Чужой наследник 3

Глава 16 Вампиры, личи, террористы и другие звери

Я стоял у стеллажа не шевелясь. Высшие вампиры — это не анимированные мертвецы, а вполне себе живые твари. Магистры магии крови, вступившие на запретный путь к бессмертию. В отличие от немертвых, они имеют превосходный слух и обоняние.

Я не боялся схватки с этой нечистью. Сквозь мой «плащ» она не видит. При прочих равных, я её на ноль помножу. Удар Грейс в нервный узел — и привет семье и деткам-вампиренышам. Проблема в том, что такая схватка может поставить крест на моей скрытности и, как следствие, на всей миссии. И прибывшие охотники найдут опустевшее логово. Так что я замер, стараясь даже не дышать.

Вампирша стояла, принюхиваясь и облизывая губы тонким языком. Потом тряхнула головой, так что длинные чёрные волосы на миг скрыли лицо.

Фыркнула.

И пробормотала:

— Вечно у этого недоумка пахнет свежей кровью и человечиной.

Уже не торопясь, она вышла в операционную и спросила у серого техно-зомби, открывающего дверь к упырям:

— Четвёртый! Где этот ушлёпок Джи? Куда он делся? Стой. Потом зверушек покормишь! Отвечать!

Четвёртый послушно замер у полуоткрытой двери, в которую тут же просунулась морда здоровенного упыря. Вампирша оскалилась и зашипела. Огромная тварь, в холке достававшая мне до плеча, исчезла как по мановению волшебного жезла. Даже дверь, по-моему, за собой прикрыла.

На Четвёртого вся эта эскапада не произвела ни малейшего впечатления. Он повернулся к вампирше и сухим пыльным голосом ответил:

— Уточните вопрос, леди Изольда.

— Где. Ублюдок. Джи?

— Руководит приёмом новой партии материалов.

— Ясно. Я запрещаю тебе и другим сервитам входить в мою комнату.

— Ваш приказ не может быть исполнен. Мастер Джи отдал другое распоряжение. Но я сообщу ему о вашем приказе.

— Толку с тебя, раб! — вампирша всё тем же стремительным движением вылетела из комнаты.

Я выдохнул. Чем дальше в нору, тем страньше и страньше. Вампиры нынче, вообще-то, тоже, можно сказать, легенда. Как и ликаны. И совсем уж непонятно, что вампир делает среди немертвых. Ей живая кровь нужна регулярно. Ладно, пока запишем в это самое «страньше». Пискнул комм. Я забрал кристалл и пошёл к выходу из комнаты, краем глаза глядя на кормёжку Четвёртым упырей. Фу, зерг! До чего все же мерзкие твари. Пойду я дальше по путеводному кабелю. Может, ещё чего интересного найду.

Интересное обнаружилось практически сразу. За «операционной» находилось длинное большое помещение, доступ к которому был перекрыт железной дверью с окошком и заслонкой. Дверь была закрыта на засов снаружи. За дверью содержали людей. Множество железных оков свисало вдоль стены, на полу были какие-то бурые потёки. Сейчас внутри пребывало трое.

Я не стал задерживаться и рассматривать их. Всё равно я не спасатель, а разведчик. Помочь я им ничем не смогу. Возможно, они будут ещё живы, когда сюда нагрянет команда зачистки. А может, и нет.

Скорее всего, это материал для «сервитов» и корм для вампирши. Судя по всему, сюда не только оборудование забрасывают воздухом.

Людей тоже.

Дверь напротив вела в помещение со стойлами. По-другому назвать эти уродливые деревянные конструкции было невозможно. Под потолком протянулась паутина шлангов. Напротив головной части каждого «стойла» торчала трубка с загубником. Из некоторых трубок вытекала серая маслянистая субстанция. На полу тоже были протянуты трубы, к которым были присоединены шланги в нижней части стойл. Уверен, если бы я снял фильтр с носа, почувствовал бы стойкий запах нечистот.

