Будь осторожен в своих желаниях

Глава 10 МЕКСИКА, Веракрус День восьмой

«Опять корабль, – тоскливо думала Настя, сонно оглядываясь кругом. – Хорошо, что не викингский…»

Корабль и вправду мало чем напоминал драккар викингов, во всяком случае, здесь уже имела место полноценная каюта, в которой и очнулась этим утром Настя. Каюта была неплохо обставлена, с нормальной, хоть и узкой кроватью, столиком и стульями, и самое восхитительное – в углу располагалось зеркало, большое, почти в полный рост, в ажурной кованой раме.

«Хорошо, что мы уже не у викингов, – снова подумала Настя и посильнее натянула на себя одеяло, кутаясь в него чуть ли не с головой. Вставать не было абсолютно никакого желания. Хотелось закрыть глаза и лежать, ни о чем не думая. А главное – не вспоминать вчерашний вечер. Забыть все, что произошло на берегу, все: и спонтанный поцелуй, который еще помнят ее губы, и непонятное поведение Максима после него, и то чувство отверженности, что до сих пор разрывает ее сердце изнутри. Настя застонала, пытаясь отогнать нежеланные мысли и уткнулась лицом в подушку.

– Летисия, ты еще спишь? – вдруг послышался тихий скрипучий голос, и кто-то подошел к ее постели.

Настя открыла глаза и увидела рядом с собой пожилую женщину в пышном платье из темно-синего бархата. Голову незнакомки украшала кружевная черная вуаль, обильными складками спадающая почти до пола.

– Проснулась и хорошо, – удовлетворенно кивнула она головой. – Сейчас позову Кончиту. Капитан Наварра пригласил нас позавтракать вместе на палубе, так что не задерживайся.

Женщина развернулась и, шурша платьем, грациозно направилась к низенькой дверце.

Вскоре после ее ухода в каюту прошмыгнула темноволосая служанка, одетая в простенькое платье и белый чепец. Похоже, именно о ней и говорила пожилая дама, называя Кончитой. В руках девушка держала что-то наподобие большой супницы.

– Доброе утро. Я принесла вам чистую ночную вазу, сеньорита, – сообщила она, опуская «супницу» на пол у кровати. – Как только справите нужду, позовите… Я пока схожу за вашим верхним платьем…

«Ночная ваза» оказалась настоящим произведением искусства – сделанная из тонкого фарфора и украшенная замысловатыми узорами. Настя первые секунды даже боялась к ней подойти, чтобы не разбить. Но естественные потребности взяли вверх, и она все-таки решилась на использование вазы по прямому назначению. Потом Настя, закрыв крышкой, задвинула горшок под кровать, чтобы не смущаться его, когда вернется Кончита.

Первым делом служанка сделала ей прическу, простую и без излишеств: расчесала на пробор волосы, спустив пряди вдоль щек, а сзади заколов на затылке в виде шиньона.

После подошла очередь одежды. Кроме «верхнего», принесенного Кончитой, платьев оказалось еще несколько. Самое первое – нижнее – было длинным, с глубоким декольте на каркасе и облегающими рукавами. Жесткий корсет не только утягивал талию, но и грудь, лишая фигуру естественных округлостей. Нижняя юбка представляла собой объемное сооружение из плотной ткани с вшитыми в нее обручами. Кончита называла ее «вердугос». Поверх этого «вердугоса» надевалась еще одна юбка из черной тафты. Далее шло уже верхнее платье, тоже состоящее в свою очередь из нескольких деталей – отдельный узкий лиф с кружевным воротником и широкими рукавами-крыльями, которые покрывали съемные узкие рукава, и, конечно же сама верхняя юбка. Все платье было сшито из изумрудного бархата и спереди украшено вышивкой из серебряных нитей. Пояс представлял мягкий валик из той же ткани, усыпанный драгоценностями. Да, были еще тонкие вязаные чулки, достаточно веселой расцветки. Ну, и туфли – мягкие атласные с обильной вышивкой.

Когда процесс облачения в такое количество одежд был окончен, Настя осознала, что не может даже пошевелиться, не то, что сдвинуться с места. Корсет сдавливал грудь, не давая свободно вздохнуть, а громоздкий юбочный каркас превращал каждый шаг в подвиг. И в таком состоянии Насте, похоже, предстояло жить ближайшие несколько дней.

