Царь Горы

Глава 15

Не поминайте лихом!

— Посмотри на меня Белов. — попросил генерал Терентьев пару раз стукнув пальцами по стеклу карантинного бокса.

Смотреть на генерала мне не хотелось. После возвращения этот человек в моем представлении превратился в какого-то злобного карлика, хотя мне и следовало ожидать такого превращения. Но в общении со мной он сдерживал себя. Не зря майор Снегов обронил фразу на счет того, что я числюсь у генерала в любимчиках. Я лишь чуточку приоткрыл здоровый глаз и еще ближе пододвинулся к стеклу бокса.

— С образцами, которые ты доставил, уже работают специалисты. Но лабораторные исследования могут продолжаться месяцами, если не годами, а мне сейчас нужна информация обо всем, что произошло. Снегов в подробностях описал твою смерть. Но теперь, когда ты вернулся…

Мне не показалось. Я действительно смог прочесть его, так и не прозвучавшую мысль, кольнувшую сознание острой иглой. Терентьев сомневался в том, что я — это я. Вот поэтому, нахожусь в карантинном боксе уже третьи сутки и генеральские подручные — мастера допросов, требуют с меня пересказ событий по десятому разу подряд. Одним словом — гестапо!

— Майор Снегов просто сбежал. Уж простите за прямоту.

— Майор с группой погибли неделю назад. Они вернулись, чтобы забрать тела, но, не обнаружив среди погибших тебя, отправились на поиски…

— Идиоты! Снегов изначально вел себя растерянно. Не внял моим предостережениям…

— Все! Закрыли тему! Все равно, ребят уже не вернешь… — решительно отрезал Терентьев и, сменив тему, продолжил:

— Виктор! У нас тут нешуточный кризис назревает, если ты вдруг не в курсе. К объекту рвутся все, кому не лень, причем с таким напором, что скоро мы не в силах будем удержать эту волну! Страны НАТО требуют допуск для своих очкариков и не только! От нас ждут ответов, объяснений, а мы только и можем, что показывать грустную статистику расходов и списки погибших специалистов! Дай мне хоть что-нибудь, что я смогу использовать и выиграть для нас время! Мне нужен козырь, чтобы закрыть объект, да так, чтобы даже муха не проскочила!

— У меня нашли какие-нибудь вирусы? Облучение? Опасных микробов?

— Нет. Карантин больше формальность. Ты чист, и вообще очень легко отделался.

— Я был на другой планете, генерал. И это не бред сумасшедшего, хоть и знаю, что репутация у меня подмоченная. Гулял по ней, собирал все, что попадалось под руку, что могло стать интересным для ученых. В самой башне сотни, а может тысячи, десятки тысяч порталов и, каждый, либо переход с уровня на уровень самой башни, либо врата в другой мир. На другую планету! Уж не знаю, как еще точнее сказать.

— Не кричи Витя, я тебя услышал. Ты хоть на секунду можешь себе представить, что случится, если даже малая часть информации просочится за пределы лаборатории⁉ — спросил Терентьев, понизив голос.

— Догадываюсь. Нужен план. Последовательность действий. Ведь это здесь прошло шестнадцать дней, а там всего каких-то пара часов. Чем больше мы соберем информации, тем больше будем иметь козырей, которые вам так необходимы. А пока объявите карантин, радиационную угрозу, да что угодно, чтобы выиграть время. Через пару дней я буду готов вести любую группу. Как только подвернется подходящий цикл.

