Чужеродный избранник

Глава 23 - Вызов

Разумеется, гроза грянула.

Каледы отреагировали на обвинение именно так, как и должны реагировать на подобные вещи кланы их уровня. Угрозы растоптать жалких ничтожеств на месте за столь наглую клевету — лишь самая верхушка айсберга. Пожалуй, это было покруче той политики, к которой Каин привык в своём родном мире — там сильные партии хотя бы соблюдали видимость приличий, тут же об этом и речи не шло.

Всю прессу тут же наводнили разоблачительные стати, в пух и прах разносящие обвинения и выставляющие Амосов и Маторов жалкими завистниками и желчными негодяями. Впрочем, это было ещё ничего. Как выяснилось через пару дней, сразу несколько рядовых членов клана столкнулись с угрозами на улице — к ним просто подходили и произносили что-то типа «Не уйдёшь из клана – сдохнешь, чмо».

Ещё на одного парня из клана Амос даже попытались напасть — втроём. Тем не менее, он оказался крепким малым, неплохо усвоившим клановые тренировки, и сумел отмахаться от них. Тем не менее, скрутить и привести их к своим он в одиночку не мог, а пока он ходил за помощью — нападавшие уже сбежали.

Ещё трое Амосов и двое Маторов — также обычных, рядовых бойцов кланов – просто пропали. Скорее всего – не пережили такого же нападения.

Так что гроза грянула с полной силой – иначе попросту и быть не могло.

Одно было хорошо — при существующей клановой системе, именно Амосы и Маторы были в Синаре властью, как законодательной, так и исполнительной. Кроме них, здесь не было ни полиции, ни суда, ни силовиков – словом, никого, кого Каледы могли бы подкупить.

Каин всё это время находился в больнице — после выстрела у него действительно оказались сломаны два ребра; рука также оставалась в гипсе — доктор Морау обещал приехать к концу недели, сославшись на срочные дела.

Тем не менее, он по-прежнему оставался координатором и мозгом всей операции «Замочим Каледов в сортире». Саул только что не ночевал у него; Аклен и его советники, а также новый наследник Маторов, бывали у него тоже достаточно часто.

Крыса или Леора не заглянули к нему ни разу – и, в целом, Каин был этому рад – а вот Изекиль пару раз заходил, пытаясь изобразить искреннюю заботу о наследнике. Каин не прогонял его, но мысленно пропускал любое его слово или жест через фильтр подозрения. Что, если предатель внутри клана – именно Изекиль? С него ведь станется.

Ну, а ещё через день вышла статья Марта Монса. Да, позже реакции Каледов — но это того стоило. Хлёсткая, остроумная, она выставляла ситуацию в очень невыгодном для клана Боли свете.

Помимо этого случая, Монс ссылался на другие, неизвестные ранее Каину, дела. Всё вместе образовывало картину неприглядных дел клана Калед. Кажется, Монс давно точил на них зуб, и обвинение стало шикарной возможностью вступить в дело!

– Думаешь, это поможет? -- спросил как-то Аклен Матор, когда они обсуждали новости втроём с ним и его отцом. – Статья хороша, но статьи не сбрасывают великих мира сего с их постаментов.

Кажется, в нём оставалось всё меньше надежды; росло и крепло осознание того, как мало он может сделать для мести убийцам своего сына.

– Ещё как сбрасывают! – отрезал Каин. – Это именно то, чем занимается по-настоящему влиятельная пресса.

Он постучал по газетной странице.

– Всё это – лишь самое начало. Первый, пробный удар большой кампании, призванной свергнуть Каледов, лишить их всякого могущества, загнать в то болото, где им и самое место.

Новая пометка в мозгу – почитать побольше историю прессы этого мира; самые громкие медиа-скандалы, обвинения, предъявлявшиеся кланам... Этот мир похож на его родной, и в то же время не похож. Разногласие может быть в чём угодно.

– Ох, не знаю... – на вечно сильном, уверенном в себе, непреклонном Аклене Маторе теперь лица не было. – Я впервые в жизни иду против кого-то настолько могущественного. Хочется думать, что мы не совершили кошмарную ошибку...

– Спустить им всё с рук? – холодно заметил Каин. – Нет. Вот уж это точно было бы ошибкой.

Он отложил газету в сторону.

– Знаете, что мне нравится? То, что они отрицают свою вину. Гневно, грозно, поливая нас грязью – но отрицают, оправдываются. Не хотят, чтобы об их делишках узнали люди – хотя, казалось бы, с таким могуществом что им за дело до людей?

– А до людей и никакого, – вполне разумно пожал плечами Саул. – Но они не единственные игроки такого масштаба в политике Империи. Есть много тех, кто воспользуется любой их слабостью, использует любую вину – настоящую иди вымышленную – чтобы втоптать их в грязь, а самим встать на их место.

– Нужно учитывать это, – кивнул Каин. – Учитывать это и помочь таким кланам – по мере наших сил.

– Выйти на контакт? – удивился Саул. – Первыми? Я думал, что это могут сделать они, но не мы...

– Нет! – покачал головой Каин. – Если мы выйдем на контакт, явно – это может подставить и нас, и их. А наша задача – подставить Каледов.

