана шипастый кастет и кидается к Айми.

"Finita".

Хотите насмешить бога? Расскажите ему о своих планах. Сия истина внезапно явила себя в полной мере. Одна десятая доля секунды, не больше — именно столько времени потребовалось Айми на то, что бы полностью преобразиться. Занесенный кулак с кастетом она перехватила одной правой рукой, сделала несколько неуловимых глазом движений — и вот восемьдесят килограммов мышц и дурного настроения валяются на асфальте, воя от боли.

Его друзья испуганно отшатнулись, явно не ожидая такого отпора. Левая бровь все еще валяющегося на земле Шута поползла против воли хозяина вверх.

"Это… охренеть… вот это женщина…"

Айми развернулась к парням, и от ее взгляда даже у всякое повидавшего Шута зашевелились волосы на подмышках. То был взгляд не профессионального убийцы или маньяка–любителя. Так могла бы смотреть девушка, поцарапавшая случайно машину или посадившая пятно на блузку, но никак не киборг–ассасин, только что сломавший человеку как минимум четыре кости.

"Не, обычные бандюки с такой не справятся… надо спецназ… роты две, а лучше десять".

— Вон отсюда, — произнесла девушка буднично, — и это с собой заберите, — она отвесила смачного пинка стонущему на земле бугаю.

Парни коллективным разумом быстро приняли единственно верное решение, молча взвалили товарища на плечи и поспешно ретировались, не забывая бросать через плечо злобные взгляды.

— Детишки, вы в порядке? — спросила Айми у замерших подростков.

Кенске и Судзухара таращились на нее как коты на банку сметаны, Синдзи молча кивнул, Аска фыркнула:

— Я бы и сама с ними справилась.

— Тебя бы на кусочки разорвали, — промычал Шут, еще не отойдя от шока. — А кусочки по стенке размазали. И вообще, где ты так руками махать выучилась?

Последние слова были адресованы Айми, которая одарила его холодным взглядом.

— Да уж приходится девушке учиться постоять за себя, раз уж мужики такие хлипкие пошли.

Псайкер кряхтя поднялся. Висок все еще ныл, на месте ушиба начала набухать шишка, хотя сотрясения опасаться не стоило.

— Алекс, ты в порядке? — поинтересовался Синдзи.

Шут невесело хмыкнул.

— Меня только что отделала банда хулиганов, я живу в самом опасном городе планеты, у меня маленькая зарплата, я сирота и в мой холодильник скоро зарастет паутиной. А в остальном все просто прекрасно.

— Не ной, тебе не к лицу, — пихнула его локтем в бок Айми. — Лучше представь меня.

— Ну хорошо… Синдзи, это Айми, моя подруга. Айми, это Синдзи, он пилот Евы‑01, фактически ветеран войны, а это его друзья, умом и сообразительностью не отличаются. А что это за чудо лопоухое с дурацкими заколками я не знаю, но есть мнение, что ее родители мало ремнем драли.

Аска начала багроветь.

— Чего ты вообще начала возникать? — продолжил распекать ее Шут, войдя во вкус. — Ты у нас спасительница мира или мисс Вселенная, что бы тебе все встречные и поперечные на карман отстегивали? И по сторонам тебя смотреть не учили? Да если бы не мы, тебя бы в реанимации по кусочкам собирали!

Рыжая уже открыла было рот, что бы разразиться гневной тирадой, но тут Шут нанес добивающий удар, в который вложил все накопившееся за день раздражение и желчь.

— Хотел бы я посмотреть в глаза твоей матери. Вот посмотреть, что она думает о своей любимой дочурке, которая прогуливает школу, одевается как девица легкого поведения и задирает ни в чем неповинных людей. Я надеюсь, она ничего не знает иначе бы, наверное, повесилась с горя.

Аска на секунду замерла с помертвевшим лицом, странно всхлипнула и бегом бросилась прочь. Шут некоторое время смотрел ей в спину, потом попросил у Синдзи сотовый и вызвал такси, радуясь поводу наконец–то избавиться от навязчивого внимания Айми. Спровадив последнюю и распрощавшись с идущим на службу Синдзи, он пешком двинулся домой, попутно прикидывая, что делать с новоявленным пилотом и надо ли вообще что–то делать. Навыки у нее хороши, во всяком случае, одного Ангела она прикончить сумела. В отличие от Синдзи и Рей, к Евангелиону эмоционально привязалась сильнее, чем к любому из живых людей, а значит — не дезертирует, чуть только припечет. Интеллектуальный уровень довольно высок, не смотря на то, что своим поведением он старательно доказывает обратное — следовательно, обладает высокой восприимчивостью к психическому воздействию. Теперь о грустном. Стремящиеся к нулю самоконтроль и навыки командной работы. Крайне эгоистична. Чудовищно завышенная самооценка. Психика держится на честном слове — малейшее потрясение обернется неотвратимым сползанием в болото маниакально–депрессивного психоза, или чего похуже.

Шут остановился, прислонился к стене и некоторое время наблюдал за приглядывавшим за ним агентом. Тот рассматривал его с каким–то гадливым любопытством, как смотрят на необычное, но мерзкое насекомое или какую–нибудь многоножку. Несколько секунд Шут боролся с желанием просто подойти к нему и приказать прострелить себе голову из табельного оружия. Но нет, нельзя, надо думать о последствиях своих действий.

"Старею, однако".

