Брутальная Падме, или Новая судьба королевы

ГЛАВА 73

Глава 73

Мне нужна твоя память, или Если драка неизбежна...

(Позднее. Пространство около Набу)

— Я не отказываюсь, Пади, но пойми — это вовсе не мой основной профиль, — джедайка продолжала изучать, зафиксированного вуки, что находился без сознания.

— Проблема в том, что химия и просто пытки дали сомнительные результаты, а заходить дальше, я не рискнула, — мне было конечно немного жаль этого волосатика, но Чубакка, как штурман «Тысячелетнего Сокола», обладал крайне нужными мне данными.

У меня были изначально сомнения на счёт стандартных инструментов для допроса, а потому я подстраховался и вызвал к себе Асоку. «Благо» она получила несколько повреждений на последнем задании, и в любом случае получила бы отпуск по ранению.

— Нет, я всё понимаю, и там действительно покопался умелый одарённый, а потому он даже если бы захотел, данными бы поделиться не смог.

— Да я поняла, мне важно понять, сможешь ли ты вопреки этим блокам...

— Это не совсем блоки, тут хитрее. Это скорее, как мысль о знании, что на краю сознания, но которая ускользает даже от самого реципиента, стоит попытаться её осознать. Возможно, если бы я знала триггер по которому она становится доступной...

— Ну, я не специалистка, а потому тебе виднее. И большим помочь не могу. И всё же?

— И да, и нет.

— А точнее?

— Пожалуй, я смогу достать если и не всю, то немалую часть данных. Хотя не знаю, будет ли их достаточно. Однако, в чём я уверена, так это в том, что работать придётся очень грубо. Фактически, ломая его личность и сознание.

— И что это значит по простому?

— Два фактора, которые тебе стоит учесть, прежде чем я начну, — Асока с неудовольствием чуть скривилась.

Всё же при всех наших отличных личных отношениях, джедайкой она была не совсем классической, и не лишена морали. По мне, так этот «атавизм» у храмовников «вырезали» ещё на стадии обучения. Может и не полностью, но по большей части.

Однако, тогрута ухитрилась сохранить в себе немало человечного, насколько это понятие вообще возможно применять к их расе. И потому ею происходящее воспринималось без удовольствия или тем более равнодушия. Впрочем, может именно поэтому я в итоге и стал испытывать к ней определённые чувства, всё более похожие на любовь?

Помочь она была готова и признала необходимость именно такого подхода. Хотя я до сих пор в полной мере и не убедил её, что за последней их операцией стоял именно Сидиус. Но, что в этом есть далеко не нулевой шанс, она всё же признала, а потому в итоге согласилась на нынешнее.

— Какие именно?

— Второй попытки не будет, так как то, что мне удастся получить с первого захода — единственное, что можно будет из его разума достать. И второе, что и есть причина первого — то, что от него по итогу останется, это скорее будет оболочка, чем что-то живое и с сознанием.

— Ты прям меня пугаешь, — хмыкнул я.

— Пойми, я конечно умею проводить полевые допросы, в том числе и ломая ментальные блоки, но я вовсе не мастер в этом. А с ним поработал один из лучших. Тебе могли бы помочь те, кто зарекомендовал себя на этом или подобном поприще.

— К примеру?

— Ну, — джедайка немного поразмышляла и выдала, — Квай-Гон или магистр Тивокка, возможно в таком могла бы раньше помочь магистр Ти, но она, увы, погибла. А так я не особо интересовалась подобным, но не думаю, что найдётся много достаточно умелых, чтобы не только преодолеть то, с чем мы столкнулись тут, но и сохранить личность реципиента.

— Мне нужны эти данные. И я конечно буду жалеть этого Чубакку, но мои дети мне кардинально ценнее, так что его смерть...

— Не смерть. Не думаю что он именно умрёт. Хотя и такой вариант исключать нельзя.

Асока замолчала, немного подумала и резюмировала.

— Сделаем так. Я постараюсь сделать, что нужно. Когда пойму, что достигла критичного порога — остановлюсь. Тело ты заморозишь.

— На станции есть для этого аппаратура.

— Именно, об это и речь. Если мне не удастся до этого момента добыть нужное, то тело можно будет доставить в Храм и пусть попробуют те, кто знают и умеют это лучше.

— Ты же сама сказала, что его разум будет разрушен.

