Цель только одна – вопрос

Глава 7. Ругна

Поначалу свобода от ответственности за кого-либо и чего-либо буквально опьянила меня. Это чувство длилось семь минут ровно — я специально засек по часам. Потом наступило некое чувство сожаления, что я потерял женщину, которая была мне верной спутницей столько лет. Но это чувство длилось еще меньше — около минуты. А потом наступила какая-то непонятная скука.

Я решил посвятить всю свою массу свободного времени чему-то такому интересному, на что у меня в прежние дни просто не было свободной минуты. Я подумал и решил отыскать заброшенный замок Ругна. О замке все забыли после смерти короля Громдена и восшествия на престол короля Янь, который покинул замок из-за того, что полюбил одну демоншу. Теперь-то я знаю в точности, как произошло это несчастье. Все произошло так, как происходит обычно — если мужчина встречает женщину, он спокойно реагирует на нее, но если же он встречает женщину очень привлекательную, его реакция может быть самой различной, но только не спокойной. То же самое произошло и с Янь. Его совершенно не интересовало, что на уме у этой женщины. А ведь демонша — как все знают — самая привлекательная внешне женщина, но зато в голове у нее совершенная пустота.

Странным было то, что замок Ругна как-то исчез, хотя был так известен и богат. Я даже заподозрил, что какая-то сила препятствовала, чтобы он в конце концов обнаружился. Но кому же выгодно противиться обнаружению такой исторической ценности? Разве только что из опасений, что кому-то придет в голову обокрасть замок в отсутствие хозяев, пока для них не настало время. Впрочем, я точно не собирался ничего похищать оттуда. Все, что мне было нужно это только отыскать Ругна.

Насколько я знал, Ругна находилась южнее этого… как его… в общем, того, что лежит в центральной части Ксанта. И не слишком далеко от Западной Засеки, насколько я понимал, поскольку эта Засека упоминалась когда-то королем Янь, который и покинул замок Ругна. К тому же Янь не мог уйти дальше Западной Засеки — слишком непреодолимое препятствие, через него не перейдешь просто так. Впрочем, Янь был известным мастером на различные заклятья. Если бы он захотел, он мог бы изготовить и наложить на себя подходящее заклятье, которое перенесло бы его не только через засеку, но и через весь Ксант.

Что-то в этой цепочке мыслей беспокоило меня, и я силился понять, что именно не давало мне покоя, поскольку уже из опыта я знал, что если что-то мешает мне спокойно жить, то это наверняка окажется чем-то интересным. Янь? Да нет, вряд ли. Дальние области Ксанта? Тоже нет. Южный Ксант? Вот это уже вероятно. Но к югу от какого рубежа? Вот этого я никак не мог вспомнить, как ни напрягал свой ум.

Нет, несомненно именно это как раз и интересовало меня. Но я вдоль и поперек обошел весь Ксант. Как могло случиться такое, что я что-то упустил? Странно, но я даже не помнил, когда и при каких обстоятельствах был в центральной части Ксанта, хотя я знал точно, что мне там бывать приходилось. Я даже ведь жил там, когда был ребенком. Как я мог забыть такие очевидные вещи? Но все равно мой ум ничего не подсказывал мне — он словно отказывался работать, наталкиваясь на какое-то непреодолимое препятствие.

— Пэгги, — скомандовал я своей верной лошади, — поехали на север.

Кобыла послушно взмыла в воздух и понеслась в указанном направлении. Я все продолжал мучительно напрягать свой рассудок. Могло ли быть так, что моя забывчивость относительно центральной части Ксанта как-то соотносится со всеобщей забывчивостью о местонахождении замка Ругна?

Вскоре мы добрались до громадной расселины в земной коре. Удивительно. Как я мог упустить из виду такой объект? Эта пропасть образовалась явно не вчера — по берегам и на обрывистых склонах росли довольно старые деревья. К тому же никак невозможно путешествовать по всему Ксанту, не столкнувшись рано или поздно с такими непреодолимым препятствиям.

— Пэгги, — спросил я верную кобылку, — ты что-нибудь знаешь об этом овраге?

Пэгги в ответ презрительно фыркнула, давая понять, что это для нее новинка.

Но тут у меня в голове стали роиться какие-то обрывки воспоминаний. Моя деревня, в которой я родился, как раз стояла на северном берегу. Тогда это назывался… назывался… Провал. Он всегда был здесь, но вот только на него было наложено заклятье, вычеркивающее всякую память о Провале из разума людей и других существ. Теперь, оказавшись рядом с пропастью, я все вспомнил, но знал, что как только отдалюсь от Провала на приличное расстояние, то сразу все снова позабуду.

Ну что же, пока что я буду здесь. Даже поступим хитрее. Я вытащил записную книжку, карандаш и написал: "Провал, Центральный Ксант, заклятье". В следующий раз, когда я уже уйду отсюда, я достану свой блокнот и освежу в памяти нужную информацию.

Но теперь я, разом все вспомнив, знал, что Провал не имеет отношение к исчезновению замка Ругна. Провал существовал сам по себе от резиденции Ксантских королей. Я снова вывел в блокноте: "Замок Ругна не в Провале".

