Глава 8

Кто пришел напиться, кто пришел подраться,

Кто пришел послушать свежих новостей.

Вилли Токарев

Отчего-то именно эта строчка из некогда популярной песни самого знаменитого в России нью-йоркского таксиста пришла мне в голову, когда наша троица приблизилась к внушительного вида каменному особняку, ярко освещенному изнутри и снаружи, с огромной светящейся вывеской над парадным входом: «Единорог и девственница». Вполне возможно, по причине того, что, в этот момент здоровенный вышибала из тех самых клыкастых образин, что служат в Инквизиции Лагора выводил из заведения изрядно подвыпившего буяна человеческой наружности.

Нежно так выводил, но уверенно. Сразу видно, профессионал с большой буквы, похоже, сам из бывших стражей общественного порядка. Буян, как и положено по статусу, буянил: дрыгал ногами, пытаясь достать до земли, махал руками, выкрикивал всякие непотребства. Вышибала без видимых усилий удерживал его за скомканный ворот костюма на расстоянии вытянутой руки и тихим голосом пытался наставить на путь истинный. Однако неугомонный клиент продолжал махать конечностями и оглашать улицу отборным матом. В какой-то момент терпение вышибалы лопнуло. Он подошел к фонтану, расположенному неподалеку от входа в заведение, и пару раз мокнул дебошира в неглубокий бассейн. Водные процедуры подействовали лучше всяких слов. Клиент перестал дрыгаться, и, выпучив глаза, с ужасом воззрился на клыкастую физиономию своего мучителя.

— Итак, господин, вы собираетесь оплатить ваш счет или нам вызвать инквизиторов? — ставя мокрого мужчину на ноги, спросил вышибала.

— С-с-сколько с меня? — поинтересовался до конца не протрезвевший гражданин.

— С учетом разбитой посуды, порчи мебели и хлопот, связанных с вашим умиротворением, пять империалов.

— Пять империалов?! — Похоже, означенная сумма привела присмиревшего буяна в чувства. — Так это же грабеж среди бела дня!

Вообще-то, насчет «бела дня» он слегка преувеличивал. К тому моменту над Анараном уже сгустились сумерки, и на темнеющем на глазах небосводе одна за другой стали зажигаться по южному яркие немигающие звезды.

— В таком случае, нам придется вызвать стражу, и уверяю вас, с учетом штрафа за нарушение общественного порядка, расходов, связанных с доставкой к магу-целителю и его услуг по вашему экстренному вытрезвлению, вам придется заплатить намного больше.

Я не завидовал парню. Ясен пень, что набедокурил он от силы на пятьсот синедролей, и теперь его попросту разводят на бабло. С другой стороны, деваться ему некуда, окажись он в застенках Инквизиции, с него сдерут куда больше пяти империалов, если и вовсе не обчистят. И все-таки мне было его не жалко: потерял контроль, сам виноват, как говаривал герой одной очень известной новогодней комедии: «Надо меньше пить».

— Ладно, решим вопрос полюбовно, — уныло пробормотал окончательно протрезвевший буян и полез в карман за кошельком.

Сцена взаиморасчетов ускользнула от нашего внимания, поскольку я, Айран и Квагш вошли в заведение через двери, распахнутые услужливым швейцаром-лагорийцем генеральской наружности. За свою внимательность бравый пожилой усач не был обойден благодатью — пара серебряных монет из моей ладони мгновенно перекочевала в необъятные карманы его маршальского мундира.

Доктор алхимии и медицины, еще не появился. Я не особо расстроился по этому поводу, поскольку уж очень хотелось кушать. Было бы неплохо, если бы этот скользкий тип задержался как минимум на часок — этого времени мне и Айран (о Квагше я умолчу) как раз хватило бы основательно заморить червячка.

Нас встретили как дорогих гостей, в соответствии с нашими пожеланиями усадили у окошка неподалеку от входа в зал и в течение пятнадцати минут обслужили в самом лучшем виде.

Пока выполняли наш заказ, я хорошенько осмотрелся вокруг. На мой взгляд, архаичное понятие «таверна» совершенно не соответствовала имиджу данного заведения. Здесь не было крепких дубовых столов и неподъемных лавок, по стенам не горели чадящие факелы, пол не посыпан опилками, на огне огромного очага не жарилась туша дикого тура или кабана, да и очага как такового тут не было. Короче говоря, наблюдалось полное отсутствие средневекового антуража, присущего, например трактиру «Мандрагора», пожалуй, самому популярному из всех здешних заведений подобного рода. Зато тут имелись огромные зеркала в бронзовом обрамлении на стенах и даже на потолке, помещение было освещено сотнями плавающих в воздухе магических светильников, пол каменный мозаичный, мебель изящная не без вычурности, ненавязчивая музыка в исполнении квартета виртуозов, состоящего из иномирян — гуманоидов.