— Боюсь, что время упущено, Виктор. — замотал головой генерал. — Мы и так слишком долго держались. Ты сделал очень много. Нашел проход в башню, смог понять некоторые особенности, принес образцы. Вернулся живым. Ученые даже дали тебе прозвище — «Бумеранг». Это за то, что всегда возвращаешься. А от себя добавлю: это очень ценное качество, ты, черт возьми, очень хороший бумеранг! Но мне все равно придется писать в докладе об отсутствии результатов. Понимаешь⁈ Мы откажемся от сотрудничества с уже подготовленными экспедициями других стран. Умалчивание о твоих открытиях даст фору в пару месяцев. Емельянов готов подписать любые бумаги о неразглашении, но с тебя я таких подписей требовать не буду. Ты вообще призрак. Ты не существуешь. Тебя нет! Доклад о твоей гибели ушел в центральный отдел две недели назад. Так, что по окончанию этой кутерьмы сможешь выбрать себе новое имя, фамилию, и место жительства. Ну, и водительские права тебе вернут, если захочешь, — пошутил генерал, горько ухмыльнувшись, — сделаю для тебя все что смогу, только пока не воскресай из мертвых. Тут солидные люди мозг уже не первый день ломают, как все обставить и преподнести результаты поисков. В этой стране мы тоже гости, приглашенные специалисты. Единственное решение правительства по поводу любого прокола и нас попросят отсюда в двадцать четыре часа. Иностранные дипломаты местным чиновникам задницы вылизывают, так что те даже туалетной бумагой пользоваться перестали. Я готов выгнать Емельянова из проекта, благо, особых причин искать не надо, но это ничего не даст. Командовать научной группой, это тот еще геморрой. Наберись терпения. Помоги им, а я уж со своей стороны в долгу не останусь. Даст бог, сочтемся.

Генерал ушел. Я стоял у стеклянной стены бокса, глядя на суету ученых в дальней лаборатории. У них сейчас полно работы по разбору принесенного мною материала; десятки образцов, которые они с азартом распиливали до молекул, изучая инопланетную флору. Если бы не мои проблемы с оборудованием защитного костюма, то я принес бы еще больше. Прошел бы дальше… Теперь же, я должен еще и скрывать свое участие в этом деле.

Наташа тихо подошла сзади и легонько коснулась моего плеча.

— Садись, я повязку сменю.

Как и ожидалось, ее и Петровича запихали вместе со мной в один бокс. Предупреждал же, что так будет, но все равно рад, что не послушались. Наташа Жилина — техник, присланный из того самого загадочного НПО «Точка», что обеспечивал экспедицию новейшим оборудованием и снаряжением. Несмотря на то, что я просканировал ее память, буквально вторгся в ее личную жизнь, у нас с ней сложились доверительные, дружеские отношения. Наташа оказалась девушкой общительной, открытой, даже немного наивной. За два дня, что мы торчали в боксе, она уже раз десять сменила мне повязку, хоть в этом не было явной необходимости. Проявляла заботу и терпение, которых мне прежде на себе испытывать как-то не приходилось. Это было приятно. Петрович, глядя на то как Наташка вьется возле меня, только ехидно хмыкал, подмигивая лукавым глазом. Среди тех, кто окружал меня в этой экспедиции, ну кроме Петровича, разумеется, Наташа была, пожалуй, единственным человеком, кто не видел во мне угрозы: шила в мешке не утаишь — все знали о моей способности сканировать человеческие воспоминания. Это обстоятельство ее совершенно не беспокоило. В какой-то момент мне даже показалось, что она нарочно прикасается ко мне, как бы позволяя проникнуть в собственное сознание.

Работа в лабораториях велась круглосуточно. И поэтому нормально отдохнуть, находясь в изолированном боксе удавалось с трудом. В эту ночь я смог заснуть только под утро. Отвлекаясь от мыслей, от тревожащих душу впечатлений сумел, наконец, расслабиться, как вдруг почувствовал, что кто-то очень тихо стучит по стеклу с внешней стороны. Приоткрыв один глаз, я заметил сгорбленную фигуру, стоящую рядом с двойной дверью. Человек за стеклом явно собирался привлечь мое внимание. В сумеречном свете бункера было трудно разобрать лицо. И даже когда я встал и подошел ближе, то не сразу смог узнать Лешу Краюхина — компьютерщика, который одним из первых ввел меня в курс дела относительно башни.

— Привет покойничек! — прошептал Краюхин, сиплым голосом.

— Привет Леша, — ответил я, так же как он, стараясь не шуметь. — Каким ветром тебя занесло? Сам-то на кого похож⁈ Весь высох — одни глаза остались!

— Долго рассказывать. Терентьев приволок с собой всю команду. Ты наверняка не знаешь и половины из того, что происходит вокруг объекта на самом деле.

— Да⁈ Как интересно! И чего же я не знаю?