Но во всей этой муке был все-таки один приятный момент: глянув на себя в зеркало, Настя поняла, что выглядит восхитительно. Девушке даже с трудом верилось, что это ее собственное отражение, а не какой-нибудь особы королевских кровей.

– Капитан и ваша тетушка уже сели завтракать, сеньорита, – напомнила Кончита. – Ждут вас…

– Да, конечно, – Настя с трудом развернулась на сто восемьдесят градусов и медленно двинулась к выходу.

За дверью ее ждало новое потрясение: на палубу вверх вела узкая лестница.

«Только бы не свалиться с нее», – подумала Настя и, от напряжения по-привычке закусив губу, неуверенно поставила ногу на первую ступеньку. Шаг, еще шаг, еще… И вот наконец палуба. Настя выдохнула с облегчением. Все оказалось не так страшно. Так, теперь осталось найти место, где ее ждут на завтрак.

Небольшой стол был накрыт на другой стороне просторной палубы, за ним в креслах сидели двое: уже знакомая Насте пожилая дама и средних лет брюнет в черном бархатном камзоле. Пока Настя шла к столу, на пути ей встретились несколько матросов, каждый из которых при виде нее почтительно кланялся. Девушка вдруг с тревогой вспомнила, что на этом корабле с большой вероятностью могут быть и Наумов с Максимом. Только на данный момент ни с одним, ни с другим она встречаться готова не была.

– Сеньорита Летисия, – при виде ее брюнет стразу же поднялся из-за стола. Несмотря на невысокий рост, он был хорошо сложен, смугл и обладал ярко-голубыми глазами и невероятно обаятельной белозубой улыбкой. – Я рад, что вы пришли…

– Капитан не хотел начинать завтрак без тебя, Летисия, – проскрипела «тетушка», и ее тонкие губы растянулись в хитрой улыбке.

– Извините, что задержалась, – почти шепотом проговорила Настя, присаживаясь на кресло, любезно предложенное ей капитаном. Хотя, «присаживаться» – это слишком сказано. Насте с трудом удалось втиснуть в кресло все свои юбки, после чего ей пришлось замереть в жутко неудобной позе, словно ее подперли палкой. «Зато осанка ровная», – постаралась взбодрить себя Настя. Правда, это было малым утешением, поскольку в таком положении корсет еще больше впивался в грудь и живот, отчего дышать стало совсем тяжко. «Интересно, старушка тоже испытывает подобное неудобство? – подумалось Насте. – Хотя, наверное, она привыкшая к такому дискомфорту…» Женщина и в правду выглядела вполне бодро и расслабленно, будто ее абсолютно не беспокоили тугой лиф и тяжесть платья.

Тем временем капитан сам налил Насте в маленькую фарфоровую чашечку горячий кофе, после чего протянул плетеную корзиночку со сладкими булочками. Девушка, взяв булочку, поблагодарила его улыбкой и легким кивком головы.

– Это наш с вами последний завтрак, – с оттенком грусти в голосе проговорил потом мужчина. – Не далее, чем к обеду мы прибудем в Веракрус…

– Ох, скорей бы, – тетушка начала интенсивно обмахиваться веером. – Я так хочу ступить на твердую землю!.. Эта бесконечная качка под ногами просто невыносима… В моем возрасте подобные дальние путешествия уже непозволительны… Если бы не Летисия, которая нуждалась в моем сопровождении, я бы ни за что не решилась покинуть Испанию и через весь океан отправиться в эти богом забытые Новые Земли… Вот скажите, Карлос, – она посмотрела на капитана, – неужели там так хорошо, что туда ринулось столько испанцев?.. Что там такого особенного, ради чего стоило покидать родину?.. Те же земля, вода, воздух… Или я не права?..

Капитан Наварра, чуть улыбнувшись, пожал плечами:

– Там много неосвоенных земель, а значит и новых возможностей… А еще, говорят, там много золота…

– Да-да, я слыхала, – презрительно фыркнула женщина, поморщившись. – Сокровища инков, ацтеков и прочих аборигенов… Людишки так меркантильны, что готовы жертвовать жизнью только ради того, чтобы обвешать себя драгоценными камнями и золотом…

Настя удивленно покосилась на «тетушку». Было странно слышать такие слова от дамы, чьи пальцы рук украшали несколько массивных перстней, а в ушах покачивались крупные сапфировые серьги; на шее же у нее болтался круглый, размером с куриной яйцо, золотой медальон, усыпанный аквамаринами и брильянтами.