— Ну-ка, Пэгги, поворачивай снова на юг, — распорядился я. Лошадь последовала моему приказу. Пэгги была единственным, что напоминало мне о Марианне. После того, как Марианна меня покинула, я уже не интересовался ее дальнейшей судьбой, и потом в моей памяти она осталась такой, какой она выглядела при расставании: живой и невинной. Конечно, через девятнадцать лет от ее живости и очарования вряд ли что-то может сохраниться, но вот невинность аж тридцати восьми лет т роду не столь привлекательна, как девятнадцатилетняя по причине известной мужчинам, но непонятной для женщин. Но когда я любил ее, была во мне любовь к этой женщине и сейчас, хотя она немного и приутихла. Вот если бы все сложилось иначе…

Но где же может находиться замок Ругна? Если он до сих пор оставался для всех тайной, то можно было предположить, что замок нужно искать в какой-нибудь недоступной путешественнику местности. Если мы с Пэгги хорошенько исследуем южную часть Ксанта, то мы в конце концов все-таки натолкнемся на Ругна или же обнаружим ту местность, которую невозможно исследовать и в которой возможно и находится загадочный замок. Но подобное наверняка могло случиться тогда, когда я часто раньше бродил по южному Ксанту. Очевидно, я тогда просто-напросто проглядел былую жемчужину. А теперь нужно было отыскать именно ее.

Итак, мы начали облет территории. Я видел, что моя лошадка наслаждается путешествием, поскольку полет для нее значил все. Я не был в таком восторге, поскольку за время путешествия меня основательно растрясло, к тому же большая часть территории, которую нам предстояло обследовать, была мне достаточно хорошо знакома.

Вдруг Пэгги сделала разворот в воздухе. Вообще-то я раньше даже не обратил внимания на этот маневр, но теперь, после передачи власти, я был представлен сам себе, к тому же после повторного открытия Провала я решил быть особенно внимательным к разным не бросающимся в глаза пустякам. Потому-то я сразу насторожился. Почему это она вдруг сделал разворот, если тут вроде ничего не препятствовало нормальному движению вперед? Я не заметил ни грозовой тучи, ни вершины горы, да и дракон вроде бы тоже мимо не пролетал.

Я уже собрался сказать Пэгги, чтобы она изменила маршрут и летела прежним курсом. Но, впрочем, мне было все равно, куда лететь, поскольку я знал, что ничего интересного впереди нас тоже не ожидает.

Тут меня беспокоила еще одна мысль. Ведь меня интересовало буквально все на свете, а потому как я могу называть интересным нечто неизвестное? Ведь любопытство, как уже выяснилось, было как раз моим волшебным даром. Нет, так не пойдет. Нельзя допускать небрежности.

— Пэгги, давай на прежний курс, полетели над этим дурацким лесом, сказал я своей неразлучной спутнице. Вздохнув, она легла на прежний курс, но вскоре отклонилась от него снова.

Теперь у меня не было никаких сомнений — тут было самое настоящее отвращающее заклятье, действующее примерно по принципу заклятья забывчивости, наложенного на Провал. Все это я мог предполагать если судить по своим записям. Я теперь уже не помнил ни о каком Провале, но своим записям не верить не имел оснований. Отвращающее заклятье просто не позволяло никому проходить по той местности, потому-то путники ничего не могли помнить, что там находится.

Я снова велел Пэгги лететь прямо, но та вовсе запрядала ушами, что служило знаком того, что моя лошадь чувствует себя очень неудобно. Она не обладала столь изощренным рассудком, как я, и потому не могла позволить себе просто так игнорировать заклятья. Нет, я не должен насильно толкать ее туда, куда она не хотела направляться.

— Ладно, приземляйся, — велел я, — я один пойду туда. Если я не вернусь, то тогда можешь идти на все четыре стороны. Я сразу хочу выразить тебе глубокую благодарность за годы безупречной службы.

Она резко дернула ушами — моя реплика явно не понравилась кобыле, но приземлилась и позволила мне слезть с ее спины. Сложив крылья, Пэгги выжидательно уставилась на меня.

Я снял со спины лошади свою дорожную котомку. Конечно, идея бродяжничества в одиночку по лесной чаще не слишком нравилась мне, но я хотел надеяться, что отвращающее заклятье так же сильно действует и на всяких хищников.

— Счастливо тебе попастись, — пожелал я лошади.

Она некоторое время смотрела на меня своими большими фиолетовыми глазами, а потом опустила голову и принялась щипать сочную зеленую траву. О, она тут покушает. Конечно, она наверняка чувствовала себя виноватой в том, что не может удержать меня от моего извечного безрассудства. Но она в то же время отлично понимала, что если я сам заварил какую-нибудь кашу, то сам должен ее расхлебывать. Она была очень рассудительной лошадью.

Развернувшись, я решительно вошел в лес. Я даже знал куда идти — в том направлении, в котором мне идти больше всего не хотелось. Эх, сколько воды утекло с тех пор, когда я в последний раз делал то, что мне не хотелось. Вот потому-то теперь я с таким жаром схватился за это.

Через некоторое время мое упорство было вознаграждено — отвращающее заклятье явно перестало на меня действовать. Это можно было сравнить с купанием в холодной воде, когда первый шок уже прошел. Впрочем, мне все еще не нравилось, что я делаю, но теперь это чувство можно было куда как легче перетерпеть. Все казалось теперь не таким сложным, и я продолжил путь вперед.