В нескольких конструкциях полулежали сервиты, уставясь пустыми глазами в потолок. Над каждым стойлом был выбит номер. Я отметил, что нумерация стойл начинается с цифры шесть. Очевидно, существовали какие-то «элитные» сервиты, условия содержания которых были получше, чем в этом бараке. Всего же в бараке было сорок четыре места для сервитов, однако, было заметно, что примерно треть из них давно не использовалась.

СЕРВИТ — ТЕХНОЗОМБИ

Я двинулся дальше. Разведка так разведка. Через каждые десять метров в стенах попадались ниши, в которых сидели костяные химеры, подобные тем, что мы видели на болоте. Твари не двигались, лишь пульсирующая в центре скелета маленькая фиолетовая точка показывала, что это не просто эксцентричные статуи, поставленные здесь ради антуражу. Пушечное мясо.

Справа внезапно открылось пространство, весьма неожиданное для этого места. Яркий искусственный свет бил из открытого проёма, ведущего в помещение, выглядящее, как обычная лесная поляна. Яркие пятна ягод на кустах, сочная зелёная трава, старые, покрытые мхом, деревья смотрелись неуместно в этом бетонном коридоре. Это было бы даже красиво и таинственно, если бы этот пейзаж не был довольно качественной иллюзией.

Посреди поляны, на пне, похожем на трон, сидела обнажённая девушка. Операционные шрамы уродовали её тело, пересекая его кобальтовыми шрамами. Глаза девушки были закрыты, а возле головы кружило семь матово-белесых сгустков, похожих на головастиков с зубами.

Девушка была опалом в ранге мастера. И абсолютно точно тоже была уже давно мертва. Вот и маг, наложивший иллюзию на секретную дверь, нашёлся. Я бесшумно отступил от проёма. Многовато их что-то. А я ведь ещё не видел хозяина этого негостеприимного места.

Напротив идиллической комнатки с лугом и ягодными кустами нашлась комната вампирши. Я не рискнул заходить внутрь или что-то там тырить. Это тебе не лич со сгнившими мозгами. Она здесь вообще пока что самое опасное создание из попавшихся на пути.

Наконец, я дошёл до очередной развилки. По пути я заглядывал во все комнаты. Многие из них пустовали. Я нашёл склад чудовищных костей и целую коллекцию крупных, необычных по цвету, Сутей. А также огромное количество мелких, вполне стандартных. Такое впечатление, что забой монстров Хмари на болоте и в окрестностях поставлен на поток. Кое-что я позаимствовал по пути. Не пропадать же добру. Я не очень боялся, что пропавшего хватятся. Кажется, каталогизация и складирование здесь держалось на сервитах. А они не очень сообразительные.

Большая часть проводов уходила влево. Оттуда же, как тёплый ветер, мне в лицо било знакомое ощущение близости УТР. Надо сказать, дверей в коридорах было немного, большинство комнат обзавелось только проёмами. Комнаты же из тех, что двери всё-таки имели, как правило, были без замков.

Дойдя до одной из таких, я был вынужден отскочить в сторону.

Дверь распахнулась. Два сервита, напрягая свои немаленькие мышцы, куда-то тащили громоздкий прибор. С виду это был большой металлический ящик с несколькими овальными мониторами на нём и торчащей сбоку мешаниной проводов.

Я заглянул в комнату.

Я находился на пороге огромного колодца, стены которого устремлялись куда-то вверх. Там, наверху, тускло светилось квадратное основание малого УТР. Во все стороны от него отходили провода, кабели и двутавровые балки поперечного крепления. Казалось, здоровенная пирамида удерживается в воздухе тонкой паутиной коммуникаций. По железным скобам, вбитым в бетон, ползали, как сонные мухи, сервиты с номерами на бритых головах. Они ковырялись в распределительных щитках и занимались какими-то прочими таинственными техническими делами.

