Целительница из другого мира (СИ)

Глава 5 Кристаллы памяти

После месяцев работы с кристаллами я думала, что разобралась в их природе. Как же я ошибалась.

Все началось с того, что Василиса случайно уронила один из учебных кристаллов — тот самый, с записью сердечно-легочной реанимации. Камень раскололся пополам, и я приготовилась к худшему. Но вместо того чтобы потерять запись, каждая половинка сохранила полную информацию.

— Это же… это же означает, что можно копировать знания! — выдохнула я, держа обе части.

Следующую неделю я провела в лихорадочных экспериментах. Оказалось, что кристаллы подчиняются своим законам:

Маленькие осколки (меньше ногтя) могли хранить только простые факты — названия трав, дозировки, симптомы. Средние (размером с орех) вмещали целые процедуры. А большие… большие были способны на нечто невероятное.

Я взяла самый крупный кристалл из запасов отца — размером с детскую голову, идеально прозрачный, с голубоватым отливом. Месяц назад я бы просто записала в него очередной медицинский протокол. Но теперь решила попробовать кое-что другое.

Закрыла глаза и начала вспоминать. Не конкретные знания, а… всю себя. Одиннадцать лет в московской реанимации. Каждую смену, каждого пациента, каждую успешную реанимацию и каждую смерть. Радость спасения и горечь потерь. Усталость после суточных дежурств и адреналин экстренных ситуаций.

Кристалл в руках нагрелся так, что стало больно держать. Но я не отпускала. Вливала в него не просто знания — опыт. Всю себя как медика.

Когда открыла глаза, прошло три часа. Я едва держалась на ногах, зато кристалл… он светился изнутри мягким пульсирующим светом, будто живой.

— Элиана, ты в порядке? — Маша заглянула в мастерскую. — Ты так долго тут сидишь…

— Все хорошо, — я аккуратно завернула большой кристалл в ткань. — Просто работаю над кое-чем важным.

На следующий день я собрала учениц для важного урока.

— Сегодня мы учимся работать с кристаллами памяти, — объявила я, выкладывая на стол несколько малых камней.

— Это те самые волшебные камни, о которых говорила Аграфена? — спросила Дарья.

— Никакого волшебства. Это… как очень плотная запись информации. Представьте, что можно взять целую книгу и сжать ее до размера ореха.

Конечно, это было упрощение. Но как объяснить средневековым девушкам концепцию записи нейронных паттернов?

— Сначала проверим, у кого есть способности, — я взяла самый простой кристалл с записью о лекарственных травах. — Василиса, начнем с тебя.

Василиса взяла камень, закрыла глаза. Через секунду открыла:

— Ничего не происходит.

— Не пытайся взять знание силой. Расслабься. Представь, что кристалл — это друг, который хочет поделиться секретом.

Она попробовала снова. На этот раз успешно — я поняла по тому, как расширились ее глаза.

— Боже мой! Я знаю… я знаю все о подорожнике! Не просто помню — ЗНАЮ! Как будто всю жизнь с ним работала!

Следующей была Параша. У нее получилось с первого раза, но…

— В этом камне грусть, — сказала она, хмурясь. — Тот, кто записывал, был очень печален.

Она была права. Этот кристалл отец записывал после смерти матери — он упоминал об этом в дневнике.

— У тебя особый дар, — сказала я Параше. — Ты чувствуешь не только знания, но и эмоции. Это может быть очень полезно… или опасно.

Ольга и еще три ученицы тоже показали способности, хотя и разного уровня. А вот у Дарьи и двух других не получилось совсем.

— Не расстраивайтесь, — успокоила я их. — Не всем дано работать с кристаллами. Зато вы отлично справляетесь с практическими навыками.

После занятия Василиса осталась:

— Элиана, а можно я попробую что-то записать?

Я дала ей маленький чистый кристалл:

— Начни с чего-то простого. Например, как правильно накладывать повязку.

Она сосредоточилась. Кристалл слабо мерцнул и… почернел.

— Что я сделала не так⁈ — испугалась Василиса.

