Бремя защитника (СИ)

Глава 22. Покоряя морские просторы

Первым делом осмотрели все несущие конструкции, каждый миллиметр балок был изучен на выявление дефектов. Парк научил что и как распознавать. Заменили несколько из них. Для надежности добавили еще больше распорок, креплений, ребер жесткости, чтобы конструкция выдерживала сильные шторма, удары о неожиданное мелководье и неострые камни. Если на полном разгоне врезаться скалу — тут уже даже современные мне корабли не выдержат, а не какой-то пинас.

Я предложил разделить и без того маленький трюм на три герметичных (условно, конечно. Их герметичность никто не проверял) отсека и установить в каждом ручную помпу, чтобы повысить живучесть корабля. Эта революционная идея еще никогда не применялась в этом мире и Парк в очередной раз с восхищением посмотрел на меня.

— Твой мозг сделан из чистого золота, — сказал он.

— Моя шея бы подломилась от такой тяжести, — отвечал, улыбаясь, я.

Для обеспечения герметичности промазали жирным слоем смолы доски перегородок отсека, а торцовые поверхности дверей оббили каучуком. Вода в случае попадания будет протекать, но не литься струями. А это даст время для её откачки.

Далее снаружи и внутри осмотрели доски обшивки. Некоторые пришлось заменить. Всё это опять же влетало в копеечку, поскольку на складе "запчастей" Грача выбрать более-менее нормальное было сложно.

Обмазали всё днище внутри толстым слоем смолы. Инновацией, по крайней мере для Парка, стала обшивка медью бортов и дна снаружи. Во-первых, это препятствовало налипанию колоний устриц, мидий и прочей живности на дно. Во-вторых, улучшало мореходность и маневренность судна. Ну в-третьих, в разы увеличивало прочность и остойчивость. Более тонкими листами меди покрыли внутренние борта, что тоже добавило прочность корпусу, но серьезно опустошило наш бюджет.

Парк носился но городу, общался с моряками и судовладельцами, разнюхивал на рынках информацию с целью покупки более приемлемых по цене, но качественных деталей и узлов корабля. Мы же в это время выполняли его задания и поручения, не забывая при этом советоваться с Грачем. Все-таки одна голова хорошо, две лучше.

Управившись с днищем и трюмом, усталые и довольные мы встретили закат над заливом Четырех дев. Грач поселил нас у себя дома, а Сара заботливо приготовила нам ужин из жаренного на вертеле ягненка, куриных сердечек, запеченных с картошкой, сельдереем и шпинатом, свежих овощей и сыра, а также… тарелкой соленой селедки из Пардалиса. Ей закусывали красное терпкое, но очень приятное на вкус вино из подвалов Сары. Это был один из немногих вечеров, где я снова ощутил спокойствие и безмятежность теплой, приятной, дружеской обстановки.

На следующий день, только лишь хозяйские петухи устроили концерт баритонов, мы уже были на ногах и после короткого перекуса отправились доделывать свой круизный лайнер.

Со стапелей переместили пинас в док на воду. Там занялись осмотром всей палубы. Грот-мачта, единственная на корабле, оказалась в порядке, но и её основательно укрепили. Оснастили необходимым такелажем, который насобирали по складу "запчастей", да напопрошайничали в порту и на верфях.

Парусина, сослужившая нам добрую службу на воздушном шаре, вполне подошла нам для обустройства парусного хозяйства — грот-мачты и кливера. Ни времени ни денег на установку фок и бизань мачты не было, да и на столь маленьком суденышке они бы смотрелись лишними. Я придумал кое-что другое.

В соседней кузне я заказал шестиметровый металлический шест. Там же я попросил изготовить на нем восемь пар коленьев. Сделал отверстия в шпангоутах борта, примерно посредине, поставил в них баббитовые вкладыши (здешняя промышленность еще не знала подшипников) и установил шест. Теперь с двух сторон борта торчали два штыря, с предварительно вырезанными длинными шпоночными отверстиями.

