Чёрные руины

Девятая глава

Гнев Шторма можно было определить только по тому, как он шумно сопнул носом и как сильно напряглись его челюсти. Зато тёмная драко за это время пришла в себя, кажется, что-то сообразила и, обернувшись к Марине, укоризненно сказала:

— Леди Марина, даже если вы пошутили, это неправильно! Представители Веды так себя не ведут. Рассветный Шторм из хорошего рода. Он не позволит себе… — Она замялась. — Пускать в ход кулаки.

Под взглядом Ризы стало даже стыдно. Марина, исподтишка улыбаясь, потому что удержаться было трудно: Шторма штормит! — вышла из-за девушки и постаралась как можно чопорней, сладким голоском пай-девочки сказать:

— Прости, пожалуйста, Рассветный Шторм, я так больше не буду!

Ведун схватил-таки её за руку, но дёргать к себе не стал, судя по всему растерявшись, что же делать дальше.

Риза уже спокойней взглянула на Марину, потом коротко склонила голову.

— Леди Марина, вам лучше всё рассказать своему жениху. А мы продолжим молчать, как просила Мелинда.

И ушла. Марина скосилась на Рассветного Шторма. Тот смотрел себе под ноги, однако, кажется, ничего не видел, так как, держа на весу её руку, весь ушёл в прослушивание того, что ощущал. Но стоять на пороге в вестибюль, мешая всем приходящим-уходящим студентам или преподавателям, хоть они к вечеру и реже посещали читальный зал, не стоило. И девушка, сообразив, к чему ведун прислушивается, осторожно сама потрясла его руку.

— Шторм, может, нам выйти?

Он будто очнулся и выпрямил спину. Взгляд успокоенных, бесстрастных глаз упёрся в её глаза.

— Шемар знает?

Она чуть рот не раскрыла. Ну ничего себе! Он ревнует? Или боится, что не первым узнал об этом! Так и хотелось ляпнуть: «Да вся академия давно знает, кроме тебя!» Но сдержала себя и ответила спокойно:

— Нет. Он знает лишь, что у меня получается тот приём.

Ведун, молча развернувшись, открыл дверь и пропустил девушку мимо себя. Но на улице опять немедленно схватил её за руку, на мгновения замерев и снова вслушиваясь в свои впечатления.

— Шторм, — тихонько позвала Марина. — На нас смотрят. Давай посидим где-нибудь в аллеях, на скамейке. И поговорим.

Едва он расслабил ладонь, она выдернула свои пальцы из его захвата и тут же взяла его одной рукой под локоть, а второй рукой слегка нажала снизу, чтобы он согнул руку.

— Что ты делаешь?

— Дома я привыкла ходить с кем-то под руку, — заявила она. — Ты боишься, как бы я не сбежала. А я хочу, чтобы ты знал — не сбегу. Поэтому я положила руку тебе на локоть. Идём!

Белый плащ его волос качнулся, когда Шторм, следуя направлению, заданному Мариной, шагнул в сторону. Молча прошли несколько аллей до самой дальней от корпуса и сели на скамью под фонарём. «У меня свидание!» — довольно подумала девушка, подтягивая брюки.

— Кто ещё знает о твоей силе? — ровно спросил Шторм.

— Мелинда и её телохранительницы. — Подумав, Марина добавила: — Ты слышал, что сказала Риза. Они будут молчать и дальше. Или думаешь — надо рассказать всем?

— Нет. Твоя сила меняет многое, — с силой сказал он.

«Не случилось бы того, чего опасалась Мелинда!», — про себя вздохнула Марина.

— А как ты узнал, что у тебя с лицом?

Он непроизвольно провёл ладонью по своему лицу.

— Мне повезло — я был один. Кожа вдруг начала расслабляться, как будто опадать. Я взглянул в зеркало. Пришлось просмотреть своё личное поле, чтобы понять, кто исцелил мои царапины. Увидел твой смутный образ. Понял.

