Чёрные руины

Восемнадцатая глава

«Им хорошо — говорить друг с другом намёками, которые они в своём кругу понимают с полуслова. Неужели они не сообразили, что я-то их плохо понимаю, пусть и будучи центральной героини этой заварухи?»

«И Шторм… Он же нравится мне… Более того — я люблю его!.. Но почему меня в нём всё раздражает? Ведь мы с ним на равных — даже в браке будем! Он… слишком далёкий от меня. Я была с ним, но он всё равно чужой… Между нами такая пропасть. И не только в три века. Но и в восприятии мира. Он знает больше моего обо всём. Но меня больше всего раздражает его одежда… — Она чуть не зарычала, вспомнив. — Хочется обнять его, почувствовать его. Но как обнять этот строгий камзол?! И цвет такой… Совсем ему не подходит! Он же Шторм, а не зимнее голубое небо!»

Сумбурные мысли прекратили прыгать из стороны в сторону, когда Марина поняла, о чём и как думает. И начала хохотать.

Биллимы, в это время сидевшие на её животе, решили, что мелко подпрыгивать на напряжённом животе хозяйки долго не сумеют — вот-вот свалятся. И сиганули играть на пол. Он твёрдый и уж точно трястись не будет.

Отсмеявшись, Марина села на край кушетки и постепенно поугрюмевшим взглядом уставилась в тот же пол, по которому бегали биллимы, вытаскивая друг друга за пушистые хвосты из-под всех удобных для пряток мест.

Стараясь не мешать им, Марина встала и подошла к зеркальной стене встроенного шкафчика для мелочи. Печально свисающий «хвостик» и отросшая чёлка. Запавшие от быстрой смены настроения глаза. Намертво сжатые губы. Девушка попробовала разжать их, чтобы расслабить. Не получилось. Ещё немного попялившись исподлобья себе в глаза, медленно подняла руки и затянула «хвостик» в резинке так, чтобы собрать все волосы. Нет, не то. «Но ты уже женщина, — попыталась она убедить сама себя. — Ты не должна такое носить. Это девчоночье, а у тебя уже другой статус. Ты женщина. Женщина уважаемого повсюду ведуна. Так и веди себя соответственно!»

Вести себя так не хотелось. Марина сняла резинку и снова собрала волосы так, чтобы «хвостик» оказался на макушке и при каждом движении задорно мотался во все стороны. Так. Уже что-то. «В блондинку, что ли, перекраситься?» — уже задумчиво спросила она отражение.

Резкий хлопок за спиной, а за ним ещё несколько стали ответом. Марина подпрыгнула на месте от неожиданности и обернулась. Лазившие по столу биллимы нечаянно, а может, играя, посталкивали со стола книги и тетради, мешавшие им ползать. И теперь, тоже застыв («Мы что — что-то неправильно сделали?») на месте, ответно уставились на хозяйку комнаты.

— А ну марш учиться! — вполголоса скомандовала себе Марина и немедленно пошла к разлетевшимся учебникам и конспектам. — Ишь, разнюнилась. Тоже мне — будущая журналистка! Тебе информацию собирать надо, а не губищи распускать!

Когда она, всё ещё на четвереньках, бережно прижимая к себе кипу книг и тетрадей, взглянула наверх, ожидаемо встретилась с двумя парами уже доброжелательно вытаращенных на неё глазищ. Улыбнулась и встала.

— Идите играть в большую комнату, — предложила девушка. — Я что — зря открыла вам дверь? Идите-идите!

И выложила книги на стол. Пока зверьки, попискивая, скакали уже по большой комнате, Марина вдруг застыла взглядом на учебном столе. «А нужно ли? Может, всё впустую? И эти только теоретические знания мне никогда не пригодятся? Но я уже практически кое-что умею. Огонь зажигать — у меня получается. Бросать комочки силы — особенно, если передо мной такая соблазнительная мишень, как Шторм, — тоже. Так что же не так? Почему я дёргаюсь и психую?» Она тревожно сдвинула брови, пытаясь понять себя и своё состояние, в котором она и правда мечется из стороны в сторону.