Он оглядел собравшихся.

– Как, например, насчёт расследования тёмных делишек Каледов? Если верить статье Монса, у них и до этого дела было полно преступлений, только лучше скрывавшихся. Но, как мы теперь знаем, Каледы – плохие мастера маскировки, и опирались на свою репутацию...

– Теперь они об этом жалеют, – согласился Саул. – И, возможно, в спешке заметают следы.

– Да, – кивнул Каин. – Найти такие следы раньше них. Изучить старые архивы, затем отправить наших людей на место...

– А найдя, передать доказательства врагам Каледов? – сощурился Матор. Кажется, он справился с кратковременной слабостью, и теперь снова был собранным и уверенным в себе. – Да. Это хороший план.

– Каин, – заметил Саул. – Между прочим, враги Каледов ничуть не лучше их. Это такие же акулы, политиканы без души и сердца, и...

– Я понимаю, – кивнул Каин. Уж на кого-кого, а на политиков он насмотрелся вдоволь. – Но враг моего врага – друг мой.

На этом обсуждение было закончено. Каин продолжал лечиться; рёбра зарастали быстро – возможно, во многом из-за обещаний, что он произносил под шумок. В конце концов, энергия исцеления была ему подвластна, а в госпитале целителей и целебных артефактов было в избытке.

Тем не менее, Каин постоянно помнил о том, что к нему сейчас – и, похоже, надолго – прикованы все взгляды публики. Он не злоупотреблял своей силой, чтобы не выдать себя. Так что это выглядело просто как быстрое лечение – но не что-то магическое.

В конце недели, как и обещал, приехал доктор Морау. Он осмотрел Каина прямо в этой палате и велел снимать гипс. Каин... Он уже и сам несколько дней как начал ощущать искусственную руку. Это было странное, забытое чувство.

Да – она прижилась прекрасно. Конечно, до полноценной живой руки этой механической конечности было далеко. Тем не менее, Каин теперь был снова двуруким, а вовсе не калекой.

Он неожиданно задумался о судьбе своей настоящей левой руки. Она ведь не могла умереть. Не могла и не может. Плюс – та частица кристалла в ней, что выжила.

Нет, не выжила. Непреложное обещание вывело из его тела все кристаллы. Но в руке осталось... то, что он не учёл. Нечто нематериальное. То, из-за чего кристалл начал зарождаться снова.

Он тогда ещё сомневался, что ему предпринять: попытаться решить проблему другим, менее радикальным способом – или отрезать руку вместе с записанным на ней Непреложным Обещанием, да и дело с концом.

Огненные равнины стали лишь последней каплей. Да, никому не охота превратиться в вечно живой обугленный скелет, неспособный ни на одно движение просто потому, что все мышцы и связки сгорели дотла.

Это был выбор между окончательной смертью – и вечным Адом. Каин выбрал смерть – и был награждён жизнью.

Теперь же он продолжал осваивать свою металлическую руку. В принципе, Морау был прав – обычная робо-конечность, способная что-то брать, удерживать, переносить... Из-за телесного покрытия она была издалека неотличима от живой руки, и только вблизи осознавалась разница.

– Всё же не советую вам перегружать её большим весом или нагрузками, – заметил Морау перед уходом. – Да и повреждать руку – что живую, что механическую часть – лучше не стоит. Механическую часть ещё можно будет починить, но вот если откажет живая – надежды восстановить всё ещё раз уже не будет.

Разумеется, Каин поблагодарил доктора и пообещал строго выполнять все его советы. Рекомендации специалиста и правда были дельными, а выполнять их было несложно. В конце концов, он уже привык к однорукой жизни...

Тем не менее, у жизни были свои коррективы к его планам.

Случилось это в тот день, когда он, наконец-то, добрался до своего дома. Путь оказался недлинным – больница клана Амос была недалеко от его с отцом особняка – и Каин, по сути, планировал просто перейти на постельный режим у себя дома. Травма ещё не зажила до конца.

Весть о том, что сделать это не получится, принёс им с Саулом тот, от кого этого меньше всего ожидали. Крыса.

Он ворвался в гостиную отца, где они сидели вдвоём, обсуждая новые планы.

– Нам конец, – выдохнул он. – Нам всем конец. Чёрт... теперь и мне конец. Всё из-за вашей должности. Будь я наследником один – никогда бы не рассорился с Каледами, и этого бы не случилось, а теперь...

– Авель, – окрикнул его Саул. – Успокойся и скажи нормально, что там произошло.

Каин покачал головой.

– Нет, вы не понимаете. Какое там «нормально». Мы с Каином не переживём следующей недели, понимаешь, отец? Просто сдохнем, и сдохнем в мучениях!

– Это ещё почему? – Каин насторожился. От Каледов он ждал любой подлянки, но сказать, что он был к ним готов – значило, соврать. Готовым можно быть к чему-то конкретному, а не к расплывчатой угрозе.

– Новый наследник Каледов и его сестра вызвали нас с тобой на Суд Пантеона, – выдохнул Каин. – Нам крышка. Мы умрём.