— Не разум сам по себе, а скорее личность, что в нём есть. И не полностью, а как признак именно её полноценного качества. Не то, чтобы он станет девственным сознанием, но весьма близко к тому.

— Смысл тогда возится?

— Разум, душа и сознание — довольно сложные понятия. Тут нужен специалист, чтобы ответить — имеет ли это смысл, или нет. Можно ли восстановиться после такого или просто извлечь что-то ещё, либо нет.

— А ты не такая, — констатировал я очевидное.

— Нет. У меня слишком специфические и узкого профиля знания в этой области. Потому стоит подстраховаться. Если он действительно знает, где находится главная база Сидиуса...

— Скорее всего. Да и стал бы тот заморачиваться с этим вуки в плане ментальных блоков, если бы это было не так? Вообще, я полагала, что на разум вуки невозможно нормально воздействовать через силу.

— Это заметно сложнее чем на большинство прочих, но всё же возможно. Лично мне известна, лишь одна раса, чьи мозги слишком сложны для такого воздействия.

— Хатты, — заметил я, хотя знал ещё одну расу, почти вымершую. Семья которых охраняла моих детей в их детстве.

— Да. Возможно есть кто-то ещё, я не особо интересовалась.

— Хорошо. Так и поступим, — после пары минут размышлений, резюмировал я.

Мы оба уставились, на размеренно и редко посапывающего вуки, чья участь была решена, а шансы на жизнь опустились на уровень статистической погрешности.

Я смотрел на него и думал. В последнее десятилетие я немало сошёлся с расой вуки. Те несколько сотен тысяч, что я притащил к себе, показали себя более чем достойно. Это были искренние и честные ребята. На моё хорошее к ним отношение, они отвечали соразмерно и более того. Да, у их расы были свои минусы и попадались мерзавцы, но в целом я полюбил этих волосатиков — достойные ребята.

Так что лежащий передо мной, был мне пусть и меньше, но тоже симпатичен и в общем-то ни в чём особо не виноватым, парнем. И меня хоть и полагали жестким и местами бессердечным к врагам правителем, зачерстветь в полной мере, я вовсе не успел. Да и не хотел этого, лелея каждую каплю человечности, которых всё меньше у меня оставалось. Самое пожалуй сложное, получив значимую власть, остаться именно человечным не утерять мораль.

Впрочем, есть приоритеты, которые выше. Я узнаю, где логово Сидиуса, даже если мне придётся выпотрошить этого бедолагу Чубакку. А потом пожалею его, как и убитого моими людьми харизматика Соло.

***

(позднее)

Асока справилась. Не полностью, но данных хватило. От операции правда осталось неприятное послевкусие. Чубакку более не нужно было фиксировать. Пустой взгляд, будто смотришь в бездну, вызвал у меня дрожь по спине, и заставил сжаться сердце невпопад, когда я впервые это увидел. Асока будто стёрла всё живое и разумное, что обычно ярко блестело в глазах этого молодого вуки. В процессе, явно начав идти наобум и от того, чуть не заблудившись в том, что делала.

Хоть мы и предполагали нечто подобное до начала, но я и не думал, что это так сильно меня зацепит. Разумно было бы это тело, а назвать это по другому, хоть оно и всё ещё живое, просто не получалось — утилизировать. Однако, для самоуспокоения своей совести, я всё же заморозил бедолагу вуки в карбоните и отложил до момента, когда окажусь на Корусанте.

— Извини парень, если получится тебя вернуть, я постараюсь это сделать... если там, вообще осталось что возвращать, — пробормотал я, чувствуя себя, будто заляпался в чём-то нехорошем.

Вот странно, за долгие годы правления и даже до того, я совершал немало поступков сомнительных с точки зрения морали. Пролил столько крови — прямо или косвенно, что вроде бы давно стоило очерстветь. По маленькому шажку, постоянно отодвигая грань допустимого чуть-чуть дальше. Возможно, заглянув в пустые глаза Чубакки, я внезапно осознал, что прошёл очень долгий путь по дороге «благих намерений». Настолько, что на краю моего обоняния уже стал чувствоваться запах серы.

И эта пустота стала если и не последней соломинкой на моём горбу, но определённым рубежом, после которого я стал осознавать, насколько же сильно изменился за несколько десятилетий новой жизни в кардинально отличных от прошлых обстоятельствах. Я стал слишком легко лить кровь, переступая через препятствия, совершая поступки, всё более сомнительные с точки зрения морали.