Собственными усилиями на колеса от большой телеги, установили лопасти, получились два в рост человека гребные колеса. Их установили на эти штыри, сверху сделали плотную конструкцию из досок, чтобы не привлекать внимание посторонних диковинными деталями и скрывать колеса почти полностью.

Лопастное колесо примерно на четверть длины погружалось в воду и приводилось в движение педалями, расположенными на коленах шеста. Всего таких педалей было восемь — на каждого члена команды. Изготовили четыре удобных кресла с упорами, чтобы было комфортней крутить педали. Никакого передаточного механизма не было, крутящий момент сразу же передавался на гребное колесо. Грач задумчиво чесал голову при виде такой конструкции и скептически морщил гримасу.

— Повырывает все это у вас при первом же шторме, — задумчиво сказал он. — Год назад один чудик с подобной штуковиной уплыл — больше его не видели. Весла на колесо приделал и руками вращал вал. Похоже доплавался.

— Не бойся, Грач, этот движитель будет запасным.

Пинас хоть и был маленьким, но бойницы для восьми пушек имел — по четыре с разных бортов. Одну пушку без лафета мы откопали на кладбище, простите, складе "запчастей" Грача. Калибром 105 мм она была покрыта грязью. Предстояла серьезная работа по её реанимации и изготовлению лафета.

Вторую пушку, ничуть не в лучшем состоянии, что и первая, только с наличествующим лафетом и даже с целыми колесами удалось выменять на парусину у одного из торговцев, которой осталось больше половины после изготовления парусов. Ему для облегчения веса корабля нужно было избавится от тяжелого вооружения, чтобы забить трюмы до отвала. Жадность — вторая глупость.

Третью пушку пришлось купить на последние деньги в местном гарнизоне. Береговые батареи, укомплектованные всякими ленивыми и ушлыми проходимцами были рассадником коррупции. Здесь продавали всё, что плохо лежит. Поэтому пушки списывались с чрезвычайной быстротой. Один-два года и пушка выходила из строя, учитывая что Удакия почти никогда не подвергалась налетам. Солдаты откровенно просаживали местные оборонительные ресурсы в пьянках, оргиях и азартных играх. Новенькая, блестящая, пушка стала украшением нашей лодки. Картечь, ядра и книппели вместе с порохом добыли там же.

Все три пушки, начищенные до блеска, ввиду отсутствия средств для покупки вооружений, поставили на поворотные столы, которые, в свою очередь, устанавливались на деревянные рельсы. Это позволяло за считанные мгновенья переместить их с одной стороны палубы, на другую. Жесткости при стрельбе добавляли импровизированные сошки, а откатное устройство гасило импульс от выстрела.

В последний раз осмотрев весь пинас от бушприта до кормовых окон юта, мы стали загружать припасы. Грач подарил нам бочку вина из своих запасов и бочку свежей солонины. Закупили на оставшиеся в карманах немногочисленные скифаты мешок муки, картофель, оливковое масло, сыр и лимоны (привет цинге). Пресной воде уделили повышенное внимание, заполнив все имеющиеся емкости.

Грач призывал нас переночевать и отправится с утра свежими, но хотелось пока светло пройти залив Четырех дев и заночевать уже в море. Пока находились на берегу, еще раз обсудили с Парком, все ли мы взяли с собой. Много чего не удалось купить, но все это было не критично. Например, ручное стрелковое орудие не помешало бы каждому, а так на всех мы имели только одно ружьё. В провианте не помешало бы разнообразие. Парусину бы не следовало менять, а оставить в качестве "запаски". И прочее по мелочи добавило бы уверенности, но было не критично.

Сердечно попоращавшись с гостеприимным Грачом и его женой, мы отправились в плавание. В нормальном пинасе управлялась команда минимум в десяток матросов. Теперь же нам предстояло самим вчетвером разбираться со сложным хозяйством управления маленьким кораблем. Спускать-поднимать паруса мы приноровились вдвоём с Тором. Также на нас были возложены обязанности управлять всем такелажным устройством пинаса. Парк отвечал за управление и навигацию. Сэт — за кухню, порядок и административно-хозяйственную часть.