Тут моим глазам представилось нечто интересное. Это была улитка. Она спокойно ползла через поляну. Потом показалась вторая, передвигавшаяся с точно такой же скоростью. Странным было только то, что двигались улитки непривычно быстро. Я понял, что стал свидетелем необычного зрелища: гонка на скорость среди улиток была явно в самом разгаре. Вообще-то никто не смотрит такие гонки от начала до конца (у кого же хватит терпения?), если только кого-то не заставят это делать в виде наказания. Но эти улитки были подозрительно подвижны.

Вдруг стала сгущаться темнота, и через некоторое время стало темно, как ночью. Высоко в небе я увидел даже самые настоящие звезды. Звезды покружили в воздухе и стали исчезать. И тут снова взошло солнце.

Что-то явно не давало мне покоя.

Тут вдруг я догадался: а почему это все движется с такой скоростью?

Ответ пришел сам-собой: мне кажется, что все происходит быстро потому, что сам я очень медлителен.

Я посмотрел вверх — солнце быстро пересекло аж половину небосклона. Затем я опустил глаза — так и есть, я стоял на песке. Так это зыбучий замедляющий песок.

Все вокруг меня двигалось своим нормальным чередом, только мое восприятие изменилось.

Отвращающее заклятье явно не могло меня остановить. И тут я столкнулся с волшебством иного характера. Кто-то предусмотрительно щедрой рукой насыпал зыбучие пески, а я так глупо, не глядя под ноги, сразу наступил в этот песок. Конечно, я выйду из этого песка, но сколько времени у меня на это уйдет. А тем временем какое-нибудь другое несчастье запросто обрушится на меня.

Я попытался двинуться вперед, потом назад. Спереди было песка в три раза больше, чем сзади — по длине шагов, которые мне нужно было сделать. Но то, чтобы преодолеть это расстояние, у меня уйдет много времени. Меньше времени займет отступление назад, но если я это сделаю, то все равно передо мной окажется барьер.

В конце концов я догадался, что должен делать. Ведь в бытность свою королем во время скитаний по просторам Ксанта я собрал колоссальную коллекцию разных диковинок. Кое-что я захватил с собой в это путешествие.

Сунув руку в котомку, я выудил за горлышко бутыль. Я, конечно же, не мешкал, но за это время солнце уже дважды успело сесть и снова взойти. Наконец я вынул из бутыли затычку — там был ускоряющий песок — и бросил щепоть под ноги. Теперь два совершенно противоположных вида песка как бы нейтрализовывали действие друг друга, все теперь должно было пойти нормальным чередом.

Но на это у меня ушло — страшно сказать — трое суток. К счастью, сроки меня не поджимали, да и проголодаться я не успел, поскольку мой организм также как бы заторможен. Но все равно: осторожность — дело никогда не лишнее.

Теперь мои сомнения рассеялись окончательно: замок Ругна должен находиться именно где-то здесь. Я вспомнил про короля Ругна, волшебным даром которого было использование волшебных свойств вещей для нужд защиты замка. Этот волшебный дар был чем-то схож с волшебный даром короля Эбнеса. Различие между ними состояло в том, что Эбнес использовал волшебство неодушевленное, а король Ругна — магию живых существ. Конечно, песок нельзя было отнести к живым существам, но он наверняка тут всегда и лежал, все, что Ругна сделал — это гениально совместил то, что привнес сюда, с тем, что здесь уже было до него. Впрочем, думать было мне больше над этим не с руки — только лишнее время терялось.

Итак, полный вперед. Конечно, время меня не поджимало, но вот только Пэгги могла потерять терпение, ожидая меня. Тут я неожиданно вспомнил, как мы с Марианной тогда заночевали в доме-оборотне, который ночью унес нас очень далеко. Он перетащил нас даже через — как это называется… — в общем, то, что пересекает центральную часть Ксанта. Бедные единороги были наверняка очень удивлены, когда поутру вернулись к нам, чтобы обнаружить пустое место на той площадке, где стоял дом. Интересно, что они подумали о нашем исчезновении? Может быть, и Пэгги теперь решила, что я погиб, поскольку истекало уже три дня? Нет, мне не хотелось думать об этом.

Думая и гадая, я снова позабыл об осторожности и врезался в заросли колючего кустарника с громадными шипами. Хорошо еще, что кусты не были такими высокими, а ведь можно было бы и глаз запросто повредить.

Постояв, я снова двинулся вперед, на сей раз бдительно вертя головой по сторонам и оглядываясь. По пути встречались кустарники самых разных пород. Многие были мне совершенно незнакомы, и я старался обходить их с особым усердием. Я ведь знал, какое волшебство было в них заключено.

Передо мной возникли новые заросли — кустарники там росли ровной линией, листья одного папоротника соприкасались с листьями другого. Я не смог пройти вперед, не коснувшись одного из них.

Но я быстро нашел выход — как следует разобравшись, я перепрыгнул этот барьер. Мое здоровье с возрастом меня все равно не покидало, так что я мог сигать через эти самые препятствия с такой подвижностью, как будто мне было и шестнадцать, и девятнадцать и семьдесят лет.

Но все же одна веточка слегка коснулась моей ноги. Меня тут же подбросило вверх, я забарахтался в воздухе, теряя над собой контроль. Я тяжело плюхнулся на какой-то травянистый склон и покатился вниз, прямо в какую-то грязную глубокую лужу. Ага, значит, я прикоснулся к кусту онемения.

Мне удалось остановиться прямо перед самым берегом этого озерца. Как только я поднял голову, то сразу мои чуткие ноздри уловили запах — отвратительную вонь гниющего сыра.