Зал был заполнен примерно на две трети. В подавляющем большинстве посетителями были лагорийцы, по всей видимости, местные златокузнецы. Многие пришли с дамами, но были и чисто мужские компании. Представители местной элиты кузнечного дела были все как на подбор бородаты, стрижены под горшок, обстоятельны в выпивке и еде, иначе говоря, кушали спокойно, без суеты пили не пьянства ради. Чем-то они мне напоминали российских купцов второй половины девятнадцатого столетия, только без ненужного куража и великоросского выпендрежа. Были также здесь иномиряне, в подавляющем своем большинстве обезьяноподобные гуманоиды из неведомых мне миров. Если быть точным, единственным негуманом оказался мой стажер. Следует отметить, что воспитанных в духе терпимости по отношению к иномирянам лагорийцев ничуть не смущало присутствие в общественном месте ни мыслящих обезьян, ни представителя племени разумных земноводных, поскольку хоть местные и смотрели на всех чужаков свысока, прекрасно осознавали, что их материальное благополучие зиждется исключительно на инородцах.

Однако, повнимательнее присмотревшись, я понял, что за одним из столиков сидят вовсе не лагорийцы, а какие-то иномиряне, облаченные в соответствующие личины. Ничего особенного в данном факте я не усмотрел, поскольку запрета на ношение псевдоплоти здесь не было, и любой индивид мог носить ее по своему разумению. Единственное, что от него требовалось, это иметь документы, удостоверяющие его право легального присутствия в Буферном Мире.

Вскоре принесли наш заказ, и мне стало не до всяких иномирян и местных златокузнецов. Я определенно истратил много энергии и старался как можно быстрее компенсировать потери, чтобы… ну сами понимаете. Останавливаться на достигнутом я не собирался и очень надеялся на продолжение «банкета». Судя по сияющим глазам моей возлюбленной и ее загадочной улыбке, она также была не прочь как можно быстрее вернуться к прерванным экзерцициям. Боже мой! Я не мог до конца поверить, что такая женщина, ко всему прочему, чародейка обратила внимание на простого смертного, каких, выражаясь фразой из одного виденного мной еще в далеком детстве то ли болгарского, то ли польского, а может быть, чехословацкого фильма, «много на каждом километре здесь и по всему миру».

Лишь Квагш сидел с непроницаемой миной на своей пупырчатой зеленоватой физиономии и меланхолично кидал в пасть знакомые мне гранулы. Латинг пожалел мою нервную систему и не стал заказывать сублимированных сверчков, тараканов или мух, он потребовал принести стандартный гранулированный корм для инсектофагов. Спасибо ему за это преогромное!

Утолив первый самый жуткий голод, мы с Айран выпили вина, Квагш за компанию осушил бокал чистой воды. От кофе или чая стажер отказался без комментариев. Перемежая телесную пищу духовной, я поведал парочку свежих анекдотов, почерпнутых мной из Интернета или в процессе общения с коллегами по службе. У Айран оказалось превосходное чувство юмора, поскольку смеялась она именно там, где это было необходимо, а вовсе не делала вид, что ей интересна моя болтовня. Потом она и сама поведала несколько анекдотических случаев из жизни одного из ее коллег. Досужие сплетни о том, что чародеи рассеяны, забывчивы и экстравагантны вовсе не выдумка. Во всяком случае, некий ее знакомый маг обладал всем этим набором в полной мере, отчего с ним постоянно приключались всякие забавные казусы.

Я вытирал слезы после живописного рассказа о том, как этот недотепа попытался вскипятить воду для утреннего кофе, вызвав огненного элементаля, в результате спалил свой дом и едва не погиб сам.

В этот момент в зал вошел его магическая милость Овальдус Харвус, собственной персоной. Я автоматически отметил про себя, что этот хмырь опоздал почти на целый час. Ничего, я на него не в обиде, за это время наша троица основательно подкрепилась и повеселилась изрядно.

Войдя в зал, Харвус замер в дверях и принялся водить глазами в поисках меня и Квагша. Наконец ему удалось нас заприметить, и по тому, как удивленно вытянулось его физиономия, я сообразил, что он вовсе не ожидал увидеть за нашим столиком кого-нибудь еще. Сначала он здорово занервничал, однако довольно быстро взял себя в руки и, потоптавшись в нерешительности, двинулся, было к нам. Но не успел сделать и двух шагов, как из темноты дверного проема вылетел метательный нож и со страшной силой вонзился ему в спину. Этот ножик я заметил лишь потому, что внимательно смотрел на чародея. О силе удара можно было судить по тому, как тело мужчины бросило вперед. Чтобы не потерять равновесие ему поневоле пришлось ускорить шаг. Но в следующее мгновение лицо Харвуса сначала исказилось в болезненной гримасе, затем побледнело, покрылось бисеринками пота. В конце концов, он пошатнулся и рухнул на мраморный пол.

Мгновение спустя, я уже поднимался из-за стола, чтобы со всех ног устремиться к умирающему магу.

— Нож отравлен, — вскакивая на ноги вместе со мной и Квагшем, констатировала Айран.

О том, что нож отравлен, несложно догадаться и без подсказок специалиста. Обычным клинком опытного чародея сложно убить, даже если лезвие проткнет ему сердце или какой иной жизненно важный орган. В этом случае колдун запускает ускоренный процесс регенерации, а сам тем временем переходит на магический метаболизм. Если бы в спину Харвуса вонзился обыкновенный нож, он попросту выдернул бы его рукой или попросил бы это сделать кого-нибудь из присутствующих. Затем, скорее всего, занялся бы вплотную своими недоброжелателями. И горе простофилям, возжелавшим избавиться от грандмага посредством столь незамысловатого приема.