– Ну, не всеми переселенцами движут лишь меркантильные интересы, сеньора Альваррес, – возразил ей Карлос Наварра. – Есть и такие, которые желают принести в мир язычных индейцев нашу с вами святую веру, обратить их в христианство…

– Разве можно этих дикарей обратить к Всевышнему? – вздохнула женщина. – Говорят, что они даже не гнушаются есть себе подобных…

– Этому нет серьезных доказательств, – покачал головой капитан. – Думаю, ваш брат, сеньора, разубедит вас в этом…

Завтрак постепенно подходил к концу: кофейник почти опустел, а в корзиночке сиротливо лежала одна булочка, и лишь ваза с фруктами оставалась нетронутой. Настя нетерпеливо заерзала в кресле: разговор, в котором она не участвовала, стал утомлять ее. К тому же солнце за это время поднялось выше и принялось припекать голову. А еще девушка не знала, куда глаза девать от пламенных взглядов, которые бросал в ее сторону капитан Наварра. Хотелось поскорей укрыться от такого внимания в каюте и остаться наедине со своими мыслями. Радовало одно: до сих пор она так и не встретила ни Наумова, ни Максима. И свидание с ними она надеялась оттянуть до последнего.

Наконец капитана позвали в рубку, и он, откланявшись, покинул стол. Затем, сославшись на головокружение, удалилась и сеньора Альваррес, что дало возможность Насте тоже поспешить к себе в каюту, где она благополучно и пробыла до того самого момента, как корабль бросил якорь у берегов Мексиканского залива.

– Я помогу вам спуститься, сеньорита Летисия, – капитан учтиво подставил Насте свой локоть. – Трап достаточно крутой…

– Благодарю, – Настя, вновь смутившись под его пронзительным взглядом, не спешила воспользоваться предложением, – но, возможно, моей тете помощь нужна больше…

– Сеньоре Альваррес уже вызвался помочь наш юнга, – Наварра широко улыбнулся, – вы же знаете, что ваша тетушка испытывает почти материнские чувства к юному Даниелю… Так что мое предложение остается в силе, сеньорита Летисия…

– Благодарю, – повторила Настя, чувствуя себя глупее некуда, и взяла Карлоса Наварра под руку.

Наумова и Максима девушка увидела сразу, едва ступив на берег. В одинаковых длинных черных плащах и цилиндрических шляпах с узкими полями, они стояли по обе стороны от высокого поджарого мужчины с маленькой заостренной бородкой и такими же аккуратными небольшими усами, покрытыми серебром седины. Завидев Настю и сеньору Альваррес, человек кинулся навстречу.

– Клаудия, сестра, – он первым делом обнял пожилую даму. – Как доплыли?

– Ах, как я рада тебя увидеть снова, Хуан! Боялась, что больше не свидимся на этом свете… – на глазах женщины показались слезы, которые она тут же утерла белым кружевным платком, и повернулась к Насте. – Вот, привезла твою дочь в целости и сохранности, как обещала…

– Летисия, малышка, – не успела Настя опомниться, как оказалась в крепких, почти удушающих объятьях мужчины. – Как я ждал нашей встречи, как скучал по тебе… Теперь наконец-то мы сможем быть вместе… Дай я на тебя посмотрю, – он ослабил хватку и с умилением окинул девушку взглядом. – Какая же ты стала взрослая, моя красавица…

Настя все это время глупо улыбалась и не знала, что говорить. Но Хуан Альваррес заметил капитана, стоящего рядом, и обратил теперь все внимание на него:

– Карлос, дорогой, прими мою самую искреннюю благодарность за то, что дал возможность мне снова воссоединиться с моей семьей…

– Для меня это честь, сеньор Альваррес, – Наварра поклонился в ответ.

– Ну что ж мы тут стоим, – Альваррес всплеснул руками почти по-женски, – поедем скорее в поместье… Вам необходимо отдохнуть с дороги… Чуть позже всех нас ждет праздничный обед… Сеньор Наварра, вы тоже приглашены в мой дом… Отказ не принимаю… Да, и еще, позвольте мне сразу же представить вам двух молодых людей, которые стали мне по-настоящему, по-родственному близки с тех самых пор, как судьба забросила меня в эти чужие земли… Диего, Рауль, подойдите ближе…

Настя опустила глаза в пол, когда двое слишком знакомых ей мужчин оказались на расстоянии вытянутой руки.

