Чёрные руины

Восьмая глава

Потом Марина увидела в своих руках стул. Уставилась на него: «А при чём тут ужин? И зачем я взяла этот стул, когда пошла открывать дверь на стук? Неужели думала мебелью драться?» А потом дошло, что она пытается думать обо всём сразу, улыбнулась и поставила стул в стороне от двери. «В следующий раз буду держать его так, чтобы всем пришедшим были сразу видны мои уголовно-преступные намерения!» — решила Марина.

Только было пробежала мимо комнаты Синей Бороды, как встала на месте, закусила губу: «А если заглянуть?» И, не додумав, на цыпочках подошла к двери, смущённо улыбаясь. Сначала прислонилась ухом к самой двери. Тихо. Потом вспомнила, как зашёл в комнату Рассветный Шторм. Дверь он не просто закрыл, а с досадой шарахнул ею. А это значит, есть возможность, что дверь слегка отошла от косяка… Марина отпрянула и пригляделась. Она оказалась права. Небольшой зазор между дверью и косяком имелся. Ни на что не надеясь, она приникла к нему.

Шторм спал.

От неожиданности Марина удивлённо улыбнулась. Она видела лишь его руки, сложенные перед лицом так, словно ведун заслонился от всех тех, кто может увидеть его со стороны. Рукава камзола задрались, и кожа рук пестрела плохо заживающими порезами. Судя по кусочку помещения, которое можно разглядеть в зазор, в комнате стоит такая же кушетка, как у неё в учебной комнате.

Марина отпрянула от зазора и озадаченно задумалась. Он спит здесь, когда устаёт? Или прячется от Риналии? Неплохо, между прочим, выбрал местечко. Где-где, а у официальной невесты, к которой он холодно обращается: «Дорогая», но никак не по имени, его вряд ли будут искать. Хотя Риналия и объявлялась только что… Но это всё же исключение из правил…

Осторожно, чтобы не дай Бог скрипнуть, затаив дыхание, Марина довела дверь до косяка, чтобы жениха не разбудил слишком громкий звук. Они с Риналией и так на повышенных тонах… беседовали. И на цыпочках же удалилась в свою комнату, оставив дверь приоткрытой на всякий случай.

До ужина она успела закончить конспект книги, поиграть с Биллимом. И даже попрактиковаться по своим конспектам. Установленная на краешке стола, слева от окна, небольшая полка, вытащенная из гардеробной, стала тиром. На неё Марина с помощью чего-то похожего на замазку или пластилин, найденный в коробке с хозяйственными мелочами, лепила мелкие предметы, а потом пыталась сбить их комочками силы, которые девушка скатывала, посмеиваясь, словно снежки из рыхлого снега — так хорошо она теперь чувствовала силу. В процессе тренировки выяснила главное: надо верить! И тогда целиться необязательно. Только задать направление и видеть цель. И комочек силы сам летит в заданный предмет.

— У тебя неплохо получается, — равнодушно сказали за спиной. — Шемар научил?

Гадес стоял у приоткрытой двери. Лицо справа чуть смятое — спал на правом боку, и это было так… По-детски!

А Марина обрадовалась, хоть ведун на это и не рассчитывал. Зато отмазку её невесть откуда появившейся силе он придумал сам! И как хорошо, что она делает маленькие комочки, так что он наверняка решит, что силы есть, но слабенькие!

— Нет, Мелинда, — ответила она, машинально продолжая лепить новый снежок.

— А тебе нравится? — помедлив, спросил он. — Заниматься с силой? Раньше ты ничем не интересовалась.

Интересно, а наглая ложь его не смутит?

— После того как я упала с лестницы, я чувствую себя совершенно иной! — уверенно заявила она. — А после аварии мне постоянно хочется чем-то заниматься! Я тут прочитала кое-что про клиническую смерть и нашла почти про себя. Говорят, активность после такой смерти — это психологическая травма, в основе которой боязнь скорой смерти, из-за которой чего-то не успеешь в жизни сделать. Или чего-то взять от жизни. Так что… — Она перевела дух и с сомнением подумала, не слишком ли она сложно выражается для «той Марины»? — Мелинда подсказала, как можно расширить приём Шемара. Мне кажется, у меня получается.

— Да, ты изменилась, — медленно сказал он. — Раньше ты бы не подумала завести ручную зверушку. И учиться чему-то.