Прямо передо мною лежал огромный округлый камень с пересекающей его прямо по середине глубокой вертикальной трещиной. Я был уверен, что это явно отколовшийся кусок луны, поскольку сыр, из которого луна сделана, был явно несвеж. А это в свою очередь указывало на то, что обломок упал на землю уже давно.

Я поднялся на ноги и стал озираться по сторонам. Тут вдруг обнаружилось, что я пролетел по воздуху значительно дольше, чем предполагалось — я не только был вблизи этой грязи, ила, я был просто окружен ею, и только невдалеке светлела чистая вода. Так значит, меня занесло аж на маленький островок в этом пруду. И как я умудрился попасть сюда, не измокнув при этом?

Я понял, что это всего лишь очередное препятствие на пути к замку Ругна. Просто тут было наложено какое-то заклятье, которое должно было либо не пустить меня вперед, либо просто направить по ложному следу. Потому-то я и попал на этот остров, предварительно пролетев по воздуху. Нет, заклятье не было предназначено для нанесения травм любопытным, оно просто должно было внушить им страх. Возможно, если я захочу вернуться назад, ничто и никто не станет меня здесь задерживать.

Теперь я отлично понимал, почему все позабыли о существовании замка — кто-то об этом хорошо позаботился. Но кто? Ведь Волшебников и Волшебниц, могущих это осуществить, в Ксанте вроде бы не было, был только один Волшебник Бури. Но все равно — сделать замок таким недоступным просто никому не могло прийти в голову.

Я продолжал с упорством пробираться вперед, но загадочный лес с таким же упорством не желал открывать мне своих тайн. Мне пора уже было начать думать как следует, что мне удавалось, когда никто не мешал. Тут как раз были идеальные условия для размышлений. как бы мне узнать, в чем тут все дело, при этом не впутываясь в разные злоключения? Кроме того, мне не хотелось выслушивать по возвращении презрительное фырканье Пэгги, которое на человеческом наречии должно было означать примерно следующее: "Я же тебе говорила."

Я присел на кусок луны, от которого еще сильнее понесло гнилым сыром. Сняв со спины походную котомку, я принялся шарить в ней, ища волшебное зеркало. Вытащив зеркальце, я в раздумье посмотрел на него, размышляя, стоит ли пускать эту штуковину в ход. Я ведь помнил, чем это было чревато.

Это самое зеркало я отыскал случайно на заброшенном кладбище. Впрочем, большинство кладбищ можно смело назвать заброшенными — обычно живые люди не стремятся проводить там слишком много времени. Но то кладбище было заброшено в полном смысле этого слова: его покинули даже приведения. Я не знал, что может отпугнуть призрака, но проверить это не решался, несмотря на свое жгучее любопытство. Ведь если призраки испугались, значит, на это была весьма веская причина. В общем, там я нашел это зеркальце.

— Что ты можешь? — спросил я зеркало, когда понял, что оно непростое.

— Я волшебное зеркало, умею отвечать на любые вопросы.

Какая великолепная находка. Но уж больно при странных обстоятельствах нашлось зеркало, потому я решил задать еще вопросы.

— Скажи, обратился я е находке, — а при каких условиях даются ответы?

— Каждый последующий ответ менее точнее предыдущего. Для любого хозяина.

Я замолчал. Я знал, что обычные люди могли пользоваться этим зеркалом сколько угодно, даже не подозревая о его истинной сущности. Наверняка кому-то здорово не повезло, если вдруг он принял вранье зеркала за чистую монету. Возможно, последний владелец зеркала погиб как раз на этом кладбище, поскольку получил ложный ответ, к примеру, гласящий, что на кладбище его ждет удача, но там, наоборот, его ждала смерть. Или что-то в этом роде. Потому-то зеркало там и валялось.

Но имело ли это какое-то отношение к исчезнувшим с кладбища привидениям? Может быть, призраки развлекались тем, что задавали зеркалу, которое лежало возле их могил, разные вопросы, и оно ответило что-нибудь такое, отчего призраки решили сменить место обитания.

До сего момента я не задавал зеркалу ни одного вопроса. Но я все равно сберег его, поэтому был вправе ожидать верного ответа на свой первый вопрос. Как только зеркало выработает свой ресурс правдивости, я отдам его кому-нибудь другому, предварительно предупредив о необычной природе стекляшки.

Хотя два вопроса я все же ему задал. Первый — как скоро оно переходит от правды ко лжи? Второй — еще раньше, об условиях ответов. Теперь я боялся, что если я спрошу его, как пройти к замку Ругна, зеркало укажет верное направление, но при этом умолчит об опасностях, которые там наверняка могут меня подстерегать.

Я решил сэкономить вопрос до того случая, когда неправду в ответе можно будет уловить достаточно быстро. А пока головных болей хватало и без этого. Так что я, возможно, просто сидел там и терял свое драгоценное время. Впрочем, это был уж мой характер: сидеть и выжидать, чтобы убедиться в безопасности. Лучше выждать, чем ради сэкономленной минуты бросаться очертя голову навстречу опасности. Вообще-то этот опыт приходит после именно встреч с опасностью.