Я взяла почерневший камень. Холод. Страх. Отвращение.

— Ты думала о чем-то плохом?

— Я… я вспомнила, как в первый раз увидела гнойную рану. Мне стало дурно, но я пыталась записать технику перевязки…

— Вот в чем проблема. Кристаллы записывают то, что ты чувствуешь сильнее всего. Если страх сильнее желания научить — получится вот это.

Я выбросила испорченный кристалл в ведро:

— Запомни: записывать можно только в спокойном, позитивном состоянии. Иначе передашь не знания, а травмы.

Мы попробовали снова. На этот раз Василиса думала о том, как приятно помогать людям, как важно правильно обработать рану. Кристалл засветился мягким голубым светом.

— Получилось! — она просияла.

Я проверила запись. Не идеально, но для первого раза очень неплохо. Информация о наложении повязки была четкой, а главное — передавалось спокойствие и уверенность в действиях.

Следующие недели мы методично создавали библиотеку кристаллов. Я распределила работу между теми, кто показал способности:

Василиса записывала хирургические процедуры — у нее были самые ловкие руки и ясная голова. Ее кристаллы получались четкими, почти без эмоциональных примесей.

Ольга специализировалась на лекарственных растениях. Ее любовь к ботанике передавалась через записи, делая изучение трав приятным занятием.

Параша… Параша оказалась уникальной. Она не просто записывала знания — она могла «очищать» кристаллы от негативных эмоций. Однажды я дала ей кристалл, в который случайно записала свою усталость вместе с информацией о лечении лихорадки. Параша подержала камень час, и когда я проверила — усталость исчезла, осталось только чистое знание.

— Как ты это делаешь?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Просто… отделяю хорошее от плохого. Как сортируешь зерно от плевел.

В дальнем углу отцовского сундука я обнаружила еще один мешочек с кристаллами. Но эти были другими — темно-красными, почти черными.

Дневник отца пролил свет на их природу:

«Красные кристаллы растут там, где пролилась кровь в гневе. Нашел их на старом поле битвы. Они хранят не знания, а… ярость. Боль. Желание убивать. Опасно даже прикасаться без подготовки.»

Я осторожно взяла один из красных камней через ткань. Даже так чувствовалась исходящая от него злоба.

«Зачем отец их хранил?» — подумала я.

Ответ нашелся на следующей странице:

«Красный кристалл может спасти жизнь, когда нужна ярость для выживания. Раненый воин, истекающий кровью, может получить из него силу дойти до помощи. Но цена высока — душа чернеет от чужой ненависти.»

Был еще один тип — черные кристаллы. Отец хранил их отдельно, в свинцовой коробке.

«Черные камни — память о смерти. В них последние мгновения умирающих. Изучал действие ядов, записывая ощущения. Страшное знание, но иногда необходимое — чтобы распознать отравление и найти противоядие.»

Я спрятала опасные кристаллы в отдельный тайник под полом. Дай бог, чтобы они никогда не понадобились.

Однажды Параша принесла странную находку:

— Элиана, смотри, что я нашла в лесу!

Кристалл был зеленым, размером с яйцо, и светился сам по себе, без всякой записи.

— Где именно?

— У старого дуба, того, что растет на перекрестке трех дорог. Там еще камни по кругу лежат, древние.

Старое капище. Место силы. Я вспомнила записи отца о том, что кристаллы растут там, где «граница между мирами тонка».

— Покажешь мне это место?

На следующий день мы с Парашей и Василисой отправились к старому дубу. Место действительно было… особенным. Воздух казался плотнее, звуки — приглушеннее. А у корней дуба, между древними камнями, поблескивали кристаллы. Маленькие, не больше ногтя, но их было много.

— Не трогайте руками, — предупредила я, доставая заранее приготовленные щипцы и мешочки. — Неизвестно, что в них может быть записано.

Мы собрали около тридцати мелких кристаллов. Дома я осторожно проверила каждый. Большинство были пустыми — чистые носители, готовые к записи. Но несколько…

В одном была радость. Чистая, ничем не замутненная радость ребенка, увидевшего первый снег.