И замолчал, рассеянно разглядывая полку, приспособленную для тира.

— Шторм, — решилась Марина, хотя ноги дрогнули от страха. — Почему ты не хочешь избавиться от этих шрамов и порезов?

— Тебе не нравится смотреть на них? — Он даже чуть оскалился, уродуя лицо ещё больше, и тут же поморщился. Сухие края порезов, кажется, всё же напоминали о себе.

— Нет, не в этом дело. Я становлюсь ко всему прочему ещё и практичной, — с облегчением сказала Марина: не обозлился, не вспыхнул, как она боялась. — Но ведь тебе же самому неудобно! Я как представлю… Постоянно чувствовать травмированную кожу на лице — мешает же! А ваши… наши целители сделают всё быстро.

Но он думал о другом, не обратив внимания на её оговорку. Даже, скорее, на другом зациклился. И потому смотрел оценивающе — со своей башни.

— Не нравится, — констатировал он и развернулся к двери, собираясь уходить.

— Стой!

Кажется, она сумела его поразить повелительными интонациями. Он не то что встал на месте, но рывком обернулся к ней.

Задача оказалась легче, едва она снова вспомнила свою придумку о том, что он рыцарь в сияющих доспехах, вернувшийся домой после страшной битвы с драконом или с последней битвы с врагами, защищая свою родину, свой замок, своих людей, которые на него надеются. Он покрыт боевыми шрамами, но они лишь доказательство его смелости и упорства в достижении цели. Хотя… зачем ей эта задумка. Он ведь… И шрамов она его не замечала никогда — не Риналия, которая смотрит в сторону, разговаривая с ним. Разве что Марина жалела, что они и впрямь ему мешают, хоть с ними он и выглядит как потрёпанный в битве воин… И даже маленький шрам, раздвоивший его нижнюю губу, выглядел притягательным.

Поэтому Марина шагнула к нему, положила руки на его плечи, пользуясь тем, что он ошарашен уже первым её шагом. И, пока он с недоумением и вынужденно смотрел на неё сверху вниз, девушка, привстав на цыпочках, потянулась к его рту. Она успела заметить, как шевельнулись, хмурясь, его белые брови, испугалась, что отодвинет, и ещё крепче прижалась к нему…

У этих губ, сухих и мягких, терпкий вкус упрямства. Марину что-то на подсознательном уровне изумило, и она прихватила своим ртом и его верхнюю губу, пробуя её (а он и сам склоняется к ней? Поэтому она сумела дотянуться?). Потом она почувствовала его ладонь у себя на спине… Глаза всё ещё удивлённые — и близко-близко над нею… Потом поняла, что его рука на её спине — это опора, и с облегчением подняла ладонь, другую — погладить его по неровной коже лица, одновременно уже ощущая чувственный отклик его рта, вдыхая его тёплую сдержанность и плывя в странном тумане… Потом какое-то движение, которого она не поняла, но целовать его стало легче и вкусней. А ещё стало легче гладить его ладонями по лицу, пальчиками где шаловливо, а где всерьёз пытаясь разгладить порезы или утишить боль из-за них, хотя она знала, что они неболезненны… И вообще, она теперь чувствовала, как раскрывается сама под его напором, в том странном томительном состоянии, которое можно назвать только одним тёплым: «Я принимаю тебя…» Она не сводила взгляда с его глаз, которые вдруг колдовски потемнели, волнуясь непроницаемой синью, и жёстко держали её под странным контролем, который она, почуяв, старалась — правда, легкомысленно, пересилить, хоть и не понимала — как. И эти глаза заставляли её счастливо улыбаться, несмотря на то что теперь его губы жадно и ненасытно сминали её рот и улыбку своим напором, как будто доказывали: «Моё, моё… Для меня…»

Внезапный холодок отсутствия.

— Хватит… — издалека выдохнул он ей в рот.

Она чуть не расплакалась: почему он, такой тёплый и сильный, отодвинулся?! И крепче сжала руки вокруг его шеи, прижавшись к нему, будто он объявил, что уходит, бросая её прямо сейчас…

И пришла в себя, с ужасом осознавая, что сидит на его ладони, обхватив его талию ногами. И уже хочется спрыгнуть, но… пошевелиться на этой ладони!..