А может это старость? Я прожил в той жизни почти тридцать семь лет, и в новой уже тридцать два года. Последние тринадцать лет активно правя всё более крупным объединением. И обе мои жизни были насыщены действиями — особенно вторая, а от того год можно легко считать за два, минимум. Большинство обычных людей никогда не вместят во всю свою жизнь столько событий и выборов, сколько это уже выпало на мою.

Есть «усталость» металла, возможно, у меня настало схожее утомление Подкравшееся неожиданно для меня. Точнее — внезапно осознанное. Что с этим делать мне пока было непонятно. Возможно это пройдёт, а может и нет. Тогда стоит подумать о приемнике. Править с таким багажом — дело неправильное и просто безответственное.

А может дело усугубило то, что Хан Соло с Чубаккой, были единственными кто мне нравился в саге, когда она была для меня, лишь немного аляповато слепленной, но зрелищной сказкой. И их я, походя, даже не мучаясь сомнениями, списал в утиль.

Однако сейчас важнее было текущее. И тут мне нужны были союзники. Пусть мои дети и быстро повзрослели, полагая себя нынче уже вполне самостоятельными, отстаивая право самим выбирать, что и как делать в своей жизни. Но оставлять их наедине с таким противником, который положил на них глаз — я не считал приемлемым. А значит, невзирая на все моральные терзания, внезапно на меня свалившиеся, решил бить на смерть первым.

***

(Неделю спустя. Где-то)

Среди переплетённых корней уже пару минут раздавались глухие матюки и непонятная возня. Комок тонких корней вспух и наружу показалась грязная, сильно исцарапанная, с частично обломанными ногтями кисть. Спустя пару минут натужного пыхтения и ругательного бормотания, наружу вылез сильно измождённый грязный человек.

Щуря глаза от даже слабого сквозь джунгли света, всё ещё лежа, он попытался осмотреться. В глазах этого человека блуждала лёгкая «безуминка». Наконец он отдышался — лезть по узкому каменному проходу, оказалось крайне непростым делом. Вот его взгляд приобрёл больше адекватности.

Он пытался сориентироваться, наконец, приблизительно поняв направление, он повернулся и... пополз в джунгли. Это была третья его попытка влезть по обнаруженному проходу на поверхность. После первой он сломал несколько ногтей и упал на камни с высоты несколько метров. После второй он почти долез до верха, но снова сорвался и при падении сломал себе обе ноги.

Последнее серьёзно отложило третью попытку. Он сбился уже со счёта, сколько провел в подземных лабиринтах, где его завалили неизвестные. Питаясь мхом, мелкими животными и мерзкими насекомыми, он всё же пережил это, наконец вернувшись на поверхность.

— Я везунчик, меня так просто не убьёшь, — бормотал себе под нос как мантру, повторенную уже много тысяч раз, авантюрист Хан Соло, ползя через джунгли. А в голове, по кругу, бились несколько желаний.

Он хотел добраться до деревни неподалёку и, наконец, нормально пожрать и главное — попить. То дерьмо, что он потреблял последнее время, не только периодически вызывало тошноту, но и подорвало его здоровье. Потом надо было хоть немного поправить самочувствие. А здоровье своё он растратил в последнее время капитально. И сейчас, когда эйфория от выбирания на поверхность начала спадать, а легкое безумие отступать, он чувствовал зарождающиеся признаки лихорадки. Будто и без неё у него было мало проблем.

Потом следовало узнать, что с кораблём — его «Соколом». Но это уже, когда удастся выбраться из этих, оказавшихся почти смертельными джунглей. И уже после этого можно будет приступить к выяснению судьбы компаньона, давно ставшего его единственным по настоящему другом — Чубакки.

***

(Три недели спустя. Планета Джеонозис. Штаб квартира Сидиуса)

Тучи над головой явно сгущались. Не буквально, планета которую он более десяти лет назад сделал своей штаб-квартирой — не могла особо похвастаться дождливостью и даже просто высокой облачностью. Крупная планета, с водой обычно прячущейся в глубинах пластов, довольно жаркая и скалистая на поверхности. Вокруг неё в космосе крутился широкий пояс из астероидов, от разломанного давно в прошлом её крупного спутника.