Она снова покосилась на его волосы. Ведуны и себя могут проверять на предмет, что с ними случилось и кто в этом виноват? Интересно. Так, а что теперь с нею будет?

Официальный жених молчал, видимо, размышлял о том же. Но терпением Марина не отличалась, особенно сейчас, когда речь, наверное, пойдёт о её дальнейшей судьбе.

— Шторм, но ведь ничего такого? — неуверенно сказала она. — Никто и дальше не будет знать про эту силу. Я пока не знаю, как с нею работать, и довольствуюсь теми книгами, которые мне приносит Мелинда. А она очень осторожна.

— То есть ты понимаешь, что твоя сила — это в некотором смысле опасно?

— Понимаю. — «Он меня совсем за дуру держит, — хмыкнула в душе Марина. — Или он так думает о „той Марине“? Господи, как хочется его спросить, почему он про меня в её теле не может узнать, хотя и ведун!»

— Покажешь ту книгу, которую тебе принесла светлая драко?

— Конечно. Могу прямо сейчас, потому что конспект я уже сделала, и завтра мне отдавать её Мелинде.

— Хорошо. Когда ты впервые поняла, что у тебя такая сила?

— А я и сейчас не знаю, что у меня ТАКАЯ сила, — пожала плечами Марина. — Это мне Мелинда сказала, когда вела нас от автобуса к академии. Она взяла меня за руку и распоряжалась силой, чтобы те твари до нас не добрались. — Самый первый момент, когда она сама приложила ладонь к спине светлой драко, на всякий случай пропустила. — А взяла меня за руку, потому что я испугалась. Ну вот, она и почувствовала, что у меня есть сила, которая нам поможет.

— Вот как. — Ведун, по-прежнему равнодушно спокойный, наконец перестал сидеть прямым как палка. Ссутулился, положив для опоры руки на колени. — То есть твоя сила проявляется только при контакте. И только для тех, кто в этом понимает.

Поскольку произнесённое прозвучало без вопросительных интонаций, девушка правильно поняла: ведун проговорил фразу, как обычно проговаривают мысли вслух.

А ещё Марина заметила, как быстро он пришёл в себя. Его уже не волновало, что произошло с лицом. Он пытался осмыслить, что произошло с нею. Сначала она так решила, что именно мыслительный процесс успокоил его. Но чуть позже, поглядывая на неподвижно застывшую, тёмную в вечерних сумерках фигуру (смутно светлели только белые волосы), она вспомнила всё, что прочитала ещё раньше в справочнике по Веде о воспитании мальчиков-ведунов в семьях с родословной. И снова, как и в первый раз, узнав о том, с трудом удержалась, чтобы не передёрнуть плечами. Система запретов. Система поведенческих ритуалов, которым надо подчиняться беспрекословно. Нет, Марина понимала: если так воспитывать с самого начала, с детства, подчиняться закоснелым законам легко. Но чужому человеку, со стороны, входить в этот мир тяжело. Зато… Зато и Шторм хоть взорвался раз, но утихомирил сам себя быстро.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты общалась с теми, кто понимает или может понять, что в тебе есть сила.

— Ага, пойти и повеситься, — пробормотала Марина.

— Что ты сказала? — Он повернул голову, и взгляд был чуть не угрожающим.

— Ты нашёл слишком радикальное решение для того, о чём только что узнал. У меня и так слишком мал круг общения. А теперь ты хочешь, чтобы я вообще ни с кем не зналась. По мне, так легче пойти и повеситься.

— Ты странно разговариваешь.

Сначала она хотела огрызнуться, что он и сам не менее странно говорит. Но потом, пусть и не сразу, но дошло, что ведун имеет в виду. Хмыкнула уже вслух, глядя на дальний мерцающий в потёмках фонарь.

Шторм молчал, спокойно ожидая ответа.

— Когда я узнала, что собой представляю, я начала много читать — в основном учебники. Да и общение с Мелиндой даром не прошло, — проворчала она. — А то сидишь в своих апартаментах, как проклятая, и только и делаешь, что молчишь.