— Прости… — бессвязно забормотала она ему в ухо еле слышным шёпотом. — Я не подумала… Пожалуйста, прости… Я не думала, что так…

Он сам осторожно ссадил её с себя, поставив на ноги, будто догадался о той неловкости, которую она сейчас в смятении чувствовала. Марина страшно боялась на него смотреть. Но её так тянуло увидеть его лицо впервые очень близко, что она снова не удержалась и подняла глаза.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? — задыхаясь, спросил он, странно держа руки по швам. — Нет, — медленно покачал он головой, глядя на неё и облизывая пересохшие от горячего дыхания губы. — Тебя не предупреждали, не так ли?

— Я понимаю только одно, — прошептала Марина, не отрывая глаз от его губ, и он, поневоле склонивший к ней голову, чтобы расслышать шёпот, сам уставился на её рот. — Я целовала мужчину, который мне нравится. Очень.

— Я успокоюсь и приду, — серьёзно сказал он, снова глядя сверху вниз.

— Приходи, — прошептала она, метнув взгляд на общую комнату.

— Ты не понимаешь, — повторил он, вздохнув, уже явно успокоившись и глядя на неё с какой-то странной досадой и даже сердито — она теперь всё замечала в неправильных движениях его лица, даже испорченных порезами. — Я приду объяснить, почему нельзя с ведуном так… Ты всё испортишь, если до объяснения снова…

Он сглотнул, не договорив. А сам смотрел на её рот…

У-у… Жадина… Собака на сене…

Марина всем телом подалась к нему, поднимая руку…

Пристукнув каблуками ботинок, как солдат, он резко развернулся и вышел.

Оставив её, обиженную. Негодующую, что оставил. Обозлённую, что оставил.

Мгновения пустоты вокруг.

— Штормит… — шмыгнув носом, пробормотала она, машинально вспомнив любимую присказку из старенького мультика своего детства. — Баллов семь.

И неожиданно — нервно расхохоталась. До слёз.

Бедненький Шторм! Он прятался в её апартаментах от Риналии! Где теперь ему прятаться ещё и от неё, от Марины?!

А когда успокоилась — сообразила, почему он не хочет избавляться от шрамов. Всё дело в Риналии. Она брезгует им, изуродованным. И достаёт уже не так активно.

Марина вздохнула. Ну и устроила она Шторму встряску. Неужели он и правда придёт с объяснениями, почему с ведунами так нельзя? Что-то девушке показалось, она его слишком здорово напугала своим поцелуем, чтобы он появился в её апартаментах в ближайшие часы… Марина уселась на кушетку, ближе к стене, к которой прислонилась. Биллим, словно кошка, тут же устроился на её коленях.

Итак, она выполнила первое желание, которое заставляло её нервничать долгое время. Она поцеловала своего жениха.

Когда это желание появилось, она отнеслась к нему очень серьёзно и попыталась проанализировать себя и свои чувства. Почему ей хочется поцеловать Шторма? Первое объяснение ей самой понравилось: чтобы не так страшно было выходить за него замуж. Ведь если она будет чувствовать к нему хоть какую-то симпатию в замужестве, легче и со всем остальным. Ну, не считая последнего пункта договора.

Она задумчиво помяла пальцем губы, всё ещё горячие. Хм… Начала-то она, но Шторм инициативу перехватил. И, кажется, ему понравилось целоваться с нею.

«Хватит врать-то себе самой». Не из-за будущего замужества волновалась она. Виноваты те первые минуты в его палате. Когда она впервые очень много размышляла о нём, глядя на этого сильного и смелого мужчину, который не побоялся вытащить из адского пекла своего друга, не бросил его, и восторгалась, что будет его женой.

И пришло время главного вопроса.

— Я… влюбилась?

И замолчала, поняв, что именно высказала вслух. Пока вопрос вертелся в мыслях, значение высказанного ещё можно было умолчать, но сейчас…

Ну ладно. Шторм — мужчина. Его-то целоваться завести нетрудно. Из курса психологии она помнит, что мужчины полигамны. С Риналией ему неинтересно, потому что та нацелена не на него, а на богатства его семьи. И он это знает… А если… А если попробовать стать его настоящей женой?.. Просто так учиться тоже неинтересно. Но учиться с определённой целью… Если Шторм — воин, почему ей не стать хотя бы бойцом?

Не пора ли узнать всё о расе своего жениха? Справочник по Веде — одно. Но о самих ведунах надо бы разузнать побольше. «Как он сказал? — размышляла Марина. — Он придёт и расскажет, почему с ведунами нельзя просто так целоваться. Та-ак. Придёт он не скоро. Значит, пару часов посидеть в читалке можно. Нужно заранее узнать о нём всё, тогда… Тогда сработает правило: кто предупреждён — тот вооружён!»