Носовая надстройка была отдана сладкой парочке в качестве жилья, а мы с Парком поселились в кормовом юте. Обе надстройки были настолько малы, что едва позволяли разместить там гамаки. Но капитанский письменный стол, шкаф для судового журнала и даже ковер над ним имелся.

При общей длине двадцать метров три из них отнимал бушприт. Омываемый волнами гальюн, был его частью. Носовая надстройка три метра, палуба — десять метров, кормовой ют — четыре. Максимальная ширина от борта до борта — пять метров. В принципе, неплохая яхта для нашего времени, особенно если к транцу прицепить три-четыре 250-и сильных мотора. Но что есть, то есть.

Парк аккуратно вывел нас фарватером, где было не протолкнуться от приплывающих и отплывающих в Удакию судов, из залива Четырех дев. Прибрежные батареи грозно смотрели на нас с двух сторон ощетинившись пушками, а я думал какая из них пойдет на продажу следующая. Когда совсем стемнело мы уже были в Халидском море и лишь маяк на мысе Стонов указывал направление на оставшуюся позади Удакию.

Волнение было не сильное, а ветер с пустыни гнал нас с приличной скоростью в глубь моря. Парк умело ориентировался по звездам, тем более что эту местность знал как свои пять пальцев.

Конечно темнота на море неполная, свет от звезд и от спутника, поразительно похожего на луну, позволяет различать тусклые силуэты берега если не заволакивает облаками, скал или других кораблей, но капитаны судов, которые не замышляют ничего злого, стараются вешать фонари на корме и носу, чтобы были отчетливо видны габариты плавательных средств.

Вахту ночь несли по очереди все мужчины коллектива. От Сэт и в правду ночью не было толка. Кинув якорь, остановились на ночевку. Я мыслями прибывал с Ирис. Как она там? Что делают с ней эти поддонки?

От всплеска за бортом я вернулся в действительность. Взглянув на воду у кормы, я остолбенел. Там плавала девушка. Этот настолько необычно, что показалось ну просто фантастическим видением.

— Мистер, я еле спаслась от работорговцев, — взмолилась она. — И уже бы утонула, если бы не ваш корабль. Мне так холодно. Можно ли мне погреться у вас?

— Конечно! Я сейчас спущу лестницу.

Её звонкий, почти детский плаксивый голос тронул до глубины души. Я спустился со шканцев на палубу и с борта в море выбросил верёвочную лестницу.

Девушка дрожала. Она схватилась за первые пролеты лестницы и стала подтягиваться.

— Помогите мне, пожалуйста! Сил после долгого плавания нет! — она произнесла ещё более умоляющим тоном.

Я спустился и подал ей руку. Девушка неожиданно сильно схватилась за меня, и я почувствовал как она тянет меня вниз. Тень мелькнула на палубе и рука сжимающая саблю вдруг промелькнула мимо меня.

Парк одним ударом перерубил девушке и руку и шею, а потом резко схватив меня за шкирку перевалил через стенку фальшборта на палубу. Обмякшее тело плавало в воде, и только теперь я увидел что нижняя половина представляла собой… нет не рыбий хвост, как у русалок, а хвост червя.

Отдышавшись Парк сказал:

— Вот так и гибнут первоходы!

— Что за тварь такая? — вспоминая вполне человеческое лицо, руки, голос.

— Это Марина!

— В смысле её зовут Марина?

— Звали. Подводный демон совокупляется с похищенными женщинами и рождаются вот такие твари.

Я невольно вспомнил хошбанов. Если от жабы получаются такие уродцы, то возможно и в воде живет нечто подобное.

— Оно бы меня убило? — спросил я.

— Ну да. Поиздевалась бы не давая всплыть, утаскивая на глубину и отпуская. А когда бы ты захлебнулся пошла бы искать новую цель. Они не едят человечину, им просто нравится отнимать жизнь у людей.

— Да, действительно жестоко. Спасибо Парк.

— Да не за что. Втроем бы нам было очень сложно управлять кораблем.