– Диего Кармона, – сеньор Альваррес положил руку на плечо Наумова. – Молодой врач, который спас меня после ранения стрелой, пущенной в меня одним из аборигенов.

При этих словах его сестра охнула и, закатив глаза, стала интенсивно обмахиваться веером. Наумов же чуть склонил голову и проговорил сквозь зубы:

– Рад встречи, – при этом он испытующе смотрел на Настю.

– А это Рауль Дельгадо, наш миротворец… Знает несколько местных наречий. Благодаря ему в нашей округе установился хоть и шаткий, но все же мир… – Хуан похлопал по спине теперь уже Максима, и тот незамедлительно тоже склонился перед всеми:

– Имею честь познакомиться.

Настя наконец решилась взглянуть на него, но он, в отличие от Наумова, сразу отвел глаза. Девушку вновь окатило волной унижения: было ясно, что Максим все же раскаивается во вчерашнем поступке и теперь намеривается избегать ее. «Что ж, – подумала она, – буду тоже делать вид, что ничего не было. Если получится».

В асьенду сеньора Альварреса они прибыли через четверть часа. Белоснежное двухэтажное здание в типичном испанском стиле располагалось почти на окраине города, утопая в зелени сада. Просторный внутренний дворик по периметру окружали арочные проходы, стены были увиты зеленым виноградом, а в центре журчал небольшой фонтан в виде взлетающего лебедя; в нескольких местах были разбиты клумбы из роз и мальв.

Комната, приготовленная для Насти, оказалась очень светлой и по-девичьи милой: большое окно с балконом, светло-голубые стены с мелким золотым рисунком, мягкий синий ковер на полу, мебель из бука и снова большое зеркало в ажурной золотой раме.

– Вы не поверите, сеньорита Летисия, – в дверь прошмыгнула взволнованная Кончита, – вам сейчас готовят настоящую горячую ванную, но самое главное не это… Ваш отец, сеньор Альваррес, специально для вас приобрел цветочное мыло у турецких купцов!..

В первую секунду Настю посетило недоумение по поводу восторгов Кончиты, но потом она вспомнила о когда-то просмотренном публицистическом фильме, посвященном гигиене средних веков, где говорилось, что люди в Европе в те времена мылись крайне редко. Однако в завоеванном Новом Свете ситуация с мытьем была полностью противоположной. Это напрямую было связано с бурно развивающейся на континенте торговлей и в частности с купцами с «чистоплотного» Востока, которые привозили на продажу среди прочих других товаров и средства гигиены. Именно благодаря им привычка принимать ванную постепенно получило распространение и в колониях Испании и Англии, вначале среди богатых, а после и менее состоятельных людей.

Настя слегка улыбнулась Кончите и поинтересовалась, когда она сможет воспользоваться этим чудесным благоухающим средством.

– Осталось совсем немного, сеньорита, – заверила ее служанка. – Я пока помогу вам раздеться…

Избавившись от пытки в виде корсета, Настя наконец-то смогла свободно и глубоко вздохнуть, а горячая ванна подняла ее на верхушку блаженства. Она настолько разомлела в теплой воде, что чуть не заснула, но Кончита снова принялась ненавязчиво ее торопить, напоминая про праздничный обед, по времени скорее походивший на ужин. И Насте пришлось опять облачаться в жуткий давящий наряд теперь, правда, приглушенного винного цвета.

К приходу Насти в огромной ярко освещенной столовой уже собрались все гости. Кроме Наумова, Максима и Карлоса Наварра, а также, безусловно, хозяина асьенды и его сестры, здесь присутствовали и новые лица. Насте были представлены сеньор и сеньора Гомес, оба худые и длинные, словно палки, с натянутой улыбкой на тонких губах, а также их дочь Алисия, куда более миловидная и приятная особа в отличие от родителей. Раскланявшись с Гомесами, сеньор Альваррес незаметно шепнул Насте на ухо, что надеется на ее дружбу с Алисией, после чего громко пригласил всех к столу.