Искусно лавируя между столиками, я устремился к поверженному чародею, но не успел преодолеть и половины разделявшего нас расстояния, как облаченные в личины лагорийцев чужие, на которых я в свое время не обратил особого внимания, также выскочили из-за своего столика и кинулись к Харвусу. Их было четверо. Двое извлекли откуда-то тонкие вибростилеты — такое лезвие без особого труда рассечет не только человеческую кость, но даже сверхпрочный панцирь тартанга — черепахо-скорпиона из мира Зебу — и повернулись в мою сторону, явно не для того, чтобы сказать «здрасьте, Федор Александрович! Как ваше драгоценное здоровье?». Двое других попытались подхватить под руки тело несчастного Овальдуса Харвуса, как я понимаю, для того, чтобы утащить важный вещдок с места преступления.

Недолго думая, я схватил с ближайшего стола пустую бутылку из-под игристого вина и метнул в вооруженного стилетом боевика. Сначала хотел послать импровизированный снаряд ему в голову, но в самый последний момент сообразил, что не знаю, какое существо скрывается под личиной аборигена, и будет ли мой прием достаточно эффективен. Поэтому метнул пузырь точно в сжимавшую оружие руку. Удар пришелся в предплечье и, кажется, сломал чужому кость. Во всяком случае, рука бессильно повисла, а вибростилет выскочил из разжавшихся пальцев и, коснувшись острием мраморного пола, издал неприятный зудящий звук, после чего погрузился в твердый камень по самую рукоять.

Тут слева я услышал знакомый воинственный клич. Скосив глаз, заметил прущего параллельным курсом истребителя глоргов, грозу хрунгов, машущего своим внушительным атомарником.

Собиравшиеся утащить тело поверженного мага чужие, наконец, сообразили, что против нашей дружной компашки у них нет никаких шансов. Как говорится, против лома нет приема. К общему сведению, атомарный меч моего приятеля — аргумент намного серьезнее любого лома. Оставив беднягу Харвуса на поле несостоявшейся битвы, они дружно рванули в сторону выхода. Причем, столь быстро, что у меня возникло подозрение, что эти парни так же, как и я обладают способностью ускоряться. Я не стал за ними гнаться и не позволил этого Квагшу — пусть поисками и поимкой преступников занимается Инквизиция. Наша задача по возможности получить интересующую нас информацию, в противном случае пребывание в этом мире нашей парочки теряет всякий смысл.

Подоспевшая Айран тщательно осмотрела распластанное на полу тело, затем извлекла из складок платья носовой платок и, обмотав им торчащую из спины рукоять метательного ножа, попыталась извлечь оружие из раны. Силенок ей для этого явно недоставало — удар был настолько мощным, что клинок, пробив лопаточную кость, накрепко в ней застрял. Пришлось взяться за дело мне. Не без труда, но я все-таки выдернул нож и галантно протянул его даме.

Осторожно, чтобы ненароком не коснуться отравленной стали, Айран взяла нож из моей руки и внимательно его осмотрела. Несомненно, оружие было основательно вымазано какой-то ядовитой гадостью, поскольку кровь на клинке свернулась, почернела и начала обугливаться, источая невероятную вонь. Меня от этого запаха едва не вырвало, а моя богиня даже не поморщилась. Завидная выдержка.

— Слюна ранканской горгоны, — тщательно изучив метательный нож, уверенно констатировала чародейка. — Смертельный яд даже для таких продвинутых магов как Овальдус Харвус. Вряд ли мы сможем ему чем-то помочь. Скорее всего, душа его уже покинула тело и теперь…

Она не успела закончить начатую мысль, поскольку поверженный грандмаг издал еле слышный стон. И конвульсивно задергал пальцами рук.

Едва это случилось, досада в моей душе сменилась надеждой. Со всеми предосторожностями я перевернул мага на спину. Несомненно, тот еще был жив. Громким не терпящим возражения голосом я приказал столпившимся вокруг зевакам отойти подальше, чтобы не застили света и не мешали своими дурацкими советами. Затем, склонившись к раненому, спросил участливо:

— Харвус, как вы себя чувствуете?

Чародей открыл глаза и слабым голосом отозвался:

— Плохи мои дела, Федор Листопад, Айран не ошиблась, клинок метательного ножа действительно смазан слюной ранканской горгоны. Через полчаса мое тело превратится в грязную лужицу, даже кости растворятся. Эх, зря не надел бронежилет. Излишняя самонадеянность, понимаешь, губит нас магов…

— Харвус, — мне пришлось перебить начавшего впадать в бредовое состояние чародея, — вы помните, для чего пришли сюда?

— Ах, да, сарг, — вяло улыбнулся побледневшими губами Харвус, — дела, прежде всего дела. Мне хорошо заплатили, и я должен… — В этот момент дыхание его участилось, глаза начали закатываться, тело затрясло мелкой дрожью.

Я испугался, что, израсходовав последние силы на пустопорожнюю болтовню, доктор медицины и алхимии раньше времени протянет ноги и не успеет сообщить важную информацию.

— Овальдус! — не совсем почтительно к умирающему человеку рявкнул я. — Не тяни резину!

