Черный лис. Том 3

Глава 17

Хранители Древа Миров, благословите курьеров! Людей в одинаковой одежде, людей, которых никто не замечает. Ставших функцией, неотъемлемой частью любого города.

Сколько раз выручал меня этот безликий костюм, эта способность слиться с толпой, быть её частью. Умение становится тем, на кого никто не посмотрит дважды…

Раздобыть велосипед оказалось делом гораздо более хлопотным, чем наколдовать одежду. Не хотелось лишать средств к существованию какого-нибудь трудягу-доставщика, и в конце концов я тихо увёл недорогую машинку от порога какого-то спортивного магазина. Хозяин наверняка отыщет способ компенсировать ущерб…

Моя задача упрощалась тем, что в Тикю ещё не создали летающих нано-камер, наводняющих города не хуже мошкары. Так что всё, что доставалось стационарным уличным камерам — это козырёк надвинутой на глаза кепки и ярко-желтый короб с надписью "Пицца Джо".

Теперь нужно отыскать небоскрёб Соболев-Плаза. Попал я туда с мешком на голове, на выходе тоже не было времени смотреть по сторонам. Телефона у меня не было — а значит, не было и навигатора.

Мимо промчался ещё один доставщик — с небесно-голубым рюкзаком. На меня он даже не посмотрел. И одежда, и мотороллер у него были явно классом повыше. Но он подал одну идею…

Высмотрев доставщика с таким же, как у меня, желтым коробом, я взмахнул рукой. Тот притормозил.

— Эй, друг! У меня телефон разрядился. Не поможешь найти Соболев-Плаза?

Парень вытащил телефон из кармана куртки.

— Новенькая, что ли?

— Первый день на работе, — гордо ответил я.

Убедившись, что курьер — простец, я быстренько накинул простенькую иллюзию: девчонка лет семнадцати, в коротких шортах и маечке, с задорными косичками и конопатым носом. Не слишком красивая, чтобы запасть парню в душу, но и не уродина, которой не захочется помогать.

Вызвав на экран карту, курьер быстро обозначил маршрут красной линией — оказалось, пилить нужно почти на другой конец города.

— Ого, — я тяжело вздохнул. — Охранники десять коробок заказали. Обещали премию за скорость.

— Тогда вот так, — и парень показал совсем другой маршрут. Через дворы, небольшие спальные районы и пустыри. — Запомнишь? — я кивнул. — Доберёшься за двадцать минут. Но вечером, в конторе, с тебя причитается.

— А то! Всё равно за первый день проставляться…

— Ну удачи тебе, — парень вскочил на велик и был таков.

Я быстренько запечатлел в памяти оба маршрута. Так, на всякий случай. И поднажал на педали.

Соболев-Плаза фасадом выходил на большую площадь. Здесь были фонтаны — в современном, кубистском стиле. Был небольшой, но очень уютный парк. В нём как раз сейчас занималась группа любителей гимнастики тай-чи. Все в одинаковых тёмно-синих кимоно, плавные движения создают завораживающий узор.

Постепенно я начинал понимать, какой неоценимый подарок сделал мне мастер Никто. Все знания, весь опыт коренного жителя Тикю. И даже не сваленные в одну кучу, в которой невозможно разобраться и за десять лет. Сведения всплывали постепенно, в тот момент, когда я в них нуждался.

И хотя, по словам Фудзи, я чуть не умер, принимая этот подарок, всё же надо будет как следует поблагодарить Тоётоми при следующей встрече.

Внимательно осмотрев вход — широкие автоматические двери, будку охранника за ними, рамки, камеры — я решил объехать здание, и попытаться войти с чёрного хода — через парковку.

Здесь тоже была охрана. Здоровенные ребята в тёмно-зелёном камуфляже, с имперскими нашивками. Не охрана, — поправил я себя. Военные.

Никто из них не знал меня в лицо, да и представляться своим настоящим именем было неразумно. Как и требовать встречи с самим князем…

— Здравствуйте, — сказал я, остановившись рядом с двумя амбалами, у будочки с рамкой и перекладиной. Каждый из них был выше меня сантиметров на сорок. — У меня есть сообщение для Николая Хидеовича Наруто.

Я говорил по-русски. И это подействовало.

Ни слова ни говоря, один из вояк тут же включил рацию и бросил в микрофон пару слов. Второй не спускал с меня глаз. Как бы невзначай, небрежно, он снял с предохранителя автомат.