Насте занервничала, когда поняла, что ей предназначено место рядом с самим Максимом, а прямо напротив, глаза в глаза, расположился Наумов. И если взгляды исподлобья последнего не так уж досаждали ей, то близость Максима сводила с ума. От нервного напряжения сжимался желудок и подташнивало, и вскоре стало понятно, что из всего изобилия предложенных к обеду блюд она не в силах съесть ни кусочка. В результате Настя смогла лишь сделать несколько глотков красного вина после произнесенного сеньором Альварресом приветственного тоста.

Поглядывая украдкой на Максима, она заметила, что тот тоже почти не прикасается к еде, изредка ковыряя вилкой зажаренную грудку цыпленка. С другой стороны от Максима сидела Алисия Гомес, и Настя видела, как та бесконечно томно вздыхает и игриво обмахивается веером, пытаясь привлечь к себе его внимание. Нет, ревниво решила Настя, с этой особой дружить она не собирается.

– Хуан, все же я обеспокоена твоим ранением, – проговорила Клаудия Альваррес где-то в середине обеда. – Когда и почему это произошло? Неужели здесь так опасно?

– Меня ранили давно, полгода назад, – чуть улыбнулся ее брат. – Но все быстро зажило, что и следа почти не осталось. Тогда среди местных индейцев возник небольшой бунт, но мы его благополучно подавили. Не стоит волноваться Клаудия, теперь в соседних резервациях индейцев спокойно…

– А как же те два аборигена, которые были пойманы на прошлой неделе? – вдруг раздался кроткий голос Алисии. – Один из них, кажется, умер?

На несколько мгновений в столовой повисла тяжелая пауза, после которой сеньор Альваррес нехотя ответил:

– Они были пойманы за продажей пейоты…

– Пейота? – вскинула вверх брови сеньора Альваррес. – Что это?

– Индейский одурманивающий напиток, – сдержанно ответил хозяин асьенды. – Они получают его из сока кактусов… Используют его потом для своих шаманских ритуалов. Рауль, – он посмотрел на Макса, – объясни лучше ты… Ты ведь больше знаешь об этих обычаях…

Максим слегка откашлялся, прежде чем начать говорить:

– Да, этот напиток они считают божественным, то есть порождением одного из их богов Юкили, воплощением которого и является кактус пейота. После применения его сока появляется эйфория, возникают зрительные и слуховые галлюцинации. Индейцы используют пейоту даже для исцеления. Жуют этот кактус или прикладывают к больному месту. Да, еще сок пейоты обостряет зрение за счет расширения зрачков, так что благодаря ему они могут лучше видеть в темноте…

– Вы сами пробовали этот кактус, сеньор Дельгадо? – вдруг произнесла Настя, стараясь, чтобы легкая издевка в интонации была понятна лишь адресату. Ей вдруг нестерпимо захотелось привлечь к себе внимание Максима, заставить посмотреть на себя, увидеть на его непроницаемом лице хоть какую-нибудь эмоцию.

Эффект неожиданности сработал, и Максим наконец повернулся к ней.

– С чего вы решили, сеньорита Летисия? – его голос заметно дрогнул.

– Вы так подробно рассказываете об ощущениях после его принятия, сеньор, – Настя с невинной улыбкой тоже посмотрела на него, пытаясь подольше удержать его взгляд, – что создается впечатление…

– Я не принимал пейоту, – голос Максима стал жестче, и он вновь поспешил отвести от нее глаза, продолжая говорить в сторону. – Зато я наблюдал за другими, принимающими ее… Мне этого вполне хватило, чтобы сделать соответствующие выводы, сеньорита…

– Ну что ж, сеньор, вам виднее, – притворно вздохнула Настя.

Краем глаза она заметила, как Наумов напротив нее ухмыльнулся, уловив подтекст их короткой перепалки.

– Наша католическая церковь и инквизиция, – переключил разговор на себя снова сеньор Альваррес, – считает пейоту порождением дьявола и пытается всячески искоренить ее… Даже кровью… И я с этим согласен… Поэтому лично отдал приказ на задержание этих индейцев…

Клаудия и чета Гомес закивали, поддерживая его, после чего разговор свернул на другую тему и вскоре обед подошел к концу. Затем гости расположились в уютной гостиной, где им всем был предложен горячий мате, и продолжили светскую беседу. Гомесы активно интересовались у Клаудии жизнью в Испании и новостями королевского двора. Капитан Наварро беседовал с хозяином асьенды и Настей, а Максим с Наумовым держались вместе в стороне, но, как отметила про себя девушка, общались между собой мало, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.