— Риналия… — начал он и осёкся.

Хотел предложить Риналию в подружки? Марина криво усмехнулась. А потом глаза резко наполнились слезами. Он думает только о её силе. А она-то втайне, про себя, решила, что его заинтересует и она сама с этой силой. Господи, как обидно… Да что же он какой зашоренный! Неужели не видит, что нравится ей! Или ему плевать? Ведун же!..

Как клеймо…

Марина выпрямилась на скамье. Что бы он ни придумал, она будет вести себя так, как ей захочется. Контракт она изучила от и до. Знает границы своего поведения в пределах контрактных условий. Но более того она не намерена отдавать ему других форм оставшейся свободы. Небось, под замок бы её запихал, лишь бы не общалась ни с кем!

— Я провожу тебя в апартаменты, — нарушил он тишину и встал, предложив руку.

И вот как с ним разговаривать? Может, попытаться напрямую?

Девушка встала и негромко сказала:

— Ты обидел меня. Тебя в первую очередь обеспокоило, что у меня появилась какая-то ранее неизвестная способность. Но обо мне, как о человеке… как о живом существе, о моих чувствах ты не подумал. Как будто я бездушная машина, у которой оказались незнакомые тебе функции.

И не стала опираться на руку, а прошла мимо, стараясь идти спокойно, чтобы он не подумал, что она пытается сбежать.

— Дорогая…

— Меня зовут Марина, — оглянувшись, сквозь зубы процедила девушка. И только собралась поспешить дальше, как замерла, услышав:

— Марина.

Она обернулась.

Он стоял высокий и привычно спокойный, только губы слегка изогнулись в скептической усмешке. И так ощутимо сверху вниз смотрел на неё, что девушка упрямо вздёрнула подбородок.

— Никогда не просчитывай ведуна. Я не думал обидеть тебя. Не думал о твоей силе. Я думал, как защитить тебя с твоей силой от неприятностей. А сейчас, Марина, позволь проводить тебя до общежития.

И он взял её под руку, теперь уже сам едва уловимо, но настойчиво направляя её к нужному зданию. Она не вырывалась, только смятенно уставилась в серое покрытие дорожки, мечтая, чтобы ведун не разглядел, как горячо полыхают от смущения её щёки.

У порога в общежитие Шторм попрощался, церемонно пожелав спокойной ночи. И ушёл в темноту.

«И не поцеловал!» — возмутилась она. И загадала себе на будущее самой целовать его при встрече или на прощанье.

И поплелась к себе, рассеянно вспоминая, что он забыл рассказать ей то, что она уже знает. Ну, о том, почему ведуна нельзя целовать. Два зверя радостно встретили её, после чего дружок Биллима прыгнул на фрамугу и исчез за окном: отправился спать в ближайшем леске. А Биллим мотался за девушкой по всем комнатам, куда бы она ни заходила, пока не сообразил просто залезть на неё и, обняв за шею, повиснуть за спиной. Переодевшись и придирчиво осмотрев приготовленное на вечер, Марина взяла пару яблок и, надкусывая сама и делясь с Биллимом сладким фруктом, заперлась в своей комнатушке. Здесь она вытащила припрятанный дневник и открыла его.

«Добрый вечер, Митька!