Помнят, что здесь было в прошлый раз, — с удовлетворением подумал я. — Надеюсь, больше такого не повториться…

— Полковник сейчас спустится, — сказал тот, что говорил по рации. — Ждите.

Через минуту в тёмном проёме въезда на парковку появился Колян. Он был в такой же военной форме, на узких погонах красовались три крупные звёздочки.

Я снял кепку, хотя телохранитель и так уже догадался, кто перед ним — судя по усмешке, которая, как трещина в асфальте, прорезала его широкое лицо.

— Заходи, — буркнул он издалека. — Велик и рюкзак оставь там, — и он кивком указал на будку охранников.

— Ваше благородие, — подал голос один из солдат. — Мы обязаны его обыскать.

— Разумеется, — кивнул Колян. — Делайте свою работу.

Ни в карманах, ни на теле у меня ничего не было, так что через минуту меня пропустили.

— Оперативненько тут у вас, — заметил я, когда поравнялся с Коляном, и мы вместе пошли по мягкому пружинящему пандусу назад, в тёмную пещеру парковки.

— Желтый курьер, да? — буркнул Колян. — Я предупредил ребят, что такой вот перец может заявиться.

Уже в лифте, без посторонних глаз, он раскрыл объятия и прижал меня к широкой груди. Я с удовольствием вдохнул знакомый запах: хороший лосьон для бритья, отутюженная форма, лёгкий, едва уловимый запах оружейного масла…

— Полковник, да? — выдавил я, чувствуя, как под могучими лапищами поскрипывают мои рёбра.

— Не люблю, — коротко откликнулся телохранитель. — Но япы помешаны на званиях. Так что облегчаю себе жизнь.

Лифт мягко звякнул, сообщая о прибытии на этаж. Двери разошлись.

— Видели… Любаву? — сердце глухо бухнуло о грудную клетку.

Я огляделся. Длинный безликий коридор, как в любом офисе. Это явно не личные апартаменты князя…

Рядом с лифтом стоит вооруженный солдат. Он напряженно наблюдал за тем, как мы вышли из лифта, но заметно расслабился, когда Колян махнул рукой.

— Во дворец нас не пускают, пояснил телохранитель. — Сидим здесь, как куры в курятнике. Микадо шлёт референтов. Длинноносых от постоянного вранья, и скользких, как угри.

Мы подошли к большим двустворчатым дверям. Колян толкнул одной рукой створку, а другой подтолкнул в спину меня.

Рядом с этими дверьми тоже стояли солдаты. И дальше по коридору…

В небольшом конференц-зале находились пятеро. Двое русских, трое японцев. Они сидели за длинным массивным столом, каждый на своей стороне.

Судя по усталым лицам, подёрнутым плёнкой глазам и полупустым хрустальным графинам с водой, сидели не первый час.

Одним из русских был князь Соболев.

Как только мы вошли, он встрепенулся. Провёл рукой по лицу и встал. Я вздохнул с облегчением: в первый миг показалось, что князь вновь сидит в инвалидном кресле…

Соболев был в белом официальном кителе, чёрных брюках с лампасами, с аккуратно зачёсанными ото лба белыми волосами. Морщин на его лице прибавилось — кажется. Губы были строго сжаты, глаза-льдинки смотрели равнодушно.

— Объявляю перерыв, — сказал он по-японски. — Вернёмся к этому вопросу сегодня вечером. А сейчас, прошу меня извинить…

Я всё ещё был в куртке курьера. Все пятеро, покидая зал, бросали на меня удивлённые взгляды, мы с Коляном терпеливо ждали.

Но как только дверь закрылась за последним, глаза князя потеплели. Он шагнул ко мне и тоже прижал к груди.

— Рад тебя видеть, дед, — сказал я сдавленным от волнения голосом.

— Я тоже, внук, я тоже… — отодвинувшись на расстояние руки, он внимательно вгляделся в моё лицо. — Слышал, в проливе вы попали в серьёзную бурю, — добавил он. А потом лукаво улыбнулся.

— Всё обошлось, — мои губы против воли расплылись в улыбке. — Осложнения начались позже, когда мы добрались до Сикоку.

— Видели мы те картинки, — хмыкнул из-за спины Колян. — Вы с Костиком теперь у нас знаменитости.

— Фудзи досталось больше, чем мне.

— К добру или к худу, Антоку уже почти никто не помнит, — сказал князь. Отойдя к огромному, во всю стену окну, он заложил руки за спину и стал смотреть на город. Где-то далеко, на полуострове рядом с громадным колесом обозрения, в воздух взметнулось серое облачко. Самого взрыва слышно не было. — Сётоку совершает всё больше ошибок, — добавил князь. Совсем скоро он перестанет контролировать ситуацию.