Когда за окном начало смеркаться, Гомесы засобирались домой. Альварресы, Хуан и Клаудия, пошли их провожать, а Настя, заметив, что Максим и Наумов ускользнули во внутренний дворик, направилась за ними. Должны же они в конце концов поговорить вместе хоть раз за весь день, обсудить обстановку? Ведь в прошедшие дни так всегда и было, пока… «Пока я не отвергла Наумова, а Макс не отверг меня…» – хмуро подумала Настя, но все же решила сделать попытку и прощупать обстановку.

– Прекрасный вечер, не правда ли? – проговорила она, театрально взмахнув рукой, и приблизилась к мужчинам. – И розы так пахнут…

– Ага, а еще соловей поет и фонтан журчит, – мрачно усмехнулся Наумов. – Прекрасный вечер…

Похоже, здесь все-таки не были настроены на дружескую беседу.

– Знать бы еще, в каком году случился этот прекрасный вечер, – Настя обвела глазами дворик.

– Тысяча пятьсот семьдесят восьмой, – голос Максима прозвучал глухо и бесцветно.

– Спасибо, – кивнула девушка, демонстративно не глядя ни на него, ни на Наумова. – Тогда позвольте еще только один вопрос. Сеньор Альваррес, он кто здесь?..

– Твой папочка, – снова хмыкнул Наумов.

– Он здесь является кем-то вроде начальника полиции города, – отозвался Максим, тон его оставался прежним.

– Ну, теперь я все поняла, – нарочито весело произнесла Настя. – Спасибо, что так подробно все разъяснили!.. Тогда я могу спокойно идти спать… До завтра, сеньоры… Простите, но не помню ваших имен… – она резко повела плечами и развернулась, чтобы уйти, но тут навстречу ей из дома вышел сеньор Альваррес собственной персоной.

– О, вот ты где, дочка! – радостно вскричал он. – Осваиваешься потихоньку на новом месте?

– Да, папа, – заставив себя улыбнуться, пробормотала Настя.

– О, и Рауль с Диего здесь, а я вас искал…

– Да, сеньор Альваррес, – Максим пошел ему навстречу, Наумов за ним. – Мы с Диего тоже собрались откланяться… Уже поздно, а вам пора отдыхать…

– Да-да, конечно, – улыбнулся Хуан. – Увидимся завтра… Приходите обязательно оба на завтрак… Мария обещала напечь пончиков с медом…

– Благодарю, – Максим едва склонил голову. – Сеньор Альваррес, – он снова поклонился в знак прощания. – Сеньорита Летисия…

Настя тоже склонила чуть голову, присев в неловком реверансе. Наумов повторил всю церемонию прощания за Максимом, и они оба удалились.

– Ну как тебе эти два молодых человека, Летисия? – загадочно поинтересовался сеньор Альваррес, когда они с Настей остались одни.

– В смысле? – растерянно уточнила та.

– Обрати на них внимание. Они оба очень достойные мужчины… Я бы хотел, чтобы одному из них ты отдала свои руку и сердце… Я бы только мечтал, чтобы Диего или Рауль – мне все равно кто именно, я люблю их одинаково, – стал твоим мужем и моим зятем… Обещай, что ты послушаешь меня…

– Обещаю, – Настя опустила голову, борясь с желанием нервно рассмеяться. Она тоже не прочь была рассматривать их в качестве спутников жизни. Вернее, об одном она мечтала раньше, о другом грезит сейчас… Только вот шансов у нее, похоже, нет…

***

Максим крутил в руках дневник наблюдений. Да, тот был цел и невредим, даже несмотря на то, что искупался в море. От этой вещи избавиться было невозможно.

«Я все равно не буду ничего в нем писать, – устало подумал Максим. – Мне нечего писать… Разве что о своем полном фиаско как Сопроводителя…»

Сегодняшний день не принес никаких шансов на улучшение ситуации, а только усугубил ее. Объект №2 с самого утра был хмур и неразговорчив, а после нехотя признался, что накануне вечером На… Объект №1 (Максим упрямо пытался заставить себя называть ее именно так, но это удавалось ему все труднее) отказала ему в близости.