Я пожал плечами и пошёл в другую сторону. Расположение УТР относительно входа, я зафиксировал. На поверхности острова он явно был как-то замаскирован. Даже небольшую пирамиду не заметить было бы невозможно.

Противоположный отнорок вёл в лабиринт технических тоннелей, куда я предпочёл пока не соваться. По пути мне пришлось пробежать через ауру ещё одного лича, на этот раз полноценного аметиста, то ли слабого магистра, то ли сильного старшего мастера. Лич работал над скелетом очередного конструкта, посреди абсолютно голого бетонного помещения, спаивая своей магией кости и придавая чудовищу его окончательную форму. Итого три. Химеролог, иллюзионист и некромант. Мой давешний ночной приятель мне до сих пор не попадался. И слава Силе. Не очень-то и хотелось. У меня от контакта с предыдущими тварями язвочки на коже до сих пор не зажили. И капилляры полопались, образуя узорчатые синяки под кожей.

Заканчивался коридор просторной комнатой, имеющей богатое, хотя и стилистически пёстрое убранство. Помимо золочёной мебели различных размеров и форм, разноформатных ковров и гобеленов, некоторые из которых уже почти истлели, различных столов, столиков, статуэток и выцветших картин в комнате находился ещё один примечательный предмет. Телепортационный круг. За закрытой дверью в боковой стене пульсировала аура сильнейшего аметиста. Понятно, где обитает здешний папка.

Я внимательней присмотрелся к кругу. Видимо, сюда и телепортировался наш с Ломовым приятель после того, как получил алмату под ноги и Буревестником в своё гнилое брюхо. У меня прямо руки зачесались. Я знаю, как испортить круг телепортации, но рядом за стеной сидит тварь, перед могуществом которой я, честно говоря, пасую.

Закончив свои дела в комнате с телепортом, я исследовал все технические коридоры и занёс их в память комма. До конца трёх часов, отведённых мной Алексу, до момента, когда он должен был начать волноваться, оставалось всего ничего. И я принял волевое решение покинуть логово, тем более что ничего интересного в технических проходах я не нашёл.

Осторожно, крадучись я отправился назад. Концентрацию и внимание удвоил. Не хватало мне ещё попасться на обратном пути.

Возле комнаты с пленниками остановился. Всё же я не совсем сухарь. Спасти людей было идеей заманчивой. Тем более, один из трёх обладал мощной аурой рубина. Такими огранёнными грех разбрасываться. Я начал прокручивать в голове схемы, как бы так ловко вывести хотя бы одного человека, чтобы не поднять тревоги раньше времени. Но ничего путного не придумывалось. Даже если задействовать тупых сервитов, возникает вопрос, а куда делось тело? А кто приказал? И всё.

Я ещё раз покосился на дверь темницы.

Интерлюдия. Павлоград, здание МВД

Фондорн подошёл к двери кабинета своего начальника и постучал. Из кабинета донеслось: «Заходите», и Корнелий, одёрнув пиджак и поправив и так идеально сидящий галстук, толкнул створку.

В небольшой комнате за столом сидел Иван Францевич Брилинг. Он повесил пиджак на спинку стула, расслабил узел галстука и даже засучил рукава рубашки. Привычка, оставшаяся с ним со времени работы в министерстве финансов. Бриллинг внимательно просматривал документы из большой бумажной папки, лежащей на столе, периодически делая пометки в настольный комм.

Не поднимая головы, он буркнул: «Садись, Корнелий!» — и продолжил изучение документов. Делал он это стремительно, как и все, чем занимался. Тишина, прерываемая лишь тиканьем настенных часов, закончилась за пару минут.

Бриллинг захлопнул папку, потянулся, обнажив мускулистые жилистые предплечья. И спросил:

— Чаю?

— Благодарю вас, не стоит.

— Успел отдохнуть после перелёта, Корнелий? Готов к свершениям?

— Да, Иван Францевич. Всё в порядке.