— Значит, нужно действовать быстро, — сказал я.

Стоя вот так, плечом к плечу рядом с дедом, я вдруг ощутил покой. И прекрасно понимая, насколько эфемерно это чувство, я всё же был ему благодарен. Один миг передышки.

Иногда — этого достаточно.

Потом мы сели за стол, я выпил воды и рассказал обо всём, что с нами случилось за последние несколько дней. Когда речь дошла до Виктора Набунаги и о том, что он советовал не пытаться спасти Любаву, Соболев поджал губы, но затем кивнул.

— Его слова не лишены логики, — промолвил он неохотно. А потом посмотрел на телохранителя. — Что скажешь, Николай-сан?

— Любка себя в обиду не даст, — буркнул Колян, но потом тяжело вздохнул. — Она скорее умрёт, чем сделает что-то, несовместимое с её личным кодексом чести. Девка — настоящий буси.

— Согласен, — кивнул Соболев. — И её гибель станет непоправимым ударом для Святослава. Я знаю. Я сам потерял дочь.

— Этого не будет, — я сам удивился, насколько был уверен. — Я вытащу её из дворца и привезу сюда.

— Это сильно разозлит Микадо, — сказал Колян.

Он не пожелал сесть рядом с нами, и всё так же стоял у двери, как простой телохранитель. Но участие в разговоре принимал на равных.

— Думаю, это уже не важно, — Соболев устало откинулся на спинку стула. — Очевидно, что Сётоку не собирается подписывать никаких договоров. Принц жаждет войны. И как только Любава появится здесь, у нас, он возьмёт здание в осаду.

— А нельзя будет сразу отправить её домой? — спросил я. — Например, соорудить портал, и…

Князь покачал головой.

— Как ни цинично это звучит, но в какой-то момент Любава может оказаться гарантией всех наших жизней.

— К тому же, ты не заставишь её просто уйти, — добавил Колян.

Я вспомнил своё видение. Девушка у пруда показалась мне не слишком расположенной к боевым действиям…

— Значит, будем решать проблемы по мере поступления, — вспомнил я присказку Фудзи. — Но на всякий случай…

— Да, — кивнул князь. Колян хрюкнул в знак согласия. — Мы будем готовы.

— И вот ещё какой момент, — я на секунду замолчал. — Набунага сказал, что Сётоку собирает Артефакты. Точнее, Осколки. Значит ли это, что Бестужев его кинул?

— Мы не знаем, — вздохнул Колян. — Доподлинно известно одно: графа в Нефритовом дворце нет. И в каких он отношениях с Микадо — непонятно. Он привёз Любаву и тут же смылся. Что он получил за царскую дочь — можно только гадать.

— Как лучше всего проникнуть во дворец? — спросил я у Коляна.

В этот момент я вспоминал Любаву: как она хвасталась, что разработала планы проникновения во все стратегически важные объекты Москвы. И упоминала, что у неё был очень хороший учитель…

— Есть несколько вариантов, — тут же откликнулся Колян. — Три — железобетонных, два — так себе, и один — совсем на крайняк.

— Но придётся обойтись без магии, — вставил князь. — В любом случае. Сётоку страшно боится магов. Поэтому все помещения дворца оборудованы детекторами возмущений Эфира. При малейшем обращении к стихиям включается сирена.

— Но разве у вас… у нас на Тикю такие есть? — я порылся в памяти. Дар мастера Никто ничем не смог помочь: старый сэнсэй попросту об этом не знал.

— Такие технологии имеются, — неожиданно ответил князь. — Исследования ведутся вот уже двадцать лет. Просто они не имеют широкой огласки. Вероятно, Сётоку удалось купить несколько прототипов. Не знаю, насколько хорошо они работают… —

— Смотря кто изготовитель, — пожал плечами Колян. — Если концерн Брахма — тебе есть о чём беспокоиться. А если Сётоку поскупился, и взял финскую поделку — можно расслабиться.

— Детекторы ведь всё равно должны работать с помощью Эфира, — я вспомнил, как функционировал стэллс-костюм. — А значит, Сётоку должны служить сэнсэи…

— Он всех разогнал, — ответил Колян. — Сенсеев в Нефритовом дворце нет.

— Значит, он сам занимается детекторами?

— Вероятно, — кивнул Соболев.