«Адреналин! — мрачно решила она. — И больше ничего! Адреналин меня поджигает, как подумаю о том, что было. Как подумаю о том, что будет… Поэтому и делать ничего не могу, а только жду, пока ситуация разрешится…»

Сообразив таким образом, что не так, девушка выдохнула и уселась на стул перед учебным столом. Просмотрела конспекты… Снова забылась, думая о том, что предстоит.

— Трудно об этом думать, — прошептала она. — Если бы знать, что пригодиться…

Она старательно не думала о том, что сделают с нею преподаватели. Пыталась вчитываться в строки собственного почерка. Пыталась вникнуть в записи.

И стук во входную дверь апартаментов восприняла как благодать. Помчалась так, как в своём мире бегала на звонок стационарного телефона в родительской квартире.

Запыхавшись, открыла дверь.

— Это правда, что ты стала женщиной Рассветного Шторма? — ледяным тоном спросила Риналия.

Марина молча смотрела на неё, постепенно наполняясь огнём раздражённого гнева.

— Ведунки любят перетряхивать личное бельё всех и вся? — тем же тоном ответила она вопросом на вопрос. — Зачем ты спрашиваешь, Риналия? Или ты не ждёшь ответа, а хочешь сунуть нос в наши простыни? Хочешь, чтобы я проводила тебя к своей кровати и подняла одеяло?

— Ты не смеешь со мной так говорить! — выплюнула та.

— Смею, — резко ответила Марина. — Ты сама сказала, что я женщина Шторма. Теперь мы на равных. Если ты только, как любопытная и склочная плебейка, не будешь лезть в чужие дела.

«Плебейку» Марина вспомнила не просто так: словечко, произнесённое Риналией, когда она появилась в академии, до сих пор сидело в душе, как заноза. Девушка понимала, что, по сути, поступает ничем не лучше ведунки, но перебороть себя не могла. Обида всколыхнулась, едва Риналия открыла рот со своим дурацким вопросом. Таким образом она могла допрашивать свою служанку, но не однокурсницу.

— Извинись передо мной! — потребовала Риналия. — Я из добропорядочного рода — и выслушивать твои безнаказанные дерзости не желаю!

Она стояла в шаге от порога.

Марина, не шевелясь: работали только пальцы правой руки, — слепила силовой снежок, «подожгла» его и швырнула в ноги ведунке.

Риналия завизжала, закрыв лицо руками и отпрыгнув подальше от огня, взорвавшегося так близко к ней, что высокий язык пламени чуть не лизнул её подбородок.

Подняв руку, Марина медленно опустила её открытой ладонью над огнём. Постепенно опускалась рука — постепенно снижался магический огонь, пока покорно не угас. От него-то и тепла не было.

— Не хочу извиняться. Не за что, — равнодушно сказала она всхлипывающей Риналии, плотно прижавшейся к противоположной стене коридора, чтобы не упасть на подрагивающих ногах, и закрыла дверь.

«Похвалилась, да? Тем, что пыталась спрятать? Зато эффективное средство против таких ведунок… Кажется, так было, есть и будет во все времена и среди любых разумных, — вздохнула Марина, — что среди даже самых умных и развитых рас найдутся те, кто будет кичиться родом и богатством. Ну и фиг, если я не выйду замуж за Шторма… — Она остановилась на полпути к учебной комнатке и мрачно решила: — Выйду. И возьмёт меня, как миленький! Но в любом случае он возьмёт меня с приданым — пусть не материальным, а он, кстати, на это и не надеялся. Но с интеллектуальным. Знать только то, что изучают на факультете общего ознакомления, — мне уже точно маловато…»

Пока дошла до комнатки, обнаружила, что душа успокоилась, и теперь, кажется, можно спокойно ожидать, что же предложат ей преподаватели, чтобы использовать её силы и спасти академгородок. Теперь она могла спокойно, по-деловому работать с учебниками. И только раз скользнуло что-то вроде угасающего воспоминания: «Так вот почему я постоянно о комочках своей силы думаю, как о снежках. Стихии — все те, что были в тот момент… Зимой. В солнечный и такой радостный день… Хотелось бы, чтобы этого не произошло? Точного ответа дать не смогу. И жаль той жизни, но в ней не будет Шторма…» Она улыбнулась и снова склонилась над книгой.