— Не сегодня, так завтра, нас отсюда выпрут. Тот бред, что я так опрометчиво и самозабвенно выкладывал в сети, нынче сыграл с нами злую шутку. Подхваченный и раздутый до невероятной паранойи, он теперь работает против нас самих. Ты не читаешь газет, не имеешь доступ к сети, так что слушай: маскируя собственный интерес, буржуйская пропаганда устроила шумиху о якобы состоявшемся контакте российских спецслужб с инопланетной цивилизацией.

— Это смешно.

— Не перебивай! — прошипел Лешка, — это, черт возьми, совсем не смешно. Сейчас на правительство Казахстана не просто давят, а неприкрыто вывихивают суставы. Они настаивают на международной экспедиции, под эгидой ООН. А там, кто всем заправляет, а? Сам понимаешь, что в случае их варианта, а шансов на это очень много, наших специалистов там будет максимум двое, да и те на должности грузчиков, это в лучшем случае. Плюс ко всему, они требуют рассекретить материалы по исследованиям. Надеюсь тебе не надо говорить, что в среде ученых кто-то очень качественно и регулярно стучит обо всех наших находках и достижениях. Охрана лагеря — вооруженные силы Казахстана. Им отдадут приказ, и мы окажемся в ловушке. Американцы и Европейское космическое агентство уже перебросили сюда кучу оборудования, технику и моторизованные войсковые части.

— Прекрати трепаться. — попросил я и присел возле рамы изоляционного бокса.

— Что, прости? — удивился Лешка и замер в недоумении.

— Прекрати трепаться, — повторил я, — и приложи ладонь к стеклу. У тебя слишком много информации, так что я намерен скачать ее из твоей башки одним файлом.

Часто захлопав глазами Алексей, также, как и я присел, приложив растопыренную ладонь к стеклу.

— А это не больно?

— Представь, что к твоей голове подключили жесткий диск, — попросил я, — и просто скопируй всю информацию.

Я еще подбодрил его шуткой: мол, сохрани резервную копию при этом. Но шутка не прошла: парень был до того измучен регулярным недосыпом, что просто ее не воспринял.

Потоки сумбурных данных хлынули в меня как воды Ниагарского водопада. Я с трудом сдерживался от того, чтобы не одернуть руку и разорвать контакт. Но хотелось заполучить все. Все до последней капли. Мои собственные воспоминания будто вскипели, поднялись мутным осадком со дна и смешались, вздуваясь бурной пеной хаотичных обрывков. Такого потока воспоминаний одним куском мне еще не приходилось считывать. Пройдет ни один день, прежде чем я смогу отделить собственную память от чужих знаний.

Поверхностный взгляд на ситуацию только подтвердил опасения Краюхина. Положение действительно вело к тому, что нас попросят собрать вещи, свернуть лагерь и убраться от Башни. Но время еще было.

Алексей ушел. А я сел прямо на холодный бетонный пол возле стекла и попытался хоть немного расслабиться и привести мысли в порядок.

Башня опасна. Чудовищно опасна. Мы знаем про нее чуточку больше чем остальные. Но такое преимущество призрачно. Если я смог туда пробраться, то, сможет и кто-то другой. Рано или поздно это все равно произойдет. Из чего следует вывод, что нам надо оставаться на шаг впереди. Сейчас у башни очень агрессивный цикл. Вот уже несколько дней сернистые газы, пары тяжелых металлов клубятся над исполином бурым облаком, заражая пустынную окрестность на многие километры вокруг. Времени для решительных действий остается слишком мало.

Я слышал, как скрипнула кровать и в сумеречном свете ночника возникла худощавая фигура Петровича.

— Прости, стал невольным свидетелем вашей беседы. Что, ситуация действительно такая аховая?

— Не простая. Но у меня есть идея. Рискованная, сумасшедшая, но вполне осуществимая.

— Вспоминая то, в каком виде мы с Наташкой втащили тебя в первый бункер, я почему-то склонен думать, что твоя идея больше смахивает на самоубийство. Ради чего все это?

— Не знаю Петрович, — честно признался я, — но мне кажется, что я на пороге понимания. В голове уже как бы есть все детали мозаики, осталось только собрать целую картину.