– Может, Настя не была еще готова к этому? – кривя душой, спросил его Максим, вспоминая, как вчера сам сжимал ее в объятиях и целовал, а она отвечала ему тем же. От воспоминаний бросило в жар, а под ложечкой засосало от тоски и желания.

– К чему? – зло усмехнулся Объект №2. – К постели? Я же не какой-нибудь новый ухажер, с которым нужно обязательно пройти конфетно-цветочный период… У нас уже с ней все познано-перепознано, знаешь ли… И ломаться здесь просто смешно…

– Может, она себя плохо чувствовала, – теперь в памяти Максима возникло лицо Насти с распахнутыми от непонимания глазами, в которых закипали слезы, и его передернуло от отвращения к себе.

– Ага, обычные женские сказки…

– Ты расстроен из-за этого?

– Расстроен? – Объект №2 презрительно скривился. – Нет. Я зол… Похоже, она просто решила мне отомстить таким способом…

«Да ведь он не любит ее», – эта мысль уже не первый раз возникла у Максима в голове, но он ее настойчиво отгонял, полагая, что в данной ситуации его мнение не объективно. Кто знает, сколько разновидностей любви существует?.. Ведь каждый любит по-своему… У каждого своя любовь… У Объекта №2 она, возможно, с оттенками эгоизма, но все же любовь, свободная, не загнанная в какие-то рамки… Чего не скажешь о Максиме… Себе он не мог позволить хоть на миг побыть эгоистом… Его любовь должна быть на замке, спрятана от чужих глаз и даже от него самого, иначе он может навредить той, на кого эта любовь направлена…

И все же бороться с этим чувством с каждым днем получалось все хуже и хуже. Чем больше Максим ставил себе запретов, тем больше оно разрасталось в нем, заполняя собой все: мысли, сны, душу и тело…

Особенно тяжело было, когда она находилась рядом, что-то говорила, заглядывала в глаза, будто искала в них ответ на невысказанный вопрос. Максим понимал, что вчера причинил ей боль своим порывом: вначале сам поцеловал, а после безжалостно оттолкнул… Что она теперь может думать?.. Все, что ей сейчас остается делать, это просто ненавидеть его. Хотя, это может и к лучшем.

Максим посмотрел на часы. Одиннадцать. До переломного момента Программы еще три с половиной часа. Подумав о том, что должно вот-вот произойти, он поежился. Если бы это не касалось напрямую женщины, которая была ему не безразлична, то он бы уже спокойно лег спать. Но Насте предстояло пережить нечто очень неприятное, и не было понятно, как она с этим справится. Его беспокойство усиливалось еще и потому, что он не доверял Объекту №2, которому предназначалась главная роль на этом этапе. Этапе, на котором взаимоотношения Объектов должны были достичь своего апогея, после чего перейти в стадию упрочнения. Только в этом случае все было по-другому, и Макс не знал, чем все закончится…

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сквозь дрему снова проступал образ Насти. Она спускалась по трапу корабля под руку с капитаном. Надо же, он уже третий раз за всю историю своего сопровождения наблюдает эту картину и только сейчас заметил, какое красивое зеленое платье надето на Объекте. Наверное, потому что теперь Объектом является именно Настя, а не другие женщины, интересовавшие его не больше, чем какого-нибудь стоматолога интересует рот его пациента – работа и ничего более. Теперь же он замечал все: и платье, и прическу, которая тоже очень ей шла, и мужчину, которого она держала под руку и даже взгляды, который тот кидал на Настю. Кстати, за обедом капитан тоже не сводил с Насти глаз, и Максима это нервировало…

«Вы сами пробовали этот кактус, сеньор Дельгадо?» – ее неожиданный вопрос застал его врасплох, и ему не сразу удалось взять себя в руки.

«Я не принимал пейоту…»

Разговор во внутреннем дворике дался ему проще: темнело, поэтому легче было скрывать истинные эмоции…

Максим потер глаза и снова посмотрел на часы, которые показывали почти три ночи. Ого, он сам не заметил, как заснул.

– Объект №1 еще на месте? – достал он рацию.

– Нет, – затрещал голос в динамике, – похищение произошло пятнадцать минут назад. Все идет по плану, Максим, не волнуйся…

– Нет, я не волнуюсь, – тихо проговорил Максим, отключая рацию. – Я просто схожу с ума от беспокойства…