Биллим сполз с её коленей и бросился к окну, встречая дружка. Марина встала с кушетки и вытащила из шкафчика заранее припрятанную тарелочку с яблоками. Дружок Биллима приходил всегда в одно и то же время, и девушка привыкла встречать его фруктовым лакомством. Третий биллим пропал, и Марина, вздохнув, поняла, что ему не повезло в тот день нашествия из коллектора.

Полюбовавшись на зверьков, устроившихся перед тарелкой, Марина сообразила, что сейчас, когда два биллима поедят, а потом начнут носиться по всем апартаментам, играя в догонялки, самое время сбегать в читальный зал главного корпуса академии.

Она быстро оделась — скромней, чем на занятия, чтобы не привлекать лишнего внимания, что значит — те же брючки и блузка, и от нетерпения не пошла, а побежала.

До корпуса с читальным залом — минут двенадцать быстрым шагом.

Здесь она уже бывала. Но мельком. Хотела посмотреть книгу из списка Мелинды, но побоялась маячить на глазах преподавателей. А сейчас время последних пар. Преподавателей должно быть меньше. И уж точно не будет девиц с её факультета общего ознакомления. На пороге в корпус она исподтишка огляделась и юркнула в здание, словно заправский шпион.

Быстро дошла до читалки и, стоя чуть сбоку от столбов, между которыми светлели стеклянные стены, присмотрелась к редким сидящим здесь студентам и преподавателям. Никого знакомых. Замечательно. Карточка «той Марины» наверняка здесь есть, так что ничего страшного, если она подойдёт к дежурному библиотекарю.

Пройти надо было весь зал до конца. Марина и половины пути не прошагала, как резко остановилась. Странная комната слева показалась ещё более странной, когда она увидела молодого человека в форме библиотекаря, сидящего перед компьютером! А рядом спокойно стояли ещё несколько! Но ведь ей несколько раз повторили, что в академическом городке невозможно пользоваться электронкой из-за магии! Правда, эта комната была застеклена так, что казалась аквариумом внутри читалки. Может, это особая защита для электронных устройств?

Марина нерешительно вошла в комнату, благо дверь отсутствовала.

— Здравствуйте, — робко поздоровалась она.

— Здравствуйте, леди…

— Марина, — закончила девушка и подошла ближе. Считала имя с бейджика. — Уважаемый Грим, а можно посидеть за одним из…

— За одной из машин? — улыбнулся Грим, худощавый русоволосый юноша, когда она запнулась. — А раньше вы пробовали управляться с машиной?

Марина не высказала своего удивления: слово «компьютер» преобразилось в обычное «машина»? И потом — машина… Какая же это машина, если сейчас это всего лишь мягкая полка-клавиатура со знаками, над которой вырастает виртуальный экран?

— До Салливана я была знакома с машиной, — немного смущённо сказала Марина, — но сейчас навыки немного подрастерялись. А забывать не хочется. Вы не поможете немножко? Мне только показать главное, а дальше я вспомню сама.

Тянуть кота за хвост Грим не стал. Он усадил Марину за стол и на свободном (на своём он что-то искал) компьютере показал, где какие знаки. Марина заподозрила, что «та Марина» и впрямь кое-что знала, потому что многие знаки были смутно знакомы. Понаблюдав за первыми неловкими шагами студентки, Грим вернулся к своему компьютеру, а Марина, глубоко вдохнув, ринулась в пучину новостей! Привычка будущей журналистки — именно так начинать новый день. Уже общефедеративный новостной канал её оглушил такими новостями, что через минуты у девушки появилось впечатление, что она попала в бесконечный омут, где каждая новость требует внимания.

Через час её начало подташнивать. Мир, в который она попала… О-ой… В общем, с наскоку его не взять. Надо бы каждый день приходить сюда и потихоньку вживаться, а пока… Пока у неё есть конкретная цель.

Проморгавшись усталыми глазами, ответив ошарашенной улыбкой сочувственной — Грима, Марина принялась за поиски об особенностях личной жизни ведунов. Проблема, однако. Какие бы теги ни придумывала, ничего интересного не нашла.