Как ни странно мой окрик подействовал на мага самым благоприятным способом. Взгляд его помутневших глаз вновь стал осмысленным. Собрав в комок остатки сил, он прошептал срывающимся голосом:

— Федор, они погибли. Все. Теперь моя очередь.

— Кто погиб? — недоуменно спросил я.

— Все погибли… рыцари… специальный отряд инквизиторов… их заманили… в ловушку… теперь только на вас надежда. Никто не сможет… оракул не ошибается… а я ведь предупреждал Хороса…

Смысл сказанного умирающим становился все более невразумительным.

— Харвус, я не понимаю, о каком отряде ты говоришь.

— Это неважно, сарг, — чародей попытался улыбнуться обесцвеченными губами. — Теперь ты и твои друзья… ищите ворла Пайи… Интересующий Хороса артефакт у него. Но помни, это весьма опасный…

Договорить он не успел, поскольку наступил предсказанный им самим же конец. Взгляд его серых глаз остекленел, нижняя челюсть отвалилась, обнажив почерневшие язык и нёбо, по телу пробежала последняя судорога, Овальдус Харвус вытянулся и затих на этот раз уже окончательно.

Не густо, нагромоздил про каких-то рыцарей, оракула упомянул всуе — бред, конечно, но ключевая фраза «ворл Пайи» из уст теперь уже покойного мага все-таки прозвучала. При огромном скоплении иномирян в Лагоре, ворлов здесь не так уж и много. К тому же, занятия магией, не самый любимый способ времяпрепровождения этих безалаберных и, в общем-то, довольно ограниченных в умственном развитии существ. А в том, что Пайи принадлежит к сословию магов, я даже и не сомневался. Выходит, нам следует искать эту личность.

Задачка не из легких, если учесть, что только коренных жителей в Анаране полмиллиона, плюс миллион иномирян. Итого, получается, примерно полтора миллиона. Не Москва, конечно, и даже не Питер, но попробуйте найти нужного человека хотя бы в каком-нибудь провинциальном городишке, если вам об этом субъекте кроме имени практически ничего не известно.

До означенной встречи этого Пайи с неведомым покупателем остается чуть больше половины суток. Вряд ли до срока он попрется на Землю. Нечего ему там делать. Скорее всего, отсидится в Лагоре а в Москву нагрянет в самый последний момент, воспользовавшись каким-нибудь левым каналом, чтобы у земных Хранителей оставалось как можно меньше времени на его поиски и перехват.

— Федор, если пожелаешь, я его ненадолго воскрешу. — Из задумчивого состояния меня вывел нежный голосок Айран. — Мне кажется, у тебя к нему еще масса вопросов.

— Ты владеешь некромагией?! — Я поймал себя на мысли, что до сих пор имею очень слабое представление о магических возможностях своей возлюбленной и вообще, мало чего про нее знаю. Ничего, дело поправимое, надеюсь, у нас впереди еще достаточно времени, чтобы хорошенько познакомиться друг с другом.

— А ты имеешь что-нибудь против некромантов? — нарочито обиженно поджав губки, спросила Айран.

— Ну что ты милая, — я поспешил ее успокоить, — очень даже уважаю, особенно если они аппетитны и приятны на вкус.

— Дурачок, — нежно прошептала чародейка, при этом в ее чудесных глазах прыгала и бесилась целая дюжина забавных чертенят. — Ну так мне его воскрешать, или как?

— Или как, дорогая, — я улыбнулся ей в ответ. — Слышишь, у входа кутерьма? Кажется, сюда нагрянули местные стражи порядка. Значит, нам необходимо срочно покинуть это место.

Квагш, до этого внимательно наблюдавший за окружающей обстановкой, тут же подтвердил мои слова.

— Ты прав, Лист, стража уже у входа, и один из служащих вводит командира патруля в курс дела.

— Понятно, — негромко пробормотал я и, указав рукой на расположенную неподалеку от нашего столика кухонную дверь, скомандовал: — Уходим через черный ход!

Перед тем как окончательно покинуть помещение, я зачерпнул из кошеля полную горсть серебра и аккуратно, чтобы не раскатились и не попадали под стол, положил горочкой на скатерть у подножия наполовину опустошенной бутылки красного лагорийского. Затем, напустив на себя важности, с видом полномочного инспектора Мишлен двинул в сторону кухни. Общеизвестный факт, что именно в поварской всякого предприятия общественного питания обязательно имеется запасной выход, хотя бы для того, чтобы избавляться от очисток, объедков, помоев и прочих отходов производства.

Не успела наша троица добраться до заветной дверцы, как со стороны парадного входа в помещение ворвалась целая толпа стражников. На сей раз, это были обычные лагорийцы. Еще я заметил краем глаза, как какой-то вертлявый официантишка указывает рукой в нашу сторону и что-то объясняет красномордому инквизитору, по всей видимости, командиру патруля.