— Что ты задумал? — спросил Александр Николаевич, глядя на меня с долей сожаления и даже, какого-то, сострадания. С перевязанной головой, в больничной пижаме, я не выглядел сейчас, как человек способный отправиться в новую экспедицию.

— Утром я был в лаборатории Нестеренко. Он изучал ту самую черную жидкость, которую я принес из башни. Именно эта загадочная субстанция служит ключом к разгадке…

— Послушай, Белов! Мне сейчас не до загадок! Будь конкретней! — взвыл генерал, нервно вскакивая с кресла.

— Я предлагаю переправить часть экспедиции через портал. В то место где я был.

— Да ты в своем уме! — буквально заорал Терентьев, вылетая из-за стола, — переправить оборудование и людей черт знает куда, и черти через что! Да кто на это пойдет⁉

— Я пойду, а вы поможете. Я перетащу максимум оборудования и снаряжения и постараюсь обустроить базу на другой стороне. Ведь скоро нашим эксклюзивным правам на исследования придет конец, а мы только стали добиваться каких-то результатов…

— Предположим, я смогу списать часть оборудования. Смогу обеспечить секретность. Но сколько ты сможешь там протянуть?

— А какое это имеет значение? Насколько я смог понять, конкурентов на той стороне у меня не будет. У нас есть очень большая фора, и ее непременно надо использовать, если не хотим оказаться в хвосте гонки. Поймите, башня находится в состоянии трансформации: поэтому ее так сотрясает, но скоро этот процесс завершится, и она обретет вполне мирный характер. Вот тогда все начнется и… кончится для человечества! Мы не готовы воспринять новую реальность адекватно. Здесь, на Земле, народы не могут договориться между собой, а тут… Вселенная! Мы уничтожим друг друга за право обладать этим артефактом, либо нас сотрут в порошок внеземные силы, убедившись в нашей никчемности!

— Звучит как бред сумасшедшего. Не нам с тобой решать такие вопросы. Я военный и ты тоже присягу Родине давал! Умри, но приказ выполни! Ты свое дело уже сделал. Приказ выполнил и умер… официально! Теперь хоть есть понимание с чем мы имеем дело. Уж извини меня, но я не возьму в толк, чего ты хочешь? Как твоя автономная экспедиция сможет повлиять на события⁉

— Башня — это своего рода храм, объединяющий в себе сотни, тысячи, возможно даже миллионы порталов, связывающих миры и планеты. Эта информация — наше главное преимущество! Должен же быть какой-то центр управления этой махиной! Необходимо найти его. В этом заключается моя задача! Найти эту гребанную кнопку и держать над ней свой палец! Пока наш мир не осознает, что бессмысленно пожирать друг друга, когда вся Вселенная открыта перед нами! И я нажму ее, если это осознание не дойдет до землян. Выключу или разрушу — все равно! Меня бесит ситуация, когда снова и снова, любое открытие в науке превращается в оружие и ставит мир на грань уничтожения! Так и здесь. Сцепились, не зная еще толком за что. Уже небось войска приведены в полную боевую готовность, а?

Терентьев сердито хмыкнул и покрутил головой. Я ощутил его смятение и даже панику, и стал дожимать.

— Меня нет в списках живых. Официально я погиб у стен башни. Так что опыт помирать — имеется. Разве не по этой причине я оказался здесь⁈ Сколько бы я ни протянул, этого времени должно хватить, чтобы изучить эту штуку и хоть какие-то миры наугад, и найти способ передать информацию.

— Ну хватит! Я тебя выслушал, а теперь прости. Я получил четкий приказ сворачивать экспедицию. Бункеры и тоннель заблокированы. Так что переправить к башне оборудование невозможно. Охрана, что стоит там, мне формально не подчиняется. В течении двух дней я обязан передать собранные материалы. Вопрос с твоим воскрешением, решим чуть позже.

— Упускаете момент, Александр Николаевич.

— Даже если я закрою глаза на то, что ты соберешь рюкзак и уйдешь к башне, не даст нам возможности удержаться в лидерах. Сколько снаряжения ты способен утащить на плечах?