Один раз отвлеклась, сильно вздрогнув, когда вдруг что-то громко зазвенело совсем рядом. С гулко забившимся сердцем подскочила на стуле, обернувшись к выходу из стеклянной комнаты, и увидела Буклиха. Тот виновато пожал плечами на неслышный Марине вопрос подошедшего к нему Грима, а потом мимо него улыбнулся девушке. Не сразу, но та сообразила: предупреждающий звон раздался, потому что существо, обладающее магией, забылось и решило войти в защищённую компьютерную комнату. Марина решила, что это хороший предлог отдохнуть несколько минут, и приблизилась к крылану, который явно ждал её.

— Я заметил, как вы строчите по клавиатуре, леди Марина, и хотел войти, поприветствовать, а тут… — Буклих забавно сморщился и поздоровался: — Здрасьте.

— Здрасьте, Буклих! — радостно сказала девушка. — Как ваши дела? Что говорят целители о ваших крыльях? Целый месяц прошёл — успели их вылечить?

Они неплохо поболтали, присев за ближайший стол, а потом Марина сказала, что она очень благодарна Буклиху, что он вытащил её от машины, а то глаза устали.

— А вы так ничего работаете на этой штуке, — уважительно сказал крылан. — Сразу видно сноровку.

— Вот уж нет, — вздохнула Марина. — Я только тупой пользователь, умею немного информацию добывать и всё. Да ещё давно не сидела, сейчас только-только восстанавливаю навыки.

Они ещё немного поболтали, Буклиху было очень интересно всё, связанное с машинами, а потом он распрощался и ушёл неожиданно задумчивый. Глядя ему вслед, чуть склоняясь в сторону, потому что крылан подпрыгивал при ходьбе, слегка даже косолапя, а она ему невольно подражала, Марина вдруг подумала: «А ведь Мелинда сказала, что у меня большая сила. Почему же эта комната меня пропустила? — Следующая мысль её так поразила, что девушка застыла на пороге стеклянной комнаты: — И я читала о ведунах, что они могут знать о живом существе всё, что захотят. Но Шторм обо мне ничего не знает. А то давно бы задался вопросом, кто я такая на самом деле. Почему?!»

Но гадать на пустом месте не хотелось. Надо было найти ответ на другую загадку, более интересную и животрепещущую, и девушка вернулась к компьютеру.

Просидев опять зряшно некоторое время перед ним, Марина задумчиво крутанулась на своём стуле. Глаз зацепило что-то, и она взяла себя за шкирку и заставила сосредоточиться на предмете, втихаря заинтересовавшем её. Стопка бумаги. Наверное, Грим, который работает с компьютерами, помогает преподавателям, выискивая информацию по заданным темам в космонете, а потом распечатывает для тех, кто не может войти сюда.

Бумага. Это газеты, журналы, книги. Марина покусала губы. И вдруг насмешливо улыбнулась, и её пальцы быстро промчались по клавиатуре: «Любовь ведуна, читать».

Поиск выдал громадное количество любовных романов с ведунами в качестве главных героев! В своём мире Марина читала, кроме классики, обязательной на первом и втором курсах, и любовные романы-малышки. Примерный план таких сюжетов она знала. Поэтому расправила плечи, подвигала их немного, оправляясь от напряжения, и снова ринулась — уже в пучину любовных романов. Быстро листала «страницы» до нужного момента в сюжете, пробегала глазами и открывала следующий роман. Боковым зрением она уловила, что Грим пару раз вставал за её спиной, но тут же уходил. То ли сообразил, что она делает, то ли смешно стало, для чего она использует компьютер.

На последней книге она выдохлась. Да и не нужен был этот романчик. Марина успела найти интересующий её момент, который повторялся из сюжета в сюжет… Она выключила свой экран и откинулась на спинку стула, машинально крутясь туда, сюда…

— Устали, леди Марина? — посочувствовал Грим, повернувшийся на своём стуле к ней. Он немного улыбался, и опять она почувствовала ту же лёгкую усмешку, когда он посматривал на её экран.

— Есть немного, — пробормотала она и попробовала объяснить: — Мне надо было найти в любовных романах то, чего я раньше не знала о ведунах. — И замолчала, ощущая, что говорит что-то не то.

— А что вы хотели узнать? — уже более серьёзно спросил Грим.

— Я почти ничего не знаю о них, как о личностях. Найти бы что-нибудь об их психологии, каких-то других особенностях… — медленно сказала Марина. — А то я совсем дремучая в этих вопросах.