Через полчаса биллимы потребовали фруктов. Они так дружно молотили лапами в дверцу холодильника, что сумели вывести девушку из учебного процесса. Пришлось встать и вынуть не из холодильника, а из одёжного шкафа припрятанные там лакомства. Боялась Марина давать им из холодильника. Не простыли бы… Её личный Биллим округлил глаза на такое нахальство, и в этих глазах Марина явственно прочитала: «Ага! Запомним ещё одно хозяйкино место для заначек!»

Потом она побегала с ними по общей комнате, таская за собой длинный пояс от халатика. От созерцания дразняще убегающей тканевой змеи биллимы сначала обалдели, а потом не хуже азартных кошек принялись гоняться за Мариной.

Устав от активно проведённой переменки, девушка тоскливо взглянула на часы. Два часа, как ушёл Шторм… Она уселась на кушетке, и оба уставших зверька немедленно улеглись рядом. Ничего нет хуже, чем изнывать от неизвестности. Поспать? А как, если внутри всё дрожит от нетерпения?

Оставалось одно — вспоминать. А заодно и проверить кое-что.

Первым делом она попробовала очень чётко представить на своей голове тепло рук светлого драко — Киприана. Он видящий-проводник и дал ей возможность видеть то, что происходит с её силой. Для начала она даже закрыла глаза, чтобы хорошенько проникнуться ощущением его рук на своей голове. И попробовать вызвать то, что он механически ей предложил. Открыла глаза — и посмотрела на свои вытянутые руки, одновременно жёстко «держа» тепло ладоней Киприана. Улыбнулась. От напряжения или на самом деле, но смутно увидела на своей ладони мягкие дымчатые линии, словно поймала только что выпущенный дымок сигареты. Поморгала уставшими от напряжения глазами — дымки исчезли. Некоторое время она таращилась на пустую ладонь, напоминая сама себе Биллима. «Вывод? — строго спросила она себя. — Видеть — мне под силу. Только тренироваться каждый день!» И сочла, что этого хватит для первой тренировки.

А всё потому, что вдруг вспомнила. У неё есть ещё одно развлечение! И какое!!

«А не вспомнить ли нам Марину, которая появилась в академии, после того как отлежалась в свои апартаментах после падения? Глазами Шторма!»

Девушка так заволновалась, что даже испугалась, как бы своим волнением не испортить такую шикарную интересность. Только вот как войти в воспоминания Шторма? Представить себя со стороны? Она закрыла глаза и попыталась… И обомлела.

Она, Марина, одетая в академическую форму, прошла мимо неё самой, прячущейся в тени колонны, в вестибюле. «Странно, почему я не вижу… Ничего не вижу?»

Марина с закрытыми глазами нахмурилась: чего не видит Шторм?… «Какая же она неуклюжая… И почему до сих пор такая несуразная? Ведь два с половиной года в академии — среди девушек определённого круга! И не могла научиться хотя бы подражать им… Как она идёт. И почему она снова надела форму? До недавнего времени она начала ходить в платьях. Нет, она всё же изменилась…» Марина видела, что идёт за собой по пятам, оставаясь незамеченным всеми, кто шёл мимо и кто шёл навстречу. Оказывается, она заинтересовала ведуна уже в первый день? Хотя бы теми загадками, что на ней странная блокирующая защита и что она, несмотря на привычные неуклюжие и застенчивые манеры, начала двигаться как-то иначе.

Вздрогнув, Марина быстро взглянула на дверь. А потом затаилась, прислушиваясь.

Почему ей показалось, что в апартаменты вошёл Шторм?

— Марина? — вопросительно осведомился ведун из общей комнаты, то ли зовя её, то ли пытаясь сообразить, в комнатах ли она вообще…

Интересно, как она догадалась, что это именно Шторм? Придержав биллимов, она встала с кушетки и побежала на голос Шторма. Но, едва подбежала к двери из комнатушки, как она распахнулась, и девушка попалась: Шторм быстро обнял её и поцеловал. А потом с наслаждением потянул носом, вдыхая запах её волос.

— Столько свободного времени, — уже сердито пробормотал он ей, зарывшись носом в беспорядочно разлохмаченный «хвостик», — а мне тебя некогда поцеловать!