Он закинул в рот немного болеутоляющего и снова задумался. В принципе, Аску можно было оставить в ее текущем состоянии, отнестись к ней как к расходному материалу, и сконцентрировать усилия на поддержке Рей и Синдзи, чья ценность была куда выше. С другой стороны, она сырье куда более пластичное, и после небольшой обработки "напильником" может быть превращена в самоотверженного защитника тех двоих, или еще во что–нибудь полезное… короче, это еще потом надо будет обдумать. И без малолетних рыжих оторв сейчас проблем хватает.

Кабинет главы Второго отдела

Девчонка влетела в кабинет без стука, бесцеремонно уселась на стул для посетителей, закинула ноги на стол и только тогда соизволила развязано поздороваться. Цуруми Ватару внутренне скривился, но виду не подал. Агент в своей "рабочей" ипостаси вызывала раздражение, в "обычной" — отвращение. А ведь до Второго Удара американцы больше всех на свете пеклись о правах человека. Эх, Удар — он все с ног на голову перевернул…

— Докладывай, — сухо приказал он.

— Чего докладывать, дедуля? Какого лешего тебе вообще надо? — язвительно поинтересовалась агент.

А, ну да. Тебя ведь нужно сперва "переключить", а иначе собственное начальство в лицо не узнаешь. Он достал из ящика стола конверт, которые приложил к агенту Клэнси, достал из него лист бумаги и медленно с расстановкой прочитал:

— Я видел тебя в мангровом лесу, танцующей в балетной пачке, а ворон с дерева кричал "Никогда!".

Агент дернулась, словно от удара током. Лицо, до этого полной жизни и энергии, превратилось в безжизненную маску. Она медленно убрала ноги со стола и приняла обманчиво расслабленную позу.

— Докладывай, — повторил Цуруми.

— Отчет от 2‑го июня 2015 года. Объект наблюдений — Александр Ларкин, сотрудник хозяйственного отдела NERV, токийский филиал, — монотонно, словно плохой речевой синтезатор, стала говорить девушка. — Объект не владеет английским языком. Японский язык не является для объекта родным. Анализ реакций и речи объекта по основным критериям позволяет утверждать, что официальные данные его досье не соответствуют действительности. Объект склонен к немотивированной агрессии. Объект обладает близким к нулевому уровнем эмпатии. Объект обладает высоким уровнем интеллекта. Объект…

— Достаточно, — прервал ее Цуруми, которого пустой взгляд агента и мертвый голос буквально выводили из себя. — С какой вероятностью объекту может быть присвоен статус "серафим"?

Девушка мелко затрясла головой, и Цуруми уже собирался испугаться, что дорогостоящая игрушка американской разведки сломалась, как она вдруг снова заговорила:

— Вероятность выше среднего. Реакции объекта не соответствуют предварительному психологическому портрету. Предположительно, объекту известно о деятельности агента. Предположительно, возможности объекта превосходят человеческие. Велика вероятность, что объект не имеет враждебных намерений, однако представляет безусловную социальную угрозу.

Агент замолкла и теперь буравила лоб Цуруми. Тот спросил:

— Каковы основания предполагать наличие особых возможностей у объекта?

— Объект продемонстрировал наличие чрезвычайно острого восприятия и нетипичную для человеческого организма скорость реакции. Существует незначительная вероятность, что объект способен ограниченно воздействовать на мышление человеческих существ.

"Надеюсь, этот полуробот ошибается. Иначе я даже не знаю, сможет ли мы с ним совладать".

Он еще раз припомнил пункты "инструкции по эксплуатации". Достал из того же ящика шприц–пистолет и ампулу с ярко–желтой прозрачной жидкостью и передал все это агенту. Та ловко вставила ампулу в устройство, воткнула короткую иглу в шею и надавила на поршень. Цуруми почувствовал, как его внутренности скручивает рвотный спазм.

"Черт побери, такое уже слишком. Даже для нашей работы — слишком. Это же по сути дела ребенок. Был ребенок", — поправил он себя, — "Пока она не попала из лагеря для беженцев под скальпели военных хирургов. Что за безумие сошло на этот мир? Дети убивают инопланетных пришельцев, дети убивают по приказу других людей. А старики сидят и бессильно на это смотрят. Что за безумие…"

Он забрал у девушки шприц и снова опустил глаза к бумажке.

— Слушай мой приказ. Продолжать наблюдение за объектом. Скрытно провести проверку объекта на присвоение статуса "серафим". Ликвидировать объект любой ценой при совершении враждебных действий, способных повлечь серьезный ущерб для обороноспособности Токио‑3 и штаб–квартиры NERV. Подтверди принятие приказа.

— Принято.

— Возьми свой запас препарата, — он передал ей внушительных размеров кейс. — Ты будешь хранить его в выделенной тебе квартире, инъекции производить каждые сорок восемь часов.

— Принято.

— Земную жизнь пройдя до половины, я на крыше поставил антенну и долго смеялся над кошкой, — произнес Цуруми вторую кодовую фразу.

— Бывай, дедуля! Смотри тут плесенью не покройся, а то попахивает уже, — агент сорвалась с места и пулей вылетела из кабинета, с силой хлопнув дверью.

Цуруми минуту неподвижно смотрел ей вслед, после чего достал из давно не открывавшегося тайничка бутылку дорогого виски и сделал большой глоток прямо из горлышка.