Я сегодня в растрёпанных чувствах. Мне понравилось дразнить Шторма, но не понравилось собственное поведение, когда до меня дошло, с кем я так легкомысленно болтаю, да ещё поддразниваю. В общем, кокетничаю. На Веде Шторма все будут звать не моим мужем, а „хозяином этой женщины“, то есть меня. И хоть по договору эта ситуация продлится недолго — я рассчитываю на года два максимум, но всё равно страшновато. Начиталась сегодня любовных романов-малышек… Ой-ё-ёй… Ведуны привыкли к власти, обладая жутковатой силищей. Если сейчас, при всех, Шторм терпит моё вызывающее поведение, то, боюсь, в эти два года отыграется на мне здорово. Теперь я подумываю вот о чём. Кого бы спросить, можно ли разорвать договор? Если у меня есть сила, то меня легко могут принять в академию. Да, плата за учёбу здесь — жуть с копейками, но я куда-нибудь могу устроиться для подработки. Например, в столовую, где ещё не бывала. Или кастеляншей по этажам общежитий для привилегированных. Таких, как Риналия. Электричества здесь нет, поэтому пара рабочих рук лишней не будет. Возможно, ещё в прачечную. Или убираться в учебных кабинетах. Неплохо бы обо всём этом поговорить с Мелиндой. Может, она узнает, как можно освободиться от договора.

Дальше. Ой, Митька… Что-то не везёт мне в личном. Помнишь, как на втором курсе я втрескалась в красавчика с химфака? Таскалась за ним, как привязанная. Хуже — приклеенная. Всякий стыд потеряла. Хотя — нет. Стыд как раз не потеряла. Но понять было себя трудно. Он на меня — ноль внимания, а я ищу его и ищу. И стыдно на глаза ему попасть, и всё равно торчу рядом. Да что там… Я жить без него не могла. Пока однажды не подслушала, как он с ребятами со строительного болтал — в актовом зале дело было, награждали там кого-то. Его про меня спросили, а он и выдал: „А, ни кожи ни рожи! Зачем мне это?“ Они посмеялись. Вроде ничего особенного в его словах. Я сама порой о себе такое думала, что не дай Бог озвучить. Но от него… Глупо, но тогда я прозрела. Не в том, что он меня не любит. Это я и без него знала. Прозрела в другом: я придумала его. Не Бог весть какое открытие. Это, в общем-то, банально — всякими розовыми фитюлечками украшать портрет своего избранника, пусть он взаимностью и не отвечает. И надеяться, что он хоть что-то хорошее о тебе думает. Но его слова поставили передо мной зеркало — и я увидела себя его глазами. А ведь точно. Ни красотой не блистаю, ни нарядами, ни умом. Нечем мне его привлечь. В ту ночь наревелась в подушку вдоволь, конечно, но с того дня я к нему ни на шаг, а когда встречала, улыбалась ему, как шапочному знакомому. С благодарностью. Он, помнится, удивлялся, но под конец даже кивать начал.

Митька, Митька… Неужели мне не светит в личной жизни любовь? Тот химик Шторму по красоте в подмётки не годится. И то приветлив стал. А Шторм — мало того, что я будущим инкубатором при нём, так и он тоже начал мне нравиться. Но ведь не ответит. Что во мне его может привлечь? В очередной раз ситуация повторяется, и снова я — ни кожи ни рожи, то бишь ни рыба ни мясо. Сила есть — и той распорядиться не могу, пока Мелинда не научит. А тут… Теперь Шторм знает. А если он не захочет, чтобы я свои навыки получила?.. Ладно хоть — запереть меня, если что, не может. Академия — здесь на меня такие права, как на Веде, не предъявишь. Так что хоть тайком, но кое-что изучу… Господи, как тяжело-то во всём разобраться…

И знаешь, Митька, кузен мой, оставшийся где-то там, в далёком времени, в далёком прошлом, что самое интересное? Мне здесь начинает нравиться. Наверное, это из-за Мелинды и Шемара. Им я интересна. Причём с самого начала, когда ещё Мелинда не знала про мою силу. Они искренние. Я это чувствую. Из-за этого их интереса ко мне я начала приглядываться и к тем занятиям, которые есть на факультете общего ознакомления. А Шторм — собственник. Это я тебе ябедничаю. Он с самого начала не хотел, чтобы я с кем-то якшалась. Даже свою старую тетрадь с лекциями принёс, лишь бы я ни к кому не обращалась.