— Могу помочь с поиском книг по ведунской психологии. Если сильно обобщённо, могу рассказать кое-что по их системе каст и семейных ценностей, — деловито сказал библиотекарь, а в ответ на её удивлённый взгляд объяснил: — Я полгода стажировался на Веде по обмену. Знаю, что у них очень сильна система запретов и общественных, и семейных рамок. Жёсткое следование требованиям обычаев. Если есть конкретные вопросы, могу и сам рассказать.

— Только не сейчас, — Марина виновато улыбнулась библиотекарю, чтобы не обиделся. — Я несколько переборщила с машиной. Мне надо отдохнуть. Спасибо за разрешение посидеть здесь!

— Приходите ещё, — улыбнулся Грим.

Она вышла из стеклянной комнаты и побрела к выходу из читального зала.

Итак. Что мы нашли в книгах, в любовных романах? Мы нашли, что ведун обладает двумя особенностями: он может заставить женщину выполнять всё, что захочет, применив какой-то жуткий хозяйский взгляд, после которого она покорно выполняет все прихоти своего мужчины. И второе: ведун теряет возможность просматривать прошлое, настоящее и будущее женщины, в которую влюбится. И поэтому мужчины-ведуны выбирают женщин — спутниц жизни — только таких, каким сумеют довериться… «Рассветный Шторм в меня не влюблён, — думала Марина, — но почему-то прочитать не может. Впрочем, меня прочитать не может и Мелинда, которая, тем не менее, берёт мою силу, если она ей необходима. То есть брала. Шемар тоже не видит меня. И, кстати, и Мелинда, и кто-то ещё сказали, что на мне сильная защита, сделанная Штормом. Но Шторм мне защиты не делал. Или он сделал для „той Марины“? А на мне осталась?»

Додумать не успела.

— Леди Марина!

В вестибюле читального зала на неё налетела Риза — одна из тёмных драко, телохранительница Мелинды. Выглядела она запыхавшейся, и потому Марина сразу встревожилась, не случилось ли что ещё. Месяц, всего месяц прошёл после страшных событий, связанных с коллектором, а девушка до сих пор боялась, что вот-вот снова объявят тревогу, и начнётся опять невыносимый кошмар.

— Леди Мелинда просила вам передать, что Рассветный Шторм ищет вас! — выпалила Риза, оглядываясь, словно сама боясь, что ведун уже за спиной. — Он очень обозлён! Он уже был у вас, а теперь…

Она ещё договаривала, а Марина заворожённо смотрела на потемневшее небо. Ничего удивительного, что ведун рассердился. Он-то думал — официальная невеста будет послушно дожидаться его обещанного прихода к ней в апартаменты. А она пропала до позднего вечера! И вдруг неудержимо улыбнулась. Любопытно, как выглядит разъярённый Шторм! Так-так. Фантомас разбушевался? А, между прочим, неплохо — злить его постоянно. Хоть какое-то внимание заброшенной официальной невесте! Хм. Что б такого придумать для следующего раза?

Следующий раз был отодвинут на задворки памяти с появлением бушующего Шторма. Но Марина всё ещё не могла отойти от придумывания не самых лестных эпитетов к имени своего официального жениха, поэтому и продолжала улыбаться. В конце концов, она ничего такого предосудительного не сделала!

Он резко открыл дверь и ворвался («Шторм ворвался!» — с наслаждением прокомментировала она) в вестибюль.

— Каким образом?! — прошипел он ей в лицо, и Марина инстинктивно спряталась за Ризу, тем более что тёмная драко не возражала и положила ладонь на набедренные ножны. — Каким образом ты сделала это?!

Тёмная драко застыла, кажется, разглядев его лицо.

Марина только вздохнула: доразглаживалась пальчиками, да?

Лицо Шторма поражало почти гладкой кожей. От всех шрамов и порезов остались только небольшие неровности на коже.

— Кто из нас маг? — задорно спросила Марина. — Ты или я? Почему я, неумеха и студентка всего лишь факультета общего ознакомления, должна тебе что-то объяснять? Нет уж! Это ты мне объясни!

— Иди сюда, — с затаённой угрозой велел Шторм и протянул руку.

Выглядывая из-за Ризы, Марина вздохнула и с любопытством спросила:

— Бить здесь будешь? Или дождёшься, пока до апартаментов дойдём?