Последний факт подвигнул меня и моих спутников слегка ускорить шаг, хотя расстояние, разделявшее нас и патруль, позволяло нашей компашке отступить с достоинством и без особой паники. Внимательный Квагш не забыл прикрыть дверь и заблокировать ее массивным засовом. Данная деталь (я имею в виду засов), по всей видимости, должна была защитить поваров в том случае, если какой привередливый клиент задумает выразить свое недовольное «фи» по поводу пережаренного антрекота или пересоленного харчо. Если это не так, тогда вовсе непонятно, для чего вообще он тут нужен. Так или иначе, нас он здорово выручил, позволив отсечь команду оголтелых служак, кои, судя по реакции командира, уже возжелали с нами пообщаться.

Обычно мертвым я прощаю все их прегрешения, но на сей раз меня посетила кощунственная мысль о том, что Бог шельму метит. Это я насчет Овальдуса Харвуса, не потрудившегося обеспечить меня и Квагша приличными документами. А еще я подумал, что по окончании всей этой катавасии неплохо бы обзавестись парочкой левых комплектов, чтобы ни Хоттабыч, ни Чигур, ни главный опричник Мартын, ни даже сам Хорос не подозревали об их существовании. Мало ли какая оказия случится, надейся на нерадивых резидентов. Есть у меня один знакомый чиновник в лагорийском магистрате, страшный любитель хорошего французского коньяка, думаю, за ящик Хеннесси или Наполеона он для меня изготовит все необходимые ксивы. Только вот как этот ящичек протащить в Лагор?

Боже мой, странные какие-то глупости в голову лезут. В спину дышат стражи порядка, встреча с которыми чревата для нашей троицы самыми неприятными последствиями, а я планирую коррупционную махинацию.

Мы быстро прошли мимо занятой делом поварской братии, среди которой я к своему несказанному удивлению обнаружил парочку чужаков: обезьяноподобного хунну и кузнечика-переростка, чью расовую принадлежность не смог идентифицировать. Хунну с помощью огромного топора, какими на Земле в свое время отсекали головы криминальным типам и проклятым королям, сноровисто разделывал тушу здоровенного быка. Кузнечик, одновременно орудуя двумя ножами, аккуратно шинковал овощи. На нас не обратили особого внимания, лишь толстый шеф-повар негромко пробурчал: «Ходють тут всякие», после чего дал хорошего подзатыльника зазевавшемуся поваренку.

Выйдя на свежий воздух, мы оказались во внутреннем дворе таверны. Здесь было довольно темно, кругом стояли контейнеры для мусора и накрытые крышкой баки. На одном из металлических ящиков восседал огромный полосатый котяра. Он сверкнул в нашу сторону огненно-зелеными глазищами и, не усмотрев в нас конкурентов или еще каких недоброжелателей вернулся к прерванному занятию — разделке здоровенного зеркального карпа, коего, он, по всей видимости, только что спер из поварской.

В необъятном Межмирье встречаются всякие разумные расы: приматы, медведеподобные существа, мыслящие собаки — киноиды, наблюдается великое разнообразие думающих рептилий, земноводных, насекомых, даже энергетические формы разумной жизни, к примеру, метаморфы, плазмоиды и хронофаги, но вот что удивительно, разумных кошек пока что не обнаружено. Будьте уверены, это абсолютно точные сведения. При всем при этом, кошки неплохо устроились практически во всех мирах. Удивительная приспособляемость. Вполне вероятно, разумность как таковая этим существам и вовсе ни к чему.

Я предполагал обогнуть здание, чтобы выйти на улицу, но Айран, указав рукой на дальний темный угол двора, негромко сказала:

— Федор, нам лучше уходить дворами, там есть проход в заборе.

Мне ничего не оставалось, как уступить инициативу даме. Проход — две раздвигающиеся доски в деревянном глухом заборе действительно имелся в наличие. Интересно, откуда респектабельная чародейка знает о его существовании? Впрочем, это сейчас не самое важное. Главное оторваться от преследователей, поскольку местных стражей порядка наверняка заинтересует подозрительная компания, сбежавшая с места загадочного убийства гражданина Лагора, к тому же мага.

После того как наша троица пролезла через означенную дыру, Айран взмахнула рукой как тогда на Рынке, и в воздухе замельтешили сверкающие и переливающиеся всеми цветами радуги звездочки. Затем я и Квагш соединили раздвинутые доски. Едва мы это сделали, как во внутреннем дворе вспыхнул яркий свет, и раздались громкие возбужденные голоса.

— Докладывай, нюхач, куда они подевались?! — По всей видимости, это командир патруля обращался к штатному магу-поисковику.

— Кажется, на улицу подались, — после недолгой паузы доложил «нюхач». — Щас, господин лейтенант, еще разок проверю… не, извиняйте, не на улицу, вон туда.

При этих его словах Айран побледнела и испуганным голосом прошептала:

— С ними маг-следопыт, вряд ли моя волшба способна надолго ввести его в заблуждение.

— В таком случае, вперед! — скомандовал я и, не обращая внимания на конспирацию, мы рванули что было сил по освещенному лишь светом звезд кривому и довольно грязному переулку.

Пробежав метров двадцать, мы успели шмыгнуть в какой-то двор. В этот момент позади полыхнуло, грохнуло, полетели щепки и обломки досок. Несложно догадаться, бравые стражи не стали проверять забор на предмет наличия в нем потайного лаза, не мудрствуя лукаво, они шмальнули по нему из чего-то тяжелого, а, может быть, применили боевое заклинание.