Вот почему всем всё, а мне ничего? У Шторма род, богатство, магическая силища, красота. А у меня… Нет, это я уже жаловаться начинаю. Не буду. Ябедничать буду, а жаловаться — большой фиг вам! Ябедничать лучше — хоть какой-то сарказм чувствуется. А жаловаться — это по-бабьи, только носом хлюпать. Правда, зарекаться не буду. Иной раз и поныть хочется. А с кем, как не с родным человечком? Правда, Митька?

Скучаю по маме. По папе. По младшей сестре. Вспоминаю, как ездили в деревню к бабушке и как мама временами ворчала, что ей не хочется в деревню. А мне нравилось. Мы со Светкой так здорово там отрывались! И в огороде загорали, когда пололи грядки, и купались… — Марина с погасшей улыбкой откинулась на спинку стула, вспоминая ярко сверкающие на солнце брызги, которые они с сестрёнкой веером рассыпали на деревенской речке. — А здесь купаться не разрешают, пока не придёт довольно короткое время настоящего лета. И там была свобода. Здесь в определённом смысле свобода тоже есть. Но я-то скована условностями своего положения. С другой стороны, я потихоньку учусь, как обходить эти условности. И как хорошо, что есть те, кто мне в этом помогает!»

Она закрыла дневник и спрятала его в привычное потайное местечко. После чего сняла с себя засыпающего Биллима на кушетку, где он тотчас зарылся под подушку так, что торчал один хвост. Марина улыбнулась. С наступлением темноты Биллим спал так, что не добудишься. Ну а ей пора собираться.

Злорадно хихикая в душе, а то и вслух, Марина торопливо переодевалась. К тем вещам, которые уже успела перешить, она недавно добавила пару вещей, купленных в здешнем магазинчике, где приторговывали самым необходимым для студентов — в основном трикотажем, спортивным и бельевым. Но зато в этом магазинчике был журнал-каталог, куда каждый студент мог вписать своё пожелание, и ему привозили нужную вещь из мегаполиса. Марине этот журнал-каталог показала Мелинда, и девушка немедленно воспользовалась оказией, прикупив себе хорошие ботинки и короткую кожаную курточку. Со штанами в следующий раз ей пообещала помочь опять-таки Мелинда, потому что в каталоге не совсем ясно было, что за ткань, а Марине хотелось точно такое, как у светлой драко, — джинсы. Пока же она надела те же брючки, в которых ходила на лекции. Они немного мешковатые, зато удобные.

Оглядев себя в зеркале и придя к выводу, что к ночи она готова, Марина полуоткрыла дверь в свою комнатушку, чтобы видно было кушетку. Под одеяло она сунула несколько вещей. И теперь любой (то есть Шторм, который единственный мог войти в апартаменты) заглянувший в комнатушку убедится, что его официальная невеста на месте. Вот пусть и любуется скатанными вещами. Во всяком случае, эта картинка не заставит его войти и удостовериться, спит ли под одеялом его невеста — или нет. Марина представила, как он осторожно поднимает краешек одеяла, а из-под него на Шторма зевает Биллим. И тихонько засмеялась.

Посмотрела на часы. Пора. Её ждут.

Марина выключила в апартаментах свет, а потом осторожно открыла окно.

Второй этаж не помеха человеку, который собирается развлекаться на всю катушку. Девушка перелезла через подоконник и съехала на небольшое архитектурное украшение — бордюр, опоясывающий всё здание. Затем добралась до угла — в этом повезло: апартаменты не только огромные, но и самые светлые, потому что угловые. Причём угол был оформлен вертикальным порёбриком, по кирпичикам которого Марина осторожно, держась обеими руками за небольшой выступ, прошла несколько шагов вниз, а потом и прыгнула. Приземлившись, она пригнулась и огляделась. Тихо и темно. Свет только из окон — так поздно. Только на западе смутно светлела нежно-зеленоватая полоска, постепенно словно тающая на линии горизонта.

Марина выпрямилась и помчалась, обегая общежитие. И дальше — на дорожку между двумя общежитиями. А потом за самое дальнее. И за ряд деревьев, которые пока ещё аллея, но уже переходят в лесок, а там, ещё дальше, ещё немного — и та самая дорога, по которой автобус ехал в мегаполис.