Лучше с осторожностью обстояло дело раньше, когда я был женат, или просто когда Марианна ходила везде со мной. Она и сама часто подсказывала, в каком направлении нужно двигаться, а потом и Дана (еще до исчезновения души) всегда предупреждала меня об опасности. А уж сколько помогала Тайва, вообще не упомнить. Даже Пэгги, моя крылатая кобыла, начинала уж слишком демонстративно ржать или прядать ушами, когда моя глупость заходила чересчур далеко. А теперь мне никто ничего не советовал, меня не дергали и не намекали на мои ошибки. Предстояло все делать самому. Я и так уже привык, чтобы рядом со мной кто-то был. То есть, мне снова нужна была жена. Но после сильной одной любви и двух женитьб я не горел желанием жениться опять. Если, конечно, на моем жизненном пути не встретится женщина, на которой я мог б жениться действительно по любви. Мне вдруг захотелось, чтобы появилась Марианна и, оставив ее желание сохранить невинность, вышла за меня замуж. Но она клещом вцепилась в свою девственность. Последнее, что я о ней слышал, что она взяла на себя организацию снабжения лошадьми деревень. Она просто вызывала в поселок какую-нибудь пару лошадей, которая обеспечивала потомством, а потом — тягловым скотом — всех жителей. Правда, единорогов могли использовать исключительно дети, но ведь свет-то клином не сошелся на одних единорогах. А дел у Марианны наверняка было много, поскольку обзавестись лошадьми желали в каждой деревне.

Впрочем, что мне с того? Разве есть на свете женщина, женившись на которой, я мог бы получить еще и истинную любовь? Какая-нибудь такая, могущая быть умной и ласковой без желания во чтобы-то ни стало остаться девственницей, или недемонша. Как найти такую любовь?

Я задумчиво отложи зеркало в сторону. На мгновенье в лучах солнца, как мне показалось, в зеркале мелькнуло изображение женского лица — правильные черты, красивые глаза и ярко-алая роза в волосах. Я тут же снова схватил зеркало и принялся до боли в глазах всматриваться в него, но там ничего уже не было. Так эта стекляшка наверняка решила подразнить меня.

Ведь это было зеркало, рассчитанное на вопрос-ответ, а потому оно не было способно ни на что, кроме ответа на вопрос, правдивого или не слишком правдивого. А я не задавал ему никакого вопроса. Поэтому оно никак не могло явить мне какое-то изображение, мне показалось.

Я задумался, соображая, что здесь явно что-то было не так. Я вдруг задумался над о том, какая женщина должна быть для меня идеалом. Ведь я, в конце концов, держал в руке не простое, а волшебное зеркало. А потому эта штука наверняка высветила на своей зеркальной поверхности нечто, представляющее для меня несомненный интерес.

Я решил, что зеркало просто хотело спровоцировать мена на задание вопроса. Чем больше вопросов оно могло бы заставить меня задать, тем меньше правды содержалось бы в ответе на каждый последующий вопрос, тем бесполезнее бы становилось зеркало для меня. Так, выходит, эта стекляшка просто хотела поскорее от меня избавиться.

— Э нет, не пройдет, — решительно сказал я, — я не стану задавать тебе незначительных вопросов, чтобы сберечь твои запасы правды на вопросы более актуальные. Ну что же, как только я отыщу замок Ругна, так сразу у меня на душе полегчает, тогда можно и жену себе подыскивать. А сейчас нечего даже о них и думать, поскольку информацию о ней зеркало выдаст мне, а потом я не смогу узнать нечто такое, что наверняка сможет в дальнейшем даже спасти мне жизнь.

— Вот так-то, кусок стекла, — сказал я торжествующе.

Смелые слова. Но только, явив портрет женщины, зеркало словно полоснуло меня своим острым краем по сердцу, мне сильно захотелось узнать, что это была за женщина. Неужели мне действительно предстоит повстречать ее когда-то в будущем, или это была просто обычная игра солнечных лучей? Меня сразу стало охватывать искушение бросить разыскивать этот чертов замок и отправляться на поиски этой прекрасной незнакомки. и тут же я принялся ругать себя за неуемность характера. Ну разве так можно отвлекаться на все сразу? Сначала нужно закончить с одним делом, а только уж потом приниматься за другое.

Итак, вперед. В конце концов, просто сидением на камне тоже ничего не добьешься. Я выпустил из маленького флакончика отталкивающее заклятье, которое должно было охранять меня от разных хищников: змей, аллегорий, василисков, драконов и прочей нечисти. Затем наступил черед второго заклятья — уж против насекомых. Третье заклятье заставило всех рыб и водных обитателей при моем появлении снижать аппетит. Я основательно окуривал себя дымками заклятий. Очередное должно было заставить увядать опасные для меня растения. Следующее — отпугивало млекопитающих животных. И, наконец, последнее было предназначено для разгона птиц. Теперь я был во всеоружии. Но я по-прежнему не знал, что скрыто в грязи и иле, которые окружали островок, на котором я восседал. Окурив себя целой обоймой самых разных заклятий, я мог теперь не утруждать себя догадками, что там такое могло находиться. Конечно, растрачивать столько заклятий сразу было просто недопустимым расточительством, но все-таки потерять заклятья лучше, чем потерять нечто более ценное — жизнь.

Я снял свою одежду и приторочил ее ремешком к котомке за спиной. Постояв немного, я сделал решительный шаг и вошел в грязь. Теперь я был готов встретиться с любым созданием, которое там меня наверняка поджидало. Конечно, нельзя было исключать появления великанов-людоедов, гномов, троллей или эльфов, но я не встретил до сих пор никаких признаков их присутствия здесь. Впрочем, если они имели сходство с людьми, то отвращающее заклятье просто должно было отпугивать их тоже от этого странного леса.