— Хорошо. — Он снял со стоящего на столе телефона трубку, нажав кнопки на передней панели, набрал внутренний номер. Дождался, когда на той стороне снимут трубку. — Брилинг на проводе. Министр просил сообщить, когда придёт наше юное дарование. Да. Фондорн. Он у меня. Жду.

Некоторое время он просто сидел, прикрыв глаза. Потом встрепенулся.

— Да. Да я понял. Мы идём.

Положив трубку на рычаг, Брилинг поднялся, раскатал рукава рубашки и застегнул манжеты. Подошёл к стенному шкафу и извлёк оттуда форменный мундир. Надел, похлопал по бокам. Возникло два облачка пыли. Он покачал головой и сменил мундир на пиджак, отбросив расшитую галунами тужурку в угол. Взял папку со стола.

— Идём, Корнелий. Гавриил Романович нас ждёт с докладом.

— Я думал, вам надо будет докладывать. К аудиенции у министра я не готовился…

— Ничего страшного. Он хочет на тебя посмотреть. Толковые сотрудники на мостовой не валяются. Если трезвые. — Брилинг блеснул белозубой улыбкой из-под нафабренных усов. — Этому делу присвоен высший приоритет. По срочности и по секретности. Ты знаешь, что твой Строгов сорвал нам операцию по зачистке гетто в Алом рассвете?

Говоря всё это, он быстрым шагом покинул кабинет. Фондорну приходилось почти бежать, чтобы поспеть за начальством.

— Я бы не сказал, что он мой. Крайне неприятный тип. И да. Я уже успел ознакомиться с публичной частью этой истории. Но здесь я, скорее, на его стороне. В конце концов, изменённые — подданные Ожерелья. У них есть право на защиту закона. Я не могу, Иван Францевич, согласиться с тем, что наше ведомство собиралось инициировать погром. Это невероятно.

— М-да. Похоже, высоких чинов в нашем ведомстве тебе не достичь, мой юный ученик. Если, конечно, ты не выкинешь всю эту чушь про законность и права из своей талантливой головы. Право в нашем несовершенном мире, милый юноша, есть только одно. Право силы. Нынче просто стало модно делать вид, что это не так.

Корнелий только головой на эти еретические речи обожаемого начальника покрутил. Он безмерно уважал Ивана Францевича за острый аналитический ум, наблюдательность и честность, но его чудовищный цинизм никогда не нравился Фондорну.

— Я всё же считаю, что мы сами создаём этот ваш «реальный мир». И мы же и делаем его несовершенным. То, что вы говорите — следствие не каких-либо объективных законов бытия, а вопрос отношения. Которое можно и нужно менять. Что касается продвижения по службе…

— Так, хорош. Заканчивай проповедь. — Резче, чем обычно отрубил Брилинг, распахивая дверь в приёмную министра.

В этом кабинете, да и вообще на этом этаже здания, Фондорн ни разу не был. У стола секретаря стояла худая девушка в траурном платье, с вуалью на лице. Даже сквозь вуаль были видны лихорадочные пятна на бледных щеках. Она нервно стискивала небольшую дамскую сумочку и очень тихо, сдавленным голосом выговаривала секретарю:

— Мне было назначено на это время! У меня крайне важный вопрос. Как вы смеете меня здесь мурыжить!

— Вам придётся ещё немного подождать, драгоценная госпожа. Прошу прощения, но у его высокопревосходительства появилось срочное дело. Много времени это не займёт. Вас примут сразу, как только господин министр освободится. Прошу, присядьте. Я налью вам кофе.

— Подавись ты своим кофе, холуй! — Девушка решительно развернулась, хлестнув юбками по ногам едва успевшего отскочить Брилинга.

— Прошу, господа, его высокопревосходительство ждёт!

Под обжигающим взглядом из-под вуали чиновники проследовали в кабинет руководителя ведомства.

— Опять ты без мундира, Иван Францевич, — вместо «здравствуйте» поприветствовал вошедших Державин. — И юному дарованию нашему не привил должного пиетета к форменной одежде. Добрый день, эр Фондорн. Я давно хотел с вами познакомиться.