Он шагнул в комнатушку и ногой захлопнул дверь… Целовался он от души, Марина только вздыхала от его напора и мысленно просила: «Ещё, ещё! Ты же Шторм — пусть и меня штормит вместе с тобой, милый мой!»

Внезапно он замер и как-то раздосадованно шмыгнул носом. Поскольку ведун в это время целовал её шею, Марина возмущённо застонала, без слов требуя не заканчивать сладкую муку на полуслове. И услышала его негромкое и негодующее:

— Ну, это вообще наглость!

Пришлось открыть глаза и проследить его взгляд.

И сумасшедше расхохотаться.

Два биллима с громадным интересом наблюдали за ними с кушетки. Причём следили они, присев на задние лапы и сложив передние перед собой по-заячьи. Ну, чтобы видно лучше было. И головы склонили в разные стороны — кому откуда удобней смотреть. И на кого. И пасти полуоткрыты от любопытства.

— Высшей степени наглость, — проворчал Шторм и со вздохом так грузно сел между биллимами на мягкую кушетку, что зверьки с писком подпрыгнули и с таким же ворчанием отползли подальше.

Так что Марина с лёгким сердцем села рядом с ведуном, который обнял её за талию. Они молчали, смотрели в глаза друг друга, и сердитый взгляд Шторма смягчился.

— Я пришёл за тобой, — вздохнул он, — а выходить уже не хочется. Ну почему, когда я начал разбираться в тебе и в себе, мы оказываемся в центре внимания? Нам бы друг друга узнать, а приходится тащиться куда-то, где неуютно, и сидеть там, где нас препарируют на предмет готовности… — Он осёкся.

— Договаривай уж, — вздохнула и Марина.

— Нас зовут на военный совет, — пожал плечами Шторм. — Причём весьма засекреченный.

— А это как? — заинтересовалась девушка.

— Преподы решили не говорить спецам из столицы о нас. По-моему, они создали тайное общество, чтобы самостоятельно выкарабкаться из этой неурядицы. В этом обществе почётные члены — ректор академии и несколько преподов. А также активные участники — Мелинда и Шемар. Ну и Буклих для ровного счёту.

— Что-то я ничего не поняла.

— А чего понимать? Серый Ветер решил, что мы правы и что надо соблюдать секретность в этом деле, чтобы в первую очередь не узнали о тебе. Слышала бы ты его речь, полную пафоса, о том, что спецы могут забрать тебя к себе и испортить твой талант, который и так ещё не раскрыт. В общем, единственный человек, который примкнул к тем, кто уже о тебе знает, — ректор Хальдор. И он, кстати, горячо одобрил желание всех оставить тебя в секретном режиме. То есть не распространяться о тебе и твоих стихиях с Земли.

— Но многие уже знают, что я имею силу.

— Но немногие догадываются о том, какова твоя сила, — объяснил Шторм. — Вообще же, все студенты прекрасно знают, что сила есть у всех. Но вот учиться управлять ею — не для всех желанно. От Шемара многие знают, что ты умеешь передавать силу. Но это нормально — под контролем кого-то применять такие приёмы.

— То есть мои снежки — это не очень много? — уточнила Марина.

— Нет. При условии, что это умение можно получить от кого-то. — Он помолчал немного, накручивая на палец её лохмушки с «хвостика», а потом с еле уловимым раздражением сказал: — Всё, тянуть больше нельзя. Пора идти. Нас ждут.

Когда его рука нехотя пропала с её плеча, Марине показалось — плечо немедленно замёрзло. Но Шторм взял её за руку, и она успокоилась.

В кабинет Хальдора они попали в разгар обсуждений, что делать с коллектором и как угомонить умирающий город.

Когда Марина услышала обсуждение, ей показалось, что она попала не в кабинет ректора, а в кабинет страшного колдуна, который всё знает, а для того, чтобы устроить местный Армагеддон, ему не хватает единственного ингредиента.

Тема для беседы собравшихся у Хальдора оказалась следующей: умирающий город пытается освободиться от магического порождения, но у него не хватает сил. И теперь магическое порождение коллектора и город хотят одного — стихийных сил Марины.