Я погружал ноги в грязь и вытаскивал их, чтобы сделать следующий шаг, грязь жадно чавкала и хрипела. Я медленно продвигался вперед, зная, что если кто-то и поджидал меня под толщей грязи, то он наверняка должен поспешно убраться с моего пути, покуда я, окуренный дымом соответствующего заклятья, не наступил на него сам.

Вдруг, когда я сделал очередной шаг, я провалился в грязь сразу по пояс. А, такое часто случается с лужами — они стремятся выглядеть мелкими, но в них все равно лучше не наступать. Но я все равно был надежно защищен заклятьями, так что теперь мне нечего было бояться.

Я с упорством продолжал продвигаться вперед, и в конце концов грязь сменилась мутной водой. Я брел по грудь в этой воде, а мои ноги скользили по гладкому дну. Я надеялся, что ям на моем пути больше не встретится — ведь лужа наверняка поняла, что ямы не представляют для меня никакой опасности. Так, шаг за шагом, я постепенно добрался до берега. Теперь можно продолжать путь дол замка, который наверняка находится где-то неподалеку.

Что-то явно продолжало не давать мне покоя. И тут вдруг меня осенило: а уж не сам ли замок ставит мне на пути постоянные преграды? Король Ругна возвел из одушевленного волшебства непреодолимые препятствия, а за столетия запустения это волшебство только усилилось. Только король Ругна мог беспрепятственно преодолеть все эти дебри. Так что я, очевидно, первый, кто за долгие годы ходит по этим местам. Жажда приключений и познания вновь охватила меня.

Вдруг моя лодыжка была схвачена чем-то странным. Это что еще такое? Я же окружил себя, по сути дела, непроницаемой стеной из заклятий самого различного назначения.

Я посмотрел вниз, под ноги, но не увидел ничего подозрительного. Воды под ногами было совсем мало — тут была только прибрежная мель.

Но что-то схватило меня за вторую лодыжку. Что-то, похожее на холодную нить.

И тут я сразу обо всем догадался. Ведь вся сила моих заклятий не распространялась на амфибий. На всяких там плавучих пресмыкающихся. А тут на меня напала живущая в тонком слое придонного ила жаба. Под мышками я держал свою котомку и одежду, которые ни за что не хотел замочить, но это существо явно тянуло меня за ноги, надеясь, что я поскользнусь и упаду. Уж не утопить ли оно меня решило?

Я резко выдернул одну ногу, но эта нить ухватилась за вторую, которую и так держали. Я потерял равновесие и плюхнулся в воду. Когда я поднял голову, на ней были стебельки водной травы, с которой стекали капельки грязной воды.

— Помогите, — закричал я, почувствовав, как кто-то принялся за обе ноги тащить меня в глубину. Я понял, что как только жаба вытащит меня туда, то в дело непременно вступит какое-нибудь создание посерьезнее.

На берегу реки появился какой-то человек. Его кожа была почему- то бордового цвета. Схватив рукой свисавшую ветвь какого-то дерева, он наклонил ее ко мне. Я успел схватиться за ветку вовремя, поскольку уже нахлебался порядочно грязной воды.

Но и лягушка принялась тянуть меня с еще большим упорством, явно не понимая, почему это я вдруг перестал двигаться. А бордовый человек тянул меня на себя. Тут к нему подбежал другой человек, только зеленого цвета, и вдвоем они стали вытягивать меня на берег. Естественно, что их силе жаба уже не смогла противиться, и ей пришлось оставить меня в покое. Я вылез на берег, не выпуская из рук оба своих свертка.

— Спасибо, — рассыпался я в благодарностях, — вы очень мне помогли.

— Ничего, всегда готовы помочь цветному человеку, — сказал тот, бордовый.

Тут я понял, кто были мои спасители. Просто иногда в Ксанте появлялись на свет люди, кожа которых была несколько необычной. А поскольку над ними часто смеялись, то они предпочитали общаться только с себе подобными. Они теперь приняли меня за одного из своих, поскольку я был весь облеплен грязью. Но как они реагируют, обнаружив, что я вовсе не тот, кем они меня считают? Как они отнесутся к тому, что кто-то пытается пробраться на их территорию?

Подумав немного я решил, что честность — это лучший выход, хотя и есть риск того, что они заново швырнут меня обратно в пруд. "Я не…", — начал я.

— Посмотрите туда! Береговая голова! — закричал пронзительно зеленый.

Мы с Бордовым уставились туда, куда он указывал. И в самом деле, из песка высовывалась какая-то голова, Это явно было похоже на комок ила. Ну и чудеса тут.

— Быстро. Притащите береговой гребень, — закричал Бордовый.

Они с треском ломанулись в лес — явно за этим самым гребнем. Я тоже заметил, что волосы на береговой голове были невероятно спутаны, так может быть, причесать их действительно не мешало? Но они отвлеклись, и это было главное. Такую удачу никак нельзя упускать.

Я решил, что теперь я лишний здесь — зачем отвлекать человечков от их насущных хлопот? Сориентировавшись, я выбрал направление и направился туда. По моим прикидкам замок должен был находиться именно там.

Но как странно, что здесь тоже обитали люди. Пусть и разноцветные, но все же люди. Видимо, среди людей обычных им было несладко, потому-то они и выбрали это место, куда обычному народу ход был заказан. Но все равно — местечко они выбрали веселенькое.