— Дурак дурака видит издалека, — изрёк Колян. Подумав минутку, он виновато кашлянул в кулак. — Когда я говорил "дурак", я не имел в виду никого из присутствующих. Просто поговорка. Но всё равно извините.

Я пожал плечами. Но князь посмотрел на телохранителя очень внимательно.

— Сколько мы знакомы, Николай? — спросил он негромко.

— Э… Всю мою жизнь, сэмпай.

— А сколько ты у меня служишь?

— Двадцать восемь лет, сэмпай. Вы же и сами знаете.

— И за все эти годы, я не припомню, чтобы ты говорил "просто так", — и он выжидательно приподнял бровь.

— На этот раз я действительно облажался, семпай. Прошу прощения. Буду следить за языком.

Одну долгую секунду Соболев смотрел на своего телохранителя, потом сдержанно кивнул.

— Вернёмся к Сётоку, — более отрывисто, чем это было необходимо, приказал князь. — Какой план ты предлагаешь для проникновения во дворец?

На Коляна было жалко смотреть. У него даже пот выступил на лбу. Вытирать его он не осмелился.

— Это я тоже предпочёл бы не обсуждать, семпай. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Вот как, — угол рта Соболева дёрнулся, белоснежная щетка усов опустилась.

— Э… Могу я вставить слово? — я был удивлён.

Между князем и телохранителем словно кошка пробежала — по меткому выражению того же Коляна. Вот и за стол он сесть отказался… Да что тут стряслось?

После небольшой паузы князь Алексей посмотрел на меня.

— Что ты хотел сказать, внук?

— Я бы предпочёл сам составить план проникновения во дворец. И если вы снабдите меня соответствующими материалами, то я бы уже принял душ, и приступил.

Соболев коротко кивнул.

— Надеюсь, ты ознакомишь меня со своим планом, перед тем, как его осуществить?

Меня так и подмывало кивнуть. Но я уже уловил новые правила игры…

— Предпочёл бы этого не делать, дед, — напоминанием о родстве я надеялся смягчить отказ. — Но перед выходом я предоставлю список необходимого оборудования.

— Ну что ж, — Соболев грустно улыбнулся. — Вижу, совсем вы списали со счетов меня, старика.

— Это вовсе не так, — я затряс головой. Хорошо, что князь перевёл всё в шутку. Но слышать горечь в его голосе было больно.

— Я провожу тебя до комнаты отдыха, — Колян аккуратно взял меня за локоть — словно я мог сбежать.

— А я распоряжусь, чтобы подготовили всё, что тебе может понадобиться, — Соболев на прощанье улыбнулся.

Мы оказались в том же коридоре — оказывается люди, которые сидели с князем в конференц-зале, никуда не ушли. Они так и стояли, в полном составе, ожидая своей очереди вернуться обратно…

Колян протащил меня мимо них обратно к лифту, нажал несколько кнопок, и через пару минут мы вышли в совершенно такой же коридор. Отличие состояло в том, что здесь было ещё больше солдат. Они расхаживали по ковру, сидели в большой рекреации на мягких диванах, потягивая из банок какой-то энергетик. Они чистили личное оружие, обложившись пахнущими маслом тряпочками…

Словом, это была импровизированная казарма.

У меня сладко заныло сердце: старая добрая казарма. Запах пота, оружия, запах пороха и разношенных ботинок. Мужских носков. Пива и сигарет. Крепкого мата.

И всё это исходит от нескольких десятков мужчин, которые старательно делают вид, что придаются безделью.

Князь в опасности, — подумал я. — Вот что здесь происходит.

Вероятно, Соболев сопротивлялся такому плотному кордону, но Колян его не послушал. И теперь между ними размолвка…

Телохранитель провёл меня мимо этой с виду инертной, но готовой взорваться в любой миг толпы в дальнюю часть, где открыл одну из дверей своей личной карточкой.

Я робко вошел.

Обычная комната. Узкая солдатская кровать, заправленная по всем правилам армейского искусства: подушка треугольником, уголки одеяла подогнуты под матрас. На тумбочке рядом с кроватью — газета с наполовину решенным кроссвордом. Рядом — очки. Одна дужка аккуратно замотана синей изолентой.

На спинке стула — знакомый мне шерстяной жилет.

— Это твоя личная комната, — я был удивлён. Ведь Колян сказал, что отведёт меня в гостевую…

— Здесь нас точно никто не подслушает, — доверительно подмигнул телохранитель. — А нам с тобой нужно крепко поговорить.