Она выскочила из-за деревьев и, тяжело дыша, радостно огляделась.

Дорога сияла движущимися огнями мощных фар и звучала еле слышным говором на фоне рокочущих моторов.

— Марина!

Определив направление зова, девушка бросилась к Шемару. Он сидел на драйвцикле, похожем на плохо знакомый, но виденный Мариной пару раз в прошлой жизни боевой мотоцикл из японских мультиков. Громадный, тяжёлый — в общем, зверь-машина!.. Только сидеть на нём надо было, как на лошади — такое седло толстое и широкое. На лошади Марина ни разу не сидела, но в детстве каталась на зоопарковом пони и очень хорошо помнила впечатление собственной неуклюжести. Но сейчас легче. Она уселась позади Шемара и крепко вцепилась в две гнутые штуковины, наподобие мини-стоек, отделявшие его сиденье от её. Тёмный драко установил их высоко, чтобы пассажирке было удобно держаться на любом ходу.

— Скоро? — громко спросила возбуждённая гулом моторов и весёлой перекличкой Марина, нетерпеливо подпрыгивая на упругом сиденье и оглядываясь.

— Скоро-скоро! Ещё двое должны подъехать! — отозвался Шемар.

Тёмные драко со всех курсов собирались по субботам, в последний учебный день недели, и гоняли по дороге, ведущей в мегаполис. С ними мог поехать как владелец драйвцикла, так и пассажир — любой желающий. Мелинда раз обмолвилась, что гонки на драйвциклах — незабываемое событие, и Марина немедленно поймала её на слове.

Ещё немного поозиравшись, она нашла Мелинду, сидящую за спиной Ризы, и радостно помахала им рукой. Риза вскинула руки и потрясла сжатыми вместе кулаками, а смеющаяся Мелинда только ответно помахала рукой. Потом Шемар осторожно повёл драйвцикл по обочине дороги, здороваясь со всеми знакомыми. Когда он доехал почти до начала будущей колонны, Марина поняла, что никого с факультета общего ознакомления она не видела. И обрадовалась в очередной раз. Правда, было мгновение испуга, когда она увидела светлые длинные волосы нескольких драйвциклистов, но Шемар успокоил, что с ними часто ездят и ведуны, но Шторм замечен не был.

Наконец собрались все, и первые драйвциклы рванули по дороге в строго определённом порядке, о котором драйвциклисты договорились заранее. Но как рванули! Марина сидела за спиной Шемара и хохотала от азарта, от скорости, от прохладного ветра, бьющего в лицо!.. Ей хотелось, как недавно Риза, вытянуть руки кверху и наслаждаться мчащимися мимо лесными полосами, убегающей дорогой, ночным небом с незнакомыми пока ей звёздами!..

Вскоре, как и предупреждал Шемар, колонна драйвциклистов свернула с дороги и въехала на грунтовую дорогу. Марина, улыбаясь неведомым впечатлениям, посматривала по сторонам, отмечая чёрные деревья и светотени, мелькающие по кустам. Немного тряски — и драйвциклисты замедлили ход своих машин, постепенно окружая ровное и свободное от кустов место, где уже ждали их те, кто выехал пораньше.

С открытым ртом Марина сидела позади Шемара, впитывая всей душой самый настоящий праздник: тёмные и светлые драко отрывались по полной, играя с огнём!

И вблизи, и издали место сбора драко здорово походило на вечернюю ярмарку. Здесь даже аттракционы были — для тех, кто предпочитал погонять всю ночь на своих зверь-машинах. Шемар и Риза торопливо ссадили своих пассажирок и укатили к искусственным горкам и трамплинам.

— Я знаю, с какого места лучше смотреть на гонки, — взволнованно сказала Мелинда. За её спиной маячили две телохранительницы, приехавшие отдельно, на своём драйвцикле. — Пойдём — посмотрим? Я столько смотрела на этих сумасшедших, а всё привыкнуть к их трюкам не могу.