— Пока мы здесь треплемся, уходит драгоценное время. Мне нужно всего пару часов. В бункере нет посторонних, так что утечка информации минимальна.

— Откуда тебе известно про «крота»?

— Да не идиот, наверное, смог догадаться.

— Есть мысли на этот счет?

— Я далеко не всех сумел просканировать. Обратите внимание на Хаджиеву, что-то с ней не так. С некоторыми так до сих пор и не знаком лично, так что сказать уверенно не могу. Но есть люди, которым я доверяю.

Помещения лаборатории пришлось заблокировать. Терентьев, видимо, все же внял моим доводам и своим приказом вывел всех сотрудников из бункера, в то самое время пока Коля Самохин и Наташка Жилина таскали со склада ящики с оборудованием. Им помогали Лешка Краюхин и Олег Кудрявцев.

— Черная жидкость — субстанция весьма нестабильная. Я не смог провести комплексный анализ вещества, а теперь рискую и вовсе его лишиться, — бубнил растерянно Антон Петрович Нестеренко — профессор геологии, — по настоятельной просьбе Виктора, мы вылили содержимое фляжки на пол лаборатории и получили огромную лужу…

— Края лужи становятся твердыми, — подхватил я слова профессора, стараясь дополнить информацию, — портал закрывается. Высокая электрическая активность в самой башне натолкнула меня на мысль о том, что стабильность существующих порталов связана именно с этим. Мы подключили к чернильному пятну напряжение в полторы тысячи вольт. Кажется, оно его словно поглощает не пережевывая. Это значительно замедлило кристаллизацию вещества, но не остановило.

— За прошедший час диаметр прохода сузился на десять сантиметров, — подтвердил Нестеренко, с опаской поглядывая на дрожащую поверхность, — еще час, не больше, и туда даже ребенок пролезть не сможет.

Вспотевшие Олег Кудрявцев и Николай Самохин притащили в тусклое помещение лаборатории еще два тяжеленых ящика.

— Сколько еще оборудования вы собрались перетащить из ангара? — поинтересовался Терентьев, явно недовольный всем происходящим. Он, словно Плюшкин, отслеживал каждый ящик.

— Да хоть все, что есть, — буркнул Петрович косясь на меня, — оставаться неизвестно где, без самого необходимого — совсем не хочется.

— Расценивать это как неподчинение моим распоряжениям? Или позвать охрану у бункера⁉ Вам только дай пальчик — по локоть откусите!

— Белов один может не справиться. Оборудования очень много.

— Самохин! А как я по-твоему доложу о пропаже техника группы⁉

— Двух техников. — Вмешалась в разговор Наташка Жилина.

— Да мало ли как, — ухмыльнулся Петрович, пожимая плечами, — пропали без вести, ушли в самоволку, нарушили прямой приказ.

— Так не пойдет! Я немедленно отменю свое решение. Все останутся на своих местах! Ты старый черт, хоть можешь себе представить, что такое рассказывать семьям о погибших! Виктор крепкий парень. Он справится, коль сам решил ввязаться в эту авантюру. Ни ты Самохин, ни ты Жилина, не пойдете вместе с ним. Об этом не может быть и речи.

— Александр Николаевич, дорогой мой, здесь не меньше тонны оборудования. Ему пара лишних рук не помешает.

— У Белова как у кошки, девять жизней, и сколько он успел израсходовать — я не знаю. А вот на ваш счет все предельно ясно. За список потерь меня итак отдадут под трибунал!

— Я бы не стал вмешиваться, — напомнил профессор Нестеренко, — но портал закрывается. За время этой пустой болтовни, уж извините, он сократился еще на пару сантиметров.

Самохин вскрыл кофр с новым скафандром и стал снимать предохранительные пломбы. Я уже надел нижний сетчатый комбинезон и подключил датчики системы управления. Новая модель скафандра не многим отличалась от прежней, была лишь чуточку модифицирована. Генерал, захваченный всеобщей суетой, самолично помог мне закрепить все застежки и ремни, подтянул ранец и баллоны с фильтрами.

— Ныряй первым, — скомандовал Петрович. — Мы будем передавать тебе оборудование, а ты разгребай и освобождай проход, с другой стороны.

— Пожелайте мне удачи.