Горячо, до хрипоты говорили только преподаватели. Студенты: Мелинда со своими телохранительницами и Шемаром, а также Буклих сидели и помалкивали, с огромными глазами («Как мои биллимы!» — смущённо хихикнула в душе Марина) слушая такие откровения преподавателей, как сохранить академию и уничтожить монстра из коллектора, оставив в покое город.

Появившаяся парочка недолго оставалась незамеченной. Яростно спорившая Захария запнулась, едва увидела Марину. Стихийница тут же подскочила к девушке и с радостной улыбкой оглядела её. Поневоле замолчали остальные.

— Это так прекрасно! — промурлыкала Захария. — Я ведь уже привыкла к этим неожиданным сочетаниям стихийных потоков. Вижу их так ярко, как вокруг себя. Они такие свежие! И такие… здоровые!

Подошёл ректор Хальдор, высокий и представительный, но исхудавший так, что под внимательными глазами появились тёмные мешки, и коротко поклонился Марине.

— Добрый день, леди Марина. К сожалению, нам всем сейчас не до церемоний. Садитесь, пожалуйста. Здесь места хватит для двоих.

Сопроводив пару к креслам, он сам, видимо, по привычке вернулся за свой стол.

— Суммируем по наблюдениям почтенного Серого Ветра. Город, который мы определили для коллектора, бунтует и хочет избавиться от магических отходов. Магические отходы неожиданно для нас трансформировались и образовали некое магическое существо — лучше всего его всё-таки назвать порождением. Это существо, порождение, ведущее своё происхождение из грязных магических эманаций, имеет цель — раковым пятном распространиться далее от умирающего города, который не может дать ему пищи, будучи и сам истощённым. Город ждёт помощи, которая для нас совершенно неожиданно воплотилась в лице нашей студентки. Есть предположение, основанное на некоторых наблюдениях за умирающим городом, что тот прекратит умирать и сумеет избавиться от порождения коллектора — при условии, что получит посланные ему стихийные силы. Я всё правильно высказал?

— Всё, Хальдор, — хмуро сказал из самого тёмного угла Серый Ветер. — Осталось лишь придумать, как донести силы до города. Через территорию, поражённую порождением коллектора.

Сама того не замечая, Марина так вцепилась в ладонь Шторма, рядом с которым сидела, что он от неожиданности едва слышно охнул. А когда она отдёрнула руки, испуганная, он переплёл свои пальцы с её и со вздохом посмотрел на Хальдора. Девушка успокоилась, только когда сообразила, что значит его вздох: не будь здесь такой почтенной публики, как преподы, он бы обнял её.

— Чего испугалась? — прошептал он.

— Ничего, — поспешно ответила она.

— Ладно, за дверью кабинета расскажешь, — твёрдо сказал ведун.

Марина, начитавшаяся уже учебников, предположила после слов ректора, что её силы просто-напросто переведут на кого-то другого, более опытного — студента или преподавателя. И он-то, этот опытный, и выполнит трудную миссию по пересылке стихийных сил Земли к городу. А её, Марину, опустошённую, забудут потом, оставив прозябать на факультете общего ознакомления.

«Неужели Шторм прав? — думала она, чувствуя себя несчастной. — Неужели мне с таким воображением место только среди писателей кошмариков, а не в прессе?»

— Ни за что! — услышала она и очнулась от погружения в бездну отчаяния и безнадёги. Заморгала глазами и прислушалась.

— А в чём проблема? — вмешалась Захария. — Если у девочки такие силы, она запросто может устроить нам всем блокирующую защиту, которой хватит на весь путь до города. Что вы можете противопоставить этому решению, Хальдор?

— Хотя бы то, что я до сих пор в неведении, каковы силы леди Марины, — сухо сказал ректор. — Мне их не продемонстрировали и теперь хотят, чтобы я на пустом месте составил мнение о…

— Ректор Хальдор, — тихо позвала Мелинда и встала, чтобы ректор сразу понял, откуда зовут его. — Вы можете легко составить своё личное мнение о силах леди Марины. Я просто напомню вам, что благодаря Марине, я сумела вывести из заражённой порождением зоны группу девушек. А ведь мы прошли довольно долгий путь. И вы знаете, в каких условиях.

— Напомните, сколько с вами было девушек.

— Со мной — девять.

— И как вам было продвигаться к академгородку? Легко?