Перед тем как последовать за подругой, Марина оглянулась: со стороны дороги приближались огни — есть и запоздавшие? Но Мелинда нетерпеливо позвала девушку, и обе побежали посмотреть, что вытворяют драйвциклисты.

Уже минут через двадцать Марина откровенно визжала и плакала от бешеного восторга, как кричали и все, кто был рядом: эти тёмные драко гоняли по стенам и горкам, взлетали с трамплинов так мощно, что нельзя было смотреть на это зрелище спокойно. Марина и реагировала — всем телом и всеми ощущениями. Как только драйвцикл слетал с трамплина — и она невольно подавалась вперёд. Как только кто-то из драко мчался по отвесной стене — незаметно для себя кособочилась и она сама.

— Хватит! — смеясь, крикнула Мелинда и оттащила плачущую от переполняемых чувств Марину от бортика, за которым теснились зрители. — Пойдём. Посмотрим на огонь! Наше любимое развлечение!

Как выяснилось, в этом действе мог участвовать любой желающий драко.

Раскрыв рот, Марина немо следила за самыми настоящими огненными фейерверками и вензелями в небе. Огонь вылетал из ладоней драко и мастерством своих владельцев превращался в чудо чудное! Небо стало фоном, на котором притягательно ярко вспыхивали огненные фигуры и росчерки.

— Пойдём на тот конец поля! — громко позвала Мелинда среди общего крика и подбадриваний. — Слышишь стук? Наши девушки будут танцевать старинный танец Огня!

Если честно, Марина устала. Обилием слишком ярких впечатлений ночь обрушилась на её восприятие и воображение. Танец Огня, в котором трудно было разобрать, где танцует живое существо, а где полыхает пламя, она смотрела притупленно спокойно. Только одно желание оставалось на поверхности сознания: научиться хоть чему-то из того, что здесь происходит! Или гонять на драйвцикле. Или плясать в древнем танце с огнём. Или творить огонь…

В этом слегка отупелом состоянии она ничуть не удивилась, когда её крепко схватили за плечо и повернули от танцующих.

— Что ты здесь делаешь?! — процедил сквозь зубы Рассветный Шторм, а рядом с ним стоящий Буклих только поёжился, глядя на огненное буйство кругом.

— Смотрю, аплодирую, восхищаюсь! — отчеканила Марина.

— Ты не имеешь права по ночам таскаться неизвестно куда!

Что-то тёмное отяжелило Марину, какое-то странное глухое чувство. Она даже не заметила, как Мелинда и её телохранительницы встали по бокам от неё.

— А ты имеешь право делать мне такие замечания? — внезапно ледяным тоном спросила Марина.

— Имею! Ты моя официальная невеста!

— Что-то я не помню таких условий в нашем договоре, а я выучила его наизусть!

— Эти условия исходят из прописанного там! — рявкнул Шторм. — Они являются побочными, дополнительными!

— То есть, — гнула тем же ледяным тоном девушка, пристально глядя в злые глаза, в которых яростно мерцал огонь, — если ты завтра появишься в корпусе под ручку со своими ведунками, я имею право подойти и врезать каждой из них пощёчину, потому как не фиг гулять с моим официальным женихом?

— Это тебя не касается!

— А каким боком касается тебя моя сегодняшняя прогулка?! В договоре не сказано, с кем я могу гулять, пока всего лишь невеста!

Она договорила жёсткие слова, и внезапно ноги потеряли опору. Шторм ухватил девушку за талию и чуть подбросил на руках, чтобы легла удобней. Марина опомниться не успела, как ведун, развернувшись, быстро пошёл прочь от огненного празднества драко. Мелинда (видела Марина) было шагнула за ним, но остановилась. «И правильно, — сонно подумала Марина, выдохшаяся после краткого, но эмоционального диалога. — Сами разберёмся!»