Я не планировал долгих прощаний. Времени было в обрез. Присев на колени, я нырнул головой вниз, опершись на края чернильной лужи.

Непроглядная горчичная мгла. Свет яркого налобного фонаря пробивает этот густой туман максимум на полтора метра. Судя по внешним признакам, место было тем же самым. Уже через пару секунд я прошел через портал полностью и буквально наступил в разлагающийся труп хитиновой каракатицы, которая валялась тут же возле чернильной лужи. Вот упрямая тварь! Пара десятков плоских червей, разного размера, брызнули во все стороны от гниющих останков. Похоже, что вредоносная, ядовитая атмосфера не оказывает на этих паразитов никакого влияния. Захрипел фильтр, закрепленный на правом бедре. Сработала система увлажнения. Приборы показывали, что в окружающей меня атмосфере совершенно отсутствуют пары воды.

Первый ящик высунулся из портала, и я еле успел ухватить его за торчащую рукоятку. Оттащил подальше в сторону и установил рядом мигающий красный маячок. Второй ящик плюхнулся на край лужи, третий уже подпирал, с другой стороны. Укладывать оборудование — не было времени, я лишь успевал принимать ящики и отбрасывал в сторону.

Температура в пещере была чуть менее комфортная, чем в русской бане. Примерно восемьдесят градусов. Тягать тяжелые ящики в такой жаре было очень непросто. Горячий и соленый пот стекал со лба, попадал в глаза и, за манжету ворота. Тело становилось липким. Впитывающий слой не успевал оттянуть всю влагу, стекло шлема запотело изнутри, но ящики все прибывали и прибывали. Судя по тому, что некоторые края пластиковых контейнеров уже были поцарапаны, чернильная лужа со стороны лаборатории стала совсем маленькой. Мне уже тесно было вертеться вокруг крохотного пятачка лужи, когда вслед за очередным, не большим ящиком показалась верхняя часть человека в скафандре. Я откинул небольшую коробку в сторону и схватил за руки того, кто пытался пролезть в сужающийся портал. С моей стороны лужа казалась совершенно нормальной, но там, в лаборатории, даже в момент моего прыжка, по краям уже твердела искрящаяся как слюда корочка затвердевшей чернильной жидкости. Вынув из лужи незваного гостя, я развернул его к себе лицом. Яркий свет фонаря вырвал из мрака перепуганное лицо Наташки.

— И какого черта, позволь спросить⁉

— Ты один с техникой не справишься.

— Хорошо, надеюсь ты не пожалеешь о своем решении.

Пластиковую банку я пронес с собой и нарочно держал под рукой. Вспоминая недавно пройденный маршрут, я буквально пробежал к тому самому большому чернильному озеру, проход через которое вел на тихую планету. Зачерпнув из лужи как можно больше маслянистого вещества, я поспешил обратно, выхватил из кармана черный маркер, плотно запечатал канистру и размашисто подписал: «Тихая планета». Тяжеленая банка с веществом опустилась в портал. Я долго держал ее руками, пока не почувствовал, что с той стороны сильно потянули. Видимо проход за это время сузился настолько, что даже пластиковая банка влезла с трудом. Я просто физически ощущал, как бока царапаются о край лужи.

— Надеюсь, что они найдут способ поддерживать новый портал в рабочем состоянии.

— Мы тебя слышим, Белов, — вдруг раздался в наушниках голос Терентьева. — Твою посылку получили. Это проход почти закрылся, даже руку не просунуть.

— За Наташку башкой отвечаешь! — вмешался в переговоры Петрович.

— Я сама о себе позабочусь! — заорала Жилина, бросая в сторону от прохода очередной ящик. — Вы главное следы заметите, а мы уж найдем способ обустроить новую базу. Все коды и частоты у меня в компьютере, так что через порталы башни наверняка можно будет установить устойчивый канал связи.

— Все ребята! Портал закрывается! Удачи вам! Будьте осторожны. Берегите себя.

Еще пару секунд в наушниках слышался треск, но и он прекратился, как только проход стал буквально на глазах твердеть, образуя такую же искрящуюся антрацитовую поверхность что и вещество всей башни.

— Все. Этот проход для нас потерян.