В другом — покой. Глубокий, умиротворенный покой старого человека, прожившего хорошую жизнь.

В третьем — любовь. Такая сильная, что у меня перехватило дыхание.

— Это эмоциональные отпечатки, — объяснила я девушкам. — Видимо, в местах силы сильные чувства могут сами записываться в кристаллы.

— А можно их использовать? — спросила Василиса.

Я задумалась. Кристалл с радостью мог помочь пациенту в депрессии. Кристалл с покоем — успокоить паникующего. А любовь…

— Можно, но осторожно. Чужие эмоции могут быть опасны, если человек к ним не готов.

За неделю до прибытия инспектора из столицы (письмо пришло с уточнением даты) я решила систематизировать все наши кристаллы.

Получилась внушительная коллекция:

Учебные (голубые):

Анатомия человека (большой кристалл, моя гордость)

Базовая хирургия (5 средних кристаллов)

Акушерство и роды (3 средних)

Лекарственные растения (12 малых)

Диагностика заболеваний (7 средних)

Первая помощь (10 малых)

Эмоциональные (зеленые):

Спокойствие (3 кристалла)

Радость (2 кристалла)

Сострадание (5 кристаллов — записала сама)

Решимость (1 кристалл — Василиса записала)

Опасные (спрятаны):

Красные кристаллы ярости (7 штук)

Черные кристаллы смерти (3 штуки)

Темно-синий кристалл страха (1 штука)

— Нам нужно решить, что показывать инспектору, — сказала я ученицам. — Не все должны знать о полной силе кристаллов.

— Может, вообще их спрятать? — предложила Дарья.

— Нет, слухи уже пошли. Если мы скроем кристаллы, подумают, что есть что-то незаконное. Покажем часть — учебные. Скажем, что это семейные реликвии для обучения.

— А если спросят, можем ли мы делать новые? — уточнила Василиса.

— Скажем правду — что это требует особого дара и большинство людей не способны. Это отпугнет желающих украсть технологию.

План был готов. Оставалось надеяться, что инспектор окажется человеком разумным.

В последние дни перед визитом я работала над особым проектом. Взяла самый чистый и крупный кристалл из найденных у дуба и решила записать в него… надежду.

Это было сложнее, чем записывать знания или даже эмоции. Надежда — это состояние души, вера в будущее. Как передать это?

Я думала о своих ученицах, об их горящих глазах. О спасенных пациентах. О матерях, которые теперь не боятся рожать. О детях, которые выживают благодаря нашим знаниям.

Думала о будущем, где медицина доступна всем. Где знания передаются легко и быстро. Где смерть от излечимых болезней — редкость, а не норма.

Кристалл в моих руках начал светиться. Не голубым или зеленым — золотистым, теплым светом. Как утреннее солнце.

Когда я закончила, была полночь. Я держала в руках кристалл надежды — возможно, самый ценный из всех.

— Что это? — Параша стояла в дверях. Оказывается, она не спала и видела свечение.

— Подарок для будущего, — ответила я. — Когда-нибудь, когда станет совсем тяжело, кто-то возьмет этот кристалл и вспомнит — ради чего мы все это делаем.

Параша подошла ближе:

— Можно потрогать?

Я протянула ей кристалл. Параша взяла его, и лицо ее озарилось улыбкой:

— Он теплый. И… я чувствую, что все будет хорошо. Что мы справимся.

— Мы справимся, — подтвердила я. — Что бы ни принес завтрашний день.

А завтра должен был решиться вопрос — получит ли наша школа официальную поддержку или нам придется бороться за выживание.

Я спрятала золотой кристалл вместе с большим кристаллом моего опыта. Эти двое точно не для чужих глаз. По крайней мере, пока.

Ночь перед приездом инспектора я провела без сна, раскладывая кристаллы для демонстрации и пряча те, что могли вызвать неудобные вопросы. В конце концов, не обязательно показывать все карты сразу.

Даже если эти карты могут изменить мир.