Данное обстоятельство подвигло нашу троицу максимально ускорить темп движения. В каком-то смысле нам повезло — Айран прекрасно ориентировалась в запутанных хитросплетениях улиц, улочек, тупичков и подворотен квартала златокузнецов. Она вела нас уверенно, временами немного задерживалась, чтобы с помощью своей волшбы сбить преследователей со следа.

Однако все ее ухищрения помогали слабо. «Нюхач» будто держал нас на поводке. Погоня то приближалась, то удалялась, но терять нас полностью из виду никак не желала.

Я прекрасно понимал, что долго уходить от преследователей нам не позволят. В конечном итоге, вскоре подоспеет подкрепление, и со свежими силами они возьмут нас в легкую. Могут и вовсе оцепить квартал и начать его планомерное прочесывание. Поэтому нужно было придумать что-нибудь неординарное. Сейчас бы оглушить мага-следака или его чуткое нюхло ненадолго вывести из строя.

И тут я вспомнил эпизод из любимого мной Богомолова «В августе 44-го», там собак выводили из строя с помощью брошенной в морду щепотки кайенской смеси. Выражаясь научным языком, диверсант воздействовал на обонятельные рецепторы животного посредством шокирующего фактора. Пока это была лишь голая идея, точнее набросок идеи, поскольку сам я в магии силен не был.

Не сбавляя темпа, я поделился своими соображениями с товарищами. Чародейка поначалу отнеслась к моему предложению без особого энтузиазма, но тут подал голос теоретик от магии Квагш:

— Вообще-то Лист дело говорит. Насколько мне известно, у магов существует «болевой порог» восприятия мощных трансцендентных возмущений. К тому же их «нюхач» в данный момент настроен на сверхтонкое восприятие. А если оставить на пути преследователей своеобразную мину замедленного действия, ну чтобы сработала в тот момент, когда к ней приблизятся стражники. Простые инквизиторы ничего не заметят, а чародей должен отключиться.

— Ага, понятно, — пробормотала Айран. — Однажды, когда я училась еще в Академии, студенты перед экзаменационной сессией подсунули одному профессору-задаваке немного белого фосфора под объектив микроскопа. Буквально с булавочную головку, но эффект получился потрясающий. Короче пока тот восстанавливал выжженную сетчатку глаз, мы успели успешно сдать экзамен по его предмету другим преподавателям, менее придирчивым. — Затем, немного подумав, выдала: — Есть у меня одна идейка. Если получится, «нюхач» проваляется в отключке не меньше часа.

Погоня была не так уж и далеко, однако нам пришлось остановиться. Ненадолго. Айран извлекла откуда-то небольшой клубок, кажется, шелковых ниток и, зажмурив глаза, начала наматывать нить на указательный палец левой руки, при этом чародейка бормотала что-то неразборчивое себе под нос. Загадочное действо продолжалось примерно минуту. Я уже начал беспокоиться, поскольку громкие крики и топот тяжелых ботинок неуклонно приближались. Можно было услышать, о чем они между собой переговариваются. Наконец магиня вышла из транса. Весело улыбнулась и, стащив с пальца нитяное колечко, небрежно бросила на дорогу.

Мы тут же продолжили наше бегство. Но не успели далеко уйти, как в ночной тишине раздался громкий душераздирающий вопль. Если бы я не знал наверняка, никогда бы не подумал, что этот крик принадлежит человеку, ну не совсем человеку, а существу очень похожему на нас — людей, поэтому я частенько путаюсь в терминологии. К тому же рядом любимая женщина, которая, хоть и является урожденной лагорийкой, но для меня она самый близкий ЧЕЛОВЕК во всей необъятной Метавселенной.

Айран тут же сбавила темп бега и, не оборачиваясь назад, метнула за спину рой светящихся звездочек. А через пару сотен метров и вовсе перешла на шаг.

— Все, мальчики, — радостно сообщила она, — погоня пошла по ложному следу. Теперь они долго будут бегать по кварталу златокузнецов, гоняясь за призраками.

— Что ты сделала с магом? — не сдержав любопытства, спросил я.

— Ерунда, — беззаботно махнула рукой Айран, — небольшой шок, к утру оклемается, с недельку не сможет выполнять супружеские обязанности. Зато потом с лихвой наверстает упущенное. Будьте уверены, его благоверная — ежели, конечно, таковая у него имеется — непременно помянет меня добрым словом.

В этот момент моя возлюбленная была чертовски хороша. Я не удержался, чтобы, не обнять и не поцеловать ее в смеющуюся мордашку. В результате наш поцелуй здорово затянулся. Квагш хоть неодобрительно хмыкнул, мол, нашли время, но все-таки деликатно отвернулся…

Минут через двадцать наша троица как ни в чем не бывало шагала по ярко освещенной улице в направлении жилища Айран. Вообще-то как опытный оперативник я выразил сомнение насчет безопасности данного убежища. Но женщина поспешила уверить меня в том, что этот домик официально оформлен на подставное лицо, и никто не знает, кому он принадлежит на самом деле.