Я шутливо толкнул его в плечо кулаком.

Утром нас ждали горячие лепешки с сыром, заботливо приготовленные Сэт, яркое солнце и тихая спокойная погода. Ветер был скудный — остатки воздушных масс с пустыни сильно ослабели. Меня такой штиль категорически не устраивал и мы решили опробовать моё изобретение. Точнее не моё, но впервые сделанное в этом мире мной.

Сначала мы с Тором попытались крутануть педали. Колена были сделаны достаточно глубокие, но и масса гребных колес плюс сопротивление воды давало очень плохой результат. Затем присоединилась Сэт, а после ввязался Парк. Я было уже думал, что ошибся с расчетами, ибо конструировал "на коленке", просчитывал на бегу. Но колеса стронулись с места, и по инерции завращались довольно бодро. Сэт и Парк уже были не нужны — мы вдвоём, особо не напрягаясь, крутили педали, радуясь достаточно резвому старту.

Пинас действительно понесло по волнам, как будто включили винты мощностью, как минимум, как у "Титаника". Узкая и длинная, "Габриэла" показывала отличную скорость и маневренность и под парусом, а тут разогналась словно моторка браконьеров, уходящая от рыбнадзора. По ощущениям Парка не менее 10 узлов в час, или около 19 км/ч, что для деревянных кораблей с парусным вооружением было немыслимо. Средняя скорость их движения была 3–4 узла в час. Самые скоростные суда при полном ветре показывали рекорд в 7 узлов. А тут 10.

Но если начнется волнение моря, то гребные колеса будут создавать хаос. Из-за разного погружения в воду корабль станет неуправляем, а сопротивление лопастей колеса водным массам, значительно снизит скорость от ветра. Именно поэтому я соорудил съемный вариант гребного движителя, когда колеса с помощью рычагов поднимаются по борту и становятся совершенно закрытыми и невидимыми из-под защитных кожухов.

Парк ориентировался по компасу и держал курс на юго-восток. Там на примерной границе Южного океана и Халидского моря располагается архипелаг Менги, одним из островов которого был остров Храма Дельфы. Сам архипелаг был местом жительства свободных людей. Здесь владеют островами пираты, богатые аристократы, сектанты, религиозные ордена, разного рода общины сбежавшие из-под власти континентальных правительств и прочая разношерстная публика. Лига свободных торговцев занимает самый крупный из остров архипелага — остров Легу и владеет еще несколькими в качестве перевалочных и военно-морских баз.

Множество раз то одна, то другая страна пыталась подчинить архипелаг себе, но тут же все остальные прибрежные государства поддерживали жителей Менги по принципу "Не доставайся ты никому". Воевать со всем миром крайне трудно даже самой сильной державе.

Как только покинули прибрежные воды Драманской империи, плотность встречи с торговцами резко упала. Боязливые купцы стараются перевозить свои грузы более длинным, но безопасным маршрутом, под охраной грозного драманского флота. Тот денно и нощно рыскал в поисках пиратов и оставшихся остатков аранейского флота. Лишь смельчаки, да имеющие солидную охрану в сопровождении покушались идти прямыми маршрутами через Халидское море и Южный океан в государства востока. Ну и собственно Лига свободных торговцев была здесь полноправным хозяином. Оплачивая пиратам солидную сумму за "крышу", она тем не менее очень прилично богатела, перевозя товары больше, дальше и быстрее.

С перерывом на обед мы с Тором весь день крутили педали и мило вели беседу на всякие темы. Когда Парк ближе к вечеру заметил черный силуэт пиратской каравеллы, оказалось что она уже давно проявляет к нам пристальный интерес. Уж слишком быстро маленький пинас перемещается по водной глади в полный штиль. Вторая каравелла пиратов находилась недалеко, так как привычкой пиратских ватаг было рейдерство маленькими эскадрами, для загона добычи в ловушку.

Недостаток впередсмотрящих в вороньем гнезде, да и общаяя нехватка незанятого персонала привела к тому, что мы в эту ловушку попали.