Я продирался сквозь низко висящие ветви, стараясь не выхлестать ими глаза. И тут вдруг наткнулся на молодую женщину голубого цвета. Я вспомнил, что все еще не одет, поскольку одежда была приторочена к котомке. Это фавнам можно бегать нагишом, но я-то не фавн, а передо мной явно была не нимфа. Она была одета по всей форме.

— Э-э-э, — открыл я рот, беспомощно пытаясь что-то пролепетать, — я…

— Где там береговая голова? — тут же перешла к делу она, — у меня гребни.

— Туда, — коротко сказал я, указывая рукой назад, откуда пришел.

— Спасибо, коричневый, — поблагодарила она и рванулась в указанном мною направлении.

Из моей груди вырвался вздох облегчения. Но рано было еще радоваться. Голубая уставилась на меня, ведь «туда» могло означать очень многое.

— Возле озера, — пояснил я, — Бордовый и Зеленый уже находятся там.

Она кивнула и снова помчалась вперед. Фу, дешево отделался.

Тут я посмотрел на себя. Кака раз там, куда обычно смотрят женщины, увидев неотягощенного одеждой мужчину, висела приличная порция водорослей, загораживая все мои достоинства.

И все-таки, наверное, лучше одеться. Но тело мое было облеплено грязью, которая уже к тому же и подсохла. Зачем же пачкать одежду? А новую одежду раздобыть здесь будет вряд ли возможно, поскольку одежных деревьев и кустарников в этом лесу я не встретил. Я решил соорудить из этих водорослей и древесной листвы нечто вроде набедренной повязки. А когда найду чистую воду, решил я, окунусь, то можно будет и одеться уже поприличнее.

Но тут стали сгущаться сумерки. Надо было срочно искать место для ночлега, а то потом ничего подходящего не найдешь, блуждая в темноте. К тому же я внезапно ощутил, как сильно устал. Конечно, мои охранные заклятья станут надежно оберегать меня, но спать-то все равно на чем-то нужно.

Мне снова повезло — в нескольких шагах от меня, под кроной густого дерева, из земли торчал огромный валун с совершенно гладкой поверхностью. Я подошел к камню и осторожно потрогал его рукой. Он оказался настоящим, не иллюзией, да к тому же хранил собранное за день тепло солнечных лучей. Все, это то, что мне нужно. Неподалеку росло одеяловое дерево, так что можно набрать сколько угодно одеял, чтобы спать было не слишком жестко.

После этого можно было подумать и о еде. Порывшись в котомке, я выудил из нее волшебный талон на еду. Как только я разорвал его на две части, передо мной сразу оказалась буханка свежего хлеба, жбан с водой. Я попробовал воду на вкус: слегка сладковата, но в общем, довольно ничего.

Покончив с едой я лег на камень и накрылся одеялом. От камня через постеленные на него одеяла шло приятное тепло, так что я был очень доволен таким лежбищем.

И тут перед моим мысленным взором снова возникло женское лицо, которое я видел в неугомонном зеркале. Я прекрасно знал, что зеркало нисколько не обязано показывать одну только правду, тем более, что вопроса я даже об этом лице вовсе не задавал. Это могло быть, скажем, лицо женщины, которую зеркало видело лет пятьдесят назад, и она теперь могла вполне лежать на том самом кладбище, где это зеркало я и обнаружил. Я решил, что просто зеркальце за что-то невзлюбило меня, и потому старается напакостить любой ценой, хотя бы даже заставляя размышлять над ничего не значащими предметами. Оно во что бы то ни стало хотело, чтобы я задал ему ничего не значащий вопрос, а потом, когда наступило бы время для вопроса действительно важного, я получил бы в ответ самую грубейшую ложь, и причем на вполне законных основаниях. Но в любом случае — заставить меня думать об этой женщине — зеркалу удалось.

Но я не хотел, чтобы зеркало увидело, что его замыслы удались. Я решил не задавать никаких вопросов, а просто думать о женщине. Конечно, можно было узнать о ней еще что-то, но я решил мобилизовать всю свою силу и держать язык за зубами.

В конце концов я решил, что сначала разберусь с исчезнувшим замком Ругна, а потом уж решу, что делать насчет этой женщины, если она, конечно, действительно существует. Затем сон спутал мои мысли.

Проснувшись поутру, я разорвал очередной талон на еду, позавтракал. Теперь нужно было все-таки найти воду, чтобы ополоснуться, но я опять забрел в какие-то заросли. Итак, воды поблизости не было. Я решил, что помоюсь в следующий раз, как только мне попадется подходящий водоем.

Только тут я обратил внимание, каким необычно густым был этот лес. Но зато эта местность показалась мне знакомой — я знал, что замок Ругна был окружен именно такими деревьями. И если они начнут двигать своими ветвями, чтобы помешать чужаку пройти к замку…

Я пошел снова вперед. Деревья немедля опустили ветви, пригрождая мне проход. Теперь сомнений не оставалось: я на верном пути.

Отлично. К этому я был готов. Конечно, я не знал, что мне попадутся такие препятствия, но зато достаточно был наслышан от летописца-Брама о саде вокруг замка. Помнится, еще тогда я заинтересовался, куда это вдруг подевался замок, который сыграл в истории Ксанта столь большую роль. И как это его никто не мог найти — ведь замок же не иголка в стоге сена!