— Легко, — подтвердила светлая драко. — Когда надо было, я выкачивала из Марины силу, а девушка шла так, словно вот только что проснулась и выпила кофе. Она совершенно не чувствовала потери силы — ни на гран. Не покачнулась ни разу, ни разу же не пожаловалась на слабость. Она не чувствовала, что у неё берут силы.

— Девять, — задумчиво повторил ректор Хальдор. Обвёл испытующим взглядом всех находящихся в его кабинете. — Нас здесь одиннадцать: я, Серый Ветер, Киприан, Захария, леди Мелинда с телохранительницами, Шемар и Буклих, а также леди Марина и Шторм. Кажется, теперь вопрос сузился до следующего: сумеет ли леди Мелинда спрятать за защитой одиннадцать существ? Ведь вся наша, с позволения сказать, компания такова, что мы все нужны там, у коллектора.

— Сомневаюсь, что я буду нужен, — проворчал Серый Ветер. — От меня помощи — пшик. Ведь всё, что надо, я уже предсказал. Мне хочется пойти с вами, но я реально смотрю на вещи. Я стар и буду только зря тянуть силы из леди Марины. Я остаюсь.

— Остаются и мои телохранительницы, — спокойно сказала Мелинда. — Ведь с нами идут Шемар и уважаемый Киприан. Их огня, в случае чего, хватит. А мои девочки будут ждать меня в моих апартаментах, не высовываясь, чтобы никто невольно не поинтересовался, где я. Итак, нас уже восемь существ — меньше, чем было месяц назад. Причём таких существ, что могут и сами поделиться нужной силой, случись, пойдёт что-то не так.

Марина со страхом взглянула на телохранительниц, тёмных драко, боясь, что они начнут возражать и наотрез откажутся отпускать свою подопечную в такое опасное место. Но девушки дружно кивнули, встали и вышли из кабинета.

— Остаётся одно, — сказал ректор Хальдор. — Мы это уже обсуждали, но так и не пришли к единому мнению. Придётся обратиться лично к леди Марине. Нам не выгодно, что вы слепы в магическом смысле. И из-за сложившихся личных обстоятельств обращаюсь к Рассветному Шторму: хотели бы вы, чтобы ваша женщина стала видящей?

— Хочу, — без промедления ответил молодой ведун.

— Из каких оснований?

— Мне нравится, что моя будущая жена будет на равных со мной в общей магии, а не только в общем знакомстве с нею.

— Но вы в ответе за свою женщину. Вопрос следующий: Рассветный Шторм, готовы ли вы отпустить свою женщину к коллектору?

— Готов.

— Леди Марина, дело за вами. Хотите ли вы стать видящей?

— Да.

— Хотите ли принять участие в экспедиции к коллектору, чтобы донести данные вам стихийные силы до умирающего города.

— Да.

— Киприан, — кивнул ректор Хальдор. — Объясните леди Марине, как пройдёт насильственное открытие блока видящей у леди Марины. И предупредите её о том, что она может испытать при этом. И последнее, леди Марина. Никто о вашей тайне не узнает. До вашего прихода сюда мы поговорили и пришли к выводу, что это излишне. Тайна о ваших силах не выйдет за пределы этого кабинета.

Марина чуть не фыркнула. Шторм прав: общество, собравшееся в кабинете Хальдора, больше походило на тайный орден. Все такие серьёзные. Такие важные. Такие отягощённые чужой тайной и собственным участием в будущем походе в город…

Город! Она ведь мечтала увидеть его! Мечта сбывается. Да ещё как! Неужели ей и впрямь откроют то зрение, что до сих пор было чужим?

Единственное, что пугало теперь — это предупреждение ректора Хальдора, что насильственное открытие блока видящей может быть, кажется, неприятным.

— Шторм, — она тихонько похлопала по рукаву его камзола, — А это… не больно?

— Нет. И ничего не бойся. Я буду рядом — и возьму половину неприятных впечатлений на себя.

— Это как? — изумилась девушка.

— А вот так. Буду сидеть рядом и держать тебя за руку.

Она невольно улыбнулась. Пытается рассмешить? На душе сразу легче.

Киприан тем временем поднялся со своего места и кивком пригласил пару зайти в небольшую комнату при кабинете Хальдора.