Черный пепел на снегу (СИ)

Глава 4.3

Къелл ушел рано утром, как и обещал.

Агне долго смотрела ему вслед, задумчиво перебирая в пальцах несколько серебряных кругляшей — норд отдал ей все деньги, которые у него при себе были. Он прикинул что для того, чтобы сесть на корабль до Ладоги им этого должно хватить.

Дорога обратно к селению казалась ему как никогда долгой, даже мучительной. Каждый шаг отдавался в сердце болью и сомнением. Сдержал ли Ингве свое слово? Или послал по его следу воинов? Больше всего он боялся, что как только он отойдет на достаточное расстояние от охотничьего домика — ведьм поднимут на мечи.

Он немного успокоился только когда вышел к костру, вокруг которого расположился доверенный конунга со своим отрядом.

Ингве был рад его появлению, но вместе с этим и удивлен — для него тоже последние два дня дались нелегко.

По идее Къелла, как единственного выжившего в селении, потенциального предателя, или околдованного ведьмой нужно было бы связать. Но поверенный решил не оскорблять старого товарища недоверием. Все же тот показал, что слову своему верен и собирается в доме конунга доказать невиновность ведьмы.

Къелл молча трусился в седле, с мрачной отстраненностью слушая как лениво переговариваются люди конунга. Шутить никому не хотелось. Они долго оставались близ селения, чтобы выловить сбежавших в лес детей, и были пересыщены давящей атмосферой этого места.

Однако, стоило им преодолеть невидимый рубеж проклятия, у людей начался откат. Сразу стало очень шумно. Даже у Къелла немного отлегло от сердца. Ну что ему конунг сделает? Он мудрый правитель, не станет казнить без суда и следствия.

Конунг слушал историю, поведанную ему мрачно. После всех новостей и слухов, которые до него дошли — слабо верилось в поведанную ему историю. С другой стороны, он понимал, что лекарь, отправленный им в селение ни на что не годился, и мог натворить дел.

Однако, признать это означало — означало отчасти оказаться виноватым в случившемся. С одной стороны — лекарь. С другой — не уследил за своим Ярлом, давно пора было отправить того на покой.

— Вот что. — Он задумчиво вертел в раках серебряный кубок с янтарем. — Пока я не разберусь в том, что произошло — ты мой гость. Только из уважения к тебе и твоим боевым заслугам. Но покинуть мой дом ты пока не можешь. А попытаешься — тут же станешь пленником. Ведьм я прикажу разыскать. Если она не попытается убить моих людей — доставить ко мне. Живой и невредимой.

Къелл молча склонил голову, надеясь, что Агне действително, защищая себя и девочку причинить вреда преследователям. Однако, верилось в это с трудом — даже заяц, попавший в силок становится опасным и коварным зверем. А ведьма — не из робкого десятка. Больше надежды было только на то, что они все же смогут сесть на корабль и скрыться.

— Я уже разослал гонцов своим Ярлам, чтобы держали ухо в остро. — Продолжал конунг, пристально вглядываясь в лицо своего гостя, и пытаясь распознать в нем хоть какие-то эмоции. Ему очень не понравилось то, что он увидел. Страх. Страх, что ведьму нагонят. Значит, дело тут действительно не чисто. Либо Къелл не доверяет слову своего правителя, либо вёльва действительно приложила свою руку к случившемуся. — Ступай. Для тебя выделили комнату. Я приглашу тебя когда прибудет Астрид.

Услышав имя вёльвы Къелл вздрогнул. По слухам, ей уже давно перевалило за восемьдесят, но выглядела она как девица на выданье. Как ей удавалось? Люди судачили всякое. Одно другого страшнее. Но она была самой могущественной ведьмой из ныне живущих, и точно может сказать, есть ли на Къелле проклятие. Захочет ли?

Агне прикинула, что до Сигтуны им четыре дня пути. Положение спасало то, что они были верхом.

Будь у них лошадь — путешествие растянулось бы еще дня на два и стало бы гораздо опаснее. Им бы пришлось ехать только по дорогам, и заезжать по пути во все встречные селения. Очень уж легко лошади в лесной чаще ломали ноги, попадая в барсучьи норы.

Диких зверей ведьма не боялась. Ее защищала Фриг, и животные в худшем случае просто игнорировали женщину, хотя, некоторые и изъявляли желание пообщаться. Чаще всего это были сохатые, которые, не чувствуя от нее угрозы, сами подходили и нагло попрошайничали, особенно когда она пахла свежеиспеченным хлебом.

Асоф нес их на своей спине, почти не увязая в снегу, оставалось только удивляться, как такой крупный зверь, да еще и с ношей, умудряется так легко двигаться. Несколько раз они видели волков — они провожали их равнодушными взглядами. Богданку каждый раз передергивало от этого — вряд ли они отказались бы перекусить одинокой девочкой, не будь Агне рядом.

Ночевать они остановились на совсем маленькой поляне.

Пока Богданка разводила костер, Агне чертила вокруг их маленького лагеря линию с символами, каждому из которых полагалось по несколько капель крови из проколотого пальца. Асоф, который слонялся вокруг осторожно переступал начерченные на снегу линии, высоко поднимая длинные ноги. В отличие от ведьм, он из видел. Как и другие лесные звери. Только близкое знакомство с Агне позволяло ему войти в круг — ей он доверял.

Они быстро поужинали и устроили себе ночлег на шкурах, прихваченных из лесного дома.

Спать на промерзшей земле было не комфортно, и Агне жалела, что еще рано для обильного снега с шапками, чтобы можно было вырыть небольшую нору и греться там.

— А почему ты не сделаешь как тогда, в селении? — Богданка жалась к ней всем телом, чтобы согреться.

— Управление силами природы требует много сил, которых у меня нет.

— Но ты сделала…

— Я взяла твою силу. Ты помнишь? — Агне почувствовала, как рядом ложится Асоф. Острое копыто впилось ей в бок, и она легонько толкнула его локтем. — Подвинься.

Богданка помнила. Боль, которую силы Агне словно протягивали по ее венам. Испытать такое снова не хотелось. Но и мерзнуть тоже.

— А твоей силы недостаточно?

— Нет. Ты не задумывалась, почему нечисть идет за тобой?

Девочка замолчала. Ей приходили в голову такие мысли, но она всегда думала, что такая охота ведется за каждую молодую ведьму. Оказывается, нет? И все же спросила:

— Нет, почему?

— Потому что в тебе много силы. Она манит ётунов как огонь мотыльков. До тех пор, пока ты не научишься закрываться, защищаться — ты желанная добыча для них. Пока тебя охраняю я. И амулет, что висит у тебя на шее.

— Ты не будешь заставлять меня снять его?

— Нет конечно. Не бывает плохих верований. Их искажают злые люди.