Тут я отступил назад, снимая со спины мешок. Вытащив сосуд с элексиром, я опрыскал себя им. Это была настойка знакомства, она заставляла опрыскавшегося ею пахнуть знакомо для нападающих, они сразу считали его за своего. А это было для деревьев как раз то, что нужно — ведь им ничего не оставалось, как ориентироваться по запаху, поскольку глаз у них не было. Кроме того, я знал, что если эти деревья унюхивали запах железа, то они сразу переставали быть агрессивными — ведь железо напоминало им о самой неприятной для деревьев вещи — топоре.

Залихватски свистнув, я снова вышел вперед. На сей раз деревья послушно убрали ветви. Я ведь теперь пах довольно знакомо. Можно было поклясться — существа в Ксанте не самые умные. Но они иногда могли быть очень хорошими защитниками.

Я прошел теперь в собственно сад замка, где в изобилии произрастали фрукты, орехи, пирожные — этот сад был заложен еще королем Ругна. Странным было только то, что сад совсем не выглядел запущенным несмотря на триста лет полного забвения замка в памяти людей. Если быть точным, то с 677 года, когда власть в Ксанте захватил Волшебник Янь, покинув при этом замок, до нынешнего, 971 года. Впечатление было такое, как будто кто-то продолжал усердно ухаживать за садом. Да, вот уж действительно — король Ругна был настоящим Волшебником!

Зато теперь я добрался до собственно замка. Какое грандиозное зрелище! Замок был выстроен в форме четырехугольника, по углам высились мощные квадратные башни, а вдоль стен выстроились башенки размером поменьше. По периметру Ругна была опоясана громадным рвом. Я снова поразился, видя, что вода во рву довольно чистая, ров не зарос разными водорослями и не осыпался, а там виднелось присущее каждому рву укрепленного места чудовище.

Неужели замок Ругна был еще и обитаем? Это было по меньшей мере странно. Как же он мог быть обитаем, если все забыли о его существовании.

Я подошел к краю рва. Тут же громадная змеиная голова показалась из воды и угрожающе зашипела в мою сторону. Видимо, заклятье, которое должно было оберегать меня от змей, уже выветрилось, но, впрочем, даже если бы оно и было свежим, мне все равно требовалось бы больше.

Вдруг поднятый мост затрещал и с грохотом обрушился, ложась через ров. Ворота в башне растворились. В проеме появилась какая-то женщина, которая выглядела такой хрупкой посреди всех этих чудес фортификационного искусства. Она, несомненно, была принцессой, поскольку на ее голове сверкала маленькая изящная золотая корона, усыпанная бриллиантами и жемчужинами. На ее груди сверкал какой-то большой драгоценный камень розового цвета. Какие восхитительные у нее были волосы. Еще мне бросились в глаза ее восхитительная молочно- белая кожа и длинные ресницы. Одета девушка была в бело-розовое шелковое платье с золотым шитьем. Туфельки тоже были золотистыми, с маленькими металлическими пряжками тускло-желтого цвета. Я заметил, что фасон платья довольно староват, но зато это была очень качественная работа. Да, такие наряды могла несомненно носить только принцесса!

И тут я понял — это ведь та самая женщина, которую я видел в зеркале!

— Не трогай его, Суфле! — обратилась девушка к чудовищу изо рва, — я, конечно, знаю, что ты не можешь пропустить его, в замок, но я выйду наружу и встречусь с ним возле рва!

Громадная змеиная голова мотнула чешуистой головой и погрузилась в воду. Теперь я понял, что чудище считало девушку хозяйкой замка. Я убедился, что передо мною далеко не случайный человек, поскольку такие чудовища не станут подчиняться первому встречному, как бы они не были разряжены и одеты. Только вот чудовищу нужно было не забываться, чтобы не проглотить хозяйку вместо чужака! Это уж было совсем против правил!

Затем девушка прошла по мосту мне навстречу. И тут я снова вспомнил, что из одежды на мне только набедренная повязка растительного происхождения и слой озерной грязи. Впрочем, это была совсем не моя вина — ну кто мог подумать, что в этой глуши мне встретится такое чудо? Я стал пятиться в растерянности назад, но в конце концов уперся спиной в толстый ствол дерева, которое начисто отрезало мне путь к дальнейшему отходу.

— Э-э, добрый день! — пробормотал я, чувствуя себя неловко.

— Ну, здравствуй, Хамфри! — отозвалась девушка, — я принцесса по имени Роза!

Я почему-то так и предполагал раньше, что именно так ее зовут. Но вот откуда она узнала мое имя? Я промычал в ответ нечто совсем нечленораздельное.

— Мне кажется, что я люблю тебя, — продолжала она как ни в чем ни бывало, — и в этом-то как раз проблема и заключается! Я нахожусь в этом замке для того, чтобы стать женой Волшебника, который станет королем. А с тобой все получается наооборот: ты бывший король, которому суждено стать Волшебником! В замке Ругна вообще все вверх дном! Но мне кажется, что я могла бы все уладить, если ты захочешь!

Но откуда она узнала столько обо мне? То, что я не был настоящим волшебником, но зато был королем? Откуда она могла взять любовь, если мы только что с нею познакомились?

— Э-э-э, — сказал я на всякий случай.

Тут она чарующе улыбнулась, и все мои сомнения разом отпали. Я влюбился в нее.