До места добирались пешком. По ярко освещенным улицам центральной части лагорийской столицы в это время суток бродили взад-вперед толпы праздношатающейся публики. Кто-то любовался красотами города, кто-то пребывал в поисках разного рода приключений, а кое-кто неплохо зарабатывал на приезжих. Народ был разношерстный, в основном иномиряне. Большинство чужих пребывало в своем натуральном обличье, но некоторые носили личины здешних обитателей, поэтому вряд ли наша троица могла заинтересовать представителей охраны общественного порядка. Однако мы не теряли бдительности и старались всячески избегать встреч с немногочисленными патрулями.

По дороге я изложил Айран и Квагшу нехитрый план наших дальнейших действий. Он заключался в том, что мы провожаем даму до ее дома, а сами отправляемся на поиски интересующего нас лица. На что чародейка откровенно усмехнулась и задала мне каверзный вопрос:

— И как же ты, Федя, собираешься искать в огромном городе это «интересующее вас лицо»?

На что я пожал плечами и выдал неопределенное:

— Язык до Киева доведет.

— Ага, знаю, — широко заулыбалась Айран, — Киев это такой город в твоем мире. Только одного не понимаю, для чего молоть языком, занятых людей беспокоить, когда проще всего взять карту и с ее помощью добраться до твоего Киева.

— Пока что не очень тебя понимаю? — удивленно захлопал глазами я.

— А насколько я разумею, — встрял смышленый латинг, — Айран может предложить нечто такое, что поможет нам легко установить координаты интересующего нас лица.

Установить координаты интересующего нас лица — тоже мне умник нашелся, как будто я и без него не понял, что в красивой головке магини появился какой-то план.

— Ладно, дорогая, — я взглянул в хитроватые глаза нашей спутницы, чуть крепче обнял ее за плечи и нежно чмокнул в щечку, — мы сдаемся. Ведь правда же, Квагш, сдаемся?

— Конечно, сдаемся, — латинг в подтверждение моих слов кивнул головой. Получилось у него совсем по-человечески и выглядело очень забавно.

— Ну хорошо, мальчики, — гордо сверкнув глазами заговорила Айран, — в моем доме имеется выход в городскую информационную сеть. С ее помощью мы легко найдем вашего ворла Пайи. — Затем, как бы невзначай, поинтересовалась: — Кстати, а для какой такой цели вам понадобился этот тип?

Вопрос, в общем-то, достаточно невинный и вполне естественный. Будь я на ее месте, уже давно засыпал бы нас вопросами, менее деликатного свойства. И все-таки я пока не решился полностью посвятить ее в суть нашего с Квагшем предприятия, ежели, конечно можно назвать предприятием беспомощное барахтанье двух горе-суперменов, отправленных высшим начальством на секретное задание без должной подготовки. Если хорошенько вдуматься, то, что нас еще не загребли, вовсе не наша с Квагшем заслуга, сей подвиг целиком и полностью принадлежит одной синеглазой самаритянке, решившей по какой-то ей одной ведомой причине прийти на помощь двум неуклюжим оболтусам.

— Извини, Айраночка, но мы пока не можем тебе всего рассказать, ради твоей же собственной безопасности. К тому же, это не наш с Квагшем секрет.

На что чародейка лишь пожала плечами и загадочно улыбнулась, как будто знала о нас и нашем деле намного больше, чем знаем мы сами.

До дома нашей благодетельницы мы добрались примерно через час после трагических событий, случившихся в «Единороге и девственнице».

Аналог земного компьютера, обнаружился в одной из комнат, служившей хозяйке то ли рабочим кабинетом (весьма своеобразным, на мой взгляд, кабинетом), то ли помещением для медитаций. Сюда не проникали посторонние звуки. Пол был устлан дорогими мягкими коврами. А из мебели имелся в наличие лишь небольшой столик с хрустальным шаром-мнемосканнером на бронзовой подставке — стандартным периферийным устройством, с помощью которого осуществляется вход в местную инфосеть.

Не откладывая дела в долгий ящик, Айран уселась на ковер в позе лотоса и возложила ладонь на хрустальный шар. Вообще-то «хрустальный шар» не совсем корректный термин. На самом деле это сложный прибор, до которого самым мощным земным компьютерам еще очень и очень далеко. Хотя бы потому, что здесь не требуются ни клавиатура, ни мышь, ни экран и прочая периферия. Информация поступает непосредственно в мозг оператора, а при желании может быть выведена на внешний виртуальный экран, аналогом динамиков служит воздух помещения. Исключительно удобная система и места практически не занимает.

Очень скоро мнемосканнер замерцал ненавязчивым желтым светом, воздух сгустился в двух шагах от прибора, образуя абсолютно черную поверхность. Экран налился небесной синью и по нему побежали какие-то непонятные значки, пиктограммы, строки текста. Айран работала весьма профессионально, мы с Квагшем глазом не успевали моргнуть, как там появлялось что-то новенькое.

Наконец хозяйка сжалилась над нами и снизошла до комментариев:

— Сначала я вошла в городскую инфосеть. Теперь задаю режим поиска интересующего нас лица по ключевым словам: ворл, маг, гостиница, прибыл, убыл, предполагаемое прибытие. Имя преднамеренно не ввожу, поскольку этот тип вряд ли здесь под своим настоящим именем. А впрочем, почему бы ни попробовать?.. Вот, ввела, сейчас посмотрим.