Корнелий немедленно вытянулся по стойке смирно, как учили в ОЖК (Отдельный жандармский корпус), щёлкнул каблуками и склонил голову на предписанный уставом градус.

— Здравия желаю, ваше высокопревосходительство!

— Орёл! Смотрю, прошлая служба из головы ещё не выветрилась. Но мундир надо носить. Присаживайтесь, господа. — Державин устало потёр переносицу. — Через четыре дня меня вызвали на доклад к Его Императорскому Величеству. По поводу того дела, которое было вам поручено. Я, естественно, ознакомился с вашими письменными отчётами. Но мне сейчас нужен не отчёт, а именно ваше мнение. Зреет заговор? Строгов этот опасен? Или просто гений поколения? Что скажете, Корнелий Брунович? Вы его лично видели. И все там разнюхали.

Корнелий вскочил, снова щёлкнув каблуками, но был возвращён на стул досадливым взмахом руки министра.

— Я прошу прощения за внешний вид, ваше высокопревосходительство. Моё мнение таково: Никакого заговора вокруг этого Строгова нет. Это раз. — Он нервно размял пальцы. — Он действует в одиночку, буквально с миру по нитке набирая себе команду, но действует очень упорно и целенаправленно. Это два. Человека с его жизненными убеждениями и силой воли не получится контролировать. Это три. Он, безусловно, гений поколения, если я правильно понимаю этот термин. Но вот как он им стал… Ранее до его ранения во время покушения, ничего подобного за ним не замечалось. Вполне обыкновенный юноша. Чудеса с изменением направления развития тоже никто не смог объяснить. Специалисты говорят, мол, последствия травмы и тайны физиологии мозга. Это четыре. Он не опасен для Ожерелья или государственного строя. Бунтарских наклонностей он не высказывал. Основное впечатление, человек, который прекрасно знает чего хочет и мчит вверх по социальной лестнице, не считаясь с препятствиями. Жестокий, даже безжалостный боец. Это пять. Доклад окончен, ваше высокопревосходительство!

Брилинг, небывалое дело, весь доклад, просидевший неподвижно, возразил:

— Моё мнение прямо противоположное. Его нужно устранить, чем раньше, тем лучше. Пока он не стал представлять действительную опасность. Неконтролируемая социальная аномалия на фронтире нам ни к чему. Он уже смешал нам планы однажды. Выступил как наш политический противник, прекрасно осознавая последствия. Кто мне не друг, тот враг.

— Вообще-то, мы ему спасибо должны сказать. Ланской слишком много на себя взял! Думаю, ему пора в отставку. Впрочем, сейчас речь не об этом. Благодарю господа. Вы можете быть свободны. Оба. Я обдумаю ваши слова перед приёмом у императора.

Брилинг выскочил из кабинета первым. Фондорна же чуть не снесла с ног девица в трауре, ворвавшаяся в открытую начальником дверь. По мозгам сыщика резануло жгучей ненавистью и жаждой крови. Он рефлекторно активировал грань усиления.

— Палач! Сдохни тварь, — раздался женский визг на грани истерики.

Фондорн, действуя всё так же на автомате, шагнул назад и толкнул истеричку всем телом. Одновременно с этим раздался выстрел.

Девушку снесло к противоположной стене кабинета, чувствительно приложив о стенную панель. Извиваясь на полу, она пыталась достать из сумочки, обзаведшейся дырой в ткани, дымящийся револьвер. Фондорн резко прыгнул вперёд прижимая руки барышни к полу.

Янтарный свет охватил револьвер, и девица выстрелила ещё раз, вдребезги разнося ножку и часть стола министра.

Корнелий мельком отметил бледного Державина, держащегося за левое плечо. Из-под пальцев на мундир брызгала кровь.

Фондорн нанёс террористке, явно находящейся под действием каких-то стимуляторов, ментальный удар.