Сразу несколько факторов сошлись в том, чтобы именно это место на долгие годы стало для беглого канцлера пристанищем.

Мало интересное для сильных мира сего место. Так как кроме имеющего вид довольно недружелюбный в плане природы, планета ещё и служила пристанищем для агрессивной расы насекомоподобных существ.

Последние прятались в неисчислимых ходах, уходящих глубоко под землю. Там, спрятанные от глаз всех случайно залетевших сюда, укрывались большие города этих роящихся обитателей недружелюбной планеты. И именно там Сидиус расположил крупные сборочные комплексы и базы своих всё более разрастающихся сил. Правда часть верфей пришлось всё равно поднять в пояс астероидов, где довольно хитро укрыть их в искусственном образовании из нескольких десятков крупных каменных обломков.

За более чем десяток лет экс-канцлер успел накопить приличный жирок. Однако, чем больше становились его силы, тем неуверенней был сам ситх. Парадокс. И дело было даже не в том, что его противники так же использовали время для усиления. И не в том, что нарастающее на периферии противостояние шло с переменным успехом, вынуждая всё сильнее крутиться самого ситха, имевшего кардинально меньше ресурсов и возможностей чем его противники.

Просто Сидиус всё меньше хотел ставить всё на кон в одной ставке. А так бы и случилось, брось он накопленное в дело не отдельными карательными группами, а ударив кулаком, как и хотел ранее, в самое сердце противников.

Сидиус буквально ощущал свой кожей, что петля его врагов сжимается вокруг него. А ещё недавно, казалось, что всё идёт более-менее в просчитываемом русле. Но внезапно выпал ключевой элемент, позволявший почти не отвлекаясь на одну из сфер деятельности, сконцентрироваться на перетягивании нужных для текущего и будущего фигурах. И на нанесении вреда противникам.

И тут на его тайный щит — строптивых, но пока что лояльных помощников — тёмных пророков, вдруг вышел Орден. Самое поразительное, что это было явно случайным, так как в другом случае операцию бы провели намного более масштабно. А поразило то, что они всё равно справились. Мастер, пусть и из сильнейших среди силовиков Ордена, и пара его довольно интересных падаванов.

Причём детей одной из его тайных союзниц. Ну, скорее себе на уме персоны. Уже успевшей немало шума навести в Республике, и сделавшей себе пусть и довольно своеобразное, но имя.

В другом бы случае он заметно активизировался на счёт этих деток, выросших явно с потенциалом великолепной драгоценности. Однако нынче он чувствовал, что время утекает сквозь пальцы и лишь вопрос месяцев, когда раскрутившийся на полную механизм поиска храмовников, обнаружит его штаб-квартиру.

И теперь у него нет пророков, которые скрывали бы его в тумане неопределённости. А своих сил с немногочисленными, более заточенными на войну одарёнными, что он успел подготовить — явно мало, дабы послужить минимальной альтернативой утерянному.

Он не любил рисковать, предпочитая оставлять несколько вариантов на случай провала, но вся ситуация всё более требовала от него пойти ва-банк. Он бы может так и мучился сомнениями, но вдруг почувствовал, как в систему начали массово входить живые и воинственно настроенные разумные. А на пульте безопасности истерично зашёлся в припадке сигнал тревоги.

Сидиус вдруг успокоился. Абсолютно. Он даже чуть улыбнулся. Тревоги, сомнения — всё было отринуто. Они пришли за ним и его кропотливым трудом. И полагают, что знают чем он может ответить.

В помещении раздался искренний и благодушный смех ситха. Они наверняка мыслят в рамках физического. Что же, он покажет им, что не сидел без дела в том числе и, как адепт Силы. И пусть незваными пришедшие, не плачут потом, умоляя о пощаде. Он, конечно, ни разу не прошёл до конца в абсолютной форме, найденного давно исследования седой древности. Ограничиваясь малой формой — используемой в атмосфере планеты. Но несколько раз подходил к порогу и абсолютной. И теперь его он переступит и никто не уйдёт обиженным.

Сидиус, как ребёнок, которому вскоре дадут поиграться с давно обещанной игрушкой, предвкушая удовольствие, торопясь и с улыбкой на устах, направился в зал, где в готовности к взлёту его постоянно ждал корабль.