Едва она это произнесла, как на экране виртуального монитора появилась стандартная текстовая страница с фотографией в левом верхнем углу. На ней был изображен с виду обычный ворл, кажется, преклонного возраста, конечно, я могу и ошибаться, вполне вероятно, седая щетина вовсе не признак приближающейся старости, а некий косметический трюк, призванный подчеркнуть яркую индивидуальность этого самого Пайи. Вопреки сомнениям Айран, ворл появлялся на Лагоре под своим собственным именем. Ниже перечислялись кое-какие личные данные этого типа: возраст, пол, цвет радужной оболочки глаз, особые отметины на теле, штриховой генетический код, даже сексуальные пристрастия. Но тут уж извините, ничем эдаким порадовать не могу, ворл банально оказался натуральным гетеросексуалом.

Вообще-то, был в его досье один компрометирующий фактик: Пайи регулярно употреблял наркотик стимулирующего действия с непроизносимым для человеческого языка названием. Это зелье значилось в списке препаратов, запрещенных к ввозу в Лагор, так вот, лет пять тому назад его поймали на этом деле и выдворили, с лишением права посещения Буферного Мира на срок в три года. Однако буквально через год он каким-то неведомым образом умудрился выхлопотать у местных властей амнистию и вновь засветился на Лагоре.

Помимо всего прочего, мой наметанный глаз вычленил из текстового файла одну примечательную особенность. Всякий раз, прибывая в Лагор, Пайи останавливался в одной и той же гостинице «Приют одинокого странника». Отсюда можно сделать вполне конкретный вывод, что если означенный ворл в данный момент пребывает в этом мире, он непременно остановился в той самой гостинице.

— Айран, а ты не можешь проверить «Приют одинокого странника»? — голос мой едва не срывался от волнения. — А может быть, этот Пайи сидит в своем номере, потягивает вонючий самогон или торчит под кайфом, свои ворловьи желания воплощает в иллюзиях.

— Я уже пыталась, Федор, — расстроенным голосом ответствовала моя любовь. — Ничего не получается. «Приют одинокого странника» не имеет ни одного терминального выхода в инфосеть. Большинство владельцев гостиниц считают, что сведения о клиентах подлежат разглашению только по требованию Инквизиции и не спешат отправлять данные в сеть. В принципе правильно, что не торопятся — информация в сетях хоть и защищена, но, как видишь, при должной сноровке до нее легко доберется любой желающий.

— Ясен пень, — я задумчиво почесал затылок, — хозяину гостиницы будет не очень приятно, если к жильцу заявится какой-нибудь заимодавец и начнет выколачивать из него свои кровные, или обманутая мадам с чудным бутузом на руках закатит гран скандалиссимо прямо у стойки администратора, с требованием немедленной выдачи папашки. Большие знания — большие беды и финансовые потери, поэтому подобные учреждения и не торопятся сливать в сеть информацию о постояльцах.

— Ох, и сложно же все у вас устроено, — недовольным голосом проворчал стажер. — Короче, Федор, когда мы с тобой отправляемся на поиски этого Пайи?

— А чего тянуть? — улыбнулся я оперативности своего приятеля. — Сейчас же и отправимся. Мухой слетаем туда, все хорошенько разузнаем, если повезет, спеленаем и прямо на месте учиним ему допрос с пристрастием. Только не забудь надеть личину иначе нас загребет первый попавшийся патруль, а я надену парик, — И, обратившись к Айран, спросил: — Милая, у тебя найдется какой-нибудь паричок?

На что хозяйка улыбнулась и, покачав головой, сказала:

— Есть, Феденька, и паричок и усы накладные, даже псевдоплоть для экстренного изготовления личины найдется. Вот только ты и Квагш никуда не пойдете. В гостиницу схожу я. Согласитесь, если двое здоровенных мужиков станут интересоваться личностью какого-то ворла — это непременно вызовет подозрение у гостиничных служащих. Но если к портье подойдет солидная дама, искательница экзотических удовольствий, и скажет, что ожидает приезда одного своего старинного друга ворла по имени Пайи, да еще отсыплет ему с дюжину полновесных синедролей…

— Можешь не продолжать, — недовольно покачал головой я. — План твой, несомненно, хорош. Вот только откуда тебе известно о всяких там искательницах экзотических удовольствий?

В ответ Айран громко и заразительно рассмеялась.

— Не волнуйся, милый, это вовсе не про меня.

— Ладно, — согласился я, — раз уж ты такая настырная. Только я отправляюсь с тобой, для подстраховки.

— Ни в коем случае, — категорически возразила Айран и пояснила: — Одной мне будет проще. К тому же, не забывай, что я магиня — от подгулявшего волокиты как-нибудь отобьюсь и от банды грабителей, если таковые рискнут встать на моем пути.

Определенная доля смысла в ее словах, несомненно, присутствовала. Лишний раз маячить на публике мне и Квагшу не было никакого резона. Айран не девочка, постоять за себя вполне способна.

— Хорошо, отправляйся одна, только обязательно возьми экипаж и не задерживайся.

— Ни мгновения дольше необходимого срока, милый, — улыбнувшись самой обворожительной улыбкой, поспешила успокоить меня хитроумная чародейка.

Загрузка...